Текст книги "Пыльные окна (СИ)"

Автор книги: Сергей Игнатьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Я продолжал смотреть ему в глаза. Черные точки зрачков. Желтоватая радужка.

Главное – очень четко сфокусировать взгляд.

Я никогда не разрывал наручники, защелкнутые на собственных запястьях. И никогда не пытался уложить со связанными руками трех здоровых лосей.

Но однажды я уже видел, как медленно тает в глазах мир, и из косых лучей света, падающих сквозь шторы, позади расплывающегося чужого лица, начинает проступать мелкая светящаяся крупа. Алмазная крошка, сверкающая огненная пыль. Та, что таилась в старой елочной игрушке.

Я уже видел это. Это мне под силу.

У меня должно получиться.

– В чем дело? – растерянно пробормотал Падший, продолжая наставлять на мой лоб револьвер и пялится мне в глаза.

И тут я нанес удар.

Мысленным усилием направил на него, бросил в него собранной силой. Незримой светящейся крупой, искрящейся пылью, прямо ему в глаза.

У меня получилось!

Падший истошно завопил, роняя оружие, пытаясь закрыть глаза ладонями.

Поздно, парень, от этого света просто так не заслониться.

– Ну что чернокнижники? – глухо спросил я у остолбеневших помощников Падшего. – Поиграем в инквизицию?

Сияющая пыль вилась в воздухе между нами упругими спиралями, вихревыми потоками, сливаясь посреди комнаты в светящееся облако. В сгусток яркого света.

Я даже не успел поразиться тому, что мне удалось. Действовал на инстинктах, словно все эти фокусы мне были давно известны. Словно это знание только дожидалось глубоко внутри, в пыльном чулане на задворках моего сознания, своего часа.

Дожидалось, когда я раскроюсь.

Падший продолжал вопить, отчаянно тер глаза, тыкаясь в стулья, спотыкаясь в тесноте веранды.

Его помощники, прижимаясь друг к другу, начали медленно пятится к дверям.

Они смотрели на меня уже без удивления.

В их глазах остался только ужас. Как у индейцев, атакованных закованными в латы испанцами с мушкетонами наперевес.

Я уже вставал в полный рост, мысленно вытягивая из клубящегося посреди комнаты сгустка света две длинные змеящиеся плети.

Резко вдохнул, и на выдохе хлестнул ими по молодчикам в черных балахонах.

Один выгнулся дугой, взлетел под потолок, сшибая головой лампочку в картонном абажуре. Второй, закрутившись волчком, с визгом вылетел на улицу, на лету выбивая весом собственного тела дверь.

Я развел руки.

Наручники, щелкнув и скользнув с запястий, с гулким стуком упали на дощатый пол.

Тот, кого Падший называл Некромантом, лежал в осколках разбитой лампочки поперек стола.

Его приятель валялся на лужайке перед домом, обнимаясь с проломленной дверью.

А их предводитель ползал по полу, бормоча что-то нечленораздельное, и с силой тер пальцами глаза. Кажется, он даже плакал.

Искры таяли в воздухе, растворялись. Еще миг, и из источников света вновь осталась лишь керосиновая лампа в углу веранды.

Я почувствовал головокружение, покачнулся, ухватившись за стену.

Кто-то колотил в одну из дверей, ведущих внутрь дома.

Кричал «Откройте! Выпустите меня!»

Я вспомнил про мальчишку.

* * *

– Я – Проводник, понимаешь?! Ты Вектор, а я – Проводник.

– Вы сумасшедший. – спокойно ответил мальчишка. – Как и эти…

Он держался невероятно спокойно. Вот уж не знаю, как бы я повел себя, окажись в его возрасте на его месте. Я всегда был тихий книжный мальчик.

И сегодня этот тихий книжный мальчик узнал что, он «проводник».

Меня распирало от эмоций. Мир перевернулся.

Вспышка ярости пробудила во мне какие-то скрытые механизмы.

Теперь они, воспряв ото сна, пропуская сквозь шестерни многолетние наслоения пыли, начинали медленно и плавно раскручиваться.

Я начал раскрываться.

– Ладно, будем поспокойнее. – оборвал я сам себя. – Чай будешь?

Мальчишка кивнул.

Электрический чайник как раз забурлил, выпуская через носик струйку пара и щелкнул клавишей, автоматически отключаясь.

Я разлил кипяток по чашкам. Была распечатана упаковка «липтона» и найденная тут же пачка печенья. Даже сахар нашелся. Рафинад, кубиками, как я люблю.

Диспозиция на веранде поменялась.

За дверью, где раньше томился в плену мальчишка, теперь лежали на полу лицом вниз с заклеенными ртами и плотно перемотанными скотчем руками, молодые люди в черных балахонах.

На месте, где еще недавно я сидел в роли допрашиваемого, теперь находился Падший.

Он тихонько подвывал и скованными руками продолжал тереть покрасневшие глаза.

– Итак, господин… эээ… – я задумчиво поиграл пистолетом.

Револьвер моего пленника был красивой игрушкой. Довольно шикарной для кретинистого паренька, ряженого под вампира.

Однако я предпочел вооружится извлеченным из поясной кобуры Некроманта «макаровым». Он был мне привычнее – из него, родимого, мы, помнится, стреляли во время памятного спецкурса.

Я наугад вытащил красную паспортную книжицу из трех лежащих на столе.

Сравнил фотографию с имеющимися оригиналом. Угадал!

– Итак, господин Падший. Точнее, господин, – я прыснул, прочитав фамилию. – Да, ладно?! Настоящая?

Падший промолчал.

– Господин Барабашкин. – я помедлил, переглядываясь с ухмыляющимся Димой. – Мой первый вопрос… С какой целью вы похитили этого молодого человека?

– У-у-у-у… – тихонько и тоскливо провыл лидер братства Каскавелла. – П-пошел ты…

– Ответ неверный. – я отложил пистолет, взял в руки чашку, поднялся из-за стола.

Помешивая чай ложечкой, прошелся по веранде.

– Не вынуждай меня идти на крайние меры. – сказал я.

– Вдарь ему, гаду. – посоветовал мальчишка.

– Дима, это не наш метод… – я поморщился. – Итак, вопрос – с какой целью вами был похищен Дмитрий Виноградов?

– П-проводник чертов. – пробормотал Падший. – Знал бы я, что ты проводник…

Пожалуй, мне это было даже приятно. Меня еще никогда не называли «проводником». Даже в шутку. Даже свои.

А уж тем более, захваченный в плен противник. Это было вдвойне приятней, вдвойне волнительнее. Но времени разбираться в собственных ощущениях не было.

– Послушай, Барабашкин. – я погасил улыбку. – Я тут с тобой в русскую рулетку играть не буду. Мне твое кривляние уже поперек горла стоит. Отвечать на вопрос! Зачем вы похитили парня?

– Чернецкий. – выдавил из себя мой пленник. – Мы выяснили, что он приехал в город из-за мальчишки. Попутно влез тут везде, где только мог. Мы готовили почву в городе, для противоборства. Ты же знаешь, какой это лакомый кусок. Как за это место грызется Конгломерат. Так этот твой Чернецкий, он же в каждой бочке затычка. То с нами, то с братством Уруту, который город держат. Играет сразу по всем фронтам. Сука, а ведь сам нас надоумил в этот поганый Краснорецк полезть…

– Лжешь! – невольно вырвалось у меня.

– Не лгу. – Барабашкин поднял на меня прищуренные красные глаза, покривился. – Хочешь – стреляй! Только я не вру. Твой приятель сам на нас вышел. Еще неделю назад. Черт знает, чего он добивался этим. Наверное все из-за этого щенка. – он кивнул на Диму.

– Ну ты, урод. – мальчишка швырнул в него мокрым пакетиком с заваркой.

– Погоди, Дима. – я сел на стул, покрутил на пальце пистолет. – То есть, ты утверждаешь, что Максим Чернецкий спровоцировал вас на противоборство с этими, как их?

– Уруту. Да, утверждаю. Черт вас разберет проводников, лазите тут по городу как у себя дома. Никакой жизни уже нет от вас! Мы и мальчишку этого не тронули бы. Но прошла информация по поводу пацана, а тут как раз смотрим у Чернецкого крутится какой-то. Вот и решили проверить. Нам важно было знать наверняка – Вектор он или нет? И почему Чернецкий за него так цепляется. Вот и решили с моими парнями его выкрасть по-тихому из квартиры. Чернецкий как раз свалил куда-то, а за хатой мы слежку поставили, мало ли чего. Вот и решили, хороший случай подвернулся проверить, пока противоборство это, суть да дело. Поглядеть, что на самом деле у Чернецкого на уме, и действительно ли этот пацан – Вектор. Никто его бы и пальцем не тронул…

– Они дверь взломали, и снотворным каким-то в платке мне в нос сунули. – Дима передернул плечами. – Вот ведь сволочи. Я пришел в себя уже тут, на даче этой. Наручники нацепили. Рот скотчем еще заклеили, больно. – он попробовал пальцем губу, поморщился.

– Да, Барабашкин, молодец ты. – задумчиво пробормотал я. – Насоздавал себе проблем выше крыши.

Пленник сгорбился, спрятал лицо в ладони.

Его пальцы были унизаны серебристыми перстнями в форме черепов и пентаграмм. Это придало его жесту изрядную долю трагизма и значительности.

Меня распирало.

Я не мог угнаться за собственными мыслями. Мальчишка-вектор, полоумные «минусы», плетущий интриги Максим – все это нужно было обмозговать.

Но единственная и главная мысль вертелась в голове, как подожженная шутиха, и забивала все остальные: я – «проводник»!

Не просто «индикатор», фантазер, который может читать обрывки чужих эмоций, пытаться предугадать будущее, болтается повсюду, ища следы, и занимается прочей белибердой.

Нет, настоящий «проводник», который может и должен пропускать через себя чистую силу, чистую энергию. Может управлять ей.

Какая бездна возможностей. Какие радостные перспективы.

И этот сгусток света, который я воплотил на пике эмоций, для самого себя непонятно, как именно.

Ведь это было самое настоящее Окно!

О таком мне раньше только приходилось слышать. Пару раз по пьяни от Макса, несколько раз от Черномора – туманно, размыто. Еще от каких-то наших ребят.

У меня был другой профиль, и много знать об этом мне было не положено.

И вот, пожалуйста, Алексей Каштанов, мистер Головешка Обгорелая, отработанный материал конторы, неудачник и чучело, сам раскрывает Окно.

А ведь я всегда, всегда пытался найти эти Окна, знал, что они есть.

Окна в параллельное измерение, в иную реальность. Еще когда любил подолгу смотреть на зеркальную поверхность елочных шаров на новогодней елке. Там я видел себя и привычные книжные шкафы, телевизор, пианино, но все это было измененное, иное. Все слегка искаженное и расплывающееся в необыкновенном разноцветном мерцании.

Огненная пыль в алом тумане.

И неужели я теперь смогу постичь их, смогу управлять ими. Этими Окнами, состоящими из истинного света, продолжением тех, детских грез.

У меня наконец-то получилось. Какой ценой, можно было бы посетовать, но к чему вспоминать, что было? Ведь теперь все изменится.

Сосредоточившись, собрав свое внимание, восприятие, все свои чувства в одну точку, я начал искать Окно.

Окна даруют нам нашу силу.

Через них мы выпускаем в наш мир свет или тьму, чистую первозданную энергию.

Окна манят к себе, но играть с ними опасно. Слишком велик соблазн переступить через черту, отделяющую тебя от абсолютного, неизведанного, потустороннего. Этот мир от другого.

Это как стоять на карнизе стоэтажного небоскреба, на самом краю, и пытаться смотреть вниз. Страшно так, что душа уходит в пятки и отнимается язык, и в тоже время – так и тянет сделать шаг вперед.

Огненная пыль заплясала перед глазами.

Яркие, ослепительно белые точки. Десятки, сотни, тысячи сверкающих пылинок слетались друг к другу, образуя ровный сияющий прямоугольник.

Свет!

– Прекрати, Проводник! – зашипел Барабашкин. – Что тебе еще рассказать?! Прекрати меня мучить!

– Где остальные твои подручные?

– Да кто где. – буркнул Барабашкин. – Как противоборство обломалось, рассыпались, разбежались по городу. Тут же Уруту на каждом углу болтаются. У кого-нибудь нервишки не выдержат, такая мясорубка может начаться…

Что-то было с ним не так.

Я был как пьяный от произошедшего, от того, что у меня наконец-то получилось сделать. Но все же я улавливал несоответствие, фальшь всей ситуации.

Сидящий перед мной готический принц никак не хотел занимать в моем воображении положенное ему место. На полигоне, на месте противостояния, напротив безликого хозяина города.

Я почувствовал легкое покалывание в затылке. Совсем легкое, и если бы я не раздумывал, напряженно пялясь в стол, может ничего бы и не почувствовал.

– Гостей ждешь? – грозно спросил я, поднимая глаза на Барабашкина.

Он моргнул, не понимая. Собрался было приоткрыть рот.

– Не советую кричать. – сказал я негромко. – Прижгу.

Барабашкин выдохнул. Обреченно мотнул черными прядями.

Я поднялся со стула и аккуратно залепил ему рот полоской скотча. Он не пытался сопротивляться. Ему вполне хватило предшествующего представления.

Тем временем на сцене должно было появиться очередное действующее лицо.

Тот, чье приближение я почувствовал быстрее, чем тип, зарекомендовавшийся лидером Каскавеллы.

Значит, на мою голову несло какого-то продвинутого демона.

Я переглянулся с Димой, приложил палец к губам. Тот серьезно кивнул.

На улице уже послышался скрип гравия. Кто-то шел как раз под окнами веранды. Выломанную в домике дверь с этой стороны дома видно не было. Поэтому гость шел размеренно и беспечно. Не слишком торопливо, но и не таясь.

Мои пальцы удобно сжимали рукоять пистолета. Крошечные огоньки, послушные моему взгляду, собирались прямо в черном провале двери.

– Ну как вы тут, салаги? – раздался бодрый голос Коли. – Эй, а чего это с дверью?!

Первым ударом я уложил его на тропинку.

Коля гневно вскрикнул и шлепнулся на плитку, раскидывая руки.

Я показался в дверях, навел на него ствол пистолета.

– А? – Коля смотрел на меня ошалелым взглядом.

– Сюрприз. – я растянул губы в улыбке. – Как делишки, господин информатор?

– Ты это… Слышь, Дэвид Блейн, ты меня отпусти, а?

Коля пытался оторвать спину и разведенные руки от земли, но невидимый пресс, который я удерживал ментальным усилием, не давал ему двигаться.

– Нехорошо, Николай. – сказал я. – Нехорошо обманывать старших. Тем более, сразу нескольких одновременно.

– Каштанов, – Коля состроил жалобную гримасу. – Отпусти, а? Ну чего ты? Я ж…

– Молчать! – я снял пистолет с предохранителя.

– Эй, да ты чего, – зачастил Коля. – Ты не вздумай, слышишь! Эй, прекрати пожалуйста, я…

– Что ты? Больше не будешь?

– У меня мать болеет. – начал Коля неуверенно.

– Ее же Максим Георгиевич вылечил. – оборвал я. – Забыл?

Я попробовал проникнуть в его сознание.

Получилось! Я мог читать его как раскрытую книгу. Яркие малиновые вспышки, попытки выкрутиться и составить новую легенду.

Лихорадочная работа мысли, пестрая паутина лжи, возникающая на глазах.

Хотя радость моя была поспешной. Суть его, его сердцевина оставалась мне недоступна.

Раскрытая книга, да. Но прочитать между строк у меня не получалось. Туда я заглянуть не мог – мешал непроницаемый черный барьер, массивная базальтовая плита, надежно прикрывавшая сердцевину.

Неудивительно, что он умудрился обвести вокруг пальца даже Максима с его врожденным чутьем и необыкновенными психократическими способностями, выкрасть у него прямо из под носа этого мальчишку.

Все-таки в сравнении с «минусами» мы все наивные детишки.

У них лучше получается интриговать, блефовать, водить за нос. Они обскакивают нас на два-три хода вперед.

Ни я, ни Максим не смогли приглядеться, всмотреться в суть, не разглядели то, что было под маской.

А Коля, похоже, действительно продвинутый демон.

– К тому же ты сирота. – добавил я, ловя отголоски его эмоций. – Не надо юлить, я тебя читаю.

Он замолчал. Сощурил глаза.

– Индикатор, значит, – процедил он. – Неплохо для индикатора, неплохо замаскировался.

Значит, я тоже для него приготовил хоть какой-то сюрприз. И то приятно. А то, что я вышел за рамки «индикатора» каких-то минут двадцать назад – ему знать не обязательно.

– Барабашкину тоже понравилось.

– Кому?! – наморщился Коля.

– А, ну да. – я покосился на плененного мною Падшего. Он сидел на кушетке, изображая призрак вселенской скорби. – Шефу твоему, лидеру Каскавеллы. Ведь он твой шеф?

– Гы-гы. – Коля осклабился. – Ну, что касается моего шефа… Ох, не дай тебе Бог, Каштанов. С ним когда-нибудь встретится. Дай мне встать, простыну ведь!

– Ну-ну, бедненький, потерпишь…

Я взял со стола рулон скотча. Хватило бы ленты, а то еще пара гостей – и нечем уже вязать будет.

Вернувшись на улицу, я приблизился к распластанному на земле Коле. Опустился на корточки рядом с ним. Ослабил давление энергетического потока.

Он тут же попытался влепить мне с левой.

Но я был готов к такому маневру. Его левая рука, сделав широкий полукруг, крепко прилипла к правой.

Коля яростно зашипел.

– Аккуратнее! – посоветовал я. – Не ушибись.

Плотно замотав ему запястья скотчем, я отошел, любуясь своей работой.

– Вставай.

Я растворил невидимый пресс. Качнул пистолетом в сторону дома.

– Милости прошу. К нашему шалашу.

Коля передернул плечами, кое-как поднялся, понуро поплелся внутрь.

– Это значит ты меня, снотворным. – нехорошо поглядывая на Колю, сказал мальчишка.

– Ничего личного, Димон. – Коля нагло ощерился. – просто бизнес… О, здорово, Падший!

Лидер Каскавеллы тряхнул вороными прядями, замычал сквозь скотч.

– Как-то ты, Каштанов, сразу в карьер с места. – продолжал разглагольствовать Коля, бодрясь. – Не пришлось бы высоко падать.

Дуло моего пистолета уперлось ему в щеку. Он замолчал и сразу сделался очень серьезным. Уселся рядом с тем, кто представился лидером Каскавеллы.

Коля быстро сориентировался. И сейчас он пытался сделать что-то. Я чувствовал это всем своим существом.

Как он пялится на меня, неподвижным застывшим взглядом. Глазами змеи.

Но я не смотрел ему в глаза. Я не боялся, я игнорировал. И еще я был УБЕЖДЕН, что ничего со мной он сделать не сможет, какой бы продвинутый демон он не был.

Я чувствовал контроль над ситуацией, и эта моя наивная убежденность как барьером отсекала меня от его «минусовских» штучек.

Я посмотрел на Диму. Похоже, он тоже ощущал это. Смотрел в дверной проем, откуда веяло зябким ночным ненастьем.

– Что вы за вандалы. – пробормотал Коля прежним веселым тоном. – Дверь мне тут выломали. Теперь новую ставить.

– Это твой дом? – я слегка удивился. – Значит, ты действительно родом из Краснорецка? Хоть в этом не соврал.

– Прикинь, да.

Я смотрел ему в подбородок.

– Ну а как с Уруту, вечеринка обломалась?

– Напротив. – Коля хохотнул. – Все получилось как по заказу. Именно так, как я хотел. Надо сказать тебе спасибо за своевременное вмешательство. Противоборство ты сорвал, а большего от тебя пока и не требуется. Я все рассчитал верно.

Коля замолчал, почувствовав, что перегибает палку. Не знаю, как насчет того, что я сразу с места в карьер. А вот он, для рядового исполнителя, который следил за мной якобы по поручения Макса, говорил сейчас совсем неуместные вещи.

Я поглядел на него, потом на Барабашкина.

И кто у них в группировке какое место занимает?

А Коля, значит, тоже решил использовать меня для своей игры. Что ж, еще посмотрим во что все это выльется.

– А зачем ты свел меня с Пасечником? Меня, а до этого Максима?

– Любопытно было. – сказал Коля насмешливо. – Старого хмыря я с детства знаю, к его бредням привык. Он головой трехнутый, я думаю. А так, интересно было посмотреть на вас поближе. В естественной среде обитания, гы-гы. Что вы умеете, что вам известно, кто вы такие на самом деле. Нам об этом мало рассказывали.

– Где рассказывали, в Конгломерате?

– В карбонате.

– Много смеешься, Коля. – сказал я, поигрывая пистолетом. – Ну а Максим сейчас в городе?

– Да.

– Что за дела у вас с ним?

– Он мой стилист.

– Перестань кривляться, или я тебе ногу прострелю.

Коля не стал спешить с ответом. Наслаждался своей осведомленностью.

– Я жду ответа, Коля. Если конечно, это твое имя.

– Мое-мое. – пробормотал он, раздумывая.

С ним происходило что-то. Как выщелкнутая ногтем карта, он крутился, показываясь то лицевой стороной, то «рубашкой». В качестве «рубашки» ему служил образ дурачка с окраины, с которым мы так забавно боролись в луже и удирали от милиции.

В лицевую сторону этой его карты мне не очень хотелось вглядываться.

– Ну как тебе сказать, Каштанов. – пробормотал Коля. – В какой-то степени твой приятель Чернецкий играет за нас. Но не в основном составе. Мутный он тип, вот что. Удивляюсь что он делает в вашей конторе. У вас же все, такие как ты, верно? Гы-гы.

– Давно его видел?

– Я только от него. Он у нас тут типа вестника мира, помогает мосты наводить. Поскольку ты удачно сорвал противоборство, хы-хы, вопрос об опекунстве над городом будет решаться в другом виде. И Чернецкий сейчас вроде как миссия ООН.

– Значит в миссию ООН сейчас и отправимся.

Дима, внимательно слушавший наш разговор, одобрительно хмыкнул. Он, похоже, уже успел присоединится к фан-клубу Максима Чернецкого, нашего великого психократа и мастера интриги.

– Машина есть у тебя? – спросил я у Коли, по прежнему избегая встречаться с ним взглядами.

Хотя он, вроде, и оставил попытки прощупать мое сознание, я не подозревал, чего от него еще можно ожидать. Карта прекратила крутится, легла вверх «рубашкой». Коля решил затаиться до поры.

– Там за забором. – лениво сказал он. – «газель» припаркована. Дай сигарету, а?

– Перебьешься. Где ключи?

– Я на тебя в Гаагу подам, Лешик. А ключи в замке болтаются. Кому тут угонять-то, в глуши этой. Тем более угонять у МЕНЯ, хы-хы.

– Ну что ж, Дима, – сказал я мальчишке. – Давай-ка съездим к нашему общему товарищу, проясним ситуацию.

– А с пленными что будем делать? – деловито спросил мальчишка.

– Господа варлоки пусть отлежаться. А этого типчика. – я указал на Колю. – С собой возьмем. Пусть Макс решает, что с ним делать.

– Давай-давай. Мне аж интересно. – пробормотал Коля. – Чо дальше будет. Прямо Санта-Барбара.

Я препроводил Барабашкина в комнату к его товарищам. Те сидели спина к спине посреди комнаты и при моем появлении слитно замычали сквозь скотч.

– Ничего, потерпите. – сказал я жестоко. – Начальству спасибо скажите.

– Ох, Каштанов, ты еще… – весело сказал Коля в последний раз, прежде чем остатки клейкой ленты прервали поток его остроумия.

Мы вышли на улицу. Находились мы где-то в пригороде, вокруг были погруженные во тьму садовые участки. В основном – заросшие и дикие.

Я задвинул боковую дверь автобуса за спиной пленника, и сел за руль. Дима устроился рядом.

Ну Максим, подумал я, заводя «газель», у меня к тебе масса вопросов. Надеюсь ты удовлетворишь мое любопытство.

* * *

На этот раз во дворе обошлось без «Ниссана». Это не могло не радовать.

Все-таки я не ошибся в первый день поисков. Максим квартировал в доме на улице Советской.

Колю я до поры оставил в автобусе. Мы зашли в подъезд, поднялись на верхний, пятый этаж по загаженным ступеням.

– У меня есть ключи. – сказал Дима. – Максим Георгич оставил, когда уезжал. А этот, с черными патлами, не додумался отобрать.

Вот Максим дает, думал я.

За неделю каких дел наворотил, устроился вот в дыре какой-то, ввязался в разборки между «минусами», у него и там знакомцы есть, оказывается. К тому же откопал мальчишку-вектора, пусть и с Черноморовой подачи.

Но почему сразу не повез его в Москву?

И что за пальба с Фроловым?

К тому же наш мудрый Макс прошляпил, упустил Диму.

Хорошо, что тут уж я не подкачал – выручил. Вовремя оказался в нужном месте. Хотя и не по своей воле, а даже напротив.

Но разрешилось все более, чем благополучно.

Вот он наверное обрадуется, когда узнает, что я раскрылся!

Я вспомнил, как радовался я, когда сразу после окончания учебного курса Максим прибежал ко мне с глазами навыкате и заорал «Леха, смотри, что я умею» и принялся взглядом двигать стакан на кухне. «Леха, видал? Я реальный волшебник, веришь?»

Верю. Я всегда тебе верил, Макс. Никому не верил так, как тебе.

Дима распахнул дверь. Внутри горел свет, и с кухни раздавались голоса.

Вот сейчас я ему стакан подвигаю, подумал я, ухмыляясь и мысленно собираясь, чтобы сразу же поразить его.

Вслед за Димой я пошел по коридору, уклоняясь от навешанных одна на другую курток. И вошел в кухню.

Я только теперь понял истинный смысл выражения «немая сцена».

При нашем появлении в кухонке повисла действительно МЕРТВАЯ тишина.

Было отчетливо слышно, как шипит горящий газ в конфорке под чайником.

За столом сидел Максим.

Рядом с ним, чуть не в обнимку, но зато без темных очков, Фролов.

А напротив, у стены – Полина.

– Легок на помине. – очень тихо сказала Полина.

Мне приходилось видеть ее разной. Раздраженной, заразительно смеющейся, равнодушной, довольной и урчащей как кошка, злой как собака, плачущей.

Теперь передо мной была обалдевшая Полина.

Впрочем, все мы были обалдевшие. В том числе и я.

Только Дима все еще пребывал в приподнятом настроении, радуясь своему счастливому освобождению из плена психопатов братства Каскавелла. Дима был на взводе, хвост пистолетом.

– Здрасьте! – поприветствовал он собравшихся. – А вот и мы!

Прошел мимо меня, ударил с Максимом по рукам.

Максим автоматически ответил на его жест, выставив ладонь. Он пристально смотрел куда-то мне в ключицу.

– Вы чего такие кислые, волшебники? – радостно ухмыльнулся Дима, отрезая кусок сыра и отправляя его в рот. – Ух, проголодался я…

Первым ожил Фролов. Он всегда оживал первым.

– А мы как раз о тебе говорили. – с идиотической ухмылкой сообщил он Диме. – Вот, хотели уже в милицию звонить, в поликлинику.

– Заткнись. – оборвал его Максим. Тяжело поднялся с табурета, вышел мне навстречу. – Пошли покурим.

– Я не курю. – автоматически ответил я.

Это было сложно, но я очень старался не смотреть в ту сторону, где сидела Полина.

Она ведь совсем не изменилась, подумал я, отводя взгляд. Разве что пирсинга стало еще больше, раньше у нее не было этой сережки под губой. Я начал думать об остальных ее сережках, которые были мне известны, но оборвал себя. Кажется, волосы теперь острижены покороче. А так, внешне, это была прежняя Полина.

Екараный бабай!

Что же тут такое творится?!

– В прошлый раз же курил. – буркнул Максим, обнимая меня за плечи. – Идем!

Я позволил ему увлечь себя на лестничную клетку.

Максиму я всегда верил.