Текст книги "Необитаемый Остров (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 30. Анна

После того, как троица нежданных гостей скрылась из виду, Женя обернулся к Анне.

– Не слишком, как думаешь? – задумчиво поинтересовалась она, невидящим взглядом взирая сквозь выкрашенную багряными отсветами стену леса.

– Тебе некомфортно было, когда они пришли? – вопросом на вопрос ответил Женя, и Анна вдруг поразилась, насколько он угадывал ее чувства. Хотя казалось бы – она ни словом, ни жестом старалась не показать свои эмоции.

– Знаешь… – все также глядя в пространство, произнесла после паузы Анна: – Если бы Ольга одна пришла, я бы обрадовалась. Но когда они втроем перед глазами появились – ты прав, мне как-то некомфортно стало.

– Как-будто гости нежданные и даже не друзья, – негромко произнес Женя.

– Ты прав, – кивнула Анна, вновь удивившись схожести собственных ощущений со словами парня, и собралась было развернуться. И только сейчас поняла, что держит Женю за руку. Щеки ее мгновенно загорелись – и, если бы не загар, ярко вспыхнули бы, а так – смущение лишь тенью мелькнуло на ее лице.

Женя также смущенно опустил взгляд, отпуская руку Анны. Некоторое время они так и стояли в молчании – Анна витала в мыслях довольно далеко, а у Жени внутри бурлила гамма чувств и желаний – он то хотел пошутить, то сказать что-нибудь умное. Вот только что – в голову ему никак не приходило.

– Спасибо, – вдруг услышал он, и столкнулся с блеснувшими глазами Анны.

– За что? – машинально переспросил он.

– Просто спасибо, – вздохнула Анна, и направилась к хижине. Приоткрыв дверь, она заглянула внутрь и вышла, неся на руках кошку Барсика, усевшись вместе с ней в шезлонг.

Кошка явно соскучился – мурлыканье громко разнеслось над поляной. Барсик буквально лучилась счастьем, подставляя под ласки голову. Женя в это время думал, что с удовольствием оказался бы на месте кошки – Анна полулежала, пристроив ее у себя на груди, откинув голову назад и прикрыв глаза, наслаждаясь тишиной и покоем. Вдруг девушка пошевелилась, вытянувшись и устраиваясь поудобнее. Но почувствовав на себе взгляд, подняла глаза. На лице у Жени была открытая улыбка, и видно было, что он едва сдерживает смех.

– Что случилось? – поинтересовалась Анна с живым интересом, вынырнув из облака своих мыслей.

– Не, не, ничего, – помотал головой Женя, отворачиваясь, но улыбка с его губ так и не сошла.

– Женя, говори уже! – приподнялась Анна – при этом край туники невесомо скользнул по ее поднятой и согнутой в колене ноге.

Скользнув взглядом по загорелому бедру, контрастировавшему с белоснежной тканью, Женя, все еще со смешинками в глазах, вздохнул. Он уже знал – когда Анна говорит таким тоном, от своего не отступится.

– Да вспомнил тут, из прошлой жизни, – проговорил он, и добавил чуть погодя: – Риторический вопрос в интернетах, что круче – котики или сиськи?

– И что круче? – заинтересовалась Анна.

– Подумай, у тебя ж все есть, – фыркнул Женя, демонстративно отворачиваясь.

Анна выгнулась и опустив подбородок вниз, послушно посмотрела на кота, а после на полушария груди, видных в вырезе декольте.

– Не знаю я, что круче, – подняла она взгляд, особо не задумываясь – по тону Жени ей чувствовался подвох, и ей просто хотелось быстрее узнать правильный ответ.

– Ты ж директор, как так-то? – тщательно сдерживая смех, возмутился парень. – Ответ прямо под носом разглядеть не в силах… – дал он ей уж совсем прямолинейную подсказку.

– Я в тинэйджерской логике… – машинально ответила шпилькой на шпильку Анна, но вдруг перебила сама себя: – Круче всего котики на сиськах!

Женя наконец не выдержал, засмеявшись – и Анна поддержала его. Смеялась она чисто и искренне – осознав вдруг, что ей давным-давно не было так легко и свободно.

– Аня, слушай, – после небольшой паузы спросил Женя изменившимся тоном – в котором не было игривых или веселых ноток.

– А? – отвлеклась она, сквозь спустившуюся темноту вглядываясь в лицо Жени. – Подвинься ближе, – неожиданно попросила Анна. Поежившись, девушка посмотрела по сторонам – как обычно, густой мрак куполом окутал поляну, и только небольшое пламя костерка разгоняло тьму. Но несмотря на наступление ночи, воздух по-прежнему был теплый, и даже с моря не несло дуновения свежести.

Женя подвинул свой шезлонг ближе. Наблюдая за Анной, он давно хотел задать это вопрос – но все не решался.

– Ань, ты как будто боишься Веронику…

Сначала он хотел спросить «свою дочь», но не смог – он как-то не воспринимал Анну как мать своей ровесницы.

– Нет, – почти сразу ответила Анна, и замолчала. Женя терпеливо ждал.

– Нет, – проговорила Анна после паузы уже осознанно и продолжила: – Не то, чтобы боюсь… я к ней присматриваюсь – как к совершенно чужому человеку. Меня беспокоит то, что могу с ней не подружиться.

– Она же тебе не чужая, – удивился Женя.

– Уже чужая, – грустно вздохнув, ответила Анна. Продолжая машинально гладить свернувшегося клубком на ее груди кота, она, глядя сквозь темноту в свои воспоминания, начала рассказывать.

Глава 31. Интерлюдия

– Анют, постой, – задержала Елена Анну, взяв за предплечье. Та, остановившись, вопросительно посмотрела на новую подругу.

– Короче слушай. Сейчас твоя пигалица приедет, наверняка потусуется у нас – они со Светкой погулять сходят, туда-сюда, я их ужином покормлю, и пусть опять у нас ночевать остается.

– Хорошо, – кивнула Анна, когда Елена сделал паузу. Кивнула, но не совсем поняла, к чему та ведет.

– Вот, останется у нас. Сама же, как домой приедешь, иди в ее комнату, и начинай искать.

– Что искать?

– Ответы ищи.

– Э… какие ответы?

– Не знаю. Когда найдешь, тогда и увидишь.

Анна со смешанным чувством посмотрела на Елену. Не в силах собраться с мыслями, она машинально отметила, что в голосе Лены сейчас не слышно красивого и плавного южного говора.

– Зачем искать? – спросила она. – И что конкретно искать? К тому же это личная комната, как там можно что-то искать, когда…

Анна была сильно смущена – не зная, как деликатно выразить свои мысли, – при этом не обидев Лены, комментируя ее предложения.

– Аня, ну как так! – не выдержала Лена, добавив пару емких ругательств и покачав головой: – Ты как маленькая, ей богу! Короче так – сейчас приезжаешь домой, говорю, и начинаешь искать. Просто заходи в комнату и просматривай все. Когда найдешь, сразу поймешь, что нашла, а если ничего не найдешь – позвони мне, завтра-послезавтра мы тогда к тебе с Женей приедем.

– Зачем? – опешила Анна.

– Да этот черт любой компьютер вскроет – все эти контакты, скайпы и прочие одноклассники. Если не найдешь, будем в компьютере искать. Короче все, не спорь – приедешь домой, действуй. Как найдешь, мне позвони. Если не найдешь, тоже позвони. И давай, не смотри на меня так – сверкнул сталью взгляд Елены, – ты пойми, что если ты сейчас дочь потеряешь, то никогда больше не найдешь.

Елена проводила гостью порога и закрыла дверь только тогда, когда белый Патфайндер Анны задом выкатился со двора – и последний раз моргнув аварийкой, покатил в сторону центра.

Анна, ведя машину, чувствовала некоторую растерянность от слов Лены – и пару раз едва не проскочила на красный, лишь в последний миг возвращаясь в реальность. Приехав домой, она неожиданно легко запарковалась во дворе и все еще в раздумьях поднялась в квартиру.

Пройдя на кухню, она налила чаю, посидела немного – а после, чувствуя себя не в своей тарелке, нерешительно встала и направилась в комнату Ники. Открыв дверь, она зашла в темное помещение, где не появлялась с того момента, как они с Никой рассорились. Здесь было едва прибрано – разбитый монитор и системный блок кое-как стояли у стола, вещи неряшливо брошены на стул. Постояв немного, Анна вздохнула.

– Я просто уберусь, – сказала она самой себе. И приняв решение, прошла к окнам, начав с того, что сняла шторы и тюль, намереваясь закинуть в стиральную машинку.

Воскресенье только начиналось, времени было достаточно.

Анна выбросила разбитый монитор, отключила и собрала многочисленные, перепутавшиеся нитки проводов от системного блока, клавиатуру, мышку. Все аккуратно вынесла в коридор, и прежде чем мыть и пылесосить, принялась вытирать пыль на полках.

Все еще не решаясь приняться за настоящий обыск, она будто бы невзначай доставала книги, протирала банки, различные сувениры, рассматривала фотографии. Взяв в руки африканский барабан в форме кубка с открытым низом и натянутой сверху кожей с рисунком, привезенный из Туниса, Анна почувствовала, что внутри что-то есть. Подняв его, она увидела, что низ заткнут тряпкой. Анна вынула ее, и на полку перед ней вывалился перетянутый резинкой валик купюр.

– Ничосе, – привязавшимся к ней в последнее время емким словом прокомментировала Анна и, подняв валик, скатала с него резинку, быстро пересчитывая деньги. Купюры были неодинакового достоинства, и валюты разные – Анна насчитала пятьсот долларов, пару сотен евро и чуть больше семидесяти тысяч рублями.

– Бережливая, – негромко сказала Анна, скатывая деньги в положении «как было» и убирая их обратно: – Может ей поменьше на карманные расходы выдавать?

Уборка, а параллельно и поиск, продолжились. Когда пыль была вытерта, пол пропылесосен и вымыт, Анна остановилась у шкафа с одеждой, раздумывая. Откатив в сторону дверь, она уставилась на многочисленные полки. Был соблазн вынуть все вещи, и перебрать их, но тогда Ника точно поймет, что Анна копалась в ее вещах – а этого не хотелось. Решившись – не тревожа беспорядок на полках, Анна просто начала приподнимать вещи и открывать ящички, просматривая – почти сразу обнаружив большую пачку презервативов. Сглотнув, она вытряхнула из нее шуршащие квадратики, пересчитав. В пачке должно было быть двенадцать штук, в наличии имелось только восемь.

Переведя дыхание, Анна невольно опустилась на диван, так и держа контрацептивы в руках. Долгое время она на них просто смотрела, отказываясь верить – «ведь ей всего пятнадцать!» – а после, положив пачку на место, пошла к телефону.

– Я нашла, – произнесла она, едва на другом конце провода подняли трубку.

– Подожди немного, – ответила Елена, и в динамике зашуршало, задышало, равномерно затопало – видимо поднявшись из-за стола, Лена искала уединенное место. – Ну говори, что нашла, – через некоторое время, когда в трубке все стихло, произнесла он.

– Деньги нашла, в тайнике, больше сотни. И… и презервативы, пачку. Там их двенадцать должно быть, в пачке только восемь.

Судя по звукам с той стороны, Елена едва сдержала смех.

– Анечка, солнышко, – произнесла она, откашлявшись, – ты немного не то нашла. Деньги, это хорошо – копить значит умеет. Презервативы – тоже неплохо. Ты не поверишь – Светка в свои пятнадцать о сексе знает больше меня в двадцать. Даже было если там шпили-вили – пусть лучше в презервативе – не думаю, что у ее кавалеров хватит ума в сторону спускать. Лучше когда презервативы есть, чем когда она тебе в подоле принесет.

– Но… – у Анны только от одной перспективы перехватила дыхание, и в то же время она почувствовала, как изнутри приливающей кровью обожгло стыдом щеки – сама-то она Нику именно так домой и принесла.

– Но короче, она эти презервативы может с подругами где-то надула, или просто для крутости в сумочке носит. Ищи дальше.

– Так что еще искать то? – недоуменно произнесла Анна.

– Ищи то, что поможет тебе ее узнать так, как она тебе сама никогда не расскажет. Смотри, не найдешь – придется мне с Женей к тебе приезжать. Давай, давай, не отлынивай. Ну вспомни себя в ее возрасте, может придумаешь, где искать и что искать – может у нее дневник есть, или еще что!

Глава 32. Анна

– Так ты все же что-то нашла, – полуутвердительно произнес Женя после того, как Анна замолчала.

– Тетрадку нашла, – ответила Анна, сделав над собой усилие – несмотря на установившиеся доверительные отношения с Женей, ей все же было непросто говорить дальше. – Тетрадку, – повторила она, – а на последних страницах ее переписка с подругами – наверно на уроках писали. Когда в школе училась, мы тоже так переписывались, – добавила Анна, – напишешь что-то, и передаешь на соседнюю парту.

Она посмотрела на Женю – понял ли тот, и парень неожиданно кивнул:

– Да, есть такое.

– Просто я думала, что сейчас подобным не балуются – смартфоны же у каждого школьника, – пояснила Анна свое недоумение.

– Гаджеты запрещают на уроках, заметят – отобрать могут, и только родителям отдают после, – приоткрыл перед Анной завесу школьных реалий Женя: – Так что чатятся по-старинке.

– Тогда ясно, – покачала головой Анна.

– Прочитала? – спросил Женя.

– Прочитала, – вздохнула Анна.

Женя просто повел подбородком, глотая готовый вырваться вопрос – он видел, что на обычно бесстрастном лице Анны отражается неуверенность – и счел нужным промолчать, ожидая пока она сама скажет. Или не скажет.

– Прочитала, – все же выдохнула Анна, и бросила на Женю растерянный взгляд, в глубине которого плескалось отчаяние: – Несколько страниц переписки. И они там, – Анна сглотнула: – Они там переписывались с подругой… Ника спрашивала, а та ей объясняла – как… как лучше делать минет. Она, Ника, так собиралась парня завлечь. Девятый класс…

Анна, поймав глаза Жени, что-то почувствовала – он ведь был старше Ники всего на пару лет, и по выражению лица практически прочитав его мысли, она отрицательно покачала головой.

– Нет-нет, ты не подумай, я не ханжа вовсе – да и мне ли об этом говорить – в семнадцать родила! Дело в другом – понимаешь, у них цинизм зашкаливает – для них люди не как люди, нет какой-то… человечности, что ли! Как будто они неживые – настолько все безэмоционально, и они так к чувствам других людей относятся – просто мерзко, они эмоции других людей как лягушек препарируют!

Анна впервые выговаривала свои мысли после прочтения вслух – даже Елене она о прочитанном не рассказала – оговорилась только, что теперь ей есть над чем подумать о том, как общаться с Никой.

– Вот смотри, ладно еще как они там обсуждали глотать-не глотать, черт бы с ним. Но та девушка пишет Нике про презерватив, мол главное не забудь, та поддакивает. И вот дальше, сейчас вспомню, дословно… – Анна закрыла глаза, вспоминая тот момент, когда она, стоя посреди комнаты – забыв присесть, читала переписку: – Даже не думай давать ему без гандона – вдруг тебе заделает, – начала словно надиктовывать текст Анна, едва не по слогам, – у меня у сестры спиногрыз только родился – он, конечно ми-ми-ми, но когда эта маленькая тварь орет, его хочется за ноги взять и… в общем, об стену его, чтоб замолчал, – удержавшись от ругательства в передачи прямой речи, закончила Анна фразу своим голосом.

Переведя дыхание – вновь переживая эмоции от испытанного потрясения, Анна заговорила снова:

– Я уж не буду говорить тебе, как Ника мое возможное удивление описывала, если у меня денег на аборт попросит, – добавила Анна, и продолжала в бессильном удивлении: – Просто ничего святого, сплошной цинизм. Я училась, такого не было – мы как-то более дружные были, что ли, даже где-то наивные… Жень, скажи, теперь везде так?

– Да нет, – задумчиво пожал плечами Женя, глядя в костер, – встречается, но не скажу, что везде. Да и что ты у меня спрашиваешь, – вдруг встрепенулся он, – может я сам такой?

– Да ладно, – грустно усмехнувшись, отмахнулась Анна, после чего оба надолго замолчали, глядя в угасающее пламя костра.

– И все же, наверное ты прав – я боюсь, – неожиданно проговорила Анна, вздрогнув от звука своего голоса. – Я боюсь, – повторила она, разговаривая больше с самой собой: – Не Нику боюсь, а боюсь не найти с ней общий язык – ведь еще вчера, образно, это была милая малышка, она всего боялась – так это трогательно, любую проблему мне рассказывала, мы с ней вместе гуляли, делали уроки… а сейчас это девушка – а физиологически женщина уже… минет она к Новому Году собиралась дарить, как я поняла, – ответила Анна на невысказанный вопрос Жени: – Посмотрела по датам в тетрадке, какой пастой написано – как раз начало декабря. Так вот – я упустила ее, понимаешь – она мне уже чужая, а что самое страшное – мы разговариваем на разных языках, не понимая друг друга.

Я надеялась, прилетев сюда, с ней познакомится заново, начать все с чистого листа, а видишь, как оно вышло… даже «пока-пока» не сказала, когда мы уходили. Я боюсь ошибиться… и боюсь, что уже поздно… и еще боюсь, что если она захочет, она может меня обидеть, понимаешь?

Мне уже тридцать два года – я много чего повидала в жизни, меня сложно обидеть, а если кто попытается, я спокойно могу дать отпор… Но ей не могу, поэтому и боюсь – если она хочет меня уязвить, обидеть, задеть, то я беззащитна, понимаешь?

Анна поднялась в шезлонге – повернувшись, Женя видел на фоне звездного неба легкий изгиб ее спины, и то, как она уставилась перед собой невидящим взглядом.

– А если ты прав, и она ненавидит меня из-за того, что я ей слишком много давала, то тогда я даже не знаю, что делать… – произнеся это, Анна едва не всхлипнула.

Шезлонг Жени в этот момент скрипнул – парень поднялся, и подойдя к Анне, молча протянул ей руку. Та глянула вопросительно, но взяла его ладонь и повинуясь легчайшему нажиму, поднялась на ноги.

Все так же молча Женя вывел ее на середину поляны, присел на колено, удостоверившись, что на земле никого нет, и потянул вниз Анну. Та невольно воспротивилась, напрягшись, но увидев спокойный взгляд Жени, все же подчинилась, в легком недоумении. Он же, по-прежнему сохраняя молчание, заставил ее лечь на спину, и положив ее руку на землю, наклонился над ней, заставил ее вытянуть и вторую – так, что Анна теперь лежала на спине с раскинутыми в стороны руками.

Женя, стоя на одном колене, немного отстранился, и плавным движением лег чуть поодаль – чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.

– Смотри, – практически беззвучно произнес он, и слегка дернул подбородком, указывая вверх, на небо. Анна повернулась, и ее вдруг охватило совершенно волшебное чувство – она будто в космосе оказалась – антрацитово-черный купол неба накрыл сейчас ее, и только ее, объемным, невероятно огромным куполом, расчерченным пунктирным линиями неизвестных созвездий, и пересеченный широкой полосой млечного пути. Звезды южных морей светили невероятно ярко, и Анна буквально воспарила, отстранившись от всего сущего. Для нее теперь существовало только здесь и сейчас, она и небо – на которое можно смотреть, и которое может смотреть. Тут же в памяти всплыло забытое чувство детского восторга при взгляде на гривастые облака в голубом небе, когда смотришь на них и замечаешь живых фантастических животных – но оно меркло на фоне нынешних ощущений.

Анна не могла бы потом сказать, сколько она так лежала, паря в невесомости отрешенности от мира – минуту, десять, а может быть и час. Понемногу собираясь с мыслями, она улыбалась самой себе – ей сейчас казалось, что многие проблемы этого мира никогда не будут волновать ее также сильно, как раньше.

Пошевелившись, она подвинулась ближе к Жене, который тоже лежал, глядя в бесконечное пространство неба, коснувшись его руки и отметив, что парень едва вздрогнул при этом.

– Жень, – прошептала Анна. – Ты такой классный, спасибо тебе…

Женя вдруг поднялся и скрестив ноги, посмотрел на Анну с укором – покачав головой.

– Что нет? – поднялась и она, расстроенная тем, что разрушена хрупкость невероятного момента – когда ты смотришь на небо, а небо смотрит на тебя. И в этот же момент с радостью поняла, что частичка того чувства – ясность осознания незначительности большинства проблем перед вечностью и бесконечность бытия – навсегда осталось с ней.

– Аня, я совершенно обычный – и мало отличаюсь в здоровом цинизме от… Вероники, – снова не смог справиться с собой и произнести «твоей дочери» Женя.

– Ты какой-то взрослый уже, обстоятельный, – произнесла Анна после долгой паузы.

Женя чуть улыбнулся – конечно, ему было приятно такое слышать.

– Просто говорю мало, – покачал Женя головой.

Анна хотела возразить, но встретившись с ним взглядом, промолчала, а Женя пояснил.

– Понимаешь, я как-то привык постоянно быть на первых ролях. Ну, знаешь, есть те, кто идет вперед, рулевые, и те, кто в фарватере, понимаешь, да?

Анна кивнула, глядя на парня – она хорошо представляла, о чем тот говорит.

– Сначала в спорте, потом в школе – пусть даже и редко там появлялся. Потом, когда… ну, после больницы, тусовки все эти начались – бабки-то у меня были, гуляли на широкую ногу, друзей появилось – немеряно. А потом жизнь меня окунула в лужу, ну и… в общем, я с батей поговорил, помирился даже чуть-чуть, он меня отправил на стройку в бригаду. И как-то я оказался в ситуациях, когда просто физически не мог быть первым – все вокруг знали больше меня. Даже тупо поначалу на стройке – как раствор мешать тот же мне на пальцах объясняли. И как-то так получилось, что я больше стал прислушиваться, приглядываться. Время появилось, обдумать свои поступки. И знаешь – мне теперь кажется, что многие из тех, кто людей за собой ведут – такую ахинею несут, но выглядят умными при этом. Ладно, это я так, к слову. Так вот – если я, наверное, начну вести себя по-прежнему – стараясь выйти на первый план, то сразу вся серьезность и обстоятельность исчезнет. Сейчас у меня просто больше времени на то, чтобы обдумывать свои слова и поступки.

Теперь настал черед Анны с грустной улыбкой на устах отрицательно качать головой.

– Что нет? – скопировал ее интонацию Женя.

– Брось. Именно это и подтверждает – ты уже другой. Это заметно…

– Ань, не надо так думать, – прервал ее Женя, – у меня разное в жизни было, да и со сверстниками я общаюсь… не знаю, ну в духе времени, да.

– И так же спокойно сообщаешь им о том, что ребенка ублюдка надо за ноги об стену, чтоб он заткнулся? – внимательно посмотрела на него Анна.

– Нет, так-то нет конечно, – замялся Женя.

– Я же вижу, как ты себя ведешь, и какой ты человек, – произнесла Анна утвердительно.

– Ты видишь, – выделил интонаций свои слова Женя, – именно ты видишь. И не факт, что другие видят – может быть у меня к тебе особое отношение?

– Какое особое? – Анна все еще была слишком, непривычно для себя расслаблена, и поэтому слова вырвались раньше, чем она их обдумала. И моментально выругалась про себя. И на себя – ну какое, спрашивается, «особое» к ней отношение может быть у откровенно влюбленного парня? Анна уже начала поднимать руку, жестом стараясь остановить от ответа Женю, но не успела.

– Ну не особое, ладно. Вполне обычное – ты мне невероятно нравишься, и я просто хочу произвести на тебя впечатление, – негромко сказал он, и опустил взгляд, насупившись.

– Жень… – в легкой растерянности проговорила Анна, не зная, как увести беседу от скользкой темы – и сама ведь виновата, но вдруг фыркнула: – К кошке у тебя тоже особое отношение? Так что она к тебе ластится постоянно?

Кошка, которую Анна называла просто кошкой, а Женя упрямо именовал Барсиком, действительно очень явно, и очень заметно гораздо больше тянулась к парню. Анна это отметила уже давно, и периодически его подкалывала.

Женя смутился, не зная, что ответить, а Анна довольно резко поднялась. Неожиданно она вспомнила, как сегодня Женя играл в волейбол паре с Никой, и ее внутри сейчас разрывали довольно противоречивые желания – с одной стороны, она была бы совершенно не против, и даже довольна, если бы Женя с ее дочерью начали встречаться, а с другой – ее беспокоило чувство, похожее… да не похожее – призналась она сама себе – а самая настоящая ревность. Сегодняшний дискомфорт у нее был вызван не сколько самим фактом прихода сразу троих гостей, но в достаточно большой степени и взглядами, и фривольными намеками как Ольги, обращенными к Жене, так и воспоминаниями о том, как он общался с Никой – периодически обмениваясь смешливыми комментариями, одобрительно ее подбадривая и оценивая возгласами удачные действия.

– Ладно, пойдем спать уже, – нейтральным тоном произнесла Анна, протягивая Жене руку. Тот, по-прежнему сидя со скрещенными ногами, попытался встать, резко выпрямляя ноги. Поднявшись, он вдруг увидел ее глаза совсем рядом – и шагнул вперед, обнимая Анну. Она раскрылась, спрятав лицо у него на плече. Женя стоял, не в силах пошевелиться, чувствуя на плечах ее руки – он оторопел от одной мысли, что она его тоже обняла.

Наслаждаясь мгновеньем, он легко прижимал стройную девушку к себе – чувствуя тепло ее тела сквозь тонкую ткань. Анна вздохнула и едва шевельнулась – ему показалось, что она пытается отстраниться. Женя, не желая этого, повел рукой ей по спине, поднимаясь вверх. И почти сразу его сердце пропустила удар – Анна, испустив полувздох-полустон, вынула спину, сильнее прижимаясь к нему. Отказываясь верить в то что происходит, Женя прикосновением скользнул вверх, прошелся ладонью по линии позвоночника, невесомо коснулся шеи и запустил пальцы Анне в волосы, убирая локоны с ее уха. В тот момент, когда он ее поцеловал, она снова выдохнула и прижалась к нему, еще сильнее обнимая. Он, уже дрожа от напряжения, легко, практически невесомо касался ее ушка, шеи – чувствуя, как Анна прижимается к нему всем телом. Она вдруг тихо-тихо застонала, запрокинув голову, но почти сразу же выдох оборвался – Анна, вздрогнув и широко открыв глаза, попыталась отстраниться.

– Женечка, прошу, пожалуйста, не надо, – прошептала она, мягко надавив ему на плечи. Парню невероятного усилия стоило не воспротивится ее нажатию – он, напрягшийся как струна, видя блеск в ее глазах, совершенно забыл как дышать, – и пытался унять дрожь, пронзавшую все его тело.

– Не надо, пожалуйста, – эхом повторила Анна и Женя отстранился, едва-едва – его ладони скользнули вниз, по шее, прошлись по ее плечам, чувствуя косточки ключиц, по спине, легко коснулись полушарий груди – отчего Анна вздрогнула. После Женя отступил на полшага и его руки, на мгновенье задержавшись на ее бедрах, опустились.

– Не надо… – Анна закрыла глаза, и в тот момент, когда Женя полностью отпустил ее, сама прянула вперед, найдя его губы. Женя вновь обнял девушку, прижимая к себе и в этот момент уже не было силы, которая смогла бы его остановить. Но Анна больше и не пыталась – обвив его руками, она приникла к нему, страстно отвечая на поцелуи, по-прежнему не открывая глаз.

Для Жени исчезло все вокруг – он ничего больше не воспринимал, кроме Анны в своих объятиях, чувствуя лишь ее горячее тепло. Не отрываясь от ее губ, он начал все смелее исследовать ставшим податливым тело, все еще не веря в происходящее. Вскоре, повинуясь мимолетному порыву, он взялся за подол туники и плавным, но быстрым движением потянул его вверх. Белое пятно ткани мелькнуло, и отпущенное, исчезло где-то там, далеко, где был остальной мир. Женя в этот момент встретился со взглядом Анны, чьи глаза блестели в лунном свете. Она вдруг прянула назад, и Женя едва не взвыл от досады на то, что поторопился, действовал слишком быстро и теперь…

Но он не успел как следует испугаться – отпрянув, Анна взялась за его футболки, и одним движением сорвав, также выкинула ее за границу мира – в котором находились сейчас только они вдвоем. Женя ахнул, вновь привлекая Анну к себе, жадно целуя ее в мягкие, желанные губы, дрожащими руками потянул тканевые завязки. Анна, сдавленно выдохнув, отстранилась на мгновенье, давая возможность Жене освободить грудь от купальника, после вновь жадно обняла парня. Женя, уже совершенно не стесняясь, прижался к ней бедрами – Анна глухо застонала, запрокидывая голову, а он оторвался от ее губ, опускаясь ниже – целуя шею, грудь, напрягшиеся крупные соски. Анна, зажмурившись и выгнувшись дугой, обхватила руками его голову, а Женя в это время опускался губами все ниже и ниже – чувствуя, как девушка дрожит от возбуждения. Анна вдруг, испустив тихий стон, потянула Женю на себя, но тут же сама отстранилась, снимая с него шорты.

Почти сразу он почувствовал ее горячие губы – и уже сам закрыл глаза, с громким выдохом запрокидывая голову и положив Анне руки на затылок. Его хватило совсем ненамного – почувствовав, что уже не может сдерживаться, он попробовал отстранить Анну от себя, но та наоборот еще сильнее приникла к нему, обхватив его бедра. Через мгновение мир вокруг Жени как будто взорвался – у него даже перед закрытыми глазами звезды замелькали, тело пронзило судорогой, а ноги налились ватной слабостью. Придя в себя, он вспомнил, что надо дышать и открыл глаза. Анна в это момент, часто и глубоко дыша, поднялась.

Отстранившись на мгновенье, с чувством абсолютного счастья насладившись зрелищем бронзовой, освещенной яркой лунным светом фигуры, на которой до сих пор белел треугольник плавок, Женя подхватил Анну на руки и понес в сторону хижины, пытаясь поцелуем найти ее губы, но она спрятала лицо у него на плече, обхватив его руками.

Отодвинутая дверь упала, но поднимать ее было некому и некогда – занеся Анну внутрь, Женя помог ей забраться под противомоскитный полог, а сам быстро наклонился к своему рюкзаку, доставая презервативы.

Анна едва вздрогнула, когда Женя оказался рядом с ней, обнимая. Так и не открыв глаз, Анна потянулась, облетая Женю ногами – а через мгновенье вскрикнула и тут же ее стон был погашен его губами. Обнимая Анну с мягкой силой, Женя с невероятной радостью чувствовал, как она сама прижимается к нему, как оторвавшись ненадолго, начинает беспорядочно целовать его шею, плечи, лицо – после чего вновь искать губы, но уже через минуту она не выдержала, и ее сдавленный стон разнесся далеко вокруг.

В тот момент, когда вновь раздался треск фольги, Анна – потянувшись под накрывшей ее грудь ладонью, продемонстрировала движениями тела свое удивление, и почти сразу изогнулась, переворачиваясь на живот. Повинуясь легчайшему нажиму прикосновений, она приподнялась, оперевшись на локти и колени, и тут же прянула дугой, когда Женя сильным толчком – практически не контролируя себя, резко вошел в нее. Анна больше не сдерживала стоны – прерываясь только на короткие мгновенья для того, чтобы набрать воздуха – Женя задвигался в таком темпе, что хижина заходила ходуном.

Девушка широко распахнула глаза – невидящим взглядом глядя в прямоугольник окна, сквозь который проникал лунный свет, освещая хижину внутри. Анна закусила губу – обычно сдержанная в постели, она была поражена откликом своего тела сейчас, – но удивление промелькнуло где-то далеко, – и даже боль в прикушенной губе не смогли вырвать ее из бурного потока ощущений. Удивление промелькнуло, но не исчезло – ушло из виду, смешавшись в пучине наслаждения. Вскоре Анна уже опала безвольной куклой – уткнувшись лицом в ткань подушки, а Женя ускорился – хотя казалось это уже невозможно. Анна уже кричала, не сдерживаясь – и почувствовав, как Женя задрожал, отпрянула и выгнулась, с трудом переворачиваясь на спину – она не чувствовала ног от налившейся в них слабости истомы, а грудь ее бурно вздымалась. Лежа с закрытыми глазами, Анна хватала воздух ртом как рыба – даже не в силах свести вместе широко раскинутые ноги, в которые лишь понемногу, вместе с дрожью, возвращалась подвижность.