Текст книги "Волшебный локон Ампары"
Автор книги: Сергей Павлов
Соавторы: Надежда Шарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)
– Ребята у вас крепкие, как-нибудь переживут.
Видеококон растаял в воздухе.
Прямо по курсу белела над территорией экзархата четырехлучевая звезда. Справа синел океан.
– Причина гибели Ярары известна? – спросил Кир-Кор.
– Доминирует версия о внезапной разгерметизации кабины руата на стратосферном участке.
– Рука Судьбы… – пробормотал Кир-Кор. – Если, конечно, разгерметизация была случайной.
– С такой точки зрения акты возмездия – не случайность.
Кир-Кор посмотрел на экзарха.
– Да, я этого не исключаю, – подтвердил Ледогоров.
– Может быть, ожидаемое ты принимаешь за действительное?
– Может быть. Все может быть… Пока это – просто идея.
– Она мне не нравится, – признался Кир-Кор.
– Почему?
– Не стоит лишать человечество свободы выбора своего пути.
– Пути куда? – осведомился фундатор.
– В свое будущее, естественно.
– Но для этого необходим хотя бы приблизительный ответ на извечный для людей вопрос…
– Камо грядеши?
– Да. Кто мы, куда идем?..
– Идем прямиком в свое будущее, – съязвил Кир-Кор.
– Будущее… А для тебя это что? Некий фатум строго определенного вида? Некий статус?
– Статус Ампары, – не удержался Кир-Кор.
– Ты злишься? – угадал Агафон.
– На себя. Для меня до сих пор завуалирован смысл ваших идей.
– Разберешься. Если захочешь. Есть несколько уровней понимания сути Ампары. И высший из них привлекает внимание непосвященных кажущейся простотой… Ампара – это грандиозная совокупность всех существ нашей Вселенной нашего и не нашего времени.
– В этой формуле все и ничего, – не удовлетворился Кир-Кор. – А как звучит формула низшего?
– Ампара – это особое состояние населенной людьми части Галактики в условиях взаимодействия еще неизвестного нам будущего с нашим прошлым и настоящим. Особое потому, что повсеместно такого состояния пока в мире нет. Но появились признаки того, что оно уже на подходе.
«Условия взаимодействия неизвестного с плохо известным, – подумал Кир-Кор. – Переварить бы это без ущерба для моего психического здоровья».
– Ну хорошо, – сказал он. – Будущее в твоем понимании?..
– Континуум многовариантных возможностей.
– Другими словами – дороги туда не знает никто…
– Совершенно верно. Так из чего и что выбирать?
Кир-Кор помедлил с ответом. «Вот уж поистине маракас!» – подумал он и спросил:
– По-твоему, будет лучше, если путь человечеству укажет кто-то другой?
– Но мы с тобой уже пришли к выводу, что дороги туда не знает никто, – возразил Ледогоров. – Никто.
– Ну так остается свобода выбора. Если человечеству никто не может помочь – ничего иного ему не остается. Круг замкнулся.
– Человечество должно помочь себе самому через свое будущее.
– Умозрительно?
– Нет, практически. Через локон возвратного времени.
Кир-Кор почувствовал умственную усталость. «Из всех оригинальных идей, – думал он, – безусловно, самая оригинальная – эта».
Ледогоров дополнил:
– Философы нашего направления рассматривают грядущий для нас переход человеческой цивилизации на уровень Ампары как уже состоявшийся во вселенском континууме – и в этом вся суть.
Кир-Кор покивал:
– Грядущий как уже состоявшийся…
– В ракурсе линейной логики это выглядит странно, я понимаю, – продолжал экзарх. – А вот в ракурсе структурно-многомерной…
– Увы, в струм-ракурсе видят только философы вашей школы.
– Ничего подобного. Концептуальные основы структурно-многомерной логики были заложены в глубокой древности. Тысячелетиями струм-логика совершенствовалась, очищалась от мистической шелухи. В том числе и теми, кого мы сейчас называем Махатмами и махариши. Иньянцы, сатреиты, дардриты, волхвы, меломаны, пифагорейцы, аркантары… Однако было бы упрощением считать философов школы Ампары эпигонами эзотерических мудрецов. Наши струм-логические разработки – это, образно говоря, параллельная быстрорастущая ветвь, питаемая соками современного естествознания. Она уже успела дать несколько ранних, но крупных плодов. Прежде всего я имею в виду теорию возвратного времени.
– Волшебный локон Ампары, – пробормотал Кир-Кор. – И все же… как говорил субтильный хальфе, вернемся к нашим баранам… Итак, ты считаешь, ночью мне помогли из нашего будущего через локон возвратного времени?
– Я этого не исключаю, – повторил фундатор. – Скорее всего, помощь была не с такой уж прямолинейной мотивацией, как мы себе представляем, но я этого не исключаю.
– Обидно…
– Не преувеличивай.
– Ночью я сражался как лев, захватил пиратское судно, проявил чудеса храбрости, смекалки и самообладания…
– …Завоевал сердце прекрасной эвгины, – добавил экзарх.
– Вот-вот! Правда, это было чуть раньше… И вдруг меня ставят в известность – тебе помогли! Ну не обидно ли?!
Ледогоров выдержал паузу. Очевидно, не хотел поддерживать разговор в таком тоне.
– Положа руку на сердце, Кирилл…
– У меня их два. На какое?
– На оба. Так вот… подумай и скажи откровенно: случилась ли в этот раз на Земле с тобой какая-нибудь аномальная странность?
– Странностей было… хоть отбавляй.
– Ты знаешь, о чем я спрашиваю.
Амортизаторы кресел прошелестели вздохами облегчения – шверцкаргер быстро терял высоту.
– Ну… во-первых – апроприация тигра, о которой ты уже осведомлен, – напомнил Кир-Кор. – Такого я еще не испытывал. Случай для меня совершенно необъяснимый. Но, признаться, не это меня поразило больше всего…
– Ренатурация?
– Да. Откуда ты знаешь?
– Догадаться нетрудно. Ты, Лирий и Федор попали в очень серьезную передрягу, и если бы не твоя весьма своевременная ренатурация, сегодня у нас был бы траурный день.
– Полагаешь, именно в деле ренатурации мне оказана помощь?
Экзарх не ответил.
– Траурный день переместился в другой регион, и только. – Кир-Кор помрачнел. – И так нехорошо, и этак плохо. Моя весьма своевременная ренатурация стоила жизни по меньшей мере дюжине человек…
– Не бери на свой счет никого из четырех погибших, твоя совесть чиста.
– Считай точнее: только вагон метранса – братская могила для шестерых утопленников. Про остальных сам знаешь… Врача мне очень жаль…
Шверцкаргер мягко провалился в посадочную шахту, напоследок вздрогнул всем корпусом, замер.
– Полет окончен, – сообщил знакомый Кир-Кору женский голос вежливого автомата. – Можно выходить. До свидания.
Видеом переднего обзора угас. Кир-Кор поднялся.
– Погоди, – остановил его Агафон. – Дейр Магнес выведен из коматозного состояния.
– Жив??
– Да. Тебе предстоит вскоре встретиться с ним как с очень важным свидетелем.
– Это ладно. Главное – жив!
– И насчет тех… шестерых… Успокойся, вагон метранса не утонул.
Кир-Кор не поверил ушам.
– Не может быть!..
– Я когда-нибудь тебя обманывал?
– Нет, но… гм… однако!..
– Вагон был сброшен вместе с захватом и радиоведьмой. Это позволило «финистам» прицельно обстрелять его пенетраторами и…
– …и на кордах опустить на палубу «Тайфуна»! – понял Кир-Кор. – Я видел там что-то напоминающее хлопковый бурт. Так это был накрытый чем-то вагон!..
– Да. Укрыли от любопытных палубным тентом. Внутри вагона даже медикам и криминалистам было не по себе. Два трупа и четверо окровавленных, покрытых порезами и ушибами боевиков… Уцелевшие должны благодарить пилотов МАКОДа за мастерство.
– Одного «финиста» все-таки сбили?
– Оба пилота живы. Успели катапультироваться, и еще до рассвета их подняли из океана.
– Спасибо!.. Ты помог мне сбросить часть тяжкого груза.
Кир-Кор снова поднялся из кресла. Фундатор продолжал сидеть, задумчиво теребя свои реденькие, интеллигентские усы и бородку.
– Информация под занавес? – догадался Кир-Кор.
Ледогоров оставил в покое растительность на лице.
– Предварительное следствие установило, Кирилл: ведущими в «ансамбле» террористов были стратиг, его адъютант и два профессиональных боевика. Все четверо – субъекты в криминальном мире давно и хорошо известные. Каждый из них не однажды побывал под следствием и судом по подозрению в самых мерзостных преступлениях… в том числе – по подозрению в убийстве. И, как мне сегодня сказали… цитирую: «От справедливого наказания их спасало лишь виртуозное мастерство весьма заинтересованных адвокатов». То есть за каждым из этой четверки прочно укоренилась репутация отъявленного и удачливого негодяя. У тебя нет ощущения, что возмездие состоялось?..
– Без участия, к сожалению, правосудия.
Экзарх указал пальцем вверх:
– А высший суд? Назовем это волей Ампары.
Кир-Кор промолчал. Его подмывало спросить о количестве жертв в команде Гора Гайдера, но это могло повлечь за собой развитие темы о «воле Ампары». Развития темы он не хотел. По крайней мере, сейчас. Он стоял в неудобной позе, нависая над собеседником и касаясь потолка затылком.
– И вот еще что… – добавил фундатор. – Я в некотором смущении, но… с моей стороны было бы неправильно не предупредить тебя…
– Каждый раз мы с тобой договариваемся, Агафон, не слишком-то деликатничать друг с другом.
– Ты что-нибудь знаешь о трансперсональной психонавтике?
– Это когда персона отождествляет себя с Мировым Разумом? Очень немного. Кажется, что-то такое… что связано с расширением сознания во времени – эволюционные переживания индивидуума, опыт предков, предчувствия, ясновидение…
– Этого довольно. Ясновидческие предчувствия… Есть у нас тут один философ-оракул… Сегодня ты его видел.
– Махариши?
– С чего ты взял?
– Он произвел на меня впечатление. Ну так что… продолжай.
– Не знаю, в чем тут дело, – продолжил экзарх, – но когда Юрмеда Вертоградова одолевает искушение прогнозировать нашу ближайшую будущность, восемьдесят процентов его прорицания сбываются. Хочешь верь, хочешь… как хочешь. В финале экседры с ним случился психонавтический транс, и где-то там… на супракосмическом уровне он вдруг учуял, что сегодня тебе еще грозит смертельная опасность. От… От кого бы ты думал?
– Пейсмейкеры?
– Ну, это понятно и без психонавтики. И я ни за что не догадался бы… От магистра ордена артуридов.
– Олуэн?! – Кир-Кор поднял брови. – Быть того не может! Он мне чем-то понравился… Что у него с рукой? Биотехнический протез?
– Да. Трансплантировать чужую кисть не захотел.
– А где свою потерял?
– В Желтом море. В стычке с лодочной наркобандой. Говорят, он, спасая заложников, перехватил на лету какую-то подлую взрывную штуковину… В вопросах чести похвально щепетилен, в общении прямодушен, рыцарственно благороден. Я отношусь к нему с большим уважением. Вот…
Ледогоров беспомощно развел руками. Посмотрел на прилепленную к рукаву блузона полоску гибких часов с красными цифрами и тоже поднялся. Кир-Кор очень близко увидел его усталое лицо, сделал попытку успокоить экзарха:
– Двадцать процентов прорицаний вашего оракула ведь не сбываются.
– Помни о восьмидесяти, – посоветовал Агафон. И уже в кольцевом коридоре спардека, обернувшись к идущему следом грагалу, внезапно добавил:
– К числу тех, кто сегодня в отношении тебя сыграет роль грабель, на которые ты можешь невзначай наступить, Юрмед Вертоградов присовокупил почему-то меня и – поразительно! – Ксюма Пикчу. Так что посматривай под ноги.
Кир-Кор беззвучно рассмеялся:
– Бедный махариши!..
Экзарх улыбнулся:
– Никогда не узнает, как ему приписали зловредные выходки садово-огородного инвентаря!
– Бедный оракул! – простонал Кир-Кор. – Бедные жертвы двадцатипроцентного прорицания!.. – Неожиданно вспомнил: – Случайно не знаешь, откуда у махариши такое прозвище – Спартак?
– Знаю. Да, это занятно. – Ледогоров щелчком пальцев подал сигнал к спуску бремсберга. – Загляни как-нибудь в пятый цирхауз палестры – найдешь ответ.
В трюме послышался тихий рокот – выдвигая из трюма складную конструкцию трапа, бремсберг стал опускаться вниз, как челюсть медлительного животного.
Синюшный сумрак… Сырой бетон, холодная струя вентиляции. Голубой светопластик светосигнального обрамления квадратного входа в потерну. В глубине потерны распахнулась дверь в уже знакомый Кир-Кору тамбур с лиловыми светильниками и овальным отверстием люка.
Он протиснулся в люк, занял красное кресло в кабинке сфалервагена, оглянулся на Ледогорова. Тот сделал прощальный жест:
– Я доберусь другим путем, ты за меня не волнуйся. И помни: восемьдесят больше двадцати. При том, что на территории экзархата нет сейчас военизированной охраны.
– Мне поможет воля Ампары.
– А ты не искушай Судьбу, не надо.
– О, я буду с ней в высшей степени предупредителен. Это я тебе обещаю твердо. Шляфен зи воль!..[15]15
Доброго сна! (нем.).
[Закрыть]
– Спасибо, ты меня успокоил. – Ледогоров опять щелкнул пальцами, и, повинуясь звукосигналу, крышка люка встала на место.
– Передай от меня привет Людмиле Ивановне! – спохватился Кир-Кор. Подумал: «Наверное, опоздал! Конечно, Агафон не услышал. Второй раз уже, шмахтревер, так нехорошо получилось…»
«Не беда, – шепнул внутренний голос. – Агафон Виталианович достаточно тактичный человек – он и во второй раз не забудет передать жене забытый привет от забывчивого грагала».
Сфалерваген с шипением разгонялся на пологом подъеме.
4. ШАНТАЖ
Кир-Кор обследовал апартаменты и сделал несколько небезразличных для себя открытий. В гардеробной он обнаружил все свои карманные вещицы (с утерей которых почти было смирился) и свежий костюм «а-ля маркиз де Карвен». Вернее – новую его копию улучшенного качества. Спасибо, конечно, но вряд ли в этом был теперь практический смысл… «Пригодится, – не согласился внутренний голос. – При перманентности твоих проблем с одеждой и эта копия может еще пригодиться».
Среди карманных вещиц не было лишь трофейного альгера (если оружие можно считать карманной вещицей).
В кабинете он неожиданно увидел на столе свой дорожный скрин – прямоугольную жесткую сумку с наплечным ремешком. На крышке скрина лежал альгер… И то и другое озадачивало. Он отложил альгер в сторону, заглянул под крышку. Да, ошибки не было – это его скрин. Тот самый, который по заведенному в Лунном экзархате правилу должны были бы переслать из Приземелья в пункт прибытия, то есть – на Лавонгай. И если скрин доставлен на Камчатку прямым ходом, минуя Лавонгай, подмена вадемекума сомнений не вызывает. Еще одно алиби для лунного казначея?..
Альгер удобно лег в руку. Изящная штуковина… Недалеко от конца – на уровне прицельного выступа – ствол перекрывала заслонка, образуя неглубокое квадратное углубление. Он догадался нажать на выступ – заслонка приподнялась. В глубине ствола блестела сетчатая воронка с торчащей из ее сердцевины толстой, как шило, иглой. Приглядевшись, впрочем, можно было заметить, что игла представляла собой острый пучок более тонких иголок… Любопытно, кто и с какой целью положил альгер на скрин? Не означает ли это, что грагалу позволено оставить себе добытое в бою трофейное оружие? Действует ли оно?
Кир-Кор направил вооруженную руку вперед и наложил палец на спусковую скобу. Впереди возвышался книжный стеллаж, уставленный светло-зелеными томами «Библиотеки земной литературы ста тридцати веков». Рука невольно опустилась.
Под стать стеллажу была вся прочая мебель – тяжелый, окованный бронзой стол с львиными лапами и головами, широкий секретер, массивное кресло. Дерево, бронза, стекло, натуральный шелк светло-коричневой обивки стен. Венецианское окно, потолок с раскрашенной лепниной, свисающий с потолка хрустальный сталактит олифектора. Дверца сейфа декорирована горельефом амуро-психейной тематики. Было даже обрамленное бронзовым бордюром канапе с неизменяемой геометрией изголовья для любителей читать полулежа. У изголовья – роскошный торшер в виде светящейся арфы, обвитой виноградными лозами, и кремальера отвернутого к стене держателя книг. «На этом диване я проведу последний час перед публичной пиктургией», – решил Кир-Кор и, заприметив в окне облако, похожее на толстую акулу с разверстой пастью, выстрелил сквозь стекло. Квадратный ствол озарился серо-зеленой вспышкой – виски ожгло болевым ударом. Будто секундный приступ мигрени. «Стекло отразило часть излучения», – понял Кир-Кор. Он вывинтил из-под ствола инструментальный штырь, разобрал с его помощью альгер, вытряхнул из рукояти аккумулятор и осторожно вынул импульсное устройство вместе с волноводом и ствольным излучателем. Адская требуха выглядела настолько субтильной, что пришлось распаковать санитарный пенал и уложить хрупкое изделие в коробку с ватой. Остальные детали альгера Кир-Кор унес на кухню и за ненадобностью ссыпал в утилизатор. Взглянув на кухонный агрегат с мигающими светосигналами, он почувствовал голод.
Модель агрегата была незнакомой – класса «белый лебедь» (раньше в апартаментах «Каравеллы» стояли другие – класса «голубой ангел»). Выбор блюд можно сделать с помощью той или иной серии заложенных сюда кулинарных фильмов. Не успел он прикоснуться к пусковой кнопке – кухонная машина буквально взорвалась аккордами потрясающей музыкальной динамики. Торжественный марш Черномора из «Руслана и Людмилы» звучал здесь не так уж и неуместно, однако было его слишком много в смысле акустической мощи. Кир-Кор нашел и вывел вниз регулятор громкости, включил метавизор и с повышенным интересом стал следить за красочной экспозицией сериала «Рыбная кулинария».
Музыкально-кулинарный бастард сменил репертуар и теперь с большим чувством наигрывал увертюру к опере «Кармен». Оркестровое исполнение бессмертной увертюры выше всяких похвал, но при чем здесь караси в сметане – голодному поклоннику творчества Жоржа Визе трудно было понять.
Изображение филе тунца, запеченного в тыкве с лаврово-кориандровой отдушкой, едва успело смениться изображением запеканки из акульего плавника с грибами и перцем, как вдруг в стройный порядок дивной музыки врезался совершенно не музыкальный высокий прерывистый писк – звукосигнал вызова к видеотектору. Кир-Кор решил не отвечать на кухне, ушел в кабинет.
– Афтер контакт, – скомандовал он автоматике видеотектора. И для абонента: – Слушаю вас.
Круглое зеркало афтера утратило поверхностный блеск, подернулось матовой белизной; сквозь белизну проступило четкое изображение руководителя группы предварительного следствия.
– Марина Викторовна!.. Рад новой встрече. Как продвигается дознание?
– Так, как ему и положено продвигаться. Ко мне еще будут вопросы?
– Не раньше, чем я отвечу на ваши, эвгина.
Он заметил, что слово «эвгина» ее покоробило.
– Спасибо, эвандр, – обронила она. Сухость в интонациях довольно приятного голоса, холод и строгость в красивых глазах. – Кирилл Всеволодович, коллеги подали мне идею, которую я намерена использовать в интересах следствия. Если получится…
– Я весь внимание, ваша честь. Нужна моя помощь?
– Нужна.
– Я буду у вас через две-три минуты.
– Можно обойтись двусторонней видеосвязью. Дело тут вот в чем… Коллеги меня уверяют, будто грагалы умеют мимолетно и, главное, довольно точно запоминать фразы, услышанные на незнакомом языке…
– Нет, ваша честь, мимолетно я не умею – я не попугай и не киборг. Однако я сумел бы заставить себя запомнить изрядный фрагмент любой абракадабры для какой-нибудь нужной мне цели.
– Вы догадываетесь, о чем пойдет речь?
– Об арготических фразах переговоров ночных налетчиков?
– Будьте любезны, воспроизведите то, что удалось запомнить.
Кир-Кор воспроизвел. Каждый фрагмент пейсмейкерской абракадабры он сопроводил пояснением: где, от кого, при каких обстоятельствах слышал.
– Интересно… – произнесла Марина Викторовна. Впервые Кир-Кор ощутил, что ей действительно интересно. – Эта запись немедленно будет представлена экспертам соответствующего профиля, и если она поможет… – Марина Викторовна не договорила.
– Коэффициент точности моего «принудительного» запоминания при таких объемах текста равен единице, – попытался он развеять ее сомнения.
Она тут же вылила на него ушат холодной воды:
– Кирилл Всеволодович, это смахивает на хвастовство, уж простите за просторечие.
– О коэффициенте сказано не столько для вас, ваша честь, сколько для экспертов соответствующего профиля.
– Признаюсь – я одна из них. – Она поджала тонкие губы. – И последние два вопроса… Эластичную наголовную маску с чертами вашего лица вы видели этой ночью в единственном экземпляре? И никогда раньше не доводилось вам видеть такую?
– Никогда, – сказал он уверенно. – Единственный экземпляр я видел на голове стратига операции «Каннибал» Шупара Ярары, или – как его еще называли – рыцаря Стальной Перчатки Эреба Лютера Мефра.
– Благодарю за обстоятельные ответы. – Она, разглядывая что-то там, у себя на столе, машинально массировала пальцами висок, и браслет на ее запястье вспыхивал красными огоньками. – Ну так… ваши вопросы ко мне?
– Всего один. – Кир-Кор повернул плоскость афтера в сторону скрина. – Вы случайно не осведомлены, по какой траектории попал сюда мой скрин?
– Нет. В траектории скрина есть что-нибудь особенное?..
– Еще не знаю. Благодарю, ваша честь, и буду рад понадобиться вам снова. До связи?
– Расчет скрина… спросите у экзарха. Он вас опекает, и коэффициент полезного действия его опеки даже выше, чем у небезызвестной группы «Зелегра». До связи.
Лицо эвгины растворилось в молочно-белом тумане, поверхность афтера приобрела обычный зеркальный блеск. Минуту Кир-Кор стоял перед зеркалом неподвижно, затем взглянул на свое отражение, вернулся на кухню. И ему показалось, будто в замысловатых узорах фирменного знака на лицевой панели музыкально-кулинарного бастарда проступает слово «Зелегра». Сверхсовременное кухонное оборудование всегда его забавляло, но сейчас очень хотелось есть. И хотелось спокойно обдумать свое положение.
Какое-то странное, непонятно почему возникшее недовольство собой мешало сосредоточиться на кулинарно-операторских манипуляциях. Тем не менее отягощенное оперно-симфоническим содержимым чрево кухонного агрегата выдало рассеянному клиенту прозрачное блюдо с зеленым луком, сладкую булку, узкогорлый графин в виде жирафа с неизвестным напитком бордового цвета и нечто напоминающее в первом приближении свернутую в спираль ливерную колбаску – почему-то с запахом кофе. А потом одно за другим пошли выкатываться и заполнять прозрачный поднос круглые, наполненные ванильным кремом пирожные… Все это Кир-Кор – не без сомнения, но и без особого промедления – переместил в уютно обставленную керамикой и хрусталем буфетную, сел за стол, вынул из графина жирафью стеклянную голову-пробку. Стол был рассчитан на восьмерых и соответственно сервирован.
– Господа, – обратился Кир-Кор к спинкам пустующих стульев, – я предлагаю поднять бокалы «бордо» за наш спиритуальный интим под белым знаком Ампары! – На спинках резьбой по дереву были изображены изящные фигуры гибких леопардов.
Воздух в помещениях апартаментов поколебала трель резкого, как сигнал тревоги, громкого звона.
– Однако!.. – пробормотал Кир-Кор, разглядывая содержимое бокала на свет. Это был отличный виноградный сок мускатного вкуса и запаха. – Пардон, господа, к нам, кажется, гости. Открыть? Для начала надо взглянуть сквозь афтер входной двери…
В буфетную он вернулся с Алехандро Эроховерро.
Изгнанник экседры шумно задвинул под себя тяжелый стул, наполнил бокал до краев:
– Благородный запах муската… Салюд, амиго!
Кир-Кор смотрел на него с интересом. Как-то не верилось, что переполненный сосуд благополучно преодолеет на пути к губам густую растительность, – казалось, Алехандро неминуемо должен залить лацканы и обшлага своей элегантной рыжевато-коричневой куртки…
Коммуникатор привычным движением воткнул край бокала куда-то в бороду под усами – в одному ему известное место деления волосяного покрова. Невнятно прорычал что-то вроде: «Чертовы скромники… табу у них на вино!..» – и благополучно выцедил все, что было в бокале. Затем с совершенным неодобрением покосился на «ливерную колбаску».
– Это что?
– Согласно рекламе – Борсдорфский бинештих со штрейзелем типа кляйскюхель. Без особых, впрочем, гарантий.
– Есть сомнения?
– Да. Возможно, я допустил операторский промах.
– Какое счастье, что я отучил себя от калорийной немецкой кулинарии.
Друг грагалов исчез за кухонным порогом, и вскоре апартаменты потрясли звуки ликующих труб из второго акта «Аиды». Результат увертюры был изумительно скороспелым: не успел угаснуть кульминационный аккорд – на столе появилось широкое искристо-зеленое блюдо, наполненное янтарными кусками обжаренного в масле лосося. Коммуникатор с треском, стуком и звоном освободил пространство для еды, разметал салфетки, наполнил бокалы, швырнул куртку на стул. Судя по масштабам приготовлений, трапеза предстояла серьезная.
– Я голоден со вчерашнего вечера, – сообщил Алехандро, плотоядно сузив глаза, и первый кусок лосося исчез в густой бороде. – Прошу!
Ел он быстро, сосредоточенно. Кир-Кор составил ему компанию, и дуэтом они в пять минут ополовинили блюдо.
– С луком вкуснее, – обнаружил Кир-Кор.
– Я принципиальный приверженец монодиеты, – возразил Алехандро, сгреб зеленые сочные перья, сложил в пучок и с хрустом употребил.
Сотрапезник не смог удержаться от комплимента:
– Замечательная еда. Лихо ты разобрался с кулинарно-музыкальным чудовищем.
Принимаясь за сладкое, приверженец монодиеты ответил:
– По странному совпадению ваш покорный слуга – президент и ведущий конструктор фирмы, которая производит эти чудовища. Между прочим, фирма называется «Зелегра».
– Ах, как в мире все взаимосвязано! – неуклюже сманеврировал Кир-Кор. – Значит, ваша фирма – колыбель этих… гм…
Бородач на несколько секунд отвлекся от десерта:
– В основу целевой политики нашей фирмы заложен вполне романтический смысл. Фирма финансирует пропаганду идей группы эксальтадос под уже знакомым тебе девизом «Зе-Ле-Гра!» Мы входим с этим девизом в каждый дом, где есть кухня. Покажи мне дом, где ее нет!..
Кир-Кор изрядно смутился и стал зачем-то произносить громоздкие общие фразы о признательности и уважительном отношении новастринских отпускников к носителям усиливающихся новых тенденций, способных весомо влиять на взаимопонимание членов полиастрального общества. Алехандро рассеянно слушал все это и молча жевал, предоставляя грагалу самому выпутываться из лабиринта сложных фразеологических построений. Внезапно спросил:
– Что у тебя было ночью с бандой пейсмейкеров?
– Откуда знаешь? – удивился Кир-Кор.
Коммуникатор выдрал из кармана куртки брошюру в синей обложке, перебросил сотрапезнику. Это был пресс-релиз объединенной следственной комиссии для участников Большой Экседры.
Быстро просмотрев брошюру, Кир-Кор не нашел в ней никакого упоминания о пейсмейкерах. Превосходно вооруженный и технически хорошо оснащенный отряд налетчиков – вот кто разбойничал ночью. Детективная Кабула с протокольным изложением деталей. Обилие отофиксаций: грагал в испачканной кровью рубахе с оторванным рукавом, измученное лицо Лирия Голубя, Федор Шкворец в «саркофаге», лица мертвых и живых боевиков, шверцфайтер, злосчастный вагон, «финисты» на верхней палубе «Тайфуна». Самая впечатляющая из фотофиксаций – слайд-«раскладушка» с изображением фаз огненной колоннады лунного залпа. Зафиксировано, по-видимому, с борта декамарана. Алехандро кивнул на брошюру:
– Через полчаса об этом будут знать все.
– Но здесь – ни слова о пейсмейкерах.
– Ну конечно… десант кондитеров из Папуа.
– Не будем торопить событий. – Кир-Кор вернул брошюру.
– Оставь себе, – сказал бородач. – На добрую память об отпуске на Земле под прицелами пейсмейкеров.
– Видишь ли, Алехандро… идет следствие…
– Вижу. Меня не интересуют тайны следствия. Меня интересует: было покушение на жизнь грагала или нет? Кроме залпа с Луны.
– Было.
– По технике исполнения похожее на ту уловку, с помощью которой был умерщвлен Олу Фад?
– Змеиный укус? Да, было и это.
– Вот и все… Вот и все мое следствие. Мне больше никаких улик и не требуется. Узнаю пейсмейкеров по двум ядовитым зубам.
– Нужны доказательства.
– Тебе не все еще ясно?
– Дело здесь не только во мне.
– Речь сейчас о тебе. И тебе нужны дополнительные доказательства, что нападение организовано орденом Черного Попугая?
– Имеешь в виду орден пейсмейкеров?
– Это одна и та же компания.
– Попугай – эмблема их нуклеуса.
– Нельзя, конечно, полностью отождествлять нуклеус с рядовым составом ордена, – вынужденно согласился коммуникатор. – Однако давно пора бы разобраться и с «рядовыми». С какой стати они терпят мафиозную структуру в своем руководстве и столько времени безропотно ей подчиняются? Там у них один «рядовой» Пифо Морван чего стоил! С помощью продажных адвокатов его спасли от электрического стула, на который он должен был ненадолго присесть за убийство грагала, ты знаешь об этом не хуже меня. Но еще, должно быть, не знаешь того, что неправедно вырванный из рук правосудия негодяй вскоре был торжественно посвящен в рыцари Стальной Перчатки и автоматически оказался в составе центрального комиссариата ордена под новым именем – Эреб Лютер Мефра!
Кир-Кор промолчал.
– Для чего это было сделано? – продолжал Алехандро. – Черному Попугаю понадобились истребители грагалов? Я предлагаю Большой Экседре обдумать, в какую сторону повернул поведенческий вектор пейсмейкеров.
– Их нуклеуса, – мягко уточнил Кир-Кор. – Но в главном ты прав. Положение действительно тревожное… Насколько я понимаю, философская школа Ампары включает грагалов в систему своих представлений о проявлениях воли неких супракосмических сил. И как совместить с этим нетерпимость к грагалам пейсмейкеров?
– Вот об этом я и пришел побеседовать. – Коммуникатор скомкал салфетку, поднялся. – Выпьем кофе? Камин в твоих апартаментах найдется?
Кофе пили в гостиной у камина с настоящим огнем. Время от времени на кучу бутафорских поленьев падал брикет бездымного топлива, огонь усиливался, и на фоне мощного кофейного аромата ощутимее становился запах нагретой сосны. Кроме того, хозяин гостиной, сам пропахший вербеной, улавливал исходящий от предводителя эксальтадос запах престижного в среде коммерсантов одоранта «Виктория». «Интересно, – подумал Кир-Кор, – как показался бы наш ансамбль ароматов Анастасии Медведевой?»
– Готово, – сказал Алехандро, ловко манипулируя дымящимся баротермическим кофейником полуметровой высоты и чашками из тончайшего, почти прозрачного фарфора. – Пей. Заварен по колумбийской методе.
Кир-Кор выпил содержимое чашки залпом.
– Осторожнее! – запоздало выкрикнул коммуникатор.
– Что? – не сразу понял Кир-Кор. – А, это… Не имеет значения.
– Но ведь крутой, черт меня побери, кипяток!..
– Кофе, амиго, я вынужден пить до неприличия быстро.
– Какая в этом нужда?
– Иначе не успеваешь почувствовать даже начальный симптом действия кофеина. – Кир-Кор костяшками пальцев постучал себя по лбу. – Мой слишком бдительный организм делает недоступными для меня те маленькие радости сомнительного свойства, которые вы, коренные земляне, все еще получаете от умеренных доз кофеина, алкоголя, танина.
– Несчастный калека!.. Так сказала бы сороконожка, встретив скачущего коня.
