Текст книги "Багровая книга"
Автор книги: Сергей Гусев-Оренбургский
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Сергей Гусев-Оренбургский
Багровая книга
Погромы 1919-20 гг. на Украине
Many people have heard of the famous «Crimson Book.» Few, if any, have read it. For it has been buried for more than sixty years in Soviet archives.
It is called Crimson, because its pages are drenched with rivers of human blood.
The book portrays the waves of bloody pogroms against Jews that swept the Ukraine in 1919-1920. It was written by a distinguished Russian writer, a former priest, son of an Orenburgh Cossack, Sergei Gusev-Orenburgsky. The pages of his book do not speak to the reader – they scream of pain and anger.
The document-based "Crimson Book" is remarkable for its deep penetration of human psychology, for its brief, precise powerful style, devoid of all sentimentality. It is these qualities that make the "Crimson Book" one of the most compelling works in world literature. The "Crimson Book" shows that always, in every era of persecution against Jews, indignant voices of the best representatives of Russian intelligentsia were heard, and that the great literature of Russia always resisted the waves of anti-Semitism. It is only in Soviet Russia that those voices are never heard.
It is our duty to bring this fiery book back from obscurity. Every man or woman who takes hold of it must preserve it and pass it on to the next generation, so that it is never lost, burned, or forgotten in archives. A wide distribution of this book may prevent a new Holocaust.
On the last page of this extraordinary book, the reader will find these words:
"Here are the facts. Speak of them, shout of them at the top of your voice. Citizens, people of good faith! It is your duty, your responsibility to the human race."
Памяти большого русского писателя и гражданина
Сергея Ивановича Гусева-Оренбургского,
умершего в эмиграции
Памяти русскою общественного деятеля,
близкого к "Союзу Возрождения России",
председателя Комитета помощи пострадавшим от погромов,
Николая Ивановича Ильина
Памяти великого множества
безвинно убиенного еврейского народа
ПРЕДИСЛОВИЕ К НАСТОЯЩЕМУ ИЗДАНИЮ
"Багровая книга" – страшная книга. Багровая она потому, что на ее страницах реками запеклась человеческая кровь.
Таких книг немного в истории народов.
Составлена "Багровая книга" по официальным документам, докладам с мест и опросам пострадавших. Но документы эти и официальные материалы никогда бы не зазвучали с такой силой, если бы они не попали в руки большого русского писателя и гуманиста Сергея Ивановича Гусева-Оренбургского.
Это он, сын оренбургского казака, бывший священник, содрогнулся от вида человеческих деяний. Страницы его книги не говорят,– они кричат от боли и гнева.
"Багровая книга" начинается с Пролога. Он – как звуки трагической увертюры – простые, точные, краткие слова с силой падают и ударяют по струнам, предвещая бурю:
"Проходит перед нашими глазами... массовое кровавое действо,– страшный кровавый разлив, оставивший за собой все ужасы протекших времен.
Никогда не падало такое количество жертв.
Никогда евреи не были так одиноки.
Никогда безысходность их положения не была так ужасающа.
...Теперь по ним, распластанным по той же украинской наковальне, ударяет не молот, не два, а все молоты, какие только работают на этой дикой и злой почве. Они бьют по ним без устали, днем и ночью, летом и зимою.
...Теперь всё проходит на наших глазах. Мы видим, правда, только часть картины, ибо другие части закрыты еще непроходимыми кордонами. Но, что доступно нашим глазам и ушам, мы видим и слышим...
I
Мы слышим и считаем.
И скорбные результаты подсчетов могут быть только безмерно ниже действительности".
Вот уже более 60 лет "Багровая книга" захоронена в советских архивах. Считаем своим долгом выпустить эту книгу в свет, вытащить ее из архивной пыли, не изменив в ней ни строчки, ни орфографии,– с тем, чтобы слова этой БАГРОВОЙ книги – въелись в память всех – евреев и неевреев.
Такие книги должны жить, потому что они предотвращают угрозу новой Катастрофы.
Никакое описание не может передать ужас от простых и беспощадных слов этой книги.
Пусть потомки искалеченных, изнасилованных, зарубленных – всех убиенных – и потомки тех, кто калечил, насиловал, убивал, прочитают эту страшную книгу. И пусть они объединятся, чтобы никогда не допустить повторения жутких насилий над человеком,– над человеком, какой бы он ни был расы, национальности и вероисповедания.
Пусть кровь, так густо запекшаяся на страницах этой Багровой книги, остановит руку палача в любой точке земного шара.
В потоке крови и горя – вы узнаете много знакомых вам с детства мест. Многие наверняка узнают подробности о судьбе своих близких. Жители города Киева узнают о судьбе обитателей целых улиц и домов – адреса их точно указаны. География погромов – это география Украины. Вот далеко не полный перечень пострадавших от погромов городов, сел, местечек (названия старые): Киев, Житомир, Кременчуг, Екатеринослав, Нежин, Конотоп, Бахмач, Белая Церковь, Тараща, Черкассы, Смела, Проскуров, Елизаветоград, Фастов, Радомысль, Фельштин, Ровно, Тульчин, Умань, Винница, Погребище, Плисков, Гайсин, Тростянец, Новоград-Волынский, Янов, Теофиполь, Кривое Озеро, Каменный Брод, Брацлав, Фундуклеевка, Каменец-Подольский, Голованевск, Прилуки, Литин, Васильков, Чернобыль, Триполье, Ржищев, Иванков, Корсунь, Ладыженка, Новомиргород, Пирятин, Межигорье, Коростень, Борзна, Черняхов, Бердичев, Белошица, Ушемир, Россава, Золотоноша, Переяслав, Зятковцы – и т.д., и т.д.
Гусев-Оренбургский этой своей книгой сказал правду – жестокую и страшную. Он сказал ее, потому что любил Россию и хотел видеть ее народ духовно чистым и незапятнанным.
Истинный гражданин тот, кто не прячет правду от народа, а говорит: вот она, правда, горькая, страшная, и надо
II
сделать так, чтобы эти позорные события не повторились. Ибо события эти страшны не только для евреев, которые тысячами и миллионами уже почти столетие бегут из России – от погромов, от физического истребления, от унижений. Они страшны для всегороссийского народа, потому что они развращают его душу. Там, где ребенок с детства видит, что топором и ножом или просто нагайкой можно расправиться с бесправным инородцем,– там этот ребенок, став взрослым, привычно пустит в ход топор и нож и по другому поводу. Привычка пускать кровь из другого кончается привычкой пускать кровь из своего же брата...
Истинный гражданин тот, кто не прячет правду от народа, а говорит: вот она, горькая и страшная! Надо сделать так, чтобы смыть пятно этого позора.
* * *
Мы слышали о еврейских погромах – но разве мы о них знали? Нет, в Советском Союзе об этом не принято вспоминать. Поколения, которые родились уже в 30-40-х годах и позже,– знали о погромах только понаслышке. Разве мы знали, как кололи штыками, рубили на части беззащитных людей, как закапывали их полуживыми в могилы, как топили, сжигали живьем сотни тысяч людей – еще до г и т л е р и з м а – только за то, что они евреи? Вот, оказывается, когда уже запрягали людей, заставляли жертв рыть себе могилы, есть землю, петь – на потеху убийцам – громко, «от сердца», когда терзают и убивают. Вот, оказывается, когда уже зарывали живьем в могилу,– послушайте, что рассказывает об этом еврейская женщина, одна из бесчисленных страдалиц «Багровой книги»:
"...мужа загнали на христианское кладбище и легко ранили в плечо. Затем раздели донага и бросили в заранее вырытую могилу. Стали засыпать землей.
Муж сел в могиле.
Стал умолять не убивать его.
Мольбы не помогали.
Тогда он принялся выбрасывать руками из могилы землю.
Убийцы не препятствовали.
Они только смеялись:
– Посмотрим, кто одолеет.
Их было пять человек
Когда мы впоследствии откопали его, он лежал лицом вниз, с согнутыми ногами и ртом, забитым землей".
Это было в Елизаветограде.
А вот что произошло на вокзале в Черкассах:
"Раздели нас, оставили в одном белье.
И стали расстреливать.
III
Первым упал Коневский.
...Что было после,– я не знаю.
Очнулся я вечером, в темноте; боль в костях и животе была такая острая, что я сейчас же снова потерял сознание, но через несколько минут пришел в себя. Рядом со мной лежали трупы. Я поднялся на ноги, белье мое было все в крови, недалеко от меня раздавались стоны умирающего. Я собрал все свои силы и стал пробираться к нему. Кругом никого не было, совершенно тихо, и в тишине стоны явственно слышались.
Я, однако, его не мог найти.
...Опять потерял сознание.
Сколько я пролежал в забытьи, не знаю, но, когда очнулся, оказалось, что я лежу рядом с Коневским, и что это он стонет.
– Коневский,– обратился к нему,– может, вы встанете, и мы постараемся пробраться домой?
– Нет,– ответил он,– я умираю. Прошу вас: найдите сына, положите его рядом со мной, я его хочу перед смертью обнять.
Мне удалось найти его сына.
Он был мертв.
Я отца придвинул к нему.
Он его обнял, заплакал, вздохнул и умер".
...Местечко Тростянец... Стоп, остановись, мгновенье! Это должно войти в память всех:*
"...С утра другого дня гудел набат.
Бандиты метались по местечку, грабили и производили одиночные убийства, отыскивали спрятавшихся мужчин и уводили их в комиссариат... На вокзальную улицу никого не пропускали, и никому из женщин не было известно, что делается в комиссариате. Но все же женщины узнали новость, мигом облетевшую местечко:
– Роют могилу!
За местечком, при бассейне, куда сваливают нечистоты завода, действительно, рыли могилу – длиною в тридцать пять аршин, военного образца.
...Разъяренная толпа с дикими криками:
– Режь... бей жидов... до единого...
Бросилась к комиссариату. Окружила его.
Открыла стрельбу залпами. Бросали внутрь бомбы и ручные гранаты. Неистовые крики и вопли оглашали воздух, рвались гранаты, а с ними разрывались и уродовались тела свыше четы-
_____________
* Цитирую в отрывках.– Р.Б.
IV
рехсот человек мужчин и детей, обезумевших от ужаса и боли. Несчастные жертвы в смертном томлении припадали к земле, молили о помощи, кричали и рыдали.
Но в толпу был брошен кровавый лозунг:
– «Живых не оставлять».
И вот, убедившись, что не так-то легко и скоро перебить насмерть такую массу людей, они ворвались в здание комиссариата и там ножами, штыками, топорами довершали свое дело. Снова метали бомбы и гранаты в массу обезумевших от кошмара людей. Были пущены в ход орудия кустарного производства: особые пики для прокалывания насквозь жертв. Действовали косами, серпами, кирками, каблуками. В помещении образовалась река крови, в которой плавали жертвы. Тут были пытки и мучения, издевательства над мертвыми и полуживыми.
...И здесь в неимоверных муках испустили свое последнее дыхание отцы с тремя, пятью и единственными сыновьями. Здесь гибли девочки-подростки на шеях своих отцов. Тут были умучены и зверски изрезаны отец Берман с двумя дочерьми, крепко обнявшими отца и просившими убить их вместе с ним. Так же погиб Могилево с двумя дочерьми, защищавшими его. Погибли восьмидесятилетние старики...
В течение пяти часов продолжалось это.
А потом клочки четырехсот трупов были связаны и свалены в приготовленную днем могилу...
Колокола все не смолкали.
...Плач, рыдания, вопли, истерики, безумие, смерти от разрыва сердца, вот что было на рассвете в местечке одиннадцатого мая, когда стало известно об истреблении мужчин в комиссариате. Женщины припадали к земле, бились в пыли и молили о смерти.
...Местечко замерло.
Никто не просил ни пищи, ни помощи.
Дети тихо умирали на груди своих полумертвых матерей. По временам доносился лишь шум из оставленных домов, где хозяйничали бабы и хулиганы..."
Таковы живые картины, переданные писателем-гуманистом со слов мучеников. И картин этих – великое множество, и каждая – сюжет для трагедии.
Этого забыть нельзя.
Пусть пепел зарубленных, сожженных, потопленных, изнасилованных – всех убиенных – звучит всегда в наших сердцах, сердцах наших детей, детей их детей – и так всех поколений, пока не исчезнет с лица земли последний расист.
Нам выпала большая честь – возродить из пепла эту пламенную книгу. И каждый, кому попадет в руки эта книга,
V
должен сохранять и передавать ее из поколения в поколение – чтобы она никогда не пропала, не была сожжена, не затерялась в архивах... Ибо своим широким распространением она может предотвратить новое преступление.
Из небольшой искры простого попустительства антисемитским и любым шовинистическим настроениям при соответствующих условиях может вспыхнуть пожар большой войны. Так было во Вторую мировую войну: началось с травли гитлеризмом евреев, а кончилось всемирным пожаром. Антисемитская политика есть политика античеловеческая.
Пусть эта книга дойдет и до советского правительства, которое попустительствует – раздувает антисемитизм.
С первого дня советская власть провозгласила равенство всех наций перед законом и свободу самоопределения народам. Но равенство и свобода остались на бумаге.
О том, как и по сей день к "равенству народов" относятся кремлевские правители, всем известно. О планомерном уничтожении еврейского народа немецко-фашистскими захватчиками в советской печати не принято вспоминать. Долгие годы не было памятника в Бабьем Яру, пока кости расстрелянных и живьем захороненных сами не напомнили о себе: были выброшены стихийными силами наружу как укор мертвых живым, как возмездие за забвение. Антисемитская власть не желает сочувствия евреям.
В глубоко скрытых своих тайниках она не желала этого с первого дня своего существования. Показательна в этом отношении судьба "Багровой книги".
В самые тяжкие дни Белого движения руководители его приняли решение об издании этой книги. Они не боялись признаться в том, что к повсеместному массовому издевательству над беззащитным гражданским еврейским населением отдельные части Белых войск тоже приложили свою руку. Те, кто пытались издать эту книгу, понимали, что революция и гражданская война неизбежно выплескивают на поверхность человеческие отбросы и своевременный голос протеста против средневековой дикости может предотвратить дальнейшие преступления.
Предполагалось, что книгу издаст "Союз Возрождения России", пишет Гусев-Оренбургский, "но разгром деникинского добровольческого движения помешал этому: два года книга лежала под спудом". В 1922 г. книгу издал "Дальневосточный Еврейский Общественный Комитет помощи сиротам – жертвам погромов" в Харбине. Издал так, как она была написана Гусевым-Оренбургским.
Большевики же поступили по-другому.
На заре советской власти они уже переделывали историю в свою пользу.
VI
Книга была издана издательством Гржебина и отпечатана тиражом в несколько десятков экземпляров в типографии «Пропагандист» в Петрограде. Послесловие к книге написал М. Горький. Но это уже была другая книга: большевики «отредактировали» ее по-своему. Они принизили пафос этой книги, преуменьшили статистику жертв. А главное они изъяли из этой книги все материалы об участии в погромах советских регулярных войск и партизан. А это составило ни много, ни мало – около 100 страниц. Даже название книги было изменено: «Багровая книга» более не существовала. В свет вышла другая книга. Но и эта книга была спрятана от народа.*
«Багровую книгу» мы издаем не как памятник ненависти и зверств, а как общечеловеческий памятник того, что никогда не должно повториться. Никогда ни один народ не должен издеваться над другим народом.
Свое предисловие я заканчиваю словами, которые вы прочтете на последней странице этой книги: "Вот факты. Говорите о них, кричите о них. Граждане, честные люди, это Ваш долг, Ваша человеческая обязанность".
Подписались под этими мужественными словами в те дни, когда происходили эти события:
Бюро Лиги борьбы с антисемитизмом при Киевском Областном Комитете Всероссийского Союза городов в составе представителей: Киевского Областного Комитета Всероссийского Союза Городов, Всероссийского Земского Союза, Национального объединения, Национального центра, Союза Возрождения России, Киевского Совета профессиональных союзов, Союза учителей школьных и домашних, Союза врачей, Союза техников, Союза журналистов, Международного Красного Креста, Комитета помощи пострадавшим от погромов при Российском Красном Кресте, Общества истинной свободы имени Льва Толстого, Центрального бюро кооперативных объединений и Общества "Разума и Совести".
РОЗА БРОНСКАЯ
_______________
* Hа примере "Багровой книги" можно написать целую диссертацию о работе большевистской цензуры над текстом печатного произведения. Там, где дело касается участия в погромах советских войск, изъяты куски и даже целые главы. Так, например, почти целиком изъята трагическая глава о погромной деятельности большевиков в Россаве. И, если в "Багровой книге" автор неоднократно указывает, что на кровавом погромном плацдарме одновременно действовали четыре различные группы, одна из которых – "советские отряды", то в этой редакции вы прочтете о "трех группах": советские отряды даже не упоминаются.
Подумать только, что так было уже в самом начале революции!
VII
СПРАВКА.
(Вместо предисловия)
Настоящая книга составлена по материалам "Комитета помощи пострадавшим от погромов" при Российском Красном Кресте, в г. Киеве.
Использованы материалы по совету и с разрешения председателя "Комитета помощи", известного общественного деятеля, примыкавшего к "Союзу Возрождения России", Николая Ивановича Ильина.
Пролог составлен по данным доклада Ильина. Первая часть – по докладам и отчетам с мест. Вторая и третья часть–по протоколам опроса пострадавших и свидетелей погромов.
Книга писалась спешно, при Деникине в г. Киеве, под звуки обстрелов и гул погромов; заканчивалась в разгаре эвакуации в Ростове.
Книга преследовала цель абсолютно объективного исследования. Первоначально предполагалось, что книгу издаст "Союз Возрождения России", но разгром деникинского добровольческого движения помешал этому: два года книга лежала под спудом.
Впоследствии Госиздательство в Москве приобрело ее, но в виду предупреждения, что она увидит свет только через несколько лет, пришлось взять ее обратно. Книга приобретена книгоиздательством Гржебина в Берлине, где должна была выйти под редакцией и с предисловием М. Горького, но второй год лежит без движения.
В настоящее время она выпускается "Дальневосточный Еврейским Общественным Комитетом помощи сиротам-жертвам погромов" в Харбине, который приобрел право на одно издание.
С. ГУСЕВ-ОРЕНБУРГСКИЙ
14 июля 1922 г.
Пролог
История Украины – это летопись еврейских погромов. Мы знаем о свирепой Хмельничине середины XVII века. Мы слышали о долгой и страшной Гайдаматчине средней трети XVIII века. Многие из нас переживали погромы 1881-1882 годов. Отлично помним мы октябрьские деяния черносотенцев в 1905 году.
Теперь...
Проходит перед нашими глазами пятое по счету украинское массовое кровавое действо,– страшный кровавый разлив, оставивший за собой все ужасы протекших времен.
Никогда не падало такое количество жертв.
Никогда евреи не были так одиноки.
Никогда безысходность их положения не была так ужасающа.
В революционные эпохи 1881 и 1905 годов еврейские погромы были кратковременны,– они налетали как мгновенный шквал, как Самум в Сахаре. Теперь–это сплошное, непрерывное, перманентное бедствие. Во времена Хмельничины и Гайдаматчины евреи были между молотом и наковальней. Теперь по ним, распластанным по той же украинской наковальне, ударяет не молот, не два, а все молоты, какие только работают на этой дикой и злой почве. Они бьют по ним без устали, днем и ночью, летом и зимою. Наконец, прежние черные годины относятся к далекому прошлому. Может быть преувеличены бедствия, может быть цифры погибших ниже тех, о которых повествуют трогательные элегии. Теперь все происходит на наших глазах. Мы видим, правда, только часть картины, ибо другие части закрыты еще непроходимыми кордонами. Но, что доступно нашим глазам и ушам, мы видим и слышим...
Мы слышим и считаем.
И скорбные результаты подсчетов могут быть только безмерно ниже действительности.
3
Гражданская Война
Никто не станет теперь спрашивать – откуда несется этот страшный, грязный, разбойный и грабительски поток – всякий это видит и знает.
Он возник из гражданской войны.
Он течет из озер крови и слез, наполняющихся в гражданской войне. Он питается гражданской войною. И, по-видимому, он так и не кончится, – если он кончится, пока не придет конец гражданской войне.
9-го ноября 1918 года вспыхнула революция в Германии. И тогда пробил час не только Вильгельма II в Берлине, но и генерала Скоропадского в Киеве. Началось повстанческое движете против гетмана. В какой-нибудь месяц петлюровская Директория смыла его без остатка. Всего через пять недель после начала германской революции – 11-го декабря Киев был взят Петлюрой. Но еще до того, почти одновременно с петлюровским движением, началось беспрепятственное шествие большевиков против петлюровцев. Двигаясь с севера на юг, они занимают Гомель, Глухов, Купянск, Харьков, Екатеринослав, а 2-го февраля и самый Киев. Директория получает в спину удар за ударом. Она вынуждается очистить всю Киевскую губернию, не говоря уже о левобережной Украине. Она уходит, преследуемая по пятам, вглубь Волыни и Подолии. Она пробует в марте пробраться к Киеву с северо-запада через Сарны и Коростень. Она наступает с юго-запада на Жмеринку. Она двигается вперед. Она пятится и бежит назад. Полгода мечется она бесплодно туда и обратно.
Она озлоблена.
Она рассвирепела.
Свою злость изливает она, само собою, разумеется, на евреях...
Внутренний Фронт
Как река, спадающая после разлива, оставляет после себя ил – так петлюровские войска, откатываясь на запад, оставляют за собою повстанческие банды. Но они возникают и самостоятельно. Они вырастают везде и повсюду, где осуществляются коммунистически тенденции и где разгорается крестьянская ненависть к «коммуне».
Во главе банд стояли атаманы.
На севере от Киева, в Чернобыльском районе, оперировал Струк.
К западу, в районе Радомысльском и в соседней части Житомирского района –Соколовский.
4
К югу, в районе Триполья, у Днепра – Зеленый.
Между Зеленым и Соколовским в Таращенском районе, была территория Яценко, Голуба, полковника Нечая и многих других.
Вокруг Брусилова блуждал Мордылев.
В районе Липовца – Соколов.
В районe Умани – Клименко, Тютюнник, Попов.
В окрестностях Гайсина – Волынец.
Златополю угрожал Лопата.
Бахмачу – Ангел.
Переяслав объявил своей вотчиной Лопаткин.
...много, много их было...
Имя им – легион.
Внутренний фронт быстро усиливался.
Это уже не только ил, оставляемый отливом.
Прибывают новые атаманы,– из тех, которые шли до сих пор вместе с коммунистами, а теперь от них отпадают.
На первом месте – Григорьев.
Он восстал против "коммуны" в начале мая.
Но такими отщепенцами были и многие из выше перечисленных: Тютюнник, Соколовсюй, Зеленый, Струк, Лопаткин, Лопата – были раньше советскими командирами, прежде чем превратились в атаманов повстанческих отрядов. А советскими командирами они стали лишь после того, как изменили Директории. Григорьев был наибольший из таких хамелеонов-атаманов.
И его погромный район – самый крупный.
Он простирался от берегов Черного моря на юге до Черкасс на севере. Центром действий его была Александрия, его родина и место жительства, где он расположился штабом, где у него был собственный дом и где он лично произвел два погрома.
При этом он скакал верхом впереди всеx.
И рядом с ним скакала его жена.
А в обозе сидели его ребята, которых он таскал за собой.
Именно там, в окрестностях Александрии, в Верблюжке, вербовал он преимущественно своих партизан. И именно там, в окрестностях, в Сентове, нашел он свою смерть от руки махновцев.
Вообще каждый атаман держится своей родины.
Для своей округи он свой местный человек, земляк.
Соколовский – уроженец села Горбылева, в 19 верстах от Радомысля, сын дьякона того же села.
Зеленый – житель местечка Триполья, сын известного столяра.
5
Струк – крестьянин деревни Грины, возле Горностайполя.
Мордылев – из села Заблочи, близ Брусилова.
Соколов – бывший мировой посредник г. Липовца.
Волынец – из деревни Караловки, близ Гайсина.
Махно – уроженец Гуляй Поля.
Все эти атаманы, большого и малого калибра, бывшие петлюровские командиры и самостоятельные партизаны, и советские отщепенцы – все они объявили войну:
– "Коммуне".
Но к ней неизменно пристегивался:
– "Жид".
И официальным лозунгом их стало:
– "Бей коммунистов и жидов".
Или:
– "Бей жидов, спасай Россию".
Начало погромов
Первые погромные действия начались как раз накануне нового 1919-го года. Ареной их был город Овруч, Волынской губернии, и окрестные села. Больше двух недель беззащитное еврейское население находилось во власти петлюровского атамана Козырь-Зырки. Беспрерывные убийства, вымогательства, грабежи, продолжались до 16 января и закончились расстрелом у вокзала 32 человек. В этот же период совершился первый Житомирский погром, 7-10 января, пострадал Черняхов, Бердичев и много окрестных мелких пунктов.
Таким образом, восточная часть Волынской губернии, где петлюровцев теснили напиравшие с севера большевики, послужила исходным пунктом для гайдаматчины XX века.
Развитие погромов
Январь.
Январские погромы имели еще локализованный характер, как это было указано выше.
Затем...
Словно холерная эпидемия они стали вспыхивать там и сям в различных местах.
Февраль.
Февральские погромы носили уже распространенный характер. К этому времени Киев был занят коммунистами. Пет-
6
люровцы очищали спешно Херсонскую, Полтавскую и Киевскую губернии. Погромы произошли в Елизаветтраде ,– 4-5 числа и Новомиргороде, в Пирятине и других пунктах Полтавщины.
На многих станциях железных дорог, как например Ромодан, Бобринская выбрасывали из вагонов и расстреливали евреев. В Лубнах погром был предотвращен только потому, что в самых петлюровских частях нашлось около сотни человек, которые выступили против громил с оружием в руках. И, потеряв из своей среды 4 человек, город от погрома спасли. В Кременчуге евреи откупились суммой в полтора миллиона рублей. Тогда же произошли погромы в Киевской губернии: в Василькове,–7-8 числа, в Россавe 11-12, где наибольшее число жертв пало от советских частей; в Степанцах 14-го числа; в Радомысле 18-го; в Сквире в начале и конце месяца; на путях к Киеву в Вичне и Броварах Черниговской губернии. Однако самый страшный погром этого месяца произошел в глубоком петлюровском тылу,– в Проскурове,– 15-го числа, и в Фельштине. Были они вызваны попыткой большевиков в Проскурове поднять восстание.
Март.
Мартовские погромы связаны – почти все с прорывом петлюровцев от Сарн в Коростеньском направлены, при котором они подошли к Kиевy с северо-запада почти на полсотни верст. В это время были произведены погромы в Коростенe, Ушемире, 31-го числа, вБелошице между 7 и 12; в Самогородке 13-го, в Черняхове – 18-го, в Житомире – вторично,–22-го: в Янушполе – 25–29го: в Радомысле – 12 и 13 и 23-31-го числа. В Радомысле с этого времени погромы приняли хронически характер, потому что тут уже начала орудовать банда Соколовского, в Коростене 13-го числа был учинен новый погром пришедшими красноармейцами. Сверх того были петлюровские погромы в Подольской губернии: в Калиновке, Кубличе, Вятковцах и других местах.
Апрель.
Апрельские погромы относительно немногочисленны и не носят общего характера. В этом месяце разыгралась главным образом деятельность Струка, орудовавшего в Чернобыльском уезде. 7-12-го числа повстанцы его свирепствовали в самом Чернобыле, а кроме того, в течение всего ме-
7
сяца убивали и грабили в целом ряде окрестных сел и деревень, в особенности по берегам Днепра, где останавливали пароходы и подвергали евреев утоплению. На избрание такого рода казни, очевидно, повлияло вскрытие рек. Сверх того продолжал в течение этого месяца разбойничать в своем районе Соколовский. Пострадала Королевка – 22-го числа, Малин, Ракитино, Корник. Разгромлено местечко Эмильчино группой петлюровцев, отступавших от Олевска на Новгород-Волынск. Начала работать под самым Kиевом банда Зеленого: Васильков – 7-15 го числа, Ржищев – 9-го, село Плисецкое, деревня Ольшанка и другие места. Относительно Василькова надо отметить, что окончательно он был ограблен 6-м советским полком. Появились партизаны и в Таращенском районе, которые с 4 по 25 орудовали в Богуславе. В Подольской губернии разгромлено много пунктов, среди них: Балта и Брацлав.
Май.
Григорьевщина.
В начале месяца продолжал орудовать Струк: погромы в Горностайполе и Иванкове. Но почти все майскиe погромы проходят под знаком григорьевщины, и они чрезвычайно обильны числом. Большинство погромов учинены самым атаманом и его помощниками: Уваровым, Тютюнником, Нечаем и другими. Три четверти их поразили юго-восточный выступ Киевской губернии, Черкасско Чигиринский район, остальные разразились в соседних частях Херсонской и Полтавской губерний. Меньшинство погромов совершены не самыми отрядами Григорьева, а местными «селянами» под влиянием чтения его «Универсала». Хронологически они следовали в таком порядке: Златополь – 2-го числа, Знаменка – 3-го, Лебедин – 6-го, Городище – 11-12-го, Орловец – 12-го, Ротмистровка – 13-14-го, Матусово – 13-14-го, Беловерье – 14-15-го, Смела – 14-15-го, Елизаветоградка – 15-17-го, Аджанка и Большой Биск –18-го, Александровка и Фундуклеевка – 18-20-го, местечко Новый Буг–19-го, Черкассы – 16-21-го, Райгород – 20-го, Саблино – Знаменский сахарный завод, 20-го, Александрия – 22-го, Чигирин – 25-го, Степановка – 18-го, Семеновка –18-19-го, Гросулов – 20-го числа.
В это же время происходили погромы в Медведевке, Каменке, Телепино, ст. Бобринской и Цветково, Мочнах, Глобине, Касселе, Томашевe, Верщаке, Веселом Куте, Веселом Подоле и других местах. На станции Ивановке убито григорьевцами 62 человека изКодымы, после
8
погрома бежавшие в Одессу. Множество убийств на других железнодорожных станциях. Самые страшные из этих погромов – в Елизаветграде, Черкассах и Фундуклеевке.
