Текст книги "Красная ниточка"

Автор книги: Сергей Жемайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

КРАСНАЯ НИТОЧКА
ТРЕХПАЛЫЙ

Ломая кусты жимолости и ветки кедрового стланика, Кавалер выскочил из зарослей и помчался к посёлку, высекая подковами искры из каменистой тропы. Гуси, дремавшие ка берегу Тёплого ключа, возмущённо гогоча, бросились в воду.

Секретарь, пёс браконьера Саньки Чернякова, ловил мышей в кустарнике недалеко от Тёплого ключа. Услыхав стук копыт, он пустился наперерез коню. Пути их пересеклись. Подброшенный задними ногами Кавалера, пёс крутанул в воздухе сальто и шлёпнулся в куст шиповника. Вой разнёсся но долине. Все поселковые собаки откликнулись на этот сигнал бедствия и тревоги. Всполошились люди.

И было от чего. Только чрезвычайное событие могло заставить Кавалера вернуться в посёлок, да ещё с такой скоростью. Летом он обыкновенно педелями пропадал в тайге и никогда добровольно не возвращался в колхозную конюшню. И на этот раз он не добежал до скотного двора, а свернул п калитку к Ивановым.

Курбат Иванов, увидев Кавалера, выпрыгнул в окно и подбежал к коню. Из соседнего двора над тыном показалось круглое веснушчатое лицо Лизы Дудаковой.

– Маманя, это Кавалер притопал, – закричала девочка, – еле живой, от него пар идет!

Лиза перемахнула через забор, и они вдвоём с Курбатом стали осматривать Кавалера. Конь стоял, потряхивая головой.

Курбат, сверкая чёрными глазами, схватил Лизу за руку.

– Ты знаешь, кто его так пугнул? Почему он у меня защиты ищет? Видишь, как на меня смотрит?

– От тебя все глаз оторвать не могут. Отпусти руку, ты что, как клещ, впился!

– Дотронуться нельзя! Нежная принцесса! Смотри, у него вся шкура полопалась, и то молчит!

Во двор вбежала большая собака, похожая на волка, а за ней появился белоголовый мальчик, приятель Курбата и Лизы – Алёша Алексеев.

– Скорей давай сюда! – закричал Курбат. – Мы с Лизкой уже целый час его успокаиваем. Видишь, дрожит. – Курбат хлопнул коня по потной спине. – Ты знаешь, из чьих когтей он только что вырвался? Видишь? – Он показал па кровоточащую царапину на спине лошади.

Алёша внимательно осмотрел Кавалера. Собака понюхала морду лошади и завиляла хвостом: видно, у неё с Кавалером были давнишние приятельские отношения.

– Нет, это он сучком пропорол, – сказал Алёша.

– Что? Сучком? Вот и сразу видно, что ты никогда с хозяином не встречался. В прошлом году я с ним вот так, как с тобой, нет, ещё ближе столкнулся!

– И он сказал: «Здорово, Курбат!» – Алёша засмеялся.

– Это ты здесь смеёшься, – обиделся Курбат. – А нот пошли в тайгу…

Он замолчал. Па крыльцо вышла высокая статная старуха, похожая на индейца. У неё был орлиный нос, она курила коротенькую трубку-носогрейку.

Алёша поклонился:

– Добрый вечер, бабушка Дарима!

Старуха кивнула и выпустила клуб синего дыма. Курбат зашептал:

– Иди с Урезом за ружьём, у камня встретимся.

Алёша подморгнул и побежал к калитке. Урез пустился на ним. Курбат направился к крыльцу, стараясь не встречаться взглядом с бабушкой. Она внезапно схватила его за шиворот крепкой, как корень, рукой и спросила:

– В тайгу собрались?

– Да нет, так, недалеко… коров посмотреть… Может, какая в яму влетела с перепугу, ногу сломала или шею… Мы на пять минут.

– Коровы уже идут. Вон и наша Красавка…

Слышалось мычание коров и глухой перезвон ботал.

– Бабушка! – взмолился Курбат. Он понял, что и на этот раз она каким-то непостижимым образом прочитала его мысли.

– Вот что, парень! – Бабушка вынула трубку изо рта. – Бери ружьё, да только не ходите дальше бани. Попугайте его немного, а то завтра коров на пастбище не выгонишь. Пусть в свои места уходит.

Курбат стремглав забежал в столовую, снял со стены отцовское ружьё, вытащил из патронташа десяток патронов и побежал было к калитке, да увидел деда Чернякова, отца

Саньки-браконьера. Старик стоял посреди дороги и, махая костылём, что-то рассказывал трём колхозницам.

Курбату нестерпимо захотелось подойти к взрослые. и сказать, что теперь им беспокоиться не о чем, раз он взял в руки ружьё. Но Курбат на опыте знал, что стоило только подойти к Чернякову, как тот начнёт расспрашивать, куда и зачем, станет давать советы – словом, прилипнет, как репей, и тогда прощай охота. Курбат повернулся и через огород побежал к месту встречи.

Алёша ждал его у гранитной глыбы, обвитой узловатыми стволами кедрового стланика. Вокруг поднимались высокие ели и кедры.

– А я старика Чернякова обходил, – сказал Курбат. – Пойдём быстрее. Нам только бы след найти. Навостри Уреза. Бабушка сказала: без шкуры не возвращайтесь. У меня десять жаканов. А у тебя?

– Пять. Тише!

Ладно. Раз у тебя пять, го я первый буду стрелять. Ты знаешь, как я стреляю!

– Знаю. Молчи. Урез след взял! Слышишь, как гавкает?

– Не глухой. Теперь будет дело. Заряжай!

– Я уже зарядил.

– А я ещё нет. Погоди!

Курбат остановился, зарядил ружьё, и они пошли по тропе вдоль ключа, прислушиваясь к зычному голосу Уреза. Среди ветвей черёмухи показалась крыша, покрытая еловой корой, и стены бревенчатого сруба. Охотники подошли к домику с маленьким оконцем, с открытыми настежь дверями. Посреди единственной комнаты в земляном полу виднелась яма, обложенная камнем. Вода пузырилась в ней, переливалась через край и, журча, убегала под стену. Пахло сероводородом, из дверей обдавало теплом. Вода была горячая, целебная. Здесь колхозники и мылись н лечились от ревматизма п других болезней.

Урез лаял уже где-то далеко.

– Слышишь? – спросил Алеша. – Лает с подвывом.

В это время Курбат заметил чёткий отпечаток медвежьей лапы на влажном берегу ручья. Охотники присели на корточки.

– Ух ты! – промолвил Алёша.

– Что я тебе говорил?

Видишь, двух пальцев нету,

Это же Трёхпалый! – Курбат оглянулся, поводя стволом ружья.

– Да, Трёхпалый. Это на него Урез лает.

Ребята свернули с тропы в заросли багульника, шли, не разбирая дороги, на призывный лай Уреза. Багульник кончился, открылся небольшой луг, заросший кипреем, лопухами, черемшой и множеством других травянистых растений. Часть луга уже лежала в густой вечерней тени, падавшей от краснокорых сосен, и только краешек луга сверкал множеством цветов – красных, жёлтых, синих.

Через луг шла тёмная полоса примятой травы. Алёша пошёл по следу. Курбат потоптался на месте, пришлёпнул на щеке комара. Охотничий пыл у него уже давно пропал, он с удовольствием бы выполнил бабушкин наказ – не ходить дальше бани. Ему не терпелось поскорее вернуться и рассказать о появлении Трёхпалого. Но всё же он пересилил страх и побежал.

Алёша стоял возле скалы. Урез, поскуливая, смотрел то вверх, то на своего хозяина.

– Удрал! – с облегчением воскликнул Курбат, усаживаясь на замшелую валежину. – Ну, твоё счастье, Трёхпалый! Погоди, брат, доберусь я до тебя!

– Совсем недавно был, смотри, бурундучью нору раскопал.

– Это он мастер, – сказал повеселевший Курбат. – Ну-ка, посмотрим, может, орехов нам оставил. – Он заглянул в яму. – Нет, все сожрал. Ну погоди! – Подняв ружьё, он выстрелил два раза в воздух.

– Зачем ты? – спросил Алёша, когда смолкло эхо.

– Для острастки. Пусть знает наших!

С горы, ломая кусты и молодые деревья, что-то скатилось.

– Видал? – прошептал Курбат. – Это он. Пошли домой, а то он всю сопку раскатает по камушку.

– Может, это просто глыба скатилась?

– Миллион лет лежала, не скатывалась, а тут скатилась? Как же! Он за нами из стланика подглядывал. Когда я бабахнул, ну Трёхпалый и пустил камушек,

– Надо было нам за ним подняться, – сказал Алёша. – Урез бы его нашёл и не дал бы ему ходу.

– Надо бы, да жалко – вечереет. Ночью какая охота. Лучше идём пока, а завтра нагрянем на непуганого.

Этот гигантский бурый медведь почти каждый год внезапно наведывался в Тёплую падь. Никогда не нападал ни па людей, ни на скот жил неделю-другую, питаясь кореньями, черемшой, ягодами да рыбой, выброшенной Байкалом на берег. Затем уходил в свои дальние владения.

Курбат с Алёшей вернулись в посёлок уже после захода солнца.

– Эх, и погода будет завтра! – сказал Курбат. – Смотри, на небе одно золото, красноты совсем нету.

– И гуси тоже золотые! – заметил Алёша.

Полюбовавшись закатом, они пожали друг другу руки и разошлись по домам.

УТРО В ТЕПЛЫХ КЛЮЧАХ

Алеша спал на сеновале, завернувшись с головой в дедушкину оленью доху. Ему снилось, будто они вдвоём с Курбатом пойма ли Трёхпалого, посадили в клетку. Но Трёхпалый разломал клетку. Толстенные жерди разлетелись, как соломинки. Ребята побежали в лес.

«Стреляй, разиня!» – закричал Курбат.

Алёша выстрелил в медведя и полетел в пропасть…

На дне пропасти было мягко, тепло, пахло сеном, где-то кудахтали куры. Загавкал Урез. Алёша понял, что проснулся. Он вспомнил, как вчера вечером, когда вернулся домой, дедушка уже спал, а мать сказала:

– Пеструха-то не вернулась. Всех коров Трёхпалый пригнал, а её нет…

Алёша вскочил и быстро оделся. Он открыл двери и зажмурился от яркого света. Роса сверкала на лугу у ручья; там паслись гуси. Кедры, пихты, берёзы застыли на склоне сопки, будто отдыхали перед крутым подъёмом.

Алёша глядел на родной посёлок – всего десяток домов по склонам пади. Внизу млел на солнце голубой Байкал. Алёша любил смотреть на море, такое знакомое и в то же время всегда разное. Сегодня Байкал лежал тихий и ласковый. На его ровной глянцевитой поверхности переливались темные пятна света и теней. К синим горам по воде бежала сверкающая дорожка. Там над белыми воздушными замками из снежно-белых облаков сняло солнце.

Алёша спустился по лестнице на землю. Здесь его ждал Урез. Мальчик потрепал его по шее. Урез чуть слышно поскулил и улыбнулся, показав свои великолепные зубы, которыми он без труда разгрызал кости любой толщины.

– Проспал я. Пойдём купаться, что ли?

Стоял июль, но от воды тянуло холодом. Урез напился с берега и выжидательно посмотрел па Алёшу: неужто его хозяин будет купаться в такой холодине?

Алеша не спеша разделся, отошёл от воды, разбежался и с криком бросился в Байкал. Его обожгла ледяная вода, перехватило дыхание. Урез с лаем забегал по берегу.

После купания особенно вкусной показалась жареная рыба на завтрак. На подоконнике сидел рыжий кот Агапка. Он прихорашивался, делая вид, что не замечает Уреза, своего старого врага. Шерсть на загривке Уреза вздыбилась, он зарычал. Кот повернулся к нему спиной. Урез лёг на землю и, прикрыв веки, не сводил глаз с подоконника в надежде, что Агапка сорвётся на землю.

– А дедушка где? – спросил Алёша у матери.

– Ушёл Пеструху искать.

– Не мог разбудить, что ли?

– Думал, к завтраку пригонит. Как бы медведь не задрал её. Старик Черняков говорил, медведей нынче много появилось.

– Как бы Санька сам кого не задрал…

Зинаида Ивановна строго сказала:

– Не возводи напраслину на человека. Хотя он и непутёвый, но в этом не был замечен. И не глотай, как Урез. Куда спешишь?

– Как – куда? За дедушкой.

– Не бойся, не заблудится.

– Так он ведь слышит плохо, а ты его отпустила одного, без собаки. Вдруг на медведицу напорется?

– Не дай бог!

– Вот видишь, а мне дома сидеть. Пускай, значит, дедушку медведи съедают?

Мать ушла на кухню. Алёша доел рыбу, выпил кружку чая и вылез из-за стола.

– Мам, я пошёл!

– Погоди-ка! На вот тебе. – Мать протянула узелок. – Если допоздна задержитесь, лучше уж с дедушкой в зимовье переночуйте.

Алёша взял ружьё и, размахивая узелком, вылетел из калитки. Такой доброты от матери он никак не ожидал. Как бы ещё не передумала!

– Не ходи по Синему ключу! – вдогонку крикнула мать.

– Не маленький! – ответил Алёша и не спеша пошёл по дороге в гору.

Навстречу катился Тёплый ключ. В нём даже зимой в самые сильные морозы не застывала вода. Посёлок, называемый Тёплым ключом, казался покинутым. Все мужчины ушли в море, а женщины работали на берегу в засольных сараях, в коптильне. Иногда в окнах мелькали пёстрые платья. Слышались удары топора – это кто-нибудь из стариков рубил дрова или затёсывал кол для изгороди.

По другую сторону ручья Алёша увидел Лизу Дудакову. Девочка сидела на брёвнах, поджав колени под самый подбородок. Рядом лежала раскрытая книга.

– Здравствуй, Лиза! – крикнул Алёша. – Ты знаешь, мы вчера чуть Трёхпалого не встретили.

– Мне Курбат уже рассказал. А у меня Буська улетела. Ты, может, встретишь ее в тайге, подмани, пожалуйста! Вот так посвисти. – Она тоненько свистнула.

– Ладно, – сказал Алёша. – Если встречу, то подманю.

– Пожалуйста! У неё на ножке красная ниточка. Сразу узнаешь.

– Эх ты, говорил тебе, не выпускай!

– Тебя бы самого в клетке держать!

Буська – кедровка, коричневая птичка в белую крапинку величиной с дрозда. Эту весёлую пересмешницу ребята отбили прошлой осенью у ястреба Кедровка не могла летать, и они подарили её Лизе. Буська привыкла к девочке, поправилась, стала совсем ручной. И вот улетела.

Возле большого дома на лавочке сидел дед Черняков. Это был очень подвижной, маленький человечек, с румяными щёчками и голубыми плутовскими глазками. Несмотря на тёплое утро, он был в зимней шапке и валенках. Дед скучал.

Работать он не любил и в молодые годы, а сейчас, в старости, просто считал зазорным что-либо делать.

Увидав Алёшу, он даже привстал со скамейки.

– Здравствуй, паря! Куда путь держишь? Да садись, успеешь ещё, день сейчас большой.

– Некогда. За Пеструхой.

– Что это за народ пошёл! Все бегут, бегут куда-то. Раньше, бывало, и дело делали, и поговорить любили. Будто в вас какую машину вставили. Ну, присядь хоть на минутку.

– Другой раз.

– Ну иди, иди, да не вздумай нос совать к Синему ключу!

– Почему же? А я туда и иду.

– Ой, паря, попадёшь ты в медвежьи лапы!

– Как бы он сам не попался нам с дедушкой!

– И Гурий там? Носит вас холера!

Алёша пошёл не оглядываясь. «Почему эго дед Черняков так разошёлся?» – подумал он.

О семье Черняковых давно шла недобрая молва. Они никогда не работали в колхозе. Сам дед и его сын Александр промышляли незаконной охотой. Их штрафовали не раз, а они продолжали своё нехорошее дело, только становились хитрей и осторожней.

Перейдя ручей, Алёша свистнул. Как из-под земли появился Курбат и сразу задал три вопроса:

– На Трёхпалого? Что в узелке? Что это на тебя дед Черняков кричал?

Алёша ответил на все вопросы. В чёрных глазах Курбата, на его круглой смуглой рожице отразилось разочарование.

– Хочешь, пойдём вместе? – предложил Алёша.

Курбат вздохнул и задал три новых вопроса:

– А кто будет за меня окучивать картошку? Кто сходит в сельпо за маслом? Кто наколет дров?

– Ладно, – сказа л Алёша. – Не хочешь, не надо. Я бы пошёл с тобой куда угодно, а ты…

Алёша махнул рукой и быстро зашагал в гору. Урез зарычал на Курбата и помчался за хозяином.

Курбат стоял в раздумье, глядя им вслед. Конечно, все три задания он придумал мгновенно, как только представил себе, что надо идти в Сенную падь, где сейчас печёт солнце и кишмя кишат овода. Придумал тоже искать корову, будто она дороги не знает. Вот если бы пойти выслеживать Трёхпалого! Или съездить в Усть-Баргузин, где они учатся зимой в школе. Там можно встретиться с ребятами, узнать множество новостей, поиграть в футбол, сходить в клуб, где идёт новая картина. Размышляя об этом, Курбат спохватился и побежал за Алёшей.

– Ты думаешь, очень приятно огребать картошку в такую жару? – пожаловался он.

Алёша остановился и посмотрел на товарища. Курбат сказал упавшим голосом:

– Ну зачем ты так смотришь? Думаешь, я всё вру?

– Врешь, а ещё друг. – И Алёша пошёл один.

КРАСНАЯ НИТОЧКА

Падь становилась всё уже и уже, а тропинка круче взбиралась в гору. Ветви деревьев закрывали небо над головой. Каждое дерево, каждый куст, валежину, пенёк он видел множество раз и так привык к ним, что, проходя, не замечал без надобности, как житель города не замечает трамвайные столбы, тумбы, дома на улице, по которой он ходит каждый день. Но у каждого горожанина есть свои любимые здания, улицы, которыми он не устаёт любоваться. Так и у Алёши в тайге были свои любимцы. Он никогда не проходил равнодушно мимо трёх гигантских кедров, что росли возле тропинки и своими корнями, казалось, уходили в недра горы. Ему нравилось ущелье, всегда будто затянутое невидимой паутиной, – в нём эхо много раз повторяло каждый звук. И Алёша никогда не проходил мимо, чтобы не крикнуть и не послушать, как его голос мечется среди скал.

Впереди свистнул бурундук, в ветвях мелькнула его рыжая шёрстка с тёмными полосками на спине. Алёша тоже свистнул, подражая бурундуку, и любопытный зверёк выскочил на поваленный ствол берёзы и, привстав на задние лапки, уставился на мальчика и собаку чёрными, как бусинки, глазками. Видно было, что ему очень страшно, но любопытство превозмогало страх. Урез, заметив бурундука, посмотрел на хозяина и глухо зарычал. Зверёк скрылся под берёзовым стволом. Алёша подумал, что у него здесь, наверно, гнездо и что осенью надо будет проверить его хозяйство.

Урез не побежал за бурундуком. Это было ниже его достоинства. Как настоящая промысловая собака, Урез знал себе цену и не занимался пустяками.

Всю дорогу Урез бежал у Алёшиной левой ноги, иногда только останавливался, чтобы обнюхать ствол или корень дерева. Только однажды он лёгким прыжком соскочил с тропы, придавил лапой мышь и съел её без особой охоты.

Алёша прислушался, не громыхнёт ли где ботало Пеструхи.

В тишине где-то забарабанил дятел, эхо подхватило и разнесло по ущелью весёлый стук. Внизу послышался дремотный голосок ручейка.

Урез завилял хвостом. Они спустились к ручейку, налились вкусной ледяной воды и снова вернулись на тропинку.

Пихты остались позади, тропинка опять вышла на южный склон сопки. Листья деревьев казались белыми от яркого солнечного света. Алёша свернул с тропы и пошёл по высокой траве. Здесь рос гигантский кипрей с красными конусами соцветий на макушке стебля. Начиналась широкая Сенная падь. Скоро сюда придут косари. II ребята увяжутся."с ними, будут ворошить сено, сгребать его в копны.

В воздухе звенели осы, дикие пчёлы. Злые овода кружились над головой. Алёша отгонял их веткой от лица.

Вдруг Алёша остановился. Через падь летела кедровка. Она то взлетала, то, сложив крылья, ныряла к земле. Может, это Лизкина кедровка? Алёше даже показалось, что за ней тянется красная ниточка. Он свистнул, побежал было, но кедровка уже скрылась за вершинами деревьев. Урез навострил уши и заволновался.

– Ищи-свищи её, – проворчал Алёша. – Пошли дальше.

Падь становилась всё шире и шире и вывела к шумной речке Громотухе. Речка вприпрыжку, гремя камнями, неслась к Байкалу. По всему берегу лежали большие валуны, отшлифованные водой. Алёша умылся, хлебнул несколько пригоршней воды. Урез тоже полакал немного и сел, вопросительно глядя на хозяина.

Но отдыхали они недолго. Урез вдруг вскочил и забегал, выражая сильное беспокойство.

– Ну, что ещё там? – спросил Алёша.

Урез обнюхал несколько валунов, определил наконец направление и уверенно побежал по берегу, виляя среди камней, часто оглядываясь на хозяина. Алёша побежал За ним, держа ружьё на изготовку.

Урез остановился и стал обнюхивать пёрышки какой-то птички. Алёша поднял перо. Кто-то здесь ощипывал кедровку. Нет, это не был пернатый хищник. На влажном песке ясно отпечатались следы больших мягких подошв.

Алёша изучал следы: вот здесь он сидел. Вот отпечаток ружейного приклада. Здесь он ощипал кедровку. Нет, выпотрошил и бросил внутренности в речку. Алёша нагнулся и вытащил из воды птичью ножку.

– Смотри, Урез! Буськина! Вот гад!

Птичья ножка была обмотана красной шелковинкой.

– Неужели не знает, что нельзя убивать кедровок? Ты что машешь хвостом? Ищи! Ищи!..

Урезу не надо было повторять, он побежал к зарослям черёмухи. Следы, по которым он шёл, не сулили ему ничего хорошего. Человек, оставивший эти следы, много раз бросал в него камнями, а однажды стрелял из ружья. Несколько дробинок перекатываются под кожей Уреза, но об этом не знает даже Алёша.

ЧЕЛОВЕК С ЖЕЛЕЗНЫМ СЕРДЦЕМ

Когда Алёша скрылся среди деревьев, Курбат поморщился, почесал одну ногу о другую, вздохнул и вприпрыжку побежал домой.

Пробегая мимо Лизиного двора, он остановился.

– Ты куда? – спросила его Лиза. – Домой? А не видал моей Буськи?

– А как же! Разве она ещё не вернулась?

– Ты видел её, Курбатик? Где?

– Я да не видел! Только что. Думал, к тебе полетела.

– А не врёшь?

– Я… вру?! Ты за кого меня принимаешь? – возмутился Курбат, но, впрочем, тут же успокоился и начал увлечённо объяснять: – Смотрю, летит! Туда, сюда! Вижу, кого-то ищет. Сделала полкруга, крикнула и полетела вон туда. Я думал, она к тебе, но раз ее нет, то она в ельнике. Не веришь?

– Конечно, верю, Курбатик! Пойдём, пожалуйста, посмотрим!

Курбат сделал важный вид и сказал:

– Какие вы люди с Алёшкой! Один зовёт – идём корову искать, другая – Буську. Хорошо ещё, что никого третьего нет. Ты не знаешь, никто не потерял змею, лягушку пли дикую утку?

– Мы только посмотрим, Курбатик!

– Прямо хоть разрывайся па восемь частей! Курбат сюда, Курбат туда!

– Ну, как хочешь, тогда я одна пойду.

– Без Курбата? Что ты там найдёшь без него? Хорошо, идём!

Конечно, Курбат не видал кедровки. Как всегда, он немножко раскаивался, что сказал неправду, и ему захотелось пойти и в самом деле разыскать пропавшую птичку. Кроме того, можно было по дороге заглянуть в ущелье и насобирать камней. Больше всего на свете Курбат любил ловить рыбу и собирать разноцветные камни. Ни у кого в школе не было такой большой и разнообразней коллекции минералов, как у Курбата.

Пробираясь через таёжную чащу, Курбат суетился, свистел, вертел головой, ощупывая взглядом каждую пролетающую птицу.

– Вот увидишь, мы её сейчас найдём, – утешал он Лизу. – Раз Курбат взялся, то дело будет. О! Нет, не она – коршун. Ух, тяжело! Какая крутая сопка – давай отдохнём!

Лиза тоже устала и опустилась на траву. Курбат сел рядом и сказал загадочным тоном:

– Ты знаешь, почему получишь свою Буську?

– Не знаю. – Лиза помотала головой. – Почему?

– Потому, что у меня сегодня мягкое сердце.

– У тебя всегда мягкое сердце, ты добрый.

Курбат снисходительно улыбнулся:

– Так всем кажется. Только я, Лиза, если говорить по правде, человек с железным сердцем.

– С каким?

– С обыкновенным железным. И вообще я страшный человек…

– Да ну тебя, страшный человек! – Лиза встала и засвистела.

– Не так! – Курбат вложил пальцы в рот и свистнул на всю тайгу. – Если далеко улетела, только меня она и услышит, а не твой комариный писк.

В это время как раз над вершинами елей летела кедровка, не сворачивая на призывный свист Курбата и Лизы.

– Нет, не она, – заявил Курбат. – Давай лучше залезем на сопку, оттуда всё видно. Ни одну кедровку не пропустим.

С вершины горы, где стоял сухой кедр, похожий на крест, виднелись вдали посёлок, Байкал, синие затененные долины и освещённые солнцем склоны гор. Тайга казалась пустынной. Низко над деревьями пронёсся сокол. А выше пролетела ещё одна кедровка.

– Буська! Буська! – закричала Лиза. – Нет, не она.

Курбат стал ворчать:

– Нужна мне эта Буська! Будто у меня другого дела нет.

– Ах, вот как! Ну уходи. Мне не надо таких помощников. Я думала, что ты не такой.

– А какой?

– Немножко лучше.

– Ты разве не видишь, что я уже весь изсвистался? Шипеть стал.

Ну и шипи. Ты куда это сворачиваешь?

– К Жёлтой горе.

– За камнями?

– Ты, Лизавета, не волнуйся. Мы на минутку. Там недавно был обвал, а после обвала всегда столько красивых камней. Мы на тон неделе с Алёшкой во какой аквамарин нашли! Ты ещё не видела?

– Нет.

– Сегодня покажу. Ты так глаза и вытаращишь.

– Что это я на какой-то камень буду глаза таращить?

– Он же синий, как море. Аква – вода, марин – морская! Не знаешь? Морская вода! Я его ещё отшлифую, тогда увидишь, что это будет.

– Камень и будет.

– Ты ничего не понимаешь в каменной красоте.

– Ну и ладно, идём скорей к твоим камням, а то к обеду опоздаем.

Они вошли в ущелье. Кое-где по уступам стен зеленели берёзы, ёлки, рододендрон.

– Ну, что я говорил! Красота! О! – Курбат поднял камень, похожий на пёстрое яйцо чайки, сунул в карман.

– Мы же были здесь тысячу раз, – сказала Лиза. – Здесь страшно. Камни могут обвалиться.

– Трусиха! А ещё на Луну собиралась с нами лететь. Там не такие скалы! Знаешь, какие там кратеры! О-ё-ёй! О! – Курбат снова нашёл красивый камень.

Он залез на большую осыпь, и Лиза то и дело слышала его восторженные возгласы. Она тоже нашла несколько красивых розовых и голубых камешков и положила в карман платья. На всякий случай она поглядывала вверх и посвистывала: а вдруг пролетит Буська!

У входа в ущелье в тени рос сочный дудник: растение с толстым пустотелым стеблем, широкими листьями и зонтичными соцветиями. Лиза сломила стебель, очистила с него кожицу и стала жевать сочную мякоть.

Подошёл Курбат, нагружённый добычей. Камни были в кепке, выпирали из карманов, даже из-под рубашки.

– Такой пласт отвалился! Ещё никогда таких камней не было. Сейчас покажу. Вкусный дудник? – Он положил на землю кепку с камнями. – Ты не знаешь, какие самые вкусные трубки, вот я сейчас наломаю!

Прошло с полминуты, и Курбат вышел на цыпочках, бледный, с широко раскрытыми глазами, и уставился на Лизу.

Лиза, прижав руки к груди, прошептала:

– Кто там?

Курбат покосился на заросли и сказал, кисло улыбаясь:

– Ты не бойся! Там медведи…