Текст книги "Дневник под номером шесть (СИ)"

Автор книги: Сергей Печев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Спасибо, Морган – тихо произнес Джефри – Теперь ты по-настоящему знаешь, что такое страх. Ты, ведь, почувствовал это?

Морган лишь кивнул головой, до сих пор находясь в диком ужасе. Он даже не представлял себе, что бояться уже нечего, и Джефри сдержит свое слово.

– Присаживайся, Морган – Джефри улыбнулся, указывая рукой на стул в противоположной стороне стола – Как же хорошо вновь почувствовать запах свободы. Ты даже не представляешь, как это прекрасно, Морган – парень взял пачку сигарет и закурил – Великолепно! – радужно вскрикнул он, затем, залился громким и звонким смехом, который наполнял комнату, врываясь в зоркие глаза камер.

Тишина повисло в палате. Стрелки часов продолжали свой бег, показывая четкую цифру: «три». До дести вечера было еще много часов, поэтому мужчина ни куда не спешил, медленно переворачивая страницы дневника.

– Ты думал, я не сдержу свое слово, Морган?

– Честно? Я был в этом уверен – ответил мужчина, протирая тряпочкой лоб, который заметно вспотел после недавних событий

– Я думаю, теперь ты будешь доверять мне намного больше. Ведь, так?

– Да. Мне, казалось, что ты прирожденный убийца, но теперь я в этом не уверен. Кто ты, Джефри?

– Я – кошмар, психопат, маньяк. Дьявол, если угодно! – молодой человек вновь залился смехом – И как ты мог подумать, что я не сдержу своего слова? Я доверяю тебе, Морган, взамен прошу делать тоже самое. Не более. Ты согласен со мной?

Морган, который еще не отошел от испытанного шока, лишь кивнул одобрительно в ответ, поставив палец на начало новой страницы, где уже виднелись буквы.

– Продолжу? – спросил мужчина

– Конечно – ответил Джефри, почесав голову и закинув руки за голову

Монотонный голос Моргана зазвучал в тишине:

«Запись №3. Мэри.

Осень пролетела незаметно. Хотя, многое успело случиться за это время. После находки у озера, полиция взялась за это дело. Страх окутывал мое тело. Услышав сирену, я сразу же думал, что все, это за мной. На витринах магазинов красовались газеты с этой историей, люди обсуждали случившееся, придумывали множество разных слухов, и только я знал правду. Мое тело пронзало удовольствие от того, что это я! Моими руками был задушен Фрэнк! То чувство лучше, чем вся ваша жизнь! Каждый день я выходил на улицу и видел страх в лицах людей! Жалкие создания! Тьфу! Мальчишки пугали друг друга историями о монстре, который поселился в парке, а я? А я наслаждался их страхом. Он, словно пища для бездомных, насыщал меня все больше! Но вскоре, все затихло. В декабре уже никто и не помнил, что случилось в парке. Моя душа терзалась в сомнении. С одной стороны мне было очень жаль, что люди забыли это, они перестали писать в газетах, полиция не опрашивала, гуляющие в парке, пары. Словно Феникс, их память сгорела дотла, чтобы вновь воскреснуть в прекрасном полете. А с другой стороны то чувство безнаказанности, которое я получил, было великолепным. Оно все больше съедало меня изнутри, оставляя в моей душе дыры, которые нужно было заполнить сладкой, прекрасной, багровой болью…».

– Джеф, а после случившегося, ты видел его во снах? – подняв свои глаза на парня, спросил Морган

– Кого? – удивленно, вопросом ответил Джефри

– Фрэнка. Он приходил к тебе во сне?

– Если бы только во сне, Морган – ответил парень, тяжело выдохнув воздух, который, словно шаром, осел в его легких – Я видел его везде. Первые трое суток после того, как убил Фрэнка, я не мог уснуть. Стоило мне закрыть глаза, как его лицо всплывало передо мной. Распухшее, синее, омерзительное, с кровавой линией на шее! Он что-то пытался говорить, но вместо слов из его пасти вытекала черная жидкость! Наверное, он выплевывал свою душу в мир моих снов. Долгие недели я видел его везде: на занятиях, в автобусе, в темных коридорах дома, в лицах мерзких прохожих! Везде! Это не давало мне покоя. Меня посещали странные мысли о том, чтобы во всем сознаться, рассказать всем этим людям! Но, вскоре, его образ покинул мои мысли, оставив лишь ощущение бесконечного удовольствия. И это было прекрасно – Джефри тяжело дышал, но все еще выдавливал слова из своего горла – Ты же хотел услышать именно это, Морган? Ведь, так? Я прав?

Мужчина лишь промолчал в ответ, продолжив чтение:

«… Эти раны не давали мне покоя. Я отлично запомнил тот вечер, когда встретил ее.

Уже декабрь бил огромными хлопьями снега по замерзшим окнам. Быстрые пешеходы превратились в обыкновенные души, которые блуждали по холодному миру. В проезжающих железных гробах не было жизни, лишь маски, одетые на манекены. Мир остановился. Живая кровь, которая населяла города, превратилась в массу беспомощных котят.

После очередного скандала дома, ударов по лицу, я выскочил из этой коробки ужаса, нацепив лишь свитер, штаны и кроссовки. Тело пробирал холод, заставляя сердце работать все быстрее. В кармане я обнаружил измятые купюры, которые выдавали в колледже за примерную, хорошую учебу. Жалкие гроши! Не так далеко от нашего дома находился небольшой бар. Чтобы заглушить свои слезы, боль, обиду, я решил пропустить пару бокалов пива. Зайдя внутрь, моим глазам предстала картина: сонное помещение, прокуренное, отдающая запахом алкоголя, было почти пусто, лишь редкие силуэты мелькали за дальними столиками, о чем-то громко споря. Старые, потрепанные стены, мягкий джаз, который плавно заплывал в уши, окутывая разум тонкой пеленой ностальгии и покоя. Я присел на стул около барной стойки, заказав стакан виски. Вскоре, мои десна обжигал алкоголь, а мысли покидали голову. Через мгновение я увидел ее. Именно там произошла наша первая встреча. О, Мэри…».

– Как ты пришел в психологию, Морган? – спросил Джефри, потирая ладонью правую щеку – Почему именно она?

– Честно? Я сам не знаю ответа на этот вопрос – Морган тяжело вздохнул – Я всегда отличался от своих сверстников. Интересовался другими вещами, поэтому, наверное, и проводил так много времени дома. Почему именно психология? Каждому из нас хочется открыть новые миры, планеты, вселенные, и за годы долгой работы я видел множество разных жизней внутри моих пациентов. Поверь, я не жалею о том, что уже не первый год помогаю людям избавиться от проблемы, которые их убивают. Наверное, поэтому и психология – ответил мужчина, перевернув страницу дневника

– Знаешь, Морган, я ведь тоже всегда хотел быть психологом – задумчиво произнес парень – Лезть людям в душу, запускать туда свои грязные лапы, у меня получалось отменно. Я всегда знал, как довести человека до слез, причинить ужасную боль, лишь произнеся несколько фраз. Это вдохновляло меня. Я видел их слезы, гнев и наслаждался. Наверное, в каждом движении человека есть добро и зло. В каждом решении, словно на чистой, блестящей монете, две стороны. К сожалению, у меня не было человека, который бы направил мои способности в нужные русла реки. Хотя, ведь и зло необходимо этому миру. Как ты считаешь, Морган? – Джефри сжал зубами нижнюю губу, ожидая ответа

– Без зла не будет добра. Символ вечности с примесью двух границ нашего мира – ответил мужчина

– Кто помог тебе разобраться в дорогах добра и зла? Кто заставил тебя помогать людям? Кто вдохновил? Ведь, мы общаемся не так долго, но я уже вижу, насколько ты талантлив, Морган. Хм, странно. Только теперь я понял, почему вижу тут именно тебя, а не тварь, которая жаждала бы отделаться от меня как можно быстрее. Ты легко входишь в доверие, проникаешь в душу, с тобой хочется разговаривать все больше. Такие люди, как ты, жаждут помочь. В этом заключается смысл их существования. Спасибо тебе, Морган

Мужчина улыбнулся в ответ, прикрыв усталые глаза.

– Кто научил тебя этому? – продолжил Джефри, затихая в ожидании ответа – Кем он был для тебя?

– Мистер Мэтью – коротко ответил Морган – Мой учитель в институте. Среди девяти его учеников, он выбрал именно меня. И я счастлив

– Расскажешь о нем, Морган?

– Конечно – ответил мужчина, набрав в легкие еще больше сжатого кислорода, который заполнял палату, чтобы продолжить свой рассказ, но тут же был перебит пареньком, сидевшим напротив него

– Не забывай, Морган, у нас честная игра – с этими словами Джефри указал пальцем на дневник

– Продолжим?

Парень кивнул головой, и томный голос Моргана вновь разрезал воздух:

«… Мэри. Она, словно тень среди белоснежного света, будто цветок среди разрушенной планеты, появилась в тот вечер. Она села около меня, сложив руки, на которых ярко выражался белый лак, на свои бедра, укутанные юбкой, касающейся колен. Кофточка с глубоким вырезом покрывала ее тело, слегка показывая часть груди пьяным глазам местных алкоголиков, похотливых и жадных. Черные локоны касались плеч, поглаживая их. А лицо? Оно было прекрасным. Словно лучшие модели мира слились в одних чертах, подарив миру совершенство, которое нельзя затмить даже тысячей величественных звезд. Чувственные, пухлые губы, накрашенные красной помадой, нежно обхватывали трубочку, торчащую в бокале какого-то напитка. Небольшой носик, который вдыхал горячий воздух, наполняя грудь жизнью. Пухлые щечки, которые покрывал великолепный легкий румянец. На нее было направленно десятки жаждущих, озабоченных, похотливых взглядов, но ее глаза смотрели лишь на меня. О, боже, ее глаза! Карие цвет так прекрасен среди всех остальных. Такие глубокие распахнутые двери в ее душу, похотливую, продажную, мерзкую, но такую притягательную и великолепную.

Мое сердце, словно осколочная граната, готово было разорваться на куски от бешенных ударов, невероятного ритма. Во рту пересохло, и я поспешил смочить губы глотком горького напитка, что искрился на дне моего бокала. Мы слились с ней в едином взгляде. Я пытался встать, но ноги, будто боялись, не шевелились. Тяжелое дыхание пронзало мои легкие. Казалось, я готов сдохнуть, и если она моя смерть, то я согласен! Мэри медленно встала со стула, легкой и грациозной походкой подошла ко мне и промолвила…».

– Морган – Джефри обратился к мужчине – Почему именно ты?

– В смысле?

– Вас было девять учеников, но он выбрал именно тебя. Почему? Я не понимаю, что позволило ему так поступить – растеряно произнес Джефри – Что стало с другими его учениками? Как они отнеслись к выбору?

– Ты не понял, Джеф – Морган замолчал, подбирая нужные слова – Понимаешь, хоть я всю жизнь и стремился к психологии, но, волей случая, судьба забросила меня на факультет литературы, где мой разум провел пару бесполезных месяцев

– Хм. Интересно. Как часто наша жизнь зависит лишь от выбора. Вот, например. Когда-то давно я слышал историю о том, как в нашем городе бесследно исчезла девушка. Вскоре, нашли ее труп и убийцу. Но суть совсем не в этом. Перед уходом из дома, она очень долго раздумывала. Сходить до магазина, чтобы купить кое-каких продуктов или остаться в родных стенах и лечь спать. Выбор. Как много он решил в той ситуации. Хм. Останься она дома, и все было бы в порядке, но, увы – Джефри тяжело вдохнул – Правильный выбор? А существует ли вообще такое понятие? И что вообще можно назвать правильным выбором? Люди, которые говорят о поступке, всегда могут ошибаться, наблюдая лишь поверхностный слой ситуации. Не так ли? Сам человек лишь в праве судить о совершенном. Именно ему нужно решить был ли его выбор правильным или нет. Как думаешь, Морган, что такое испариться посреди улицы, мимо знакомых лиц? Как это? Просто взять и исчезнуть. Знаешь, что чувствовал я, когда случилась история с этой девушкой?

Мужчина отрицательно покачал головой.

– Страх. Я не был причастен к этому, но постоянно ощущал ужас, возвращаясь домой в темное время суток. Это не было боязнью за собственную шкуру, потому что я всегда желал себе только смерти, боли. Они вдохновляли меня. Тут замешано что-то другое. Этот мистицизм, что витал в воздухе при каждом вздохе. Я так боялся встретить ее, посмотреть в глаза – Джефри начал тяжело дышать, а его глаза бегали, словно пытаясь собрать воедино тысячи мельчайших деталей пазла

– Тише, Джеф – Морган попытался разредить атмосферу – Давай продолжим наш сеанс. Хорошо?

Джефри промолчал в ответ, залив в рот воду, которая блестела в полупустом стакане. Морган медленно продолжил чтение:

«… «Привет». Я немного растерялся, но тут же выдавил из себя какую-то фразу, которая вызвала у Мэри смех. Она представилась и уселась рядом со мной. Великолепный запах ударил мне в нос. Аромат цветов с примесью нежной мяты был так же прекрасен, как и вонь разложившегося трупа, на котором утро оставило капли росы. Я пытался насладиться каждой секундой. Душа наполнялась теплом, а Мэри не могла понять, что происходит.

Мы долго разговаривали с ней. Я многое узнал о ее жизни. Тяжелое детство, аборты, насилие. Однажды, ее отчим измывался над ней в подвале собственного дома, пока мать лежала в наркотическом кайфе, не соображая, не слыша ее криков о помощи. Мэри даже уронила слезу, которая отражалась черными каплями размазанной туши. Но потрясло меня не это. Я находился в ужасе, после ее слов. Она предложила пойти в ее дом, где за грязных, вшивых пятьдесят долларов я смогу с ней сделать все, что только пожелаю. Эти слова перекрыли воздух, заткнули мое горло, родив в голове тысячу разных мыслей…».

– Морган, что было дальше?

– В смысле? – растерянно спросил мужчина, который уже настроился прочитать страницу до конца, вновь погрузиться в мысли Джефри, в его безупречный почерк, что рисовал буквы на белых листах дневника

– В институте – уточнил Джефри

– Лучшие ученики были собраны на банкет, в честь прибытия какого-то доктора наук. Все весело смеялись, общались, пили пунш. Ты же понимаешь, что такое праздничное настроение – Морган улыбнулся

– Увы – вздохнул парень – В моем детстве не было праздников. А когда я повзрослел, то уже тяжело было радоваться чему-то. На всех вечеринках, я пытался маскировать свои чувства. Радовался, пил, курил, общался, но никогда не ощущал себя по-настоящему собой. Вокруг горели огни, но мои мысли не отпускали разум ни на секунду. Я желал смерти всем этим бесполезным отбросам! Я видел их лица, покрытые тяжелыми масками. Но самое, что меня раздражало – это смотреть в зеркало и наблюдать туже пластиковую рожу! Мое тело трясло, я ненавидел весь гребаный мир! И, вскоре, я перестал появляться на банкетах, предпочитая грязные углы дома или улиц, тем красивых и блестящим квартирам и залам! Так что, Морган, я не могу понять, что такое вечеринки и ваше, так называемое, праздничное настроение – Джефри провел рукой по лицу, закрыв свои глубокие глаза

– Я тоже не любил все эти приемы. Но именно тот вечер кардинально изменил мою жизнь. Пока гости плясали, общались, я смотрел в окно, о чем-то думая. Из-за спины до моего слуха донесся голос. Это и был мистер Мэтью. Он был слегка пьян, а на белой рубашке виднелось красное пятно от вина. Он поздоровался со мной и присел на подоконник, около которого находилось мое тело. Носы его черных, блестящих туфлей касались пола. В руке сверкал бокал пунша, а в зубах торчала сигарета, которая выплескивала тонкие струи дыма. «Как тебе вечер?» – обратился он ко мне, на что я лишь пожал плечами. Казалось бы, весь вечер мы и просидим рядом, не сказав ни слова. Но мои ожидания не оправдались. Мы разговаривали о футболе, о книгах, духовности. Мне нравилось общаться с ним. В считаные часы он стал моим идеалом. Вечер близился к завершению, а так как Мистер Мэтью был пьян, я решил проводить его до дома – Морган улыбнулся – С твоего позволения, Джеф, я продолжу чтение. Хорошо?

Джефри промолчал.

«… Неужели, впервые в жизни, когда меня заинтересовала девушка, когда я испытал что-то новое в своей душе, она оказалась проституткой?! Это был так странно. Неужели, мое грязное сердце может задеть лишь тварь, продающая свое тело за несколько бумажек с изображением лиц и цифр?! Это пугало меня. Неужели, я могу почувствовать тепло лишь к таким же мерзким людям, как и я?! Грязь в ее душе, которую я видел в глазах, так сильно потрясла меня. Словно мертвецы ищут покой в деревянных пиджаках, наши души, грязные, мерзкие, искали друг друга, среди лабиринтов живых масс, жаждущих существовать в своем слепом мире. Губы дрожали, а руки пытались коснуться ее великолепной кожи.

Я бы мог отдать ей все свои деньги просто за поход в кино, но желание владеть ею было сильнее. Я кое-как достал из кармана несколько мятых купюр и положил их на стол. Мэри забрала деньги и, немного вызывающе, направилась к выходу. Аромат ее парфюма, тепло тела, словно невидимой рукой, обхватили мне глотку, поднимая со стула, и, как вшивую собаку, бросили меня вслед за ней на холодный зимний воздух. С неба падали хлопья снега. И как ей было не холодно? Не знаю. Но, вскоре, пройдя несколько десятков метров, мы оказались на крыльце ее дома. Мэри. Дверь открылась, и наши тела проникли в темный, загадочный дом. Сознание твердило взять ее, но я даже боялся дотронуться до прекрасных форм…».

– Я довел мистера Мэтью до дома, и мы остановились – произнес Морган, оторвав свои глаза от дневника, что очень сильно удивило Джефри – Мы очень долго разговаривали с ним, болтая о разных вещах. Начиная от литературных шедевров, заканчивая бесконечностью, которую люди называют жизнь

– Хм. Интересная формулировка для понятия «жизнь» – задумчиво промолвил Джефри, который был нагло выброшен из мира своих грез – Бесконечность? Почему?

– Потому что после смерти каждого человека остается память. Неважно кем он был, кадры, подаренные им, будут жить вечно в рассказах и историях. Даже, если у него не было родных, он когда-нибудь касался маркером стен, каких-то писем и заявлений, поэтому человек всегда будет жить. Вернее, часть его останется в тех или иных аспектах мира

– Как космос – тихо произнес Джефри

– Что? – спросил мужчина, не услышав слов парня

– Я говорю, как космос, Морган – уже чуть громче Джефри продолжил свою мысль – Звезды. Ведь, они сгорают подобно человеческой смерти. Кажется, вот она, так недосягаема, величественна, ничто не сможет ее уничтожить, а потом лишь вспышка и плавное падение вниз. Она сгорит, но оставит место другой звезде, которая сможет ее заменить. И ты не увидишь никакой разницы в замене механизма. Хм. Так и люди оставляют свои рамки, чтобы другие повторяли их картины. Увы, но это так. Механизм налажен, и уничтожить его невозможно – Джефри вновь закурил сигарету, оставляя на столе маленькие частички пепла, падающего, словно миниатюрный снег на липкую гладь металла

– Возможно, ты и прав. Но у каждого из нас, своя, неповторимая и пугающая, жизнь. Не так ли?

– Не так, Морган. В этом мире слишком мало дорог, по которым можно пойти. Это так ужасно – Джефри выдул из себя тонкую струю дыма

– Поэтому люди и стараются выложить свой собственный путь

– При этом копируя маршруты? Вся жизнь – дубликат. А вот будет ли он удачным или нет? Решать лишь им

Морган промолчал в ответ, поспешив вернуться к своему рассказу:

– Мы обсуждали все, что приходило на ум. Я даже не успел заметить ,как на небе образовалось восходящее солнце. После чудесного рассвета, мы спешно попрощались. Мистер Мэтью зашел в свой дом, а я поймал такси и поехал в квартиру, где мой разум ушел в мир снов – Морган вдохнул.

Молчание повисло в палате. Словно каждый из людей выжидал своего шага, чтобы выпрыгнуть со словами, будто шпагой, и порезать слух противника. Морган, опустив глаза в дневник, погружаясь все глубже в мир Джефри, тихо и аккуратно, продолжил чтение:

«… В доме было очень темно, а в воздухе витал запах похоти и стыда. Я по-прежнему боялся даже коснуться Мэри. Вдруг, это все иллюзия? Обман? Вдруг, она сейчас растает, будто ее и не было вовсе? Боже.

Мэри повернулась ко мне, приблизилась и поцеловала в губы. Какой же великолепный вкус имели ее уста. Он проникал в мое горло, наполняя легкие тяжелым оттенком красной помады. Мир, словно по желанию чьих-то грязных лап, остановил свое вращение, наведя прицел оптической винтовки, направленной Купидоном, на наши тела. Нет. Даже глубже. Туда, где заканчивает свой стук сердце, рисуя безупречные линии расстроенной души. Оглушительный выстрел. Я, словно ощущал это. Как закрученный патрон пробивает мне спину, опаивая гнилые доски паркета безупречностью моей крови. Сосуд, наполненный порохом, проламывал мои кости, принося с собой лишь удовольствие. Острие пронзало сердце, оставив в нем сквозную дыру, которая тут же заполнялась кровью Мэри, через аккуратные раны в наших телах. Обмениваясь багровым кайфом, мы не могли оторваться от величественного ощущения, которое люди привыкли называть «любовь». Но она была другая! Мерзкая, жалкая, отхаркивала грязь, и, затем, резко вырывала все красивое, что было собранно в наших дрожащих телах. И этот патрон прошил насквозь два тела, сердца, пару тщедушных миров, оставив лишь медленный звук, ударяющейся об доски, залитые липкой кровью, гильзы.

Мэри сбрасывала с себя одежду. Кофточка и юбка уже лежали на полу, лаская его своими мягкими нитями, обнажая тело, которое словно узорами, было исписано шрамами. Легкие порезы, ожоги от сигарет покрывали ее нежную кожу, показывая миру, насколько уродлива вся красота. Я касался устами каждого сантиметра ее шрамов, пытаясь скинуть с себя тряпичные оковы, которые разделяли наши жаждущие тела. Ее мягкая постель, словно облако, манила к себе грязным бельем, на котором и до меня побывало огромное количество мужчин. Она ласкала меня руками, и от каждого прикосновения я вздрагивал, впуская в свое тело еще больше наслаждения. О, боже. Мы вновь сливались устами, касались телами друг друга. Бешенное желание владеть ею было сильнее, чем когда-либо. О, Мэри!

Спустя несколько часов, мы лежали рядом, стесняясь даже смотреть друг другу в глаза, наполненные похотью и наслаждением. По моему телу скатывались горячие капли пота, которые были единственными свидетелями нашего союза, впитав в себя всю пошлость той ночи. Тяжелое дыхание резало воздух. Мэри отрыла отсек обшарпанной тумбочки, которая стояла около кровати, достав оттуда изделие, очень похожее на сигарету. «Будешь?» – спросила она. Я лишь одобрительно кивнул головой, понимая, что внутри уже не табак. Травка. Она была очень популярна среди молодежи. До этой ночи я ни когда не вдыхал в себя ее аромат и старался держаться дальше от наркотиков. Но именно тогда, я не смог устоять. Разделить кайф с Мэри – это, словно окунуться в океан наслаждения, почувствовать, как мир слетает со своей орбиты, унося далеко во вселенную!».

– А знаешь, что было на следующий день? – Морган поднял глаза на парня

– В смысле?

– Я шел по коридору института, опаздывая на лекцию, как голос Мистера Мэтью раздался из-за моей спины – мужчина, на лбу которого блестели капли пота, продолжил свой рассказ – Он выглядел очень культурно, свежо. Мэтью догнал меня своими большими шагами и положил руку на плечо. Тогда, он предложил то, о чем я даже не смел подумать. Перейти в его группу психологии. Почему он так сделал? Видимо, я произвел на него большое впечатление на банкете. Честно? Мое сознание было заковано этим вопросом, как камера футбольного мяча, обшитая тяжелой кожей. Я даже не мог выдавить из себя и слова. Моя мечта, к которой я шел всю школу, могла вновь, как Феникс, восстать из пепла, затмить все тучи, стоило лишь дать свое согласие – Морган закурил, замолчав на несколько секунд – Но это все было настолько сложным, что в мою голову влетало сотни мыслей. Я не знал, что ответить на это предложение

– Почему? Ведь, ты всегда мечтал об этом – недоумевая, спросил Джефри, подкрепив свою растерянность веским аргументом – Разве ты не заслуживал мечты? Знаешь, Морган, если я и испытывал к людям теплые чувства, то только за их мечты. Без них, человек – лужа, напичканная болью, пластиком и какими-то материальными ценностями. Именно мечта так безгранична и прекрасна. Она наполняет жизнь смыслом. Многие люди так бояться ее осуществить. Почему? Потому что не смогут? Нет. Тут совсем другое. Они бояться потерять то, что глубокой ночью греет им душу. Сколько счастья приносит осуществленная мечта? Это чувства сильнее, чем сотни инъекций для наркомана его любимого кайфа. Но что наступает потом? Нет. Не через день или неделю, а спустя многие годы. Опустошение. Это, как в темной комнате включить лампочку, с самого начала оно приносит боль вашим глазам, словно голову кружит успех, но потом вы привыкаете к бликам. Это становится обыденностью. Пропадает цель, ради которой ты готов был свернуть горы. А дальше? А дальше анабиоз. Холодный сон. Мечта – единственная путеводная нить. Она вырывает вас из лап грязного мира и переносит в свою вселенную. Мир грез ,где так спокойно, где лишь фантазия, словно кисть в чьих-то умелых руках ,рисует на мольбертах души самые яркие картины. Мечта – все – Джимми выпил воду, потрясая стаканом перед Морганом – Ведь, ты осуществил свою мечту?

– Да. Но тут же приобрел новую. На следующий день я подошел к мистеру Мэтью и дал свое согласие. Он был рад. Мэтью даже выбил мне стипендию, которую так сложно было получить. Я стал его учеником и, в ближайшее время, понял, что этот выбор сделал не зря – мужчина встал – Тебе принести водички?

– Да, пожалуйста – Джефри протянул стакан в сторону Моргана

– Все хотели учиться у мистера Мэтью. Он был прекрасным педагогом. В институте его все уважали, восхищались его талантом. Он мог вдохновить любую душу – из-за спины Джефри послышался звук, как вода наполняла стакан, выливаясь из тяжелого скрипящего крана, лишь голос Моргана заглушал эту противную симфонию – После первых же занятий с его группой, я по-другому начал видеть разные вещи, которые до этого казались такими обычными. Мы улавливали каждый его слог, каждое предложение. И знаешь – Морган поставил стакан около Джефри и вернулся на свое место – Это было прекрасно. Если остальная группа наслаждалась его лекциями лишь на уроках, то я слушал их практически всегда. Мэтью давал мне изучать множество литературы и статей. Зачем именно мне? Поверь, я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос – мужчина опустил глаза в дневник.

Джефри сделал пару глотков воды и затаился в ожидании. Глубокий голос Моргана раздался вновь, еще громче и ярче:

«… Сделав пару затягов, я наполнил свои легкие ядовитым дымом, который менял мое сознание, как сценаристы фильмов корректируют строки в своих листах. Мир был так прекрасен. Разные краски плыли перед глазами, запах обнаженных тел заполнял комнату, а тело пронзали иглы наслаждения и покоя. Менять свое сознание – это так легко. Стоит лишь втянуть горький дым, и ты уже летишь, чувствуешь, как под тобой мелькают дома, низкие земные чувства! Первый приход – это, словно начальная минута смерти, замок на двери запрещенного мира. Я чувствовал каждую капельку рассвета! Как мягкие лучи проникают сквозь тяжелые шторы, наполняя меня теплотой, которая вскоре будет перемешана с грязью и похотью! Мне было хорошо! Это лучше, чем умереть, чем подарить вечный сон их телам!

Встретив рассвет, я собрал свои вещи, глядя на спящую Мэри, на ее тело, и вышел вон, в холодную метель. Снег резко врывался в глаза, отражая на себе лучи замерзшего солнца, людей не было, а мою голову имели мысли! По заснеженной тропе я оставлял свои следы, которые так ярко выражались на небе, рухнувшем на землю. Память играла со мной. Вкус ее губ, запах, который сводил с ума, тело, усеянное сотней шрамов, из которых сочилась кровь. Фантазия рисовала на холстах шедевры! Я не мог перестать думать о ней. Это чувство, как первое убийство человека, не покидало меня ни на минуту. Оно так похоже на это. Тот же запах гнили, вкус от ощущения себя Богом! Перед глазами всплывали кадры, где кровавые реки пульсируют по организму, рисуя схему метро, паутину, которую так бережно ткали пауки!

Двери дома были заперты, а внутри никого не оказалось. Я лег на диван в своей комнате, уставившись глазами в грязный потолок. Мне снилось, как я режу ваших детей, вскрывая им горло, из которого хлещет розовая девственная кровь, как из шрамов Мэри вытекает багровая гниль, перемешивая чувства с черной тушью. Я проспал весь день.

Интересно, как сильно мы можем уйти в сон? Сколько жизней мы проводим через сито грез? Быть может и мы чей-то сон?! И, однажды, когда он откроет глаза, все исчезнет. Быть может, это и есть смерть? В один прекрасный момент тебя перестанут придумывать. Твое существование больше ни кому не нужно, ведь, в его голове начнутся совсем другие сны. Тогда, в своем разуме мы тоже создаем ни один десяток судеб. Цепь длинною в сотни поколений. Быть может, мы есть Боги?!

Вечером, после очередного скандала и избиений, я вышел на улицу и отправился к бару, в надежде вновь встретить ее. Но то, что я увидел, обрушило весь мой мир, добавив грязных красок! Мэри!

Холодный декабрьский вечер бил по лицам прохожих частичками замерзшего пепла. Словно небо курило, стряхивая все мысли в пепельницу, в которой копошились жалкие людишки! Я зашел в бар, широко открыв тяжелые двери, впустив в теплое заведение порывы морозного ветра. Мои глаза изучали каждый сантиметр помещения, пытаясь найти взглядом ту, которая так сильно просверлила мне душу, но ее тут не было. Я пропустил пару стаканчиков виски и уже собирался домой, как увидел странный фургончик, припаркованный сзади бара, в центре стоянки для машин. Двери его были раскрыты, а внутри я смог разглядеть какие-то тела. Я быстро вышел из бара.

Завернув за угол здания, я увидел то, от чего мое сердце, словно бомба по щелчку кнопки, разорвалось на куски. Между двумя похотливыми тварями тихо стонала Мэри. Они ласкали ее тело, что-то говорили ей. Как они вообще посмели пачкать ее безупречную красоту похотью своих желаний?! Я был готов убить каждого из них, но не мог сделать и шага! Лишь, впитывал глазами эту сцену! Мерзко… Прости меня, Мэри! Как кофе растворяется в прозрачной воде, окрашивая ее в черный цвет, побеждает безупречность, прозрачность, так и их грязь вливалась в Мэри с каждым ее стоном! Твари! Сердце бешено билось, оставляя внутри моего тела огромные синяки! А ее глаза, боже! Казалось, они утопали в волне наслаждения и грязи! Их мерзкие лапы держали ее волосы, заставляя кричать еще сильнее! Я видел все это! Боль пронизывала мой организм! Я пытался закрыть глаза, но не мог, какое-то непонятное чувство наполняло мою душу!

Это похоже на диагноз, что выписывают белые халаты в холодных клиниках. Одна фраза может изменить все! Единственный взгляд на ровные буквы, которые проникают вглубь вашей души, перекрывая воздух! Это словно диагноз о том, что вы скоро умрете. РАК, СПИД, не важно! Имеет цену лишь то чувство, когда вы открываете потрепанную бумажку и видите буквы, выписывающие вам смертный приговор! Ха! Дрожь проникает по телу, вызывая страх, словно скорую помощь, глаза расширены, а из уст лишь горячее дыхание! Слезы катятся по щекам, но не оставляют узоров, они слишком прозрачны! Молчаливые соленные свидетели! Вы лишь читаете, водите своими глазами по листу, а душа постепенно умирает. Великолепно?! Для психов? Да! Встреча со смертью! Что может быть прекрасней?! Вот и я, стоящий там, наблюдающий, как моя любовь сладко стонет под похотью их тел, возбуждался с каждым ее криком!