Текст книги "Легионы Рима на Нижнем Дунае. Военная история римско-дакийских войн (конец I – начало II века н. э.)"

Автор книги: Сергей Рубцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Вторая кампания (зима 102 г. н. э.)

Холода и закрывший перевалы в горах снег заставили Траяна отложить генеральное наступление на дакийскую столицу до следующего года. Полученной передышкой решил воспользоваться Децебал. Однако он прекрасно понимал, что в одиночку справиться с могучей военной машиной Рима не сможет. Необходимо было объединить все антиримские силы на Нижнем Дунае для отражения общего врага. Царь надеялся, что совместный с соседними племенами сокрушительный контрудар заставит врага остановиться, задумавшись о безопасности собственных границ. Так произошло пятнадцать лет назад, когда римляне должны были смириться с независимостью Дакии и даже выплачивали ей до недавних пор денежный «подарок» за спокойствие собственных рубежей.

Планы контрнаступления вынашивались Децебалом с самого начала военных действий. Именно ими обуславливалась изматывающая тактика заманивания противника вглубь страны. Но хитрые соседи не спешили оказывать так необходимую на тот момент помощь, выжидая, чем закончится выгодное для них противостояние двух враждующих сторон. Когда завершилась нерешительная кампания 101 г., они посчитали, что удобный момент для вмешательства в войну настал. Соглашаясь на участие в рейде Децебала, каждый из союзников преследовал собственные интересы. Сарматские цари – стоявший во главе аорсов Инисмей и вождь роксоланов Сусаг – мечтали о захвате богатой добычи, бастарны искали место для поселения, а племена Малой Скифии рассчитывали с их помощью вернуть захваченные римскими поселенцами плодородные земли. Теперь, когда «дети волчицы» ослабли, полагали наивные варвары, можно осуществить задуманное.

Для согласования действий союзники собрались за стенами Сармизегетузы. В зале царского дворца на акрополе долго спорили в тусклом свете коптящих факелов, кто же должен возглавить поход. Сарматы не желали и слушать о каком-либо подчинении, визгливо ругались, то и дело хватаясь за рукоятки длинных мечей. Здоровенные бастарны угрюмо молчали, искоса поглядывая на горячащихся азиатов. Им было все равно, кто приведет их к лакомому куску. Если они его получат, то вряд ли уже потом кому-нибудь отдадут. Вожди левобережных гетов, любовно поглаживая спрятанный в кожаных ножнах кривой кинжал, только усмехались в сторону все более шумящих сарматов, время от времени качая головой и важно соглашаясь с доводами Децебала. Они вспоминали не совсем приятные для даков времена, когда великий Буребиста наводил ужас на все окружающие народы, в том числе и на римлян. На их взгляд, это давало им право первыми вносить собственные безапелляционные предложения и поучать присутствующих дакийских вождей, что еще сильнее будоражило разгоряченных кочевников. Глядя на препирательства союзников, Децебал хмурился. Он не доверял никому из них, понимая, что, как только фортуна переменится, они отвернутся от него, переметнувшись на другую сторону. Но выбирать не приходилось.

После долгих споров решили напасть на ослабленные гарнизоны Нижней Мезии в январе, как это делал некогда царь Котизон. Лед на Дунае будет тогда достаточно прочным, чтобы выдержать тяжелых сарматских катафрактариев, а римские солдаты – ленивыми вследствие вынужденного зимнего безделья. Даки, поддержанные легкой конницей сакского вождя Сардония[94]94
  Аврелий Виктор. О цезарях. XIII, 3.


[Закрыть], должны были блокировать лагеря оставленных в провинции вспомогательных частей, а Сусаг и Инисмей, соединившись с восставшими гетами, нападут на штаб-квартиру наместника в Томах. В результате вся территория Нижней Мезии окажется у них в руках, и тогда уже бастарны смогут выбрать себе удобные земли для расселения. Немногочисленные оставшиеся общины мезов и трибаллов, ненавидящие захватчиков, поддержат усилия союзников по изгнанию римлян. Траян будет вынужден заключить с Децебалом унизительный мир. Остальное же в руках богов.

Зима. Канун январских ид. Белое покрывало снега окутало равнины Нижней Мезии. На реке ледостав. Прошедшие накануне морозы сковали Дунай. Но днем на солнце припекает, с черепичных крыш свешиваются капающие сосульки, и солдатам Двадцать второй тысячной когорты италийских добровольцев, оставшейся зимовать в кастелла Ут (совр. Сомовит в Болгарии), не верится, что лед прочный. Правда, все равно в подобных условиях судоходство невозможно. Случись что, придется рассчитывать лишь на собственные силы да на помощь пары ал из соседних крепостей, расположенных ниже по течению. Почти весь V Македонский легион ушел из Эска с Лаберием Максимом еще весной. Сейчас он отдыхает где-то в Верхней Мезии, набирая рекрутов для будущих боев. Остались лишь ветераны да небольшой корпус штабных принципалов, отвечающих за документацию и сохранность легионного имущества. Эти канцелярские крысы либрарии кроме как махать стилом больше ничего не умеют. А таким оружием с даками не повоюешь. Верно, старичье молодцы. Бегают по утрам в канабе, обтираются снегом, фыркают, отдуваются, пуская пар из беззубых ртов. Все в шрамах, но, пожалуй, на них еще можно положиться. Война. Всякое случается.

Ночная стража уже готова была смениться, когда со стороны покрытого утренним туманом Дуная раздались звуки, заставившие наряды насторожиться и не покидать посты. Слышался сухой треск ломающегося льда, пронзительно ржали кони, отчаянно кричали люди. Низко запели тубы, вызывая воинов на стены. Италийцы молча натягивали короткие лорики, хватали оружие, надевали шлемы, разбегалась каждый на положенное ему место. На вершине сигнальной башни взвились к небу черные клубы дыма, оповещая соседние блок-посты о приближении врага. Между тем туман над Истром разошелся, и стало видно, как многочисленная дакийская конница пытается перейти реку. Но лед, как и предполагали добровольцы, оказался слишком тонок. Достаточно прочный у берега, он раскалывался в центре, где течение было более быстрым. Поднимая головы и глядя безумными глазами, испуганные кони проваливались в образовавшиеся полыньи, а затем в напрасной попытке выбраться скользили передними копытами, исчезая постепенно один за другим под водой. Соскакивавшие с их спин всадники также большей частью гибли, но оказавшимся вблизи берега удавалось спастись. Товарищи вытаскивали тонущих с мелководья, протягивали руки, бросали веревки. Глядя, как бесславно гибнет его отборная кавалерия, Сардоний схватился за голову. Он проклинал беспечную горячность своих воинов, не проверивших лед на прочность[95]95
  Rossi L. Trajan`s Column… Р.146-147, sр. V (26).


[Закрыть].

В отличие от саков, пешие полчища бастарнов и даков перешли Истр успешно. Они плотным кольцом обложили римские форты на правом берегу Дуная от Эска до Нов, но овладеть их зубчатыми стенами никак не могли. Собираясь порой лишь для разбоя и грабежа, они не имели практических навыков штурма крепостей, обладающих прочной оборонительной системой, созданной на основе новейших достижений римской военно-инженерной мысли. Не хватало совершенной осадной техники. Изготовленные бежавшими из армии Траяна дезертирами тараны с бронзовой головой барана плохо справлялись со своими обязанностями. Трехметровые стены Эска стояли неколебимо. Не защищенные же навесом осаждающие несли тяжелые потери. Седобородые ветераны, штабисты, личный состав гарнизонных ал и когорт ближайших фортов упорно оборонялись, обрушивая на варваров град стрел, дротиков, камней. Так обстояло дело на протяжении всей границы вплоть до Нов, где держались вексиляции I Италийского легиона[96]96
  Ibid. Sp. V (27-28).


[Закрыть].

Тогда даки, не надеясь прорваться за стены, блокировали римские кастеллы, заваливая их зажженными стрелами. Вспыхнули многочисленные пожары. Археологические материалы свидетельствуют, что от них в это время пострадали хозяйственные, жилые, административные здания, храмы, многие из которых после окончания войн перестраивались или возводились вновь. Надписи говорят о гибели в результате боевых действий немалого количества гражданских лиц, спасающихся за стенами лагерей от бедствий войны.

Значительные толпы варваров прорвались за лимес и медленно, шаг за шагом, серой массой заливали долины Мезии. Бастарны шли основательно, вместе с семьями, обремененные повозками со скарбом[97]97
  Florescu F. B. Monumentum de la Adamklissi. P.417. fig. 188.


[Закрыть]. Гнали стада домашних животных. Скрипели телеги, мычали быки, тонко блеяли овцы. Это было скорее переселение, чем военный набег. Впереди, кто пеший, кто конный, вперемешку, утаптывая снег, двигались отряды вооруженных мужчин. Воины с наслаждением вдыхали свежий воздух, радостно рассматривая из-под ладони открывающуюся перед ними холмистую равнину, прорезанную кое-где искрящимися ленточками рек. Вот та страна, о которой они так давно мечтали. Сарматы Сусага и Инисмея, собираясь в лаву, подошли к рубежам Малой Скифии с некоторым опозданием. Они сразу же наткнулись на поджидавшие их под Трэзмом заградительные соединения римлян. Казалось незначительная, на первый взгляд, заминка стоила им фактора внезапности. Кто-то из окрестных земледельческих племен успел предупредить Лаберия Максима о грядущем нападении, и тот принял соответствующие меры предосторожности, выставив заслоны. На ходу пришлось менять планы набега. Минуя хорошо защищенные кастеллы с значительными гарнизонами, постоянно проверяя надежность льда, кочевники обогнули излучину Дуная. Лишь ниже Дуростора (совр. Силистра в Болгарии) условия показались им достаточно приемлемыми, и они форсировали реку без особого труда.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда, миновав несколько придорожных станций с постами бенефициариев, Лаберий Максим решил на время приостановить ускоренный марш, чтобы дать воинам короткую передышку. Надо было спешить. Лимес прогибался под напором варварских орд. Такого всеохватывающего нашествия провинция не испытывала с эпохи Домициана. Казалось, все задунайские племена пришли в движение. Наместник уже знал о событиях на участке границы между Эском и Новами, и ему не нравилось, что кроме даков, активность которых, он мог объяснить недавним походом, во вторжении по данным спекуляторов, участвовали бастарны и сарматы. Все вместе они представляли серьезную опасность для его малочисленного гарнизона.

Правда, успокаивал он себя, последних остановят приведенные в боевую готовность когорты убиев и маттиаков, поддержанные алой аревакских всадников, а также тонкий лед на Дунае. Вряд ли азиаты будут упорствовать и, всего скорее, отойдут обратно в степи. Ведь они не знают, что в Томах осталась лишь одна когорта коммагенских стрелков. Тем временем он успеет наказать прорвавшихся варваров, используя имеющиеся в его распоряжении резервы. В авангарде его небольшого корпуса находилась ала астурийцев. За ней шли два смешанных соединения испанцев и сирийцев. Столько же пехотных галльских подразделений сопровождали двигавшийся в центре обоз с продовольствием для осажденных крепостей. Легкая конница гетулов прикрывала вексиляцию с тыла, откуда нападения не ожидалось. Четыре тысячных и пара пятисотенных отрядов. Всего пять тысяч человек, не считая прислуги и рабов, погоняющих запряженных в телеги волов. Вполне достаточно, чтобы залатать открывшуюся на лимесе брешь.

Нарастающий гул приближающихся со стороны Дуная тысяч копыт заставил войска остановиться. Послышались ругань декурионов, командные крики префектов и трибунов. Необходимо было развернуться к пока невидимому противнику фронтом. Но до конца перестроиться не удалось. Из-за ближайшего холма, ослепительно сверкая на солнце чешуйчатыми катафрактами, уже вытекал нескончаемый поток сарматских всадников. Отчетливо виднелись храпящие морды коней, украшенные налобником, пластинчатые попоны на их вздымающихся боках, грозно опущенные длинные пики воинов с железными наконечниками, сулящие неминуемую смерть. Куски мерзлой земли брызгами разлетались из-под ног окутанных снежной пылью лошадей. Панцирная лавина первым же натиском смяла прыснувших во все стороны гетулов, разворачиваясь в сторону основных сил римлян. Лаберий Максим понял, что ему не устоять под напором варварских дружин. Бросив на произвол судьбы повозки с провиантом, прислугу и рабов, он построил воинов в глубокое каре, а затем стал медленно отходить к Абриту (совр. Разград в Болгарии). Увлекшиеся грабежом обоза сарматы не преследовали его.

Траян находился в Дробете (совр. Турну-Северин в Румынии), подготавливаясь к предстоящей летней кампании, когда пришли известия о прорыве варварами нижнедунайского лимеса. Первоначально он не придал тревожным сообщениям особого значения, полагая, что инциденты носят локальный характер и с ними без труда сможет справиться один Лаберий Максим. Имеющихся в его распоряжении войск, полагал император, было вполне достаточно для принятия кратковременных контрмер. С тех пор как Рим продвинул свои границы до Дуная, думал он, воинственные племена левобережья, привыкшие к грабежу, кажется, взяли за правило время от времени нападать на земледельческое население Мезии. За почти вековое общение с ними административные власти провинций привыкли к ежегодным волнениям задунайцев, которые, правда, порой переходили в серьезные столкновения. Поэтому то, что творилось, по скупым сообщениям лазутчиков, в низовьях, считалось для этих мест делом в общем-то обычным. Точности и ясности картины не было. Мешало отсутствие навигации, вызванное ударившими в начале января жестокими морозами, повлекшими за собой установление на значительной части Дуная кратковременного ледового покрова. В создавшихся условиях сторожевые крейсера действовать не могли, и моряки занимались на берегу укреплением своих стоянок.

В начале февраля после наступившей оттепели непрочный лед быстро сошел. Белесые льдины плавно понесло по располневшим водам Истра к Понту Эвксинскому. Наперекор им, рискуя получить пробоину и упорно преодолевая течение, в Дробету примчалась посыльная актуария. Когда она вошла в гавань, измочаленные гребцы в изнеможении попадали на скамьи, показывая павсарию стертые в кровь ладони. Не дождавшись сходен, приплывший на корабле фрументарий соскочил на берег и побежал на преторий, где расположился штаб Траяна.

Сломав проконсульскую печать, император взволнованно пробежал глазами строки послания наместника Нижней Мезии. То, что он прочитал, заставило серьезно задуматься. Дело обстояло хуже, чем предполагал принцепс. Варвары в огромном количестве свирепствовали в провинции уже несколько недель. Глубоко вклинившиеся на ее территорию сарматы безжалостно сожгли небольшие хозяйства ветеранов в долине Ятра, разорили, не обращая внимания на этническую принадлежность, ряд фракийских общин и, как писал Максим, предположительно направляются к перевалам через Гем. Теперь опасность угрожала не только Мезии, но и практически беззащитной Фракии, лишенной какого-либо, если не считать пары когорт, мало-мальски приличного гарнизона. Страшно было подумать, что же произойдет, если варвары смогут прорваться дальше.

На срочно созванном совещании штаба решили не медлить. Император, спустившись вниз по течению Истра на кораблях мезийской эскадры вместе с корпусом имеющихся смешанных, конных и легковооруженных ауксилий до Рациарии, двинется навстречу сарматам. Тем временем находящиеся в резерве легионы совместно с флотом под командованием наместника провинции Кая Кильния Прокула начнут поход вдоль реки, освобождая осажденные кастеллы и отрезая дакам пути отступления. Предполагалось из частей, стоящих в Сирии, перебросить во Фракию вексиляции, подкрепленные вспомогательными войсками. Ряд трибунов предложили создать несколько тяжеловооруженных конных соединений специально для борьбы с сарматскими катафрактариями. Императору понравилась эта мысль, тем более что оружия, захваченного у варваров в предыдущих столкновениях на границе, в лагерных арсеналах хранилось более чем достаточно.

Сразу же начались приготовления к задуманной операции. Рельефы колонны представляют нам два крупных порта[98]98
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 148-149, sр. V (29-30).


[Закрыть]. Один из них располагается, видимо, на левом берегу Дуная, а другой, с аркой, украшенной квадригой, на правом. Оба принадлежат значительным городам. В первом находятся амфитеатр и военные постройки стационарного лагеря. Второй обнесен высокой мощной оборонительной стеной. За ней видны гражданские здания с колоннами, треугольные фронтоны храмов. Возможно, это Дробета и Сингидун, где снаряжаются корабли мезийского и паннонского флотов. Некоторые еще стоят на причале. Ауксиларии грузят на них тщательно упакованные тюки, заносят амфоры с вином, складывают оружие. Другие суда отплывают. Флотилию возглавляют легкие дозорные келеты с полуцентурией воинов на борту. За ними следуют небольшие речные либурны со вспомогательными войсками. Последними из гаваней выходят транспортные актуариолы. Они везут мешки с провиантом, коней, необходимый в дороге фураж. В центре показан одетый в тогу Траян, направляющийся к императорской либурне. Озабоченный предстоящими трудностями, он отдает наварху приказание погрузить на борт стоящие на берегу значки когорт и ал. Принцепса сопровождает свита из гражданских лиц, среди которых его жена Помпея Плотина с племянницей Марцианой, а также преторианцы. Истекают последние минуты перед отплытием. Гребцы давно заняли свои места. Наконец все готово: поднят якорь, убраны сходни. Поднявшийся на корму Траян дает знак к отправлению. Весла дружно опускаются в воду. Под равномерные удары отбивающего ритм питула судно быстро набирает ход и вскоре исчезает из виду.

Высадка у Рациарии прошла успешно. Гремя оружием, солдаты проворно сбегали на берег по спущенным трапам, тут же строясь в походные колонны[99]99
  Rossi L. Trajan`s Column… Sр. VI (31).


[Закрыть]. В распоряжении императора находилось две когорты винделиков и лингонов, носящих поверх шлемов, подобно сигниферам, медвежьи шкуры, нестроевые отряды германских и испанских симмахиариев, хорошо проявивших себя во время похода в Дакию, а также пехотные подразделения, сформированные из бревков, ретов, британцев. Зная, что против разорителей родной страны будут биться любые племена, Траян присоединил к своему летучему корпусу две части фракийских копьеносцев, правда, долгое время простоявших в Германии и Сирии. Авангард был образован из пары ал – галльской Капитонианы и уже испытанной дарданской Бесия Бетуниана. За ними следовало специально приготовленное для варваров «секретное оружие» принцепса – недавно созданные по сарматскому образцу тяжеловооруженные эскадроны панцирной кавалерии из числа паннонцев и римских граждан. В нужный момент их должны были поддержать окружающие императора четыре смешанные когорты: киликийских стрелков, испанцев, галлов, альпийцев. Тыл прикрывали две алы: Первая тысячная и Силиана, вполне способные отразить внезапное нападение противника. Пятнадцатитысячная армия длинными, стремительными переходами начала продвижение на юго-восток.

На третий день форсированного марша разведчики передовых подразделений сообщили, что обнаружили врага в долине между реками Асамус (совр. Осым в Северной Болгарии) и Ятрус (совр. Ятра). Кочевники вели себя беспечно, растекаясь мелкими ватагами по богатой сельскохозяйственной округе. Мародерствовали, резали скот, жгли селения, толпами угоняя пленных, которых затем надеялись продать в греческих колониях на берегу Понта. О порядке и дисциплине не могло быть и речи. Траян мгновенно понял, что атаковать надо с ходу.

Когда плотные ряды римской конницы показались из ближайшего леса, сарматы растерялись. Они никакие могли взять в толк, откуда здесь вдруг появилась тьма прекрасно вооруженных всадников, мчащихся теперь на них с поднятыми копьями, с опущенными тяжелыми пиками и сверкающими на солнце длинными мечами. После нескольких грабительских набегов в предгорья Гема им хорошо было известно, что за много миль вокруг нет ни одного боеспособного вражеского солдата. Небольшие отделения бенефициариев из ближайших блок-постов, обслуживающих дорогу во Фракию, давно эвакуировались в Мельту (совр. Ловеч в Болгарии), стены которой, защищаемые когортой германцев, азиаты штурмовать вовсе не собирались. Застигнутые врасплох жадные кочевники беспорядочными группами начали отступать на восток. Некоторые, достав из горитов короткие луки, еще пытались обороняться, но большинство, будучи отягощены притороченными к седлу огромными тюками с награбленным добром и двигаясь медленно, попадали под удары спаф, валились под ноги коней с пробитой контусами и копьями спиной. Визг киликийцев, мечущих волна за волной смертоносные дротики, воинственные крики галлов, рев боевых труб вносили дополнительную сумятицу в толпы спасающихся в панике варваров[100]100
  Rossi L. Trajan`s Column… Sр. VI (32-33).


[Закрыть].

Траян наблюдал за действиями своей кавалерии с вершины лесистого холма, откуда открывалась широкая панорама окружающей местности. Пехотные части он так и не двинул в атаку, оставив их в резерве. Лишь когда все было кончено и сарматы перестали оказывать какое-либо сопротивление, на поле боя спустилась когорта фракийцев, которые длинными кривыми ножами принялись деловито добивать раненых врагов. Всю долину вплоть до серебрящейся вдалеке ленты реки, где еще поднимался дым от сожженных селений, покрывали тела павших варваров. То тут, то там среди серой массы поверженных степняков поблескивали катафракты. Некоторые потерявшие от удара о землю сознание панцирники, очнувшись, пытались встать, но под тяжестью доспехов не могли это сделать без посторонней помощи. Они ползали по талому снегу на коленях, оставляя за собой кровавый след. Лошади без седоков, опустив голову, стояли у трупов своих хозяев. Довольные богатой добычей фракийцы ловили их арканами, пытаясь насильно увести за собой. Те упирались и надрывно ржали.

Устилая путь ковром из убитых, римляне будут гнать сарматов до самого Дуная. В одном из столкновений погибнет вождь аорсов Инисмей. Его роскошные доспехи и оружие достанутся префекту фракийской смешанной когорты. Когда, уже будучи ветераном, он умрет, трофеи положат вместе с ним в могилу[101]101
  БуюклиевХ. Към въпроса за трако-сарматските отношения… С. 12.


[Закрыть]. Под покровом ночи, распугивая разжиревших от человечины волков, дружинники прокрадутся к месту схватки и похитят ограбленное тело своего царя. Инисмея похоронят далеко на севере в причерноморских вольных степях, где среди древних курганов покоились останки его предков[102]102
  Симоненко А. В. Фарзой и Инисмей – аорсы или аланы? С. 148—163.


[Закрыть].

Красивая широкая долина, еще покрытая трупами разбитых сарматов, показалась Траяну удобной для основания города. Здесь скрещивались важнейшие торговые пути, проходила стратегическая дорога из Фракии к штаб-квартире I Италийского легиона в Новах. Но прежде чем начинать строительство, требовалось остановить бастарнов, находящихся на расстоянии всего одного перехода к северо-западу от лагеря императора. Действовать надо было немедленно, пока варвары не узнали о разгроме союзников и не повернули, как это бывало не раз в прошлом, назад к Данубию. По сообщениям разведчиков, вексиляции XVI Флавиева и XII Молниеносного легионов уже находились во Фракии, но требовалось по меньшей мере двое-трое суток, чтобы они смогли перевалить через Гем. Большая часть конницы продолжала преследовать остатки аорсов и роксоланов, поэтому рассчитывать приходилось только на еще нетронутые резервы да на благосклонность богов.

Траян вызвал в штаб префекта Первой сирийской смешанной когорты фракийцев Марка Сентия Прокула. Вскоре старый вояка, еще помнивший по иудейской кампании его отца, приветствовал своего полководца и повелителя. Зная суровый характер седеющего ветерана, император был краток. Он назначил опытного офицера препозитом корпуса, образованного на основе соединения подразделений киликийцев и бревков. В поддержку вексиляции, кроме его собственных фракийцев, придавались испанские щитоносцы из Кирены, а также отряды симмахиариев. Всего около тысячи всадников и четырех тысяч пехотинцев. Вечером, в уже сгущающихся сумерках, без лишнего шума походная колонна ауксилариев покинула римский лагерь.

Утомленные дневным переходом бастарны, остановившись в безопасности, как им казалось, на вершине холма, спали на походных повозках, не ожидая нападения. Накануне их стало меньше. Большая часть свернула на восток к дельте Истра, прослышав о плодородии находящихся там земель. Лишь трое из вождей упрямо вели свой народ на юг. Они помнили передаваемые из поколения в поколение легенды о далекой стране за горами, где никогда не бывает холодной зимы и круглый год жарко греет благодатное солнце. Сотни лет назад жившие там люди с конскими хвостами на шлемах звали их предков поселиться рядом, но пришли «дети волчицы» и захватили счастливый край. С тех пор римляне стали вечными врагами бастарнов. Теперь, уверяли вожди, настало время получить то, что когда-то предназначалось прадедам. Низкие звуки боевой трубы вырвали варваров из радужных снов, вернув к суровой действительности. Полуодетые, хватая первое попавшееся под руку оружие, они выскакивали из фургонов и падали под ударами коротких копий и мечей невесть откуда появившихся римлян.

Подойдя к вражеской стоянке в полночь, Марк Прокул не стал дожидаться рассвета. Он отдал команду вверенным ему подразделениям окружить ее со всех сторон, а затем, ближе к утру, когда приказ был выполнен, повел воинов в атаку. В предрассветных сумерках резня продолжалась несколько часов. Крики боли поражаемых бойцов смешались с воплями ужаса женщин и детей, мычаньем испуганного скота, который, сломав загоны, разбегался по окрестностям, звоном оружия, воинственными возгласами нападающих. Группа наиболее отчаянных бастарнских воинов попыталась прорвать все туже сжимающееся кольцо ауксилариев, но бывалый препозит, вовремя заметив грозящую его армии неприятность, двинул на противника резервные части. Испанские щитоносцы и германские симмахиарии остановили смельчаков у подножия холма[103]103
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 150-151, sр. VI (33-34).


[Закрыть].

На рельефе колонны, посвященном этому эпизоду, видно, как согласованно взаимодействует личный состав смешанной когорты. И всадник и пехотинец, прикрывая попеременно в случае необходимости друг друга пармой, одновременно поражают врага короткими копьями. Отчаянно сражающиеся варвары также, казалось бы, стоят стеной, но ничего не могут сделать с хорошо отлаженной «машиной уничтожения». Один пораженный боец из их рядов падает под копыта лошади и вот-вот будет задавлен. Другой уже повержен. Он стоит на коленях, прикрывшись щитом, помышляя больше о спасении своей жизни, чем о нападении. Стихийно наступающим с другой стороны нестроевым соединениям приходится гораздо труднее, но и они теснят обороняющихся обратно к повозкам с награбленным во время набегов скарбом.

К полудню схватка закончилась. Груды распластанных тел в лужах крови лежали повсюду на вершине холма, где недавно находилась оживленная стоянка бастарнов. Ауксиларии сгоняли в толпы захваченных женщин, стариков, детей, ловили в соседних рощах разбежавшийся скот, делили среди перевернутых телег доставшуюся добычу. В результате хорошо продуманной внезапной атаки потерь понесли немного: с десяток убитых в разгар боя симмахиариев да несколько легко раненных воинов из эквитаты испанцев, перерезавшей варварам путь к бегству. Прокул был доволен. С каждой минутой количество пленников все возрастало. Цепей уже не хватало, и германцы деловито вязали им руки веревкой. Одними из последних пригнали трех пожилых бастарнских вождей. Смерив сгорбленные фигурки врагов взглядом победителя, препозит махнул воинам рукой. Их поведут отдельно под особой охраной. Теперь ему было что показать императору Траяну.

Между тем стены будущего Никополя-на-Истре постепенно росли, вытягиваясь вверх и вширь. Их возводили строительные части подошедшего с Дуная I Италийского легиона. На докладе у принцепса легат сообщил, что напуганные неудачами даки, прослышав о поражениях союзников, оставили попытки захватить крепости на реке и огромными массами вместе с остатками бастарнов отходят к дельте. Узнав, что к ним примкнули геты, Траян заволновался. Вновь создавалась угроза римскому господству в Мезии. Восставшие фракийцы жгли сельскохозяйственные усадьбы поселенцев, насильно захватывали у верных римлянам общин лучшие земли, как это было в конце 80-х гг. при Домициане. Успокаивало только то, что разгромленные сарматы отхлынули далеко вглубь степей и воевать больше, по сведениям лазутчиков, не собирались. Тут же, ночью, во Фракию, где еще продолжали находиться вексиляции восточных легионов, были посланы фрументарии с приказом командованию частей изменить маршрут следования. Теперь им предписывалось перейти на военную дорогу вдоль Понта Эвксинского и двигаться по направлению к Малой Скифии.

Накануне генерального выступления Траян устроил суд над захваченными вождями бастарнов. Таким устрашающим приемом он хотел показать неотвратимость наказания для врагов Рима, покусившихся на его владения, а также удержать провинциалов от необдуманных выступлений. Последнее было особенно важно в преддверии предстоящих сражений на востоке. Фрагмент рельефа колонны показывает императора стоящим на трибунале в окружении офицеров штаба[104]104
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 153, sр. VI (35).


[Закрыть]. Император внимательно слушает находящегося рядом, возможно, наместника Нижней Мезии. Тот разъясняет принцепсу сущность просьбы выстроившейся у ворот лагеря делегации из гражданских лиц, среди которых старики, женщины, дети. Видимо, это местное земледельческое население, спасавшееся от варваров в горах, а теперь возвращающееся в родные места. Его возглавляют двое старейшин. Один что-то оживленно говорит Траяну, в то время как знающий фракийский язык Лаберий Максим переводит его речь. Другой показывает рукой на воинов вспомогательных частей, расправляющихся с вождями варваров. Свершив правосудие, Траян со значительной армией двинулся к низовьям Дуная.

Решительное сражение с даками и их союзниками произошло близ современного румынского города Адамклиси. Равнинная местность позволила римскому командованию применить классическое построение войск. В центре, вытянувшись в линии, глубокой фалангой расположились прославленные римские легионы. С обеих сторон их поддерживали многочисленные пехотные вспомогательные части щитоносцев. Фланги прикрывали алы легкой и тяжеловооруженной кавалерии вместе со смешанными соединениями метателей дротиков, конных саггитариев. В тылу, как свидетельствуют рельефы колонны, на возвышенностях находилась походная артиллерия[105]105
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 152-153, sр. VI (36).


[Закрыть]. Онагры, карробаллисты были приведены в боевую готовность. Зарядные отделения под руководством префекта лагеря внимательно проверили сохранность деревянных конструкций, прочность скрученных канатов. В резерве Траян оставил преторианскую гвардию и шесть когорт самого надежного V Македонского легиона. Император помнил его отличные боевые качества еще по битвам в Иудее, где часть сумела проявить себя с лучшей стороны при взятии Иерусалима. Сейчас ее ожидало не менее трудное испытание. Авангард составляли когорты пращников и пеших лучников из Коммагены.