Текст книги "Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг"

Автор книги: Сергей Махов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

2. Очаковский кризис

В1791 году началось новое обострение отношений между Россией и Англией, вошедшее в историю под названием «очаковский кризис». Тройственный союз (Англия, Голландия и Пруссия) потребовал от России заключить с Турцией мир «status quo ante bellum» («мир, такой же, как довоенный», то есть без изменения границ). В Петербург приехал с пакетом условий британский посланник Уильям Фаукнер: Россия сохраняла статус-кво в соответствии с предыдущим Кючук-Кайнарджийским мирным трактатом включая отказ от Очакова и других крепостей в Северном Причерноморье. Русская сторона ответила категорическим отказом.

Англия грозила прислать в Балтику эскадру из 36 кораблей (из них восемь 100-пушечных), а Пруссия – выставить против русских в Прибалтике 120-тысячную армию. Более того, прусский король обнародовал секретное соглашение с Турцией, подписанное в 1790 году, согласно которому весной 1791 года он должен был вступить в войну с Россией на стороне Турции. Член палаты лордов сэр Хорас Уолпол писал: «В верхах клянутся, что (Екатерина) готова проложить свою дорогу до Константинополя через кровь еще ста тысяч турок и что мы поступили опрометчиво, послав ей изображение лавровой ветви. С другой стороны, Пруссия колеблется и обижается и требует от нас обещания помочь ей добиться мира, помогая разжечь войну и, таким образом, действуя из самых доброжелательных и мирных побуждений. Мы, как полагают, готовы послать двадцать кораблей в Балтийское море и еще половину такого количества – в Черное море».

Начиная с марта 1791 года дипломатическое давление по всем каналам нарастало, оно было беспрецедентным. Тем не менее Екатерина в ответ на письмо британского посла Эйнсли без страха издевательски ответила: «Я знаю, что ваш двор определил изгнать меня из Европы; надеюсь, по крайней мере, что он позволит мне удалиться в Царьград».

Русский посол в Англии Семен Воронцов провел несколько встреч в Лондоне с премьер-министром Питтом-младшим и решил действовать на правительство через оппозицию в парламенте. 29 марта 1791 года в парламенте последовали обширные дебаты в палате лордов, и Питт был изумлен, что оппозиция его политике войны с Россией за неделю возросла на 100 голосов! А выступления лордов оказались холодным душем для Питта.

Герцог Фицуильям спросил премьера, каким образом занятие Очакова, Крыма и Аккермана угрожает жизненным интересам Англии? Лорд Порчестер напомнил, что помимо трат на войну придется и терпеть убытки от сворачивания торговли с Россией. Лорд Карлайл заявил, что почти век Россия является историческим союзником Англии. Лорд Лафборо спрашивал, какую цель преследует ввод в Балтику британского флота? Он поможет сухопутной армии Пруссии захватить Петербург и взять Москву? Как показали события недавней войны между Россией и Швецией, вряд ли. Лорд Уикомбл напомнил, что в 1720-х годах британский флот уже входил в Балтику ради давления на Россию, но ни разу не достиг своей цели. И вообще, как можно ставить целью войны возврат Крыма и Очакова туркам? А в чем тогда выгода для Англии?

Далее выступал лорд Норфолк. Он начал свое выступление с того, что новая война означает новые налоги и поборы, что ухудшит и без того трудную экономическую ситуацию в Англии. Он вопрошал: «А какое оскорбление получили мы от России? Она как-то задела наши интересы или оскорбила нашу честь? Она вторглась на нашу территорию или послала вызов на войну Великобритании? Россия ничего из этого не делала, и все же мы собираемся воевать с ней».

Ну а потом взял слово лидер оппозиции Чарльз Фокс. За время его выступления Питт не раз ерзал на стуле. Фокс размазал Питта по стене обычной географией. «Зачем мы хотим начать войну с Россией? Чтобы вернуть туркам Крым и Очаков? Но тогда надо идти туда и воевать в Черном море. Мы же собираемся вести флот в море Балтийское, которое находится за полторы тысячи миль и от Очакова, и от Крыма. Но самое смешное в том, что мы воюем за город на краю ойкумены, который… достанется не нам. Более того, если бы он достался нам, он нам все равно был бы не нужен, ибо находится в далеком море через три пролива и не имеет ни малейшего стратегического значения. Не кажется ли вам, уважаемое собрание, что ради начала войны с Россией нам подсовывают совершенно нелепый и глупый повод?»

Далее Фокс сказал, что вместо войны с Россией надо иметь с ней союз и он, Чарльз Фокс, готов его заключить, буде он избран главой правительства, и оппозицией уже разработан целый ряд мер и шагов, которые могут склонить Россию к такому союзу.

Всю весну и часть лета 1791 года в парламенте Англии шли постоянные дебаты. 10 апреля 1791 года министр иностранных дел Лидс предоставил парламенту записку относительно действий союзников Англии по Тройственному союзу: «В то время как Пруссия деятельно готовится к войне, голландцы под разными предлогами отказываются от участия в коалиции. Более того, все страны: Голландия, Пруссия, Швеция – требуют субсидии. Испанцы говорят, что вступят в коалицию, только если в нее войдут и австрийцы, а австрийцы соглашаются начать войну с Россией только тогда, когда Англия и Пруссия добьются какого-либо решительного успеха». Далее Лидс предположил, что Австрия ведет двойную игру с Англией, так как австрийские войска концентрируются не на границе с Россией, а на границе… с Пруссией.

Художник Джеймс Гилрей. Карикатура «Баланс сил – бессмертное наследие лорда Чатэма, мастера балансировки». На картинке премьер-министр Уильям Питт-младший, идя по канату, пытается удержать баланс между турецким султаном и русской императрицей Екатериной II. Султан умоляет: «Билли, дорогой, помоги мне сделать еще один толчок, и я отдам тебе половину гарема!» У Екатерины в одной руке скипетр, в другой – лист с надписью «Новороссийские завоевания». Она говорит: «И, Билли-худышка, можешь сам сделать обрезание своей собаке! Убей меня, если сможешь. Я смогу противостоять вам всем и сожру еще тысячу таких, как вы!» Питт с высоко поднятой головой поет: «Старая карга не сможет скинуть меня. Гаремы не подкупят меня. Я не имею отношения к этим делам. Мой шест (здесь игра слов: pole переводится и как „шест“, и как „поляк“) держит баланс». По земле, глядя вверх, идет Ричард Бринсли Шеридан, депутат, один из лидеров оппозиции, в образе дурачка, и напевает: «О, дьявол, дьявол! Корова прыгает выше Луны! И если бы я занял место на канате – Лорд! Я бы быстро набил свои карманы и, думаю, быстро победил бы её!» Намек на речь Шеридана в Палате Лордов. Цветная гравюра. 1791 г. National Portrait Gallery.

Очаковский кризис (1791–1792)

Предварительное замечание: ситуация 1791–1792 годов – это чисто дипломатическая война.

Премьер-министр Питт заявил, что Очаков запирает устье Днестра и выход в Черное море «разбойников-казаков». Фокс высмеял премьера, сказав, что Очаков всю жизнь находился в устье Днепра, и вообще, оппозиция не понимает, почему «премьер-министр совершенно не представляет, где находится крепость Очаков, но готов начать за него войну». Лорды сопроводили это смелое и язвительное заявление громким смехом.

А в конце января 1792 года в Лондон пришла депеша от британского посла в Стамбуле Джорджа Эварта, который говорил, что 9 января турки, отчаявшись ждать помощи от Британии и Пруссии, были вынуждены заключить мирный договор с Россией. Статья 3-я договора определяла, что «между Империею Всероссийскою и Портою Оттоманскою пребудет границею река Днестр, так, что все земли, на левом берегу помянутой реки лежащия, имеют остаться вечно в совершенном и безпрепятственном владении Всероссийской Империи, а на правом берегу помянутой реки и лежащия все земли, по возвращении их со стороны Всероссийской Империи, имеют остаться вечно в совершенном и безпрепятственном владении Порты Оттоманской».

Но стоит понимать, что этот провал британской политики вбил большой клин в союз России и Англии, – теперь Англия воспринимала Россию не только как торгового партнера, но и как конкурента в европейской политике.

На время обе страны объединило противодействие Французской революции. 17 ноября 1796 года умерла Екатерина II, и на трон взошел Павел I. Надо сказать, что Екатерина использовала революцию во Франции к своей пользе, вовсю реализуя экспансию России в Азии. Науськивая Пруссию и Австрию на Францию, сама она задумала завоевать Кавказ и Персию, для чего были собраны 50 человек. 21 мая 1796 года пал Дербент. 24 июня взят Баку. 24 декабря заняли Гянджу. Путь на Персию был открыт. Однако после воцарения Павла Каспийский корпус был расформирован. 16 февраля 1797 года русские войска были выведены из Закавказья, а приоритетом внешней политики стала Европа.

3. В войнах с Францией

В сентябре 1797 года Павел попытался быть посредником на мирных переговорах между Австрией и Францией, правда, безрезультатно – в октябре обе страны без русского посредничества заключили мир в Кампоформио. Тогда царь предложил убежище в России французским роялистам – принцу Конде и Людовику XVIII. Французы захватили Голландию, Швейцарию и Италию, и это стало причиной созданий новой антинаполеоновской коалиции в составе Австрии, России, Турции и Англии. В июне 1798 года Наполеон захватил Мальту и распустил Мальтийский орден, и Россия вступила в войну с Францией. В Италию была послана армия Суворова, а в Средиземное море – объединившийся с турками флот Ушакова. В связи с этим канцлер Безбородко писал: «Надобно же вырасти таким уродам, как французы, чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть союз наш с Портою и переход флота нашего через канал».

Что касается Балтики, Дания и Швеция вели явно пророссийскую политику. Пруссия держала нейтралитет, вполне выгодный и России, и Англии, и все вышеназванные державы были настроены враждебно по отношению к Франции, хотя и не вступали с ней в войну. Это позволило Павлу I 28 декабря 1798 года заключить с Англией соглашение, согласно которому он выделял 17 593 солдата для высадки в Голландии, захваченной французами. В обмен на это англичане предлагали разовый платеж в 88 тысяч фунтов стерлингов плюс по 44 тысячи фунтов в месяц за все время нахождения русских войск в Англии или Голландии.

Для погрузки русских войск на Балтику прибыл целый транспортный флот из 262 судов под командованием кэптена Хоума Риггза Попхэма, получившего на время операции звание коммодора. Первые 8000 солдат загрузились на британские корабли в июне 1799 года в Ревеле, потом происходили погрузки в Петербурге, Ораниенбауме и Петергофе. Также Россия выделила для операции шесть линейных кораблей, пять фрегатов и два транспортных судна. За эти корабли Британия должна была заплатить еще 58 976 фунтов стерлингов единовременно и по 19 642 фунта – каждый месяц военных действий.

Англичане выделили для экспедиции 10 линейных кораблей (74-пушечный «Кент» присоединился к операции в последний момент, в день высадки), пять фрегатов, а также 200 транспортных кораблей, 11 люгеров, 50 плоскодонных лодок и 16 куттеров для действий на мелководьях. Английским флотом командовал вице-адмирал Эндрю Митчелл, русским – адмирал Павел Чичагов.

16 августа союзники высадили войска, 20-го – захватили голландский флот, но далее успехи десанта закончились, так как англичане и русские так и не смогли наладить взаимодействие на суше. 25 сентября наступление союзников выдохлось, а 8 ноября 1799 года последние соединения русских и англичан покинули территорию Голландии.

В 1800 году начал намечаться разлад между Англией и Австрией с одной стороны, и Россией – с другой. После самовольной оккупации англичанами Мальты и инцидента с датским бригом «Фрейя» (Freja) Павел I покинул Вторую коалицию.

Инцидент же с фрегатом «Фрейя» имел совершенно фантастическое продолжение. Российский царь Павел I, узнав о нападении на датский военный корабль, арестовал все английские торговые суда в русских портах и объявил эмбарго на торговлю с Британией. Этим русский царь не ограничился. Он обратился к Дании, Пруссии и Швеции с предложением возродить «вооруженный нейтралитет» 1780 года, и в период с 16 по 18 декабря 1800 года все страны подписали соответствующую конвенцию. Главным требованием было: оповещение всех нейтральных судов о блокаде порта; признание того, что нейтральные суда, идущие вод эскортом нейтрального военного судна, не могут быть подвергнуты досмотру, если командир конвоя заявит, что контрабанда на судах и кораблях отсутствует.

Художник Кристиан Мёльстед. Сражение при Копенгагене, 1801 г. Холст, масло. 1901 г. Statens Forsvarshistoriske Museum, Orlogsmuseet, Copenhagen

Надо сказать, что для англичан создание второго «вооруженного нейтралитета» стало совершеннейшей неожиданностью. В адмиралтействе подозревали, что весной Дания, Швеция и Россия соединят свои корабли и получат в море могучую силу в 75–78 линкоров, способную разгромить любую английскую эскадру. Немного цифр: согласно Гардинеру [30]30
  John D. Grainger. The British Navy in the Baltic. Boydell Press; UK ed. edition, 2014.


[Закрыть] Роял Неви на 1801 год составлял 150 линейных кораблей и 183 крейсера (включая фрегаты, шлюпы, корветы и т. д.), при этом 49 линкоров были собраны во Флот Канала, чтобы предотвратить вторжение Наполеона в Англию; около Ирландии были собраны 16 линкоров; побережье Голландии контролировали 26 кораблей; на Средиземном море находились 23–24 корабля [31]31
  Данные по распределению кораблей взяты из Gregory Fremont-Barnes. The Royal Navy 1793–1815. Osprey Publishing, 2007.


[Закрыть]. Таким образом, на Балтику англичане могли выделить… не более 25–26 линкоров, тогда как соединенные морские силы Дании, России и Швеции превосходили это число раза в два-три. Страшно было представить, что будет, если страны «вооруженного нейтралитета» объединятся с французами и испанцами (в общей сложности 107 кораблей). Получалось, что в этом случае силы противостоящих стран составят 182 линейных корабля против 150 английских!

Заключение Лиги «вооруженного нейтралитета» перевернуло все. Тем более что для Наполеона закрыть Балтику для англичан было «идеей фикс». Во исполнение этого плана в начале 1800 года Бонапарт, решив задобрить Данию, освободил несколько датских судов, пойманных с английской контрабандой.

Особое бешенство в Лондоне вызвали действия русских. По приказу Павла I были задержаны триста английских судов, причем команды их были отправлены внутрь страны, и опечатаны все склады, в которых находилась английская собственность. По заявлению царя, эмбарго могло быть снято не ранее того, как англичане признают права Павла I, которые он имел на остров Мальту как гроссмейстер ордена. Секвестрованное имущество должно было поступить в распоряжение особой императорской комиссии и быть обращено на уплату частных долгов англичан русским подданным.

Надо сказать, что российское предложение изначально вызвало в Копенгагене споры. Часть правительства говорила, что нужно продолжать придерживаться политики невмешательства в разные союзы, но все же решающей стала мысль о том, что Швеция однозначно вступит в этот союз и тогда, пользуясь русской военной силой, сможет отторгнуть от Дании Норвегию. В этой ситуации возможная война с Англией выглядела меньшим злом.

Датчане еще зимой 1800–1801 годов начали укреплять подходы к Копенгагену со всем возможным тщанием и старанием. Командовал морской обороной Копенгагена командор Олферт Фишер. Оборона эта опиралась на мощнейшую крепость Трекронер и батарею Линнетен в Кристиансхавен (гавани Кристиана). Крепость Трекронер была оснащена 66 орудиями (одна 96-фунтовая карронада, тридцать пять 38-фунтовых пушек и тридцать 24-фунтовок). Батарея Линнетен имела 20 орудий, в основном 24-фунтовых. Чтобы усилить оборону, Фишер установил два линейных корабля, два прама и фрегат на якоре перед батареями, пришвартованными к берегу в качестве плавучих крепостей. На кораблях был снят рангоут и такелаж, между ними и за ними располагались хольки, канонерские лодки и другие малые суда, чья задача состояла в подвозе боеприпасов на корабли-крепости и в усилении обороны в предполагаемом месте прорыва. План обороны состоял в том, чтобы во время боя прижать англичан к мели Миддельгрунд и там уничтожить. Часть датского флота находилась восточнее, чтобы по возможности объединиться со шведами и разгромить остатки британской эскадры. Оборона с моря несколько раз усиливалась, и под конец в море на помощь крепости и батарее датчане имели следующие корабли:

Кроме того, 12 канонерок, каждая из которых несла по две 24-фунтовые пушки и два холька с 12-фунтовками. Также датчане для обороны гавани Копенгагена располагали следующими кораблями (со снятым такелажем и укороченными для боя мачтами):

Итого, 12 линейных кораблей и блокши-пов, четыре фрегата, два прама, четыре артиллерийские баржи, два холька и 12 канонерок. Восточнее, у острова Альмарк, стоял дивизион из 12 кораблей и фрегатов в качестве резерва.

Англичане всерьез опасались объединения датской, русской и шведской эскадр, поэтому уже в конце февраля началось комплектование балтийской эскадры под общим командованием вице-адмирала сэра Гайда Паркера. Расчет был на то, что в районе Карлскроны и Стокгольма лед, если он есть, сходит в конце марта, а в Финском заливе – в начале мая, то есть у англичан будет возможность попытки разбить противников по частям до подхода русского флота из Кронштадта. 12 марта 1801 года из Ярмута вышла британская эскадра в следующем составе:

Кроме того, 90-пушечный «Лондон» (флаг Гайда Паркера), 98-пушечный «Сент-Джордж» (флагман контр-адмирала Горацио Нельсона), 74-пушечные «Сатурн», «Рамиллиес», «Уорриор», 64-пушечный «Ветеран» и 54-пушечный «Мадрас». Всего эскадра Паркера насчитывала 19 линейных кораблей, пять фрегатов, два шлюпа, два брига, семь бомбардирских судов, два брандера, одну шхуну, два куттера и два люгера.

Утром 30 марта англичане миновали Кронеборг. Комендант крепости полковник Штрикер отдал приказ начать огонь, и англичанам пришлось прорываться сквозь артиллерийские залпы с 7.00 до 9.30. В полдень англичане достигли Люнгбю. Нельсон и Грейвз пошли на малых судах на разведку, тогда как кэптену Томасу Харди было поручено заняться промерами глубин. Результаты рекогносцировки не радовали: датчане извещены о подходе англичан и готовы к бою. Позиция у них очень сильная, а мели не позволят ввести в действие весь флот. После военного совета Паркер отдал Нельсону 12 линейных кораблей и мелкие суда (все перечислены в таблице), а сам с оставшимися силами отошел к северо-востоку, к шведскому берегу.

Таким образом, именно на Нельсона пала вся ответственность атаки, которую знаменитый адмирал решил начать 2 апреля 1801 года. Понимая, что противник очень силен, Нельсон сделал всего два указания: главный удар нанести по южной линии датских кораблей как по более слабой; атаковать от последнего корабля к первому, проходя с небоевого борта собственных кораблей, чтобы не множить потери, продвигаясь вперед сквозь строй датчан.

Утром 2 апреля англичане, пользуясь попутным ветром, пошли на сближение, но первая потеря британцев была не связана с действиями противника – 64-пушечный «Агамемнон» вылетел на мель. Сняться он так и не смог, и участия в сражении не принимал. Далее вою жатву собрала и отмель Миддельгрунд – там вылетели на мель 74-пушечные «Рассел» и «Беллона». Эти корабли в принципе могли стрелять по датчанам, но очень ограниченно. То есть у Нельсона осталось девять линкоров против 12.

Датчане открыли огонь в 10.05 утра. Нельсон, понимая, что между датской линией и мелями маневрировать не получится, приказал становиться на шпринг напротив каждого датского корабля и вести бой один на один. Однако приблизившись, англичане увидели один неприятный сюрприз – артиллерийские баржи, которые на дистанции свыше 600 ярдов были не видны из-за их низкого силуэта.

Получилось, что противник имеет значительное боевое преимущество. Бой на близкой дистанции (200 метров) начался в 11.30. К 13.00 50-пушечный «Айсис» был расстрелян донельзя и утонул бы, не подави огонь 56-пушечного «Провистинена» «Полифем» и фрегат «Дегри». 74-пушечный «Монарх» кренился на боевой борт, получив восемь попаданий под ватерлинию от «Хольштейна» и «Зееланда».

Паркер из-за порохового дыма не видел ничего, что происходит. И тут в проблесках неба впередсмотрящие обнаружили, что «Беллона» и «Рассел» подняли сигналы бедствия, а «Агамемнон» сидит на мели. Паркер поднял приказ, призывающий Нельсона отойти, но сэр Горацио уже был связан боем, и отходить, прорвавшись через строй датских линкоров, пришлось бы так же, то есть через огонь датского флота и батарей. По сути, у Нельсона оставался только вариант победить или умереть. Увидев сигнал Паркера, Нельсон, конечно же, его проигнорировал, поднеся подзорную трубу к пустой глазнице и сказав капитану «Элефанта»: «Вы знаете, Фоули, я же слепой на один глаз и могу чего-то не видеть иногда». Замечание остроумное, но отступить по ситуации на час дня Нельсону бы просто не дали.

Переломным оказался период с 13.30 до 14.00. Часть датских кораблей получила сильные повреждения, на некоторых кончились порох и ядра. Затонул 70-пушечный «Ниборг», горели «Хольштейн», «Даннеборг», «Зееланд». «Индфьодсреттен» поднял было белый флаг, но его прикрыл «Трекронер», и после смены капитана корабль продолжил стрельбу. 10-пушечный фрегат «Эльфен» и артиллерийская баржа «Найен» (имеющие более скромное вооружение, нежели блокшипы и линкоры), а также «Хольштейн» были захвачены англичанами – они находились в плачевном состоянии.

Но надо сказать, что и кораблям Нельсона досталось. И если датчане могли пополнить припасы и возобновить бой, то Нельсону этого было сделать просто негде. В результате он послал парламентера к принцу Фредерику, который передал письмо следующего содержания: «От братьев-англичан датчанам. Лорд Нельсон не имеет желания сражаться с датчанами, но если стрельба со стороны датских кораблей продолжится, то он будет вынужден сжечь все плавучие батареи, захваченные им, без возможности спасти жизни отважных датчан, которые защищали на батареях свою родину. Писано на борту корабля Его Величества „Элефант“ 2 апреля 1801 года. Лорд Горацио Нельсон».

Нельсон сообщает прямо, что в случае продолжения боя он сожжет заживо попавших в его руки пленных и раненых (с «Эльфена» и «Хайена»).

В 14.30 принц Фредерик получил послание Нельсона. Одновременно с этим письмом Фредерик получил сообщение из России: 24 марта 1801 года в Михайловском замке убит русский царь Павел I. Получалось, что Дания остается один на один с Англией, потому что при таком раскладе Швеция ей вряд ли поможет. Поэтому в 15.00 предложение Нельсона было принято.

Среди британских и датских историков существуют расхождения по поводу этого решения. Датчане считают, что предложение Нельсона было уловкой, так как при продолжении боя эскадра Нельсона была бы уничтожена. Ведь береговые батареи, резерв и часть блокшипов были еще вполне боеспособны. Англичане же напирают на то, что флот Дании был скомплектован очень поспешно, там были неопытные матросы и артиллеристы; Нельсон сделал предложение только исходя из «человеколюбия» (интересное такое человеколюбие – сжечь попавших в плен). Британцы в доказательство также приводят и списки по потерям, говоря, что датчане к 14.00 потеряли убитыми и ранеными до 2500 человек против почти 1000 у англичан. Это не совсем так. Согласно отчету Фишера, датские потери убитыми составили порядка 400 человек, ранеными – порядка 1200–1400 человек, причем 250 человек – уже после боя, но об этом чуть ниже. Потери англичан строго задокументированы: 264 человека убито, 689 ранено (всего 953 человека). То есть соотношение по потерям, конечно, в пользу англичан, но разрыв не такой большой.

Копенгагенское морское сражение, 1801 г.

Соответственно, датские историки говорят о том, что принц Фредерик принял ультиматум Нельсона из-за убийства Павла I (об этом датчане узнали во время переговоров с Нельсоном), а английские утверждают, что регент испугался продолжения британской атаки.

Убийство Павла I. Французская гравюра, 1880-е гг.

В 16.30 из-за неудачной борьбы за живучесть взорвался датский корабль «Даннеборг», огонь дошел до крюйт-камер. От взрыва погибло 250 человек, которые также включены в список датских потерь. Многие английские корабли были сильно повреждены, пытаясь выйти к концу дня на чистую воду; несколько британских кораблей вместе с флагманом «Элефант» вылетели на мель.

Как бы то ни было, вечером 2 апреля начались датско-английские переговоры. Англичане принудили Данию подписать пакт о не вступлении в какие-либо союзы или лиги, и 9 апреля стороны объявили о прекращении огня, а 23 октября 1801 года подписали мир. Нельсону не удалось достичь победы на поле боя, но дипломатическая победа в результате его действий была полной.

С воцарением в России Александра I русско-английский союз возобновился и консолидировался на антифранцузской направленности. Но всё изменилось после поражения русских от французов при Фридланде. 16 июня 1807 года российский император Александр I был вынужден согласиться на переговоры с Наполеоном. Результатом был Тильзитский мир, заключенный 7 июля. Второй пункт этого соглашения говорил, что Россия должна была присоединиться к континентальной блокаде против Англии. По своей сути это означало, что Александр разрывает все торговые отношения с туманным Альбионом. Всем английским судам был запрещен вход в российские порты. И вот это был удар для Англии в самое сердце!

Она болезненно, но более-менее спокойно могла пережить разрыв с Европой, но потеря в одночасье Пруссии (одного из главных поставщиков дуба для кораблей) и России (а это мачтовое дерево, пенька, поташ, железо, лен и многое другое) поставило Британию на грань катастрофы. Если к началу 1807 года британский экспорт в Европу снизился на 45 % от того же периода годом ранее, то к концу года – на 75 %! Столь важный из-за скудости ресурсов импорт тоже негде было возместить. Это был нокаут.

Великобритания ответила на объявление континентальной блокады контрблокадой, широким развертыванием морской торговой войны и контрабандной торговли. «Королевские приказы» 1807 года запрещали нейтральным государствам вести морскую торговлю с враждебными странами и обязывали нейтральные суда заходить в британские порты для уплаты налогов и пошлин и проверки места назначения груза.

Англо-датская война (1800–1801)

Тоннаж военно-морских флотов на Балтике – в тысячах тонн ¹

В начале августа Дания присоединилась к континентальной блокаде, и теперь вход в балтийские проливы оказался для англичан под вопросом. Кроме того, вовсю ходили слухи о присоединении датского флота к французскому.

Современные исследователи, в частности Томас Мунк-Петерсен, считают, что эти слухи распускал сам Наполеон. Так, в одном из своих писем к морскому министру Декре от 29 апреля Бонапарт пишет, что неплохо было распространить сведения, что датский флот срочно мобилизуется, чтобы идти сначала в Дюнкерк, а потом в Брест и принять участие в высадке в Ирландии.

Художник Кристофер Вильхельм Эккерсберг.

Жестокая бомбардировка Копенгагена, 1807 г. Холст, масло.

1807 г. Королевская библиотека Дании

Также император инструктировал Фуше и Савари: ирландские националисты и патриоты должны донести до своих сторонников на острове, что скоро к Ирландии подойдет большой французский флот, который освободит ее от английского владычества. Так как Копенгаген был наполнен английскими шпионами, этот слух там запускался многократно.

Мунк-Петерсен, в частности, пишет, проводя аналогии с современной операцией США против Саддама Хуссейна: «Нападение на Копенгаген в значительной степени забыто сейчас и даже умалчивается англичанами. Я думаю, очень важно опять начать его рассмотрение. Это событие имеет определенную значимость и сегодня и имеет определенные параллели с нынешней войной в Ираке, когда упреждающий удар был основан на шатких построениях воспаленного интеллекта и большой доверчивости политиков военным».

Собственно, так и произошло. Генерал Дэникэн пишет министру иностранных дел Британии Каннингу в мае, что военноморской флот Франции планирует высадку в Ирландии – с участием датского, голландского и собственно французского флотов.

Первым шагом, согласно планам императора, французы выходят из Бреста и производят высадку в Южной Ирландии. А в сентябре должен выйти в море датский флот, который обогнет Шотландию и высадится в районе Ольстера. В июне все британское адмиралтейство было взбудоражено этой новостью, а в июле разрабатывается план нападения на датский флот в Копенгагене.

Но, как это обычно бывает, у Наполеона, игра была многоходовой. Понятно, что, распуская эти слухи и проводя операцию по дезинформации, он отвлекал противника от реальных своих планов; создавал напряженность между Данией и Англией, а также… и вот тут самое интересное и уже касающееся России: при встрече в Тильзите император озвучивает Александру I эти планы, тем самым успокаивая русских и показывая, что его экспансия на восток закончена. А русские эти планы доносят до шведов и англичан.

И теперь у Британии просто не осталось выбора – она попала в классический гамбит: Наполеон сознательно пожертвовал датским флотом и столицей, чтобы накрепко привязать к себе Данию и Россию. 21 июля 1807 года Наполеон предлагает России, Швеции и Дании создать морскую лигу, направленную против Англии. Естественно, шведы и русские не согласились, но их согласие уже мало значило. Перед британским адмиралтейством внезапно открылся целый ящик Пандоры, наполненный страхами, подозрениями, ненавистью и желанием расправиться со своими противниками по частям, чтобы не получить в противники коалицию стран.

Надо сказать, что на 1798 год (после захвата французами Голландии) датский торговый флот был вторым флотом в Европе, имея 3344 крупных торговых судна. Начались массовые захваты датских купеческих кораблей. Дальше – больше. 16 августа 1807 года к Копенгагену подошла эскадра Джеймса Гамбье (17 линейных кораблей, а также четыре фрегата и 17 малых судов, включая сюда бомбардирские корабли, шлюпы и т. д.) с десантом в 25 тысяч человек. Англичане потребовали заключить с ними союз и отдать Англии все военные корабли, обещая сохранить их и вернуть после войны. Датчане, может быть, и пошли бы на эти условия, но оказались между молотом и наковальней: Наполеон объявил, что если Копенгаген сможет договориться с Лондоном, то Париж начнет вторжение, и подтянул корпус Бернадота к Гольштейну. 26 августа британцы высадились у датской столицы, и с 2 по 5 сентября произвели бомбардировки Копенгагена с моря и с суши, в том числе ракетами Конгрева, которые устроили пожары целых кварталов. В результате сгорело около 1000 зданий, погибло 195 мирных жителей, было ранено 768 человек. 7 сентября Дания капитулировала, Британии был передан весь датский флот – 18 линейных кораблей, 11 фрегатов, 14 малых кораблей, 26 канонерских лодок. Кроме того, пять ветхих кораблей и два фрегата англичане сожгли в гавани. 21 октября Роял Неви покинул рейд Копенгагена и направился к своим берегам. Передовица «Таймс» вышла с рассказом о копенгагенских событиях как об «обычном акте самосохранения».