Текст книги "Легионы Рима на Нижнем Дунае. Военная история римско-дакийских войн (конец I – начало II века н. э.)"

Автор книги: Сергей Рубцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Варвары в кожаных безрукавках с нашитыми кое-где металлическими бляхами стояли напротив ровных римских шеренг огромной бурой массой, разделившись по племенам и родам. На рельефах не видно волкоголовых значков армии Децебала. Видимо, в нападении на границы Мезии в этот раз принимали участие главным образом добровольцы, желающие пограбить богатую римскую провинцию, в то время как основные силы дакийского царя оставались на левом берегу Дуная. Судя по сохранившимся метопам памятника у Адамклиси, в сражении принимала участие какая-то часть раздетых по пояс, согласно обычаю германцев, бастарнов с длинными фракийскими махайрами в руках. Но большую половину варварского войска составляли, по всей видимости, геты. Их невозможно выделить на рельефах колонны. Выше уже упоминалось, что они по внешнему виду, одежде, вооружению практически ничем не отличались от даков. Но Малая Скифия была родиной гетов, и поэтому трудно представить, чтобы ополчение этого племени не участвовало в решающей битве.

Траян уже садился на коня, готовясь произнести перед войсками воодушевляющую речь, когда воинственный крик варваров разбудил дремлющую долину. Сура и Ливиан удержали принцепса от рискованного поступка. Подбадривая себя ударами оружия о щиты, фракийцы и бастарны пошли в атаку. Даки выли, подражая волкам, геты, приплясывая на ходу, дико смеялись, издеваясь над смертью.

С места, где стоял со своим штабом Траян, было видно, как варвары постепенно переходят на бег. Все уже и уже становится полоса, отделяющая их от авангарда римской пехоты. Когда остается около четырехсот шагов, полевая артиллерия императора дает дружный залп. Сотни крупных камней величиной с голову трехлетнего ребенка, тяжелых стрел длиной в вытянутую руку буквально вспарывают плотную массу наступающих. Спасения от несущихся навстречу снарядов нет. Во все стороны вперемежку с оторванными конечностями летят щепки разбитых вдребезги щитов, кровавые брызги, изуродованные, с выбитыми глазами, головы. С глухим стуком бьют метательные машины, раз за разом посылая врагам свой ужасный груз. Не обращая внимания на потери, возбужденные от вида крови варвары вал за валом катятся дальше. Еще сотня метров устлана трупами. В действие вступают авангардные части восточных стрелков. Выпущенные из сотен пращей снаряды величиной от желудя до куриного яйца летят так густо, что увернуться невозможно, а легкие пельты защищают слабо. Бородатые сирийцы в конических шлемах поднимают бирюзовые луки. Тучи стрел на миг закрывают солнце. На поле вновь остается множество раненых и убитых со сломанными ребрами и ключицами, пробитым насквозь летучей смертью горлом. Но и этот контрудар не может остановить презирающих смерть фракийцев. Великий Залмолксис дарует им вечную жизнь. Понимая, что им не устоять, передовые части авангарда армии Траяна отходят на фланги, просачиваясь ручейками в промежутки между свободно выстроенными алами и когортами союзников.

Все ближе и ближе сомкнутая фаланга римских легионеров. Остается двести метров. Тысячи ядовито жалящих гетских стрел обрушиваются на застывшие в боевом порядке ряды римской тяжелой пехоты. Они поражают незащищенные ноги, пронзают предплечья, зловеще скрежеща, застревают в лориках, звонко ударяют по шлемам. Слышатся возгласы первых раненых. Их, прикрываясь щитом, уносят в тыл санитары «капсарии». Наблюдая за происходящими событиями, Траян вспомнил мрачное предчувствие, посетившее его у Тап. Теперь оно, кажется, сбывалось.

Тем временем лавина варваров приближается. Уже видны искаженные лица, широко раскрытые в крике рты. Остается тридцать метров. Повинуясь команде центурионов, легионеры дружно поднимают пилумы. Еще минута – и тысячи тяжелых копий летят навстречу атакующим. Первые ряды скошены, словно гигантской косой, но остановить разогнавшийся вал невозможно. Топча павших, фракийцы и бастарны несутся дальше, посылая во врага град камней, дротиков, метательных топоров.

Слышится новая команда центурионов. Под звуки надрывающихся рогов знаменосцы выносят значки манипул и когорт. Лязг железа. Глубокая фаланга римлян приходит в движение. Щит к щиту. Плотная, как стена. Новый лязг. Мечи выхвачены и жаждут крови. Громкий воинственный клич покорителей мира проносится над долиной. Все быстрее и быстрее, переходя на бег и обгоняя сигниферов, легионеры устремляются на врага. В следующий миг две армии с грохотом сшибаются, стараясь передавить друг друга массой сражающихся бойцов. Начинается рукопашная схватка. Теперь уже точно не понять, что происходит. Все перемешалось в водовороте смерти. Мелькают панцири легионеров, кольчуги ауксилариев, обнаженные торсы симмахиариев, кожаные безрукавки гетов, гребенчатые шлемы даков. Хряст ударов о щиты, звон мечей, предсмертные вскрики поражаемых воинов – звуки, ласкающие слух грозного Марса.

Судя по тому, что этому сражению на колонне уделено значительное место, можно судить о его упорном характере и длительной продолжительности[106]106
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 154-155, sр. VII (37-38).


[Закрыть]. Варвары несут значительные потери. К окруженному высшими офицерами Траяну ведут первых пленных. Но и противник не остается в долгу. В первый и последний раз на рельефе присутствуют раненые римляне. Один из них одет в форму ауксилария, другой – легионер. Оба рода войск не жалели крови для достижения победы. Облаченные в доспехи воинов вспомогательных частей фельдшер – капсарий и более старший по рангу военный медик оказывают им первую помощь, накладывая повязки на пораженные части тела – руку и ногу. Возможно, именно к данному фрагменту относится упоминание Диона Кассия о распоряжении Траяна разорвать его собственные хранящиеся в обозе одежды на перевязочный материал, когда запасы бинтов подошли к концу[107]107
  Ibid. P. 153, sp. VI (36); Дион Кассий. LХVIII, 8, 2.


[Закрыть].

Солнце клонится к закату. Битва то затихает, то, с введением в дело новых резервов, вспыхивает вновь. Обе стороны стоят насмерть. Никто не хочет уступать. Лишь неожиданность или случайность могут склонить чашу весов в ту или иную сторону. Но богиня победы сопутствует римлянам. Внезапно с юга раздаются все нарастающие звуки военного оркестра. Низко завывают трубы. Им вторят буцины и рожки – корну. Подходят вексиляции восточных легионов: XVI Флавиева и XII Молниеносного. Их походные колонны, вступая на поле боя, развертываются в линию и, сминая заслоны, широким фронтом охватывают противника с тыла. Не выдержав натиска свежих сил, бастарны и фракийцы начинают пятиться назад к ближайшему спасительному лесу. Настал час конницы. Три алы, поддержанные смешанными соединениями испанских и сирийских метателей дротиков, атакуют врага с фланга.

Впереди тяжелая кавалерия римских граждан, вооруженная длинными сарматскими пиками. За ней с короткими копьями всадники Силианы, паннонские ветераны. У самого леса они настигают отступающих. Минутная заминка, и еще достаточно густые толпы варваров раскалываются на отдельные части. Отступление превращается в беспорядочное бегство.

Прекрасно организованная, вооруженная по последнему слову техники армия Траяна с трудом, но сломила сопротивление объединенного войска нижнедунайских племен. Тысячи пленных, среди которых были и вожди, ауксиларии погнали в Дуростор. Стоя на возвышении, император обратился к замершим в строю войскам. Он благодарил их за стойкость и мужество, проявленные в прошедшем сражении, вспоминал подвиги отдельных героев, отдавал дань уважения погибшим. Затем, опустившись на походный трон, Траян наградил особо отличившихся воинов. Рядовые и иммуны получили денежные донативы, офицеры обменивались радостными улыбками, рассматривая новенькие фалеры, нагрудные цепи, браслеты[108]108
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 156, sр. VII (40).


[Закрыть]. Наместники Паннонии и Верхней Мезии удостоились золотых венков за успешную операцию. На месте битвы счастливый полководец приказал установить победный «трофей», призванный возвеличить могущество и непобедимость империи в варварской стране, а в честь павших воздвигнуть алтарь.

В Дуросторе Траян принял делегацию, состоящую из старейшин племенных общин Малой Скифии. Упав на колени, послы уверяли, что они мирные земледельцы и не имеют ничего общего с левобережными гетами. Они проклинали сарматов, умалчивая, впрочем, о Децебале, и клялись в вечной верности Риму и его повелителю. Император милостиво отпустил их, заверив, что преследований не будет. Ему было некогда. Он торопился возвратиться в Дробету для завершения подготовки к новому походу в Дакию[109]109
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 157, sр. VII (41).


[Закрыть].

Третья кампания (весна-осень 102 г. н. э.) и окончание первой дакийской войны (103 г. н. э.)

Весной 102 г. римские войска вновь двинулись к Сармизегетузе. Они наступали двумя потоками. Одна часть армии Траяна, опираясь на уже созданные базы в Банате, – через Тапы с запада, другая – вдоль реки Олт через перевал Красной Башни (древние Боуты) на Апул с юга. По пути, как свидетельствуют рельефы колонны, легионеры продолжали строить мосты, прокладывать дороги, возводить кастеллы.

Децебал остался верен выбранной ранее тактике. Он всеми силами стремился замедлить продвижение римлян к своей столице. Дакийский царь отправил к Траяну новое посольство, которое состояло из знатных «носящих шапки» вождей. Они просили императора встретиться с Децебалом для переговоров. Договоренность была достигнута, но в решающий момент царь в условленное место, где его ожидали Луций Лициний Сура и Клавдий Ливиан, не явился. Переговоры же с послами даков зашли в тупик.

Тогда римские легионы вновь пришли в движение. В очередной раз на сценах колонны изображены маневры ал и когорт, воины, штурмующие крепости под прикрытием знаменитой «черепахи», засады в горах и ожесточенные схватки, погибшие и умирающие варвары. Ряд вождей из дакийских племен, среди которых, видимо, был и Сардоний, преклонили колени перед Траяном. Однако со стороны «коматов» война приобрела народный характер. В ней участвовали все, даже женщины и дети. На одном из рельефов показано, как, выражая свою ненависть к врагу, они факелами жгут тела пленных римлян.

Но несмотря на упорное сопротивление, римские легионы проникли в сердце Дакии. Между Апулом и Сармизегетузой произошло решительное сражение, которое Децебал проиграл. В опустевшем лагере он был принят Траяном, продиктовавшим ему тяжелые условия мира. О них довольно подробно сообщает Дион Кассий. Дакийский царь превращался в союзника Рима, обязуясь иметь с ним общих друзей и врагов. Все условия договора 89 г. аннулировались. Децебал возвращал пленных, перебежчиков, а также военных специалистов, отправленных к нему ранее Домицианом. Впредь он не имел права принимать их к себе на службу. Римлянам передавалось все захваченное даками вооружение, а также арсенал построенных метательных машин. Крепости разрушались, а в Сармизегетузу вводился римский гарнизон. Население должно было покинуть захваченную Траяном территорию страны[110]110
  Дион Кассий. LXVIII, 9, 5—7.


[Закрыть]. Но несмотря на категоричность и жесткость требований, Децебал их принял. Первый период войны на Нижнем Дунае закончился.

Тысячи даков покинули родные места. Рельефы колонны показывают, как, оставляя селения, они угоняют скот, уводят за руки оглядывающихся назад детей. На завершающей сцене богиня Виктория в окружении трофеев увековечивает победу римлян, занося ее в анналы истории[111]111
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 172-173, sр. XII (68-69).


[Закрыть].

Разместив армию на зимние квартиры в Нижней Дакии и Мезии, Траян в 103 г. отбыл в Италию. В Риме по поводу успеха в войне он устроил пышные торжества и принял титул «Величайший Дакийский».

Однако Децебалу был нанесен хотя и тяжелый, но пока еще не смертельный удар. Сразу после заключения мира и некоторой стабилизации положения он начал готовиться к продолжению борьбы. Дакийский царь постарался восстановить разрушенные крепости, сформировать новую армию. Вопреки условиям договора он возобновил прием перебежчиков из числа римских ауксилариев, попытался вновь сплотить дружественные племена в единый антиримский союз и даже расширить его за счет далекой Парфии. С этой целью к парфянскому царю Пакору был послан бывший раб наместника Нижней Мезии Лаберия Максима – Каллидром[112]112
  Плинии Младший. Письма. X, 74.


[Закрыть]. Во время зимнего рейда 101/02 г. сарматов он попал в плен к царю роксоланов Сусагу, а затем был передан Децебалу, вероятно, именно для выполнения дипломатической миссии. Видимо, связи Каллидрома на римской территории, его принадлежность легату Траяна помогли посольству даков успешно достичь Ктесифона. Однако занятые своими внутренними проблемами парфяне существенной помощи Децебалу не оказали.

К подготовительным мерам дакийского царя надо отнести и стремление лишить римлян союзников на Среднем Дунае. Зимой 104 г. полчища даков обрушились на соседних сарматов-язигов, живших на равнине вдоль Тиссы. В отличие от родственных роксоланов, они поддерживали во время первой войны Рим. Развязывая военные действия против язигов, Децебал фактически подготавливал почву для нового столкновения со своим главным врагом. Ему удалось разбить сарматов и захватить часть их территории. Этот успех вновь поднял пошатнувшийся авторитет Дакийского царства.

Глава 7
Вторая Дакийская война (105-106 н. э.) и покорение Дакии

Активизация разбитого противника насторожила Траяна. Понимая, что решительное столкновение неизбежно, он еще более тщательно стал готовиться к новой войне. Мезия вновь превратилась в плацдарм для наступления на Дакию. На Нижний Дунай подтягиваются дополнительные свежие легионы с Рейна: XI Клавдиев и I Минервы, недавно сформированный II Траянов. Количество задействованных регулярных частей доходит до 16, а общая численность римской армии достигает, по оценкам некоторых специалистов, 200 тысяч воинов.

Для облегчения переброски войск в мятежную Дакию возле крепости Дробеты руками легионеров был построен великолепный мост. Автором его проекта являлся друг и сподвижник императора архитектор Аполлодор из Дамаска. Это было грандиозное сооружение, от которого к настоящему времени остались лишь руины прибрежных быков. Длина моста достигала одного километра (1,2 км). Поддерживали его двадцать соединенных арками мощных каменных столбов. Дион Кассий с восхищением отзывается о творении дамасского архитектора, а современников поражала сама возможность переброски подобной конструкции через широкий, полноводный Данубий[113]113
  Дион Кассий. LXVIII, 13, 1.


[Закрыть]. Изображение моста имеется на колонне Траяна, на серии монет этого времени.

Посчитав подготовку законченной и воспользовавшись как поводом нападением даков на язигов, император заставил сенат объявить Децебалу новую войну. Рельефы колонны достаточно детально показывают нам прибытие Траяна к месту военных действий[114]114
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 174-178, sр. XII (71), sp. XIII (72-80).


[Закрыть]. Он совершает торжественные жертвоприношения, принимает делегации от муниципальных властей мезийских городов, посольства от дружественных племен, инспектирует ремонтные работы обветшавших в его отсутствие оборонительных сооружений.

К активным военным действиям противоборствующие стороны перешли летом 105 г. н. э. Первоначально Фортуна сопутствовала Децебалу. Внезапным ударом дакам удалось возвратить свою столицу и уничтожить оставленный в ней римский гарнизон. Однако затем капризная богиня удачи отвернулась от дакийского царя. Последовавший вскоре ожесточенный штурм предмостных укреплений у Дробеты, защищаемых когортой храбрых антиохийцев, был отбит.

Траян, спешно закончив подготовку к вторжению, перешел в контрнаступление. Имея за плечами опыт первой дакийской кампании, он постарался избежать второго фронта и довести дело до полной победы. Расположившись в форме подковы, замыкавшейся на дакийской столице, римские войска тем самым предотвращали фланговый маневр со стороны противника. Огромная армия тремя потоками форсировала Истр.

На левом фланге, переправившись по мосту Аполлодора с основными силами к Тапам через трансильванские Железные ворота, продвигался сам император. Вторая центральная группировка устремилась к столице даков вдоль реки Жиу через ущелье Сурдук. И наконец, легат Нижней Мезии Лаберий Максим возглавлял правый фланг наступающей армии, действуя вдоль реки Олт по направлению к перевалу Красная Башня с целью сомкнуть клещи над Сармизегетузой с севера.

Рельефы колонны вновь наполняются сценами упорных схваток, сражений и осад. Дион Кассий сообщает о стойкости римских легионеров. Один из раненых всадников, потеряв сознание, был вынесен товарищами с поля боя. Придя в себя, он вновь возглавил атаку, храбро сражался и, поразив многих, погиб. Сам император, по свидетельствам рельефов колонны, не раз находился в первых рядах, подавая пример мужества своим подчиненным[115]115
  Дион Кассий. LXVIII, 14, 2.


[Закрыть].

В ходе второй войны противники действовали еще изобретательней и ожесточенней, чем в первой. Они понимали, что на этот раз лишь полное уничтожение одной из сторон положит конец кровопролитной бойне, продолжавшейся вот уже три с половиной года на дакийской земле. Видя, что в открытом сражении разбить римлян невозможно, Децебал вновь прибег к хитрости. Он отказался от тактики посольств и попытался обезглавить наступающего противника, лишив его армию командующего. Используя римских перебежчиков, дакийский царь организовал покушение на Траяна. Однако убить императора не удалось. Убийцы были схвачены. На допросе они во всем сознались[116]116
  Дион Кассий. LXVIII, 11, 3.


[Закрыть].

Удача и далее продолжала ускользать от Децебала. Пригласив якобы для переговоров одного из высших штабных офицеров Траяна – Гая Кассия Лонгина, он захватил его в плен. Но все попытки выведать у важного заложника подробности стратегического плана римского командования провалились. Тогда царь даков предложил императору обмен. Он обещал освободить Лонгина за возврат территории, занятой римскими войсками. При этом император должен был возместить дакам потери, понесенные ими в ходе военных действий. Однако, как сообщает Дион Кассий, офицер избавил Траяна от трудного выбора. Достав у своего вольноотпущенника яд, Лонгин покончил жизнь самоубийством[117]117
  Там же. LXVIII, 12, 3.


[Закрыть].

Римляне не остались в долгу. В результате успешных действий вспомогательных частей к ним в руки попала семья Децебала. Мавретанской коннице Лузия Квиета удалось захватить, вероятно, внуков царя. На одном из рельефов колонны изображена сцена, где среди покрытых лесом гор чернокожие всадники ведут двух упирающихся и оглядывающихся мальчиков. Их взоры обращены к лежащему невдалеке убитому даку, вокруг которого собрались римские легионеры[118]118
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 206-207, sр. XXII (145-146).


[Закрыть].

Несмотря на отчаянное сопротивление, легионеры шаг за шагом продвигались в глубины Дакии. По пути они валили лес, прокладывая новые дороги, освобождали осажденные варварами кастеллы, убирали, пополняя запасы продовольствия, поспевающую пшеницу. К осени 106 г. клещи над Сармизегетузой в конце концов сомкнулись. Началась осада. Как свидетельствуют рельефы колонны, дакийская столица была хорошо укреплена прочной стеной и высоким валом. Ее защитники оказали римским войскам упорное сопротивление. Они скатывали на легионеров каменные глыбы, поражали осаждающих из луков, метали копья, дротики, совершали вылазки. Бои с переменным успехом продолжались и днем и ночью.

Силы даков постепенно таяли. Наступил момент, когда легионы пошли на решающий ночной штурм.

«– Барра!! Барра-рра-а!!!» – прокатилось вокруг стен осажденной Сармизегетузы. Разом вспыхнули тысячи огней. Заполыхали специально заготовленные стога соломы и бочки со смолой. Все новые и новые центурии взбирались на стену и сыпались вниз. Ревели гетские рога и римские сигнальные трубы. Новые и новые бойцы прибывали на стены. Началась безжалостная резня во мраке, освещаемом неверным светом пылающих хижин. Гребни, панцири, щиты. Гребни, панцири, щиты. Легионеры нескончаемым потоком взбирались на стены Сармизегетузы.

Понимая, что пощады не будет, даки подожгли свои дома. Наиболее решительные противники Рима, а также тысячи мирных жителей, не желая попадать в рабство, покончили с жизнью, выпив яд. Соответствующий рельеф колонны рисует нам страшную картину массового самоубийства. В центре столицы на акрополе собрались вожди. Они первыми пьют смертоносный напиток, черпая его кубками из стоящего на помосте котла. Многие тут же в конвульсиях падают на землю. А затем «…к помосту потянулись рядовые защитники. Бородатые угрюмые воины, приняв из рук жрецов чаши с ядом, произносили слова обращения к Кабирам и Замолксису и осушали бокалы. Матери поили детей и торопливо допивали остальное, дабы умереть раньше ребенка и не видеть его мучений.

– Пей, родной, не бойся, смотри, мама тоже пьёт!

Все больше и больше неподвижных тел устилало пространство вокруг возвышения. А шествие продолжалось. Новые и новые подходили и тянули к служителям милостивого бога чаши избавления.

Когда первые десятки V Македонского, VII Клавдиева, XVI Флавиева, II Помощник легионов прорвались к акрополю, взору открылось жуткое зрелище. По всей площади в различных позах, в которых застала смерть, лежали тысячи граждан дакийской столицы. Посреди этого торжества смерти горел гигантский костер. Ручейки расплавленного золота и серебра текли из-под рубинового жара углей по стыкам брусчатки. Да-ки бросали все ценности в огонь. Легионеры бродили между самоубийцами, и нечто похожее на жалость и угрызения совести шевелилось в душах римлян при виде мертвых детей. Война была их уделом. Они, не колеблясь, кололи по приказу копьями, рубили мечами, вязали ремнями пленных и грабили павших. Но увиденное сейчас не подходило ни под один оправдательный критерий. Центурии покидали акрополь потрясенные»[119]119
  Бакаев А. Легионы идут за Дунай. С. 356.


[Закрыть].

Воинственность и огромное свободолюбие фракийцев не раз подчеркивали современные антиковеды. Теодор Моммзен в своей многотомной «Истории Рима» писал: «Даже накануне гибели эта нация не утратила своей дикой храбрости и столько раз проявленной ей любви к независимости»[120]120
  Моммзен Т. История Рима. С. 115.


[Закрыть].

Под победные звуки военного марша Траян вступил в полуразрушенный город. Но с падением Сармизегетузы война не закончилась. Децебалу с небольшим отрядом удалось прорваться на восток страны, где он вновь попытался организовать сопротивление. На одном из рельефов он показан призывающим своих соплеменников взбодриться и не падать духом. Однако все надежды царя вскоре окончательно рухнули под натиском очередных неудач. Измена знати приняла массовый характер. Один из бывших приближенных Децебала – Бицилис, надеясь на благосклонность завоевателей, раскрыл Траяну тайну царских сокровищ, спрятанных под руслом протекающей близ Сармизегетузы реки Саргеции. Накануне римского вторжения ее воды в глубокой тайне отвели в сторону. На высохшем дне был вырыт котлован, куда сложили золото, серебро, ценные вещи, не подверженные влиянию воды. Сверху тайник перекрыли каменными плитами, завалили камнями. Реку вернули в прежнее состояние, а всех строителей и рабочих беспощадно перебили. Децебал, вероятно, очень надеялся использовать свою сокровищницу для продолжения борьбы. Ее потеря, несомненно, была для него сильнейшим ударом. О количестве спрятанного можно судить по соответствующему рельефу колонны, который показывает, что римлянам пришлось перевозить попавшие в их руки богатства на мулах[121]121
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 203-204, sр. XXI (136).


[Закрыть]. Положение дакийского царя стало совсем безысходным, когда пала его северная столица– Апул. Децебал бежал в горы на восток страны, но был окружен римскими войсками. Его немногочисленные соратники частью были перебиты, частью покончили с собой. На одном из последних рельефов наглядного памятника далекой трагедии, разыгравшейся в Карпатских горах, видно, что царь попытался спастись, но под ним внезапно пал конь. Не желая попадать в плен, Децебал пронзил себя мечом[122]122
  Ibid. P. 206, sp. XXII (143—144).


[Закрыть].

По сообщению Диона Кассия, голова непримиримого врага римлян была принесена Траяну, находящемуся в крепости Ранистре. В 1965 г. при раскопках у города Филиппы в Македонии археологи обнаружили надгробную плиту «эксплоратора» ('разведчика') Второй паннонской алы Тиберия Клавдия Максима. Выбитая на ней надпись сообщает, что именно он смог захватить тело дакийского царя, а затем доставить кровавый трофей императору[123]123
  Rossi L. Trajan`s Column… P. 229.


[Закрыть]. Сначала его выставили на блюде в центре римского лагеря, как это показано на рельефе колонны, а потом отправили в Рим, где сбросили с лестницы Гемоний.

Последние сцены колонны рассказывают о завершающем походе римлян на север Дакии. Несколько когорт ауксилариев показаны сражающимися с воинами какого-то племени, облаченными в несвойственные дакам доспехи. Возможно, это костобоки или карпы, жившие у границ Дакии. Римляне побеждают. Они убивают молодого вождя, сжигают крепость варваров[124]124
  Ibid. P. 208-210, sp. XXIII (151—152).


[Закрыть]. К началу 107 г. н. э. последние очаги сопротивления были подавлены. Вторая дакийская война закончилась, но огонь освободительной борьбы, то разгораясь, то затухая, тлел в стране постоянно в течение всего римского господства.