Текст книги "Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг"

Автор книги: Сергей Махов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

4. Екатерина II и ее отношения с Англией

Англичане исполняли договор. Во время русско-турецкой войны 1769–1774 годов английские военно-морские базы принимали у себя русские корабли, помогали им с ремонтом и снабжением. К тому же Англия обеспечила для России нейтралитет Франции, пригрозив последней, что в случае атаки русских кораблей Британия начнет войну с Францией.

Россия же, наконец-то получив спокойствие на Балтике, перешла к экспансии на юге и на западных границах за счет Польши. Когда же в Америке восстали английские колонии, Англия обратилась к России за помощью. Далее цитата из Болховитинова [28]28
  Болховитинов Н. Н. Россия открывает Америку. 1732–1799. М., 1991.


[Закрыть]: «1 сентября 1775 г. английский король Георг III направил личное послание Екатерине II. Играя на монархических чувствах императрицы, король в возвышенных выражениях соглашался „принять“, а по существу просил русских солдат „для подавления восстания в американских колониях“. Британскому посланнику в С.-Петербурге были даны подробные инструкции добиваться посылки 20-тысячного корпуса и переслан проект соответствующего договора».

Екатерина ответила буквально следующее: «Размер пособия и место его назначения не только изменяют смысл моих предложений, но даже превосходят те средства, которыми я могу располагать для оказания услуги в. в-ву. Я едва только начинаю наслаждаться миром, и в. в-ву известно, что моя империя нуждается в спокойствии». Таким образом, русская императрица отказалась от помощи Англии в борьбе с колониями, мотивируя это недавно завершившейся войной с Турцией.

Англичане, чтобы прервать сообщение повстанцев со Старым Светом, под любым благовидным предлогом стали захватывать все без исключения торговые суда, идущие в порты САСШ. Тем же «нейтралам», кто шел под флагом Британии, угрожали корсары Франции и Испании.

Такие действия сильно ударили по торговым интересам целого ряда стран Европы. Это Голландия, Дания, Швеция, Португалия, Россия, Королевство обеих Сицилий, Австрия. В конце 1778 года императрица Екатерина II предложила Дании совместно охранять суда, идущие в русские порты. На следующий год к этому договору присоединилась и Швеция. Другие нейтральные страны также собирались подписать конвенцию. Суть ее заключалась в следующем:

1. Нейтральные корабли могут свободно плавать у берегов воюющих держав.

2. Неприятельская собственность под нейтральным флагом (за исключением «заповедных товаров») неприкосновенна.

3. Предметами военной контрабанды признаются только оружие и различное военное снаряжение.

4. Блокированным считается лишь порт, вход в который практически затруднен в связи с действиями военно-морских сил воюющих держав.

Этим самым подтверждалось право «нейтралов» свободно торговать со всеми воюющими государствами. Изначально в Англии отнеслись к подписанию этого договора спокойно. Посол Харрис саркастически писал Георгу III, что это «не вооруженный нейтралитет, а вооруженный нуллитет» (nullus (лат.) инвалидный, неспособный). А если вспомнить, что «вооруженный нейтралитет» был направлен изначально вообще против действий американских каперов, станет понятно, что Англию он не особо и испугал.

Но гром грянул в декабре 1780 года, когда декларацию о «вооруженном нейтралитете» подписала Голландия, а 4 января 1781 года ее ратифицировала. Причем втянула Голландию в конфронтацию с Англией именно Россия [29]29
  Подробности в книге Болховитинова Н. Н. Россия открывает Америку. 1732–1799. М., 1991.


[Закрыть]. Из письма русского посла в Амстердаме Голицына Екатерине II: «Что касается выгоды от этого договора (о „вооруженном нейтралитете“), то Ваше Величество понимает ее лучше, чем я. Англичане и немцы, захватывая все корабли Республики, до такой степени затрудняют ее торговлю, что голландцы будут вынуждены отказаться от нее, вследствие чего пострадает сбыт наших товаров, поскольку фактически с начала войны Америки с Англией одна только Россия должна поставлять воюющим державам пеньку, паруса и строительный лес. Однако именно эти товары англичане наиболее усердно отбирают у голландцев. Я должен также уведомить Ваше Величество, что мне известно из достоверного источника, что версальский двор не будет возражать против образования союза между Республикой и нашим двором и даже между всеми северными дворами и что в настоящее время он желает мира, если только таковой будет заключен на разумных условиях, главным из которых является свобода торговли и мореплавания для всех европейских наций». Надо отметить, что Голицын и прибыл в Амстердам для того, чтобы вести переговоры с голландцами о вступлении их в лигу «вооруженного нейтралитета». То есть ситуация была срежиссирована и спланирована в Петербурге Екатериной, графом Паниным и Потемкиным.

Голицын в письме графу Панину в марте 1780 года: «По моему мнению, самая главная выгода, которую можно извлечь из этого, состояла в том, чтобы выступить в качестве посредников между воюющими державами – они не смогут отказаться от этого посредничества. Императрица принудит их к миру и продиктует свои условия, как она это сделала на Тешенском конгрессе. Именно в этом состоит основная цель, которую нужно иметь в виду, заключая данный союз».

В декабре 1780 года Голландия подписала договор о «вооруженном нейтралитете». На следующий же день Англия объявила ей войну. Почему? Во-первых, Голландия имела колонии в Карибском море, а голландский остров Сент-Эстатиус стал крупнейшей перевалочной базой, где контрабандно покупали и получали в кредит оружие и провиант американские повстанцы. Также голландцы были прямым посредником между США и Европой, скупая американские товары и перепродавая их в Старом Свете. Кроме того, Голландию от Британии отделял всего лишь пролив Па-де-Кале. Ну и наконец, голландский торговый флот в то время второй флот мира, каждый третий корабль в море – голландский.

И теперь представьте ситуацию: английские каперы и эскадры после присоединения Голландии к «вооруженному нейтралитету» не имели права на досмотр голландских судов, и в США начали литься рекой европейские товары.

Бриг Континентального флота США «Андреа Дориа» приветствуют салютом в голландской колонии Синт-Эстатиус. Морская галерея искусства, округ Вашингтон. Фото картины сделано полковником Филиппом Мелвиллом в 1977 г.

Кроме того, проблема флота. У Англии на 1780 год в строю был 131 линейный корабль. У Франции – 70 кораблей. У Испании – 54 корабля. То есть 131 английский линкор противостоял 124-м франко-испанским. Небольшое превосходство у Англии, как мы видим, было. Но тут Голландия заняла антибританскую позицию, у нее на тот момент было всего 13 линейных кораблей, но где! Всего в 15–20 милях от Англии!

Голландцы с началом войны посылали в Россию постоянные просьбы о помощи, прежде всего флотом. Екатерина же ответа на эти просьбы не давала, а предлагала лишь посредничество в заключении мирного договора между Англией и Голландией. Но вернемся чуть назад.

В 1779 году в Россию прибыл чрезвычайный и полномочный посланник Джеймс Харрис. Он провел несколько раундов переговоров с Екатериной, Потемкиным и Паниным. Ставки для торга были высоки. Англия фактически давала России «добро» на экспансию на Черном море, взамен прося предоставить ей. Балтийский флот. По мысли англичан, Балтийский флот должен был перейти на Средиземное море и действовать там совместно с Роял Неви против Франции и Испании. Англия готова была даже отдать России остров Менорка. Это предложение было также отвергнуто русскими.

Правительство Великобритании, действуя подобным образом, старалось убить нескольких зайцев:

– избавиться от политики «вооруженного нейтралитета», подкупив главного инициатора защиты нейтральной торговли;

– стравить Россию с Испанией и Францией, чьи притязания на Минорку не были ни для кого секретом;

– испортить отношения между САСШ и Российской империей.

Россия от этого предложения тоже отказалась. Позже секретарь премьер-министра Англии Эдмунд Берк писал: «По окончании войны (за независимость) у Англии появилось много времени, чтобы поразмышлять о том, как она стала отверженной, о своей абсурдной и глупой политике, под влиянием которой она нарисовала сама себе совершенно неопределенного союзника (Россию), при этом обе страны подозревали друг друга в двойной игре». Разговор на последней встрече Харриса и Екатерины был воспроизведен в мемуарах посла: «У императрицы было сильное желание помочь нам, но она не хочет погружать свою империю в новые войны. У нее самое высокое мнение о нашей силе и нашем духе, и она не сомневалась, что мы превосходим и французов, и испанцев. Рассуждая о восстании в Америке, Ее Величество посетовала, что мы не смогли остановить бунт в самом начале, и намекнула, что, может быть, стоит остановить войну и дать колонистам то, что они просят, – независимость? Я спросил ее, а если бы эти земли принадлежали ей и если бы иностранная держава предложила ей мир на подобных же условиях, согласилась бы она? Екатерина с горячностью ответила: „Я предпочла бы сложить голову, чем подписать подобный мир!“»

А теперь ответим на вопрос, зачем Россия вела такую политику? Ответ будет прост: великие державы, занятые войной между собой, развязали Петербургу руки в решении вопроса Крыма и Северного Причерноморья. Так, министр иностранных дел Великобритании лорд Грэнтхэм, узнавший 18 апреля 1783 года о манифесте Екатерины Великой по поводу присоединения Крыма к России, первым делом запросил, какая реакция на манифест была у французов. Узнав, что правительство Людовика XVI выдало только невнятное мычание (французы сначала пообещали послать флот в Черное море, но их щелкнули по носу сами турки, сказав, что не пропустят французские корабли через Дарданеллы и Босфор), он произнес: «Если Франция совершенно спокойна за турок после захвата Крыма, то почему мы должны вмешиваться? Нет никакого смысла из-за куска далекой степи начинать новую войну».

Собственно, со всей уверенностью можно сказать, что действия России способствовали проигрышу Британии в войне 1775–1783 гг. И конечно же, подобные действия оттолкнули Англию, причем Лондон и рад был бы отказаться от союза с Петербургом, но… Россия в период с 1742 по 1782 годы поставляла от 90 до 96 % пеньки, необходимой кораблям Королевского флота; 80 % льна; 43–45 % всего мачтового дерева; от 30 до 50 % железа. Это не считая сала, свиной щетины, дегтя, ревеня, поташа и т. д.

Таким образом, величие Англии и ее главная сила – Роял Неви – просто зависели от поставок из России. Флот Англии плавал и побеждал лишь потому, что на нем стояли русские мачты, паруса из русского льна поддерживали канаты из русской пеньки, а крушили французов, испанцев и других недругов Англии пушки из русского железа. Этот факт полностью осознавался британским правительством и руководством флота.

Часть 5
Дипломатические маневры, 1786–1815

1. Россия – гегемон Балтики

Лондон начал осторожное – и прежде всего торговое – сближение с Парижем. В 1786 году между Англией и Францией был заключен договор Идена, согласно которому две страны открывали друг перед другом таможенные барьеры и конкурировали своими товарами на равных. В результате Британия просто завалила Францию продуктами ширпотреба, выкачивая оттуда деньги словно насосом и сводя к нулю более слабую французскую промышленность. Мы не будем подробно рассматривать экономическое положение в Западной Европе, лишь упомянем, что договор Идена стал одной из причин банкротства Франции и Великой Французской революции.

Париж, в пику Лондону, начал сближение с Россией. В 1787 году был подписан русско-французский торговый договор. И в результате Англия начала осторожную игру против России. И поставить британцы решили на Швецию.

Дело тут вот в чем. Еще с начала 1783 года шведский король Густав III пытался договориться с русским кабинетом о шведской экспансии на Балтике. Король лелеял наполеоновские планы. Он хотел отторгнуть от Дании и завоевать Норвегию, а также высадить свои войска на острове Зеландия, но поскольку Россия и Дания состояли в союзе, нужно было получить согласие России на подобные действия. Переговоры шли полгода, и финальные встречи состоялись 29 июня во Фридрихсгаме (ныне – Хамина, Финляндия), где Потемкин четко сказал шведам, что Россия не допустит расчленения и завоевания Дании, поскольку датско-русский союз для императрицы гораздо важнее шведских амбиций.

Густав пытался было оспорить это решение. Мол, вы же только 8 апреля сами Крым аннексировали, почему вам можно, а мне нельзя? Но письменный ответ Екатерины четко расставил все по своим местам: потому что «Россия – не Швеция». Наследник престола Павел с сарказмом написал Никите Панину: «Нас посетил великий и славный дон Густав Шведский, герой Севера. По этим эпитетам вы можете судить о впечатлении, произведенном им на нас. Это самый блестящий ветреник нашего века. У него были какие-то виды на нас, осуществление которых ему не совсем удалось».

Получив жесткий и решительный отпор в своих амбициях от России, король Швеции решил, что Екатерина настроена на раздел Шведского королевства. Своя логика в этом была. Король прекрасно видел, что Россия противилась второму разделу Польши, который ей постоянно предлагали Австрия и Пруссия, а чем русские могли заткнуть вечно голодные немецкие рты? Да скорее всего шведскими владениями в Померании, на которые уже давно алчно смотрел Фридрих Великий, а себе скромно, по-приятельски и по-соседски планировали забрать Финляндию. Благо еще со времен Петра I Швеция была уверена, что мысли насчет Суоми у российских императоров вполне определенные. То есть экспансия Швеции на данном этапе, по разумению Густава, была не его личной прихотью, а непременным условием выживания.

7 сентября 1787 года началась очередная русско-турецкая война. Густав III решил напасть на Россию с севера и воспользоваться преимуществами «второго фронта». В этих устремлениях Швецию поддержали Пруссия и Англия, тогда как союзниками России были Франция и Австрия. В совершеннейшей тайне 9 июня 1788 года шведский флот снялся с рейда Карлскроны и вышел в море. Никто из матросов, офицеров и капитанов не был осведомлен о цели выхода. Швеция вступала в войну, и Россия оказывалась в очень тяжелом положении. Россия видела возросшую активность шведского флота, но объяснила ее тем, что «король получил очередные субсиды» и пытается своей показной активностью их отработать.

Художник Луи Жан Депере. Шведский корабль оснащают к войне в гавани

Стокгольма, 1788 г. Холст, масло.

По словам шведского историка Юллен-гранта, шведский король Густав III «считал тогда вполне вероятным войну с Россией и задумал совершить смелое и неожиданное нападение и за счет этого приобрести значительные для Швеции преимущества». Правда, шведские историки недоумевают: не совсем понятно, почему Густав не дождался ухода русской эскадры Самуила Грейга на Средиземное море, ведь в этом случае он имел бы подавляющее превосходство. Но здесь следует учесть, что, во-первых, Грейг ведь мог и не уйти. Решение Густава о войне не имело поддержки ригсдага, многие шведские сановники были против этого; финны, вне сомнения, также не желали у себя войны. Поэтому действовать надо было быстро. Густав надеялся на блицкриг. Отношение к русскому флоту было пренебрежительным, свои силы им слишком преувеличивались, полностью шведский флот мобилизован не был, считалось, что и имевшихся сил для победы было вполне достаточно. Конечно, определенные основания для оптимизма были. Многие капитаны шведских линкоров в 1781–1782 годах служили офицерами на французских кораблях эскадры де Грасса в Америке; в 1780-е годы шведский флот часто выходил в море для практических плаваний. Пруссия же решила просто шантажировать Россию – она требовала за свой нейтралитет уступки той части Польши, которая отошла к России в 1772 году.

Шведы в 1788 году имели прекрасный и оснащенный флот. За короткий срок в 1782–1785 годах талантливым кораблестроителем Чапманом в Швеции было построено двенадцать 62-пушечных линейных кораблей и десять 40-пушечных фрегатов. Благодаря применению более коротких и легких пушек, они были оснащены небывало мощной артиллерией: линкоры – 36– и 24-фунтовой, фрегаты – 24-фунтовой, что позволяло последним сражаться в линии баталии.

На начало 1788 года в составе шведского флота числилось 26 линейных кораблей и 14 фрегатов, а кроме того, был создан сильный и многочисленный гребной флот: в Финляндии была возведена мощная крепость Свеаборг, были построены крупные парусно-гребные суда с небольшой осадкой и сильной артиллерией. В гребном флоте имелось: стокгольмская эскадра – 28 галер, 27 эспингаров (не поднимающиеся на борт вспомогательные суда), 30 канонерских лодок, три королевские яхты, финская эскадра – один гемам (гребной фрегат), восемь турумов (больших шебек), три удема (шебеки, орудия которых могли передвигаться на любой борт), четыре поямы (гребные шхуны), восемь мортирных баркасов, 15 канонерских баркасов, 40 канонерских лодок. Русский Балтийский флот по штату насчитывал 31 линейный корабль и 16 фрегатов, однако (из-за некомплекта личного состава) выставить в море мог только 26 кораблей, 12 фрегатов, три бомбардирских корабля, прам и мелкие суда. Кроме того, три линкора и один фрегат были переведены в Копенгаген (начали выдвижение в Средиземное море), и такая же эскадра была сформирована из новых кораблей в Архангельске и в случае необходимости могла усилить копенгагенский отряд. Галерный флот у России был небольшой, налицо было всего восемь полугалер.

21 июня 1788 года отряд шведских войск перешел границу, ворвался в предместье

Нейшлота и начал бомбардировать эту крепость.

Одновременно с началом военных действий шведский король предъявил российской императрице Екатерине II следующие требования:

– наказание российского посла графа Разумовского за якобы происки его, клонившиеся к нарушению мира между Россией и Швецией;

– уступка Швеции всех частей Финляндии, приобретенных по Ништадтскому и Абосскому договорам;

– принятие посредничества Швеции для заключения мира с Турцией с обязательной отдачей османам Крыма;

– разоружение российского флота и возвращение кораблей, вышедших в Балтийское море.

Князь Кауниц, руководивший внешней политикой союзницы России – Австрии – рекомендовал принять условия Пруссии. Потемкин, обескураженный войной на два фронта, советовал императрице вернуть Турции Крым. Но Екатерина оказалась храбрее всех: «Кто сидит на коне, сойдет ли, чтобы держаться за хвост?»

Ответом на это была высылка шведского посольства из Санкт-Петербурга. На шведской границе успели собрать всего лишь около 14 тысяч российских войск (частью новобранцев); против них стояла полностью отмобилизованная подготовленная 36-тысячная неприятельская армия под личным предводительством короля.

Надо отметить, что в 1760-е годы Россию устраивала слабая Швеция, с извечным противостоянием «партии шляп» и «партии колпаков». Новый шведский король Густав III реализовал целый комплекс мер, чтобы избежать участи Польши (а этот вариант развития событий ему казался очень вероятным). В 1772 году новый король организовал государственный переворот: отряд его сторонников ворвался в государственный дворец и арестовал всех членов правительства. На следующий день Густав проехал по улицам города, где его встретили толпы восторженных людей. 21 августа 1772 года, при всех регалиях, Густав был коронован, со свойственным ему красноречием произнес перед депутатами риксдага речь, обвинив их в продажности и отсутствии патриотизма, огласил основы новой конституции и распустил парламент.

Художник Иван Константинович Айвазовский. Морское сражение при Выборге 22 июля 1790 г. Масло, холст. 1846 г. Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф. Э. Дзержинского, Санкт-Петербург. Военно-морская академия им Н. Г. Кузнецова, Санкт-Петербург

Чтобы прорваться к Петербургу с моря, Густаву нужно было разбить Балтийский флот и взять Кронштадт. Выйти же к российской

столице с суши мешали Нейшлот и Выборг. Нейшлот оказался ключевой позицией: он был расположен в центре водной системы Сайменского озера и заграждал шведам путь на юг – на Выборг.

Но в Финляндии Густав увяз в позиционных боях, а на море шведы потерпели победу по очкам в Готландском сражении. В войну со Швецией вступила и Дания, старая союзница Петербурга, однако вскоре в резиденцию датского короля в Копенгагене явился прусский посланник Адриан фон Борк, который заявил, что в случае возобновления Данией боевых действий против Швеции прусская армия займет датский Шлезвиг-Гольштейн. В результате напуганные датчане вышли из войны.

План Ревельского сражения, 1790 г.

Зимой 1788/89 годов шведы попытались с помощью диверсионной группы проникнуть на рейд Копенгагена и взорвать там русские корабли эскадры Виллима Фондезина (100-пушечные корабли «Иоанн Креститель», «Три Иерарха» и «Саратов», 74-пушечные корабли «Александр Невский», «Максим Исповедник», «Пантелеймон» и «Мечеслав», 66-пушечные корабли «Северный Орел» и «Прохор», а также 32-пушечный фрегат «Надежда» и 44/38-пушечные фрегаты «Архангел Гавриил» и «Помощный»). Эту попытку пресекли датчане. На южном входе они поставили четыре старых корабля, негодных к плаванию в открытом море, и расположили там свои дозоры, которые заметили шведские брандеры и захватили их до того, как шведы смогли сблизиться и поджечь русские линкоры. Этот инцидент вызвал взрыв возмущения в Дании, и война ее со Швецией чуть не вспыхнула с новой силой. Спас шведов только ультиматум Пруссии, которая предупредила, что с возобновлением военных действий тотчас же вторгнется в Шлезвиг-Гольштейн. Под жесточайшим давлением Пруссии и Англии Дания 9 июля 1789 года подписала декларацию о нейтралитете, то есть обязалась не вмешиваться в войну Швеции и России ни на какой стороне.

Екатерина сделала сильный ход зимой 1789 года. Было заключено два очень важных договора – с Францией и Испанией, в дополнение к оборонительному договору с Австрией. Смысл их состоял в следующем: в случае нападения на какую-либо из четырех стран (то есть Россию, Францию, Испанию или Австрию) три другие страны обязывались также вступить в войну с агрессором в течение месяца и выставить в поле по 60 тысяч человек, а в море вывести по 12 линкоров и восемь фрегатов. Отдельно оговаривался вклад Австрии, которая не имела значимого флота, помимо небольших крейсерских соединений в Остенде и Триесте. Она должна была выделить деньги одной из воюющих держав на вооружение, снабжение и комплектование 12 кораблей и восьми фрегатов. Этот договор не касался уже идущих войн с Турцией и Швецией и ненавязчиво указывал на возможную агрессию Англии и Пруссии. Таким образом, Пруссия, реши она все-таки атаковать Россию, оказывалась перед перспективой войны на два фронта, причем франко-испано-австрийские войска составили бы 180-тысячный контингент – неплохая прибавка к русским 80 тысячам на польской границе!

Русско-шведская война (1788–1790)

Аналогично и Англия, вздумай она поддержать своим флотом Швецию, оказывалась бы вынужденной воевать не только с Балтийским флотом (26 линкоров), но и с флотом союзников (36 кораблей), а это очень значительная сила, особенно учитывая то, что французы, австрияки и испанцы не стали бы в этом случае лезть в Северную Атлантику или Северное море, а устроили бы небольшой Армагеддон средиземноморской британской торговле и Гибралтарской эскадре.

Естественно, что Екатерина «совершенно случайно» допустила утечку данных о договоре, и узнавший о новом союзе Питт хватал Фридриха-Вильгельма за фалды, упрашивая отказаться от замыслов вторжения в русскую Польшу и Прибалтику, а в свою очередь прусский король (также по своим каналам извещенный об этом альянсе) умолял Англию не вводить в Балтийское море свои корабли.

С помощью этого договора Екатерина добилась того, что со Швецией Россия разбиралась «один на один», без вмешательства иностранных держав. Однако во Франции было все плохо, начиналась Великая Французская революция. Летом 1789 года Париж погрузился в междоусобицу и практически устранился из большой политики.

Военные действия со Швецией были в целом удачными. Балтийский флот смог победить шведов при Эланде, в Финляндии продолжалась позиционная война, выгодная для русских, хотя ни одна из сторон не добилась решающей победы.

В 1790 году русские сначала отбились у Ревеля, а потом заблокировали шведский линейный и галерный флоты у Выборга. В Выборгском сражении 3 июля 1790 года шведский флот потерпел сокрушительное поражение и был заблокирован в Свеаборге. Престижной для шведов стала победа над русским галерным флотом при Роченсальме (9 июля 1790 года), но несчастный для Швеции ход войны она переломить не смогла. 14 августа 1790 года был подписан Верельский мирный договор.

План Выборгского морского сражения, 1790 г.