355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Лавров » Заначка на черный день » Текст книги (страница 12)
Заначка на черный день
  • Текст добавлен: 26 октября 2016, 22:23

Текст книги "Заначка на черный день"


Автор книги: Сергей Лавров


Соавторы: Елена Ефремова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава пятая
ЗА ДЕНЬГАМИ НЕ ГОНЯЕМСЯ, В ЗАСАДЕ ЖДЕМ!

1

Ох, и пришлось же мне побегать в тот день! До самых сумерек! Настоящая женщина борьбу за место под солнцем всегда заканчивает в темноте. Нигде не присела, маковой росинки в рот не брала (да не поймут меня превратно наркоманы). По пути к дому забежала в модный дом Мертенса на Невском, только на минутку – глянуть, что нового появилось. Я туда как в музей хожу. Полюбовалась на себя в зеркала – худая, лицо потемнело, осунулось. Глаза блестят нездоровым блеском, скулы заострились и проявилось в них что-то калмыцкое… Молодое такое, удалое. Оригинальное даже. Мне понравилось. Сапожки вот только грязные! Никогда со мной такого не бывало. Да уж… охота за сокровищами не красит. Накинула на плечи прямо поверх пальто пару манто, повертелась туда-сюда… Ничего так… живенько… Продавщица меня выгнала. Почти выдернула шубейку-размахайку из рук, сказала:

– Эта модель вам не подойдет! Ценники смотрите внимательней, прежде чем пальцами лапать!

Я посмотрела – четыре тысячи у. е. Подумаешь… пусть подавится своей кацавейкой! Я себе приличную зимнюю вещь найду, и не здесь, а в Париже, на Елисейских Полях!

Я размечталась так неприлично только лишь потому, что считала, что чемоданчик с деньгами у меня в кармане. Я еще не знала, где именно он лежит, но точные координаты и досье на человека, нагло и противоправно овладевшего им прямо у меня под носом, лежали в моей сумочке, в старенькой записной книжке, и я имела все основания полагать, что особых проблем в этой ситуации меня не ожидает. Язык намозолила, расспрашивая. Нюх у меня выработался за эти дни беспрерывных поисков, как у служебно-розыскной собаки. В службу сыска пропавших без вести впору устраиваться, или в передаче «Жди меня» выступать.

Моей драгоценной находкой стала Аннушка Боголепова, косоглазенькая патронажная сестра собеса с жалованьем в две с половиной тысячи рублей, богобоязненная прихожанка подворья Введено-Оятского монастыря, собирающаяся по весне принять постриг, а пока отрабатывающая послушание путем досмотра беспомощных старух, по негласному соглашению матери-игуменьи с руководством горздравотдела. Я ее сама еще пока не удосужилась лицезреть, но представляла хорошо. Знаком мне такой тип женщин, слава богу, не первый год замужем. Серая церковная мышка, сутулая, колченогая, рябая христова невеста – это вам не женщина-броненосец под парами! Такую возьмем без шума и пыли! Ишь, несчастная, согрешила, польстилась на ящик денег! Погубила непорочную душу! А диавол-искуситель вот он, рядом! Подхватит под микитки – и пожалуйте прямиком в ад, сковородки лизать! Лишь бы истово верующая не додумалась на богоугодные дела потратить мое состояние. Это я и сама смогу сделать, потому что нет дела более угодного Господу, чем забота о трех престарелых, слабосильных женщинах, лишенных в этом мире надежной поддержки и опоры. Аминь!

Вовремя вспомнив о двух других престарелых, слабосильных и скудоумных старушенциях, отбывающих свое послушание на заработках ввиду полной профессиональной непригодности к поискам сокровищ русско-кавказской мафии, я изменила путь и направилась к Зинкиному пятаку в настроении благодушном и всепрощенческом. Еще издали услышала я мелодичное, хватающее за душу пение, и по мере того, как я влачилась в вечерней толпе бредущих к домашнему очагу горожан, пение становилось все громче, все трогательнее. Скоро стали различимы слова:

 
Ой, цветет калина-а!
В поле у ручья-а!..
 

Мои послушницы стояли, обнявшись, как казанские сироты, задрав кверху головы, и голосили во всю глотку под пластиковым куполом, перекрывающим проход и дающим замечательный резонанс. Надо же, место как умело выбрали! Зинаида вела хрипловатым баском, надувая сизые щеки, выкатив глаза и нахмурив кустистые брови, глядя в точку прямо перед собой. Ни дать, ни взять, Кудеяр-разбойник! Маргарита подпевала ей тоненькой фистулой, смешно сворачивая губы трубочкой, вытягивая шею и для пущей убедительности мелко тряся толстыми щеками и качая головой в такт словам. Им самим, похоже, нравилось! Марго даже жалостливую слезу ручонкой смахнула, ей богу!

Не желая мешать служительницам высокого искусства, я скромно встала в сторонке и тоже заслушалась, подпирая щеку рукой. Даже подпевала им тихонько, честное слово! Закончив одну песню, они тут же заводили следующую – и так без конца. Про пароход, про мороз, про огни Саратова… Я и понятия не имела, что они столько песен знают! Спелись, называется! Красиво смотрелось со стороны… а главное, трогательно. Даже позавидовала слегка, белой завистью, конечно. Вот ведь сколько у нас на Руси талантов! Куда там Бабкиной Надежде до этих бабок! Нашего человека главное к стенке как следует припереть – он тогда еще не такие чудеса вытворять сможет.

Душещипательный дуэт старых творческих сил имел успех. Прохожие не проходили мимо. Мелодичный звон монет, непрерывно сыплющихся в большой картонный ящик у ног этих звезд Сан-Рэмо, услаждал мой слух ничуть не меньше, чем проникновенные рулады Зинки и переливы Маргариты. Справедливо рассудив, что было бы настоящим кощунством и вандализмом прервать их высокий полет в эмпиреях народного творчества, особенно в час пик, когда выручка максимальна, не желая травмировать нежные души артисток своей грубой меркантильной расчетливостью, я решила скоротать час-другой в теплой пиццерии напротив. Я ведь вне всякого сомнения заслужила право на отдых. А они пусть еще попоют… раз им так нравится.

Уютно устроившись у окошка, я с наслаждением вытянула ноющие от многочасовой ходьбы ноги, согрелась, закурила, взяла большую пиццу с сыром, ветчиной, помидорами и грибами и два двойных эспрессо. В углу над стойкой заведения мурлыкал что-то магнитофончик… но это было не то, совсем не то! Ни в какое сравнение не шло с живыми голосами! Вот было бы неплохо, чтобы отсюда, с места, где я ужинаю, было слышно пение моих добрых, отзывчивых подруг! Тогда бы и кусок слаще в горло шел!

Кусок, честно сказать, и без того шел очень неплохо. Но только я размечталась, как было бы замечательно одновременно с пищей телесной усладить душу хорошей мелодичной песней, как пицца вдруг встала у меня поперек горла! Совсем рядом, за высоким окном во всю стену пиццерии, прямо напротив моего столика стояли на улице под моросящим дождиком мои певчие птички и смотрели прямо на меня, точно Ленин на буржуазию. Зинаида многообещающе щурилась, прижимая к пузу картонную коробку с деньгами, и понимающе кивала головой. Маргарита в изумлении открыла рот и разводила руками по сторонам, будто привидение увидала.

Уже через мгновение они вошли решительно в зал, разминая плечи и отряхиваясь. Я уж подумала, что сейчас меня будут бить, причем прилюдно. Безобразная сцена тут же нарисовалась в моем воображении – две пожилые женщины азартно колошматят третью! Совершенно незаслуженно, причем! Какой кошмар! Представляете? На мое счастье они помнили мои уроки и вели себя достойно. Просто, не говоря ни слова, нагло сели ко мне за столик и принялись у меня на глазах жадно уничтожать мою пиццу! Видно они здорово проголодались.

В мгновение ока деревянный поднос опустел.

– Ну, как поужинала?! – вызывающе спросила Зинаида, пододвигая к себе мой кофе. – Ритка, бери вторую чашку!

– С тобой поделиться, Несси? – робко спросила добрая душа Маргарита.

Я глянула на нее пристально – нет, кажется, не издевается.

– Спасибо, не надо… Девчонки, как вы классно пели! Я прямо заслушалась, честное слово! Просто хор имени Пятницкого! Давно репетируете?

Они переглянулись и нахохлились обиженно.

– Нахалка! – сказала Зинаида. – Я же говорю – ни стыда, ни совести! Как дам сейчас подносом – будешь знать, как прикалываться!

– Да уж, Агнессочка! – брюзгливо-интеллигентно скривилась Маргарита. – Ты уж объяснись, пожалуйста! Мы думаем, что ты там жизнью рискуешь, расследование ведешь, а тебя потянуло на сладкую жизнь?!

– Вот зачем она с нас деньги тянула! – подколодной гадюкой зашипела Зинка. – Работать заставляла! Я-то сразу поняла! Эксплуататорша! Мы там на холоде, под дождем, шесть часов кряду глотки дерем, трезвые, как стеклышко, а она тут прохлаждается! Барыня выискалась! Кофе… пирожки… Хрена тебе лысого, а не наши деньги!

И она решительно придвинула ногой к себе стоящую на полу картонную коробку с гонораром.

– Да, Агнессочка! – хлюпнула носом Маргарита. – Между прочим, знаешь, как стыдно было! Ведь в этом районе все меня знают! И ученики, и родители! Идут мимо, улыбаются, здороваются! Это ты плохо придумала! Я лучше снова репетиторствовать буду…

Пора мне было из глухой пассивной обороны переходить в решительное контрнаступление. Я набрала побольше воздуха в грудь, покачала головой – и начала массированную артподготовку по всему фронту.

– Ты, Марго, перестань рожу кривить – морщины будут. А у вас Зинаида Петровна, кофе, извиняюсь, по подбородку течет! Утритесь, вот салфетка, а то люди подумают, что я знаюсь с дурной компанией… Да! Я устала и зашла поужинать! И что?! Вас обеих сразу жаба задушила?! Я имею право! Я за день вонючей сосиски не съела, стакана воды не выпила! Считайте, что сэкономила казенные деньги на приличный ужин… который вы, две вороны, и сожрали с аппетитом! И кто это на меня наезжает?! Что это за две безгрешные душонки перья тут распушили?! Не я ли сегодня всю ночь, как дура, просидела у одной на больничной койке?! Призрака дамы в белом не устрашилась! Жизнь, можно сказать, спасла! А вторая святоша! Не она ли утром, пока мы были заняты борьбой со смертельной угрозой пылесоса тети Маши, спустила в трубу наши общественные десять тысяч?! Ведь именно поэтому вы оказались творческим дуэтом на тротуаре!

Их бесстыжие рожи поскучнели и вытянулись. Крыть им было нечем! И тогда я нанесла точечный, но неотразимый удар.

– А вы думаете, я не знаю, отчего это вы так распелись?! Или нам пойти к тебе на кухню, Маргарита Карловна, и при свидетелях и понятых пересчитать число бутылочек со сливовой наливкой у тебя в кладовке?! Я точно помню, что после твоих именин их оставалось ровно пять! Полагаю, их сейчас там гораздо меньше… если вообще хоть что-нибудь осталось!

Зинаида опустила глаза и задвигала шеей, точно волк в западне. Маргарита растерянно захлопала белесыми ресницами:

– Это все Зиночка… я и не хотела вовсе… Мы только немножко посидели…

– Потеряйся, убогая! – взвилась Зинаида, чувствуя, что праведная почва уходит у нее из-под ног. – Она нас на арапа берет, разве не видишь?! Не было ничего такого, не было, понятно?!

Но ее возмущение сказало мне всю правду. Эти святоши, вместо того чтобы добросовестно трудиться и выполнять установленную руководством норму трудодня, забурились на кухню к ренегатше Маргарите и там преспокойно пропьянствовали до самого вечера! Пока их самих на песни не разобрало! То-то у них так жалобно и душещипательно получалось! А я-то, дура, не сразу и смикитила, в чем источник столь неожиданного вдохновения! Сливянка, должна кстати признать, у Маргариты замечательная, и весьма забористая. Она ее на спирту настаивает. Как там Зинкин Колька сморозил: «Когда женщина настаивает на спирту – отказать невозможно»?

– Деньги на бочку! – скомандовала я тоном полководца, выигравшего кровопролитное сражение. – И закажите мне еще пиццу, потому что я голодна, как волк!

– Ну уж, нет! – зашипела Зинаида, как проколотая старая покрышка. – Этих денег ты, нахалка, не увидишь! С меня хватит! Я ухожу! Сама разбирайся со своим гребаным чемоданчиком и со всей питерской братвой! Пусть они тебе твою хитрую голову открутят! С меня хватит!

На нас уже стали оглядываться посетители. Схватив с полу в охапку картонку с деньгами, Зинаида гордо мотнула головой:

– Ритка, ты идешь?! Или останешься этой графине помпадурше пятки лизать?!

– Агнессочка… Зиночка… – Бедная Маргарита заметалась, не зная, куда податься. Я насупилась.

Есть тактика, и в соответствии с ее законами надо развивать и закреплять достигнутый успех до полной и окончательной победы. Но имеется еще и стратегия, которая учит, что неплохо иногда и отступить, чтобы победа не обернулась вскоре поражением… на другом участке фронта. У меня уже был план, в котором немаловажная роль отводилась Зинаиде. Я просто не могла без нее обойтись! Пришлось пойти на попятную.

– Девочки, давайте успокоимся и вспомним, зачем мы все это затеяли. Не ради же тех драгоценных медяков, которые ты, уважаемая Зинаида Петровна, так горячо прижимаешь к самому сердцу… или, скорее, к желудку. Согласна, признаю свою вину. Надо было пойти ужинать вместе. Просто у вас шла путина, час пик, и я решила не мешать вам работать. Я, между прочим, тоже не бездельничала, весь день не присела, устала, как собака, вот и дала маху… Извините, девчонки, ради Бога.

Я каялась – а что делать? Надо было спасать с таким трудом сколоченный коллектив. В этом и состоит мудрость руководителя. А еще она состоит в том, чтобы не выпячивать свои преимущества. Публично посыпая повинную голову пеплом, я одновременно искренне ругала себя безнадежной дурой и выпендрежницей. Вылезла к витрине, идиотка! На народ и фонари поглазеть захотелось, по романтике соскучилась! Скромнее надо было быть, сесть в глубине зала, за стоечкой, да и кайфовать втихую от народа, как в старину партийные бонзы делали! Вот меня труженики голосовых связок и застукали… на горячем!

Кое-как, со скрипом мы помирились. Зинка подулась, подулась, порадовалась моему уничижению – и со вздохом выставила свою картонку на стол.

– Ладно! Прощаю… Давай бабки делить!

– Не позорься, Зинуля, – мило улыбнулась я, заглянув в коробку, зачерпнув монеты пальцами. – Здесь место культурного отдыха горожан, а не паперть. Я и без того вижу, что в вашей коробчонке мелочи тысячи на полторы. Вы просто молодцы!

– Вот это да… – выпучила глаза Зинаида. – Полторы штуки за три часа! Может, хрен с ними, с миллионами? Будем на концертах у метро подрабатывать? Втроем-то веселее пойдет! Ты, Нюська, песни знаешь какие-нибудь? Не беда, можешь билеты продавать!

– На меня не рассчитывайте! – отрезала я. – Это была вынужденная мера. И, к сожалению, должна вас огорчить: этих денег нам мало. Мне присоветовали, где найти частного детектива подешевле… так вот, он берет тысячу рублей в день! И ни копейкой меньше!

Зинка заелозила чугунным русским задом по пластиковому креслицу пиццерии.

– Ну… есть у меня заначка… Две тысячи прячу под плитой, чтобы Колька не пропил. Но это все!

И она для пущей убедительности вывернула карманы своего ватника, из которых на пол выпала монета достоинством в пять копеек и шелуха от семечек. Я ей, конечно, не поверила. По глазам видно было, что у этой скупердяйки еще лежит где-нибудь тысчонка-другая. Но не время было мелочиться.

– Хорошо. Еще мое золотишко заложить можно… На дня четыре наскребем. Только часть работы нам все равно придется сделать самим.

– У тебя уже есть план, Агнессочка?! – довольная тем, что все уладилось, пододвинулась ко мне вместе со стулом Маргарита. – Ты нам расскажешь?

– Не здесь, милочка. Вы-то уже набили утробы, а я все еще голодная. Пойдем к тебе на кухню, там и расскажу… пока ты меня кормить будешь и кофе сваришь. Только нам надо будет привлечь еще одного человека… с мотоциклом.

– Мужика? – разочарованно ахнула Зинаида.

– Мужчину? – с кокетливым интересом спросила Марго. – И кто этот счастливчик?

– Чудак один… Вениамином зовут. Он не в твоем вкусе.

– А в чьем же? В твоем, конечно?

– Хватит вам лаяться! – встряла Зинка. – Только про кобеля вспомнили – уже поделить не могут! А что мы ему скажем? Я в долю мужика брать не хочу, сразу говорю!

– Кто сказал – в долю? Нет, конечно… и так уже на троих мало остается. Мы ему скажем, например, что нужно помочь одному человеку… женщине, например. Он не откажется. Мужики страсть как любят помогать безвинным жертвам. А я уж сумею запудрить ему мозги, будьте спокойны!

– Да мы-то спокойны… А вот кто у нас будет безвинная жертва? – спросила Зинка, глядя мне в глаза.

– Что вы на меня уставились?! – возмутилась Маргарита. – Я уже была жертвой в автопроисшествии! Хватит с меня! Пусть Зиночка побудет жертвой!

– Ты чего, убогая?!!

– Ритусик! – мило улыбнулась я. – У Зиночки это получается из рук вон плохо! У нее просто напрочь отсутствуют артистические способности! А ты у нас на роль безвинного гибнущего существа подходишь идеально! Веник просто счастлив будет тебя спасать!

– Почему сразу гибнущего? – недовольно сказала Маргарита, смиряясь со своей участью вечной жертвы. – Может, я еще поживу… А как он будет меня спасать?

– Нежно! Детали предоставь мне.

– Только без рук!

– Не беспокойся! Вениамин Михайлович – очень воспитанный человек и с головой дружит.

На том и порешили.

На пути к дому я уже рассказывала им мой гениальный план во всех пикантных психологических деталях и подробностях, когда из кустов на освещенный пятачок асфальта под фонарем вышел мой старый знакомый эксгибиционист, в теплом драповом пальто до пят вместо холодного плаща, и с привычным возгласом:

– Наконец-то! Заждался уже! Оба-на! – распахнул пальто.

– Марго, не смотри! – голосом строгой няни сказала я, закрывая непорочные глаза нашей институтки ладонью.

– Ах ты, козел! – Зинаида, размахнувшись тяжелой пролетарской рукой, влепила популяризатору нудизма звонкую затрещину, угодив кулаком в ухо.

Сторонник нагого естества не ожидал такого поворота событий, легковесно опрокинулся с копыт на спину и перевернулся через голову, взбрыкнув ногами, открыв всеобщему обозрению мягкое белое голое место – совсем не то, которым он так настойчиво пытался меня удивить…

2

В субботу, едва забрезжило и стало достаточно светло, чтобы Веник мог безбоязненно дойти до гаража, мы выдвинулись на Охту, к желтому двухэтажному домику, где квартировала Аня Боголепова. Диспозиция определена была мною заранее! Зинаида караулит дверь в квартиру и по мобильнику предупреждает нас, что божья овца вышла пощипать травку. Мы тотчас приближаемся и наблюдаем, чтобы лицезреть объект воочию, так как фотографии мне не удалось раздобыть за столь короткий срок. Устанавливаем, так сказать, зрительный контакт. На этом подготовительная фаза операции «Чемодан» заканчивается.

В основной фазе два опытных, умудренных годами специальных агента, проинструктированные мною до потери пульса, самостоятельно реализуют непрерывное психологическое воздействие на клиентку. Они должны действовать умно, изобретательно и нестандартно, пробуждая в ней чувство первобытного греха, присущее некоторому типу экзальтированных женщин от рождения, очевидно, ввиду испуга от преждевременного пробуждения либидо, а также вины за содеянное и желания искупить свои ошибки. Когда особь доходит до кондиции, на ее жизненном горизонте появляется, вся в черном, женщина исключительной душевной силы и чистоты, то есть я, указывает ей путь к истине и спасению, открывает ей тайну смысла жизни и милостиво соглашается принять на себя часть ее грехов в виде похищенного чемоданчика, чтобы нести его дальше по жизни и облегчить ее участь в царствии небесном. Насчет смысла жизни я еще до конца не определилась к тому моменту… да и сейчас еще не определилась, но это пустяки. Соврем что-нибудь возвышенное. Смысл жизни – это такой залежалый товар, что им на рынке нынче интересуются одни провинциальные простаки.

Вообще, заключительная часть моего плана рисовалась мне несколько туманно, но я надеялась, что по мере развития событий все прояснится. Ненужное отомрет (не поймите излишне прямолинейно!), а нужное останется и реализуется. Главное – ввязаться в драку, как говорил один маленький плюгавый корсиканец, будучи императором Франции.

Транспортное средство ускоренного передвижения безвозмездно обеспечивал разведенный на романтических бобах Вениамин Михайлович. Даже от оплаты бензина отказался. Я же говорю – мужика хлебом не корми, дай порисоваться благородством. Средства связи предоставила опять же я, изъяв во временное пользование с милостивого разрешения своего менеджера Вадика пару телефонов «секонд-хэнд» и две запасных SIM-карты.

Изъять было гораздо легче, чем научить моих суперагентов пользоваться мобильниками! После серии безуспешных попыток я взбеленилась слегка, обозвала их вслух милыми, но несколько старомодными бабками, а про себя старыми кретинками, и забила каждой в меню свой номер. Теперь им оставалось только нажимать кнопку вызова – единственную кнопку, которую я обвела на панели красным маркером. Господи Иисусе, если бы люди жили вечно, мы бы до сих пор ездили в телегах и пользовались голубиной почтой! Потому что старикам так было бы удобнее! Свежая мысль: смерть – двигатель прогресса!

Зинка сидела в засаде, в теплом подъезде, у батареи, а мы с Марго притопывали ногами на остановке. Веник верхом на своем «харлее», выставив седую бороду из-под шлема, с любопытством разглядывал нас с противоположной стороны улицы.

– Смотри, как красиво! – сказала Маргарита. – Подъемный кран – как Эйфелева башня! Не надо и в Париж ездить…

Я потрогала ее лоб – нет, жара не ощущается. Только человек, подверженный навязчивым галлюцинациям, способен увидеть в хаосе и грязи питерской стройки Эйфелеву башню!

– Да, Марго, говорила я вчера, что третья бутылка – лишняя! А все эта Зинаида! Наливай, наливай!.. Ты мне смотри, дело не завали!

– Что ты, Несси, я же в переносном смысле… Человеческое воображение столь богато, что может перенести нас в любой уголок Земли. И вовсе необязательно присутствовать там физически…

– Дудки! Я хочу физически присутствовать! Мне надоело наблюдать, как комментатор ублажает меня живописными россказнями о прелестях багамских курортов! «Мы с вами сегодня побываем!» Так бы и дала в морду! Я сама хочу присутствовать, и причем обязательно физически, вся, до последнего ноготка! С желчным пузырем и прямой кишкой! Пусть они тоже порадуются, не только глаза и уши… Вот добуду деньги, и всю Землю изъезжу вдоль и поперек, чтобы ничего неизведанного для меня не осталось. Даже в Антарктиде побываю. Говорят, там круизные ледоколы туристов возят.

– Наверное, это грустно… – вздохнула Марго.

– Что – грустно? В Антарктиде побывать?

– Нет, когда на всей Земле ничего неизведанного для тебя уже нет. Мечтать о неизведанном уголке – это такая прелесть!..

– Ладно, один уголок оставлю, – недовольно пробурчала я. – Где-нибудь в Урюпинске, или в Якутии…

Запиликал телефон. Я подпрыгнула:

– Слушаю!

– Докладывает первый! – прохрипел в трубу голос Зинаиды. – Мимо прошли два алкаша и кошка! Объект на горизонте не обнаружен! Разрешите продолжать наблюдение?

– Пошла к черту!

– Стой, Нюська, не вешай трубку! Мне тут скучно одной… А хорошо мы вчера посидели! Зря ты похмелиться не дала. У тебя голова не болит с Риткиной бормотухи?

Я молча отключилась. Телефон тотчас запиликал снова. Издевается, сволочь!

– Да!!!

– Объект вышел из помещения! – деревянным голосом из детского фильма про шпионов пробормотала Зинка. Наверное, губами старалась не двигать. – Следовать за ним?!

– Следуй, пока нас не встретишь! – скомандовала я. – Марго, вперед!

– Боже мой, как увлекательно!.. Я чувствую себя прямо как Грета Гарбо на съемках фильма!

Интересно, откуда она знает, как чувствовала себя Грета Гарбо? И вообще, кто это такая?

Впрочем, в ту минуту это было совершенно неважно. Мы вышли к остановке, куда, по моим безошибочным расчетам, должна была пойти Аня Боголепова. Я достала из кармана две смятые газеты, одну ткнула в руки Марго.

– Читай!

– Зачем? – недоуменно спросила она, вертя газету перед носом, близоруко всматриваясь. – Она старая… и потом, я не интересуюсь спортом!

– Так заинтересуйся! Ты что – весь инструктаж забыла, склерозница?! Сделай в газете дырку пальцем… вот так!.. и через нее наблюдай! Надо, чтобы эта девица не видела твоего лица, а ты ее – видела! Поняла?

– Поняла, не дура ведь. Читать я умею с трех лет… Пятьдесят два года уже читаю…

– Ты газету кверху ногами держишь! – отчаянно зашипела я.

Но менять что-нибудь было уже поздно. Из-за кустов, следуя изгибу дорожки, показалась сутулая тонкая фигура в серо-коричневом пальто в крупную клетку, на манер шотландского пледа. Метрах в десяти за ней, пригибаясь, точно солдат под обстрелом, перебегая от куста к кусту, тащилась в своем ватнике и кирзачах суперагент Зинаида. Мы с Марго замерли, затаились. Наверное, две тетки, в восемь часов субботнего утра увлеченно читающие на пустынной остановке новости спорта за прошлую неделю, выглядели, мягко говоря, странновато, но мне ничего лучшего не пришло в голову. Когда я это задумывала, план не казался мне столь дурацким. Почему все в жизни выглядит гораздо глупее, чем в мыслях? Загадка человеческой природы… парапсихология, не иначе. Главное, что наших любопытных рож приближающаяся Аня Боголепова не могла видеть, а я ее прекрасно разглядела через аккуратную дырочку в сгибе газеты.

Когда она подошла достаточно близко, шагов на пятнадцать, я просто ахнула. Ничего себе косенькая христова невеста! Это была девушка просто потрясающей внешности! Если еще учесть, что никакой косметики на ней, судя по всему, не было – это было нечто, я вам говорю! Чтобы я другую женщину похвалила – для этого много надо, и случается такое не часто.

Я не могла бы назвать ее красивой… в мужском понимании этого слова. Это была не барби а ля Света Самушкина, и сама мысль поставить ее к шесту казалась кощунственной. Видно было по всему, что она скорее умрет, нежели подчинится – а это мужикам не нравится, ох как не нравится! По себе знаю. Лицо ее выглядело усталым, глазницы запали, образовав настоящие синие ямы на бледной коже. Но из этих ям глядели на мир огромные, черные, жгучие глаза – немигающие, блестящие, я бы даже сказала – безумные. Оторваться невозможно было от этих глаз… они просто гипнотизировали! На лице был покой и смирение, а в глазах бушевало пламя… Везувий просто!

Аню не уродовал даже темный платок, скрывающий копну упругих, как проволока, черных волос. С распущенными волосами она вообще выглядела бы потрясающе. Для секса она, конечно, малопригодна была… Не потому что нехороша, а потому что вряд ли найдется достойный ее мужик. Зато уж если найдется – это будет вторая Кармен, и с тем же исходом, скорее всего.

Пока я так себе рассуждала, едва не выронив из рук газетку, которой прикрывалась, моя Кармен тихо и просто, потупясь, миновала нас с Маргаритой. Губы ее чуть двигались, похоже было, что она на ходу читала какую-то молитву. Я толкнула свою подругу локтем в толстый бок.

– Видала?!

– Ага! Вижу! На той стороне дороги! Подозрительный мужик с бородой, на мотоцикле! Он нас все время как-то странно рассматривает! Я сразу догадалась, что он из мафии! Эх, убрать бы его! Агнесса, почему у нас нет пистолетов?

Я вздохнула в полном отчаянии. В мозгах Маргариты явно бродили остатки вчерашнего похмелья.

– Слушай, ты, жертва сливянки! Этот бородач – мой хороший друг, Вениамин Михайлович! Он будет тебя спасать! А я тебе говорю про девушку, которой вы с Зинкой должны задавать дурацкие вопросы! Вот она, у тебя за спиной! Только что прошла мимо нас! Куда ты смотрела, дурья твоя башка?

– Куда, куда… – смутилась Маргарита, оглядываясь вслед Аннушке Боголеповой, отошедшей уже шагов на двадцать. – Где ты мне дырку в газете проткнула, я туда и смотрела!

– Я же для примера проткнула, дура!

– Прекрати ругаться, пожалуйста. Разве ты сказала, что для примера! Я подумала – в дырку надо смотреть! Ты же знаешь, что я очень исполнительная и пунктуальная! Мне все до тютельки разъяснять надо! А в дырку мне девушки никакой видно не было, а только этот подозрительный мужик, твой друг… Надо же, какой представительный мужчина… Борода такая, как у Черномора…

Тут прямо на нее наскочила крадущаяся вслед девушке Зинаида.

– Потеряйся, убогая! Объект проследовал мимо вас тридцать две секунды назад! Следовать за ним… или позвонить тебе?

– Девчонки, хватит валять дурака! – взмолилась я. – Ведь серьезное же дело делаем! Следи за ней аккуратненько, Зинуля, и все делай, как я сказала. А ты, слабопьющая, пошли со мной! Мы на колесах ее обгоним – и ты пойдешь к ней навстречу с первым заданием – смутить ее внутренний покой. Понятно?

– Мы на мотоцикле поедем?! Как интересно!

Я воздела глаза к небу, вопия о пощаде. Если Господь наблюдал за нами в этот момент, он должен был меня пожалеть! Ведь, в конце концов, мы спасали одну из его овечек от дьявольского искушения! Вечно я хватаюсь за чужую работу…

Маргарита в своем уродливом лиловом плаще плюхнулась на заднее сидение так, что бедный «харлей» закачался и скрипнул рессорами, а Веник беспокойно завертел своей круглой башкой. Я объяснила ему задачу, подошла к мотоциклу и остановилась в недоумении и некотором раздражении. Мне не хватало места! Эта толстуха Марго раскорячилась на все длинное сидение! Симптоматично, однако!

– Слышь, двигайся, подруга! – скомандовала я. – Плотнее к Вениамину Михайловичу! Обними его покрепче, он не кусается.

– Как скажешь, Агнессочка! – лихо воскликнула Марго и охватила Веника обеими руками так пылко, что он раскрыл рот и принялся слегка разжимать ее борцовский захват, чтобы глотнуть воздуха.

Однако! Эта престарелая этуаль бесстыдно раскорячила по обе стороны мотоцикла свои толстые коленки и прижалась к Венику лицом, грудью, животом и даже… уж простите, не буду уточнять чем. Кое-как пристроившись сзади, я попыталась просунуть руки между спиной старого байкера и ее мощным корпусом, чтобы хоть как-то удержаться на отвоеванном плацдарме и не оказаться задом на мокром асфальте, когда Веник стартанет с места в карьер. Черта с два! Ни одной щелочки! Пришлось хвататься за ребра сидения по бокам и чувствовать себя, как молодая курица на шестке, оттесненная от петуха жирной опытной наседкой.

Пока Веник, наклонив голову, озабоченно разглядывал просевшие рессоры и сплющенные шины мотоцикла, я привстала поближе к ушку Марго и ласковым шепотом сказала:

– Ты не увлекайся, подруга! Мы на улице, а не в постели! Не надо здесь шведскую тройку изображать! Прохожих окороками распугаешь!

Но эта нахалка сделала вид, что ничего не слышит!

Мы с ветерком обогнали Аню Боголепову, шагающую по тротуару, и высадились впереди метров за сто, в переулке. Я едва отодрала Маргариту от Веника!

– Слезай, давай! Прилипла, что ли! Ни стыда, ни совести, а еще педагог!

– Я бывший педагог! – блудливо состроила глазки эта питерская королева Марго. – Я на пенсии! А ты что – ревнуешь, да?! Скажи, ревнуешь?!

Я послала ее к черту и выпроводила навстречу девушке, прочтя краткое, но энергичное напутствие:

– Вперед! Умри, но сделай!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю