Текст книги "Дневник под номером шесть (СИ)"

Дневник под номером шесть

Пролог

Серийные маньяки, психопаты, убийцы. Они заполоняют мир, и с каждым годом их становится все больше. Бездушные ублюдки без совести и жалости. Но в каждом из них скрыт огромный мир, целая планета фобий и воспоминаний, чувств и эмоций. Для нас они лишь монстры, но, быть может, стоит заглянуть чуть глубже? Ведь, их жизнь, тоже драма. Многие из них, даже не представляют, какие злодеяния совершали. Каждый видит то, что хочет видеть. Ирония мира.

Глава 1

Часть 1

– Здравствуйте – томный голос пронзил пространство комнаты, которая напоминала больше холодный и мрачный квадрат – Джефри?

Около двери комнаты, за которой находились длинные коридоры лечебницы для душевнобольных, стояла фигура человека. На вид ему было немногим больше тридцати. Темные глаза голубоватого заковали в себе черные маленькие зрачки, отражающие блики неоновой, тусклой лампы, находящейся на потолке и напоминающей форму НЛО. Человек сделал пару шагов вперед, представив свое тело свету.

– Вы Джефри? – он словно говорил в пустоту

Невысокого роста человек, положил руки, которые покрывали белые перчатки, на спинку стула, стоящего около большого железного стола. Не спеша он отодвинул его и опустил свое усталое тело, выложив на стол сигареты с ярко-зеленой зажигалкой. Свет от лампы играл по скулам, которые были довольно объемными, подчеркивая мужские и суровые черты лица. Вдохнув большой глоток воздуха ртом, он сделал небольшую паузу, а затем выпустил горячий поток ветра через нос, словно заковав его в усы, покрывающие часть его лица.

– Можно закурить? – раздался голос из темноты, что скрывала дальнюю часть стола, выплюнув к свету молодое лицо паренька двадцати-двадцати пяти лет – Да, Вы правы, я – Джефри. А Вы?

– Я Морган. Психолог – ответил мужчина, сложив ладони друг на друга

– Знаете, Морган, я задал Вам вопрос. Мне не нравится, когда люди игнорируют то, что мне интересно – с улыбкой, скрывающей явный оттенок злости, произнес молодой человек – Разве Вам приятны такие вещи?

– Конечно, Джефри, возьми – ответил мужчина, слегка подтолкнув пачку сигарет в сторону молодого человека

– Мне, кажется, что Вы просто издеваетесь надо мной – произнес Джефри, приподняв слегка руки, после чего послышался звук тяжелых металлических цепей

– Я не понимаю твоего раздражения, молодой человек!

– А Вы включите свет, Морган. Сделайте его чуть-чуть ярче – тихий смешок сорвался с его уст, разрезая тишину, которая повисла в комнате.

Морган поднялся с блестящего стула, по которому бликами играл свет, подошел к стене с выключателями и нажал на один из них. После нескольких редких мерцаний, зажглась вторая лампа, вливая в комнату все больше белого, приятного света. Мужчина обернулся, и его взгляду престал парень, сидящий на таком же стуле. Его кисти опоясывали два металлических кольца, от которых шли цепи, закрепленные в самом основании стола. Голубые глаза смотрели в сторону Моргана, а на устах, кроваво-красного цвета, виднелась злобная, какая-то странная улыбка.

– Теперь понимаете, почему я не мог взять сигареты? – произнес Джефри, потирая гладко выбритым подбородком о плечо, которое покрывал белоснежный свитер – Вы понимаете, Морган?

Мужчина, не говоря ни слова, подошел к Джефри, протягивая ему сигарету ,которую он вынул из пачки, и зажигалку.

– Спасибо, Вам, Морган – произнес Джефри, выдыхая большое облако дыма, которое таяло под высоким потолком, обшитым тканью так же, как и стены – Присаживайтесь, будьте уверенней. Не люблю застенчивых ублюдков!

Морган, словно находясь в состоянии гипноза, послушно присел на стул.

– Интересно – задумчиво произнес Джефри, указывая пальцем под потолок, в то место, где находились две камеры, направленные на стол и кровать парня, стоящую около стены – Знаете, что это, Морган?

– Да. Это камеры. И я сюда пришел вовсе не для того, чтобы смотреть на ваши фокусы

– Хм. А люди по-прежнему глупы – удивился Джефри, сделав еще один затяг тяжелого дыма – Это не камеры, Морган. Это, словно глаза, Вашего Бога, в которого вы все по-прежнему верите. Жалкие букашки перед его взглядом, на теплых, мерзких ладонях! Это, словно наручники вашей свободы, сковывают иллюзией, но каждый боится предстать перед ними в своем говне, грязными, не умытыми свиньями! Люди до сих пор думают слишком замкнуто! А теперь, вопрос – зачем, Вы, пожаловали ко мне, Морган?

– По поводу вот этого – мужчина достал с кармана тетрадь, обшитую кожаным чехлом, и положил ее на стол перед собой – Знакомая вещь?

– Хм. Откуда это у Вас, Морган?

– При твоем аресте она была в квартире. Я, так понимаю, ты записывал каждое свое убийство в этой книге. Что-то вроде дневника?

– Можно и так сказать, Морган. И что же, Вам, интересно? – парень докуривал сигарету, выпуская облака серого дыма – Вы уверены, что хотите попасть в нее, Морган?

– Уверен! – мужчина открыл тетрадь на первой странице – Начнем?

– Читайте, Морган. Все карты перед Вами. Эффект пазла – Джефри злостно улыбнулся, потушив окурок об край стола

Глава 2

Морган медленно перевернул обложку тетради, выпуская в глаза двух камер строки из дневника. Молчание повисло в комнате. Морган натянул очки на глаза, опустив голову к страницам. Джефри лишь молча сидел, осматривая комнату, все чаще заглядывая в камеры, словно в глубину океана.

Голос Моргана звонко прозвучал в комнате:

«Запись № 1.

Иногда, сидя в ванной, кромсая себя осколком металлического лезвия, я погружаюсь в детство. Эти легкие шрамы на руках, словно замочки с молнией, открывают мне многие истории, которые вытекают из тела вместе с багровой кровью, пачкая безупречный мир, тихую водную гладь. Она вливается внутрь моего тела, мешая все эмоции и переживания с воспоминаниями и чувствами. Глаза закрываются, а по телу ползет легкая дрожь. Хм. Превосходное чувство, которое вскоре будет похоронено в стихах и крови.

Разные места посещает мой разум. Начиная от избиений в школе, непонимания дома, вечных скандалов, и заканчивая моей первой жестокостью, которая так пробирала мои тело и разум».

– Извините, Морган – Джефри перебил мужчину, отвлекая его от дальнейшего чтения – Я не смогу Вам помочь в этом деле

– Почему? – удивленно спросил Морган

– Ведь, мы с Вами совсем незнакомы. Я не знаю ни чего о Вашей жизни. Не привык доверять незнакомым – Джефри, все с той же зловещей улыбкой, ответил на вопрос, заданный мужчиной – Извините

– Что же ты хочешь узнать? – Морган снял с глаз очки, положив их рядом с тетрадью – Что тебе интересно?

– Вы женаты?

Морган, слегка растерявшись от неожиданного вопроса, задумался. Достав из пачки сигарету, он закурил, укутывая воздух в тонкую пелену дыма, которая превращалась в узоры, забирая в себя свет ламп.

– Да – ответил мужчина, сделав еще пару вдохов ядовитого дыма – Тебе это так важно знать, Джефри?

– Морган, ведь, мы должны стать ближе. Обмен. Я расскажу Вам о своих жертвах в обмен на информацию о Вас. Честно ведь? – Джефри уставил взгляд прямо на Моргана, словно просверливая в нем дыры, пытаясь влезть в самые тайные уголки души – И знаете, Морган, это не вопрос – немного подумав, произнес парень

– То есть, у меня нет выбора?

– Он есть всегда. Вы можете встать, уйти и растаять навсегда, но тогда не проникните в мир полный красоты и боли. Примите решение, Морган

– Я согласен – ответил мужчина, протягивая пачку сигарет в сторону парня – Закуришь?

Джефри взял сигареты. Открыв пачку, он глубоко вдохнул.

– Люблю запах табака. Продолжайте чтение, Морган – парень слегка прикрыл глаза, словно предвкушая какое-то наслаждение

Мужчина, вновь, одел очки и, тонким, протяжным голосом, начал перебирать буквы, которые рисовали собой предложения:

« … Я всегда подкармливал того пса, что так радостно встречал меня на пути в школу. Ему было плевать на мой мозг, на знания, чувства. Хм. Глупое животное. Несмотря на это, как бы странно не прозвучало, но я любил его, он был близок мне.

Я помню, как после очередного скандала в стенах моего дома, мой разум увел меня на улицу, где мне пришлось просидеть всю ночь под проливным холодным дождем. И знаете, он пришел ко мне, наплевав на капли, которые ледяным потоком спускались с небес…».

– Почему ты сидел под дождем? Что произошло? – подняв глаза на парня, спросил Морган, почесывая правую щеку

– Домашние проблемы

– В чем они заключались? – Морган продолжал сыпать вопросы

– Вы любите свою жену? – взяв короткую паузу, словно покинув тело, спросил Джефри, перебирая пальцами по столу, как по клавишам пианино

– Люблю – уверенно заявил мужчина, изменив выражение лица

– И неужели у Вас ни когда не было мыслей о ее изменах, о собственном выборе? – Джефри продолжал монотонно задавать вопросы

– Нет. Какие проблемы посетили твой дом в ту ночь, Джефри?

– Люди всегда врут. Вы, Морган, тоже лжете мне. У каждого человека, как бы сильно он не был уверен в своей возлюбленной, есть мысли, кадры, которые посещают голову. Иначе, что такое любовь? Без страсти, ревности, огня – бред! Любовь – мертвый ребенок. Среди порезанных рук, изгибов, кусков тела, которые пожирают черви, издающих приторный запах гнили, можно увидеть красоту, вытекающей из организма кровью. Она мешается с грязью и создает по-настоящему великолепную смесь! Вы, начинаете болеть этим, сходить ночами с ума! Разве гниющее тело ребенка может быть прекрасно? Да! Потому что оно создает вселенский салют, заставляя смотреть глубже. И тот, кто смог выйти за рамки, понять, что без боли нет любви, так же как и без мерзости нет красоты в смерти, уже не сможет повторить чувства, не сможет жить без постоянного желания, без болезни, которую невозможно вырезать самым острым скальпелем из сердца! Вы, лжец, Морган! – выплевывая куски фраз, Джефри, словно горел изнутри, лелеял в себе зло, пожирающее его хрупкий разум – Зачем Вы лжете, Морган?

В комнате повисла тишина. Лишь редкие звуки, капающей из крана, воды нарушали молчание, разбиваясь о холодную раковину.

– Откуда такая уверенность в том, что я вру тебе, Джефри? – спросил Морган, переведя дух после услышанных фраз

– У каждого из нас есть те уголку души, в которые для всех остальных закрыт вход. Все эти грязные и похотливые мысли. Ведь, Вы представляли ее с другими мужчинами? В их грязных лапах! Как она стонала! – Джефри громко засмеялся – Знаете, Морган, я веду чистую игру с Вами. Продолжайте чтение. Или, может, закончим весь этот цирк? Я готов принести себя в жертву! Меня казнят, а Вы продолжите спокойно спать по ночам. Как Вам такая идея, Морган?

Мужчина стискивал зубы, сдерживая в себе зло. Его посещало огромное желание встать и закрыть за собой дверь , чтобы больше не видеть это гнусное лицо напротив, но что-то не давало ему покинуть комнату, поэтому Морган вновь нацепил на глаза очки и продолжил читать кривые строки из букв и запятых:

«…Помню, как я украл из кошелька отца пару долларов, чтобы купить хороший ошейник. Я знал, что этот ублюдок обнаружит пропажу, и вечером меня будет поджидать очередное издевательство. Он отыграется за все! Плевать!

При входе в школу я привязывал пса к соседнему дереву, чтобы он ждал меня. В дождь, жару, холод этот комок добра протирал своими лапами серую землю, смотря глазами в сторону дверей, из которых я появлялся каждый день. Многие в школе смеялись, говорили, что я странный. Помню насмешки этих тварей. Я лишь опускал веки и представлял, как они горят в пламени, а их лица, словно пластмасса, плавятся в огне!

Я даже дал ему кличку: «Бобби». Я кормил его, поил, мыл…»

– Джефри – Морган перевел взгляд на парня, отстранившись от книги – Расскажи мне о своем отце. С первых строк твоего дневника становится понятно, что ваши отношения были напряжены. Ведь, так?

– Я хотел избежать рассказа этой истории – Джефри, сделав серьезный вид, закурил еще одну сигарету

– Доверься мне. Это очень важно. Что происходило между Вами?

– Мои взаимоотношения с отцом? Их нет – ответил Джефри, переведя взгляд на потолок – Знаете, Морган, его любимое занятие? Показать силу перед невинным ребенком. Он приходил с работы раздраженный, озлобленный и пьяный, вымещал всю свою злобу на мне! Вам, ни когда не понять этого!

– Что он делал, Джефри?

– Он наносил удары кожаным ремнем, а затем запирал меня в темном подвале. В этом мраке я слышал так много голосов, шагов и звуков. Мне было так страшно, Морган. Я помню, как царапал дверь изнутри, оставляя грубые разрезы на деревянных досках, кричал, срывая голос, но эта тварь так и не открыла мне дверь! Наверное, его забавляли мои крики и слезы – Джефри тяжело дышал, переваривая злобу в своей груди – Вы даже не представляете, что это такое! Грубый, циничный ублюдок!

Минутная пауза.

– Продолжайте чтение, Морган – сквозь горячее дыхание произнес парень – Ведь, всему свое время. Так?

«… Я любил сидеть вечерами в парке, который находился в сотни метров от моего дома. Часами я наблюдал за счастливыми семьями. Они так мило беседовали, смеялись. А я? Что я? Что было у меня?! Глупый пес, сидевший рядом, шею которого обволакивал кожаный материал, ценою в сигаретные ожоги на моем теле!

Однажды, я привел Бобби домой, отца там не оказалось. Мне пришлось накормить моего пса, поиграть с ним, но мы не успели уйти. Дверь открылась, и в пороге появилась тучная фигура ублюдка. Дальше я помню лишь звонкие удары ногами, боль, которая пронзала все мое тело, ожоги, выпаливающие дотла каждый сантиметр моей кожи! Я выбежал из дома, пытаясь утянуть с собой и Бобби. Его лапа была перебита, а в глазах виднелся страх. Мы бежали по дороге, стараясь уйти как можно дальше от криков и матерной брани...».

– Как имя у Вашей жены, Морган? – Джефри произнес слова, тем самым перебив мужчину, который все глубже погружался в чтение

– Мэри – ответил Морган, перелистывая еще одну страницу дневника – Зачем тебе ее имя, Джефри?

– Прекрасно! Красивое имя. Послушайте, Морган, Ваша жена изменяла?

– Нет – после минутной паузы мужчина добавил – Наверное, нет

– Неуверенность? Хм, интересно. Но я Вас не виню, Морган. Мы не можем знать наверняка то, что происходит за пределами нашего разума. Иногда, мы даже теряемся в себе. Пытаемся найти ответы на вопросы, но делаем ситуацию только хуже. Скажите откровенно, Морган. Как Вы считаете, она изменяла? – Джефри, словно стараясь влезть в самые потаенные уголки души, просверливал вопросами тело мужчины, искажая реальность, одаривая Моргана новыми мыслями и переживаниями

– Да – сквозь тяжелый выдох ответил мужчина – Я даже знаю с кем и когда. У всех из нас есть слабые места. Мое ты нашел, поздравляю

– Продолжайте читать, Морган. Мне очень нравится то, с какой интонацией Вы передаете мой текст

«…Ночью было так холодно. Густой лес скрывал нас от пристального взгляда звезд, которые, будто прослеживали каждый наш шаг, оказывались так близко. Серые тени, отпущенные деревьями на свободу, кружили в своем мистическом танце, заставляя меня дрожать от страха. В каждом хрусте сухих веток, в порывах ветра я слышал различные звуки. Казалось, что мой отец где-то рядом, ходит, выжидает, ищет нас, чтобы снова выпустить всю злобу, которая переполняла его мерзкую душонку…».

– Где была твоя мать, Джефри?

– О, мама. Она работала в ночные смены в соседнем баре. Чертовы гроши, полученные в конце месяца, уходили моментально: еда, выпивка, тяжелые сигареты. Она бросала меня на растерзание ублюдку, покидая дом, оставляя за собой лишь длинный след ночи и обиды – Джефри сжал кулаки, словно погружаясь в те дни – Думаете, ее волновали мои побои, как я выгляжу, какие оценки получаю в школе?! Нет! Я ходил в рваных лохмотьях, небрежно зашитых собственными руками. И, Морган, сколько я вынес насмешек в школе, сколько призрения в глазах соседей. Казалось, мир сошел с ума. Я был не нужен ни одной живой душе! Тогда и появилась жестокость, безграничное желание стать богом! Решать судьбу этих мерзких людей! И, знаете, Морган, я рад, что все случилось именно так! Жаль только Бобби – Джефри положил руки на стол, отпуская боль, что так сильно засела в его груди.

«… Я смотрел в глаза Бобби и не мог остановиться погружать себя в мысли. За несколько дней он увидел столько боли, столько обид и лжи, сколько не наблюдал всю свою глупую жизнь! Разве я мог спокойно спать по ночам, чувствуя ужас в его черных глазах?! Той ночью я решил остановить мир, чтобы он сошел с рейса под названием «Боль». Не видел страха и лжи, не проникал в мое травмированное детство. Я знаю, это всего лишь пес, но только для вас! Своими глазами видел все его переживания. Он был лучше сотни людей! Без корысти, греха, уродства! Единственное создание, которое мне было по-настоящему жалко!

Сколько раз я оставлял его на железнодорожных станциях, парках, заброшенных стройках, но он все равно возвращался, находил дорогу ко мне! Неужели Бобби не мог просто уйти?! Зачем он прибегал к дверям моего дома, в котором была лишь боль?! Ведь, я не хотел всего этого! Глупый пес! Но я любил его, и, видимо, он чувствовал тоже по отношению ко мне. Чистая душа, неиспорченная бегом лет! Я не мог больше вносить его взгляд, полный жалости.

В ту ночь мы вновь сидели в лесу у большого дерева, которое было окружено десятками густых кустарников. Я гладил его мягкую шерсть, а Бобби мирно лежал на теплой земле. Тучи закрывали небо, оставляя лишь надежду лунному свету пробиться к земле. Тишина. Ночью лес очень молчалив, поэтому каждый шорох врезался в мои уши с огромной силой, заставляя вздрагивать от страха. Я понимал, что будет дальше. Лишь пару минут, чтобы собраться с мыслями.

Старые опасные бритвы. Еще в детстве я обожал их изгибы, их острые лезвия. В ту ночь она была в моей руке. Та самая бритва, которой мой отец нещадно резал меня, оставляя на руке кровавые шрамы. Фу. Было страшно. Я подносил ее все ближе к морде Бобби, а тот даже не шевелился. Он доверял мне! Но этот способ являлся единственным, самым верным для того, чтобы избавить его от вечных мучений! Чтобы навсегда освободить его глаза от вида ужаса, страха, злобы и боли! Я прислонил лезвие к его шее, а он лишь только посмотрел на меня. Из глаз лились слезы, через которые мне было очень трудно что-либо видеть. Я почувствовал, как капли крови, из разрезанной линии, падали мне на руку, стекая по блестящему лезвию бритвы! Бобби начал скулить, привлекая внимание монстров, которые жили в темноте густого леса. Что-то внутри меня вскипало, словно бензин, подпаленный неровным движением чьих-то трясущихся рук, я повалили Бобби на землю и грубыми ударами начал проникать лезвием в его тело! Брызги горячей крови разлетались во все стороны, попадая на мое лицо и белую рубашку, обволакивающую мое тело! О боже.

Спустя тридцать минут все было законченно. Я сидел, прислонившись спиной к большому дереву, а рядом со мной лежал труп убитого мною друга, пса! Словно дополняя картину, будто небеса писали этот сценарий, с тяжелых туч покапал едкий дождь, который попадал на землю, размывая лужицы крови…».

– Почему Вы с ней до сих пор вместе, если она изменяла? – Джефри перебил чтение, заставив Моргана поднять свои глаза – Неужели Вы просто не можете уйти от нее?

– Честно? Я не знаю. Не уверен, что она изменяла. Однажды, я хотел уйти, но не смог – ответил Морган, и на его глазах появились маленькие капли, которые он спешно вытер – Позволь закончить чтение. Хорошо?

Джефри лишь одобрительно кивнул головой. Морган был взволнован. Его очень интересовало продолжение первой записи парня. Словно ком, любопытство увеличивалось в объеме, поглощая разум и душу мужчины. Морган достал из портфеля бутылочку воды, сделал пару глотков, видимо, чтобы смочить пересохшее горло, и его голос зазвучал более звонко и отчетливо:

«… Я не успел зарыть труп Бобби, хотя, как выяснилось в будущем, мне только так казалось. Вместо того чтобы предать его тело земле, я оттащил бренную шкуру, набитую костями, кровью и дерьмом, к соседнему мосту, уложив нежно на берегу, и замаскировал его под кучей листьев и прочего хлама. Дело в том, что этот мост был заброшен уже около года, обнесенный дырявым забором, он был хорошим местом для одиночества. Лишь изредка туда заходили местные пьянчуги и наркоманы, чтобы получить еще пару выстрелов своего грязного кайфа.

На протяжении трех или четырех недель я каждый день приходил к нему. После школы, когда все дети убегали домой, я топал к своему другу. Конечно, отец часто меня бил за позднее возвращение домой, но, поверьте, мне было наплевать на него, ведь, кроме пары часов ада, моему телу ни чего не грозило. Зато я видел то, что многие из вас мечтают увидеть лишь в своих самых мерзких мыслях.

Бобби гнил изнутри, оставляя лишь противный запах, который смешивался с ароматом воздуха и болотной воды. Звон мух, круживших над его телом, не затыкался ни на минуту. Но самое главное, что я сдержал свое слово. Смог выпустить боль, мерзость, обиду и страх с его усталых глаз. Когда я пришел туда в очередной раз, моему взору предстала восхитительная символичная картина! Его черные глазки грызли противные черви, пробивая себе путь к свету, чтобы показать миру свое безграничное уродство. Они десятками выплевывались наружу, оставляя лишь пустоту внутри оболочки, которая не так давно радовалась каждому моему касанию. Черви вываливались на облезлую морду, оставаясь на ней ужасными изгибами. Желтые, мерзкие твари, словно воспоминания, показывали свету свои обезображенные лица! Меня так манила эта картина. Я любовался ею часами!

Однажды, придя посмотреть на кости Бобби, я наткнулся лишь на толпу людей. Они были в ужасе от того, что стало с этим бедным псом. Я решил постоять в стороне. Мне было весело. Ведь, ни кто из них даже и не мог подумать о том, что рядом с ними находился монстр, ждущий, высматривающий свою следующую жертву!».

– У тебя тяжелое детство, Джефри. Сочувствую – Морган закрыл дневник, отложив его в сторону – Нужен перерыв?

– Морган, вы не понимаете. Детство – виселица. Человек – сосуд хороших и приятных воспоминаний. Они и есть его душа. Ведь, так легко вдыхать полной грудью восхитительные моменты жизни. Друзья, школа, семья, домашний питомец – это пронзает все тело, растягивая довольную улыбку на вашем лице. Люди так рады, думая, что небо ни когда не спустит нить! Петлю жестких волокон, собранную из боли, страха и грусти! Она сдавливает шею, оставляя глупые попытки сохранить в себе воздух! Сжать в ладонях все доброе и светлое! Из всех сил пытаешься держаться, но зло всегда сильнее добра! Круг становится все меньше, врезаясь в нежную кожу, разрезая ужасные шрамы, из которых течет алая кровь, обволакивая веревку, пропитывая ее мерзостью и жестокостью. А в итоге? Человек закрывает глаза, пытаясь вдохнуть напоследок чистый воздух, но через сжатые пути проникает лишь ядовитый газ смерти. А дальше? Лишь жестокость! – Джефри потушил сигарету, оставив на фильтре кровь, которая тихо сочилась через слегка надорванную зубами губу – Это лишь начало истории, Морган. Вы, уверены, что хотите идти дальше?

Глава 3.

Свет наполнял комнату, в которой не было даже окон. Дверь за спиной Моргана скрипнула, издав истошный звук. В проходе появился молодой санитар, одетый в зеленый врачебный костюм. В его руках, которые тряслись, или из-за страха, окутывающего его тело, или по причине веселых выходных, находился поднос. Мужчина подошел к столу, поставив на него железное изделия. На подносе стояла тарелка с овощным супом, которая, вскоре, перекочевала на гладкую поверхность стола. Следом за ней на столе появились чашка молока и сладкий кекс. Не сказав ни слова, санитар развернулся, взяв в руки уже пустой поднос, и вышел за двери, закрыв их на ключ, прокрутив пару оборотов.

– Угощайтесь, Морган – произнес Джефри

– А ты? Не голоден?

– Нет. Я сыт. Понимаете, Морган, ваше чтение для меня, словно пища, оно переполняет меня. Я вспоминаю эти кадры. Удовольствие пронзает мое тело, насыщая организм лучше, чем ваша сраная пища!

– Но, ведь, я не смогу сейчас читать – с легкой иронией произнес Морган, размешивая в супе щепотку соли

– Это еще лучше – Джефри загадочно улыбнулся, перебирая в руках сигарету

– Почему?

– Я смогу узнать Вас лучше. Мне бывает очень скучно одному. Копаться в себе не выходит, а разговаривать с пустыми стенами я устал – Джефри опустил голову вниз, уставив свой взгляд на сверкающие обручи, которые ласкали запястья

– Что тебе интересно, Джефри?

– Вам нравится работать психологом?

– Конечно. Это то, о чем я мечтал всю свою жизнь – ответил Морган, отодвинув пустую тарелку к краю стола, взяв в руку стакан холодного молока

– Что Вам больше всего нравится в работе? Неужели Вы получаете удовольствие от таких монстров, как я? – Джефри вновь закурил, оставляя в воздухе красивые узоры дыма – Ведь, есть множество других профессий. Почему именно психология, Морган?

– Мне нравится проникать в мир больных людей. Может, ты сочтешь меня психопатом, но в них очень много глубины, которая, словно вязкая трясина, засасывает в себя. Им так тяжело выбраться наружу, увидеть мир, свет, ослепляющий и великолепный. Я, словно мост, ведущий на другую сторону реки, помогаю стать иными. Помогаю стать нормальными. Я счастлив, что могу сыграть столь важную роль в чужой судьбе – ответил Морган, опустошив стакан молока одним глотком

– Стать нормальными? Я думал, Вы умнее, Морган – выдохнув тяжелый воздух, произнес парень – А кто решает, что такое «нормально»? Люди, которые сами совершают тысячи глупых ошибок в своей дерьмовой жизни?! Или Вы, Морган? Но как Вы можете решать, что такое «нормально», если и сами не знаете как это?! Смешно! – Джефри явно начинал выражать агрессию, заставляя Моргана выкручиваться из сложившейся ситуации

– «Нормально» – это рамки общества – начал мужчина, но он не успел закончить и предложения, как холодный голос парня грубо оборвал его

– Общество?! Вы про элемент, который наращивает на ваших грязных шеях кольца с детонаторами?! Одно неверное слово, и «бум» – Джефри дернул руки, но благодаря наручникам, они снова упали на стол – Вы – глупая масса! Не более! Кто вы такие без указаний?! Стадо глупцов! Забери у вас свод законов, написанных чьими-то мерзкими лапами, и что будет дальше? Как вы все будете жить?! Глупые, слепые котята, брошенные в огромное море! И вы утонули, если бы не являлись кучей говна!

– Тогда, что такое нормально, Джефри?

– Это понятие не может быть массовым. Особенно, если оно относится к человеку. Каждый сам решает для себя, как ограничивать свое поведение, насколько широко раздвинуть рамки собственной души!

– А ты считаешь свои деяния «нормальными»?

– Нет. Поэтому я и признаю себя психопатом. Но, знаете, Морган, я убивал, и мне безумно нравилось это. Я получал удовольствие от грязной крови, вытекающей из разрезанных тел. Я обожал ощущать, как жизнь покидает их души, а глаза наливаются серым оттенком смерти – Джефри улыбнулся, переведя взгляд на свой дневник – Продолжим?

– Да, конечно – Морган быстро искал очки на столе, перебирая пальцами одной руки по переплету дневника.

В комнате вновь повисла тишина, лишь редкие вздохи и шуршание страниц нарушали ее. Где-то за пределами комнаты слышались шаги медицинских работников, их голоса и разговоры, которые разносили множество историй и слухов внутри стен холодной лечебницы.

«Запись №2. Фрэнк.

Прошло так много времени после того, как я лишил боли Бобби. Все эти долгие шесть лет до дня своего совершеннолетия моя душа не могла забыть той истории. Я так часть просыпался ночами, вскрикивая в пустоту, в темноту, которая заполоняла весь объем моей комнаты. Казалось, я больше не смогу причинить вреда, но я глубоко ошибался.

Первое число июля светилось на календаре, а значит, пришло время поступать в институты, университеты, колледжи. Мои оценки в школе, вряд ли позволяли мечтать о высших учебных заведениях. Решение было одно. Соседний колледж, сразу за лесом, в котором нашли Бобби. Меня не волновала специальность, на тот момент мне было на все плевать! Лес превратился в ухоженный парк с фонтанами и аллеями, а я…а я стал еще более жесток, хотя, как мог, сдерживал в себе всю эту ярость. Колледж тоже не радовал меня новыми друзьями. Да и кому нужен парень в лохмотьях? Я видел, как мои коллеги по учебе приезжали на тонированных машинах богатеньких родителей, и зависть поедала мое тело. Зависть – один из самых важных аспектов жестокости.

Был пасмурный день. Солнце скрывалось за тучами, и дождик поливал тротуарную плитку парка. На дальней скамейке сидел мужчина, одетый в белый изношенный плащ, дырявые брюки и туфли, которые носили на себе царапины и маленькие шрамы. Почему я присел к нему? Не знаю. Наверное, я просто не хотел идти домой, где меня снова ждал лишь стресс.

Фрэнк. Сорок четыре года. Я отдал ему свой гамбургер, который приобрел в небольшой палатке при входе в парк, а он начал рассказывать о своей жизни. Глупый человек. Он даже не подозревал, чем закончится наше знакомство….».

– Как прошли Ваши первые месяцы на работе? – спросил Джефри – Очень сложно было адаптироваться к подобному роду занятий?

– Джефри – начал Морган, но тут же был перебит

– Для Вас, Морган, просто Джеф – сказал паренек, нарисовав на своем лице таинственную ухмылку – Как знать, может мы станет ближе, чем пациент и доктор. Нельзя быть уверенным в том, что это невозможно. Ведь так, Морган?

– А кем ты хочешь стать для меня?

– Другом, Морган. Мне не нужны твои ответы, размышления. Время расставит свои позиции. Я бы очень хотел услышать ответ на мои вопросы о Вашей работе – Джефри сложил руки в ожидании голоса, который разрежет тишину и поведает о своей жизни вне стен этой холодной палаты

– Было сложно. Молодой врач, да еще и хочет иметь дело с самыми тяжелыми случаями. Хм. Слишком самоуверенно, на мой взгляд – Морган улыбнулся – Мне мало кто доверял, но после одной девушки, которой я помог, все изменилось. Я так часто чувствовал зависть у себя на спине. Но, я продолжал бороться. Тогда я и познакомился с Дэриком – Морган вновь опустил взгляд в книгу – Я продолжу чтение, если ты не против, Джеф?

Парень лишь отрицательно помахал головой, прикрыв глаза, впиваясь зубами в нижнюю губу, из которой снова медленно начала сочиться кровь.

«… Фрэнк начал рассказ своей долгой и тяжелой жизни. Конечно, мне было неинтересно и скучно слушать его болтовню, но со временем его рассказа, я начал проникаться к истории все больше. Можно сказать, окунулся в этого бездомного всей своей мерзкой душой.

Когда Фрэнк попал в лагерь для военнопленных, его посчитали мертвым, и выслали жене и сыну уведомление и кое-какие деньги. Одна ошибка, ничтожное решение может сломать жизнь человека. Удивительно. В лагере Фрэнку тоже не везло. Каждое утро он просыпался от боли, а ночью закрывал глаза, прижимая страх все сильнее к своей груди. Ад на земле? Он есть. И Фрэнк испытал его на своей шкуре сполна. Что может быть хуже ежедневных мучений? Единственное, по его словам, что помогло ему выжить – это жена и ребенок, которые, как он думал, ждут с трепетом его возвращения. На что человек готов ради семьи? Пройти столько ужаса, жертвовать всего себя, отдавая самое важное и красивое, что было в душе. А на что был готов я? Хм. Трудный вопрос. Наверное, только на то, чтобы перерезать им глотки, пока они мирно спали после грязного секса! Большая цена…».