Текст книги ""Тектоника". Лучшее. 94-98"

Автор книги: Сергей Горцев

Соавторы: Артур Савицкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Группа "ЭШ'

Вадим Петренко, (группы «ЭШ», «Дисциплина»).

«Партизан новоджазовой сцены»

Владислав Макаров хорошо известен тем, кто интересуется искусством. Его творчество давно перестало быть достоянием только нашего города. Музыкальные критики Москвы н Петербурга, Лондона и Берлина отмечают значительность его дарования. «Представитель альтернативной культуры, экспансивный художник и музыкант, бескомпромиссный творческий метод которого узнается как в спонтанных энергичных диссонансах виолончели, так и в живописных росчерках на полотне», – так характеризует В. Макарова одна из столичных газет.

Мудрено, но в принципе понятно. Сегодня Владислав Макаров в гостях у клуба «Тектоника».

– Владислав, то, чем ты занимаешься, уникально и необычно. Необычна музыка, которую ты играешь, необычны твои картины... Сразу напрашивается вопрос: как ты «дошел до такой жизни», каким был твой путь в искусство?

– Изначально, с детства, я считал себя художником. И, уже будучи студентом худграфа нашего пединститута, начал интересоваться и заниматься музыкой. За нее часто получал по шее (улыбается). Причем, по шее получал больше не за музыку, а за длинные волосы, которые тогда были редким явлением. У нас была довольно неплохая группа, по мнению многих, лучшая в городе, она называлась "Цветы".

– О каких годах мы говорим?

– Это было начало семидесятых. Сначала мы играли в институте, а после его окончания, года два, – на различных площадках.

– Ты на чем играл?

– Я играл тогда на гитаре, пел – в общем, был лидером группы. Пели мы в основном на английском. После распада группы я все больше слушал музыку, причем самую разную – классику, джаз, рок... У меня была редкая коллекция дисков, основу которой составляли нетрадиционные тогда ансамбли "Дорз", "Йес", "Кинг Кримсон", "Дженессис"... Я тогда считал, что рок исчерпал себя. Именно в это время стал популярным арт-рок, джаз-рок, и я тоже в них находил какие-то интересные элементы. Постепенно все больше и больше интересовался авангардом. Гитара меня уже как инструмент не удовлетворяла, и я стал самостоятельно осваивать виолончель. Она привлекла меня необычным звучанием.

– Представляю, как непросто научиться играть на виолончели...

– Да, приходилось брать консультации, работать с самоучителем. Вначале я даже использовал виолончель как бас-гитару – настолько труден был процесс "вхождения" в новый инструмент'. И вот в начале 80-х годов я показал свои опыты в Ленинграде. Оказалось, что я в "русле", что многие уже играют такую музыку. Я оказался в кругу таких людей, как Гребенщиков, Курехин, трио Ганелина, А. Вапиров. Через пять лет – все эти люди стали "звездами". Таким вот образом я стал тем, кем стал.

– Обычно, когда говорят об искусстве, упоминают об основоположниках того или иного явления. Кого из музыкантов ты мог бы назвать в качестве своих учителей?

– Когда интересуешься этим у других музыкантов, оказывается, что все мы прошли одинаковый путь. Тот же Боря Гребенщиков как-то нарисовал все ту же схему. Она давно и всем известна. По восходящей она выглядит так: "Битлз", "Роллинг Стоунз", Д. Хендрикс, "Джетро Талл", "Эмерсон, Лейк и Палмер", "Кинг Кримсон", "Йес". Дальше начинается волна джаз-рока – "Махавишну оркестра", "Уэза Рипот". Потом переход на джазовых музыкантов – Д. Колтрейн, О. Коулмен. Кто-то остановился на арт-роке, кто-то вышел на свой путь, например Гребенщиков, кто-то вышел на соц-арт, как Курехин. Кто-то пошел в сторону серьезной музыки – это, наверное, я. (Улыбается).

– Кто-то не дошел даже до «Битлз» и там и остался. Ну, а живопись? Она у тебя развивалась параллельно музыке?

– Совершенно параллельно. После института я много лет работал художником-оформителем и дома пробовал силы в абстрактной живописи. Позже выяснилось, что русская живопись имеет богатые традиции, есть свои первопроходцы, и мое творчество можно рассматривать как часть этого направления. К тому же, оказалось, что я не один – в Москве, Ленинграде огромное количество художников-авангардистов. Мне кажется, удалось выработать свой стиль, свою манеру – что-то близкое к абстрактному экспрессионизму, лирическому абстракционизму. В 1987 году удалось организовать первую персональную выставку в Смоленске.

– В Смоленске много людей близких тебе по духу?

– В целом, мне кажется, наш город довольно консервативный, новаторов маловато. По-моему, здесь всегда было тихо и спокойно. По крайней мере, художники в основном крайне традиционные и консервативные. В творческом плане мне в Смоленске всегда было узко, тесно...

– Позволь с тобой не согласиться. Может быть, в сравнении с Москвой и Петербургом мы консерваторы. Но по сравнению с Тверью, Брянском, Новгородом и другими наш город явно в авангарде. И тот факт, что у тебя здесь много последователей – Кулемин, Мельников, Юденич, Петренко – этому лишнее доказательство. Можешь ты еще кого-то выделить с точки зрения незаурядности?

– Ты прав. Действительно, многие музыканты, побывавшие в нашем городе, отмечают его прогрессивность даже по тому, что в залах собирается довольно большое для таких городов количество зрителей. Безусловно, есть большие культурные традиции. Взять те же концерты Рихтера. Среди живописцев я бы выделил Всеволода Лисинова – очень хорошего художника. Очень нравится мне симфонический оркестр Д. Русишвили. Приятно, что он так прогрессирует в последнее время. Значительное явление – оркестр Дубровского, но на его концертах я давно уже не был.

– Чувствуешь ли ты как художник какие-либо изменения в отношениях со зрителями и слушателями? Лучше или хуже сейчас, чем было раньше?

– Раньше наши концерты и выставки воспринимались как форма социального протеста, и зрителей были сотни. Сейчас их меньше. Но качественно уровень публики вырос значительно. Приходят только те, кому это действительно интересно. То есть подход к искусству стал более узким, профессиональным. В связи с этим в Смоленске явная потребность в институте менеджеров. В музыкальном плане у меня уже есть свой менеджер в Москве, который занимается организацией концертов в стране и за рубежом.

– А как организуются концерты в Смоленске, кто тебе помогает?

– Поскольку я живу в городе давно, рассчитывать приходится в основном на личные связи, знакомства. Некоторое время помогал Гуманитарный фонд – организация для содействия творческим людям. Ряд концертов и выставок мы организовали с помощью Дома молодежи. Всегда очень внимательно, с большим участием относится к нам областная филармония в лице ее директора В. М. Михненкова. В филармонии прошли несколько камерных концертов с участием хороших зарубежных музыкантов. Совсем недавно в начале апреля там прошел интересный творческий вечер в честь юбилея клуба КЭПНОС. Было много интересных выступлений музыкантов, поэтов, литераторов (А. Голубев, Э. Кулемин, С. Синяков, О. Разумовский), что начисто опровергает миф о том, что авангардное искусство в нашем городе начинает умирать. Но в идеале, конечно, хотелось бы иметь какое-то постоянное место, лучше всего небольшой клуб-кафе. Пока это мечта.

– Расскажи немного о своей семье. Я знаю, она тоже тесно связана с искусством.

– Жена, Наташа – переводчик. Последняя ее работа – это перевод книги Бориса Виана "Сумятица в Анденах". Кстати, эту книгу художественно оформлял я. Она будет выпущена в смоленском издательстве "ТОК" А. Иванова. В этом издательстве я участвовал в оформлении еще нескольких книг, в том числе книги Р. Брэдбери. Сын – актер Смоленского камерного театра. Там он создает рок-группу и тоже, как когда-то я, поет песню "Дом восходящего солнца". Правда, он не рисует в отличие от меня.

– А в авангард его пока не тянет?

– Ты знаешь, он в детстве столько всего насмотрелся, что у него, наверное, выработался иммунитет на эти вещи. (Смеется).

– Желаем тебе, Владислав, успехов в предстоящих гастролях по Германии и надеемся на множество встреч в залах Смоленска.

P.S. По просьбе «Тектоники» В. Макаров примет участие в подготовке следующих выпусков нашего клуба.

С. Горцев, («Тектоника», №-4, апрель 1994).

«Партизан новоджазовой сцены» – Влад Макаров.

Свою дорогу выбрали.

Это интервью мы анонсировали в прошлом выпуске «Тектоники». Беседа нашего корреспондента с Женей БАРАНОВЫМ состоялась 19 октября. Женя представлял группу «Сабвей», достаточно широко известную в узких кругах смоленских любителей «живой музыки», а также праздной молодежи.

– Возможно, читателям и поклонникам будет интересно узнать, где, когда и как возник «Сабвей»?

ЕВГЕНИЙ: Первый раз я взял в руки гитару примерно четыре года назад. Я слушал "Битлз" и проникся. Затем в 1991 году возник "Сабвей". Мы играли в Доме пионеров. Правда, с тех пор состав несколько раз менялся. Из самого первого остался один я. Тогда мы играли рокабилли с уклоном в бит.

– Сейчас у вас опять наметились изменения?

Е.: Да, новый басист и новый барабанщик. Из предыдущего состава осталось практически два человека. Я и Дима. Собственно, на сегодняшний день мы и есть основной состав "Сабвея".

– С новыми людьми вы будете играть какую-то другую музыку, делать другую программу?

Е.: Вряд ли что-то сильно изменится, нужно, чтобы в новом составе притерлись старые вещи, а дальше будет видно. В любом случае от блюза и рок-н-ролла мы не уйдем.

– Для музыкантов в Смоленске всегда больная тема – место для репетиций.

Е.: Сейчас нашли хорошую базу. Есть куда гитары подключить. До последнего времени репетировали либо в каптерках каких-нибудь, либо на кухне. В акустическом варианте, естественно. "Анплагд по-русски" называется.

– Женя, ты как-то представляешь себе жизнь музыканта, играющего рок-н-ролл в идеале?

Е.: 22-го концерт в "Юбилейном". Хотелось, чтобы с аппаратом было все в порядке.

– Я имею в виду записи, концерты на выезде, инструменты достойные. Чтобы это как-то кормило, может быть. Ну, скажем, вы нашли в лесу 50 тысяч долларов?

Е.: Ну, "Сникерс" купим. Хотя, пожалуй, я куплю "Баунти". Я "Баунти" люблю.

– Хорошо. В таком случае какие-то перспективы у «Сабвея» есть?

Е.: Да, с перспективами у нас все в порядке. В Москве нас ждет Усманов из "Мистера Твистера". Максим Пугачев договорился с ним записать нас в студии. Но у нас проблемы с оплатой этой записи, хотя сумма мизерная.

– На мой взгляд, у вас обычно отличный контакт с публикой. Не на уровне призыва «танцуют все», а на уровне музыки. Вы это как-то специально делаете, или само собой получается?

Е.: Не знаю... В самом деле, мы много ездили и выступали где придется, в селах каких-то по области, в Смоленске, в "Дискавери". Обычно все довольны, скачут, веселятся. Мы даже возбудили публику в Глинке. Сейчас я хочу начать турне по смоленским школам. Если не будет аппаратуры, будем играть на акустических гитарах в классах. Мне хотелось, чтобы у людей как-то прививался вкус к хорошей музыке.

– Да, на Аркадии Укупнике и Игоре Шаферане далеко не уедешь.

Е.: Я свою дорогу выбрал...

P.S. 22 октября в кинотеатре «Юбилейный» состоялся концерт с участием смоленских групп: «Злые Медведи», «Фулл Хаус», «Сабвей».

По всем параметрам это событие – одно из самых выдающихся за всю историю рок-музыки в Смоленске. Музыканты продемонстрировали невиданный для смоленских команд уровень исполнения. К счастью, зал был полон и многие смогли стать тому свидетелями. Нужно отметить, прекрасную организацию концерта. Заслуга в этом полностью принадлежит самим музыкантам и лично Евгению Баранову из "Сабвея".

Ураганную мощь "Злых Медведей" подхватил виртуальный "Фулл Хаус" и завершил блестящим шоу "Сабвей", привлекший в свои ряды духовую секцию.

"Такие мероприятия должны иметь будущее", – сказал бы покойный Фредди Меркыори.

Организаторы концерта выражают особую благодарность Владимиру Лейкину за звук и самоотверженную помощь молодым талантам, а также администрации кинотеатра "Юбилейный" за содействие в организации праздника.

А. Савицкий, («Тектоника», №-8, октябрь 1994).

Евгений Баранов, Максим Пугачев (группа «Subway»).

Спасибо Владу...

Музыканты знают – у нас в городе не так много хороших барабанщиков. Михаил Юденич – один из них. Наша встреча произошла сразу после возвращения Михаила из поездки в Хельсинки, где он выступал в составе оркестра Сергея Курёхина.

– Миша, для начала расскажи коротко о себе. Музыканты-то тебя все знают, а вот читатели «Тектоники», может быть, и не все...

– Мне повезло, что в начале 80-х годов я познакомился с Владом Макаровым ("Тектоника" писала о нем в своем четвергом выпуске в прошлом году – ред. ). Он и открыл мне глаза на мир музыки. Я считаю его своим учителем. Через него я познакомился в Риге с Николаем Судником – человеком, который занимается некоммерческой музыкой и который предложил мне участвовать в группе "Зга". В 1984 году мы записали наш первый альбом, который послали в Англию. Там им заинтересовался известный барабанщик и продюсер Крис Катлер. Ему музыка понравилась, но он предложил еще над ней поработать. Не прошло и 3-4 года (улыбается), как вышла, наконец, наша первая пластинка в Англии.

– А чем ты занимался до 1982 года?

– Я был простым студентом мединститута. Вуз я окончил в 1984 году, поэтому какое-то время совмещал учебу и музыку. Потом 7 лет отработал врачом...

– Вообще-то врач и музыка – явление довольно редкое...

– Почему? Скажем, Розенбаум – врач скорой помощи.

– Я имею в виду музыку современную, нетрадиционную. Выходит, ты свою реальную музыкальную деятельность начал не в Смоленске, а в Риге?

– Начал я в Смоленске с Владом, а в Риге просто значительно усилил. Со "Згой" я ездил на фестивали в Канаду, Америку, Европу. Мы были вторые после С. Курёхина российские участники на Всемирном фестивале авангардной музыки в Монреале. В том составе участвовал еще один смолянин – Вадим Петренко. Скоро должен быть издан еще один компакт-диск в Америке. По крайней мере, ведутся переговоры.

– А как складывались смоленские дела?

– В Смоленске мы создали несколько лет назад трио "Дисциплина": я, Петренко и Мосейкин. Мы выступили пару раз в Смоленске, затем в Риге. Были определенные планы, но какие-то жизненные проблемы не позволили сохранить группу. И сейчас я сотрудничаю с группой "Сабвей".

– Ты доволен?

– Я думаю, они сильно изменились с тех пор, как играли рок-н-ролл. Сейчас это другая музыка, и мне нравится. Музыканты очень хорошие и главное – могу работать сколько нужно.

– Как ты оцениваешь сегодняшнюю ситуацию с музыкой в городе?

– Меня радует, что жизнь очень оживилась. Проходят большие концерты, много приглашенных. Взять хотя бы Юру Мешковского... Это все очень здорово.

– А какая ситуация сейчас с аппаратурой, с базой. Цены-то ого-го... Не является ли это все тормозом?

– Конечно, раньше было проще. Например, был в Доме молодежи рок-клуб. Я считаю, это был очень хороший период к жизни смоленского рока. Если бы клуба не было, неизвестно, как вообще бы все сложилось. По крайней мере, наверное, не было бы таких составов, как "Дисциплина", "Магма", "Нянечка"... Это был сильный толчок в творчестве.

– А почему все-таки закрылся рок-клуб, как ты думаешь?

– Я думаю, что у музыкантов не было должной ответственности, не ценили то, что для них делалось. Как следствие, все развалилось. Очень жаль.

– Ты только что вернулся из Финляндии. Расскажи подробнее о вашем выступлении.

– Нас пригласил Сергей Курехии. Часть "Зги" – как часть оркестра Курёхина. Мы выступали в зале на 800 человек. Само представление Сергея длилось где-то часа два. Это было настоящее шоу с каскадерами, танцовщицами, балетом. Все выступление было построено на каких-то парадоксах. Например, Курёхин исполнил песню "Постой, паровоз, не стучите колеса" под аккомпанемент "Зги" (улыбается). Диск-жокеи делали всякие миксты между собой и вместе с Курёхиным. Какие-то старушки выходили, а под конец была даже специально спровоцированная драка. Все построено на абсурде, сарказме и иронии...

– Михаил, ну вот ты уже достиг определенных высот, а что можно пожелать начинающим?

– Главное – относиться к музыке серьезно. Если хочешь чего-то добиться. Заниматься и заниматься.

С. Горцев, («Тектоника», №-18, октябрь 1995)

Михаил Юденич.

Что такое «22»

Есть в нашем городе ансамбль, не похожий ни на кого. Его не сопровождал ажиотаж, как, например, группу «ЭШ», он не имеет столь буйных поклонников, как «Экзорцист», он не заботится о своей известности, как заботится «Элегия»...

А между тем труппе «22» уже 10 лет, а ее лидеры Владимир Хаит и Александр Алимов в возрасте Христа (им по 33 года). Вот наша беседа с ними.

– Давайте начнем с истории группы «22». Как все началось, что означает ваше название?

В. X.: Познакомились мы давно, наверное, в 1981 году. Где-то дома играли акустические песни... Название ничего особенного не означает – просто нам показалось достаточно оригинальным.

– Лет десять назад вы работали на электроламповом заводе и музыка для вас была хобби...

А. А.: Раньше было больше возможностей заниматься творчеством. Сейчас просто не с кем. Те ребята, что с нами играли когда-то, теперь с нами не работают. В 1989 году мы окончательно связали свою судьбу с музыкой, и теперь она уже не хобби, а профессия. Играем сейчас на танцах в зале "Молодость" и иногда в ресторане.

– Вы уже много лег музицируете. А с чего все началось, что привлекло вас в музыке?

А. А.: Музыка привела нас к музыке. Началось все с прослушивания. Как и у всех тогда, это были "Битлз", "Пинк Флойд", "Дип пепл", Элтон Джон... Они и сейчас являются примером. Мы поклонники старых названий.

– За это время вы учились где-то?

A. А.: Специально музыкального образования у нас нет никакого. Я закончил наш энергоинститут, по специальности инженер-светотехник.

B. X.: Я учился в техникуме связи, потом в культпросветучилище, но так их и не закончил. Как-то не сложилось...

– Многие музыканты сейчас тепло вспоминают времена смоленского рок-клуба в Доме молодежи. Вы стояли у истоков клуба в 1988 году. И, помнится, были такой «белой вороной». Играли значительно более «легкую» музыку, чем остальные группы. И отношение к вам, помнится , было настороженное... Кое-кто утверждал, что это не рок-музыка. Как вы к этому относитесь?

А. А.: Мы относимся спокойно. Мы играем и играли, как могли, и то, что нам нравилось. Другое дело, что была другая мода. У нас был свой стиль, и это было, по-моему, хорошо. Ведь чем был и хорош рок-клуб – там нашли себе место музыканты самых разных вкусов и в общем уживались...

– Вы уже давно играете на танцах. Здесь есть своя специфика. В чем она?

A. А.: С одной стороны, мы свободны в выборе репертуара, а с другой стороны, есть определенные рамки с точки зрения танцевальности и популярности. По правде говоря, мы стараемся так составлять программу, чтобы самим было приятно. И еще очень важно, что мы играем "в живую", т. е. стараемся не использовать фонограмм. Кроме того, приходится часто обновлять репертуар, а потому часто репетировать.

– Кто из вас двоих больше влияет на формирование репертуара?

B. X.: У нас нет единоначалия. Обычно начинаем репетировать, когда песня нравится всем.

А. А.: Свои песни у нас нетанцевальные. Потом очень сильно влияет текучка в составе. Ведь свои вещи репетировать надо гораздо больше.

– Вы уже три года играете в танцзале «Молодость». Что-то изменилось за это время? Я слышал, руководство там другое?

A. А.: Изменения в руководстве нас не коснулись. Если сравнивать со старыми временами... Народу стало поменьше. . Причем не только на танцах, но и в ресторанах.

– Чем это можно объяснить?

B. X.: Конкуренция возросла. Если раньше кроме танцев и кино пойти было некуда, то сейчас количество мест для развлечений резко возросло. Одних ночных клубов уже несколько.

– Приносит ли работа на танцах какое-то удовлетворение?

В. X.: Если сравнивать с концертами, то удовлетворения, конечно, меньше. На концертах работать было гораздо интереснее. Ведь играли свои песни. Мы с удовольствием вспоминаем время, когда Дом молодежи организовывал для нас выездные концерты.

– Вы слушаете радио, смотрите телевизор? Какие программы предпочитаете?

В. X.: Нет, радио не слушаем. На телевидении нравятся "Кафе Обломов", "Программа А", "Меломания". Хорошо и оригинально сделаны.

– Кто нравится из современных музыкантов?

А. А.: "Дайр Стрейтс", Эрик Клаптон, "Пинк Флойд", из наших – "Квартал".

– А кто из смоленских музыкантов у вас вызывает, так скажем, уважение?

А. А.: Все вызывают уважение (улыбается). Но если уж выделить, то можно отметить Игоря Петрова, Яшу Йоффе, Андрея Комарова, Улитина... Двое последних играют сейчас в московском ансамбле "Аш-Бенд" и приезжали недавно в Смоленск. А также Петра Станкевича – одного из лучших клавишников города.

В. X.: Мы были на фестивале современной музыки в "Молодости" и, к сожалению, не увидели там каких-то ярких талантов. Общая беда – стремление кому-то подражать. Это было очень заметно.

– Да, действительно, надо отдать вам должное. Вы удивительно последовательно идете каким-то своим путем. Скромно, но достойно. Успехов вам!

С. Горцев, («Тектоника», №-19, ноябрь 1995)