Текст книги "Слуги Ареса"

Автор книги: Сергей Горяинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

А счастливое сочетание такой справки и билета на рейс "Камбала" говорит о том, что владелец этих документов имеет отношение к созданию оружия, причем такого оружия, по сравнению с которым все забавные измышления многочисленных в нашем столетии авторов фантастических романов – просто детские волшебные сказки.

Глубокой ночью "ТУ-154" поднимется с полосы одного из столичных аэропортов и направится на юго-восток. Спустя несколько часов за иллюминаторами станет совсем светло и те из пассажиров, которым почему-то не спится, смогут рассмотреть угрюмый пейзаж под крылом лайнера – пустыню Бет-ПакДала, тоскливое, мрачное место. Впрочем, если полет происходит ранней весной, зимой или поздней осенью и пустыня покрыта снегом, то картину заметно оживляют угольно-черные концентрические кольца – следы стартов. В центре такого кольца – шахта, а в шахте – "изделие", приготовленное для испытаний. Таких колец много можно насчитать в мертвой солончаковой пустыне.

Вскоре прямо по курсу покажется огромное озеро, которое есть на всех картах мира, а на берегу этого озера – город. Город, которого на картах нет...

Первый раз Корнилов летел на "Камбале" в начале апреля. До этой командировки он вообще не имел опыта дальних путешествий, ч первые впечатления бьит очень яркими. Тогда он думал, что память в мельчайших деталях сохранит и красиво сожженную стартами пустыню, и сайгаков, смешными скачками удирающих от вертолета и "забавно" переворачивающихся через голову в последнем, смертельном прыжке, когда их достает очередь из автомата, и мерзкий мыльный вкус питьевой воды, и фантастические хозяйственные постройки из корпусов морских тактических ракет, и многих людей, с которыми ему довелось тогда работать. Но все это было ничто по сравнению с Гранью, и впоследствии, рассказывая об этой поездке, он мог говорить и думать только о ней. Увидев ее впервые, он почувствовал, что покорен, раздавлен и вознесен одновременно.

Автобус тащился по схваченному ночным заморозком грейдеру уже второй час, и все это время за окнами тянулся однообразный пустынный ландшафт.

Рыжевато-серая, с грязными островками нестаявшего еще снега земля, скупо поросшая низеньким колючим кустарником. Унылая плоскость, сливающаяся у горизонта с мутным серым небом.

Но вот впереди показалась темная полоска – сначала всего лишь черта, отделившая небо от земли. Она медленно росла, поднималась из пустыни. Через полчаса она уже закрывала полнебосвода, а автобус все двигался и двигался к ней, как крошечный гвоздик к огромному магниту. Временами Корнилову казалось, что автобус стоит на месте, а стена стремительно наказывается на него. Наконец движение прекратилось – автобус остановился в ста метрах от основания колоссальной стены серо-стального цвета, слегка наклоненной, обращенной на запад. Это была Грань – основной локатор Системы Противоракетной Обороны.

– Ну как тебе этот храм Ареса? – спросил Поплавский. – Впечатляет?

– Ареса ? – Корнилов задрал голову так высоко, как только мог, но взгляд все равно не достигал верхнего края Грани.

– Бог войны в древнегреческой мифологии, – пояснил Поплавский, с откровенным удовольствием наблюдая изумление и подавленность подчиненного. – Большая, надо сказать, сволочь!

– А Афина Паллада... – начал было Корнилов, все еще не в силах оторвать взгляд от тускло мерцающей поверхности Грани.

– Ишь ты! – удивился Поплавский. – Стало быть, не только "Аэроспейс" почитываем? Афина Паллада – богиня благородных героев, джентльменов войны, так сказать. Арес – бог тех, кто воюет без правил, тех, кто бьет из-за угла, а в нашем случае – из-за горизонта. А еще это бог тех, кто делает и продает оружие.

Так что это наш бог, дружище, а мы – его слуги. Ну идем, пора жертву приносить.

Люди – ничтожные пылинки по сравнению с тем, что они создали, потянулись к стене, исчезли, растворились, поглощенные Гранью...

Давно все это было, без малого полтора десятка лет прошло. Теперь существует не одна Грань – четыре, образовавшие пирамиду совсем рядом с Москвой. И не единственная экспериментальная ракета управляется этой пирамидой – несколько десятков шахт плотным кольцом окружили столицу. Уже под пирамидой, на тридцатиметровой глубине ожил мозг Системы командно-вычислительный пункт. И не древнюю янгелевскую ракету, пущенную из Капустного Яра, учится перехватывать монстр – в любой точке планеты, будь то китайский Памир, Атлантика, Ледовитый океан или Калифорния, должен увидеть он вражеский старт.

Ракета против ракеты, ядерный заряд против ядерного заряда – где-то над Монголией, над Францией, над Норвегией, над Израилем и последними "стволами^ уже над Москвой... К концу тысячелетия завершился круг создано оружие, не имеющее аналогов в истории человечества, щит и меч одновременно.

Темно происхождение Системы. Доживают ли еще сейчас свой век где-нибудь под Бонном или Мюнхеном последние "трофейные немцы", что усердно трудились у первого Главного конструктора Серго Берии/в КБ-1?

Или все-таки лежат они все на кладбище под Красногорском ? И кто был тот человек, что первым пришел к идее блокировки? Тогда, в пустыне, у первой Грани, Поплавский сформулировал ее так:

– Система ПРО – оружие, имеющее принципиальное отличие от любого другого. И дело здесь не в масштабах, не в деньгах и даже не в технологии. Вопрос скорее философский, чем технологический. Это единственная оборонная система, которая принимает решения сама, без участия человека. Как только Грань обнаружит старт ракеты противника, все пульты на командных пунктах всех уровней блокируются и управление процессом идет полностью автоматически. Никто, ни один человек вмешаться уже не может. Человек-то эмоциям подвержен, стрессам. Когда понимаешь, что к тебе в гости "Поларис" направляется, то и кондратий может хватить. А ставка слишком высока, да и скорости тоже. Ручки крутить и кнопки нажимать – слишком много времени надо.

Когда Аркадий объяснил Корнилову этот основной принцип управления Системой, тот даже не поверил вначале.

– А как же чемоданчик ? С кнопкой ?

Поплавский от души рассмеялся.

– Ты что же, дорогуша, серьезно полагаешь, что этот старый маразматик успеет что-нибудь понять, пока "Минитмен" к Москве летит, и какой-нибудь приказ отдать? Знаешь, через сколько секунд первый блок над нами будет ? То-то же! Пару раз трубку телефонную снять – и то не успеешь. А уж до вождя пока дойдет... куда там! Так что чемоданчик этот – на совести журналистов и дипломатов. Легенда. Легенд всегда хватает. Уфологи, экстрасенсы, ажажи всякие, мать их... НЛО изучают. Как у нас испытания по газетам неделю НЛО летает. С графиком корреляция железная. Специально отслеживал. Как Грань сработает – полетели НЛО... Так что Система – вещь в себе, искусственный интеллект, без шуток. Никто никогда ничего подобного не делал. Перед тобой последнее достижение человеческой мысли. Может, и в самом деле последнее ? Каламбур, а ?

Поплавский опять рассмеялся. Заметно было, что установочная лекция для вновь посвященного коллеги доставляет ему удовольствие.

– Теперь соображай, – продолжал он, – как ее испытывать, как боеготовность проверять? Над Москвой ракеты сбивать не будешь! А как определить, на что она годна, без реальных испытаний ? Здесь, в пустыне элемент, кусочек маленький, моделька, самой Системы-то нет. И вторую не построишь, и так всю страну ободрали как липку. Она же в тысячи раз дороже стоит, чем все подводные ракетоносцы вместе взятые. Только две страны могут себе позволить задницу от баллистической ракеты прикрыть – больше никто.

Так как же испытывать?

– Программный имитатор? – полувопросительно произнес Корнилов.

– Соображаешь, – удовлетворенно кивнул Аркадий. – Потому и тащу тебя, что соображаешь. Верно.

Функциональный контроль с помощью программы – имитатора ракетного нападения. Обманем Грань – как будто по нам стрельнули. А дальше, как в бою, до самого последнего момента – до ответного залпа.

Проверить все управляющие цепочки, все системы передачи данных.

– А блокировка?

– Все как на самом деле. Все! Операторы не вмешиваются. Пульты отключены. Полная имитация боя.

Иначе уверенности не будет никогда. Вот это и есть наша с тобой задача – сделать такую программу.

Имитатор конца света. В натуральную величину...

Много воды утекло с того времени, как была поставлена эта задача. И вот замысел воплощен. Через неделю испытания. Отдано много лет, пожалуй, лучших лет жизни. А что взамен? Разочарование, опустошенность и нищета. Людей, которые понимают Систему до конца, очень немного. Десятка два здесь и примерно столько же там, за океаном. Корнилов один из них. Этим летом, в отпуске, он строил садовые домики, чтобы прокормить семью. У нынешнего государства нет денег. Арес оказался банкротом. Теперь принято служить другим богам.

Корнилов откинулся в кресле и задумчиво взглянул на пухлый том, лежавший перед ним на столе. Усмехнулся. Настоящий Апокалипсис совсем не похож на те церковные книжки, что продаются сейчас на каждом углу. Грубая картонная обложка, синий штамп:

"ТД 68454". Ни один розовощекий упитанный попик, ни один толкователь Откровения Иоанна Богослова ни хрена не поймет, что написано в этой книге. Корнилов бережно раскрыл документ.

"Совершенно секретно". Экземпляр №1. "Утверждаю", "Согласовано". С десяток фамилий в две колонки. И посредине листа: "Структура боевого алгоритма Системы Противоракетной Обороны. Раздел – Программный комплекс функционального контроля.

Глава – Признаки имитатора".

Взгляд Корнилова скользнул по колонкам фамилий на титульном листе. Там была и его фамилия. Никто из этих людей не похож на Сатану. Просто люди. Что есть справедливость? Ублюдок, кривляющийся на эстраде, или хоккеист с интеллектом гамадрила, или прожженный политикан – вот кумиры толпы, вот кто на вершине жизненного успеха. А ему завтра будет нечего жрать.

В какой-то дешевенькой пестренькой брошюрке, случайно купленной в метро, Корнилов прочел, что попзвезда Мадонна зарабатывает до семисот миллионов долларов в год. И еще он прочел, что имиджмейкеры Мадонны неделю обсуждали, на какой минуте концерта ей следует проделать экстравагантный жест – схватиться за промежность. Что ж, если человечество согласно платить семьсот миллионов за наслаждение подобным зрелищем, оно вполне достойно участи, которую сейчас определит ему нищий доктор технических наук. Уж он-то ухватит всех и сразу. И совершенно бесплатно.

"Наверное, я стал маньяком, – невесело подумал Корнилов. – Мне очень тоскливо жить и все время тянет смеяться".

Он раскрыл том на нужной странице. Он мог бы и не делать этого – помнил все наизусть. Врожденная аккуратность. Пожилой худощавый педант в дешевом костюме. Шариковая ручка быстро забегала по желтоватой бумаге спецблокнота. Небольшое изменение в имитационном алгоритме. Восемь коротких команд...

...Конверт вскрыл начальник Генштаба лично. Плотный голубой лист содержал несколько колонок цифр.

Цифры эти означали: "Минитмен", Калифорния, 16 блоков в разделяющейся боеголовке, старт 13.08.31.J4, "Дун", памирский комплекс, 2 блока, старт 13.08.32.09.

Боевой расчет центрального командного пункта Системы – 12 человек занял свои места. Оператор Грани выстро ввел начальные координаты атакующих ракет со своей клавиатуры. Лица членов правительственной комиссии, отделенных от операторского зала прозрачной перегородкой, заметно напряглись. Главный инженер Системы протянул руку к клавише с зеленой подсветкой и черной надписью "Имитатор" и, преодолев едва заметное колебание, нажал. Прозвучал легкий мелодичный сигнал. На экранах пультов высветились формуляры целей, стремительно побежали колонки цифр и спецсимволов. Большие табло показывали траектории нападающих ракет на активном участке.

И на всех экранах в левом верхнем углу успокаивающе светился зеленый треугольник – Апокалипсис не настоящий, всего лишь игра, проверка, имитация...

Сюда, на нижний ярус командного пункта, за многометровую защиту из бетона, стали, свинца не мог, разумеется, проникнуть ни один звук с поверхности.

Но Корнилову казалось, что он слышит, каким-то сверхъестественным образом чувствует, как сдвигаются бронеколпаки с шахт противоракет, как бешено крутятся магнитные барабаны вычислительного комплекса, как поток колоссальной энергии Грани рвется навстречу атакующим ракетам.

Корнилов ощущал Систему как живой организм – разбросанный на сотнях квадратных километров, состоящий из многих тысяч элементов, но связанный в единое целое логикой и волей программы. Его, Корнилова, программы. И в эту программу несколько дней назад были внесены небольшие изменения...

За несколько мгновений до того, как с экранов должен был исчезнуть признак имитатора, Корнилова посетила мысль, что из всего окружающего мира, который сейчас уйдет в небытие, ему больше всего жаль саму Систему гениальное создание, подлинную вершину цивилизации. Он обманул доверчивого монстра.

Сейчас в недрах основного процессора родится сигнал, который даст понять Системе, что игра перестала быть игрой, зеленый треугольник погаснет, и охваченные ужасом люди увидят ту же картину, что видит и вышедшее из-под контроля супероружие: голова "Минитмена" разделилась -ив ледяном черном космосе шестнадцать боевых блоков, по две килотонны ядерного заряда в каждом, положение "цепочка", стремительно движутся к Москве...

...Перевернув последнюю страницу главы" Ямпольский с недоумением уставился на половника.

Тот ухмыльнулся, заметив удивление подчиненного, сыпанул по три ложки кофейного порошка в стаканы, долил кипятка. Грубый аромат "Глобо" поплыл по комнате.

– Ну и как? – Елизаров кивнул на книгу.

– Бред какой-то! – пожал плечами майор. – Фантастика, что ли? Военно-промышленная...

– Нет, Витя, не фантастика это. – Елизаров отхлебнул из стакана, поморщился – кофе оказался слишком горячим. – Самая что ни на есть реальность. Ты на Кубинку ездил? Ездил. И там ты, сам того не подозревая, рядом с этой штуковиной находился. Можно сказать – в двух шагах. Я Гущинастаршего в Черноголовке навестил, и вот что он мне поведал...

Чем дальше рассказывал полковник, тем мрачнее становился Ямпольский. Когда Елизаров закончил, Виктор помолчал минуту, допил свой кофе и заметил:

– Вы же знаете, Владимир Николаевич, я за место не держусь. Если вы полагаете, что расследование нужно вести в этом направлении, я, конечно, сделаю все, что от меня зависит. Но вы же сами прекрасно понимаете, чем все это может кончиться...

– Ты, майор, с карьерой прощаться не спеши, – перебил его Елизаров. Наоборот. Я думаю, что тот, кто это дело раскрутит, очень полезным человеком может стать... для крупных фигур, весьма крупных. Или очень опасным – тут уж как захочешь. Но лучше все же полезным, а?

Елизаров засмеялся, заварил новую порцию кофе.

– Для кого полезным? – счел нужным уточнить Ямпольский.

– Для многих, Витя, для многих. Но самое главное – для себя!

VII. УДАЧНАЯ СДЕЛКА

Контейнеровоз натужно взревел двигателем, выпустил струю удушливого солярного дыма, огромные колеса несколько раз провернулись в жидкой грязи.

Питон, стоявший совсем рядом с задним мостом машины, не успел отскочить – фонтан липкой жижи окатил его до пояса, превратил элегантные бежевые брюки в нечто совершенно непотребное. Он выплюнул недокуренную сигарету, сочно выматерился и подошел к кабине буксующего "КАМАЗа". Открыв дверцу, ухватил тщедушного водителя за брючный ремень и сильным рывком сбросил на землю. Угостив незадачливого "командира" болезненным пинком в копчик, взобрался на сиденье сам, руки привычно легли на баранку.

Раскачав тяжелую машину, Питон выдернул ее из глубокой лужи и сдал назад, с хрустом давя старые кусты смородины и крыжовника. Убедившись, что "КАМАЗ" вылез на твердую поверхность, Питон развернул трейлер, окончательно уничтожив плодовоягодные насаждения, и подогнал его к ярко освещенному входу в подвал недостроенного коттежда, у которого стояли несколько крепких молодцов, с интересом наблюдавших за маневрами грузовика.

Выбравшись из кабины, Питон провел ладонями по грязным брюкам и огорченно вздохнул.

– Ну-ка, быстро, быстро! – скомандовал он своей братве. – Два часа на все! А ты куда?

Питон ухватил за шиворот маленького водителя, попытавшегося было затаиться в тени машины, и вытащил его на освещенное место.

– Пшел в борозду! Работать! – Это напутствие сопровождалось очередным пинком, на этот раз несильным, скорее для порядка.

Шофер, заискивающе улыбаясь, подбежал к уже вскрытому контейнеру и принял на плечо деревянный, плотно сбитый ящик защитного цвета. Таких ящиков в длинном стальном контейнере с надписью "Морфлот" было несколько сотен. "Братаны", организовав живую цепочку от трейлера до подвала, быстро перебрасывали груз. Убедившись, что трудовой процесс идет с должным энтузиазмом, Питон скрылся в сторожке.

Сбросив грязную одежду, он достал из-под кровати бутылку коньяка и сделал пару продолжительных глотков. Переведя дух, вытащил из кармана кожаной куртки, висевшей на стене, сотовый телефон.

– Здорово, это я! Пришла машина из Тулы, пришла. Через пару часов обратно пойдет. Я здесь это добро больше суток держать не буду, так что если хочешь без проблем получить – подъезжай сейчас.

Сколько? Всего-то... Я думал, ты серьезную партию возьмешь. Тогда по паре штук – за штуку. По доброте моей... Что-что? А может, ты парад хочешь устроить... Ха-ха... Ну ладно, ладно. Жду. Сам будешь?

Видимо, ответ собеседника Питона удовлетворил.

Весело осклабившись, он швырнул аппарат на койку и звучно хлопнул себя по мощным бедрам, на которых в затейливых клубках переплетались цветные татуированные змеи.

Порывшись в груде барахла, сваленного в углу комнаты, он добыл оттуда ветхие джинсы и неопределенного цвета свитер. Натянув шмотки, вышел на улицу и присоединился к работающим людям. Обдавая подуставших уже "братанов" потоками замысловатых ругательств, Питон таскал тяжелые ящики, с удовольствием ощущая, как разогреваются массивные мышцы.

Разгрузка уже подходила к концу, когда темнозеленый "чероки-ларедо" подъехал к коттеджу. Из джипа вылезли три человека и направились к подвалу. Впереди шагал невысокий стройный господин средних лет с красивым благообразным лицом и длинными волнистыми волосами. Питон аккуратно положил на землю один из последних ящиков и, вытерев ладонь о джинсы, протянул приехавшему.

– Здорово, Сильвер! Что так смотришь? Разоряюсь, разоряюсь я с вами. Вот последние штаны уже продал. Вишь, какие ношу? Ну идем, идем. Эй вы, там! Этот ящик – в дом.

Питон щелкнул выключателем, и яркий свет голой стоваттной лампочки залил убого обставленную комнату. Сильвер зажмурился, потом бегло скользнул взглядом по надписям на ящике. Пренебрежительно усмехнувшись, спросил:

– Тульские?

– Тульские, – кивнул Питон.

– Я же просил...

– Не гони волну, не гони. Посмотри сначала.

Питон, сорвав толстыми пальцами пломбы, щелкнул замками, откинул крышку, сдернул промасленную бумагу. Жирно блеснул вороненый металл.

Достав из ящика карабин, Питон небрежно обтер масло рукавом драного свитера и протянул оружие гостю.

– Охотничий. Полуавтомат газоотводный. Модель "Тигр". Самая что ни на есть последняя разработка.

Сильвер взвесил карабин в руках, дернул затвор, ощупал черную пластиковую анатомическую ложу.

– Комплект?

– Четырехкратная оптика и глушитель. На каждый ствол. И по пятьдесят патронов.

Сильвер еще раз внимательно осмотрел карабин.

– Охотничий, говоришь? Что-то не очень он похож на охотничий... – с сомнением протянул он.

Действительно, своими очертаниями карабин больше смахивал на штурмовую винтовку.

– Это смотря какая охота, – ухмыльнулся Питон.

– Под какой патрон? Девятка?

– Нет. Семь шестьдесят две.

Из ящика стола Питон вытащил горсть патронов и протянул на лопатообразной ладони гостю.

– Это же трехлинейные? – удивился Сильвер.

– Угу. Мосинские.

– А говорили, они сняты с производства.

– Сейчас опять стали делать. Причем в ба-а-альшом ассортименте. И зажигательные, и экспансивные – какие хочешь. И "Тигр" как раз под этот патрон.

Сильвер взял один патрон с полуоболочечной пулей, покачал на ладони.

– Серьезный зверь.

– Ну! "Тигр", он на тигра и нужен.

– Много же у тебя знакомых охотников... – Сильвер положил патрон на стол, выглянул в окно. С "КАМАЗа" уже сняли все ящики, свет у входа в подвал погас.

– В этой стране, – заметил Питон, – все большие охоты проводятся с помощью именно такого патрона.

Небрежным жестом он смахнул патроны обратно в стол.

– Ну как, берешь?

Сильвер кивнул, вынул из кармана пиджака пачку стодолларовых купюр.

– По две штуки, как договорились.

Питон бросил деньги к патронам, бережно уложил карабин в ящик, укрыл промасленной бумагой.

– На кабанчика соберешься – пригласить не забудь, – подмигнул он гостю.

Сильвер вновь молча кивнул, сделал знак своим людям. Те забрали ящик, картонные коробки с прицелами, зеленую нераспечатанную жестянку с патронами и потащили покупку к джипу.

– Слушай! – вдруг остановил Питон собравшегося уходить гостя. – Не знаешь, случаем, кто на Дмитровке недавно сработал?

– А что?

– Да вот Армен вчера звонил. Аж на стенку лезет – думает, что на него контракт открыли. Просил уладить дело. Так знаешь?

– Армену-то что за интерес?

– Он же в этом доме сейчас живет.

– А... Я не знал. Нет, ничего не могу сказать. Ну, бывай!

– Бывай...

Глядя на захлопнувшуюся дверь, Питон с сомнением покачал головой. Каждая собака в Москве знает, где живет Армен...

"Чероки-ларедо" скрылся в темноте. Питон извлек из стола деньги, тщательно пересчитал, отметил сделку добрым глотком коньяка и вышел к своим людям, томящимся у опустошенного "КАМАЗа". Водитель уже сидел в кабине.

Питон открыл дверцу, взглянул с ухмылкой на отпрянувшего хлипкого шофера, протянул ему стодолларовую бумажку.

– Держи. Ты не серчай. Я всегда злой, когда работаю. А так – добрый, очень добрый, понял? Ну давай, гони. Привет Акимычу передавай, я звякну ему утром.

Когда трейлер отъехал. Питон пригласил одного из парней в избушку и, разложив на столе документы, объяснил задачу:

– Завтра двадцать стволов отвезешь в "Артемиду", в офис, вот по этой накладной, смотри, номера не перепутай! Бабки пусть сразу же переводят, в тот же день. Остальные – на склад в Реутово. Оттуда их через денек заберут.

– Сразу все? Что за люди?

– Сразу, – кивнул Питон. – Фирма серьезная.

Это тебе, брат, не "Артемида"...

– Почти на триста тысяч баксов... Крутая сделка!

– Да уж сделка... – кисло сморщился Питон. – Как же! Свои выкладываем. Лишь бы взяли!

– Ну?! – парень изумленно вытаращил глаза. – Кто же это?

– Кто, кто... Шланг в манто! В габардиновом... Забирай! – Питон подтолкнул к парню документы. – Завтра вечером здесь будь как штык.

С докладом. Да, в "Артемиде" скажи, чтобы насчет лицензии не тряслись, я договорился. Ну все, пошел!

Оставшись один, Питон прилег на койку, медленно потягивал коньяк из бутылки.

"Сделка, – подумал он. – Хм... Может, и впрямь – сделка. Авось не забудут добра... охотнички!"

...Два "ЗИЛа-131" с армейскими номерами выехали из ворот хорошо охраняемого склада в Реутове, вышли на Щелковское шоссе и через некоторое время влились в плотный поток транспорта на Московской кольцевой дороге. В первой машине рядом с сержантом-водителем сидел плотный майор с общевойсковыми эмблемами в петлицах. Его широкое невыразительное лицо было живописно украшено парой обширных синяков, уже приобретших радужный оттенок.

Грузовики выкатились на Рижскую трассу и двинулись на запад от города. Через пару часов они свернули на волоколамку и были остановлены у поста ГАИ.

– Что за груз, товарищ майор? – полюбопытствовал милицейский сержант.

– Все, что нужно для охоты, инспектор, – ответил майор, скупо улыбнувшись.

Гаишник понимающе кивнул. Действительно, база охотхозяйства Московского военного округа находилась всего в трех километрах от поста.

– Хорошие у вас угодья. А лицензии не допросишься, – посетовал сержант.

– Охотник? Небось из "Динамо"? К нам переходи!

– Спасибо, подумаю. Счастливого пути!

– Да мы уж почти доехали.

Из кабинета начальника охотхозяйства майор позвонил в Москву.

– Товарищ генерал? Кислицин докладывает. Все в порядке. Груз доставил. Без происшествий. ГАИ остановил на волоколамке, но даже документы не проверил.

– Сам уже смотрел? – Голос Алферова был усталым.

– Так точно. Отличная вещь. Что-то вроде СВД, только поудобнее. Могу захватить для вас экземпляр.

– Не нужно. Ночуй там, но к десяти я тебя жду.

– Понял.

Кислицин повесил трубку, потянулся. На стене перед ним висел призовой охотничий трофей – огромная голова кабана с мощными желтоватыми клыками. Майор взял из ящика приятно отдающий ружейным маслом "Тигр", приложил к плечу. Поймал в прицеле стеклянный глаз зверя. Палец осторожно коснулся спускового крючка.

"Удобный карабинчик, – подумал майор. – А дичь неподходящая. Бог даст, в другую... свинью постреляем".

Плавно он надавил на спуск. Раздался сухой щелчок без пользы сработавшей боевой пружины. Кислицин улыбнулся и положил карабин на место.

VIII. ДАЧНЫЙ ЗНАКОМЫЙ

На въезде в дачный кооператив "Дзержинец", как обычно, красовалась огромная зловонная куча мусора. От нее тянуло омерзительным гнилостным запахом, и Елизаров поспешил поднять боковое стекло своего "Москвича". Постукивая и позвякивая разболтанной подвеской, машина медленно двигалась по ухабистой дорожке среди ветхих домишек, ютившихся на шестисоточных участках.

Подъехав к своему владению, Владимир Владимирович не смог удержать печального вздоха – щитовые аппартаменты, выкрашенные ядовито-зеленой краской, выглядели откровенно убого. В памяти полковника непроизвольно всплыл свежепостроенный гущинский коттедж в Черноголовке, и ему даже из машины не захотелось вылезать.

Открыв калитку, Елизаров усталой шаркающей походкой прошел к столику, вкопанному в землю под чахлой сливой, и положил на скамейку пакет с сардельками и колбасой. Огляделся. В радиусе двадцати пяти метров можно было наблюдать от трех до шести малоаппетитных бледных и дряблых дамских задниц, торчавших среди свежевскопанных грядок – по случаю субботнего дня дачницы увлеченно предавались сельскохозяйственному мазохизму.

– "И никуда, никуда мне не деться от этого..." – орал транзистор на соседнем участке голосом популярного эстрадного певца.

"Напиться, что ли? – угрюмо подумал Елизаров. – Напьюсь и высплюсь, ей-богу! Сутки просплю, а в понедельник в Москву, с утра пораньше, пока шоссе свободно".

В твердом намерении исполнить задуманное, полковник вернулся к машине, достал из багажника две бутылки водки с ухмыляющейся физиономией политического фигляра на этикетках и направился к дому. Вдруг из смородиновых зарослей выскочила странного обличья собака и потрусила на кривых коротких лапах прямо к скамейке, где лежал оставленный Елизаровым пакет.

– Э, э! – крикнул полковник, взмахнув либерально-демократическими бутылками. – Куда, мать твою!..

Собака обернулась на крик, холодно взглянула на Елизарова красноватыми крысиными глазами, слегка приоткрыла пасть, продемонстрировав страшные многочисленные зубы, и угрожающе рявкнула. Полковник опешил – несмотря на небольшие размеры, богомерзкое животное выглядело жутковато.

Как бы воспользовавшись замешательством Елизарова, собака одним прыжком преодолела отделяющее ее от пакета расстояние и мертвой хваткой вцепилась в непритязательные изделия царицынского мясокомбината.

– Стой! А ну стой, сука! – взревел полковник, хотя зверь как раз имел ярко выраженные, даже, пожалуй, гипертрофированные признаки кобеля. Отдай! Пожалеешь, урод!

Проигнорировав требования полковника, пес рванулся к смородиновым кустам, зажав провизию в пасти. Быстро положив бутылки на траву и выдернув из штакетника увесистый дрын, Владимир Владимирович ринулся в погоню. Подобно разъяренному носорогу, сокрушая на бегу хрупкие символические изгороди, полковник пронесся аж через три участка.

Развязка наступила на четвертом.

Преследуемый Елизаровым пес, с зажатым в пасти пакетом, выскочил на открытое пространство прямо под ноги высокому седому человеку. Тот среагировал моментально – такой сильный и точный удар правой ногой сделал бы честь и самому Марадоне. Скулящий бультерьер поспешил скрыться в кустах, а пакет был возвращен законному владельцу.

– Спасибо, Сергеич! – сказал запыхавшийся Елизаров, пожимая руку хозяину участка. – Выручил! А то и закусить будет нечем! Во времена пошли, а? На ходу подметки рвут!

– Это соседский пес, – ответил хозяин. – Молодые приезжают по выходным с компанией – ихний обормот. Такая дрянь – ничего оставить нельзя, все тащит.

С соседнего участка послышались крики.

– Опять этот старпер обидел Жорика! – визжал молодой женский голос.

Матюкаясь с угрожающими интонациями, на полянке появились трое крепких, коротко стриженных молодцов, но увидев Елизарова в милицейской форме, сразу поостыли.

– Ваша собака? – спросил полковник.

– Ну, моя! – играя буханками бицепсов, шагнул вперед один. – Дальше что?

– Дальше? – переспросил Елизаров и сорвался на крик. – Яйца оторву! Жорику твоему клыкастому!

Чтоб не размножались такие б...

Далее полковник с минуту изощрялся в столь замысловатых оборотах, что лица мускулистой молодежи выразили растерянность и даже подавленность.

– Ладно, ладно! – делая пассы поднятыми ладонями в сторону полковника, сказал хозяин собаки. – Ну все, все. Уходим, извините!

Перед тем, как пересечь границу участка, он обернулся и обиженно заметил:

– Между прочим, Жорик – это я. А собаку зовут Адам.

– Обоим оторву! – холодно заметил полковник и повернулся к хозяину участка. – Слушай, Сергеич, ты один сегодня?

– Один.

– Пойдем ко мне, а? Хлопнем по маленькой!

– Пойдем, – согласился хозяин. – У тебя сподручней. А то эти сейчас опять бузить будут. Во, слышишь?

У соседнего домика забренчала гитара. С издевательской интонацией полилась песенка:

На диване, пьяный,

Яков Свердлов спит,

Из штанов военных

Кожедуб торчит...

– Тьфу! – сплюнул Елизаров и рассмеялся. – Ничего святого, а? Ну пошли, пошли!

Вторая бутылка уже опустела наполовину, когда Елизаров, расслабившись и придя в хорошее настроение, вскользь упомянул про книжку "Слуги Ареса".

– Да, да! – заинтересованно воскликнул гость полковника. – Я читал про это дело. В "Коммерсанте" читал. А потом саму книжку посмотрел. Значит, ты ведешь?

– Я! – вздохнул Елизаров.

– Сложное дело?

– Почти безнадежное. – Елизаров плеснул еще грамм по пятьдесят в стаканы и подмигнул гостю. – Может, ты что подскажешь? По старому знакомству?

Вопрос этот был не просто шуткой. Дачный кооператив "Дзержинец" под Нарофоминском на равных паях принадлежал в свое время, до приватизации участков, Минобороне и МВД. И Елизаров пару раз видел этого своего соседа, Сергея Сергеевича Теплова, в форме офицера ВВС.