Текст книги "Отец монстров"
Автор книги: Сергей Арно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Через неделю состоялась казнь Якоба – вора, пытавшегося выкрасть Тайну Рюйша. Его повесили на базарной площади при скоплении трех десятков зевак да десятка мальчишек – самых благодарных зрителей всякого публичного действа. К казням привыкли, и они не вызывали большого ажиотажа. Рюйш зафиксировал смерть и велел слугам ночью привезти труп казненного к нему в дом.
Как выяснилось, немцу Хансу удалось бежать из-под стражи, и сейчас его ловили по всему городу.
Якоб был уже третьим экспонатом музея, пытавшимся выкрасть секрет. Рюйш уже знал, какую позу придаст его забальзамированному телу. Через месяц тело Якоба было выставлено при входе в одну из комнат на втором этаже. Якоб сидел на стуле, привалившись плечом к стене, в полосатом каторжном наряде, и мечтательно глядел вдаль. «Якоб – вор, он украл для себя вечную молодость».
Пройдет много лет, Рюйш будет уже старым, но полным сил, известным на весь мир анатомом, а Якоб все так же будет сидеть при входе в одну из комнат с мечтательным взглядом и румяными щеками, как будто вот только со свежего воздуха присел отдохнуть. И как много лет назад, так и сейчас посетители будут вздрагивать от живого взгляда его серых глаз. Однажды один из посетителей музея, по виду иностранец, остановится возле этого препарата и долго с сожалением будет смотреть на него.
– Бедный Якоб, – негромко проговорит иностранец с сильным немецким акцентом. – Я фсял тебя, чтобы ты мог саработать… Я не тумал, что так…
В этом пузатом преклонных лет немецком бюргере трудно было бы узнать вора и пройдоху Ханса. Бежав в Гамбург и скопив немного денег, он открыл пивную. Дела его шли неплохо, вот только сильно мучили камни в почках.
Пройдет еще много лет, и Ханс, уже будучи глубоким стариком, вновь появится в этом доме. Случится это в 1731 году уже после смерти Фредерика Рюйша, когда остатки его коллекции пойдут с молотка. Ханс выкупит своего друга из этого страшного дома, в котором его тело вынуждено было томиться сорок шесть лет, и увезет к себе в Германию. И Якоб еще многие годы будет все такой же молодой и румяный сидеть в пивной Ханса, привлекая толпы посетителей.
Глава 13
БЕЗВЫХОДНЫЙ МОРГ
Последние слова:
– Помогите!
Джеймс Кук
– Слушай, Максим чего-то трубку не берет, – сказал Антон, слушая десятый гудок в телефонной трубке, положил ее на рычаг и повернулся к Даше, лежавшей на диване в розовом халате.
– Гуляет где-нибудь, – сказала она, переключая пультом программу – это было ее любимым занятием: лежа на диване, переключать программы. – Может, у него девчонка завелась. Хотя после того, что вам пришлось пережить, задумаешься.
– Но я уже несколько дней звоню. – Антон сел на диван в ногах у девушки, он выглядел расстроенным. – И мобильник у него отключен. Может быть, с ним что-нибудь случилось?
– Может и случилось, – беспрестанно глядя в телевизор и не переставая нажимать кнопки, согласилась девушка. – А ты, Антон, не заметил, слежки за вами не было?
– Слежки? – Антон повернулся к жене, пожал плечами. – Да нет, вряд ли. А может быть… – Он в задумчивости потрогал подбородок, вспоминая. – Мы внимания на это не обратили. Фиг его знает, кто там за тобой идет… А хотя… Ну был вроде какой-то хмырь в бейсболке. Он за нами в кафе увязался, а потом вроде за Максимом… Точно!! Такой здоровяк лет тридцати, амбал, качок. Я еще подумал, что у него клево спинные мышцы выписываются.
– Ну вот, этот клевый качок вас и пас, – сказала девушка, ни на минуту не отрываясь от экрана телевизора. – Может, он уже Максима твоего и закопал.
– Ты, Дашуля, права, пожалуй.
Антон встал и, подойдя к девушке, поцеловал ее в темя… И тут же, увидев это белое пятнышко, отпрянул… В памяти всплыло такое же, только зашитое нитками темечко другой женщины.
– Ну не загораживай, телевизор мешаешь смотреть, – нарочито капризно проговорила девушка. – Лучше бы съездил к нему… Но, Антоша, прошу тебя, будь осторожен. Трубу не забудь взять. Я тебя люблю.
– Я тебя тоже, – сказал Антон и пошел переодеваться.
Для начала Антон решил зайти к Максиму домой, хотя и понимал, что это бессмысленно. У Антона было паршивое предчувствие. Последний раз они разговаривали пять дней назад, Максим сам позвонил и сказал, что теперь у него имеются серьезные подозрения, но в чем или на кого, обещал рассказать при встрече. Но встречи не состоялось, с тех пор телефон его замолчал.
Максим жил на Московском проспекте в сталинском доме на четвертом этаже с соседкой Леной, которая в квартире появлялась редко, проживая то у одного, то у другого кавалера. Когда Антон уже подходил к дому Максима, из дверей промтоварного магазина, расположенного в его доме, вдруг вышли двое.
– Я же говорил, что покойники пропадают, – громко говорил маленький пузатый мужчина с круглой лысой головой, задрав голову вверх на своего рослого товарища, шедшего рядом с тяжелой кожаной сумкой в руке. – Я же говорил, а ты не верил! – Карапет бросал злобные взгляды вверх, где было лицо его спутника.
– Значит, их и не было, – блеснул стеклами очков рослый. – Не было, значит.
– Ах ты дурак! Ну дурак! – расходился карапет. – Да как же не было?! Да были!..
Они прошли мимо, и Антон не расслышал окончания разговора.
«Опять про покойников… Все про них только и говорят. Где-то я их видел», – пронеслось в голове молодого человека. Сейчас он был подозрителен и приглядывался к каждому прохожему. Уж чего он только не передумал за эти дни. Вот что это была настоящая бабушка Максима, он уже не сомневался, если кому-нибудь не пришло в голову их разыгрывать. Но какой в этом смысл? Может быть, и был какой-то тайный смысл, который следовало еще разгадать… Но нужно ли это делать – и вообще соваться в это дело – Антон не знал. Вот и Максим куда-то пропал…
Он подошел к двери парадной и только протянул к ней руку, как она сама вдруг отворилась, и из нее вышла Лена – соседка Максима.
– Ой, Лена, здравствуйте, – обрадовался Антон. – Вы не знаете, Максим дома? А то я чего-то ему звоню, никто трубку не берет.
Лена, лет тридцати, с вызывающим макияжем женщина, внешне привлекательная, но измученная мужским полом до вида некоторой обтасканности и измызганности, но все равно с куражом и надеждой во взоре, правда, черт знает на что надеждой. Обычно всегда такая наглая и развязная, она на сей раз как-то скукожилась, увидев друга своего соседа, глаза забегали по проспекту…
– Да я его, честно говоря, Антоша, не видела. Я ведь сегодня на часик забежала… – неуверенно начала она. – А вот!.. часики надела… – Она повертела рукой в часиках. – Я ведь здесь, Антоша, не живу.
– Так нет его дома? – чувствовал, что врет Лена, что-то не договаривает.
– Нет, я не видела… – Она посмотрела на часы. – О-о! Я тут с тобой разговорилась, меня же человек ждет. Пока.
Сделав пальчиками, Лена повернулась и зашагала в сторону метро.
«Врет», – подумал Антон и вошел в парадную. Он поднялся на лифте до четвертого этажа. На звонки никто не открыл. Он по мобильнику набрал телефон квартиры – послушал сквозь дверь звонки – убедился, что трубка Максима отключена.
«Что-то все-таки случилось». Поняв, что здесь больше нечего ждать, он в задумчивости направился к лифту, и тут зазвонил мобильник у него в руке. Антон вздрогнул от неожиданности.
– Слушаю тебя, Дашуня, – ласковым голосом проговорил он.
– Слушай, Антоша, – встревоженно заговорила девушка. – Только что звонил Максим.
– И что сказал? – насторожился Антон.
– Да ничего вразумительного. Только успел сказать, что он находится. И все.
– Я не понимаю. Где находится?
– Да не знаю я. Я же тебе говорю, он звонит и говорит: «Это Максим, я нахожусь…» – И все, больше ничего не сказал. Гудки короткие. Такое чувство, что кто-то там трубку у него выключил.
– Ну понятно, – спокойно проговорил Антон. – Значит, жив пока. Ты смотри дверь никому не открывай.
– Антоша, будь там осторожнее, ладно?
– Буду.
Он нажал отбой. Лифт вдруг поехал вниз, остановился на первом этаже. В него, судя по звуку, вошли двое. Лифт двинулся вверх. Антон постоял несколько секунд в раздумье, потом бесшумно бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, промчался пятый этаж, добежал до чердачной двери – на ней был замок. Антон прижался к ней спиной и стал ждать. Он слышал, как лифт остановился на четвертом этаже, дверь открылась, из него вышли двое мужчин. Позвонили в квартиру, затем что-то звякнуло, скрипнуло, раздался радостный женский возглас, дверь хлопнула, и установилась тишина. Антон постоял еще минуту, потом тихонько спустился и вызвал лифт. Тревога не оставила его. Но молодому человеку всегда кажется, что у него еще есть запас – как в компьютерной игрушке – еще десять жизней.
Антон вышел из парадной и, поминутно оглядываясь, направился к метро. И хотя Антон пока еще не воспринимал все происходившее всерьез, но было ему не по себе.
Сначала он решил поехать домой, но потом вдруг вспомнил о друге Максима, работавшем в городском морге. Ведь это он, Сергей, говорил Максиму о пропадающих покойниках. Да собственно, идти больше было не к кому. Адреса родственников – сестры и матери Максима – он не знал, правда, знал, где бабушка с зашитой головой, но она вряд ли смогла бы ему чем-нибудь помочь.
Антон только приблизительно представлял, где находится морг, в котором работал Сергей, да и самого-то Сергея видел всего один раз.
Он вышел из метро на Московском вокзале, пройдя по Староневскому, свернул направо и на полчаса, обалдевая от жары, заплутал в малознакомых улочках, пока наконец какой-то добрый прохожий мужчина предсмертного вида не сказал:
– Морг? Ну уж морга тебе не миновать, если даже захочешь, потому что он перед тобой. Но учти – оттуда не выходят. Один мой знакомый как-то забрел туда – два дня выйти не мог.
– Оттуда выносят, – продолжил его мысль Антон.
Но прохожий никак не отреагировал на шутку, а пошел своей дорогой.
Это действительно был морг с гранитной табличкой возле двери. Удивительно, как Антон не заметил ее раньше – он ведь проходил здесь раза три.
В морге стояла приятная прохлада, после жаркой улицы здесь был рай. Антон неторопливо прошествовал между гробами с покойниками, возле которых кучковались скорбные опечаленные родственники, и с некоторым любопытством проник в дверь, на которой было написано «Посторонним вход категорически воспрещен». Оказался он в подсобных и складских помещениях. Здесь было не так опрятно и нарядно. Большие комнаты с бетонными стенами, с пустыми проемами дверей, с длинными коридорами… Живых людей нигде не было видно. Антон переходил из одной залы в другую, кое-где попадались пустые гробы и мертвецы на каталках. Но Антон не вглядывался в них, не фиксировал внимания – не очень-то покойники поднимали ему настроение. Зазвонил мобильник.
– Ты где? – спросила Даша.
– В морге, – ответил Антон, озираясь.
– Что? Уже? – изумилась девушка.
– Да нет, я тут Сергея ищу.
– Ой, клево! Там, наверное, интересно ужасно… Ты мне что-нибудь оттуда принесешь в подарок? – спросила девушка.
И тут в проеме двери Антон увидел человека в белом халате. Человек прошел мимо, не обратив на него никакого внимания.
– Простите, можно вас! – не отрывая трубки от уха, окликнул его Антон, сделал несколько торопливых шагов и вышел в другой коридор, но человека в халате здесь уже не было.
– Антоша, Антоша, ты меня слышишь?! – звала в трубке Даша.
– Да слышу, слышу, – проговорил Антон, пытаясь понять, куда исчез человек. – Слушай, Дашуля, я сейчас не могу говорить: я тут занят…
– Где ты все-таки, Антоша? – не отставала девушка. – Ты мне правду скажи.
– Да в морге, в морге я! – почти прокричал Антон. – Ну, милая, ты пойми… – Он остановился возле каталки, на которой, сложив руки, лежала верхняя часть тела ветхой старушки, нижняя покоилась почему-то на другой каталке. Увлеченный разговором, Антон не обратил на нее внимания. Наконец Даша согласилась побыть пока дома одна. Антон отключил телефон, сунул его в карман и только после этого посмотрел на старушку.
– Ни фига себе, чем это ее? – прошептал он, с исследовательским интересом разглядывая старушку, потом посмотрел на другую ее часть и пошел дальше искать Сергея. Он спустился по какой-то бетонной лесенке, оказавшись в типовом помещении. И тут, заглянув в очередной проем, он снова увидел проходящего мимо человека в халате.
– Извините! – закричал он и выскочил в другой зал с тремя дверными проемами – в какой именно ускользнул служитель морга, он мог только догадываться.
Это был не просто морг, это был целый город, пока пустой, с малым числом обитателей, но строился он, видимо, на случай большой эпидемии чумы или еще какой смертельной и заразной болезни. Здесь можно было даже заблудиться… Антон и заблудился. Еще несколько раз он видел человека в белом халате, один раз даже протянул руку, чтобы ухватить его за халат, но не сумел. Тут уже не встречалось ни гробов, ни каталок с покойниками – одни только большие комнаты с бетонными стенами и дверными проемами без дверей. Под потолком тускло мерцали лампочки на проводах. Было холодно и страшно.
«Господи! Куда это меня занесло?! – носилось в голове молодого человека. – Куда?!»
Вновь докторский халат мелькнул в дверном проеме. Антон с отчаянным криком бросился за ним, выбежал в другое типовое помещение, потом промчался в другое… и в следующее…
– У-у-у! – Он завыл и медленно опустился по бетонной стене на корточки. – Что за проклятое место! – проговорил он, озираясь. – Что же это за морг такой гадский?!
Чтобы успокоиться, он достал мобильный телефон, включил какую-то примитивную игрушку, пару минут поиграл. Это привело Антона в относительное спокойствие. Поднявшись, он побрел искать выход. Ему уже не нужен был Сергей, черт с ним, лишь бы выбраться из этого проклятого морга. На память пришли слова предсмертного старичка, указавшего ему дверь морга: «Учти, оттуда не выходят!» Стало совсем скверно, хотя казалось, что хуже уже некуда. Он еще несколько раз видел обладателя белого халата, бросался за ним, но не догонял.
Вдруг Антон услышал странный звук: скрежет железа о железо, как будто кто-то что-то пилил.
«Странно, что можно пилить в морге?» – подумал Антон, но как-то безразлично подумал. Он двинулся на звук. Пройдя несколько залов, он повернул за угол бетонной стены и вышел прямиком на двух мужчин, которые отпиливали кусок от трубы. В одном месте труба уже была перепилена, и из нее хлестала вода.
– Здравствуйте, – сказал Антон, направляясь к мужчинам. Вид у них был довольно замызганный и мятый. – Скажите, как выйти из этого чертова морга?
Мужчины, не разгибаясь, настороженно смотрели на него.
– Как войти, так и выйти, – наконец сказал один в синей, порванной на плече нейлоновой куртке.
– А выход где? Я чего-то заплутал.
– Слушай, кент! Тебе чего надо?! – вдруг возмутился второй с ножовкой в руке. – Не видишь, люди работают?! Сейчас мочканет, будет тебе морг. Держи трубу, Ефим! – Это уже относилось к товарищу.
– Слушай, может, у него мобильник с собой есть? – предположил Ефим.
Мужик с ножовкой задумался.
«Надо мотать отсюда», – подумал Антон.
– Все, спасибо. Не нужно выхода, – проговорил он торопливо и повернулся уходить.
– Э! Не, ты погоди! – повысил голос Ефим. – Есть у тебя мобильник?! – Антон ускорил шаги. – Ну-ка, стой! Мобильник есть?! – Антон побежал.
Он слышал за спиной тяжелые шаги погони и мчался что есть мочи. Нет уж, фиг он отдаст свой мобильник. Хрен догонишь! Он мчался через одинаковые пустые бетонные залы, путая следы, пока не выбился из сил.
Он остановился, прислушался. Позади ничего не было слышно. Пот струился по вискам, Антон привалился спиной к стене. Он готов был заплакать от одиночества, от тоски и жалости к самому себе. Такого у него не было с детства.
– Убежал! – вернувшись к своему товарищу, сообщил Ефим, с сожалением глядя на бьющую из трубы струю воды.
– Теперь, пока идем в контору, чтобы воду перекрыли, весь подвал затопит, – сказал второй сантехник. – А так бы позвонили, они бы и перекрыли.
– Не дал позвонить, жмот.
Антон тем временем стоял возле стены одного из залов бесконечного морга и горевал о своей судьбе.
«Как же я влип! Куда теперь деваться?!» – думал он, глядя в пространство, ему хотелось домой к ласковой жене. Жизнь казалась ему закончившейся. Закончившейся в этом ужасном морге. Вдруг он услышал веселый посвист. Эхо не имело здесь определенных законов и летело куда хотело, поэтому, откуда оно доносится, было совершенно непонятно. Но свист явно приближался. В этих трелях Антон узнал какую-то популярную мелодию из попсы, вот только не мог вспомнить ее названия.
«Значит, за мной идут, – подумал Антон худшее. – Ну и черт с ними, пусть грабят, убивают – я с этого места никуда не двинусь».
А свист все приближался и наконец оказался совсем близко. В комнату, где стоял Антон, вошел мужчина с фонарем на кепке и мотком проволоки на плече, на лице у него были большие усы, концы которых были закручены вверх, придавая ему сходство с героем Гражданской войны Чапаевым. Одет он был в рабочую, но щеголеватую одежду. Все так же посвистывая, он посмотрел на висящую лампочку и тут, повернувшись, увидел прижавшегося к стене Антона.
– Кайфуешь?! Слышь, паря, ты водопроводчиков не видел? Где-то здесь работать должны, меня прислали им электричество проводить.
Антон молчал.
– Слышь! Паря, ты чего, спишь, что ли, или того…
Электрик подошел ближе.
– Я спрашиваю, сантехников не видел, наркуша?
– Нет, – сказал Антон упавшим голосом. – Может быть, скажете, как отсюда выйти можно? Заблудился.
Антон почему-то сразу начал доверять электрику, несмотря на такое место, где никому доверять нельзя.
– Так ты заблудился? А я думал, наркуша, тут они гнездятся, – отчего-то обрадовался электрик, глядя на Антона из-под развесистых бровей. – Как соберутся, колес нажрутся или нашмыгаются и бродят здесь по убежищу, глюки ловят. Один раз чуть этого врача в халате не словили. Их тут менты не трогают. Иногда, правда, мрут. Сик транзит глориа мунди. Но ведь ничто не вечно под…
Электрик не закончил фразу: какое-то шуршание за спиной привлекло его внимание. В один из дверных проемов вошли двое мужчин, они с трудом несли что-то, завернутое в ткань. Увидев электрика с Антоном, они сначала испугались и сердито исподлобья посмотрели на них, но потом, разглядев принадлежность одного к электрическому сословию, прошли мимо, не без труда неся свою ношу. Все это было почти бесшумно. Антон проводил их глазами.
– Снова покойника потащили, – сказал электрик, глядя в ту сторону, куда ушли незнакомцы. – Они их всегда этим путем утаскивают. Хомо хомени лупус эст, – снова добавил он что-то на языке Антону, непонятном.
Антон уже ничему не удивлялся, он был физически и психологически измучен до крайней степени.
– Скажите, как из этого морга проклятого выбраться? Я тут уже три часа блуждаю, – взмолился Антон.
– О! Да ты, парень, совсем уходился. Так тебе что, в морг нужно-то?
– Да в морг… В смысле из морга выйти.
– Морг, он не здесь. Ты от морга немного отклонился. А это бомбоубежище. А морг, он во-она где! – Электрик махнул куда-то рукой.
– Как мне попасть-то туда?
– Ну пойдем! – сказал электрик, поправляя не плече лассо из проволоки. – Ноблес оближ, – добавил он. – Мне один фиг сантехников не найти. Сколько просим начальство купить нам по телефону сотовому, так нет, скоты, жмотничают.
Антон был рад, что в этом мертвом пространстве удалось найти хоть одного нормального человека, который взялся вывести его из этого кошмарного места.
Они переходили из залы в залу. Какими чувствами пользовался электрик в выборе пути по однообразию залов бомбоубежища, Антон представить себе не мог, да тут, пожалуй, и ученые не разобрались бы, потому что запомнить все эти повороты в однообразных бетонных коробках было немыслимо.
– Морг с бомбоубежищем этим одной только лесенкой соединяется. Как говорится, сэ нон э вэро, э бэн тровато. Поэтому народ часто блуждает. А тебя далеко занесло.
– Я уже тут три часа. Думал, конец мне придет. Двое каких-то телефон отнять хотели.
– А, это бывает. Хомо хомиени лупус эст.
– А что это вы говорите? Это на иврите?
– Да где же ты среди нашего брата-электрика знатоков иврита встретишь? Это у меня травма. Шарахнуло меня как-то током, я и заговорил на другом языке.
А что за язык, черт его поймет. Носцэ тэ ипсум, как говорится.
– А почему тогда вы говорите «как говорится».
– Что же, я по-твоему, должен говорить, если не знаю, что это такое, – рассердился электрик. – Само выскакивает, может, это брань нецензурная. Ходил к врачу. Врач молодой, институт недавно закончил за деньги. Ну он меня осмотрел визуально, говорит: «С организмом все нормально, руки-ноги на месте, а чего там в голове, черт его знает». А язык этот, который выскакивает, говорит, на латынь похож. Ну я, говорит, не знаю, я на лекции не ходил – за деньги институт заканчивал. А латынь, я слышал, мертвый язык. Значит, я носитель мертвого языка. Может, я его один только на планете и знаю. Меня как шарахнуло электричеством, я пролежал полдня как мертвый, а потом очнулся и заговорил. Причем сделать с собой ничего не могу. Само собой говорится. Это приблизительно как у наших мужиков мат сам собой выскакивает. Сэ нон э вэро, э бэн тровато… О! Видишь, опять! Мат ведь тоже язык неведомый.
– Я слышал, монголо-татарский.
Антон как-то успокоился в обществе электрика, говорившего на неизвестном языке. Они шли не быстро, но и не медленно – средне шли, идти все равно оказалось неблизко. Во Антона занесло!
– Да фиг там, татарский! Есть предположение, что мат – это язык заклинаний и молитв, пришедший к нам из древности. Удивительно то, что человек после сильного инсульта забывает все на свете: он забывает, как его зовут, какой год, забывает всех близких и названия всех предметов, а помнит только мат. Все врачи удивляются. Значит, мат располагается в каких-то особых частях нашего мозга, может быть, в подсознании, и когда человек все забывает, сознание его очищается и он начинает ругаться матом. Сэ нон э вэро, э бэн тровато, – вставил он непонятную свою прибаутку. – И удивительно, что такое случается и в других странах. Иностранец, который совсем не знает русского языка и никогда не слышал русского мата, перенеся инсульт, вдруг тоже начинает ругаться матом. А иностранные врачи удивляются, на каком это человек языке заговорил… А вот, собственно, и пришли. Пэр аспэра ад астра.
Антон привык и уже не обращал внимания на непонятные слова, выскакивающие из электрика. Они поднялись по небольшой лестнице. Возможно, Антон и спускался по ней, но почему-то не запомнил.
Они оказались в коридоре с каталками и гробами по стеночке.
– Пойдешь вон туда, – махнул рукой электрик. – Там у них начальство сидит, они тебя выведут. Бывай, студент, а я двинусь сантехников искать.
Электрик пожал Антону руку и, поправив на плече моток провода, посвистывая, пошел обратно.
– Господи, неужели выбрался!
Антон с блаженной улыбкой просто парил между каталками с покойниками, казавшимися ему родными. Да он от счастья готов был всех их расцеловать!
Он дошел до конца коридора. Навстречу ему попался человек в белом халате с папироской в углу рта. Он обеими руками толкал перед собой каталку, на которой под простыней кто-то лежал без движения. Из-под простыни вылезали подошвы замшевых ботинок сорок пятого размера, к подошве левого ботинка пристал раздавленный таракан.
– Извините, вы не знаете, где Сергея найти? – спросил Антон.
– Сергея? – Он перекинул бычок в другой угол рта, взял с тела какую-то бумагу и пробежал глазами. – А вот он. – Он кивнул на лежащее на каталке тело. – Сергей Фетищев.
– Мне не труп… – начал объяснять Антон.
– А, не труп. Серегу, что ли?.. Тогда прямо по коридору, дверь направо, он там сейчас груши околачивает.
Антон поблагодарил и пошел куда послали. Дверь была приоткрыта, из-за нее слышался мужской голос:
– В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…
Антон послушал, потом постучал.
– Ну кто там прется? Какая собака?! – раздался грозный голос из-за двери.
Антон вошел. За столом в белом халате сидел молодой человек с кудрявыми белокурыми волосами, с чуть курносым носом, с изумительно мраморным цветом лица. Он выглядел как ангелочек.
– Ты кто? – не очень-то любезно спросил он, обернувшись к вошедшему.
– Я Антон, друг Максима, мы встречались как-то.
– А, помню, – мрачно сказал молодой человек, поднимаясь из-за стола. Роста он оказался высокого, с Антона. – Ну и чего ты, Антон, хочешь? На экскурсию пришел, в прозекторскую тебя сводить?
– Да нет, я по другому поводу. Максим пропал.
Я думал, ты, может, знаешь, где он.
– Нет, ничего не знаю, – внимательно глядя на Антона, сказал молодой человек, и щеки его заалели. – Мы давно не виделись.
– Тут один случай произошел… – не зная с чего начать, заговорил Антон, чувствуя недоброжелательность хозяина. – Он говорил, что у вас в морге покойники пропадают… Так тут мы нашли, куда…
Ангельское лицо Сергея вдруг исказило страдание, он сморщился, будто у него заболел зуб.
– Что за чушь свинячья?! Это он нафантазировал, придурок. Где тут они пропадают? Да у нас все как в банке – сколько покойников получили, столько сдали. Да знаешь ли ты, что наш морг – лучший в городе, что мы во всех соревнованиях…
– Да я не хотел сказать ничего плохого, просто… – собирался оправдаться Антон, но ангелоподобный Сергей не дал ему это сделать.
– Я не позволю порочить честь нашего краснознаменного, лауреата всех премий, героя всех соревнований… Наш великий и могучий!.. – Ему не хватало воздуха для выражения всех эмоций. Он решительно наступал, тесня Антона к двери. – Ничем не сокрушимый… Самый любимый…
Антон пятился, со страхом глядя на разбушевавшегося Сергея. В углу комнаты, где на диване лежала груда какого-то тряпья, раздалось хрипение, и мужской голос вдруг сказал:
– Хватит базарить! Серега, ты читать-то будешь?!
Я же так не засну в тишине.
Груда тряпья вдруг зашевелилась, и из нее высунулась растрепанная небритая физиономия.
– Серега, ты читать будешь?!
– Да буду, – бросил через плечо Сергей. – Сейчас человека вытурю. – И совсем тихо, приблизив лицо к лицу Антона, зашептал трагическим голосом: – Иди домой и не лезь в это дело. Не будь дураком. Максиму уже не поможешь. Тебе же хуже будет…
Он выпихнул Антона за дверь и закрыл ее. Антон в непонятном смятении стоял возле двери.
– В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой… – доносилось из-за двери.
Антон постоял, послушал, потом пошел по коридору в обратный путь. Тот же самый мужик с папироской вез в обратную сторону пустую каталку – он-то и указал Антону выход на воздух.
