Текст книги "Секретная битва спецслужб"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Для начала хотелось бы взглянуть на двигатель!

Женщина, не оборачиваясь, проворчала:

– Даже я знаю, что в двигателе вы ничего особенного не найдете. Но если вам так интересно, могу показать.

Натоптанной тропинкой они добрались до мастерских. Двери были нараспашку, внутри горел свет. Заглянув внутрь, японец с опаской огляделся. Потом вслед за хозяйкой перешагнул через порог.

Обыкновенный двигатель внутреннего сгорания, снятый со старого «Форда», и правда ничем его не удивил. Осмотрев его со всех сторон, открутил крышку. И там ничего не нашлось, что могло бы пригодиться. Пришлось признать, что дама была права.

– Вот видите! Я же говорила!

Оставив мастерские, они вернулись во внутренний дворик. Здесь хозяйка повела себя странно. Сойдя с тропинки, она стала что-то выискивать в траве. Затем подозвала Накамуру.

– Откройте, пожалуйста! – попросила она, указывая на ржавое кольцо. Японец с удивлением поставил тяжелую сумку рядом, а затем потянул за кольцо. Подвал открылся, произведя на Накамуру тягостное впечатление.

– Вы хотите сказать, что мне надо туда спуститься? – ошарашенно спросил японец.

– Уж не думаете ли вы, что я – слабая женщина – полезу в подвал?

Секунду поколебавшись, Накамура плюнул на гордость и отвращение – до отправления поезда оставалось совсем немного времени. К тому же это препятствие показалось ему таким ничтожным по сравнению со всеми предыдущими, и он очень рассчитывал на то, что оно будет последним. Прихватив с собой сумку с деньгами (чтобы хозяйка невзначай не захлопнула над ним крышку), он спрыгнул вниз.

Под руководством Остроумовой ему удалось отыскать старый чемодан. Сложнее пришлось с дисками, но и они в итоге оказались у него в руках. Путь наверх потребовал громадных физических затрат – обе руки были заняты довольно увесистыми вещами. Но японец с честью преодолел и это испытание. Обмен состоялся здесь же. Женщина трясущимися руками заполнила обшарпанный чемодан десятью миллионами долларов, а немного испачкавшийся, но ужасно довольный собой Накамура получил предметы своего вожделения и бережно упаковал их в спортивную сумку.

Прощаться не пришлось – полностью поглощенная своим занятием толстуха, кряхтя и охая, потащила свою драгоценную ношу в дом, с опаской оглядываясь на японца – не отобрал бы. Помахав Людмиле рукой, Накамура выскочил из дома, словно на крыльях. Полицейский фургон все еще ждал его на обочине.

Лица служащих отеля от удивления вытянулись, когда японец вновь появился в отеле. Сплетни уже давно облетели всех, до последнего уборщика. И согласно им, ненасытный развратник получил от полицейских по заслугам и теперь остаток жизни проведет в застенках. А тут он вдруг шагает по лестнице с видом победителя. А копы не только не гонятся за ним, но и пожимают азиату руки. Новый клубок пересудов зародился мгновенно. А японец, с легкостью взбежав на свой этаж, принялся собираться в дорогу.

27

Тихий океан. Подводная лодка ВМФ России

Бесшумная громадина атомной субмарины скользила на перископной глубине в тысячах морских миль от порта приписки – Владивостока. А до чужих берегов было рукой подать. Заканчивалось боевое дежурство. Их лодка считалась «оружием возмездия», то есть в случае ядерного удара по России, когда в первую очередь противник будет стараться вывести из строя именно базы с ядерным оружием, подводный ракетоносец всегда сможет «дать сдачи», и никакие хваленые системы ПРО не помогут. Для этого его и конструировали во времена «холодной войны». Теперь же, когда многое в мире изменилось, модифицировались и сам ракетный крейсер, и его задачи. Он по-прежнему оставался одной из «ядерных дубинок» сдерживания, но в случае необходимости мог нанести и упреждающие удары, в том числе высокоточным оружием, эффективность которого ненамного отличалась от оружия атомного.

Пришло время выходить на связь. Командир субмарины уже находился на центральном посту. По его команде лодка перешла на малый ход и выбросила наружу антенну, металлический шпиль которой появился над волнами. Спустя некоторое время связист доложил, что сеанс состоялся, и лодка снова стала невидимой, спрятав демаскирующую ее антенну, рассекающую волны.

– Товарищ командир! – Шифровальшик, лично прибежавший на центральный пост, был необычайно возбужден. – Срочная шифрограмма из штаба флота!

С этими словами он передал капитану первого ранга сложенный пополам листок бумаги. Седовласый командир АПЛ тут же развернул его и прочел. Брови его чуть сдвинулись к середине.

– Кавторанга Сипухина ко мне, – распорядился он и неторопливо направился к себе в каюту.

Офицеры и матросы, несущие в это время вахту на центральном посту, переглянулись. Их лица были напряжены. Кавторанг Сипухин числился особистом, и, если после получения срочного сообщения с Большой земли командир вызывал его к себе, это наводило на грустные размышления. Особенно в преддверии окончания дежурства…

– Разрешите, командир? – Особист сдвинул в сторону купейную дверь, ведущую в каюту командира.

– Проходи, садись, – пробасил тот. – На вот, ознакомься.

Сипухин тщательно изучил запись, сделанную шифровальщиком. Почесал в затылке:

– Ну что ж. Приказ есть приказ. Умелец, который перевел это на нормальный язык, – парень надежный. Остальных не посвящаем.

– Так что же, мне теперь даже штурману координат не давать?

– Воля ваша. Но до особого распоряжения никто ничего знать не должен.

Командир нахмурился:

– Все мы здесь как на ладони. Нет среди команды шпионов, сам знаешь.

– Нет шпионов – есть опасность их появления, иначе меня бы здесь не держали.

Махнув рукой на упрямца, командир отпустил его и попросил прислать штурмана. Тот явился незамедлительно:

– По ваш…

– Сядь, успокойся, – перебил его командир. – Дорогу домой уже небось проложил?

– Так точно…

Седой каперанг вздохнул:

– Придется поработать еще. Давай, родной, распиши дорожку до вот этого квадрата…

После этого командир взял в руки микрофон. То, что он собирался сказать, экипажу перенести будет нелегко. Но что делать! Приказ…

– Слушать всем! – пронесся по субмарине бас каперанга. – Получен боевой приказ: следовать в квадрат сорок восемь полсотни шесть. Вахты – по боевому расписанию. Дом пока отменяется. Потерпите, ребята.

28

Латиноамериканская республика, столица

Решетчатые ворота посольства Соединенных Штатов гостеприимно распахнулись перед черным джипом со специальными дипломатическими номерами. Въехав во внутренний двор, машина остановилась, слегка покачиваясь. Из дверей вышли трое: гориллообразный командир спецназа, долговязый снайпер, одетый в черные робы, и Алекс в летнем костюме.

Всю дорогу до кабинета атташе Бэр недовольно морщил физиономию, презрительно поглядывая на ствол автомата, который висел на шее Орлиного Глаза. Своего приказа Грумер не отменил, поэтому спецназовец держался настороже и старался все время находиться в точке, удобной для стрельбы по «мистеру Смиту». Только перед самым входом к Бэнтону Алекс проронил:

– Ну и влетит же вам, Грумер!

– Это мы еще посмотрим, – не очень уверенно огрызнулся тот.

Ворвавшись в кабинет атташе, который сидел, по-американски закинув ноги на стол, Бэр с ходу заявил, гневно сверкая глазами:

– Сержант сорвал мою операцию! Вместо того чтобы содействовать, он все испортил!

Бэнтон убрал свои ноги на пол и с интересом уставился на Алекса, который без приглашения плюхнулся в кресло и процедил:

– Я специально назвался русским разведчиком, чтобы войти в доверие к объекту. Он бы добровольно поехал со мной, а потом, когда оказался в Штатах, ему просто некуда было бы деться. Просто и эффективно. И никакого насилия. Кроме того, русскому могло понравиться у нас, и не пришлось бы потом его уговаривать продолжить работу.

– Ему и сейчас может понравиться, – пожал плечами Оливер.

– Он просто в восторге после того, как ваши парни настучали ему по печени и перевернули весь дом! – Алекс был язвителен и беспощаден. – Кстати, ничего при этом не обнаружив. Попробуйте теперь уговорить его рассказать вам секрет двигателя!

– Дайте его мне на полчаса – он все выложит, – буркнул сержант.

– Стоп, джентльмены, не ссорьтесь, – примиряюще вклинился в пикировку атташе. – Скажите-ка мне – Остроумова-то хоть вам удалось взять?

– Да, он в надежном месте, – отчеканил Грумер. – Спецоперация прошла в штатном режиме.

– Да уж, в очень «штатном», – передразнил его Алекс. – Вместо того чтобы на ведьм охотиться, вы бы лучше своих людей культуре общения поучили. Гениального инженера – головой об сейф, представляете?

Бэнтон встревоженно глянул на сержанта:

– Это правда?

Тот вытянулся в струнку:

– Никто его об сейф не бил, сэр.

– Значит, об стену, – продолжал издеваться Бэр.

Грумер побагровел, но сдержался.

– Так, – снова остановил их атташе. – Давайте договоримся: больше никакого рукоприкладства. Особенно это касается головы инженера.

Алекс гордо хмыкнул. Атташе внимательно посмотрел на него. После доклада сержанта о том, что Бэр во время операции находился в доме Остроумова, да еще признавался тому, что он русский, Оливер чуть было не разделил с Грумером его подозрений. Но ведь это лучший агент ЦРУ в Латинской Америке, и у него задание – уговорить инженера уехать в Штаты. Значит, он мог хоть белым медведем прикидываться, лишь бы добиться своего. И ведь добился бы наверняка, если бы не поджимало время. План его с русским шпионом – просто класс. Немного поторопился сам Бэнтон, послав спецназ. Но риск был слишком велик, промедление грозило провалом всего дела. К тому же Бэр отчасти сам виноват: играл втемную, никому не сообщая о своих намерениях. Так что зря Грумер с ним так.

– Да уберите вы уже своего автоматчика, – раздраженно попросил атташе, кивнув на долговязого. Тот вопросительно глянул на своего командира и, получив разрешение, покинул комнату.

– Вот что, парни, хватит дуться друг на друга. Надо продолжать операцию, – Бэнтон встал и прошелся по кабинету. – Самолетом мы эвакуировать отряд вместе с объектом не можем – аэропорт все еще блокирован демонстрантами. Надо искать другой способ.

Бэр оживился:

– Я бы перевез его поездом за границу, а оттуда первым же рейсом в Нью-Йорк. Но в сложившейся ситуации, боюсь, он не поедет. Так что теперь пусть сержант думает, как его переправлять. И вообще, что я здесь делаю? Меня же подозревают в шпионаже!

– Да бросьте, Сэм! – примирительно сказал Бэнтон. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Ваша задача теперь – сопровождать объект, пока он не попадет в Штаты. А вот как его туда доставить, давайте думать вместе.

Бэр посерьезнел.

– Хорошо, – проговорил он. – Я буду считать выходку Грумера дружеским розыгрышем. Теперь о деле. Для начала надо надежно укрыть объект. Власти наверняка поднимут на уши весь город, чтобы отыскать Остроумова.

– Его отвезли в нашу загородную резиденцию, – сообщил атташе. – Там он будет в безопасности.

Алекс удивленно приподнял бровь:

– В загородную резиденцию? Там же под боком немецкий квартал. После событий в «Валькирии»…

– Ну и что? – беспечно отозвался Бэнтон. – Резиденция по всем международным нормам – территория США. Кто из них туда сунется?

– Пусть так, – согласился Алекс. – Тогда можно немного расслабиться. Через день-два антиглобалисты устанут торчать в поле и освободят аэропорт. И можно будет спокойно лететь домой.

– А если они не уйдут? – подал голос сержант, которому до чертиков уже надоело торчать в этой богом забытой республике. – Тогда что?

– Придумал, – радостно отозвался Бэнтон. – Вызовем вертолет или гидроплан.

– Точно! – поддержал его Алекс, которому эта идея явно пришлась не по душе. – Хорошая мысль!

Пару минут спустя, когда Бэр и Грумер вышли из кабинета и уже направились к стоящему во дворе джипу, Бэнтон внезапо выскочил в коридор и позвал:

– Сержант Грумер! На секундочку! Для вас сообщение из штаба ВМФ, совсем забыл о нем.

Детина почти бегом вернулся к атташе. Бэр задумчиво проводил его взглядом и очень медленно, навострив уши, продолжил спускаться по лестнице.

Бэнтон подождал, пока сержант подойдет совсем близко, и тихо сказал:

– Вот что, сержант… У меня маленькая просьба… Вы приглядите за мистером Смитом, а то мало ли чего на свете не бывает… Хорошо? Только, чур, чтобы он об этом не догадался!

Грумер с радостью закивал, а потом бросился догонять Бэра, который уже вышел на улицу. Перемена в настроении сержанта, который, поравнявшись, даже выдавил из себя улыбку, насторожила Алекса. Тем более что он был почти уверен, что никакого сообщения из штаба ВМФ не приходило. Чтобы убедиться, он спросил об этом Грумера:

– Что-нибудь серьезное?

– Что? – не сразу поняв, о чем его спрашивают, произнес тот, а потом, сообразив, поспешно добавил, отвернувшись в сторону: – А! Нет, ерунда!

Бэр поставил маленькую галочку рядом с именем сержанта в своем мозгу. Этот парень теперь ему не доверяет, значит, будет пытаться найти в его действиях ошибку. С ним нужно вести себя вдвойне осторожно. Кроме этого, сержант о чем-то шушукался с Бэнтоном. А тот, старый лис, наверняка попросил вояку приглядывать за Бэром. Связаться с Вертлужным теперь не выйдет, слишком опасно. Эта обезьяна не оставит его одного.

– Поехали, Сэм! – позвал Алекса Грумер, садясь в машину. Его натянутая улыбочка была лишним подтверждением правильности умозаключений Бэра: он попал под подозрение. Что ж, не впервой.

Запрыгнув на заднее сиденье, Алекс улыбнулся в ответ, показывая, что он не держит зла на спецназовца. Джип запылил в сторону загородной резиденции.

29

Латиноамериканская республика, океанское побережье

Вырвавшись из тесного плена узких городских улиц, черный джип с дипномерами мчался через окраинные районы. Бэр с равнодушным видом молча глядел на мелькающие за окнами дома. Остановок по пути не предвиделось, следовательно, нечего было и думать о том, чтобы связаться со своими. Впереди показался мост через реку, миновав который машина устремилась вдоль водного потока вверх по течению. Позади них оставалась широкая дельта, промытая водой в прибрежном песчанике.

Алекс пригляделся. На противоположном берегу реки показались знакомые «пряничные домики» немецкого квартала. Он оказался немного протяженнее, чем Бэр себе его представлял. Проехали мимо водяной мельницы, которую какой-то экстравагантный бюргер построил на берегу недалеко от своего жилища.

Белые стены высокого бетонного забора резиденции были заметны издали. Автомобиль резво сокращал расстояние. Вот уже стали различимы металлические башенки на углах, над одной из которых, самой высокой, реяло полотнище американского флага. Агент посмотрел вперед. С этого берега плотину, находящуюся всего в нескольких милях выше по течению, было видно намного лучше, чем с крокодильей фермы. Кстати, вон и она. Бэр узнал огороженные сеткой бараки, начинающиеся сразу за жилыми домами.

Когда до резиденции оставалось совсем немного, Алекс сделал вдруг еще одно открытие. Оказывается, немецкая слободка не заканчивалась у реки, а переходила и на противоположный берег. То есть на тот, где располагалась резиденция. Заметно было, что это молодой и растущий район столицы, так как то здесь, то там к небу тянулись стрелы подъемных кранов, выдававшие места, где велось активное строительство. А он-то считал, что американские здания находятся на отшибе.

Подъехав к воротам, джип посигналил. Морской пехотинец, вооруженный и экипированный так же, как и его собрат в посольстве, выскочил из-за глухих ворот и подошел к машине, чтобы осмотреть ее. Увидев номера и парней в спецназовском обличье, он кивнул и скрылся на территории. И сразу же автоматические створки ворот пришли в движение.

Пока ожидали зеленый свет, стоя перед въездом, Алекс успел рассмотреть фортификационные сооружения. Забор был высотой метра два, сооружен из бетонных, крашенных белой краской плит. Поверху шла колючая проволока, тщательно прикрытая, чтобы не портить вида из окон резиденции. Скорее всего к проволоке была подведена сигнализация. Вопреки ожиданиям, заминированной полосы по периметру не оказалось – все же не военный объект, а что-то вроде загородного домика для высоких гостей. По той же причине пустовали и вышки, которые были установлены в связи с частыми обострениями ситуации в стране и использовались лишь при объявлении военного положения.

Мягко шурша резиной по выметенному асфальту, джип катился по внутренней территории. Зданий было немного. Основное, одноэтажное с мезонином, здание на высоком фундаменте располагалось неправильной буквой «Е», с вывернутым в противоположную сторону средним крылом. Позади него и сбоку разместились гаражи, столовая и помещения для охраны.

Джип притормозил у центрального входа. Резиденция пока пустовала, поэтому управляющий, из работников американского посольства, сам встречал гостей.

Поздоровавшись с ним, Алекс первым делом спросил:

– Как там наш главный гость?

Добродушный толстяк пожал покатыми плечами:

– Лучше вам самим посмотреть. Мы поселили его в дальнем крыле в особой комнате.

– А меня где поселите?

Управляющий оценивающе посмотрел на нового гостя.

– А выбирайте себе любую из комнат в среднем крыле, – разрешил он. – Там тише всего.

– Спасибо, сэр, – располагающе улыбнулся Алекс.

– Просто Ник, – поправил его толстяк.

* * *

Особенной комната, в которой разместили Остроумова, называлась оттого, что в ее окна были вмонтированы фигурные решетки. Облика помещения они почти не портили, но убежать оттуда через форточку не было никакой возможности. Да и через двери могло не получиться: замок отпирался с обеих сторон ключом. А так как инженеру по понятным причинам такого ключа не дали, то и открыть он изнутри свою дверь мог только при помощи отмычек, которых у него, увы, не было.

В общем, если не смотреть на весьма респектабельное убранство, это была маленькая тюрьма. Правда, очень комфортная: в ней, кроме двух комнат, наличествовала ванная и туалет. Так что в ней можно было жить столько, сколько нужно, не испытывая особенного стеснения.

Но совершенно иного мнения придерживался инженер, которого туда заточили. Оказавшись в плену, он повел себя оригинально – решил устроить забастовку. Алекс понял это еще на подходе – русский мат, причем отборный, эхом носился под высокими потолками. Морской пехотинец, приставленный к дверям, в ответ на вопрос, чем гость так расстроен, только покрутил пальцем у виска, удивленно улыбаясь:

– Спятил старик. Ни на английском, ни на испанском не говорит. Только ругается по-своему.

Отворив дверь, Алекс едва успел увернуться – прямо в него летела запущенная изобретателем пластиковая тарелка с кашей. Смачно шлепнув в дверь, пища потекла по ней вниз. Но Бэр все-таки вошел внутрь, с опаской поглядывая на Ивана Ивановича. У того взаправду был странноватый вид: остатки волос на голове и борода всклокочены, рукав рубашки порван, да еще и поливает всех руганью и принесенным ему обедом.

– Mister Ostroumov, may I ask… – начал по-английски агент, собираясь выяснить причину подобного поведения. Но русский пленник поднял на него шальные от отчаяния глаза и бесцеремонно перебил:

– Не понимаю я вашего мурлыканья, – заявил он на своем родном языке. – Не знаю английского, понятно? И нечего тут на нем разговаривать!

– Hablar en espanol? – Для Бэра было необходимо, чтобы Иван Иванович согласился общаться хотя бы на испанском языке: окружающие понимали бы суть их беседы и подозрений стало бы меньше.

– Я буду говорить только по-русски! Слышите, янки поганые? А ты, гнида продажная, вообще иди отсюда к чертовой матери! Тоже мне, нашелся здесь русский! И вообще, выпустите меня отсюда, сволочи! Все равно я никуда не поеду, хрен вам!

В дверях показалась голова местного переводчика, за спиной которого стоял сам подъехавший недавно атташе. Поглядев и послушав, что творится в комнате, он развел руками:

– Простите, я ничем не могу вам помочь! Я знаю испанский, португальский, французский и даже немецкий. А русский нет.

Весь его внешний вид даже не говорил, а кричал о том, что в данный момент он счастлив своему незнанию, поскольку желание «лезть в клетку с тигром» у него отсутствовало в принципе.

– Посылать за переводчиком в город, – принялся вслух размышлять Бэнтон, – слишком долго, да и нужно ли? Сэм, вы ведь знаете язык? Попытайтесь его уговорить сами. В конце концов, вам его сопровождать.

Алекс кивнул, уверенно прошел вперед и сел напротив взбунтовавшегося изобретателя. Задача предстояла не из легких. Но попытаться намекнуть ученому о том, что его не бросят, стоило. Успех затеи сильно зависел от догадливости Остроумова, а в еще большей степени – от его желания разговаривать. Ведь узник был абсолютно убежден, что нагло заявившийся к нему в мастерские русоволосый парень – американский шпион. А то, что этот мерзавец появился и здесь, в плену, и вел себя по-хозяйски, только усилило эту уверенность.

– Прошу вас выслушать то, что я скажу, – Алекс говорил по-русски безо всякого акцента, ведь это был и его родной язык тоже. Его голос звучал очень спокойно и твердо. – От этого зависит ваша судьба.

– Сам себя слушай, перевертыш проклятый! – насупился инженер, скрестив руки на груди. – Сколько тебе заплатили, чтобы ты Родину продал?

Бэр, постоянно помня, что вокруг предостаточно посторонних ушей, поправил собеседника:

– Я – американец. И Родину не продавал, чего и вам делать не советую.

Во всей его фразе, если разобраться, не было ни капли лжи, и Алекс готов был повторить ее на любом «полиграфе». Американский паспорт у него был, а для России он и сейчас пытался совершить почти подвиг. Остроумов пропустил его замечание мимо ушей и отвернулся к окну:

– Можешь говорить все, что хочешь, я все равно не слушаю!

– А если я предложу вам свободу, вы тоже откажетесь объясняться? По-вашему, лучше сидеть в этой тюрьме, чем выбраться отсюда?

Русский инженер недоверчиво скосил на него глаза, а потом снова фыркнул:

– Не надо меня держать за идиота! Знаю я все ваши уловки! Сейчас начнешь мне сулить мешки денег, дворцы и красавиц в придачу! Что, разве не так? Не утруждайся, гад, я тебе сразу отвечу: можешь засунуть себе все эти обещания прямо в свою американскую задницу!!!

– Вы ведете себя недостойно русского дворянина, господин Остроумов, – укоризненно заметил Бэр. – Не стоит опускаться до личных оскорблений!

Инженер встрепенулся:

– А ты, вошь облезлая, меня на дуэль вызови! Что? Слабо?

– Вы испытали серьезные потрясения, налицо последствия стресса, поэтому я не буду воспринимать ваши слова всерьез.

– Да пошел ты… – тут Иван Иванович употребил и вовсе нецензурное выражение. – И остальных туда забери! А меня выпустите! Чтоб вам всем пусто было, твари штатовские…

Инженер завелся не на шутку. Послушав некоторое время его тирады, от которых могли свернуться уши, Бэр беспомощно поглядел на двери, в которых стоял Бэнтон. Тот вопрошал глазами, словно сам не слышал громогласные интонации русского пленника. Алекс развел руками в ответ, показывая, что он делает все, что возможно.

Еще через некоторое время, едва успев вставить в поток ругательств пару реплик, Бэр встал и гордо покинул комнату. Остроумов все-таки не стал с ним разговаривать. Может, и к лучшему. В голове агента зародился новый план, который должен был помочь ему вырваться из этой резиденции. Ведь, по существу, и он сам был заложником – люди Бэнтона и Грумера постоянно ходили следом, делая вид, что ничего не происходит. И сам сержант нарочно выбрал комнату рядом с Алексом, чтобы иметь возможность приглядывать за своим соседом.

Если оставить все как есть, Бэру с его безупречной репутацией эти дилетантские подозрения вряд ли могут навредить. Он не совершил еще ни одного прокола, за который могли бы зацепиться профессионалы. Даже наоборот, такое поведение его соратников давало агенту возможность списать на них провал операции, которого он добивался уже не первую неделю. Но в том-то и заключалась сложность, что нужно было действовать. И не медля! Время, раньше работавшее на Алекса, стало теперь его самым главным врагом. Если за ним так и будут всюду таскаться, то организовать побег Остроумова точно не получится, а уже через сутки-двое у американцев появится возможность вывезти инженера в Штаты, откуда вызволить его будет во сто крат сложнее. Обдумав все это, Бэр наметил для себя первоочередную задачу: во что бы то ни стало найти способ связаться с российским посольством, а в частности с Арсением Макаровичем.

Американский военный атташе, вместе с которым двойной агент покинул комнату пленника, остановился у окна в коридоре и достал из кармана пачку сигарет. Выбив одну из них, он с хитрым прищуром стал вертеть ее в руках. Хотелось курить, но они находились в общественном месте, в котором этого делать не разрешалось. Кроме того, со вчерашнего вечера он собрался бросить курить. Поэтому он только нюхал табак сквозь тонкую бумагу, что, в общем-то, помогало не особенно.

– Из всего, что сказал русский, – сообщил ему Бэр, невесело усмехаясь, – в приличном обществе можно было бы употребить только предлоги и междометия.

– Я так и понял, – отозвался Бэнтон, поглощенный своим занятием. – А что же делать? Его в любом случае как-то надо обрабатывать.

Алекс решил, что настал подходящий момент реализовать свой план.

– Есть кое-какие мысли по этому поводу, – издалека начал он. – Сейчас разговаривать с изобретателем бесполезно. Ничего, кроме ругани и криков, мы не добьемся. Надо дать ему остыть, не трогать пока.

– Скорее всего вы правы, – рассеянно согласился атташе, нечаянно сломав сигарету и просыпав на паркет табачные крошки. – Он действительно чересчур возбужден.

– Но я знаю человека, который сможет не только его успокоить, но и поможет уговорить, – Алекс испытующе посмотрел на Бэнтона. – Это жена Остроумова, я съезжу за ней в город.

Но атташе, оказывается, слушал не так уж и невнимательно. По крайней мере, последнюю фразу он мимо ушей не пропустил. С деловым видом разглядывая мусор в своей ладони, он одобрительно закивал:

– Это вы верно подметили. Она точно сможет повлиять на своего мужа. А даже если нет, то у Остроумова будет лишь на один аргумент не ехать в Штаты меньше. Только вот знаете, что я думаю? Вам лучше остаться с изобретателем. Вдруг он чего-то потребует, а, кроме вас, его ведь никто не поймет.

Это был убойный аргумент. Алекс с разочарованием понял, что его хитрость не прошла – Бэнтон оказался стреляной птицей. Сунув руку в карман, атташе весело подмигнул агенту и с довольным видом заключил:

– За госпожой Остроумовой я поеду сам. Так будет лучше.

30

Латиноамериканская республика, дипломатическая резиденция США

Опыту и чутью военного атташе, под благовидным предлогом лишившего Алекса свободы передвижения, можно было только позавидовать. Теперь Бэр вынужден был постоянно находиться на контролируемой территории и терпеть общество сержанта Грумера и его подручных.

Но сидеть сложа руки он не собирался. И начал с того, что притворился вялым и безразличным к тому, что творилось вокруг. Актерских способностей у него было в избытке, играл он убедительно, так что окружающие полностью уверились в его апатии. Особенно обрадовались морпехи, которым Грумер разрешил не таскаться больше за мистером Смитом, посчитав, что тот никуда из резиденции не денется.

Но он капитально просчитался. Как только спецназовцы собрались на лужайке для барбекю, которая находилась за левым крылом основного здания, и принялись жарить раздобытую на кухне телятину, Алекс Бэр, никого не ставя в известность и используя только ему одному известные хитрости, покинул загородную резиденцию. Как он это сделал? Очень просто. Во время пересменки охранников перемахнул через бетонное ограждение. Причем сделал это настолько ловко, что его уход так и остался незамеченным, а сам он даже не оцарапался о «колючку», уложенную по верху забора. Выручила недюжинная сноровка да пара подручных предметов, найденных в хозяйственных постройках.

Оказавшись снаружи, Бэр двинулся в сторону левобережной части немецкого квартала и беспрепятственно преодолел разделяющее их зеленое пространство. Тропическая растительность, еще сохранившаяся в этой части городской окраины, оказалась очень кстати. Покидать ее Алекс не спешил. Раздвинув листья кустарника, он тщательно оглядел представшую перед ним улочку.

Несмотря на то что дома на ней либо еще строились, либо были возведены совсем недавно, порядок кругом, как и во всем Эль Варрьо Алеман, был идеальным. Метрах в пятидесяти располагался небольшой магазинчик, рядом с которым было выделено несколько соток земли под стоянку для автомобилей. Именно она в настоящее время больше всего интересовала Алекса. Бегал он, несомненно, хорошо, но для того чтобы преодолеть нужное ему расстояние и при дефиците времени, без авто Бэру было не обойтись.

Пошарив по карманам, он нащупал свой бумажник – наличных там оставалось совсем немного, в основном пестрели кредитки. Прикинул в уме, стал бы он сам связываться с неизвестно откуда взявшимся парнем, который попросил бы напрокат его автомобиль и предложил расплатиться кредитной картой? Решив, что не стал бы, Алекс спрятал кошелек. Добропорядочность – дело хорошее, но не в его положении.

За время, пока он размышлял, на стоянке осталось всего пять автомобилей. Дождавшись момента, когда улочка опустеет, Алекс выбрался из своего укрытия. Перешел на тротуар. Двигался он так, будто сто лет здесь ходил и знал каждую собаку в этих местах. По-хозяйски подойдя к стоянке, он мгновенно «прощупал» машины глазами.

Синий «Форд Сиерра» отпадал – его хозяин, перед тем как припарковаться, наехал на что-то колесом и не заметил этого. Теперь ему придется менять шину, зато не надо будет искать сам «Форд». Две следующие тачки тоже не годились: в одной мирно дремала пятнистая собака, вторая была слишком заметной. А вот следующая – потрепаная жизнью «Хонда Аккорд» – вполне устраивала Алекса. Привыкнув к тому, что в этих местах никогда не было угонов, хозяин седана не только не закрыл его, но и оставил ключи в замке зажигания. Мысленно поблагодарив горемыку за это, Алекс преспокойно уселся на водительское сиденье, завел двигатель и, не торопясь, покинул стоянку.

Метров через сто поглядел в зеркало заднего вида: никто не бежал за ним, махая руками. Все обошлось. Проверив на всякий случай содержимое бардачка, Бэр с удивлением обнаружил там старенький шестизарядный «кольт» американского производства. Оружие было не заряжено и скорее всего использовалось хозяином в качестве психологической поддержки. «Пригодится», – подумал Алекс и сунул револьвер за пояс брюк.