Текст книги "Необитаемый Остров (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Анна, стоило только ей вдуматься в смысл последней фразы, вздрогнула и внутренне похолодела.

– Мне сейчас тоже стыдно, – произнес между тем Женя, – я в последние месяцы шпынять его начал вместе со всеми. А когда в аварию попал, он ко мне в больницу приходил, гостинцы приносил. Аня, – вдруг почувствовал что-то Женя, пытаясь заглянуть ей в глаза: – Аня, ты чего?

Она подняла взгляд к нему, и Женя увидел, как побледнело ее лицо.

– Нормально все, – прошептала она одними губами.

– Точно? – обеспокоенно спросил Женя.

– Точно, точно, – уже нормальным голосом произнесла Анна, кивнув и опустив голову, обнимая Женю. Мысли у того вновь свернули на определенный лад, а через пару минут он и вовсе был обеспокоен только тем, как бы извернуться и устроиться так, чтобы ничего не давило и сидеть было удобно.

Анна же – не замечая чувства парня рядом – готового взорваться яркой огненной кометой, – с горечью думала о том, что сама, своими поступками и постоянным потаканием капризам воспитала в Веронике такую же, как и в одноклассниках Жени, жажду бесплатных даров и злобу вместо благодарности.

Это же надо было лететь на другой край мира и оказаться на необитаемом острове черти где, чтобы понять такую простую вещь!

Глава 24. Анна и Евгений

Утром Женя проснулся как от толчка – резко открыв глаза, он поднял голову. Анны рядом не было, но улавливался шлейф движения – он увидел легкий след белого в воздухе и догадался, что это мелькнула туника Анны в кустах тропинки к пляжу.

Поднявшись, понемногу приходя в себя, Женя сделал несколько глотков воды, размялся и двинулся за Анной, думая умыться вместе с ней. Обойдя один из валунов на спуске к пляжу, он замер на месте изваянием – Анна, обхватив полы туники руками крест-накрест, как раз в этот момент потянула ее вверх, изогнувшись как богиня. Женя поймал упавшую на грудь челюсть, и собрался было окликнуть Анну, как вдруг она завела руки за спину, взявшись за застежку купальника. Парень машинально сделал шаг назад, укрываясь за валуном – как раз в это миг Анна оглянулась, чтобы удостовериться, что никто за ней не подглядывает.

Никого замечено не было, и через мгновенье сначала верх купальника, а после и плавки были аккуратно уложены на лежащую на песке тунику. Затаив дыхание, Женя наблюдал, как Анна подняла принесенную с собой сумочку с косметикой и быстро забежала в лагуну, взбудоражив зеркало ровной поверхности воды. Проплыв несколько метров вперед, Анна встала на ноги – глубина здесь была ей чуть выше груди, и подошла к одному их валунов, положив на него сумочку с шампунями и мылом. Дно в этом месте приподнималось, и Анна сделала несколько шагов, выходя из воды, которая теперь доходила ей едва до колен.

Чувствуя, как горят уши, некоторое время Женя наблюдал, как Анна моется, не в силах оторваться. Но все-таки, сделав над собой невероятное усилие, он отступил назад и быстро вернулся в лагерь. Здесь, походив немного, не с в силах стряхнуть с себя смятение, он позавтракала бананами, вскрыл несколько кокосов – для себя и для Анны. И как раз к этому моменту появилась она – с распушенными влажными волосами, улыбающаяся и свежая.

– Ой, уже проснулся! – удивилась она, увидев Женю, который как раз заканчивал ножом прорезать дырку в зеленом кокосе и в момент появления Анны встал и протянул его девушке.

– Спасибо, – улыбнулась она принимая кокос, но что-то почувствовала: – Все нормально?

– Да. Нет… Ну, волновался, где ты, – пожал плечами Женя, стараясь не смотреть на тронувший ее скулы румянец. Он собрался было сказать, что случайно увидел Анну, пока та мылась, но никак не решался.

– Я принимала утренний душ, – улыбнулась она, и Женя невольно улыбнулся ей в ответ. Глаза Анны были чистые, ясные – такую он ее еще ни разу не видел, и ему хотелось думать, что всегда такая, а не запомнившаяся ему по цивилизованному миру – сдержанно– вежливая и холодно-отстраненная.

Анна же, проснувшись сегодня – и полностью осознавая незавидное положение в роли потерпевших кораблекрушение на необитаемом острове, почувствовала себя удивительно неплохо. Не то чтобы она испытывала душевный подъем – но ее больше не гнела тяжесть повседневный проблем и забот. Кроме самых насущных, конечно. Но вода была, еда тоже – Женя еще вчера вечером, оказывается, соорудил удочку, сделав крючок из колечка на своем брелоке, и вечером же успел поймать две приличного размера рыбины.

Надежда на скорое спасение тоже была – Анна склонялась к тому, чтобы согласиться с Женей – действительно, в этом курортном регионе необитаемых остров уже не осталось, и наверняка в ближайшее время здесь кто-нибудь появиться – или отреагирует на выложенную на песке пляжа надпись и дым сигнального костра. Пока не было только пока крыши над головой, но это был вопрос решаемый – Женя уже горел энтузиазмом юного строителя.

Но прежде чем приступить к строительству хижины, Женя предложил Анне прогуляться недалеко вглубь леса – показать то место, где нашел нож. Но что именно за место, молчал – не желая сгладить впечатление, как решила Анна.

– Жень, может просто расскажешь, что нам туда ходить? У нас дел невпроворот, – в последний раз спросила Анна, пожимая плечами и обводя рукой поляну, которой только предстояло превратиться в лагерь.

– Пойдем-пойдем, – упрямо замотал головой Женя, все еще не горя желанием объяснять.

Нож кстати, он взял с собой – держа его за рукоять, но обмотав лезвие мотком ткани, которую использовал для лазания по пальмам. Пока они шагали по лесу в тени деревьев – сквозь яркую паутину солнечных лучей, парень все-таки не выдержал долгого молчания и начал рассказывать.

– Я позавчера на это место набрел, когда понял, что скоро стемнеет. Торопился и срезать решил – остров я уже более-менее представляю, – пояснил Женя, идя впереди по узкой тропке – но часто оборачиваясь к Анне, ловя ее взгляд.

– На дорогу смотри, – посоветовала она Жене, когда тот в очередной раз обернувшись едва не попал лицом в низкую ветвь. Еще около минуты после этого шли молча – причем Женя все чаще внимательно глядел по сторонам, будто вспоминая дорогу.

– Прошу, – неожиданно сказал он, и отступил в сторону.

– Ух ты! – от неожиданности не удержалась от возгласа Анна, вздрогнув и едва не отпрыгнув. Слишком сильное было впечатление от увиденного – настолько в девственном лесу неожиданно было увидеть рукотворную конструкцию, да еще такую: на Анну сквозь заросли смотрела кабина вертолета. Неуловимо знакомых очертаний – каждый, кто смотрел фильмы или хотя бы фотографии о войне во Вьетнаме, может представить этот вертолет, со слегка одутловатой утиной кабиной и широким лобовым стеклом, разделенным стойкой посередине.

– Вот это да… – пришла в себя Анна от неожиданности, острожными шагами приближаясь и рассматривая остатки вертолета – его туша лежала на земле, грузно устроившись после несомненно падения – очертания хвостовой балки виднелись поодаль. Выглядели остатки вертолета атмосферно – весь его корпус, покрытый потеками ржавчины, был опутан плющом и лианами.

– Откуда он тут? – негромко спросила она, обращаясь не то к Жене, не то просто озвучивая собственные мысли, и тут же опять спросила: – Мы действительно не туда полетели?

– Думаю да, – кивнул Женя, подходя рядом и останавливаясь за ее плечом, – думаю, мы на территории Камбоджи или Вьетнама.

– Почему Камбоджа? – обернулась к нему Анна с вопросом.

– Ну так, – пожал плечами парень, и кивнул на останки вертолета: – Здесь в то время не только во Вьетнаме массовка была – вторая индокитайская война. В Камбодже тоже весело – но ее только бомбили.

– …?

– Здесь же были красные кхмеры, Пол Пот… Кампучия, – осторожно, будто бы боясь ошибиться, произнес Женя, подбирая слова.

– А, точно, – кивнула Анна, вспоминая и сопоставляя свои знания истории, быстро поменяв в уме расположение на воображаемой карте мира – про красных кхмеров она слышала, а имя Пол Пот у нее раньше ассоциировалась с Африкой.

– Ты внутри нож нашел? – невольно понизив голос, поинтересовалась она, глядя на остов вертолета.

– Нет, – покачал головой Женя, и пояснил: – Я вообще сначала нож нашел, а после вертолет. У этого дерева встал ненадолго подумать, – показал он на толстый ствол неподалеку, добавив к фразе легкую усмешку, – ну и пока думал, голову поднял и смотрю – рукоятка торчит. Он там давным-давно воткнут был – серьезно в дерево врос, я его умаялся доставать. Воткнули, наверное, чтобы повесить что-то – рюкзак, например, а после забыли.

– Ясно, – кивнула Анна, мелкими шажками приближаясь к остаткам вертолета. – Давай посмотрим? – понизив голос, предложила она – по мере приближения к провалам разбитых стекол она боялась увидеть внутри белые человеческие кости.

Но ничего подобного не было ни внутри – ни рядом с выведенной из строя машиной. Более того – американский армейский нож, случайно обнаруженный Женей, оказался единственной ценной находкой. От вертолета остался только корпус, и на нем даже отсутствовали лопасти – как основные, так и с хвостовой балки. Не было в вертолете и двигателя, сидений, приборных панелей – остался только корпус, и то частично – все, что можно было снять, было снято.

– Смотри, Жень, – вдруг позвала Анна. Тот подошел и кивнул – действительно, место, куда она указывала, неуловимо отличалось от окружающего леса.

– Как будто тропа, – пробормотал Женя.

– Только старая, – в тон ему ответила Анна.

Они двинулись по заросшей тропинке, все больше забиравшей вверх – поверхность земли здесь подымалась холмистым склоном. То и дело подмечали давние следы присутствия человека – как, к примеру, срубленное давным-давно молодое деревце, от которого осталась только голая палка с косым срезом, сантиметров на тридцать торчащая из земли.

Женя шел первым, и он же первым удивленно воскликнул – когда увидел небольшую, полуразвалившуюся хижину. Строение было поднято над землей на сваях, но покосилось на один бок – одна из стены сложилась, и хижина словно опустилась на одно колено. Крыша, крытая пальмовыми листьями, также была скошена в сторону, а часть отсутствовала – видимо унесенная ветром или подгнившая от времени.

– Думаю, здесь кантовались те, кто вертолет по деталям разобрал, – выходя из-за плеча Жени, предположила Анна, осматриваясь по сторонам. Парень, подумав, склонен был с ней согласиться. Вдвоем они подошли к покосившейся хижине, рассматривая строение. Стены представляли собой набранные панели из бамбука, стебли которого были плотно привязаны ворсистыми волокнами, сделанными из пальмовой коры.

– Слушай, прикольно, – прокомментировал Женя, – и вентиляция, и от солнца защищает.

– Может сюда переедем? Или эту халупу разберем, и на нашу поляну перенесем? – задумчиво спросила Анна, разглядывая заброшенный лагерь. Женя машинально отметил ее слова «нашу поляну» и это ему понравилось.

– Там пляж ближе, – осмотревшись, разглядев наконец сквозь просвет деревьев лазурную гладь вдалеке, осторожно высказал свое мнение Женя, пожав плечами.

– Ну-да, – Анна поджала губы, скептически осматриваясь вокруг, покивав головой. – Да и место у нас там симпатичнее, – добавила она, приняв решение. – Ну что, осмотримся и за работу?

Хижина была пуста – но на этом месте находок было больше, чем у вертолета. Добычей спутников стали несколько разломанных деревянных ящиков, различный мусор с оттенком цивилизации – яркие пакеты, несколько пластиковых бутылок, а значительную радость вызвал закопченный алюминиевый котелок, найденный на самом краю поляны.

Кроме этого, громким и возбужденным возгласом вскоре Анна подозвала рыскавшего по краям поляны Женю к себе. Поодаль девушка обнаружила довольно высокое дерево с перьевыми листьями – похожими на усредненную версию кленового листа и папоротника. И присмотревшись, Женя заметил в кронах дерева многочисленные зеленые плоды – по форме и размерам напоминающие грейпфрут, только какие-то из них были зеленые, какие-то желтоватые,– но кожура у всех была пупырчатая.

– Хлебное дерево, – пояснила Анна рассматривающему растение Жене.

– Жизнь налаживается, – широко улыбнулся он и подойдя, поднял один из плодов, выглядевший наиболее свежим, разломив его, очищая от кожуры.

– Сладковатый, – прокомментировал он, откусив и пережевывая кусок, – на хлеб ни разу не похоже.

– Незрелые как овощи едят, зрелые как фрукты, – пояснила Анна, тоже отламывая небольшой кусок. – А жареный он больше на картошку похож, – прожевав, отломила она еще один.

– Ты такие готовила что ли? – поинтересовался Женя с интересом.

– Пробовала в ресторане как-то, – ответила Анна, а парень уже, бросив нож на землю, обернулся и полез на дерево – а еще через некоторое время сверху полетели один за другим зеленые кругляши.

– Приступим? – после того, как они набрали с десяток плодов, произнес Женя, направляясь к хижине. Он размотал ткань на ноже, кинув тряпку под ноги, и присматривался теперь, как аккуратно и оптимально можно разобрать дом. Анна встала рядом и схватилась за покосившуюся крышу, сползшую на землю, потянув ее на себя.

Зашуршало – и пласт прелых, коричневых от времени листьев покрытия отодвинулся в сторону. Вдруг рядом мелькнуло движением, и по земле извивающимися движениями поползла немаленькая бурая змея. Анна, которая змей не терпела и боялась, в ужасе отпрыгнула, Женя же наоборот шагнул вперед, закрывая спутницу. Но змея не думала нападать – последний раз вильнув хвостом, она заскользила прочь с поляны.

– Фу блин, – чувствуя, как ведет холодной дрожью по спине, поежилась Анна, глядя вслед змее, уже не видной в траве. После неожиданной встречи они начали передвигаться еще с большей осторожностью – Женя теперь гораздо ярче ощущал незащищенность голых ног, да и тонкая ткань спортивных штанов Анны не давала никаких иллюзий безопасности.

Двигались медленнее, но все же уверенно и с осознанием намеченной цели. Осмотрев хижину, и не обнаружив в ней больше никаких обитателей, спутники принялись за работу. Женя с помощью Анны аккуратно разрезал стягивающие стены волокна, кое-где перерубая стебли бамбука ножом, и довольно скоро хижина перестала существовать, будучи уложенной на землю кусками разобранного конструктора. После этого началась работа по переноске – бамбуковые панели были хотя и нетяжелыми, но неудобными.

После второго захода Анна осталась в лагере – готовить еду, а Женя продолжил натаптывать тропинку между старым и новым лагерем, перенося запчасти от разобранной хижины. В первый раз он вернулся заметно усталый – притащил довольно много, и Анна попросила его больше так не геройствовать. Прежде чем отправиться во второй заход, Женя слазил на пальмы – сорвал для Анны пару зеленых кокосов, а после по ее же просьбе расколол еще парочку коричневых. Когда он вернулся и ушел в третий раз, Анна почти закончила с организацией обеда и теперь ждала его к импровизированному столу – она уже приготовила рыбу, а из плодов хлебного дерева – используя найденную посуду, пожарила пюре. Завидев Женю, Анна поднялась, всматриваясь сквозь деревья, и увидела, что идет он налегке, прижимая руки к груди. Ее сразу пронзила игла беспокойства, и она сделала несколько шагов ему навстречу, едва не перейдя на бег.

– Женя, все в порядке? – воскликнула Анна на уже на бегу, и тут же, когда он поднял взгляд, поняла по глазам – все в порядке. Более того, Женя не мог сдержать улыбку, а Анна, присмотревшись, что у него в руках, ахнула от изумления.

– Какая прелесть! – негромко прошептала она, делая шаг вперед и осторожно прикасаясь к голове черной кошке, которая свернулась на руках у Жени.

– Барсик, – гордо ответил тот, все еще улыбаясь. – Там нашел – слышу писк какой-то, сначала думал ребенок плачет. А потом смотрю – это чудовище.

От прикосновения и от звука его голоса животное проснулось, вздрогнув – но почувствовав, что по-прежнему находится на руках у человека, заурчало.

– Ой, она же слепая, – заметила Анна, продолжая гладить кошку.

– Она? – удивился Женя: – Ты ему уже под хвост заглянула?

Анна звонко рассмеялась и замотала головой, так что даже волосы взметнулись.

– Ты что, по морде же видно, что это точно не Барсик, – произнесла она, продолжая гладить мурчащую кошку, – придется другое имя придумывать.

– Да пусть будет Барсик, – расстроился Женя: – Певица Максим есть? Значит кошка Барсик тоже будет.

Анна с Женей уже вернулись в лагерь и подошли к подстилке, где парень опустил кошку на землю. Та, перестав чувствовать прикосновение рук, сразу мяукнула негромко, а после еще и еще раз.

– Есть хочет, – предположил Женя, но Анна и так видела, что кошка худая как веревка. И уже через минуту кошка Барсик жадно набросилась на рыбу, которой ее угостили новые хозяева.

Женя – после работы и прогулок на свежем воздухе – также был голоден как волк, но прежде чем приступить к поглощению обеда, он из подручных материалов выстрогал подобие ложек и вилок.

– Мм, вкусно, – прокомментировал он, распробовав блюдо.

– Старалась, – улыбнулась Анна и пояснила: – Я же тебя не просто так кокосы просила разбить – мне мякоть нужна была и кокосовое молоко.

– Ты такое раньше сама ела?

– Не, про такой способ в книжках читала, – отмахнулась Анна.

После обеда Женя собрался было вновь идти к остаткам хижины, но зарядил дождь, и следующий час они с Анной провели под каменным навесом. После того, как ливень прекратился, он все же перетаскал оставшиеся от хижины материалы, но уже вечерело и возведение дома решили отложить на потом.

Глава 25. Анна и Евгений

Оставив кошку в лагере, Анна с Женей искупались, а когда на землю спустилась тропическая ночь, начали устраиваться на ночлег. Анна прилегла на подстилку из пальмовых листьев, рядом мурчала счастливая кошка – наевшись впервые за долгое время, она проспала практически весь остаток дня. Женя устроился рядом – не прикасаясь, но так близко, что Анна чувствовала тепло его тела. Несколько минут она лежала молча, обдумывая сложившуюся ситуацию – в целом.

– Жень, завтра, наверное, надо к остальным в лагерь сходить, проведать, – произнесла она через несколько минут. – Жень… – приподнялась она на локте, но тут поняла, что парень уже спит – устав за предыдущие несколько дней, он, оказавшись в спокойной обстановке, практически сразу провалился в сон.

Удивленно покачав головой, Анна усмехнулась и перевернулась на спину, глядя в необъятный купол звездного неба. Ей сон не шел, и девушка лежала, не думая ни о чем и размышляя обо всем одновременно. Периодически ей в руку тыкался влажный нос кошки, соскучившийся по человеческой ласке, и Анна гладила ее – на что в ответ сразу раздавалось громкое, дробное мурлыканье. Заснуть было тяжело – но постепенно под убаюкивающее мурчание и равномерный шелест в кронах близкого леса Анна уснула.

Открыла глаза она от резкого вскрика. Испуганно дернувшись, Анна подскочила, заполошно оглядываясь – и только сейчас поняла, что кричал Женя – он проснулся от кошмара.

– Женя, Женя, все в порядке, – поняв, в чем дело и сморгнув сон, она взяла парня за руку. Парень обернулся, и Анна увидела его глазами – даже сейчас, в темноте, они казались огромными.

– Все хорошо, – слегка испугавшись, Анна потянула Женю ближе и не прекращая говорить, погладила его по волосам, почувствовав, насколько он мокрый от пота.

– Все, пришел в себя, – произнес глухим голосом Женя, глубоко вздохнув, успокоив дыхание. – Спасибо, – поблагодарил он Анну и откинулся на спину. Она тоже легла обратно и теперь слушала его дыхание.

– Кошмары? – спросила она, чтобы не молчать.

– Да, – больше кивнул, чем произнес Женя.

– Расскажешь? Может легче станет? – негромко, и отчего-то смутившись, спросила Анна.

Женя долго не отвечал, и она уже было подумала, что нет – не расскажет. Но он вдруг заговорил.

– Я на второй день плавал к кабине самолета, – совсем негромко произнес он. Так тихо, что Анне пришлось напрячься, чтобы расслышать: – Когда нырнул, заплыл в кабину, и там чуть не застрял – меня трупом пилота придавило, – я его задел, и он из кресла вывалился. Выбрался через стекло еле-еле – и мне приснилось, как я там, в кабине выбраться не могу. И просыпаюсь, надышаться не могу – до сих пор помню, как воздуха не хватало.

Женя объяснил причину своих кошмаров, уложившись в несколько сухи фраз, но у Анны было богатое воображение – поэтому, когда она представила произошедшее, ее передернуло от страха и отвращения.

– Бедный, – невольно вырвалось к ней, и она неожиданно для себя придвинулась, и обняла парня. – А зачем ты в кабину полез?

– Думал пистолет найти. Мало ли…

– Нашел?

– Нет.

– Все, спи, не будет больше кошмаров, – прошептала Анна, пододвинув спасательный жилет, который служил ей подушкой, поближе и пристраиваясь у плеча парня.

Вскоре Анна заснула, и теперь уже Женя лежал, глядя открытыми глазам в звездный купол неба, каждой клеточкой тела ощущая прикосновение Анны. В то, что кошмаров больше не будет, он почти поверил – но думал о том, что страшные сны могут заменить сюжеты совершенно другой направленности.

Понемногу Женя все же начал проваливаться в сон, но Анна вдруг зашевелилась, и негромко засопев и потянувшись, закинула на него ногу. После этого заснуть стало еще труднее – а ведь парню еще пришлось изворачиваться, чтобы Анна не почувствовала его напряжение как раз в том месте, куда изначально легло ее аппетитное бедро.

На следующее утро он проснулся раньше нее. Полежав немного, чувствуя приятную тяжесть на себе – Анна по-прежнему спала, закинув на него ногу, он все-таки решил выбраться и избавиться от неуместных желаний. Но лишь слегка пошевелившись – приподняв руку Анны, и попытавшись выскользнуть бочком, он глаза-в-глаза столкнулся с ее взглядом. Замерев, он несколько долгих мгновений смотрел в необычайно яркие зеленые глаза, а после вдруг уловил в них тень смущения. В этот момент Анна отвела взгляд и Женя, несмотря на загар, увидел, как ее щеки трогательно заливает румянцем.

– Доброе утро, – улыбнувшись, произнес он, с удивлением и радостью ощущая, что в первый раз чувствует себя с ней комфортно, на равных. До этого Женя всегда ощущал довлеющее над всеми чувствами некоторую робость перед этой женщиной; в Анне, в ее поведении и манере держаться, постоянно присутствовала холодная-отстраненность, строгость, даже властность – в жестах, мимике – она могла пресечь неудобный ей вопрос не только словом, но и полужестом, взглядом. И до этого момента, любуясь своей нечаянной спутницей по несчастью – особенно в те моменты, когда она не видит, Женя даже не допускал мысли о том, что можно попробовать ей как-то намекнуть, попробовать выйти за рамки устоявшихся отношений. Но теперь, вот прямо сейчас, он ясно для себя понял, что Анна может быть и вот такой смущенной, настоящей.

– Привет, – хмыкнула Анна, поднимаясь. К ней снова вернулась окружающая ее аура, не допускающая мысли о каком-либо фривольном поведении – но Женя уже смотрел на нее совсем другим взглядом – зная, что она может быть совсем другой и надеясь, что ее защитная оболочка – лишь оболочка.

Завтрак прошел в молчании – кроме обязательных и обыденных фраз, ничего более произнесено не было – каждый размышлял о своем. Анна раздумывала о планах на будущее – период в неделю, две – и далее, стараясь не касаться мыслей о том, когда их найдут. Женя же наслаждался своим сегодняшним утренним открытием, то и дело украдкой, а иногда и прямым взглядом рассматривая Анну. Она его внимательные взгляды периодически замечала, и когда они встречались глазами, тепло улыбалась – но в то же время витая в мыслях где-то далеко.

– Жень, я вот что думаю, – когда они поели, осторожно начала она: – Нужно бы сходить… к остальным в лагерь

Женя молча кивнул, и отвел глаза в сторону, чуть напрягшись – он понимал, что идти туда надо, но ему этого категорически не хотелось.

– Во-первых, показаться – мало ли, волнуются, – продолжила говорить Анна, – во-вторых, надо договориться, как связь будем поддерживать – спасатели же должны все-таки появиться.

– Да я же не против, – подняв глаза, пожал плечами Женя, – конечно надо сходить. Но не скажу, что с большой охотой, – после некоторой паузы пояснил он.

– Если хочешь, я могу одна сходить, – предложила Анна.

Женя не ответил, просто дернул губой, отвергая ее предложение.

– Жень, ну зачем тебе туда идти, если тебе неприятно, – еще раз попробовала Анна.

– Да брось ты, как будто тебе приятно, – легко ответил парень.

Анна больше не спорила – естественно, виду бы она не показала, но действительно, ей самой было некомфортно при мысли о том, что придется увидеть и даже возможно разговаривать с Георгием. И видеть безразличие дочери, которое буквально хлестало соляной плеткой по открытой ране в душе.

В путь двинулись без долгих сборов. Кошку Барсика оставили в лагере – с запасом еды. Несчастное, давно покинутое людьми животное – вновь обретя человека, лучилось спокойствием и счастьем – и даже не думало вылезать и облюбованного чемодана, уложенного в тени, периодически счастливо мурча сама с собой.

Женя с Анной, несмотря на некоторую внутреннюю напряженность, держались внешне спокойно – а выйдя из лагеря и вовсе непринужденно разговорились. Беспокойство как-то после этого ушло само собой, и к оставленному позавчера лагерю они подошли в приподнятом настроении. Здесь также никаких нервных встреч и разговоров не состоялось – Георгий и Ника были на рыбалке, Антон в лесу – собирал дрова, а в лагере оставалась одна Ольга, которая гостей встретила с нескрываемым радушием и радостью.

Вскоре подошел Антон с охапкой дров, и вместе с ним обсуждение перешло на деловой лад. По итогу договорились, что сигнальный костер будут поддерживать день через два – два дня здесь, местные обитатели, а один соответственно Анна с Женей. После они засобирались к себе, и Ольга вызвалась проводить их – посмотреть, где они устроились, а также узнать место, – на случай если появятся спасатели, или просто приплывет кто-то из местных жителей или туристов.

Ольге в гостях понравилась и она, искупавшись в лагуне, засобиралась обратно. Анна с Женей после этого вплотную занялись строительством жилища. Остаток дня, как и весь следующий, они только этим и были заняты – отвлекаясь только на рыбалку с приготовлением пищи, и на поддержание сигнального костра. И к вечеру следующего дня их усилия по постройке дома были вознаграждены.

– Ну, мы молодцы, – утирая пот со лба, резюмировала Анна итог деятельности. Женя стоял рядом молча – но также удовлетворенно взирал на результат общих трудов – примкнувшую к скале уютную хижину. Действительно, повод для гордости был серьезный – за два дня они вдвоем сумели построить замечательное и крепкое жилище, которое после подстилки из листьев на земле казалось хоромами.

На вбитых в землю сваях было закреплен каркас жердей и на них из бамбука настелен пол – стебли были крепко привязаны друг-к-другу с помощью волокон пальмовой коры. Стены соорудили из панелей, принесенных из заброшенного лагеря, подогнав их под очертания скалы – где-то обрезав, где-то нарастив. Была даже самая настоящая дверь – правда не на петлях, а просто панель, которая на руках отодвигалась в сторону. Но это была дверь! Также было окно со ставней – сохранившееся от прошлого строения.

Внутри было мило и уютно – кровать из мягких пальмовых листьев и романтически выглядящий в полумраке белый противомоскитный полог – который был в багаже у Анны, – она на всякий случай всегда подобные вещи с собой возила.

– Слушай, Жень, – Анна вдруг не выдержала – сжав кулаки, она неожиданно для самой себя подпрыгнула, как девочка: – Мы такие крутые!

Женя радостно улыбнулся, и вдруг повинуясь внезапному импульсу, подхватил взвизгнувшую от неожиданности Анну на руки и крутанулся на вместе с ней. Когда он поставил ее на землю, с некоторым опасением глянул ей в глаза, подспудно ожидая возмущения. Но Анна улыбалась, и в глазах ее не было ни тени недовольства. Еще раз улыбнувшись Жене, она подошла к дому, отодвинула дверь и заглянула внутрь, слегка изогнувшись – а парень остался на месте, любуясь ее фигурой и до сих пор ощущая на руках и теле память от прикосновения к ней.

– Завтра выходной? – обернулась Анна к Жене.

– Завтра выходной, – эхом ответил он, поспешно поднимая взгляд – глядя теперь девушке в глаза.

Анна, поймав взгляд Жени, слегка смутилась – первый раз в жизни она сделала что-то своими руками, и даже не что-то – а сразу дом построила, поэтому ее переполняла радость новизны, немного отвлекая от происходящего. В частности, от взглядов Жени – которые она замечала и тогда, когда парень об этом не догадывался.

Надо было срочно думать, что с этим делать – вполне определенные желания парня угадывались. Но, надо отдать ему должное, все же он старался хранить самообладание, сохраняя невозмутимый вид. Но Анна слишком много работала с людьми – поэтому читала его мысли как открытую книгу. Не сказать, что ей было неприятно старательно скрываемое влечение парня к ней, но это беспокоило, заставляя надеяться на более скорое обнаружение их цивилизацией: Анна не то чтобы боялась как-то Женю, просто она где-то даже сочувствовала – ловя на себе взгляды и представляя его чувства. И уважая выдержку, с которой он хранил видимость невозмутимого состояния.

– Поплыли завтра к рифу, – вырвав Анну из задумчивости, предложил Женя.

– К рифам? – удивленно спросила Анна.

– Да, а что? – уловил что-то в ее голосе Женя. Посмотрев вопросительно на Анну, он задумался, а она медленно-медленно покачала головой, не демонстрируя особого желания.

– Ты с маской плавала когда-нибудь? – поинтересовался Женя.

– Не, не пробовала, – ответила Анна. «И не хочу» – мысленно добавила она, едва не вздрогнув при воспоминаниях о том, как совсем недавно барахталась в море, жадно ловя ртом воздух и уже мысленно смирившись с тем, что сейчас пойдет ко дну. Да и до этого к морю она относилась с предубеждением – с детства, с того времени, как отец учил ее плавать. Анна тогда невероятно боялась – а отец был настойчив, заводя ее на глубину и отпуская руки – надеясь, что отсутствие дна под ногами заставит дочку плавать.

Плавать Анна все же научилась – но уже после двадцати пяти, когда вместе со Стасом начала ездить по миру. Но до сих пор испытывая дискомфорт на подсознательном уровне, купаясь в открытом море. Именно поэтому она никогда не погружалась с аквалангом вместе со Стасом – он и не настаивал, а Анна просто сопровождала его на катере – ей нравились морские прогулки. Удовольствие же от купания она могла получить только в бассейне, где четко представляла размеры водоема и глубину. И самое главное – видя и ощущая дно. Женя заметил отражение тени эмоций на лице Анны, и попытался заглянуть ей в глаза.