Текст книги "История Рима"

Автор книги: Сергей Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 70 страниц)

Право

Мы видели (в первой части), что римское право достигло высокого развития уже в эпоху республики. Юридическое творчество империи приняло еще более широкий размах. Этого требовала сама жизнь. Империя включила в себя огромный и пестрый мир, объединенный экономическими, политическими и культурными связями, которые выходили далеко за рамки Средиземноморья. Многообразие правовых норм и обычаев отдельных стран, вошедших в состав империи, требовало юридической унификации. Растущие социальные противоречия вынуждали господствующий класс прилагать максимальные усилия для того, чтобы юридически закрепить свое привилегированное положение и отсрочить надвигающийся крах. Это объясняет нам, почему во II и в начале III в. римская юриспруденция достигает своего высшего расцвета.

Источниками права в эпоху империи, с отмиранием деятельности народных собраний, сделались постановления сената (senatus consulta) и законодательство императоров. Последнее приобрело исключительное значение с тех пор, как сенат потерял свои законодательные функции (с конца III в.).

Распоряжения императоров делились на следующие категории: эдикты – общие распоряжения для всего населения империи; мандаты – инструкции должностным лицам; рескрипты – распоряжения по отдельным вопросам; декреты – решения по спорным, в частности, судебным делам. Кроме того, некоторые императорские распоряжения получают также название «законов» (leges).

В конце империи законодательный характер приобретают и постановления высших должностных лиц – префекта претория и градоначальника столицы.

Параллельно с этим прекращается судебная деятельность претора. Мы видели, что при Адриане юрист Сальвий Юлиан составил окончательный текст преторского эдикта – «Постоянный эдикт».

Судебный процесс начинает меняться еще в конце республики. Рядом с формулярным процессом возникает экстраординарный процесс. Он получил это название потому, что в нем претор, на основании своего империя, непосредственно решал дело вне общего порядка (extra ordinem). При империи экстраординарный процесс, естественно, получил дальнейшее развитие, хотя рядом с ним некоторое время продолжала существовать и старая форма судопроизводства. Даже в формулярном процессе право претора составлять формулу постепенно ограничивалось императорскими распоряжениями.

По мере отмирания преторского суда на первый план выдвигается судебная деятельность высших императорских чиновников. Принцепс мог и лично, на основании своего империя, разобрать любое дело extra ordinem, но он мог и передать разбор дела чиновнику. На практике чаще всего бывало последнее. Так, в г. Риме главным судьей по гражданским делам сделался градоначальник, в провинциях – наместники. На их решения могли приноситься жалобы императору. В экстраординарном процессе все дело с начала и до конца велось одним чиновником.

Аналогичные изменения претерпел и уголовный процесс. Деятельность постоянных комиссий по уголовным делам (quaestiones perpetuae) сначала была ограничена, а затем исчезла. Император и его чиновники стали основными органами судебной власти. Все судопроизводство как по гражданским, так и по уголовным делам приобрело канцелярский, бюрократический характер. Это создавало почву для широкого развития взяточничества и продажности судей.

На всем протяжении истории римского права огромное значение имела деятельность толкователей права – юристов. Сначала ими были жрецы, затем, с эпохи Аппия Клавдия, светские лица. Мы упоминали о юристах I в. до н. э. – Квинте Муции Сцеволе и его ученике Сервии Сульпиции Руфе. При Августе подвизались два крупных юриста – Антистий Лабеон и Атей Капитон. Учеником первого был Прокул, и по его имени вся школа называлась «прокулианцами»; учеником второго – Сабин, и его последователи получили название «сабинианцев». Разница между обеими школами, по-видимому, состояла в том, что прокулианцы были сторонниками централизованной власти (монархии) и поэтому допускали более свободное толкование старых республиканских правовых норм. Сабинианцы же стояли на почве рабовладельческой демократии и поэтому в вопросах права были консерваторами.

Расцвет деятельности римских юристов, как было указано, падает на II и начало III в. Во II в. жили упомянутый выше Сальвий Юлиан и Гай. О жизни последнего не сохранилось почти никаких данных (мы не знаем даже его полного имени). От него дошел краткий учебник частного права и процесса («Институции»), написанный с большой ясностью и систематичностью. Институции Гая являются одним из основных источников наших знаний о римском праве.

В конце II и в начале III в. развертывается деятельность знаменитых юристов: Папиниана (казнен в 212 г.), Юлия Павла (умер в 40-х годах III в.) и Домиция Ульпиана (убит преторианцами в 228 г.).

Литература

Одним из самых популярных авторов во времена Нерона был племянник Сенеки Марк Анней Лукан (39—65 гг.). Получив блестящее риторическое и философское (в духе стоицизма) образование, он рано выдвинулся как талантливый поэт. Но, говорят, что его литературные успехи возбудили зависть Нерона, который запретил ему выступать с чтением поэтических произведений. Это будто бы толкнуло Лукана в сторону аристократической оппозиции. Он принял участие в заговоре Пизона и, приговоренный к смерти, вскрыл себе вены.

Из многочисленных произведений Лукана до нас дошла только неоконченная историческая эпопея «О гражданской войне» в 10-ти книгах. В ней описывается борьба Цезаря с Помпеем, приведшая к падению республики. Поэма обрывается на Александрийской войне. Она написана традиционным эпическим гекзаметром, но лишена обычного для эпической поэзии вмешательства богов в человеческие действия. Лукан по своим философским взглядам был стоиком. Поэтому для него верховной силой, управляющей миром, является рок, судьба, а не традиционные боги греко-римского пантеона. Однако это не исключает большой роли, которую играют в поэме всевозможные суеверия: оракулы, магия, астрология, предчувствия и проч. Произведение Лукана является образцом модной тогда риторической поэзии. Напыщенно-декламационный стиль, пафос, гиперболизм, нагромождение ужасов, резкие контрасты – все это имеет целью потрясти читателя. Стиль отточенный и блестящий, но холодный.

Лукан – представитель аристократической оппозиции. Он идеализирует старый республиканский Рим, погибший в гражданской войне, хотя, как и Тацит, считает империю неизбежным злом. Характерно, что в первых книгах поэмы, написанных еще тогда, когда Лукан был в числе придворных, его оппозиционность почти не заметна. Мы встречаем там похвалы Нерону, а Цезарь и Помпей одинаково считаются виновниками гибели республики. В дальнейших книгах настроение Лукана меняется. Он выступает против деспотизма, высказывается против обоготворения императоров. Битва при Фарсале изображается им как величайшее несчастье, начало гибели Рима. В соответствии с этим поворотом меняется и отношение Лукана к главным действующим лицам поэмы. Все его симпатии теперь на стороне Помпея, защитника республики, тогда как Цезарь изображается тираном и злодеем. Эпос, даже в том виде исторической поэмы, какой ему придал Лукан, был умирающим видом поэзии.[498]498
  Особенно ярко это сказалось в эпигонском творчестве поэтов второй половины I в.: Папиния Стация, Валерия Флакка, Силия Италика и др.


[Закрыть] Более жизнеспособным жанром оказалась сатира, возникшая еще при республике. Империя дала ей новую пищу. Самым ярким памятником сатирического жанра империи и вместе с тем одним из крупнейших произведений мировой литературы является авантюрно-сатирический роман «Сатирикон».[499]499
  По форме – это «мениппова сатира», где проза сочетается со стихами. Но по существу «Сатирикон» далеко выходит за эти рамки.


[Закрыть] Автором его, вероятнее всего, был приближенный Нерона Гай Петроний, «судья изящного», покончивший жизнь самоубийством, не ожидая приказания Нерона. От «Сатирикона» сохранилось очень немного. Уцелевшие фрагменты начинаются, по-видимому, с 14-й книги и не доходят до конца романа. Но и это немногое дает возможность составить представление о целом.

Содержание уцелевшей части романа состоит в том, что двое деклассированных бродяг – Энколпий и его возлюбленный Гитон – скитаются по южной Италии,[500]500
  По-видимому, в исчезнувших частях романа действие не ограничивалось только Италией.


[Закрыть] попадая в различные переделки. Время от времени к ним присоединяется какой-нибудь третий персонаж – например, бродячий поэт Эвмолп. Это дает возможность автору нарисовать широкое полотно, изображающее быт и нравы различных слоев римского общества, начиная с разбогатевшего вольноотпущенника Тримальхиона и кончая подонками общества (впрочем, изображение последних в «Сатириконе» преобладает). К основной нити романа иногда присоединяются вставные рассказы, типа новелл, не связанные непосредственно с ходом повествования.

Характер и тон романа – самые разнообразные, начиная с полного натурализма и кончая пародией на другие литературные жанры (например, на эпос Лукана), карикатурой и фантастическим гротеском. Язык «Сатирикона» чрезвычайно гибок и выразителен. Автор заставляет своих персонажей говорить тем языком, на каком выражались в жизни различные классы римского общества. А так как большинство персонажей романа принадлежит к низшим общественным слоям, то «Сатирикон» сохранил нам прекрасные образцы народного латинского языка.

Наиболее яркий эпизод в дошедшей до нас части романа – пир у Тримальхиона, на который попадают герои. Тримальхион – бывший сирийский раб, заслуживший милость господина и получивший свободу, а затем и наследство. Ловкими торговыми и ростовщическими операциями он нажил сказочное состояние. Тримальхион груб, тщеславен, крайне невежествен, суеверен. Роскошь, которой он окружен, чрезвычайно безвкусна. В каждой мелочи сказывается бывший раб. Однако Тримальхион не лишен и некоторых положительных черт: он обладает практическим умом, добродушием и, несмотря на все свое самодурство, неплохо относится к рабам.

Рисуя Тримальхиона, Петроний дал яркий образ, который при всей своей карикатурности отражает реальные социально-экономические процессы I в., о которых мы не раз говорили: рост удельного веса вольноотпущенников, концентрацию земельной собственности, появление новых богачей, созданных империей. Петроний, представитель старой аристократии, не может не презирать этих выскочек и осмеивает их со всей силой своего таланта. Однако его художественное чутье помогло ему даже в рамках злой карикатуры соблюсти должную меру и дать в целом реалистический тип. То же самое нужно сказать и о других сценах и образах романа. «Сатирикон» является важным историческим источником для середины I в. н. э.

Сатирическим духом проникнуты многие эпиграммы[501]501
  Эпиграмма – короткое и острое лирическое стихотворение, носящее злободневный характер.


[Закрыть] Марка Валерия Марциала (около 42 – около 102 гг.). Интеллигентный пролетарий, родом из Испании, он приехал в Рим «искать счастья». Долго ему пришлось вести полуголодную жизнь литературной богемы, пока, наконец, не пришла известность. Но и слава не дала Марциалу прочного материального обеспечения, часто ему по-прежнему приходилось играть роль приживальщика (клиента) в домах богатых покровителей. Под конец жизни Марциал вернулся в Испанию.

Собрание его стихотворений состоит из 12 книг (около 1,2 тыс. эпиграмм). Не все они носят сатирический характер. Многие из них являются эпиграммами обычного типа это коротенькие стихотворения – описательные, посвятительные, хвалебные, надгробные, застольные и проч. Однако преобладают насмешливые эпиграммы. Сатира Марциала направлена не столько против отдельных лиц,[502]502
  Встречающиеся в стихотворениях имена обычно вымышлены.


[Закрыть] сколько против отрицательных типов римского общества. Перед нами проходит целая галерея образов здесь и неверные жены, и врачи, и плутоватые трактирщики, и светские щеголи, и богатые одинокие старики, за которыми увивается толпа искателей наследства, и бездарные поэты – дилетанты и плагиаторы. Для Марциала характерно сочувствие к «маленьким людям», к бедноте, ютящейся в огромных римских домах («инсулах»), и даже к рабам. Однако рядом с этим уживаются лесть и низкопоклонство перед императором и богатыми покровителями.

Сатира Марциала, несмотря на реализм образов и остроумие, скользит по поверхности и не захватывает глубины явлений. В ней нет подлинного пафоса. Выше его в этом отношении стоит Ювенал.

Децим Юний Ювенал писал при Траяне и Адриане. Точных биографических данных о нем не сохранилось. Но, по-видимому, в материальном отношении он был более независим, чем Марциал, что сказалось и на характере его поэзии. От него осталось 16 сатир в 5 книгах. Ювенал является сатириком-обличителем. Он сходен с Марциалом по гуманным настроениям, по сочувствию ко всем страдающим и угнетенным. Но он превосходит его страстностью и гневом своих обличений и способностью подняться до более широких обобщений. Ювенал обличает деспотизм Домициана (впрочем, это не грозило опасностью при Траяне), бичует римскую знать и богатых вольноотпущенников, рисует упадок италийских городов, трудные условия жизни городской бедноты, в особенности представителей интеллигентных профессий, распущенность светских женщин, унизительное положение клиентов и т. д. Однако пафос моралиста часто увлекает Ювенала слишком далеко, и подходя к его сатирам как к историческому источнику, необходимо вносить поправку на эту черту его творчества. Характерно, что, бичуя пороки своего времени, Ювенал не дает никакой положительной программы. По-видимому, он отражал классовую позицию мелких италийских собственников, спасти которых было невозможно никакими реформами Нервы и Траяна. Поэтому все их идеалы лежали в далеком прошлом.

В Европе нового времени Ювенала считали величайшим сатириком древности. Революционная буржуазия видела в нем страстного обличителя «тиранов» и вырождающейся аристократии.

Элементы сатиры есть и в знаменитом романе Апулея «Метаморфозы» (или «Золотой осел»). Апулей родился около 124 г. в северной Африке, в г. Мадавре.[503]503
  Следует отметить, как много римских писателей I—II вв. были уроженцами провинций. Это – лишний факт, подтверждающий рост значения провинций в экономической и культурной жизни империи.


[Закрыть] Происходя из богатой семьи, Апулей получил риторическое образование в Карфагене, учился философии в Афинах и много путешествовал по греческому Востоку. Побывал он и в Риме, где занимался адвокатской деятельностью. Впоследствии Апулей жил в Карфагене, где пользовался большой известностью и почетом.

Апулей – типичное дитя своей эпохи. Он ритор и философ. Его философские взгляды представляют эклектическую смесь из пифагореизма и платонизма. В духе времени Апулей страстно увлечен мистическими культами и магией. Он был весьма плодовитым и разносторонним писателем, одинаково легко владевшим как латинским, так и греческим языком. Его греческие произведения все погибли, но из латинских многие сохранились. Значение Апулея для мировой литературы[504]504
В те дни, когда в садах ЛицеяЯ безмятежно расцветал,Читал охотно Апулея,А Цицерона не читал...(Пушкин. Евгений Онегин, гл. VIII)

[Закрыть] основано не на речах и философских трактатах, а на его романе. Содержание «Метаморфоз» вкратце сводится к следующему. Юноша Люций, увлеченный магией и мечтающий проникнуть в ее тайны, во время путешествия попадает в Фессалию, страну колдуний. Он останавливается в доме своего знакомого, жена которого слывет могущественной чародейкой. С помощью служанки Люций пытается приобщиться к оккультному миру. Но та по ошибке дает ему волшебное питье, превращающее его в осла. Осел-Люций сохраняет человеческую психику. В ту же ночь его похищают разбойники, после чего начинается длинная цепь приключений и страданий. В конце концов Люций обращается с мольбой к богине Изиде. Богиня является ему во сне и обещает спасение под условием, что свою остальную жизнь Люций посвятит ей. На другой день осел встречает процессию Изиды, жует священные розы из венка ее жреца и снова делается человеком. Раскаявшийся и возрожденный Люций принимает посвящение в таинства египетской богини и становится ее жрецом.

В канву романа вплетен большой новеллистический материал, из которого выделяется известная сказка об Амуре и Психее, впоследствии неоднократно обрабатывавшаяся в литературе и искусстве.

«Метаморфозы» по форме являются приключенческим, развлекательным романом, в основе которого лежит аналогичная греческая повесть. Апулей не только значительно расширил греческий оригинал (в «Метаморфозах» 11 книг), но и придал ему религиозно-философский, нравоучительный смысл. Герой романа превращением в осла наказан за чувственность и стремление дерзко проникнуть в сверхъестественные тайны. Своими страданиями в образе осла Люций искупает свои прегрешения и достигает святости.

Сюжет романа позволил Апулею широко показать отрицательные стороны жизни. «Ослу» открыто гораздо больше возможностей наблюдать закулисную сторону общественных явлений, так как люди при нем открыто делают и говорят то, что они тщательно скрывают от своих собратьев. Поэтому в «Метаморфозах» содержится большой сатирический и культурно-исторический материал. Апулей дает яркую картину жизни римских провинций II в. Он рисует произвол администрации, тяжелое положение рабов, разорение мелких земельных собственников.

Греческое возрождение

Римская литература II в. испытала сильное влияние так называемого «греческого возрождения». Улучшение положения римских провинций коснулось и Греции. Перенесение центра тяжести римской внешней политики на Восток, начиная с Нерона, также не могло не отразиться благоприятным образом на Балканском полуострове, Малой Азии и Сирии, служивших базой для восточной экспансии Рима. В этом же направлении действовала и эллинофильская политика императоров.

Результатом всего этого явилось во II в. значительное оживление культурной жизни на греческом Востоке. Правда, это оживление было лишено черт оригинальности. В нем присутствовало много перепевов старого, преобладали моменты архаистические и формалистические. В литературном языке происходит возврат от эллинистических форм к классическим («аттицизм»), что приводит к окончательному разрыву между литературным и народным языком. Ораторское красноречие, лишенное в условиях империи всякого политического содержания, вырождается в безыдейную подражательную риторику («вторая софистика»). Всевозможные торжественные речи – хвалебные, надгробные, свадебные и проч. – являются необходимым атрибутом всякого публичного торжества.

При всем том «греческое возрождение» дало двух выдающихся писателей, снискавших себе мировую славу. Один из них – Плутарх. О нем как историке мы уже говорили. Здесь нужно добавить несколько слов о литературной манере Плутарха и о его морально-философских воззрениях. Хотя модное увлечение стариной сказалось и на нем, однако он избег крайностей аттицизма. Точно так же ему чужда и риторика. Кроме знаменитых биографий, от Плутарха дошло большое количество «моральных» сочинений.[505]505
  Термин «моральные» произведения по отношению к Плутарху не совсем точен, так как в них он касается не только этических проблем в собственном смысле, но затрагивает самые разнообразные темы. Он пишет о литературе, музыке, религии, педагогике, политике и т. п.


[Закрыть] Философские взгляды Плутарха представляют типичную для его времени эклектическую смесь, где преобладают религиозно-идеалистические моменты. Он верит в единого бога, но рядом с ним признает существование греческих и восточных богов, добрых и злых демонов, верит в оракулов, сновидения и проч. Этика Плутарха гуманна в обывательском смысле слова, но лишена остроты и силы подлинного гуманизма.

Лукиан из г. Самосаты на Евфрате (родился около 120 г. – умер в конце II в.), сын бедного ремесленника, упорным трудом достиг вершин риторического образования. В качестве странствующего ритора («софиста») он посетил Италию, был в Риме и преподавал красноречие в одном из галльских городов. Затем Лукиан вернулся на Восток, выступал как ритор и писатель, кончив свою жизнь в качестве крупного императорского чиновника в Египте.

Начав свою деятельность в качестве ритора, Лукиан в конце концов преодолел «софистику» и стал последним великим сатириком античности. Его сатира направлена против всех форм идеологии разлагающегося античного общества, против религиозных суеверий, упадка философской мысли, приключенческих романов, риторической историографии и т. д. Особенно силен Лукиан в нападках на религию. Энгельс называл его Вольтером «классической древности, который одинаково скептически относился ко всем видам религиозных суеверий», а Маркс писал о нем: «Богам Греции, которые были уже раз – в трагической форме – смертельно ранены в „Прикованном Прометее“ Эсхила, пришлось еще раз – в комической форме – умереть в „Беседах“ Лукиана».[506]506
  Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 469, т. 1, с. 418.


[Закрыть]

Лукиан беспощадно издевался над богами Олимпа («Разговоры богов», «Зевс трагический»), но не меньше достается от него и современным религиозным течениям («Александр, или лжепророк», «О кончине Перегрина»). «Пророки-чудотворцы» религиозных сект II в, к которым Лукиан относил и христианство, изображены им в виде мошенников и шарлатанов. В «Правдивой истории» Лукиан пародирует жанр фантастических рассказов, в «Как следует писать историю» осмеивает напыщенную и лживую риторическую историографию.

Этот скептицизм, эта всеобщая насмешка сами служат признаком глубокого идеологического декаданса античного общества II в. Лукиан ничему не верит и ни на что не надеется. У него нет никакого положительного идеала, во имя которого стоило бы бороться. Отсюда легкость и поверхностность сатиры Лукиана, который, в сущности, не затрагивает подлинных социальных противоречий эпохи.

В предыдущем изложении мы не раз касались вопроса о приключенческой литературе. Старый жанр фантастических путешествий, зародившийся еще в Древнем Египте, в эллинистический период получил форму либо социальной утопии (Эвгемер, Ямбул), либо псевдоисторического романа («История гибели Трои», «Деяния Александра»). Рядом с этим продолжал существовать и, по-видимому, развиваться жанр фантастических приключений, пародию на который написал Лукиан в своей «Правдивой истории».

Одной из разновидностей этой повествовательной литературы был греческий любовно-авантюрный роман, представленный несколькими произведениями, сохранившимися частью целиком, частью в отрывках.[507]507
  «Дафнис и Хлоя» Лонга (II—III вв.), «Эфиопская повесть» Гелиодора (III в.), «Левкиппа и Клитофонт» Ахилла Татия (II—III вв.) и др.


[Закрыть] Большинство из них построено по одному шаблону. Влюбленные герои, юноша и девушка, необычайной красоты и необычайных добродетелей, разлучены разбойниками. Они переживают цепь самых невероятных приключений – бурю, плен, рабство, мнимую смерть и т. д. – и, наконец, благополучно соединяются для счастливой жизни.

Разновидностью любовно-авантюрного романа является сатирический роман. В дошедшей до нас греческой литературе этот жанр непосредственно не представлен. Образцы его мы видели в «Сатириконе» Петрония и «Превращениях» Апулея.