Текст книги "Дневник под номером шесть (СИ)"

Автор книги: Сергей Печев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

«… В ту ночь я долго ворочался в кровати, но так и не смог обрести покой, в виде великолепных снов. Мою голову терзали странные мысли. Не знаю, может в этом была виноваты наркотики, которые я скурил перед тем, как лечь в постель, или это было что-то другое, но я никак не мог сомкнуть своих глаз. О чем я думал? Меня посещали различные мысли, воспоминания. Наверное, впервые в жизни я ушел так далеко в свой мир. Звезды смотрели в мое окно, а ветер пытался разбить все стекла, чтобы ворваться внутрь, избить дрожащее тело и оставить свой вкусный аромат осени. Я лежал в постели и курил. Мне было плевать на то, что пепел падает на пол, что ядовитый никотиновый дым собирался в огромное облако смерти, заполняя мою комнату, от чего глаза начинали болеть и слезиться. Плевать! Сейчас только я и бешеный поток мыслей. Так давно в моих руках не было смерти. Я скучал по этому чувству. Это, словно заключенный, который смотрит на мир через тяжелые прутья своей камеры. Солнце медленно играет своими лучами по металлическим трубам, слегка всовывая любопытный нос в темный вонючий квадрат, где лишь воспоминания и боль. И эти блики солнца, как части жестокости, проникают в камеру, играя на грязных стенах, напоминая о мире, который далеко за пределами черного квадрата, о планете, воздухе, что пропитаны болью. Ты сидишь и ждешь! Ожидаешь, когда же закончится срок твоего заключения! Когда желание увидеть смерть победит их глупые решетки и законы! Знаете, той ночью я долго думал об этом! Еще немного и я вырвусь на свободу. Чарльз, благодарю тебя за это! В моих глазах менялись картинки, в которых повешенные коты и собаки танцевали в петлях, образуя собой ансамбль боли! Я мог уничтожить его еще рано утром, но разве тогда смерть заслуживает принять его тело? Убийство без идеала и смысла – плевок в великолепное лицо смерти!».

– Что было дальше, Морган? – Джефри вновь прервал чтение мужчина, чтобы проникнуть в его жизнь, как инфекции медленно проникают в кровь

– С Синди?

– Не только с ней. Ведь, ты принял на себя главную роль в ее душе – Джефри вытянул из пачки очередную сигарету и долго не мог поджечь ее – Любая судьба, Морган, когда в нее вмешивается другой человек, имеет две стороны, как монетка, подброшенная в воздух. Она так феерически крутится в воздухе, словно сражаясь со своими краями, но только один из них упадет на землю, разбив свою душу о камни!

– Мы долго работали с ней. Целыми днями я пытался помочь. Мы анализировали ее проблемы, стараясь свести страх в душе до минимума. И знаешь, вскоре, это принесло свои плоды. Синди смогла выходить на улицу, видеть в людях что-то доброе, общаться с окружающими. Но что-то не давало покоя, казалось, будто это игра

– Что?

– Ее прогресс. Словно она старалась обмануть меня, лишь бы я ушел, не тревожил ее – Морган заметно нервничал, что заставляло Джефри еще медленнее сверлить его душу вопросами – Но мы продолжали работать

– Думаешь, она обманывала тебя? Если так, то это была не она! В мире каждого человека есть те, кто не даст вам ступить и шагу! Это, словно защита. Быть может, она хотела открыть тебе все свои тайны, понять тебя, но блокированный мир уничтожал твой интерес. Нужно быть сильным человеком, чтобы рисковать всем ради спасения, помощи. Люди так редко ценят это. Но мы знаем, Морган, какого было тебе в те моменты. Ты и был одной из сторон монеты, подброшенной в воздух. А теперь главный вопрос. Ты не смог вылечить ее, Морган? – на устах Джефри появилась зловещая улыбка, которая пронизывала сердце Моргана, принося ужас и боль в его душу – Почему?

– С чего ты это взял?! – мужчина повысил тон

– Эффект монетки. Если ты помог ей, то не сидел бы тут! Твои попытки вытащить меня в мир – лишь тщетные старания загладить вину! Ведь, я прав, Морган?

Мужчина опустил глаза в дневник, сжимая ладони в кулаках. Казалось, он сейчас взорвется от ненависти к улыбающемуся парню, который замолчал, ожидая продолжения своих трудов, излитых на белые страницы тетради. Морган сделал глубокий вдох, и, вновь, его голос разрезал тишину палаты:

«… Тем же вечером я вновь встретился с Чарльзом. Его глаза. Ха! Он смотрел на меня так, будто слепой увидел этот мир! После вечной темноты, которая не имела смысла, не радовала красками, лишь холод и страх витал в ней, он впервые открыл глаза, и тысячи красок ударили прямо по зрачкам, освобождая прекрасный огонь внутри. Это великолепие цветов завораживает его хрупкий разум. Удивление, счастье пронизывают душу. Я чувствовал себя смертью! Его взгляд лишь подпитывал ту жестокость, которая должна была вырваться из моей груди, сметая все на своем пути.

Сухой асфальт поливал дождь, оставляя на нем мокрые следы стыда. Ветер срывал последние листья с уставших деревьев, унося их куда-то далеко, туда, где кончается жизнь, и начинается полет великолепного искусства. Люди, вечно спешащие, словно вымерли, оставив лишь груды металла, превращенного в строгие цвета машин. Наверное, это был самый спокойный и тихий день за последние несколько лет. Даже воздух имел свой превосходный аромат гнили, которая убивала все живое в такой загадочной осени. Мы долго гуляли с Чарльзом. Я наслаждался атмосферой, видом того, как медленно умирает природа. А Чарльз? Он радовался тому, что я находился рядом с ним, разговаривал и объяснял смысл этого общества, но все мои слова пролетали мимо. Я, словно картина, которой Чарльз никак не мог налюбоваться. Вскоре, мы дошли до его дома. В нем никого не было, поэтому я, не опасаясь, согласился на очередной сеанс в подвале. Чарльз даже не понимал, что, гуляя рядом со мной, сам себе ищет смерть, которую обязательно встретит в липких, ужасных лабиринтах моего разума.

Приближаясь к входной двери, я вновь почувствовал тот взгляд. Обернувшись в сторону соседнего дома, моя душа сумела уловить эти глаза в окне. Вновь эта девочка. Она так загадочно сверлила во мне дыры, пытаясь все глубже проникнуть в мой мир. Нотки страха овладевали моим телом. Кто она? Что ей нужно?! Этот чистый взгляд завораживал меня, создавая иллюзию моста, вновь и вновь. Так много можно было разглядеть в ее душе, но грязные стекла белоснежных окон закрывали путь, что я так долго собирал по кусочкам материи.

Мы зашли внутрь, спустились в подвал. Снова, темнота пожирала мое тело, пробивая его холодом, казалось, лишь невероятное пламя может согреть мой уставший разум. Я опустился в кресло, ожидая продолжения фильмов, что до сих пор мелькали в моих глазах, опаивая мою душу жестокостью и болью. Чарльз подошел к телевизору, держа в руках кассету. Странное название: «Сара». Видеомагнитофон вновь проглотил свою пищу, пропитанную болью. То, что я увидел дальше, шокировало меня. Такого я не мог ожидать. На небольшом экране телевизора появился взгляд, который несколько минут назад пронзал меня насквозь, заставляя трястись в ужасе мой больной разум. Сара.

В чистых глазах девочки, которая была привязана к креслу, изредка блистало отражение ножа. Ее рот закрыт шарфом, туго обхватывающим ее голову. Руки, привязанные к подлокотникам кресла, тряслись от ужаса, а по щекам медленно ползли некогда чистые слезы. Платье было небрежно разорвано, обнажая бледное детское тело. Эта картина все больше наполняла мерзостью мою душу, но я сидел в ожидании продолжения, и, как ни старался, не мог оторвать взгляд от волшебного «калейдоскопа» и творящихся в нем событий. Экран телевизора транслировал фигуру Чарльза, который, по всей видимости, стоял за камерой, что-то бубня себе под нос. Было очень тяжело разобрать слова. Неужели он прикончит ее?! Тогда, кого я видел все это время?! Голова кипела, но мне так хотелось увидеть, что же будет дальше, тот ужас, который должен проникнуть в пленки, оставляя на них налет зла. Сара пыталась кричать, но ее попытки заканчивались где-то в глубине глотки. Чарльз подошел к ней, держа в руках опасную бритву, и резко провел ей по ладоням девочки, из которых брызнула кровь. Багровая жидкость капала на пол, но она была другой. Впервые в жизни, я увидел чистую кровь! В ней не было грязи, мерзости, она блестела, отражая в себе сверкание бритвы. Зрачки моих глаз расширялись от удивления с каждой секундой «фильма». Казалось, что именно я был там, мои руки резали ее ладони, но нет! Чарльз ходил вокруг ее тела, улыбаясь в камеру, гладил живот, волосы, щеки, изредка касался губами нежной кожи. Это злило меня все больше!

Он приносил грязь в чистоту. Это, как прекрасные картины, испорченные чьими-то мерзкими мазками краски! Все переплетения, чувства, что были изображены на холсте, перечеркивал один непонятный штрих. Такой неровный ужасный мазок краски! Зачем?! Зачем портить искусство, если твои грязные лапы умеют лишь разрушать! Бездарное, мерзкое существо! Шедевр, которым люди вдохновлялись веками, был испорчен каким-то зародышем человеческих эмоций и чувств! Ха! Гнев пронзал мое тело, словно иглы наркоманов пробивают им вены, впуская в великолепную кровь капли разлагающегося яда! А те картины, испорченные, уничтоженные резкими мазками, так и останутся тонкой линией бездарности в переплетении прекрасных шедевров небесного разума! Чарльз, что же ты наделал?! Я ненавидел его, но в тоже время и благодарил! Ведь, Чарльз оставил мне такую картину величества, моему разуму оставалось лишь отреставрировать детали, чтобы красота холста, вновь ворвалась в мир, но в совсем другом виде!

На экране по-прежнему находилась Сара. Бритва, которой искусно владел Чарльз, разрезала ее нежную кожу, а руки моего «друга» лапали ее беззащитное юное тело! Я же не понимал, чем закончится фильм! Мой разум не мог найти смысла в этих омерзительных кадрах, но он был. Смысл жил в моей голове! В том идеале, который я создал для себя! В цели! И это было великолепно! Рядом с креслом на полу, валялась бритва. Иногда, я переводил взгляд на нее, чувствуя боль, которую она видела! Вскоре, бритва была в моих руках. Интересно, понимал ли Чарльз то, что ему уже никогда не выбраться из подвала? Наверное, да. Он прекрасно видел, как мои пальцы трогали лезвие, игрались с ним, но не сделал ни шагу. Чарльз, словно выжидал своей смерти! Вскоре, на экране поплыли полосы помех, а тело Сары упало на пол. Знаете, она не плакала, улыбка блестела на ее лице! Почему?! Этот вид сводил меня с ума! Какого черта тут происходит?! Чарльз промыл ее раны, окутав их бинтом, кинул платье в сторону обнаженного ребенка. Экран погас…».

– Морган, как это получилось? – Джефри прервал дрожащий голос мужчины, который так хотел увидеть в своих глазах окончание четвертой записи

– В смысле?

– Ты ведь не помог Синди – Джефри улыбнулся

– Заткнись!

– Нет! Ты не помог ей – с ненавистью в голосе, продолжал Джефри – Тогда какого черта тобой так вдохновляются люди?! Что произошло, Морган?!

– Это тебя не касается, чертов ублюдок!

– Ты же не мог так сделать – широко открыв глаза, задумчиво произнес Джефри – Морган, ты великолепен – парень громко засмеялся – Зачем решать судьбу других, если в этой битве только поражения?! Ты отлично сыграл с монеткой, Морган!

– Я ненавижу себя – тихая фраза сорвалась с уст мужчины, пролетая по палате – Я не знаю, почему поступил именно так

– Что произошло, Морган?

– Ты же знаешь. Такой умный и не можешь догадаться?

– Я знаю, но хочу услышать это от тебя. Мне интересно, Морган – парень замолчал – Как это получилось, Морган?

– Я – устало начал мужчина – Долго пытался помочь ей. Мы уничтожали много проблем, часто говорили с ней, и, казалось, идем по верному пути. Но, вскоре, она начала блокировать доступ к себе. Люди, которые работали с ней, сразу бы поняли, что она еще не здорова, но другие были слепы. Мне нужна была эта должность – Морган опустил глаза в пол, словно рассматривая какие-то мелкие детали

– О, Морган – парень ухмыльнулся – Я тебя недооценивал. Все люди такие, Морган. Не стоит себя винить в этом. Увы. Ты был рожден и воспитан в обществе гиен. В том социуме, где собственная нажива превышает все идеалы человечества. Наверное, она – идеал! Ценность, которая теперь превратилась в ложь. Общество радует меня все больше, Морган. Ты – сторона монеты, которая своими глазами увидела небо, а не черную, грязную землю. Как ты ее отпустил, Морган?

– В последний сеанс я собрал комитет, объяснил им ее состояние, но утаил главные аспекты ее души, которая была больна. Она посовещались, поблагодарили меня и предложили должность ведущего специалиста

– Хм. Понимаю. Тяжело устоять перед, манящей уважением, жизнью. Ведь так? А что было с ней?

– Ее выбросили из клиники – Морган поднял голову, и на его глазах отчетливо проявились капли соленных рек

– Ты до сих пор переживаешь, Морган. Разве ты мог помочь ей? Нет. Ее мир не пустил тебя. Но, вопрос: куда делась твоя честь? Алчность. Не более того. Она, словно золотые монеты, пропитанные кровью и похотью, своим блеском затмевают удары благородного железа. Зачем стараться что-то изменить, если все, о чем ты мечтал, пришло в твои лапы?! Монеты. Как много смысла в их аромате. Ты можешь винить себя, но в глубине души мы оба знаем, что повторись все заново, решение осталось бы без изменений! В этом суть, Морган. Хм – Джефри умолк на пару секунд – Интересно, все бы выбрали этот путь? Думаю да, но ты не все! Это мучает тебя, съедает изнутри! Расслабься. Что с ней случилось дальше?

– Я не знаю, Джефри – тихо ответил Морган, вытирая капли слез со своих глаз – Я больше не видел ее, не отслеживал жизнь

– Брошенный остров в холодном океане людей, лживых и мерзких, злых и бездушных – Джефри сжал кулаки – Она – твой проект. По завершению – снести! Твое решение и было детонатором. То здание, которые ты так долго возводил в своей душе, выстраивая по этажам однокомнатных квадратов с имитацией тепла, что излучала батарея, нажатием одной кнопки превратилось в прах! Бум! – Джефри раскинул руки в стороны, показывая очертание взрыва – Это пламя, разносящее боль по этажам дома, по квартирам, в которых находились ее мечты, уничтожало все доброе, играя в великолепном танце страданий и пороха, аромат которого проникал в ноздри окружающего мира! Это пламя снесет твою постройку, освободив место для нового музея! Но я не твой проект, Морган!

Мужчина молча сидел, перебирая в руках пачку сигарет, изредка поглядывая на часы, стрелки которых выбивали восемь часов. Сто двадцать минут отделяли Моргана от прощания с Джефри, а ведь еще так много нужно было успеть.

– Продолжим? – тихо спросил Морган.

Джефри кивнул головой, погружаясь в мир своего дневника, что небрежным подчерком подходил к финалу. И вновь холодный голос продолжил чтение, натыкаясь на острые буквы, оставленные рукой парня:

«… Чарльз достал кассету из видеомагнитофона. Стоя ко мне спиной, он пытался уложить ее в коробку. Тот самый момент! Миг, когда бездарность перерастает в искусство! Я сжал в кулаке бритву и подошел к Чарльзу. Я чувствовал сильные удары внутри головы, с которым были тяжело справиться. Размах, удар. Рубашка, которая покрывала тело Чарльза раскрылась, обнажив спину, принявшую на себя сильный и глубокий порез. Кровь закапала на пол. Чарльз упал на колени, издав истошный крик. Удивительно. Он даже не поднимался. Почему?! Я был поражен тем, что происходило дальше.

Чарльз приподнялся и встал на колени, расставив руки в разные стороны. Я был удивлен. Он мечтал умереть от моих рук. Как сильно я недооценивал его разум! Прости! Чарльз мечтал стать частью великолепного искусства, которое я нес в сонный ум этого мира! Он молил убить его! На что способны люди, чтобы создать шедевр? Отдать свою жалкую жизнь?! Я тяжело дышал, понимая, как прекрасна его душа! Он был готов отдать свое бессмысленное существование ради великолепной картины! Это, словно еще один романтик, ощутивший хрупкую любовь на своих губах, которая исчезла в жестоком забеге лет. Крыша, полет – единственный выход, чтобы вдохнуть полной грудью тот самый аромат. А для людей? Для них, как знак величества любви, очередная жертва. Облагораживать багровой кровью тысячи прекрасных чувств в одной душе, чтобы они стали смыслом. Открыть людям глаза, пожертвовав собой, но перенести любовь в разряд заоблачных надежд, в самый прекрасный роман вашей жалкой жизни. Глупцы? Наверное. Но может быть, они пытаются открыть глаза людей на свои цели, да только те слепы. И своей жертвой старались показать всю силу, красоту и прелести любви! Великое чувство, что так достойно ваших душ! Но миру вряд ли нужно осознание. Для него достаточно глупых роликов по телевизору, железных стен работы и выпивки на выходных! Глупцы, не более того! И Чарльз все это понимал, но так хотел оставить имя, которое никто не вспомнит, на шедеврах чистой боли. Красота.

Я смотрел по сторонам, вливая в уши Чарльза снимки моего идеала. Моему взгляду предстала канистра, стоявшая у самого угла подвала, заваленная разными тряпками. Я подошел ближе. Резкий запах бензина ударил мне в нос, рождая в голове великолепный финал жестокости, которая пропитала темный подвал. Тысячи мыслей атаковали мою голову. Самое странное то, что, несмотря на время, я все так же не мог бороться с ними, контролировать их прекрасный полет. Чарльз стоял на коленях, ожидая моих действий. Поток бензина начал обволакивать его одежду, капая на пол, затекая в разрез на спине, что приносило «другу» так много боли. Он даже кричал, но вовремя сжимал зубы. Слезы мешались с едким бензином, создавая узоры на грязном полу. Чарльз прижал к груди пленки, в которых чувствовалась вся боль, закрыл глаза и поднял глаза к потолку. Щелк, щелк. Я никак не мог создать пламя, нажимая на тонкую кнопку зажигалки. Но вскоре, мне это удалось.

Тело Чарльза обхватил огонь. Он начал громко кричать, заставляя меня медленно отходить к выходу. Да! Мою душу наполняло великолепное чувство! Шедевр! Я видел, как пламя пожирало кожу, растапливая ее, словно пластмассу, капли которой падали на пол и застывали в прекрасных узорах! Боже, огонь уничтожал боль, и даже мерзкие крики Чарльза не могли затушить его! Я стоял у самого выхода, наблюдая за тем, как красные языки расползались по стенам, пленкам, по телу моего «друга»! Казалось, они готовы, словно пики стражников в цитаделях, пронзить тело Чарльза, выдрать его мерзкое сердце! Я представлял, как плавились его глаза, вытекая на пол, смешиваясь с кровью, очищая боль, чтобы возродить ее вновь! Как Феникс, что летит выше ваших грязных городов! Да!

Я быстро начал выбираться из подвала, который разгорался все больше, заполнялся облаками густого черного дыма. Мне нельзя было оставаться в доме! Входные двери выплюнули мое тело в пустой мир, а ветер, словно заставляя убегать, уносил меня все дальше от пылающего дома, что так одиноко догорал на фоне мертвых листьев! Я шел домой, с неба маленькими капельками падал мерзкий дождь, омывая мою душу. Сильный ветер пронзал тело, но он был сейчас так нужен. Именно его прекрасные порывы должны разнести пепел по этому миру. Боль, жестокость, ужас, что запечатлели пленки, превратились в черный снег, что кружит ветер в своем танце, подарит миру, и каждый из вас впитает их часть в свои забитые легкие! Мерзкие ублюдки!».

Глава 6.

Комната наполнялась едким запахом табака. Тишина пробиралась в каждый угол палаты, наполняя их каким-то своеобразным страхом. Стрелки часов неумолимо бежали вперед, оставляя все меньше секунд.

– Морган, ты когда-нибудь видел смерть?

– Нет, но я чувствовал ее – ответил мужчина, стараясь спрятать свой взгляд за буквами дневника

– Неужели, ты успел познать, что такое драма?

– Да, однажды – коротко ответил Морган

– Это было давно. Ведь, так?

– Почему ты так решил, Джефри? – задумчиво спросил мужчина, поставив палец на новую запись дневника

– Я это вижу, Морган. Ты так величественно произнес тихий ответ, спокойно и уверенно, а значит, боль ушла из твоей души – Джефри положил ладони на стол – Иногда, по фразам человека можно увидеть многое. Это, как великолепные картины. С годами они лишь лучше. Все больше поблекших красок, которые своей четкостью прибавляют лишь новые витки совершенства. Так и твои слова, Морган. Поблекшая боль в твоей душе придает лишь огромный запас красоты – Джефри замолчал – Расскажешь, Морган?

– Это случилось, когда я еще был ребенком – мужчина тяжело вдохнул – Мне только стукнуло десять лет

– Полет – Джефри развел руки в стороны, перебив рассказ мужчины – Полет во времени всегда прекрасен. Ты отматываешь секунды, которые уже давно убежали вперед, оставив за собой лишь след бензиновых оков. И твой разум мелькает мимо них, пытаясь найти ту самую точку, чтобы захлебнуться кадрами прошлого. Это прекрасно, Морган. Весь этот путь так и манит к себе неизвестной магией. Интересно, люди когда-нибудь задумываются о том, что не стоит искать красоту в башнях, пещерах, космоса? Ведь, она всегда здесь! И даже этот полет хрупкой памяти великолепнее, чем потрясающие памятники архитектуры. Каждый из нас – творец! Запомни это, Морган – Джефри перевел взгляд на часы – Ведь, у нас осталось не так много минут, чтобы прочувствовать аромат бесед

– А жаль – задумчиво произнес Морган – Итак, как я уже сказал, мне исполнилось десять. В школе мало кто хотел общаться с мальчиком, который погряз в книгах, фантазиях. Понимаешь, я очень любил читать. Книги – мое все. Иногда, чтобы спрятаться от проблем, я заползал под большую кровать в комнате родителей и читал. Мой разум пускался в сотни приключений с героями рассказов. Мне нравилось это. Знаешь, мне казалось, что никто и никогда не поймет мои увлечения, эту безумную любовь к строкам, буквам, рассказам. Так и было, пока, однажды, я не встретил Уильяма

– Понимаю, Морган. Людям не нравятся увлечения других, если они не проходят по их мерзким нормам. Ведь, что должны делать дети? Играть, бегать, кричать! Да? Бред! Никто не поймет твои приключения в книгах, кроме тебя самого! Даже взрослые твари не могут осознать цель просвещения в книгах, все эти миры, которые заложены в страницах, одиночества, пропитанного великолепными пейзажами жизней! Тогда, что говорить о ребенке?! Это глупо, Морган

– Я отчетливо помню то лето. Я сидел на ступеньках своего дома, листая очередной приключенческий роман. Меня не волновало то, что происходило за приделами страниц. Легкий ветерок обдувал мое тело, пока соседские мальчишки кружили около гидранта, радуясь каждой капле воды. У них лужи, а у меня целый океан, великолепный и прекрасный. Моя лодка пробивает волны, унося меня все дальше от этих забот – на лице Моргана скользнула улыбка, наполняя его душу радостью

– Ты так рад возвращаться в те дни – произнес Джефри – Надеюсь, теперь ты понимаешь, как мне приятно слушать строки своего дневника, переживая все еще раз, с большей силой. Эти картины вновь всплывают в моей голове, приносят удовольствие, их крики, воспоминания. Эх, Морган, мы так похожи, хоть ты и не замечаешь этого – Джефри указал пальцем на тетрадь, в которой буквы ожидали своего часа вновь разрезать холодный воздух палаты, въедаясь в разум тех глаз, что до сих пор смотрели в комнату, сверкая где-то под потолком.

Морган поправил рубашку, надвинул на глаза очки, в которых отражались строки, написанные жидкими чернилами, и, так медленно и проницательно, начал выплевывать слова, разлетающиеся по душам собеседников:

«Запись №5. Сара.

Прошло всего два дня после того, как Чарльз был съеден языками мерзкого пламени. Его пленки сгорели дотла, принося красоту в этот гниющий мир. Я так часто бывал там. Приходил к его дому и часами смотрел, как ветер разносит остатки пепла, обволакивая им грязную почву. Уничтожь и меня! Я вдыхал зло, ненависть к людям! Нет! Ненависть к себе! Казалось, минуты превратились в годы. Я просыпался рано утром, впуская мысли в свою голову, засыпал поздним вечером, задыхаясь от пепла, которым дышал полной грудью! Это момент, когда уже ничто не могло остановить меня! Я понимал, что скоро полиция выйдет на меня, и в этот раз, мне уже не отделаться! Конечно, можно залечь на дно, ждать, терпеть несмолкающие крики в своей голове! И, быть может, я вновь смогу уйти от наказания! Но всегда есть «но». Желание убивать. Жажда творить шедевр! Это, как уродливое лицо войны, что застилает собой, словно покрывалом, душу мерзкого мира! Оно покрыто шрамами, украшая леди, как морщины вдохновляют старость. Война. Она пробиралась из глубины моей души. На карте планеты, охватывая пожаром, видны ее уродливые следы, в каждом городе, движении! Убей меня! Она стирает границы добра к себе и людям! И это чувство рвало мою душу на части! Сдаться или бороться? Но в каждом эпизоде будут жертвы!

Полиция допрашивала круг знакомых Чарльза. Единственное, что мешало им выйти на меня – это то, что нас никто и никогда не видел вместе! Я не чувствовал себя неуязвимым, даже больше, мой разум был растерян, цепляясь кончиками пальцев за почву вокруг огромной ямы. Так тяжело творить искусство! Я хотел прочувствовать кровь в своих венах, пропитанную болью, желанием убийства, смерти! Плевать!

Четверг одаривал мир сильным дождем, который стучал по подоконнику, выбивая мерзкую мелодию неба. Моя голова трещала по швам. Казалось, еще немного и она взорвется! В комнате было холодно. Лишь, редкие воспоминания запечатывали мою душу, согревая ее своим горячим потоком крови. Смерть мерещилась в каждом шаге, звуке, дыхании! Отпусти меня, тварь! Тот день убивал мой разум. Вскоре, петля, сотканная мною из крепкого каната, раскачивалась под потолком, завораживая мой взгляд! Неужели я был готов сдохнуть, ради шедевра?! Нет! В чем тогда ваше искусство?! Кольцо, созданное канатом, медленно раскачивалось, затягивая меня в свою пустоту. Разве? Там не было пустоты! Целый мир вселялся в круг, чаруя своим великолепием. Крупный дождь, что обливал окна, ветер, который кружил, ломая верхушки старых деревьев! Я просто сидел, держась руками за волосы. Уйти сейчас? Разве это может быть финалом?! Нет! Да! Я терялся в догадках и мыслях! Непонятное чувство наполняло мою душу. Казалось, что этот прочерк может положить конец всему великолепию, которое я создавал по миллиметру, картинкам в голове! Желание чувствовать смерть возрастало! Знаете, я уже стал на табуретку, просунув шею внутрь петли, в эту чарующую бесконечность. Крепкие волокна ласкали мою кожу, слегка сдавливая горло. Секунда! Миг! И меня не станет! Это, как покрывало, которое скрывает страх детей перед монстрами, живущими под их кроватью! Стоит накрыться, и вас уже нет! Боль, страх, ужас исчезают, лаская молекулами бетонные блоки опустевших улиц, где сотни трупов, без эмоций и чувств, готовы разорвать вас на куски, лишь бы быть целыми, великолепными, значимыми! Ублюдки!

Наверное, я бы толкнул табурет, но мой разум посетили другие мысли. Как обрывки горящих листов, они врывались в душу, распадаясь на безупречный пепел, который заполнял легкие, не давая даже дышать! Я спешно вытер слезы с глаз и упал на мягкую кровать. Петля все так же раскачивалась надо мной. Перед глазами мелькали обрывки платья, русые волосы, глубокие глаза! Я видел все это на той кассете, что сгорела в пламени боли! Я закрыл глаза, и медленный полет желаний пронзал мою голову, возрождая из памяти смысл финала! Идею моего великого творения! Сара!».

– Морган – прервав чтение мужчины, обратился Джефри – Кем был Уильям? Как вы познакомились?

– Хм – мужчина оторвал руки от дневника и поднял взгляд на Джефри – Как и все дети. Забава, общий интерес, общение

– Люди так любят упрощать, сравнивать, обобщать. Зачем, Морган? Неужели, до твоего ума не доходят простые истины? Каждый разговор уникален. Одинаковые слова, но разное настроение. Отличия, которые могут видеть лишь глаза, знающие вашу жизнь. Интонация, голос. Почему люди не могут принять этот факт? Они ищут похожее, одинаковое, ждут, пока хоть кто-то сможет удивить их жалкие умы! Зачем?

– Что уникального в Уильяме?

– Это твой вопрос, Морган, и лишь ты знаешь ответ

– Я не помню, как мы познакомились, слишком много минуло лет. Какие-то обрывки памяти, не более – Морган опустил взгляд, а затем резко поднял голову и вскрикнул, щелкнув пальцами – Книги! Дело в них! Он так же любил читать – улыбка засияла на лице мужчины – В первый же день мы обсуждали какое-то произведение, представляя себя в главной роли романа. Я даже помню его смех

– Вот видишь, Морган – Джефри улыбнулся в ответ – Это был долгий день. Я прав?

– Откуда ты знаешь?

– Два ума, чистых и готовых впитывать в себя множества ролей. Разве эта встреча могла обойтись парой слов? Нет. Это, как взгляд на звезды, Морган. Знаешь, когда смотришь ночью в небо, находишь тот самый огонек, что греет твою душу, и не можешь отвести глаз! Почему?! В сердце падает тепло, надежда, будто кто-то смотрит в ту же точку! Это прекрасно! Чувствуешь, как соединение душ, благодаря лишь взгляду, греет ваши сердца. И этот чистый разум где-то далеко, в другой точке планеты, так прекрасен, близок тебе. Жаль. Отвести взгляд и нарушить связь! Зачем?! Дай побыть ей еще немного. Ведь, кто-то надеется на тепло, которая так нежно проникает в тело

– Ты чувствовал это?

– Покажи мне звезды, и я найду тот взгляд. Он всегда там. Нет, не в небе – парень нажал пальцем на грудь – Тут. В душе! Единожды проникнув в нее, он никогда не уйдет, не заменит холодом то тепло, что так легко грело сердце, раскручивая секундами циферблата, превращая морозное небо в жаркий океан

– Ты хочешь увидеть звезды?

– Да, Морган. И я их вижу

– Как? – робко спросил мужчина

– Стоит мне закрыть глаза, избавиться от жизни, воспоминаний, моя душа тут же рисует небо и тот взгляд. Он так прекрасен, Морган

– Я продолжу? – тихо спросил Морган

– Да

Мужчина вновь опустил взгляд в дневник, и монотонный голос зазвучал с новой силой, наполняя палату болью, которая засела глубоко в исписанных листах:

«… Осень приносила холодный ветер, который поднимал с земли золотые гниющие листья и уносил их куда-то вдаль, рисуя в воздухе торнадо, шторм и тысячи прекрасных картин яркими красками жизни. Голые деревья медленно качались, словно провожали птиц, пролетающих под полотном тяжелого неба. Уже восьмой день подряд мерзкий дождь опаивал землю. Маленькие капли касались асфальта, разбиваясь на тысячи молекул, в каждой из которых создавался новый мир, чарующий своими красками и образами. А люди? Они все так же куда-то спешили, прятали свои пустые головы под навесами домов, магазинов. В чем смысл? Бояться дождя? Волноваться о своем здоровье, лелеять теплоту в груди, отказываясь принимать тот факт, что каждый из нас всего лишь молекула, как и капли, которая разобьется об асфальт, оставив лишь память момента, но вскоре высохнет, и это место растопчут тысячи грязных подошв.