Текст книги "Легионы Рима на Нижнем Дунае. Военная история римско-дакийских войн (конец I – начало II века н. э.)"

Автор книги: Сергей Рубцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Защитное снаряжение и наступательное вооружение ауксилария

В начале II в. н. э. экипировка воинов вспомогательных частей римской армии в целом унифицируется. Оборонительное оснащение ауксилариев в эпоху Траяна, как полагают специалисты, становится более надежным. Улучшается его качество. Рельефы колонны показывают, что поверх туники они носили лорики двух видов: кольчужные (типа «лорика хамата») и чешуйчатые («лорика скумата»), пришедшие на смену кожаным панцирям I в. н. э. Причем преимущество отдавалось доспеху первого типа, который часто носили вместе с оплечьем «галльского» типа, застегивавшимся на груди простым крючком. Более легкая укороченная кольчужная рубашка всадников часто имела по подолу треугольные или зубчатые вырезы, позволявшие более уверенно держаться в седле. Ауксиларии носили легкие бронзовые или железные шлемы, похожие на упрощенные модификации легионерских типов. Но, естественно, во вспомогательных войсках, набранных из различных племен и народов, разновидностей шлемов встречалось достаточно много. Комплект защитного снаряжения довершал большой щит. Судя по рельефам колонны, чаще всего он был узким шестигранным или круглым (парма). На щите часто присутствовала эмблема части.

К наступательному вооружению ауксилариев относились меч и копье или пика. Воины пехотных подразделений носили на перевязи гладиусы. У всадников же с начала II в. появляются спаты – мечи с более длинным клинком. С их помощью было удобно сражаться, сидя в седле. Большинство кавалеристов использовали в бою короткое копье с различными вариациями длины, но, как показывают эпиграфические данные, с эпохи Траяна появляются конные части, вооруженные длинными тяжелыми пиками – контусами, возможно, по сарматскому образцу.

Большое внимание уделял Траян и наличию в своей армии специализированных подразделений, набранных на востоке и сражающихся своим собственным, характерным только для них оружием.

Судя по рельефам колонны, воины восточных вспомогательных частей носили шлемы нескольких типов. К первому можно отнести бронзовые конические шлемы с гладкой или рифленой поверхностью и прикрывающим шею коротким назатыльником, укрепленные по окружности головы металлической полосой[73]73
  Rоbinson Н. К. Тhе Аrmour… Р. 83.


[Закрыть]. Козырек отсутствовал. Узкие нащечники прикрывали главным образом висок. Шлем второго типа по внешнему виду и принципу изготовления напоминал облегченный шлем легионера, но, в отличие от него, имел более вытянутую коническую форму, короткий назатыльник и более широкие, римского типа, нащечники. Изготовлялся он из нескольких больших сегментов, скрепленных металлическими полосами. Козырек также отсутствовал[74]74
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 188, sр. XVII.


[Закрыть]. Возможно, оба типа имели литое остроконечное навершие.

В ходе археологических исследований на территории Югославии выявлены еще два близких по типу бронзовых конических шлема, вероятно, также восточного происхождения. Датируются они II-III вв. н. э. Реконструкция этих шлемов получила в последние годы довольно широкое распространение. Один из них происходит из села Даково в Боснии. Обнаружен в 1870 г. и ныне хранится в фондах Загребского археологического музея. Второй найден на севере Болгарии близ Брестоветц. Оба шлема сделаны из бронзы на латунной основе, конической формы, с литым остроконечным навершием. Их конструкция одинакова. С обратной стороны шлемов находилась не дошедшая до настоящего времени бармица, прикрывавшая затылок и шею стрелка. Она изготовлялась из металлических пластин или чешуек, нашитых на кожаную или матерчатую основу, а затем фиксировалась с помощью колец или крючков в специальных отверстиях на затылочной части доспеха. Оба типа шлемов имели нащечники, из которых сохранился лишь один от болгарского экземпляра. Судя по богатому украшению, они принадлежали офицерскому составу вспомогательных частей или воинам, имеющим какие-то финансовые привилегии. Югославский экземпляр украшен сделанными изящно и со вкусом рельефными изображениями трех божеств римского пантеона: Виктории, Юпитера и Марса. Высота изображения – 28 мм, ширина – 20 мм[75]75
  Rоbinson Н. К. Тhе Аrmour… Р. 83, 85.


[Закрыть]. По окружности болгарской находки вычеканены фигуры Меркурия, Аполлона, Минервы, Виктории, Марса и Нептуна. Не вдаваясь в подробности, можно отметить, что практически вся плеяда отмеченных божеств имела широкое почитание в мезийском гарнизоне римской армии. Обращение к богам римского пантеона – покровителям императорской власти говорит о значительной романизации владельцев шлемов.

Рельефы колонны Траяна показывают, что воины с востока использовали защитные доспехи нескольких типов. Поверх длинных, спускающихся практически до пят одежд они могли надевать кольчужную рубашку с рукавами типа «лорика хамата» или облачались в панцири из плотно подогнанных друг к другу металлических чешуек, нашитых на кожаную основу типа «лорика скумата». Лорики были более длинными, чем у всадников, – закрывали верхнюю часть бедра, по подолу и краям рукава имели треугольные разрезы. Причем, как полагает Майкл Симкинс, преимущество отдавалось защитному доспеху первого вида, так как он был более удобен в бою, не стеснял движений восточного стрелка, а также, как уже упоминалось, превосходил второй тип панциря по прочности[76]76
  Simkins M. Тhе Roman Army… Р. 34.


[Закрыть]. Чтобы металлические чешуйки или кольца не натирали шею, ее обыкновенно повязывали платком.

Л. Росси выделяет на рельефах колонны Траяна группу восточных стрелков, облаченых лишь в длинные одежды и короткий плащ[77]77
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 102.


[Закрыть]. К данной категории воинов, на наш взгляд, надо отнести не только эмесских лучников, но и пращников, которых, начиная с эпохи Флавиев, стали набирать преимущественно в Сирии. Пращники и лучники на сценах колонны показаны босыми, хотя представляется более вероятным использование ими в боевых условиях кожаных сандалий. Горный рельеф Дакии делал хождение босиком рискованным. Панцирные стрелки носили сапоги.

Легкая сирийская конница, принимавшая участие в дакийских войнах, по мнению Росси, также показана на рельефах колонны Траяна[78]78
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 96.


[Закрыть]. Судя по имеющимся изображениям, восточные всадники мало чем отличались от нумидийских или мавретанских. Они без шлемов, одеты в легкие туники и короткие развевающиеся плащи. Щитов, видимо, ни конные ни пешие лучники, в отличие от пращников, не имели. Возможно, даже заброшенные за спину, они стесняли движения при натягивании тетивы, мешали более точному прицелу.

По свидетельству эпиграфических источников, подавляющее большинство восточных вспомогательных частей в Мезии и Дакии состояло из лучников. Их значение в римской армии на протяжении первых двух столетий новой эры постоянно возрастало, достигнув апогея в III в. Особенно ценились воины из Пальмиры. Они обладали великолепным сложносоставным, характерным только для восточных народов луком, отличающимся по своим качествам от всех остальных. Практически все специалисты отмечают мощность и дальнобойность этого оружия. Тяжелая боевая стрела, выпущенная из него, летела на 150-200 м, а легкая в два раза дальше. В битве против парфян при Каррах в Месопотамии в 53 г. до н. э., а затем у стен Иерусалима римляне могли убедиться в его превосходстве. Сложносоставной лук был намного короче английского длинного лука. Его делали из дерева, для прочности укрепляли изнутри изгиба рогом, а снаружи жилами. Чтобы увеличить пробивную мощность оружия, концы лука усиливали роговыми наконечниками. В распоряжении стрелка было от 12 до 24 стрел, хранившихся в горите, который крепился на портупее, переброшенной через правое плечо, на спине. В арсенал вооружения сагиттария входил, видимо, и меч римского образца, носившийся в ножнах на правом боку.

Кроме того, какое-то количество восточных вспомогательных частей, переброшенных Траяном на Нижний Дунай, вероятно, состояло из пращников. По мнению некоторых исследователей, праща являлась даже более эффективным оружием, чем лук. Судя по одной надписи из Ламбезиса, где упоминаются маневры римских войск начала II в., всадники легкой коммагенской конницы имели навыки обращения с пращой и дротиком. О последнем упоминает и Иосиф Флавий, описывая вооружение римского кавалериста. Дротик был длинным, как копье, с широким наконечником[79]79
  Иосиф Флавий. Иудейская война. III, 5, 5.


[Закрыть].

Воины особых, «нестроевых», отрядов «симмахиариев» из числа германцев и астурийцев изображены на сценах колонны сражающимися без каких-либо защитных доспехов, обнаженными по пояс и даже босыми. Единственное, что у них есть для обороны, – это щит. Он по объему довольно большой, круглый и не украшен особыми эмблемами, что, видимо, должно было подчеркивать чисто национальный характер подразделения, не относящегося к регулярным вспомогательным частям. Наступательное вооружение симмахиария также не отличается разнообразием. Оно представлено в виде огромной деревянной дубины, утыканной шипами (возможно для увеличения эффективности действия). Практически во всех столкновениях воины «нестроевых» отрядов сражаются в первых рядах. Возможно, они являлись в римской армии своеобразным «пушечным мясом».

Всадники легкой мавретанской конницы Лузия Квиета также не носят ни панцирей, ни шлемов. У них нет даже седел на лошадях. Воины облачены в короткие туники и плащи, а предметами вооружения являются большой круглый щит да несколько дротиков. Обладавшая высокой подвижностью и маневренностью мавретанская конница использовалась Траяном для выполнения особых, требующих быстроты оперативных заданий. Во время проведения третьей кампании в Дакии весной-осенью 102 г. ей было поручено внезапным ударом захватить стратегически важный перевал Красной Башни, а в ходе второй дакийской войны – преследовать отступающего противника.

В целом можно отметить, что вспомогательные части римской армии сыграли первостепенную, роль в проведении военных операций в Дакии. В подавляющем большинстве случаев они показаны на рельефах колонны сражающимися в первых рядах, несущими охрану лагерей и кастеллов, в то время как легионеры возводят стены, прокладывают дороги.

Флот

Использование кораблей римского военно-морского флота во время дакийских войн носило, главным образом вспомогательный и технический характер. С помощью тяжелых морских многоярусных либурн и пентер, принадлежащих Равенской эскадре, Траян перебрасывал воинские части, сформированные в Италии, в Далмацию, откуда они направлялись к театру военных действий. Сам император прибывал на парадной быстроходной актуарии, изображение которой сохранилось лишь на рельефах колонны.

Более легкие речные суда, не имеющие глубокой осадки, использовались в составе созданных Веспасианом Флавием Мезийской и Паннонской эскадр в нескольких направлениях. Широкие грузовые барки, наполненные для устойчивости землей, применялись в качестве своеобразных «понтонов» при наведении временного моста через Дунай. На них устанавливались столбы, поддерживающие деревянные настилы с перилами, по ним воинские части пересекали реку. Небольшие актуариолы, так же как и одноярусные речные либурны, служили для переброски воинских подразделений, продовольствия, фуража. Стремительные келеты, катера – лузории патрулировали берега в целях предотвращения внезапного нападения противника и предназначались для посылки гонцов. Огромный арсенал мелких моноксил – челноков следовал за наступающей римской армией для форсирования более мелких водных преград в Дакии. Римские солдаты пользовались этим неустойчивым видом водного транспорта для перевозки небольшого количества продовольствия к отдельным блок-постам на Дунае.

Во главе морских флотилий стояли префекты, выбираемые из всаднического сословия, а провинциальные эскадры находились в распоряжении наместников. Отдельными подразделениями командовали навархи, а кораблями – триерархи, находящиеся в звании центурионов. Офицерский состав набирался строго из римлян. В его распоряжении находился широкий штат рядовых, специализирующихся сугубо на морском деле. Имелись специалисты по парусам – веларии, рулевые – губернаторы, отбивающие ритм – питулы, начальники гребцов, возможно, относящиеся к принципалам, – келевсты. За состоянием кораблей следила огромная армия ремесленников – фабров, которые, видимо, помимо своих прямых обязанностей занимались укреплением корабельных стоянок и верфей. Кирпичи и черепица с клеймами Мезийской и Паннонской эскадр известны довольно хорошо.

Крупнейшими стоянками римского флота на Нижнем Дунае являлись Рациария (совр. Арчар в Болгарии), Секстагинта Приста (совр. Русе) и – с начала II в. н. э. – расположенный в Малой Скифии Новиодун. Со строительством перед началом дакийских войн в 100 г. обводного канала у Катаркт близ Железных Ворот, позволившего обогнуть опасные пороги, улучшилось судоходство и в Верхней Мезии. Расширились гавани Сингидуна, кастеллов Ледераты и Понтес, а также, видимо, находящиеся на правобережных притоках Дуная. Они имели важное значение при отправке дакийской добычи в Рим.

Глава 6
Первая Дакийская война Траяна

Первая кампания (весна-осень 101 г. н. э.)

К весне 101 г. последние приготовления к проведению военных операций в Дакии были закончены. В конце марта Траян с частью своей армии, набранной в Италии, отплыл на кораблях из Анконы и вскоре добрался до побережья Далмации. В этой провинции он соединился с другим потоком экспедиционных войск, двигавшимся по суше из западных провинций империи. Видимо, к концу апреля основные силы римлян сконцентрировались на правом берегу Дуная в Верхней Мезии. Были принесены очистительные жертвы, и по двум мостам, устроенным из тяжелых грузовых кораблей, армия Траяна переправилась на противоположную сторону реки. Сам император форсировал Данубий у Ледераты (совр. Паланка в Сербии) вместе со вспомогательными частями и преторианской гвардией. Наместник Нижней Мезии Маний Лаберий Максим, командовавший другой половиной войск, пересек реку у кастелла Понтес (совр. Кладово).

Рельефы колонны эффектно показывают открытие военных действий[80]80
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 133-134, sр. I.


[Закрыть]. Из распахнутых ворот стоящего на обрывистом берегу города по понтонному мосту нескончаемым потоком течет вереница воинов, одетых в полевую форму. Они с непокрытыми головами. Шлемы прицеплены к правому плечу. На левом легионеры несут свое походное снаряжение, зафиксированное на специальном деревянном шесте, заканчивающемся рогаткой. Просторный плащ «сагум» очень пригодится в холодных горах Дакии. Он свернут и вместе с другими личными вещами уложен в кожаный мешок. Топор, корзина, веревки, кожаные ремни – все это необходимо для возведения лагеря, как и колья, на которые наткнется враг, если захочет добраться до отдыхающих легионеров. Неизвестно, что ожидает воина во враждебной стране. Надеяться на теплый прием со стороны даков не приходится, поэтому и тащит римский солдат трехдневный запас пищи: вяленое мясо, немолотое зерно, а также кухонную утварь, чтобы сварить немудреный солдатский обед. Хоть тяжелы, но не помешают во время похода кандалы и цепи, подвешенные к походному шесту. Будет теперь во что обуть и одеть захваченных пленников, которых затем за горсть серебра можно будет продать двигающимся за армией, подобно падальщикам, маркитантам.

На ближнем плане войска Лаберия Максима. В левой руке легионеров скутум с эмблемой XXX Ульпиева легиона. Во главе колонны, видимо, сам полководец или трибун. Он облачен в анатомическую кирасу с двойным рядом птериг и просторный плащ. Позади него принципалы-знаменосцы. Яркое весеннее солнце играет на символе мощи римского оружия – золотом грозно расправившем крылья императорском орле. Сигниферы держат знамена когорт, украшенные уже заслуженными ранее наградами. Свежий утренний ветерок лохматит шерсть медвежьих шкур, наброшенных на их шлемы. Здесь же имагинифер, несущий на высоком шесте изображение божественного Траяна. Ряды сомкнуты. Холодно блестят пластины лорик сегментат. Звон оружия, обрывистые слова команд центурионов, равномерное топанье солдатских калиг о доски деревянного, порой прогибающегося под массой закованных в броню людей, настила разбудили божество водных стихий Данубия. Время от времени то один, то другой легионер вглядывается в темные провалы реки, и им иногда кажется, что из мрака крутящихся у обрывистого берега водоворотов на них внимательно смотрит бородатое лицо могучего старца с венком из водорослей на голове.

Второй мост с императорской армией показан несколько в глубине. Через него движется колонна вспомогательных частей и преторианцев во главе с принципалами, несущими богато украшенные сигнумы и штандарты. Военный оркестр и спешившиеся кавалеристы особого конного отряда окружают императора, который первым делает шаг на вражескую территорию. Переправа прошла успешно. Никто не посмел оказать сопротивление железным легионам Рима. Коварный варвар затаился в глубине простирающихся до самого горизонта дремучих лесов, поднимающихся все выше и выше в горы.

Сразу по окончании форсирования Дуная в небольшом кастелле Апус, расположенном в долине одноименной речки Апы, Траян созвал военный совет[81]81
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 134, sр. II.


[Закрыть]. На нем присутствовали ближайшие сподвижники императора, входящие в его штаб, а также высшие офицеры. Возможно, Траян ожидал более активных действий со стороны даков, так как во время переправы армия наиболее уязвима, но этого не произошло. Требовалось в создавшихся условиях скорректировать наступательные действия западного крыла под командованием самого императора и восточного во главе с Лаберием Максимом. Было решено, что первое через Арцидаву (совр. Вередия), Берзобис (совр. Берзовия) и Аизис (совр. Фырлюг в Румынии) продвинется до Тибиска (близ совр. Карансебеш) для соединения со вторым, которое достигнет места встречи по долине реки Черны через Тереговерский перевал, лежащий в верховьях Тимиша. Затем обе армии, форсировав реку Бистру, должны были выйти к Трансильванским Железным Воротам – ущелью, называвшемуся в античности Тапы (близ совр. Девы). Таким образом планировалось с запада достичь столицы даков Сармизегетузы, лежащей в глубине южных Карпат. Переговоры с противником, если их запросит Децебал, поручалось вести другу и правой руке принцепса Лицинию Суре и префекту претория Клавдию Ливиану. Командиры подразделений получили указания не форсировать событий, действовать в условиях лесистой и пересеченной местности всесторонне обдуманно, высылая предварительно разведку. Предыдущие поражения научили римлян осторожности. Наметили день выступления, тессерарии получили пароль.

Накануне открытия решительных военных действий Траян провел религиозную церемонию «люстрацио» – очищения войска. Верховные римские божества, и прежде всего Марс, должны были помочь римской армии на вражеской территории. Орлы легионов, знамена вспомогательных частей, вексиллы преторианцев вынесли из хранилища и установили перед большой палаткой принцепса в центре претория. Здесь же на походном алтаре жрецы разожгли священный огонь. Воины, одетые в нарядные праздничные одежды, выстроились вокруг. Под громкие звуки буцин, туб и корну из палатки показался облаченный в тогу великого понтифика император Траян. Гаруспики стали торжественно обводить предназначенных для искупительной жертвы овцу и быка вокруг застывших солдат. Священнодействие началось. Пурпурные капли вина упали с шипением и исчезли в языках божественного пламени. «Либацио» свершилось. Кровь жертвенных животных хлынула на дакийскую землю. Приношения умилостивили грозных римских богов. Гадатели по внутренностям предрекли победу.

Армия уже готова была выступить, когда произошел инцидент, который, несмотря на кажущуюся его анекдотичность, в определенной степени повлиял как на первоначальные планы Траяна, так и на итоги всей первой военной кампании в Дакии. Он зафиксирован и рельефом колонны, и «Римской историей» Диона Кассия. В лагерь явился парламентер от дакийского племени буров, живших, судя по месторасположению их племенного центра Буридавы (город или крепость буров), на среднем течении реки Олт. Если верить изображению, неуклюжий варвар, видимо под впечатлением увиденного, даже свалился с лошади перед стоящим на возвышении императором. Однако падение не помешало ему передать послание, написанное по-латыни на огромной шляпке гриба дождевика. Дион Кассий передает его общий смысл[82]82
  Дион Кассий. LХVIII, 8, 1.


[Закрыть]. Буры и какие-то другие союзники римлян советовали Траяну возвратиться и заключить мир. Трудно судить об истинном смысле этого оригинального письма. Одни ученые полагали, что оно являлось свидетельством начавшегося в дакийском обществе раскола. Другие считали его военной хитростью Децебала, преследующего цель, психологически воздействуя на врага, заставить его повернуть назад[83]83
  Колосовская Ю. К. Рим и мир племен на Дунае… C. 79.


[Закрыть]. Так или иначе, видимо, какое-то время раздумывал о характере полученного предупреждения и Траян. Может быть, наряду с другими факторами оно заставило императора действовать при наступлении пусть в ущерб времени, но очень осмотрительно, крайне осторожно, ни на миг не забывая о создании прочных тыловых баз на захваченной территории врага.

Однако день выступления настал, а откладывать его значило вселить неуверенность в войска; среди которых уже распространился слух о посещавшем лагерь варваре. Император в сопровождении Ливиана и Суры взошел на трибунал и обратился к собравшимся на принципии воинам, уже одетым в полевую форму, с знаменами и значками в руках, со своей первой торжественной речью. Она должна была вселить уверенность, поднять воинский дух солдат перед трудным походом. Нам неизвестно ее содержание, но, судя по выразительности позы Траяна, его эмоционально поднятым рукам, «адлокуцио» произносилось принцепсом красноречиво и ярко, в лучших традициях римского ораторского искусства. Видимо, он хвалил личный состав легионов, вспомогательных частей, преторианцев за проявленную при форсировании Данубия смелость, вспоминал былые заслуги отдельных подразделений и их командиров, призывал не посрамить славы римского оружия, приложив максимум усилий для разгрома Децебала. Император не скупился на будущие щедрые донативы отличившимся, обещал римское гражданство ауксилариям, рабов и землю легионерам, а также золото, много золота, таящегося в да-кийских горах. Тысячи внимательных глаз обращены на Траяна. Воины с жадностью ловят каждое слово своего полководца. Уверенность в предстоящей победе все сильнее и сильнее проникает в их сердца.

Обращение к войскам официально открыло начало военных действий в Дакии. Однако Траян не спешил. Очевидно, по нескольким причинам. Необходимо было прочно закрепиться на уже достигнутых позициях на левом берегу Дуная в нижнем течении реки Апы, по долине которой планировалось проводить наступление на северо-восток. Видимо, требовалось время и для организации связи с восточной армией Лаберия Максима. Ее операции в начале первой дакийской войны освещаются источниками достаточно слабо. Возможно, настораживало и предостережение буров. Децебал никакой активности не проявлял, но после случая с посланцем стало ясно, что варвары знают о передвижении римлян и, вероятно, готовят что-то неожиданное. Неизвестность заставляла быть осмотрительным.

Армия Траяна медленно продвигалась вперед, воздвигая на своем пути мощные, хорошо укрепленные кастеллы. Стены строили, судя по изображениям на рельефах колонны, из изготовленного в лагерных мастерских кирпича. Легионеры показаны за привычной для них работой. Одни подносят на носилках раствор, другие, не снимая лорик, тащат деревянные балки, поднимают массивные каменные блоки. Один из «иммунов», видимо архитектор, с помощью отвеса производит необходимые измерения. Часть солдат занята возведением вала и укладкой кусков дерна. Здесь же их сослуживцы копают ров, корзинами вычерпывая землю на поверхность. Ими руководит центурион, облаченный в лорику «хамату». Показывая рукой, он дает понять, что ров необходимо расширить и углубить до положенной величины – трех метров. Легионеры устали. Пот градом катится с их лиц. В металлических панцирях, нагревающихся под лучами солнца, работать жарко. Кирка, вгрызающаяся в каменистую дакийскую землю, больно, до кровавых мозолей, натирает ладони, выпадает из рук. С уже построенной готовой стены вместе с двумя высшими офицерами за работой наблюдает Траян. Время от времени он что-то говорит стоящему слева префекту лагеря. Тот внимательно слушает замечания принцепса.

По другую сторону Апы также кипит работа. Легионеры, перебросив через нее деревянный мостик с перилами, возводят на берегу небольшой полевой лагерь. Уже разбиты преторий для полководца и принципий для хранения воинских святынь и помещения штаба. Порта претория защищают два легионера, облаченные в лорики сегментаты и классические шлемы имперско-италийского типа. Скутумы стоят у их левой ноги, а правая рука сжимает копье. Заканчивается постройка последних бараков для личного состава. Из ближайшей рощи, где слышатся удары топоров, двое воинов несут уже обработанный материал.

И на левом, и на правом берегах изображены работающие легионеры без шлемов, которые вместе со щитами лежат на земле. Охрану несут бойцы вспомогательных частей. На них кольчужные рубашки с короткими рукавами, узкие, доходящие до голени штаны и легкие упрощенные модификации пехотных шлемов. В левой руке они держат овальный плоский щит, а на правом боку на перевязи висит меч гладиус. Чувствуется, что воины настороже и внимательно осматриваются по сторонам, но все спокойно. Никто не тревожит занятых фортификационными работами «детей волчицы»[84]84
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 136-137, sр. II (11-12).


[Закрыть]. Римляне шаг за шагом продвигаются дальше.

Так, тщательно закрепляя за собой захваченные территории, армия дошла до Арцидавы. Крепость оказалась пуста. Даки покинули ее накануне прихода римских войск. В сопровождении офицеров штаба Траян поднялся по крутому откосу на вершину холма к укрепленным башнями воротам. Отсюда открывался прекрасный вид на окружающую местность. Апа стремительно несла свои воды по направлению к Дунаю. Разведка Второй тысячной когорты испанцев пересекала ее по недавно наведенному деревянному мосту. Необходимо было узнать, где скрывается неприятель, и выбрать место для разбивки лагеря. Вскоре разведчики скрылись в раскинувшемся на противоположном берегу девственном лесу. Траян во время осмотра дакийского форта сразу понял его очевидную слабость и возможную причину оставления. В крепости не было воды. По извивающейся по склону обрывистой дорожке на берег Апы под усиленной охраной отправились водоносы IV Флавиева легиона. Лагерь было решено разбивать дальше за рекой на месте, указанном вернувшимися к полудню разведчиками.

Вновь застучали походные топоры, нарушая безмолвие дакийских лесов. Под ударами стальных лезвий с оглушительным треском рушились вековые деревья. Легионеры очищали подходящие по толщине стволы от веток и несли к уже насыпанному валу. Колья поднимали на гребень и ударами молота вгоняли в землю. Вскоре римский лагерь уже окружал высокий палисад. Император лично наблюдал за возведением фортификационных сооружений. В окружении двух трибунов латиклавиев и префекта ремесленников VII Клавдиева легиона Эмилия Штерна, одетых в полевую форму вспомогательных войск, он обошел работающих легионеров, по пути объясняя молодым офицерам основные требования к размерам изготовляемых строительных материалов. Неутомимые иммуны обтесывали колья, выкладывали на пригорке каменную стену. Траяну понравилось выбранное место. Оно отличалось удобством расположения, а воины нашли немало бьющих из-под земли источников с прекрасной ключевой водой. Построенный кастелл назвали «Сто колодцев».

Все были так заняты укреплением лагеря, что никто не заметил показавшегося вдалеке на вершине поросшего густым лесом холма одинокого всадника. Одетый в кожаные штаны и вывернутую наружу меховую безрукавку варвар долго всматривался в копошащихся в долине римлян, а затем, повернув коня, скрылся в чащобе.

К середине лета авангард армии Траяна подошел к Берзобису. И эта дакийская крепость, как и Арцидава, оказалась пуста. Стало ясно, что Децебал вполне целенаправленно избегает решительного сражения в невыгодных для себя условиях на равнине, где его войску не устоять против громадной римской армии, и заманивает противника в горы, в которых численное превосходство врага будет менее ощутимо.

К вечеру посланные на разведку воины Седьмой когорты ретов притащили в лагерь первого пленного[85]85
  Rossi L. Trajan`s Column… Р. 138, sр. III (14).


[Закрыть]. Траян в сопровождении Ливиана и Суры, окруженный спекуляторами, вышел навстречу, чтобы допросить неудачливого лазутчика. Увидев императора, связанный дак рванулся. Двое здоровенных винделиков сразу же повисли на нем, схватив за волосы и скручивающие руки пленника толстые веревки. Варвар, одетый в шаровары и длинную с разрезами по бокам рубаху, был высок и обладал чудовищной силой. Он пытался разорвать сковывающие движения путы, чтобы достать врага. Широкое лицо, заросшее густой бородой, отражало угрюмую ненависть. Из копны длинных, спутавшихся в драке волос, закрывающих лоб, со злобой затравленного волка смотрели на императора глаза человека, готового умереть, но не уступить.

– Таких как он не укротишь, – заметил Лициний Сура.

– Тогда мы их уничтожим, – спокойно ответил Траян. Варвар, видимо догадываясь, о чем говорят облаченные в дорогие доспехи офицеры, начал что-то отрывисто говорить. Подбежавший тессерарий из Первой Фракийской когорты быстро переводил. Пойманный лазутчик проклинал захватчиков от имени всех дакийских богов, предрекал гибель императору и его армии под ударами кривых фракийских махайр. По его словам, впереди римлян уже ожидало огромное войско Децебала, готовое смести их с лица земли. Дакиец замолчал, с вызовом взглянув на Траяна и его свиту. Весь его вид говорил, что больше он ничего не скажет.

Тактика дакийского царя и угроза пленника насторожили императора. На состоявшемся вскоре совещании штаба решили подтянуть из Верхней Мезии дополнительные контингенты вспомогательной конницы. Алы были необходимы для прикрытия флангов во время сражения, а также преследования постоянно ускользающего врага. В долине Берзовии планировалось возвести два кастелла, соединив берега реки деревянным мостом. Прочную связь между уже построенными крепостями должна была обеспечить выложенная каменными плитами широкая военная дорога. Несмотря на принятые меры безопасности, приостанавливать наступление, как осторожно советовали некоторые убеленные сединами примипилы, Траян не собирался. Вечером в тусклом свете коптящего на столе глиняного светильника личный врач принцепса Тит Статилий Критон запишет в своем походном дневнике: «Наш путь пролегал в направлении на Берзобис, а затем на Аизис», и это будут единственные слова из его объемного труда о дакийских войнах, сохранившиеся до настоящего времени[86]86
  Колосовская Ю. К. Рим и мир племен на Дунае… С. 76.


[Закрыть].