Текст книги "Люди Солнечной системы (сборник)"

Автор книги: Сергей Синякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Глава одиннадцатая
САМ СЕБЕ НЕ ХОЗЯИН, 2057 ГОД

В кабинете у Чамберса было прохладно, но разговор медленно становился все более напряженным. Ни тональность его, ни направленность Круглову не нравились.

– Не понимаю, – раздраженно сказал Чамберс. – Что тебя не устраивает? На этой работе ты постоянно оказываешься в центре событий, Алекс. Ты становишься исторической личностью, как Авраам Линкольн или Джордж Вашингтон. Но тебе хочется бросить все и вернуться к профессии пилота. Почему? Это ведь глупо, Алекс. Более интересной работы у тебя никогда не будет. Это я тебе говорю! И потом, ты меня вполне устраиваешь. Ты очень многое успел за последние годы.

Круглов уныло смотрел в окно.

– Каждый должен заниматься своим делом, – неловко сказал он. – Понимаешь, я чувствую себя не на месте. Не надо делать из меня межгосударственного деятеля. Я пилот, Ричард, и этим все сказано.

– Какой ты пилот, – злобно сказал Чамберс. – Посмотри на себя. Ты уже отстал и с каждым годом будешь отставать все больше. Романтик! – В устах Чамберса это прозвучало настоящим ругательством. – Тебе уже не двадцать лет, Алекс, ты занимаешься тем, чем должен заниматься умный и знающий дело человек. Ты хорошо показал себя на Луне, неплохо зарекомендовал себя у саперов, но я никак не могу понять, какого дьявола тебя тянет делать все самому? Ты рискуешь, как мальчишка!

– Вот поэтому я и не хочу быть инспектором, – мрачно сказал Круглов. – Каждый раз ты должен выбирать из когото. А нормальный человек должен рисковать сам, а не подвергать опасности других людей.

– Расскажи это в российском Сенате, – ядовито посоветовал председатель КОСМОЮНЕСКО. – Там тебя поймут!

– Да не хочу я кому-то объяснять очевидное! – Круглов махнул рукой. – Достаточно, что я все объяснил себе сам! Короче, Ричард, ты должен мне помочь.

– В смысле? – недоуменно поднял брови Чамберс.

– Я хочу уйти в программу «Икар», – сказал Круглов. – Там готовится первая модель планетолета нового типа. Скорее это даже не планетолет, а межзвездник. Меня возьмут туда испытателем, мне надо, чтобы ты замолвил словечко перед медицинской комиссией. Ты видел меня в деле и хорошо знаешь, что все их придирки – бред, чушь собачья. Сейчас я готов, как никогда.

– А если тебя все-таки забракуют? – с любопытством поинтересовался Чамберс.

– Не пойдет, – решительно отозвался инспектор. – Ты сразу воспользуешься этой лазейкой, чтобы привязать меня к КОСМОЮНЕСКО раз и навсегда. Но зачем тебе чиновник, который будет искренне ненавидеть свою работу?

Чамберс покачал головой.

– Я думал, ты уже вырос, – грустно сказал он. – Я хотел бы, чтобы ты очень хорошо подумал. Нет, пышные некрологи я тебе обещаю, ты их вполне заслужил. Тахионные монстры слишком ненадежны, чтобы риск их испытаний оставался в допустимых рамках. Или ты надеешься принять участие в межзвездной экспедиции? Напрасно, Алекс, подготовительные работы затянутся лет на пятьдесят. К звездам полетят те, кто еще не родился. А ты нужен здесь.

Круглов вздохнул, поднялся, разминая затекшие ноги, подошел к окну. За окном простиралась небоскребная панорама Нью-Йорка. Между многоэтажными зданиями торопливо сновали воздушные такси – основание города было отдано паркам и пешеходным тропинкам. Некоторое время он следил за серебристыми шариками такси.

– У нас еще хватает дел в собственной системе, – сказал ему в спину Чамберс. – Зачем человечеству звезды? Мы еще не созрели для звезд.

– А тебе самому не хочется узнать, что происходит у Сириуса? – не оборачиваясь, спросил Круглов. – Или увидеть своими глазами океаны планеты у Бетелыейзе?

Сидящий за столом Чамберс фыркнул.

– Мало ли, чего мне хочется, – сказал он. – Надо думать не о том, чего тебе хочется, надо думать о том, что необходимо обществу. А обществу необходимо в данный момент, чтобы Чамберс и Круглов занимались организацией межпланетного флота. Это важнее. Человечеству нужна Луна, человечеству нужны Марс и Венера, человечеству скоро понадобятся спутники больших планет. А звезды человечеству пока не нужны, звезды необходимы отдельным людям, чтобы ублажить свое самолюбие и потешить любопытство.

– Ты меня не убедил, – возвращаясь к столу, сказал Круглов. – Сегодняшнее любопытство всегда обеспечивает будущую пользу. Если человечество утратит любопытство, оно начнет запаздывать. Мы перестанем успевать обеспечивать собственные потребности.

– Только не надо громких слов, – поморщился Чамберс. – Только не надо говорить о Земле, как о колыбели, утверждать, что человечество не может вечно жить в этой самой колыбели. Мы ведь и не живем, мы вышли в космос, обживаем Солнечную систему. Просто не надо торопиться, всему свой черед.

– Ты мне поможешь? – Круглов сел напротив Чамберса.

Тот отвел глаза.

– Ты берешь меня за глотку, – пробормотал он. – Знаешь что? Давай сходим в китайский квартал. Мы с тобой тысячу лет не пробовали вонтонского супа. Выпьем вина, полакомимся пресноводными креветками, там и поговорим. Идет?

– Бюрократ-гурман, – веселея, сказал Круглов и встал. – Пошли? Время обеда.

В китайском ресторане было прохладно. Повар-китаец поставил перед ними фритюрницу и принялся филигранно играть ножами, одновременно ловко пластая еще трепещущую рыбину. Чамберс и Круглов на китайца внимания не обращали, поэтому повар кудесничал больше для себя. Видно было, что это занятие ему нравилось, а может, сказывался характер, но с круглого и узкоглазого лица китайца не сползала широкая улыбка. Из своего кабинета выглянул хозяин – Старый Ма, – узнал гостей и низко им поклонился, приложив ладони к груди.

– Не понимаю, – сказал Чамберс, размахивая палочками. – Что за проблемы, Алекс? Ты на месте, понимаешь, ты делаешь важное и нужное дело, я даже не знаю, кем тебя и заменить. За год ты успел столько, что невозможно представить. Ты разобрался в ярославской проблеме. Джонсон этого не сделал за два года, а тебе потребовалось меньше года. Ты сделал важное дело на Луне, ты привел в норму эту вольницу на «Союзе». И после этого ты заявляешь, что занимался не своим делом? Нет, Алекс, я решительно тебя не понимаю!

– Вот именно, – мрачно сказал Круглов. – Приходится принимать решения. Приходится унижать людей. Даже если обходится без унижений, все равно на одного довольного приходится сто недовольных. И я сам чувствую, что меняюсь. И не в лучшую сторону, Ричард. Власть развращает и портит людей, а мне ужасно не хочется портиться.

– Глупости, – сказал Чамберс, придвигая к себе принесенную тарелку, на которой зеленел салат, где выделялись тоненькие кольца красного жгучего перца и белели кусочки рыбы. – Я этого не замечал. И сколько я ни разговаривал с людьми, никто не сказал о тебе ничего плохого.

– Себя порой видишь лучше. – Круглов неохотно ковырял свою порцию. Разговор ему был неприятен, и он даже не пытался скрывать этого. – Я уже принял решение, Ричард, можешь меня не отговаривать.

– Он принял решение! – Полное лицо Чамберса побагровело. – Он принял решение! Нет, вы только посмотрите на него, он принял решение! А на программу тебе наплевать. Не выйдет!

Повар прекратил свою эквилибристику и вопросительно посмотрел на Чамберса. Тот махнул рукой, показывая, что громкие фразы повара не касаются.

– Так вот, Алекс, – сказал председатель КОСМОЮНЕСКО. – Катись ты со своими переживаниями! Завершишь ярославскую программу, там и посмотрим. А пока тебе предстоит очередной полет. На этот раз на Марс. Принято решение о расширении марсианских поселений. Там обнаружено почти открытое месторождение трансурановых. Решено ставить там завод, а на орбите Марса будет заправочная станция. Марс, таким образом, превращается в космодром подскока. Оттуда экспедиции будут уходить в Заземелье. Ты участвовал в разработке проекта? Вот и будь добр принять участие в его реализации. Туда ты летишь не один, туда идет целая флотилия. Для этого подготовлены «Ниагара», «Гагарин» и «Вашингтон», счет оборудования ведется на сотни тонн. И мне хорошо, по крайней мере я в течение десяти месяцев не буду видеть твою страдальческую физиономию и слушать, как ты терзаешься и холишь свои комплексы. И не говори ничего! – Чамберс поднял руки, словно защищался от Круглова. – Решение уже принято, Алекс, и принимал его не только я.

Повар поставил перед ними тарелочки со сложными салатами и гарнирами, перед каждым из них появились овальные блюда с дымящейся рыбой. Чамберс сладострастно пошевелил губами, склонился над своей порцией, вдыхая ароматы.

– Ладно, – сказал он. – Оставим на время споры. Предадимся чревоугодию. Настоятельно рекомендую, Алекс, на Марсе ты этого не поешь!

– Странное дело, – вслух подумал Круглов. – Каждый раз, когда возникают сложности в наших отношениях, вы тянете меня в ресторан. С чего бы это, Ричард?

– Не ищи особых причин, – посоветовал Чамберс, вытирая губы салфеткой и с наслаждением делая глоток чая из тонкой фарфоровой чашечки. – Просто сытого человека легче уламывать. Сытый человек лучше чувствует общую гармонию, он умиротворен, ему лень возражать.

– Психолог, – с уважительной насмешливостью сказал Круглов. – Ладно, Ричард, ты меня уговорил. Отложим разговор до возвращения с Марса, тем более что самые неприятные разговоры мне еще предстоят.

– Собираешься на родину? – внимательно глянул Чамберс.

– Пора решить все вопросы. – Круглов кивнул официанту, ожидавшему этого знака. – Тем более что назад я вернусь почти через год. Кстати, вот еще одна причина, чтобы поработать в программе «Икар». Есть возможность значительно сократить сроки перелетов. Мы слишком застоялись, пора сделать еще один шаг. Скорость должна расти, а расстояния – сокращаться.

– И ты говоришь, что не чувствуешь себя функционером? – Чамберс театрально возвел очи горе. – Правильной дорогой идете, товарищ Круглов, как говорят наши китайские друзья.

Он посмотрел на часы.

– Кажется, на этот раз мои увещевания не особо затянулись, – удовлетворенно сказал он. – Итак, Марс. Сейчас там одно поселение. Форпост в горах можно не считать, хотя он является важнейшей отправной точкой принятого решения.

Наша задача – довести за десять лет поселения на Марсе до десяти – пятнадцати тысяч человек. Красивая задача, не правда ли? Кроме того, планируется создать поселение на орбите. Так что Ярославский завод со своей идеей появился крайне своевременно. Поселение на орбите будет на первых порах складом и ремонтной базой, в дальнейшем планируется развернуть там космолитейный завод, сборочный цех и мощную астрофизическую станцию. Я тебя познакомлю со всеми документами.

Подумай, Алекс, тебе придется стоять у истоков космической цивилизации в полном соответствии с прогнозами вашего Циолковского. Это тебя не убеждает?

– Свое отношение к происходящему я уже высказал, – глядя в окно, сказал Круглов. – Каждому свое, не так ли?

– Только ты от этого своего почему-то бежишь, – поднимаясь, сказал Чамберс.

Они вышли из ресторана. Служба погоды проводила профилактическую разрядку облаков, и над Нью-Йорком, над его небоскребами и скверами, моросил легкий дождь, делая нежной и глянцевой листву, заставляя оживать пожухшую от жары траву, делая темными и скользкими полибетонные дорожки. С левой стороны небес облаков не было, и в синеве сияло солнце. «К грибам», – машинально подумал Круглов и едва не засмеялся: ну какие, к черту, грибы в мегаполисе? Неподалеку на темном влажном пятачке посадочной площадки приземлилось маршрутное аэротакси, из которого выскочили два одинаковых курчавых негритенка и, весело препираясь, помчались в парк, откуда доносились возбужденные детские голоса. Круглов знал, что там находится бейсбольная площадка, но негритята, по-видимому, были зрителями. По крайней мере сумок со спортивной амуницией он у них не увидел.

– Так ты сейчас куда? – спросил Чамберс, поглядывая на часы. – У меня в три часа совещание по лунным проблемам. Мы туда направляем хорошую экспедицию. Звездные имена, Алекс. Зоопсихологи, ксенологи, специалисты по изолированным общественным группам. Не хочешь поприсутствовать?

– Не хочу, – глядя вслед беззаботным мальчишкам, сказал Круглов. – Мне еще в библиотеку ООН надо заскочить, поинтересоваться материалами по Марсу. Хорошим я буду функционером, если покажу свое полное невежество во всех тамошних делах.

– Правильно, – сказал Чамберс, протягивая ему руку. – Только не начинай с конца прошлого века, ты уж поверь, та история тебе ничего не даст.

Некоторое время Круглов смотрел вслед председателю КОСМОЮНЕСКО. Чамберс торопливо уходил по улице, обходя образовавшиеся лужи, в которых еще пузырился дождь.

Чамберсу было рядом, это Круглову надо было добираться на другой конец города. Он обреченно вздохнул и зашагал к аэротакси, желтеющему на сером пятачке посадочной площадки.

Оказавшись в кабине, он набрал на клавиатуре адрес. Маршрутное аэротакси водителя не имело, его компьютер ориентировался по маячкам, установленным на зданиях. Едва Круглов набрал адрес, аэротакси опустило прозрачный купол, мягко, почти неслышно запели двигатели – два винтовых агрегата по триста пятьдесят лошадиных сил, скрытые под обшивкой машины, немного походящей на летающую тарелку, какой ее обычно изображали в конце прошлого века.

Круглов откинулся в кресле, некоторое время смотрел на громады небоскребов, проплывающих по курсу машины, потом взял со столика иллюстрированный журнал и принялся коротать время полета.

Он с досадой подумал, что Чамберс снова обставил его по всем статьям. Впрочем, этому не стоило особенно удивляться.

Запреты врачей все еще оставались в силе, поэтому будущее Круглова в какой-то мере продолжало зависеть от председателя КОСМОЮНЕСКО. И все-таки ему было досадно. Мысленно он еще придумывал аргументы за свой переход в программу «Икар», правда, аргументы эти не казались ему самому слишком убедительными. Чамберс был прав: задачи, что стояли перед комитетом, были слишком важны, чтобы зависеть от прихоти одного человека, хотя бы этим человеком был он сам. Будь он на месте Чамберса, Алексей Николаевич поступил бы точно так же. Человечество нуждается в расширении своего космического пространства, дальнейшая экспансия неизбежна. Следовательно, он, Круглов, должен встать под знамена этой экспансии, и встать не тем, кем ему самому хотелось бы, а специалистом, в котором общество в настоящий момент весьма нуждается. Чамберс был прав, но все равно было досадно. Круглов представил себе тахиопространственный спейсрейдер, о котором он недавно говорил с руководителем программы «Икар», и легкая зависть к пилоту, который поведет корабль через два пространства, на миг охватила его.

Но на подобную грусть у Круглова не было времени, следовало до отлета в Россию ознакомиться с положением дел на Марсе, со всей марсианской программой, а за час или два вникнуть во все проблемы было нереально.

Сидеть в библиотеке не хотелось, пусть там было уютно и тихо, пусть там было хорошо – работали люстры Чижевского и прекрасные кондиционеры. «Возьму дискету», – подумал Круглов. Пожалуй, это был выход – сунуть дискету в наручный компьютер и просмотреть все материалы через информкорректор, похожий на зеркальные очки.

Для получения информации не стоило ехать в библиотеку, можно было заказать ее прямо со стратосферника. Но педантизм Круглова взял свое – вдруг есть материалы, еще не занесенные в Сеть? Для получения этой информации надо было обязательно поговорить со специалистами библиотеки. Это Круглов так обманывал себя, просто ему хотелось немного пообщаться с людьми, не связанными с делами КОСМОЮНЕСКО, а потому и приятными в разговоре. Тем более что большая часть сотрудников библиотеки относилась к прекрасному полу, который за рабочей суетой и постоянными полетами Круглов уже стал забывать.

Глава двенадцатая
РОССИЯ. 2057 ГОД

Стратосферник очертаниями походил скорее на плоскую рыбину, чем на летательный аппарат. Сделан он был по модернизированному проекту немецкого ракетчика Зенгера, который работал над ним еще в сороковые годы. Именно с такого дальнего бомбардировщика Зенгер планировал бомбить американские города. Теперь же стратосферник, сделанный по его проекту, занимался сугубо мирным делом – перевозил пассажиров и грузы с континента на континент. Стратосферник был снабжен ракетным двигателем, полет протекал на высотах от пятидесяти до трехсот километров, и скорость стратосферника могла достигать сорока тысяч километров в час. В конце восходящей траектории полета ракетный двигатель выключался, и далее полет продолжался благодаря запасенной кинетической энергии путем планирования по волнообразной траектории с постепенно затухающей амплитудой. Проще говоря, стратосферник двигался подобно плоскому камню, пущенному умелой рукой над водой. Он отталкивался от атмосферы, оставляя за собой «блинчики» подскоков. Перелет до Москвы занимал несколько часов, которые можно было провести в баре или при желании посмотреть какой-нибудь фильм из многочисленной видеотеки лайнера. Круглов же постарался использовать это время с большей пользой – он познакомился с историей и проблемами марсианской экспансии.

Первый пилотируемый полет на Марс состоялся в две тысячи двадцать втором году. Экипаж пилотируемого корабля, который в память о первых спутниках назвали «Галилео Галилей», продолжался более двух лет. Экипаж был международным – в него входили три американца, двое русских, один немец и один китаец, который в последний момент заменил заболевшего британского астронавта. Экспедиция пробыла на Марсе двенадцать суток. Для изучения планеты этого времени оказалось мало, зато члены экспедиции с успехом выполнили другую задачу – подготовили и установили купол, способный принять последующие экспедиции, провели пробные бурения и обнаружили запасы воды. Кроме этого, члены экспедиции установили и запустили компактный ядерный реактор «Арзамас-5», который в марсианских условиях зарекомендовал себя прекрасно. Заглушив реактор и оставив в куполе запасы продовольствия, первая марсианская экспедиция отправилась восвояси, успев, однако, по пути исследовать один из спутников Марса – Деймос.

Они не зря торопились: «Галилей» еще находился на половине пути к Земле, когда на Марс высадилась вторая экспедиция. Теперь уже в научных изысканиях приняло участие три планетолета, а общая численность экспедиции превысила сорок человек. Пока одни, находясь на орбите, исследовали спутники Марса, основная группа высадилась на планету, провела картографические изыскания, геологическую разведку обширной территории и завершила монтаж основной базы, которая расположилась вблизи марсианского Олимпа. Оставив на планете группу исследователей, вторая экспедиция вернулась на Землю. Результаты экспедиции были довольно скромными, они не шли ни в какое сравнение с открытиями, сделанными к тому времени исследователями Луны. Но все понимали, что это всего лишь начало – Марс был лакомым кусочком, экспедиции спонсировались даже крупными корпорациями вроде «Петролиума» или «Юкоса», которые надеялись в обозримом будущем получить от своей щедрости некоторую выгоду.

После этого говорить о новых экспедициях на Красную планету стало глупо, люди находились там постоянно, все последующие планетолеты, посещающие Марс, доставляли туда оборудование, продовольствие, запасы воды и горючего, а также новых людей, которые раз в год меняли предыдущих исследователей.

На исследования не скупились, уже тогда по перспективному плану освоения Солнечной системы предполагалось, что именно Марс станет базой для броска в дальнее Заземелье. Но для этого требовалось обнаружить на Марсе трансурановые элементы, поставить завод по их переработке в топливо для ядерных двигателей планетолетов, а главное – создать на Марсе продовольственную базу.

Вторая задача в последующие двадцать лет решалась более успешно. Благодаря успехам в генетике канадским биоинженерам удалось вырастить культуры, которые могли плодоносить даже в суровых марсианских условиях. Сейчас в некоторых марсианских долинах уже зеленели всходы многолетних посевов озимарной пшеницы и ржи. Поэтому не стоило удивляться тому, что в последние годы на Марс стала поставляться сельскохозяйственная техника, оборудованная для работы в марсианских условиях.

Круглов не представлял, что там может расти – в суровых марсианских условиях. К Марсу он никогда не ходил. К планетам-гигантам ходил трижды, а вот Марс оставался где-то в стороне. Было бы интересно побывать в марсианских поселениях, увидеть все своими глазами, но Круглову не нравился сам полет, который грозил растянуться почти на год. Тем не менее, если назвался груздем… Алексей Николаевич печально вздохнул. Теперь он уже укорял себя за мягкотелость. Надо было добиваться нужного решения более жесткими методами, глядишь, Чамберс и дрогнул бы.

Он неторопливо принялся знакомиться с досье тех, кто в настоящее время работал на Марсе. Было их около шестидесяти человек, в основном Круглову почти не знакомые, разве что знавал он в свое время некоего Билла Селлингса, правда, маловероятно было, что этот Селлингс окажется именно тем инфантильным астрохимиком, которого он знал по экспедиции к спутникам Юпитера. Хотя… Внимание Круглова привлекла фамилия Цымбаларь. А вот Олексу Круглов знал. Правда, он полагал, что Дзюба сейчас сидит на искусственном спутнике Венеры, а тот вон куда махнул! Специалист он, конечно, неплохой, только рассеянный немного. Вечно чего-то теряет, вечно все забывает, у Венеры за ним приходилось отдельно следить, как за маленьким ребенком, он ведь в порыве научной страсти порой и поесть вовремя забывал.

Он еще продолжал изучать материалы, касающиеся Марса, когда в динамиках стратосферника послышался мелодичный голос, который обратился к пассажирам по-английски, а потом продублировал сообщение на русском, испанском, французском и немецком языках.

– Уважаемые дамы и господа! Наш полет подошел к концу. Через шесть минут мы приземлимся на аэрокрост города Москвы. Температура в столице России плюс двадцать семь градусов по Цельсию. Местное время шестнадцать часов двадцать пять минут. Экипаж прощается с вами, надеемся, что путешествие было приятным для вас. Счастливого дальнейшего пути, уважаемые пассажиры. О недостатках, имевших место в полете, вы можете сообщить по телефону…

Судя по этой фразе, европейский комитет защиты прав потребителей добился контроля за межконтинентальными стратосферниками, раньше такого не было, панамериканский союз пилотов отстаивал свои исключительные права более чем успешно. Но похоже, что потребительский союз своего все равно добился, пусть даже через страсбургский суд.

Прямо в Ступино Круглов пересел на аэротакси. Мегаполис продолжал строиться. На юго-западе высилась цепочка пластиковых куполов терминалов оптовой торговли, на востоке в дымке темнели небоскребы столицы. На юге что-то фиолетово полыхало на весь горизонт. Попутчиком Круглова оказался невысокий мужчина в непривычной межпланетчику пестрой одежде. Он с кем-то разговаривал, время от времени бросая удивленные взгляды на Круглова. Космический загар в сочетании с универкомом производили на мужчину впечатление. Да и сам Круглов старался не показывать своего удивления. В моде явно произошли значительные изменения, которых он не мог понять. Впрочем, на площади Маяковского аэротакси опустилось на крышу здания интеграционного Совета Евроазии, и попутчик сошел.

Круглов не имел намерений задерживаться в Москве. Город ему не нравился, более того, мегаполис давно уже перерос те пределы, которые позволяли ему называться городом. Скорее это было маленькое государство, на котором вполне могли разместиться несколько небольших европейских стран. Таких городов на планете было не так уж и много – Нью-Йорк, Амстердам, в какой-то мере Париж и Гамбург, остальные уже прекратили свой рост, и только Москва постоянно вытягивала свои окраины, однако увеличивала она свои размеры и в глубину. Пожалуй, подземный город был не меньше того, что находился на поверхности, туда постепенно уходило производство и транспорт, которым жители российской столицы по привычке пользовались более охотно, нежели воздушным.

Из столицы за три часа Круглов добрался до Саратова, откуда монорельсом отправился в дальнейший путь. До Барнаула добраться можно было довольно быстро, но Круглов умышленно выбрал этот вариант – можно было в окна стремительного вагона, идущего со скоростью восемьсот километров в час, посмотреть, что сейчас происходит на родине. Слева цепочкой шли дирижабли, внешне напоминающие летающие тарелки, как их рисовали в научно-популярных журналах конца прошлого века. Под каждым дирижаблем покачивалось по нескольку опор высоковольтной линии – в тайге беспроволочную передачу энергии использовать было слишком опасно, вот и тянули многокилометровые линии передач, чтобы избежать возможных лесных пожаров. Тихоходные неторопливые дирижабли очень скоро остались позади, и по обе стороны монорельса потянулась тайга. Среди деревьев мелькали купола и жилые корпуса – освоение Сибири шло полным ходом. Кое-где виднелись скопления ветряков, лопасти которых находились в постоянном вращении. Освоение территорий всегда требует дополнительной энергии, линии ЛЭП со своей задачей по снабжению энергией уже не справлялись, и приходилось прибегать к альтернативным источникам.

Впереди Круглова в мягких креслах сидела немолодая пара.

Мужчина и женщина негромко беседовали. Подслушивать чужие разговоры нехорошо, но непроизвольно Алексей Николаевич ловил обрывки фраз, из которых он понял, о чем разговаривали попутчики.

– Елизавета Вениаминовна, – сказал мужчина. – Вы все увидите своими глазами. Настоящая долина смерти. И не где-нибудь в Африке, нет, совсем рядом – неподалеку от Ковы. Механизмы смерти еще недостаточно изучены, но предварительный вывод уже очевиден – во всем виновато болото. Под болотом залежи серы и каменного угля, настоящая химическая лаборатория. Время от времени вспыхивают подземные пожары, и тогда газовые смеси вырываются наружу, убивая все живое.

– Подземная гроза, – убежденно отозвалась женщина. – Здесь слишком велики подземные потенциалы, время от времени под землей начинаются настоящие грозы.

– Я бы не стал утверждать столь однозначно, – промямлил мужчина. – Возможно, вы правы, но пока у нас для подобных выводов нет достаточных оснований. Поисковая группа, которую вы возглавите, будет оснащена всем необходимым оборудованием…

«Люди занимаются делом, – с внезапной завистью подумал Круглов. – А ты – функционер. Ты только делаешь вид, что занимаешься делом, а на самом деле мешаешь работать другим. И при этом их обижаешь».

Он неторопливо поднялся и перешел в пустой угол салона, где мерцал стереовизор. Объемное изображение висело в воздухе, выступая сантиметров на пятнадцать из плоского экрана. Показывали старый кинофильм, название его Круглов уже забыл, но фильм, как он помнил, был о школе. Его внимательно смотрел подросток в сетчатой майке и серых брюках. Запястья рук подростка были в разноцветных браслетах, длинные волосы прижимал обруч из серебристого металла.

Подростку надоело смотреть фильм, и он переключил стереовизор на другую программу. На этом канале выступала незнакомая Круглову музыкальная группа. Музыка, которую исполняла группа, на вкус Круглова была довольно скучной, в ней присутствовали индийские и китайские мотивы, но подросток слушал выступление группы с видимым удовольствием. Он даже стал покачиваться в такт мелодии.

Круглов откинулся в кресле и прикрыл глаза. Глупо было тратить время зря, надо было бы ознакомиться с марсианскими материалами до конца, но сейчас Алексею Николаевичу захотелось просто посидеть вот так, с закрытыми глазами, ни о чем не думая, а просто слушая тягучую неторопливую мелодию, которая пришла на смену хард-кантри, которую поколение Круглова слушало в юности. С закрытыми глазами движение поезда совсем не ощущалось, как и торможение на редких промежуточных станциях.

Концерт закончился, и по стереовизору розовощекий и пышущий здоровьем диктор начал излагать последние известия:

– Международная команда спасателей закончила очистку Балтийского моря от затопленного в середине прошлого века химического оружия. Поднято на поверхность более четырнадцати тысяч снарядов и мин, которые обезврежены и переработаны на конверсионном заводе в Шиханах.

Вступила в строй Камчатская термоэлектростанция, обеспечивающая потребности региона в электроэнергии.

Русско-японское предприятие на Шикотане в рамках программы восстановления океанских ресурсов выпустило в океан более двух миллиардов мальков сельди, полученных путем клонирования.

Открыли для посещения остров Новая Земля, на протяжении десятков лет служивший полигоном для ядерных испытаний России. Представители «Гринписа» заявили, что они радиационной обстановкой на острове вполне удовлетворены.

Вступил в втрой завод теплоизоляционных материалов в Минусинске. Теперь не надо гнать эшелоны через всю страну, потребности Якутии полностью обеспечиваются местной продукцией.

В Санкт-Петербурге открылся океанариум. Животный мир океана представлен в нем почти двумя тысячами Видов рыб и морских животных.

В Большом театре триумфально выступала Ирина Хаапасалу. Ее сольные партии в «Лебедином озере» и «Лунной тишине» поразили воображение балетоманов.

В Санкт-Петербурге прошли очередные Ефремовские чтения.

В Воронеже начал работу Детский театр теней. Прославленный режиссер Игорь Виторган поставил на сцене театра пьесу Януша Милевского «Спящий дракон», с огромным успехом прошедшую в прошлом году на помостках многих европейских театров.

Люди работали.

Круглов дослушал новости и посмотрел на часы. До Барнаула оставалось еще около часа езды.

Тренированное сознание не подвело, он открыл глаза за десять минут до станции. Поезд высадил редких пассажиров и унесся по направлению к Тихому океану, оставив после себя струи взвихренного воздуха. Круглов прошел на станцию. За полгода здесь все разительно изменилось – появилось огромное панно с изображением отряда казаков, перебирающихся через реку вброд. Чуть ниже перрона открылось экспресс-кафе, к которому со всех сторон вели ступеньки из голубоватого полибетона.

Изменился и город. Центральная улица, начинающаяся привокзальной площадью, стала еще более просторной, по обе стороны ее высились изящные, архитектурно продуманные дома, образующие кварталы, в которые органично вкраплялись кусочки тайги, березовые рощи или просто зеленые газоны, где возилась пестро одетая детвора.

Странное дело, но Круглов не чувствовал себя дома, а перестроенные улицы только усиливали чувство отчужденности.