Текст книги "Семь снов черного кота"

Автор книги: Сергей Преображенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

       «Только бы не залететь!» – подумала Аня и принялась просчитывать дни в уме.

 Между тем ее непрошеный любовник встал, застегнул брюки и продолжил свою работу, тихо напевая себе под нос что-то восточное.

       – Эй ты, Джамшуд, развяжи меня! – крикнула Аня с удивлением обнаружив что спазм прошел и она может теперь говорить, – Мне в туалет надо!

       Рабочий внимательно посмотрел на Аню, затем молча встал и вышел из комнаты. Вернулся он через минуту вместе с Ревазом, и девушке пришлось еще раз повторить свою просьбу.

       – Ладно, развяжи ее, – сказал Реваз таджику, – все равно голая она никуда не убежит. Да и заперто тут.

       Рабочий развязал Аню, и она встала с кровати, разминая затекшие руки.

       – Иди, туалет там, в коридоре! – сказал Реваз, – А когда поссышь на кухне пол помой! Там Махмуд наблевал.

       – А чем мыть? – спросила Аня, – Тряпка есть?

       – Платье свое возьми, – подсказал Реваз, – оно тебе все равно больше не понадобится.

       Платье было от Диора и стоило три с половиной тысячи евро, но Аня решила благоразумно промолчать.

*   *   *

       Когда Аня уже заканчивала мыть своим французским платьем пол на кухне, подошел Реваз и сказал.

       – Стой, не шевелись!

       Девушка замерла. Он вошел в нее сзади так резко, что Аня даже вскрикнула.

       – Не дергайся! – сказал бандит и звонко шлепнул ее по ягодице.

       К счастью все продолжалось не долго, уже через несколько минут он замычал и последний раз дернувшись, оставил девушку.

       – Тэпер облыжи! – сказал он, усаживаясь на стуле и широко раздвигая ноги.

       Аня закрыла глаза и сделала все, что от нее хотели.

       «Надо терпеть, – думала она, – они увидят, что я их слушаюсь, и не будут меня больше привязывать к кровати. А ночью я убегу».

       – Хорошая девка! – сказал Реваз и похлопал Аню по щеке, – На выпей водки!

       Он налил в стакан своего дешевого пойла, и тут Аня увидела на столе несколько пакетиков с белым порошком. Пакетики очень походили на тот, что она купила недавно у странного молодого человека за сто долларов.

       – А можно мне вот это? – робко спросила Аня, указав глазами на порошок.

       – Можно! – милостиво разрешил Реваз разорвал пакет и высыпал содержимое в стакан с водкой. Затем размешал все ножом и подал Ане.

       – Пей!

       Она выпила жуткую смесь залпом и почти в тот же момент комната начала вращаться у нее перед глазами.

*   *   *

       Открыв глаза, Аня увидела, что сидит на полу в туалете Казанского вокзала и держит в руках швабру.

       – Тебе что плохо? – участливо спросила Клава.

       – Да нет, так, просто задумалась! – ответила Аня, поднимаясь на ноги, – Слушай, Клав, я все хочу у тебя спросить, ты уверена, что там, где я жена банкира и королева красоты, одним словом, что все это сон?

  – Разумеется, ну подумай сама, разве в жизни так бывает, что простая девчонка из захолустного подмосковного города вдруг становиться королевой красоты и женой банкира?

  – А вот это? – Аня с ненавистью ткнула шваброй в кафельный пол, – Это бывает?

  – Бывает, – спокойно ответила Клава, – собственно говоря, по большому счету только это в жизни и бывает! А все остальное сон. Ладно, ты давай домывай быстрее, да поедем домой.

  Клава ушла в подсобку переодеваться, а Аня принялась драить шваброй ненавистный кафельный пол. И тут в зал вошел мужчина в сером плаще, шляпе и темных очках. Не смотря на столь странный наряд, Аня сразу его узнала.

  – Пряхин ты? – удивленно проговорила она, – Что ты здесь делаешь?

  – Вы ошиблись, это не я! – ответил мужчина и, как видно тут же забыв про свою нужду, развернулся на месте и резво зашагал прочь, на ходу застегивая ширинку.

  – Как же не ты когда ты! – крикнула Аня и, отшвырнув швабру, бросилась за ним следом. Догнать мужа она смогла только на выходе, уже в зале ожидания.

  – Ты здесь по туалетам прохлаждаешься, а там бандиты твою жену убивают! – закричала она, схватив его за рукав, – Ты собираешься, выкуп платить или нет?

  – Какой выкуп, женщина? – Пряхин попытался высвободить свой рукав, – Вы, что с ума сошли?

  – Тебе жалко какой-то драный миллион баксов за свою жену?

  Люди с интересом начали приглядываться к странной парочке.

  – Нет у меня никаких денег женщина! – раздраженно ответил Пряхин, – Граждане, да она сумасшедшая!

  Тут граждане расступились, пропуская стража закона.

  – В чем дело? – хмуро спросил милиционер.

  – Да вот ненормальная какая-то набросилась на меня, чуть рукав не оторвала! – стал возмущаться Пряхин, – Требует миллион долларов! Ну откуда у меня миллион? Я что похож на олигарха?

  – Разберемся! – лениво пообещал блюститель порядка, – А пока давайте пройдем в отделение!

*   *   *

  – Я работаю учителем географии в обычной Московской школе, – взволнованно объяснял Пряхин усатому лейтенанту, – не ворую, взяток не беру! Откуда у меня такие бешеные деньги?

– Не слушайте его товарищ милиционер, врет он все! – перебила мужа Аня, – На самом деле он банкир, у него этих миллионов как блох на собаке!

Офицер строго посмотрел на Пряхина.

– Да ведь это же психически больная женщина! – попытался оправдаться Пряхин, – Сами посмотрите, товарищ лейтенант! Вы позвоните в психдиспансер, наверняка она оттуда сбежала!

– Не волнуйтесь, проверим! Всему свое время, – проговорил лейтенант, – Но сначала скажите, вашу жену зовут Пряхина Анна Владимировна, так?

– Так, но это не она! Моя жена нормальная здоровая женщина, а это какая-то сумасшедшая, разве вы не видите? Все время бредит какими-то миллионами!

– Товарищ милиционер, этот ублюдок просто не хочет платить! – не сдержалась Аня, – Жаден до безобразия! За паршивый миллион удавиться готов!

– Иванов проводи гражданку Пряхину в обезьянник, – обратился офицер к сержанту, –  а я пока с гражданином банкиром побеседую!

В обезьяннике Аня два часа слушала рассказы ярко накрашенных девиц о том, как менты заставляют их делать минет бесплатно. Потом за ней приехала санитарная машина из 6-й психиатрической больницы.

– Ну что Пряхина, опять обострение? – спросил лысоватый мужчина в белом халате и ласково улыбнулся.

– Какое еще обострение? – хмуро отозвалась Аня.

– Известно какое, весеннее! Ты что Пряхина, не узнала меня? Это же я, Викентий Маркович, твой врач!

– Я первый раз вас вижу! – ответила Аня и гордо вскинула подбородок.

– Ладно, Пряхина, хватит дурить! Собирайся, поедешь с нами!

– Никуда я с вами не поеду! – отказалась Аня.

Но ее никто уговаривать не стал, здоровенный санитар просто скрутил ей руки за спину, а его напарник вколол какую-то дрянь в левое плечо. Едва лекарство начало всасываться в кровь, как Аня почувствовала легкое головокружение и сознание начало затуманиваться.

– Не бойся Пряхина, это обычное снотворное! – услышала она откуда-то издалека голос врача и отключилась.

*   *   *

 …Когда Аня проснулась и открыла глаза, то увидела, что уже наступила ночь и в окно светит круглая невероятных размеров луна, в углу на куче тряпья спит таджик, а она опять лежит привязанная за руки и за ноги к старой ржавой кровати.

– Эй, джамшут! – тихонько позвала Аня, – Ты спишь?

Таджик в углу заворочался, но ничего не ответил.

– Слушай джамшут, ты развяжи меня! А я за это для тебя все что угодно сделаю! Хочешь, я подарю тебе белый мерседес? Он совсем новый, Пряхин мне его только в прошлом году купил! А хочешь миллион долларов? Я скажу Пряхину, что ты меня спас, и он даст тебе миллион! Честное слово! Ты только развяжи меня и выведи отсюда! А хочешь, давай вместе сбежим! В самом деле, охота тебе ишачить на этих ублюдков?

Рабочий в углу завозился, и Аня замолкла напряженно прислушиваясь. Наконец таджик поднялся, подошел к девушке, наклонился и, как ей показалось, уже начал развязывать ее левую руку, но в этот момент она услышала, как в замке медленно со скрипом поворачивается ключ. Таджик тут же метнулся в свой угол и притворился спящим.

В комнату вошел Реваз, и сердце у Ани сжалось от нехорошего предчувствия.

– Пряхин платить не хочет, – проговорил бандит.

– И что теперь? – спросила Аня.

– Теперь придется тебя убить – ответил Реваз, и Аня увидела, как в лунном свете блеснула вороненая сталь пистолета.

– Постойте, не надо меня убивать! Я могу мыть полы, убирать, готовить вам еду! Я умею варить плов, очень вкусный!

– Да ты не бойся, – успокоил ее Реваз, – я тебя не больно убью, ты даже ничего не почувствуешь! У меня большой опыт! – и он приложил пистолет к левой груди девушки…

*   *   *

На следующий день Викентий Маркович, придя на работу, первым делом поинтересовался у дежурной сестры.

– Ну как Юлечка, ночь спокойно прошла? Новенькая Пряхина из седьмой палаты не буянила?

– Вы знаете, Викентий Маркович, тут такое дело, – Юлечка на секунду замялась, – Пряхина сегодня ночью умерла. Юрий Антонович говорит острая коронарная недостаточность.

– Странно, сердце то вроде у нее здоровое было…

– Вот и я тоже думаю. Да вы лучше сами у Юрия Антоновича спросите, он сейчас в ординаторской!

– Ладно, спрошу… – проговорил врач и двинулся дальше по коридору.

Юлечка достала из ящика стола газету, развернула ее и стала читать.

«Смерть во сне.

Таинственный «синдром ночного кошмара», как называют его на Филиппинах, вновь оказался темой сообщения информационного агентства: во сне скончался молодой актер. Это еще одна печальная история в череде подобных. Что-то или кто-то убивает здоровых людей под покровом ночи...

Филиппинцы называют это явление «бангунгот», что в переводе примерно и означает «синдром ночного кошмара». Говорят, что перед смертью жертва вдруг начинает метаться и стонать, будто ей снится что-то ужасное, но проснуться не может. Так и умирает. И случается это обычно во второй половине ночи…

Но как все-таки может человек погибнуть во сне? В этой связи на память приходит один случай, описанный в нашей российской прессе некоторое время назад. Во сне умер человек, которому, видимо, приснилось, что его убивают. Во всяком случае, он с детства отличался тем, что сновидения оставляли вполне физически ощутимые и зримые следы на его теле. Если, к примеру, ему снилось, что он гоняет с пацанами в футбол, то утром просыпался весь в ссадинах. А если он во сне с кем-то дрался, то все тычки, синяки и шишки непременно были видны поутру. Поди докажи потом окружающим, что это был просто сон!

Увы, мы пока не научились проникать в сновидения. Потому тайну смерти из раза в раз и уносят с собой в могилу жертвы «синдрома ночных кошмаров»…

Сон первый (продолжение). РУТЕНИЙ

…«Нет!» хотел крикнуть Плотников, но спазм сдавил горло, стало трудно дышать, и он почувствовал, что падает в бездонный колодец, наполненный вязкой чернотой…

*   *   *

Очнулся он на грязном каменном полу и, открыв глаза, увидел, что над ним склонившись, стоит какой-то чумазый толстяк в лохмотьях сильно похожий на черта. Черт держал в руках странной формы фонарь и внимательно и вроде даже с сочувствием смотрел на Плотникова.

– Ты что опять спал? – спросил черт подозрительно, и далеко не стерильным пальцем оттянул Валеркино веко.

– Не знаю, – ответил Плотников, приподнимаясь на локте и убирая грязную руку, – Что со мной? Я что умер?

– На самом деле это философский вопрос, – ответил черт, – Как известно рождение и смерть являются неразрывной дуальной парой, не родившись нельзя умереть, и не умерев, нельзя вновь родится! Иными словами, рождаясь в этом мире, ты умираешь в каком-то другом, а для того чтобы родится еще в каком-то мире, ты должен умереть в этом, так как нельзя существовать в нескольких мирах одновременно.

– Где я? – спросил Валерка все еще не в силах ничего понять.

– Где, где… – проворчал черт и явно с трудом поборов желание ответить в рифму, лишь посветил фонарем вокруг, – Сам не видишь где?

Валерка огляделся – помещение более всего напоминало пещеру или шахту. Пожалуй, даже скорее шахту, потому как рядом буквально в двух шагах стояла вагонетка. Но больше всего Плотникова поразило, и поразило неприятно, то, что нога его была прикована к этой вагонетке толстой стальной цепью.

– Что это? – Валерка кивнул головой на цепь.

– Известно что, – ответил черт и как-то нелепо толи хрюкнул, толи хихикнул – Привязь, чтобы не убег. Хотя бежать тут, честно говоря, некуда. Да ты не грусти, у меня такое же украшение! – и он позвенел своей цепью.

И тут Валерка узнал его.

– Сашка ты? – удивленно спросил он.

– Нет, не я! – холодно ответил чумазый собеседник и отвернулся. Валерке даже показалось, что он обиделся.

– Как нет? Сашка Фридман, наш сисадмин!

– Я тебе сто раз говорил, что я не Сашка, не Фридман и даже не Сисадмин! И хватит уже обзывать меня своими дурацкими кличками, а то…

Тут чумазый толстяк буквально подавился своими словами, схватил валявшийся на земле инструмент, по форме напоминавший ледоруб и принялся с остервенением долбить каменную стену.

– Делай как я! – бросил он через плечо.

Валерка успел только взять в руки второй ледоруб и подняться на ноги, как жгучая боль обожгла ему спину.

– По кнуту соскучились бездельники? – услышал он за спиной голос больше похожий на звериный рык, – Я вам покажу, как бока отлеживать!

Плотников оглянулся и увидел огромного детину в кожаном фартуке с плеткой в руке. На его плоском как блин лице горел кровожадным огнем единственный глаз. Не помня себя от страха, Валерка принялся неистово стучать своим ледорубом по камню.

– Так-то лучше! – прорычал за спиной звериный бас, – И чтобы через полчаса вагонетка была полной!

Минут десять каторжники работали молча, наконец, Валерка не выдержал и спросил:

– А что мы делаем?

– Рутений добываем! – ответил Сашка, продолжая исступленно долбить камень.

– Рутений? Зачем нам рутений?

– Нам – незачем! Рутений мы добываем для хозяина! А зачем он хозяину не спрашивай, этого нам с тобой знать не положено!

– А что это за урод с плеткой?

– Это Циклоп! Холуй хозяйский, надсмотрщик! Ты думаешь, он ушел? Как же! За поворотом спрятался, сволочь хитрож… Я его спинным мозгом чую! Ты кстати с ним поосторожней, узнает, что ты спишь, отправит в лечебницу. А там порядки еще те: будут тебя заворачивать в мокрые простыни и лить ледяную воду на голову! Оно тебе надо?

– Можно подумать, что здесь лучше – камни долбить!

– Лучше не лучше, а только из лечебницы еще никто не возвращался! Ты долби, долби не отвлекайся!

– Да я долблю, только он не долбится, крепкий зараза! – Валерка со всей силы стукнул по камню и опустил ледоруб, – А зачем они это делают?

– Кто?

– Ну, там в лечебнице! Простыни мокрые и так далее?

– А это… Это чтобы не спал! Так теперь лечат от сонной болезни!

– Что это за сонная болезнь?

– Болезнь хитрая, так сразу и не поймешь, что человек болен! Ходит целый день, разговаривает, разными делами занимается, работает и на вид совершенно здоровый, но ближе к вечеру начинает зевать, трет кулаками глаза, а потом вдруг уляжется где-нибудь в тихом уголочке, закроет глаза и спит. Если ему не мешать то он может проспать 7-8 часов, или даже девять! А на утро встает как ни в чем ни бывало бодрый и свежий!

– Так ведь это же нормально!

– Что нормально? Спать нормально? – удивился Фридман, – А то, что ты каждый раз после сна не помнишь ничего, и мне приходится все по новой тебе рассказывать и про рутений и про Циклопа и про сонную болезнь, это нормально? А этот твой бред про Сисадмина в какой-то банке?

– По-моему бред это как раз здесь! Слушай, а ты что сам разве не спишь?

– Нет, конечно!

– Совсем? Никогда-никогда?

– Совсем!

– Да, похоже, что это ты больной!

Сашка ничего не ответил, только с удвоенной энергией принялся долбить породу.

– А ты давно здесь? – спросил Валерка через несколько минут молчания.

– Давно! Раньше я зарубки делал на рукоятке, – Сашка показал рукоятку своего ледоруба всю покрытую насечками, – Как вагонетку поднимем наверх – ставлю зарубку. Потом рукоятка кончилась. Нет, можно конечно зарубки делать и на стене, только какой смысл?

– А ты помнишь, как ты сюда попал?

– Помню! Я открыл глаза: вижу, лежу здесь на полу, нога прикована к вагонетке, а рядом стоит тощий чумазый тип с кайлом в руках и говорит: «С прибытием! Я Магнус Шредер, первый немецкий космонавт! А тебя я буду называть Батон!» Да, кстати, можешь называть меня Сашкой, если хочешь. Все лучше, чем Батон!

– А до этого? Что было до этого?

– Не помню! Дело в том, что при переходе в новую жизнь вся информация о прошлой жизни стирается! Да и ты тоже ничего о своей прошлой жизни помнить не можешь! Тебе просто кажется, что ты чего-то там помнишь, а на самом деле это всего лишь твои сны!

– Постой, а где теперь этот Магнус Шредер?

– Умер. У нас же работа сам видишь, тяжелая, воздух плохой, так что здесь люди долго не живут! А Магнус, помню, в тот день кашлял много, он вообще всегда кашлял – легкие слабые. Но в тот день как-то особенно кашель его донимал. Так вот значит, закашлялся он, а потом вдруг упал на пол, задергался и кровь изо рта тонкой струйкой. Пришел Циклоп, сказал «Отмучался бедолага!» и за ноги его уволок. А потом появился ты! Да, кстати, это тебе!

Сашка вытащил откуда-то из-под лохмотьев свернутую в трубочку толстую тетрадь и протянул Плотникову.

– Что это? – спросил Валерка.

– Шредер велел передать тому, кто придет после него, то есть тебе. Если спросит. Ты спросил.

Плотников открыл тетрадь.

«…Сегодня я, наконец, окончательно уверился в том, что я сошел с ума. Это единственно возможное объяснение того, что происходит со мной в последние дни. Но лучше все по порядку…»

– Ладно, потом дочитаешь! – сказал Сашка, поднимаясь на ноги, – Работать надо, а то скоро Циклоп припрется, а у нас и конь не валялся!

Некоторое время каторжники работали молча, потом Валерка спросил.

– Слушай, Саш, вот ты говорил, что потом появился я, а ты помнишь, как я появился?

– Как, как, – проворчал Сашка, – Как все появляются?! Оборачиваюсь, а ты лежишь прикованный к тачке с кайлом в руке и только глаза по сторонам таращишь! Да все спрашиваешь: «Где я?» и «Что со мной?» прям как сегодня.

– А потом?

– А что потом? Потом я научил тебя работать кайлом, толкать вагонетку, чувствовать приближение Циклопа. Ты уже начал понемногу привыкать и вдруг неожиданно уснул. А когда проснулся, то уже ничего не помнил, и мне пришлось заново учить тебя всему.

– Нет, Сашка, это точно бред! Мы с тобой обкурились какой-то дряни и нам все это мерещится!

– Я не курю, – ответил Сашка грустно и даже с какой-то горечью, – Да и ты тоже! Здесь курить нельзя – взорвешься на хрен! Метан!

– Так – подвел итог Плотников, – Курить нам нельзя, спать нельзя! Но есть-то мы должны! Закон сохранения энергии еще никто не отменял!

– Еда нам тоже не нужна, мы питаемся энергией космоса!

– Космоса? Под землей? Какой идиот тебе это сказал?

– Так говорит Циклоп!

– И ты веришь этому уроду?

– Не знаю, – Сашка пожал плечами, – Но есть, почему-то не хочется!

Валерка прислушался к себе – есть и в самом деле не хотелось.

– Ладно, допустим. А пить? Я имею в виду воду!

– Мы поглощаем растворенные в воздухе водяные пары через кожу. А излишняя влага испаряется таким же способом.

– Тоже циклоп сказал?

– Ага! – подтвердил Сашка.

– Ну, мы и влипли! – протянул полностью обескураженный Плотников.

– Нет, если подумать, то это даже хорошо! – возразил Фридман, – Ты только представь, какая бы здесь стояла вонь, если бы мы пили и ели! Ведь сортиров-то нет!

– Да я имею в виду вообще – влипли! За какие грехи нам все это?

Известно за какие – за все плохие поступки в прошлой жизни! Ибо в писании сказано: «И воздастся каждому по делам его…»

– Да какие такие плохие поступки? Что ты несешь? Сам подумай, что ты такого ужасного мог натворить в той жизни?

– Я же сказал – вся память о прошлой жизни стирается! Не помню я ничего! Хотя… может, я сервер грохнул?

– Стой, как ты сказал? Сервер? Откуда ты знаешь это слово?

– Да не знаю я, само вдруг всплыло!

– Ты постарайся вспомнить, что такое сервер, это из твоей прошлой жизни! Если вспомнишь это, вспомнишь и все остальное!

Сашка наморщил лоб и несколько секунд молчал, а потом пожал плечами.

– Не знаю, может это такой особенный очень дорогой сервиз? Может, я раньше был слугой у какого-нибудь вельможи и грохнул этот сервиз?

– Нет, Сашка, не то давай вспоминай еще!

Но вспомнить Сашка ничего не успел, послышался страшный грохот, земля задрожала, и с потолка посыпались мелкие камешки. Фридман крикнул «ложись» и упал на землю, закрыв голову руками…

Сон четвертый. СКОТНЫЙ ДВОР                                        

Молодой хряк  Борька сунул рыло в корыто с помоями, вяло чавкнул пару раз и отвернулся.

– Ты чего? – удивился кормившийся рядом Федька. Он был самым толстым во всем свинарнике, и поэтому все свиньи его уважали и считали паханом.

– Надоело… – нехотя ответил Борька.

– Помои надоели?! – Федька от удивления даже перестал жевать, – Ты что, с ума сошел? Разве может быть что-нибудь лучше помоев?

– Да нет, не помои. Вообще, все надоело! Вся эта свинская жизнь! Ну, подумай сам: живем в хлеву, питаемся отбросами, кроме скотного двора вообще ничего не видим! Вот ты Федька, к примеру, знаешь, зачем ты живешь?

– Конечно! Я живу, чтобы сожрать как можно больше помоев!

– Ну а кроме этого?

– Кроме? Ну еще, свеклу, репу, отруби... К примеру, я сегодня залез в кормушку к Буренке и сожрал здоровенный кусок комбикорма.

– Да нет, я не об этом! Я никак не могу понять, для чего нужно постоянно все жрать, хапать, воровать, отнимать у других? У той же Буренки, к примеру?

– Как для чего? Чтобы разжиреть и стать крутым!

– Ну, хорошо, а дальше что? Допустим, ты разжирел и стал самым крутым! Однако и тебя, и меня, и Шустрика, который в два раза худея тебя, все равно всех нас ждет одно – мясокомбинат!

– Ну, положим на мясокомбинат еще не завтра. И вообще я не люблю эти разговоры.

Федька замолчал на несколько секунд, еще раз нюхнул помои и продолжил:

– А вообще, если хочешь знать, то я не боюсь мясокомбината! Да, не боюсь. Порядочной свинье не нужно его бояться!  Говорят, что там хорошо, там целые реки помоев! Можно прямо с копытами залезать в эти помои и лежать в них... А как ты думаешь, Борька, есть там желуди? Я все мечтаю желуди попробовать! Говорят вкус, просто божественный!

– Трудно сказать, что там есть, на этом  мясокомбинате, оттуда еще никто не возвращался! Я только слышал, как Шарик говорил, что там со свиней сдирают шкуру и делают из них колбасу!

– Нашел, кого слушать! Шарик известный брехун! Это он от зависти! Ты посмотри на него: кожа да кости. Впрочем, оно и не удивительно: жизнь-то у него прямо скажем собачья: кормят впроголодь,  держат на цепи, да еще заставляют наш свинарник охранять! Вот он и придумывает всякие небылицы! – Федька возмущенно хрюкнул и повернулся к своему корыту.

– Нет, ну подумай сам, – все никак не мог успокоиться Борька, – для чего мы свиньи живем? Шарик дом охраняет, куры яйца несут, коровы дают молоко, которое нам иногда подливают в помои. Нас кормят, чистят, за нами убирают, а мы только жрем да загаживаем окружающую среду!

– Странный ты какой-то Борька! Ты посмотри на Степана, он кормит, поит нас, чистит, убирает за нами дерьмо, а ты думаешь, он знает, зачем он это делает? Просто таков порядок вещей, вот и все!

– Но почему, почему он именно таков, этот «порядок вещей»?

– А потому что мы, свиньи, существа высшей расы, это же ясно как день!

– Да ты, Федька, просто расист какой-то!

– Никакой я не расист! – обиженно хрюкнул Федька, – Я же не виноват, что так устроен мир?

– Слушай Федька, я вот все думаю, а может, его и вовсе нет?!

– Кого?

– Ну, этого, мясокомбината! Может быть, это все только одни выдумки!

– Вот  те раз! А что же тогда есть?

– А ничего и нет! Вообще ничего! Только мрак и пустота!

– Ну, это ты Борька, того! Слишком хватил! Да как только такое тебе в голову могло придти! Ты пожалуй еще хуже Шарика! Надо же до такого додуматься! Да ведь если нет мясокомбината, то и вся наша свинская жизнь не имеет никакого смысла!

– Вот и я о том же!

Подошел фермер Степан, подлил в корыто еще помоев, ласково похлопал Федьку по жирному боку и проговорил:

– Ну, Федор ты и разжирел! Пора тебе на мясокомбинат! Завтра, пожалуй, и отвезу!

Затем перевел взгляд на отвернувшегося от кормушки соседа и скептически хмыкнул.

– А ты Борька чего помои не жрешь? Не нравится? Худой как велосипед! Ладно, погуляй еще пару недель, а там…

И тут слова застряли у Степана в горле, в глазах скотины он вдруг увидел такую смертную тоску, что ему на мгновение показалось, что хряк понимает его слова.

Человек и свинья несколько секунд не отрываясь смотрели в глаза друг другу, наконец, Степан не выдержал и отвернулся.

– Фу ты черт, померещится же такое! – пробормотал фермер и вытер пот со лба тыльной стороной ладони…

                                  *     *     *                                                                                                                                                                                           *   *   *

Борька Лужин проснулся, и сев на кровати тупо таращился в темноту.

– Так, – пробормотал он – значит еще две недели…

О том, что ждет его по истечении этих двух недель, думать не хотелось.

Он встал, подошел к комоду и посмотрел на часы – три часа. Этот странный сон про свинарник снился ему почти каждую ночь, и каждый раз он просыпался в холодном поту. Но сегодня впервые был назван конкретный срок – две недели!

                                                                                                                                   *   *   *

На работе Лужин долго не мог сосредоточиться, из головы не шел проклятый сон. Его друг, Федька Стеклов, напротив, был весел и просто лучился от счастья. Когда они вышли покурить он, наконец, поделился с Борисом своей радостью.

– Машину покупаю! – сообщил он, – «Лексус», полный привод, коробка автомат, все дела!

– Постой, так у тебя же вроде есть машина, БМВ, совсем новая, в прошлом году купил!

– Ну и что? На ней будет жена ездить!

Надо сказать, что в последнее время Стеклов очень сильно поднялся, купил 4-комнатную квартиру в элитном доме, начал строить дачу, а теперь еще и вторая машина. Поговаривали, что он берет крупные откаты с поставщиков, но точно никто ничего не знал, даже его друг Борька.

– А когда? – спросил Лужин.

– Завтра поеду, я уже и отгул взял!

– Завтра? Слушай, ты там поосторожнее… – посоветовал Борька.

– Не бойся, меня не надуют, я сам кого хочешь…

– Да я не в этом смысле! – смутился Лужин, – я так, вообще!

                                                                                                                                   *   *   *

На следующий день у Лужина должен был состояться деловой обед с поставщиком электрооборудования, Кириллом Алексеевичем Конюховым.

Поставщик пришел в ресторан не один, а с молодой красивой девушкой  в очень короткой юбке. – Эльвира, мой референт, – представил Конюхов свою спутницу, – Вы не против, если она будет присутствовать на наших переговорах?

Борька был не против. Дело в том, что он вообще начал плохо соображать с того момента как увидел длинные и стройные ноги девушки. Он просто глаз не мог оторвать от них, во всяком случае, до тех пор, пока она не села за стол и не спрятала под него свои ровные круглые колени.

В японском ресторане Лужин оказался впервые и поэтому немного смутился, увидев, что вместо вилки ему подали бамбуковые палочки.

– О васаби! Как я люблю васаби! – воскликнула Эльвира, когда официант стал расставлять на столе небольшие плошки с зеленоватой кашицей, – А вы, Борис, вы любите васаби?

– Не знаю, я не пробовал! – честно признался Лужин.

– Вы обязательно должны попробовать! Это просто божественно! Все очень легко – кладете немного васаби на ролл, затем берете его палочками и окунаете в соевый соус, вот так, смотрите!

Борька попытался повторить проделанный девушкой трюк и, конечно же, утопил рисовый цилиндрик в плошке с соусом.

– Давайте я вам помогу! – пришла на помощь Эльвира. Она ловко выудила ролл и поднесла ко рту Бориса, – Кусайте!

– Итак, что мы вам предлагаем, – начал между тем деловую часть ужина Конюхов, – Кабель, розетки, щитки, короче полный комплект, плюс к тому…

Он не успел закончить фразу, у него в кармане заиграл полонез Огинского. Извинившись, он вытащил мобильник и встал из-за стола.

– К сожалению, Борис Иванович, мне придется вас покинуть, – сказал он, вернувшись через минуту, – Произошла авария! Но вы можете продолжить переговоры с Элей, она полостью в теме и я доверяю ей как самому себе!

*   *   *

– Ну что, продолжим переговоры? – спросила Эля, когда они остались вдвоем.

– Продолжим! – согласился Борька.

– Скажите, Борис, вы верите в реинкарнацию?

– Что? – Лужину вопрос показался настолько неожиданным, что он даже вздрогнул, и  капля соуса упала на лацкан его пиджака.

– Реинкарнация, переселение душ, буддизм… – пояснила девушка.

– Вы, наверное, намекаете на то, что я в прошлой жизни был свиньей? – попытался пошутить Борька, вытирая салфеткой злополучную каплю.

Эля звонко рассмеялась, показав ровные белые зубы.

– Мне нравится ваше чувство юмора – проговорила она, отсмеявшись, – И все-таки, если серьезно?

– А если серьезно, то, по-моему, говорить о реинкарнации просто не имеет смысла. Ведь насколько я понимаю, при переходе в новую жизнь вся информация о прежней жизни стирается? Так?

Девушка молча кивнула.

– Но ведь эта информация и есть мое я! Если ее стереть, то, что же тогда реинкарнирует?  Не знаю что, но уж во всяком случае, не я!

– Постойте, но ведь, человек каждый день запоминает кучу разной ерунды, и почти столько же забывает. Если сравнить содержимое вашего мозга, скажем, в пятилетнем возрасте и сейчас, то сами понимаете…

– Я уже думал об этом. Мне кажется, что все дело в том, что информация бывает разной. Одно дело информация о том, какая сегодня погода или по каким ценам вы продаете свое оборудование. Такая информация легко усваивается и легко забывается. Но есть системная информация, которая собственно и образует уникальную личность, она запрятана глубоко, и стереть ее очень трудно…

У Лужина в кармане завибрировал телефон, он извинился и приложил аппарат к уху. Звонила жена Федьки Стеклова, сквозь всхлипывания и сморкание она сообщила, что у ее мужа отобрали машину, а самого избили и теперь он в реанимации.

– Ты бы съездил в больницу, он очень просил! Правда к нему не пускают, но я договорилась – тебя пустят!

– Извините, у меня друг попал в больницу, я должен идти! – сказал Борька, убирая трубку в карман.

– Да, конечно, идите! – ответила Эльвира, – Но я надеюсь, мы еще продолжим наш разговор? Я вам позвоню!