Текст книги "Капитан Серебряной розы (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Гайрэ Недооракул. Пролог.

   Путь, приведший мой Дом к падению, начинался обыденно... но при этом крайне торжественно. Противоречивое сочетание? Да. Но... Что может быть обыденней помолвки одного из младших сыновей, пусть и Главы Дома, с девушкой из правящей линии другого Дома? Подобные союзы ежегодно заключаются десятками, и чем-то особенным подобное событие явно не является. Но, с другой стороны, к нему предъявляется множество протокольных требований, которые превращают простой переход замкового двора – в шествие, а рассаживание за столом – в военный маневр, достойный таланта пресловутого Тактика, чье имя давно гремит далеко за пределами Дома Серебряной розы.

   Младший из моих старших братьев светился счастьем. Он давно пытался убедить отца позволить этот брак. Но только сейчас политический расклад сошелся таким образом, что союз с Ландышами мог дать Шиповнику преимущество над Фиолетовой Хризантемой. Так что отец и старший из моих старших братьев – тоже были довольны. Только Скайла... Скайла Оракул смотрела на происходящее с тоской в глазах. И только сейчас я понимаю, что именно она видела...

   Тем не менее, столь радостное для моих братьев событие подошло к концу. И Аилла отправилась в отдаленное владение своего Дома, чтобы отбыть положенный перед свадьбой пост.

   А через неделю пришло известие, что Аиллу похитили адепты запрещенного, но набирающего силу культа Пожирающего Надежду. На брата было жалко смотреть...

   Неделю он метался по магам, оракулам и жрецам... Он сотрясал Сферу миров заклятьями Поиска и Направления, сильнейшими из тех, которые смог найти... Тщетно.

   Скайла тоже была неспокойна. Она отказывалась от еды и держала строгий пост. Она без сна и отдыха проводила какие-то сложные ритуалы, при которых ей периодически требовалась моя помощь. Причем – частенько эта помощь заключалась в том, чтобы стремглав мчаться к медикам и звать их... Но и это не приносило пользы. Повелитель Обреченных умело скрывал своих слуг.

   И вот однажды, на общем обеде Старшей ветви Дома Шиповника, заезжий бард исполнил старинную балладу, в которой, кроме всего прочего, вскользь упоминалось о древней вражде Меняющего Пути и Господина Боли... А на следующее утро брат исчез.

   Скайла перестала проводить неудобопонятные ритуалы. Казалось, что она вернулась к нормальной жизни... И только я могла видеть, что она сосредоточенно к чему-то готовится.

   Беда постучалась в наш Дом вместе с Витриолом из Дома Ландыша. Вестник практически не мог дышать, его лицо было искажено отчаянием... Но он выполнил свой долг, зачитав заявление Главы своего Дома о разрыве помолвки. При этом в качестве причины было заявлено, что несостоявшийся жених связался с Повелителем Всего-и-Ничего и превратился в чудовище...

   А потом Вестник Беды чуть ли не рыдал на крыльце. Его траурные серебряные одежды казалось, потускнели, равно как и серебряные пряди в темных волосах.

   – Почему? Ну почему она... Дура!.. Тупая злобная дура! – У ровесника моего пропавшего брата сводило горло... Он так и не смог произнести ни одного полного предложения, но все и так было понятно.

   К сотрясаемому сдерживаемыми рыданиями мальчишке подошла Скайла.

   – Я, Скайла Оракул – проклинаю! Аилла Ландыш, Аилла Отступница предала любовь – да проживет без любви. Она плюнула в протянутую руку и щедро расплатилась бедой за спасение – да не получит больше помощи и поддержки. И да будет так, пока она не исправит содеянное. Я сказала!

   – Ты думаешь – она сможет? – Взгляд зеленых глаз загорелся надеждой...

   – Нет. Я была бы счастлива, если бы она смогла сломать мое проклятье. Но совершенно не верю в то, что ей это удастся.

   – Тогда... Я, Витриол из Дома Ландыша, благодарю Вас, Скайла Оракул, за то, что Вы не сделали большего.

   – Да не будет между нами беды и вражды.

   – Да не будет.

   Вестник Беды отправился в обратный путь, а Скайла на три дня заперлась в своей башне, и, как я ни стучала, ни просила открыть – все было тщетно. И только голос сестры, четко произносящей чеканные строки на непонятном языке, давал понять, что она проводит некий сложный ритуал. Вмешиваться в чужие ритуалы – опасно, но сейчас что-то во мне требовало, чтобы я прервала этот страшный речитатив. Я так и не смогла... я не смогла сделать ничего...

   Потом был Совет Дома. Совет, на котором отец объявил, что отрекается от своего младшего сына, изгоняет его и лишает имени. И было Тяжкое слово Скайлы. Проклятье Отсеченной ветви грозило падением Дома, если отец приведет свое решение в исполнение. И были удивленные глаза сестры, рассматривающей ритуальный кинжал Главы дома в собственной груди, и объявляющей о том, что пролитая кровь скрепила Проклятье. А потом... Залитая собственной кровью сестра оттолкнула отца. Она должна была упасть сразу: ведь Глава Дома – опытный воин, он не мог промахнуться, нанеся удар... Но Скайла стояла.

   – Я проклинаю тебя, Скайла Оракул... – Даже голос сестры совершенно не дрожал. – За сделанное, за проклятье собственного Дома – да не узнаешь ты покоя смерти и будет путь твой – служением изгнаннику, пока Отсеченная Ветвь не объявит, что ты больше не нужна ему...

   Только теперь силы оставили сестру, и она упала сломанной куклой. Кровь последним толчком плеснула из ее груди на каменный пол Заклинательного зала. Тело содрогнулось в последний раз, и затихло. И только хриплый голос Главы дома подчеркнул реальность этого кошмара...

   – Горевестница. Скайла Горевестница...

   Йорг Тактик

   Отряд пылил по дороге. Покачивались копья пехоты, сверкали на солнце латы рыцарей, приглушенно горели ауры-доспехи боевых магов. Неторопливо колыхалось знамя, пошитое из тяжелой серебряной ткани. Ряд за рядом проходил по дороге, вьющейся по летней выжженной степи.

   Гордое знамя Серебряной розы придавало надежды и уверенности. Вот уже многие годы все сильные противники знали, что любая победа над войсками нашего Дома обойдется им несуразно и непомерно дорого. И, хотя, черный и серебряный издавна считались цветами скорби – все знали, что это скорее траур по нашим врагам.

   Такие ленивые и отвлеченные мысли обуревали меня, Йорга Скалдингера, капитана Дома Серебряной розы, командира отряда, отправленного на помощь дружественному Дому Шиповника, от которого в свое время и отделились (вполне мирно) ветви, ставшие впоследствии Домами Алой, Белой и Серебряной розы. И вот теперь старший Дом оказался в очень тяжелом, практически гибельном положении, и просил о помощи.

   Рука в боевой перчатке сжала повод боевого коня. Тонкая ткань мягко ласкала пальцы. А серебряный узор, придающий легкому шелку прочность лучшей стальной брони – придавал костюму боевого мага Великого Дома и цену, сравнимую с ценой небольшого замка. О том, что привело меня и моих воинов на эту дорогу размышлять не хотелось. Поэтому я и отвлекался на блеск доспехов гордых воинов, на мягкое колыхание знамени... Да на что угодно.

   По чести говоря, в последние несколько лет Дом Шиповника преследовали сплошные неудачи. Сначала адепты культа Пожирающего Надежду похитили невесту младшего сына Главы Дома. Девушка вернулась, но пошли слухи, что ради этого ее жених связался с Повелителем Всего-и-Ничего. Впрочем, подтвердить или опровергнуть эти слухи так и не получилось: мальчишка исчез. А потом события посыпались как горох из распоротого мешка. Где-то сгинул Наследник Дома. Официально Дом объявил, что он отправился разыскать и вернуть своего младшего брата. Но злые языки утверждали, что задачи "вернуть живым" перед ним не ставилось, и исчезновение Наследника – результат того, что его младший брат был активно против исполнения приказа "вернуть мертвым". Вообще-то, это странно: обычно младшим в очереди ставят магические печати, которые должны гарантированно не дать им превзойти старшего. Но... если все-таки мальчик отчаялся настолько, что обратился к Хаосу... вполне возможно, что печати на нем больше нет, и тогда пропажа Наследника получает объяснение. Понятно и то, почему Наследник отправился один: Дом не хотел выставлять свой позор на всеобщее обозрение. Хотя, большинство фракций Серебряной розы скорее сочли бы такие действия поводом для гордости. Тихой, неприметной и тщательно скрываемой, но совершенно однозначной гордости.

   Традиции Дома поощряли стремление достигнуть цели, не обращая внимания на предрассудки. Так что, если бы такая история произошла с Серебряными – мальчика бы тщательно скрыли в глубинах Дома и позволили бы продолжать развиваться, старательно наблюдая за его эволюцией, и воспитывая верность Дому.

   Шиповник же, как и положено Старшему Дому придерживался несколько устаревших, зато фанатически поддерживаемых представлений о допустимом и недопустимом. В этом смысле наши Паладины – черпали свои постулаты прямо из традиций прародителей. Мальчика, преданного и невестой и Домом мне было даже жаль. Я вздохнул, и убрал с лица серебряную прядь, заодно поправив и обруч – знак принадлежности к правящей ветви Великого Дома.

   Но на гибели или исчезновении двух старших сыновей беды Шиповника не окончились. В знак скорби по братьям Скайла, Оракул Дома, принесла Обет Молчания и скрылась в отдаленных Путях, не показываясь даже на обязательных приемах. И, судя по дальнейшему, это молчание серьезно ослабило Дом.

   У меня сложилось впечатление, что как раз в это время, или немного позже, у Дома объявился сильный и коварный враг, поставивший своей задачей не отвоевание куска власти, богатства и влияния, что было обычным в Игре Домов, но полное уничтожение Дома Шиповника. Первые удары этого врага выглядели достаточно слабыми и незначительными, и лишь задним числом я, имевший немалый опыт интриг, оценил их эффективность и зловещую красоту.

   В мои сорок лет мне не впервой было двигать по доске Игры Домов фишки, обозначающие десятки и сотни жизней. Приходилось и снимать их с доски – самому или жертвуя противнику. Но жестокая целесообразность действий этого неведомого врага вгоняла меня в оторопь.

   Вначале исчез гонец, несущий предложение о перемирии давним противникам всех Роз – Фиолетовой Хризантеме. Случай, хотя и не рядовой, но все-таки и не то, чтобы совсем исключительным. В конце концов, в мире, где основным Законом является постоянная вражда Великих домов, такое случается. В сущности, это исчезновение не помешало заключению перемирия, и даже не задержало его. Но вскоре Дом Шиповника ощутил недружественное внимание со стороны царствующего Дома Феникса. Долгое время никто не мог понять, чем вызвано такое высочайшее неодобрение... Пока не стало известно, что в руки Главы Фениксов попало то самое предложение о перемирии, так и не доставленное пропавшим гонцом. Это предложение включало в себя обязательство принять участие в совместных действиях, призванных отобрать у Фениксов никем не признаваемое, но и доселе не оспариваемое влияние на Теневые гильдии, которое, собственно и делало Дом Феникса – Правящим. Причем письмо это было доставлено как раз вовремя: кое-что Домами уже было предпринято, так что отрицать истинность письма не получалось, но и дать эффект эти действия еще не успели и были быстро и легко нейтрализованы Фениксами.

   Конечно, Правящий Дом отнюдь не объявил вендетты. Повод был слишком незначительным, а оспариваемый кусок – и вовсе, "несуществующим". Но теперь Феникс, ранее частенько поддерживающий Дом Шиповника, стал к нему нейтрально-недоброжелательным, что, в свою очередь, сильно облегчило следующие действия неведомого врага.

   Впрочем, в то время само существование этого неведомого отнюдь не представлялось очевидным. Пропажу гонца посчитали значительным успехом разведки, а то и дипломатов Дома Феникса, и Шиповник попытался отыграть понесенные потери на других фронтах. И у него это даже стало получаться... Но каждое действие требовало чуть больше усилий, чем планировалось, и давало чуть меньше эффекта. Причем эти отклонения нарастали и накапливались. И, в конце концов, было высказано предположение, что против Дома играет какой-то враг, для которого не являются тайной многие секреты Дома. Кто-то даже попытался предположить, что этот враг – пропавший младший сын Главы. Но предположившего подняли на смех: в то, что шестнадцатилетний мальчишка мог оказаться способным на такую хитрую, сложную, многоходовую интригу, никто не поверил. А вот идея, что мальчик мог примкнуть к более сильному противнику Дома Шиповника и, добровольно, или не совсем – выдать известные ему тайны, представлялась более осмысленной, но не давала никаких оснований для того, чтобы вычислить этого неуловимого врага.

   Я скривился. Ожог у левого виска от когда-то пробившего защиту вражеского заклинания вновь напомнил о себе. Лучшие медики Дома так и не смогли справиться с ним. И, хотя они смогли сделать шрам почти незаметным – любое неловкое движение оборачивалась несильной, но очень острой болью.

   Дом Шиповника впервые обратился с просьбой о помощи к дочерним Розам. Тогда еще просили не о военной силе, но о Знании... Но оракулы Роз оказались бессильны: двое лишь смогли сказать, что "чья-то воля скрыла от нас судьбу Дома". И лишь Огненная Сарне, Оракул Серебряной розы, смогла преодолеть эту волю. Ее слово гласило: "Проклятие Отсеченной ветви накрыло Дом Шиповника. Берегитесь шторма". Глава Дома Шиповника явно понял в этом пророчестве больше, чем все остальные, но объяснять что-либо не пожелал, лишь объявил об усилении мер безопасности. Тщетно. Гонцы продолжали пропадать, сделки – срываться, или же оказываться существенно дороже, чем предполагалось, информация уплывала к конкурентам или соперникам...

   Вот в такой обстановке и возник на арене отряд Мантикоры. Долгое время он представлялся обыкновенным небольшим наемным отрядом, какие во множестве искали свою выгоды на аренах междоусобиц Великих Домов. Вначале в поведении этого отряда удивляло только то, что его кондотьер никогда и никому не представлялся именем, используя исключительно прозвище, которое мгновенно стало и именем отряда. Мантикора нанимался к самым разным Великим Домам, и очень скоро приобрел репутацию знающего и удачливого кондотьера. Желающие попасть в его отряд выстраивались в очередь к вербовочным пунктам всех городов, где останавливался отряд. Вот только принимали в отряд немногих. Не последнюю роль в этом играло то, что командир бережно заботился о своих людях, стараясь, при малейшей возможности, избежать потерь. И люди шли за Мантикорой.

   А, между тем, дела Шиповника шли все хуже и хуже. Малые дома постепенно стали отходить от основной ветви, а то и переходить под покровительство других Великих домой. В этом, собственно, не было ничего неожиданного. Малые дома всегда искали собственной выгоды, и откачнуться от падающего, чтобы не быть захваченным его падением – такое поведение не рассматривалось как предательство.

   Мантикора же потихоньку наращивал боевую мощь. И однажды Фиолетовая хризантема, перемирие с которой оказалось столь неудачно для Шиповника, наняла Мантикору для разведки в окрестностях одной из периферийных резиденций Дома Шиповника. Разведка была проведена столь успешно, что резиденция оказалась сожжена. Это уже было нечто не вполне обыкновенное. Обычно маги, оборонявшие резиденции Великих домов были столь сильны и обучены, что вполне могли удержать замок против наемного отряда даже в одиночестве. Мага посчитали предателем, и некоторое время искали... но нашли его там, где он и должен был быть: в павшем замке. Мертвым. Вообще-то это было объяснимо: в Альмаргоре (так назывался уничтоженный замок) доживал свои дни один из старейших магов Шиповника. Но вот как о его смерти стало известно Мантикоре – так и не удалось узнать. Хотя дознаватели Шиповника и очень старались. Но... почти все обитатели замка погибли при штурме, так что, если шпион и был – кондотьер, судя по всему, предпочел его убрать.

   После этого Мантикора предложил неслыханные скидки любому Дому, который наймет его отряд против Дома Шиповника. Вот это уже было новостью: чтобы какой-то наемный отряд объявил о своей враждебности по отношению к Великому Дому... Такого еще не бывало. Многие ожидали, что Великие Дома объединятся, и сотрут дерзкого с лица земли... Но на спешно созванном заседании Ландесраада Феникс наложил вето на обсуждение совместных действий против Мантикоры, а сразу несколько Домов объявили, что готовы нанять его.

   После падения Альмаргора положение Шиповника стало критическим. Старые враги активизировались, норовя урвать кусок от падающего гиганта, в том числе и затем, чтобы этот кусок не достался другим. И вот теперь – последний оставшийся замок Дома оказался в осаде. И Глава Шиповника попросил помощи у Серебряной розы в обмен на нечто весьма заманчивое: Шиповник предлагал принести Серебряной розе оммаж, с правом восстановления статуса Дома через два поколения.

   Отряд, возглавляемый мной, спешил на помощь уже практически вассальному Дому. Спешил, надо сказать, не слишком торопливо: известно было, что центральную (и единственную оставшуюся) резиденцию Шиповника осаждают войска Фиолетовой хризантемы, и что основные маги этого Дома не двинулись с места, чтобы принять участие в осаде. Так что, Глава Дома и его сильнейшие и вернейшие вассалы могли удерживать замок против собравшегося к его стенам войска неопределенно долгое время.

   Я встряхнулся, отгоняя сонное оцепенение. Пожалуй, имеет смысл немного поторопить своих людей. Хотя Серебряная роза и союзники обозначили несколько угроз, которые должны были не дать магам Фиолетовой хризантемы покинуть обороняемые ими участки, но все-таки, маг – это маг. Сегодня он там, а завтра собрался – и оказался вовсе даже тут. Порталом, или на призванном драконе прилетел... Это уж как повезет. Хотя вероятность такого события была оценена аналитиками Серебряной розы как невысокая. Ведь уничтожение противостоящего дома дало бы Хризантеме скорее моральные бонусы, нежели какие-то серьезные выгоды: все что у Шиповника можно было отнять и поделить – уже отняли и поделили. А вот риск потерять что-нибудь важное, пропустив удар по незащищенному участку – был весьма существенным. Конечно, оставалась "темная лошадка" – отряд Мантикоры. Несмотря на все усилия разведки, добыть о них достоверную информацию оказалось практически невозможно. Конечно, кое-что было вполне общедоступным: количество бойцов и их вооружение, список выполненных заданий и отзывы работодателей... Но... все время оставалось какое-то ощущение недосказанности. Результаты, достигаемые этими наемниками, были ненамного, но выше декларированных возможностей. Конечно, можно было предположить, что к отряду присоединились маги из числа Отверженных. Но... с одной стороны – чем их мог привлечь только что образовавшийся отряд? А с другой... Как раз перед появлением Мантикоры на политической арене среди Отверженных прошла волна исчезновений. Пропало несколько десятков самых сильных и известных личностей. Некоторых потом даже нашли: кто-то встретил хорошенькую девицу, и удалился строить с ней семейное счастье, кто-то получил крупную сумму за выполненное задание – и "лег на дно", кто-то встретился с давними врагам и конкурентами – с предсказуемым результатом. Так что и остальных списали на те же причины. Конечно, шанс на то, что кто-то из пропавших всплывет в отряде Мантикоры – все равно был. Вот только вычислить кто это, и насколько он или они усилил отряд – возможным не представлялось.

   – Мой капитан! – Я поднял голову, выплывая из собственных мыслей. Передо мной осадил коня вестовой, закрепленный за лейтенантом, ведущим головной дозор.

   – Слушаю.

   – Лейтенант Саар просил передать, что на дороге – солдат в форме отряда Мантикоры, с флагом переговоров.

   – Он один?

   – Да, мой капитан.

   – Проведите его ко мне. – Интересно, что хочет предложить Мантикора, чтобы хотя бы замедлить продвижение отряда Серебряной розы к резиденции Шиповника? Это должно быть что-то запредельное, чтобы заставить меня хотя бы передать это предложение Совету Дома.

   Вскоре на дороге появились четыре всадника. Один из них, действительно – в черно-коричневой форме отряда Мантикоры, но помятой и местами – обгоревшей. Видно было, что недавно он побывал в жарком бою. Всадники приблизились.

   – Итак, что Мантикора хочет предложить мне, чтобы замедлить продвижение моего отряда? – Тон давал понять, что остановить меня Мантикора не сможет никакими предложениями.

   – Ничего. – Я был более чем удивлен. – Моему кондотьеру совершенно безразлично, когда именно вы появитесь у развалин, и появитесь ли вообще.

   – У развалин?

   – Да. Этой ночью главная резиденция Дома Шиповника была взята приступом совместными усилиями нашего отряда и регулярных войск Фиолетовой хризантемы.

   – И почему я должен Вам верить?

   – Не должны. Придя на место – Вы убедитесь во всем сами.

   – Тогда зачем Вы здесь?

   – Передать Йоргу Тактику, младшему сыну Главы Дома Серебряной розы, предложение моего кондотьера, не относящееся к боевым действиям между нашими отрядами.

   – И в чем же оно заключается?

   – В ходе ночного боя нами было захвачено некоторое количество пленных: женщины и дети, принадлежавшие Дому Шиповника.

   – И на каких условиях Ваш кондотьер согласен их освободить? Учтите, я не могу предложить слишком много: я всего лишь младший сын, и не располагаю значительными ресурсами.

   – Мой кондотьер не собирается их освобождать.

   – Тогда зачем...

   – Мой кондотьер согласен передать их Вам под обещание принять их в Дом Серебряной розы по полному ритуалу. У Вас достаточно полномочий, для того, чтобы дать такое обещание от имени Дома. – Сказать, что я был ошарашен – значит не сказать ничего.

   – Но... зачем Вашему командиру такое? Я пока не вижу его интереса.

   – Мантикора поклялся уничтожить Дом шиповника. К Вам перейдут последние представители этого Дома. Сменив имя по полному ритуалу – они утратят возможность восстановить статус Дома, и мой кондотьер выполнит свою клятву, не проливая ненужной крови.

   – Что ж. Это приемлемо. Я согласен.

   – Прошу простить, но моему командиру нужно более формальное обещание.

   – Хорошо. Я понял Вас. Я, Йорг Тактик, младший сын Главы Дома Серебряной розы обещаю принять тех представителей Дома Шиповника, которых мне передаст кондотьер Мантикора, в Дом Серебряной розы по полному ритуалу. И да будут порукой в этом мое Слово и моя Сила.

   – Принято. Пленные будут доставлены Вам в течение ближайшего получаса.

   – Отправляйтесь, Посланник.

   Я отстраненно наблюдал, как переговорщик, удалившись на предписанное протоколом расстояние, забрал свое оружие у лейтенанта Саара, и скрылся. И настроение мое было при этом неоднозначным.

   Гайрэ Недооракул.

   Солнце медленно скрылось за горизонтом. Сегодня – особенная ночь. Сегодня решится: быть или не быть нашему Дому. Проклятье Отсеченной ветви, его отблеск ложится на все лица, которые я вижу в осажденном замке, последней резиденции Дома Шиповника. На некоторых лицах этот отсвет превращается в Маску Смерти, другие, детские – уродует оковами и решеткой, а уж во что он превращает лица женщин... Как хорошо, что я – не Скайла Горевестница, и не могу видеть собственную судьбу. Скайла, Скайла... сестренка, что же ты наделала...

   Многие лица, даже уже отмеченные Смертью, освещает надежда. Все обитатели осажденного замка знают, что к нам идет помощь. Что завтра под стенами окажется отряд Серебряной розы, который ведет сам Йорг Тактик, брат наследника Дома, полководец, доселе не знавший поражений и боевой маг из первой десятки. Вот только они не знают, что помощь не успеет. Я ясно вижу, что все решится этой ночью, когда Роковая звезда встанет в зените. Это знаю я, и знает тот, кто принес и установил перед главными воротами знамя Мантикоры. Наш враг. Тот, кого мы сделали своим врагом. Мой брат, хотя его и изгнали из Дома.

   Легкий ночной ветерок шевелит мои длинные волосы. Серебро – знак принадлежности к правящей ветви, одинаковый для любого Великого Дома, говорит о моем положении яснее, чем любые гербы и дорогие наряды. И только при Посвящении Главы Дома серебро становится золотом. Тоненькие, хрупкие пальцы впиваются в ограду наблюдательной площадки донжона.

   Отец с утра заперся в Заклинательном зале цитадели. Наверное, он обновляет и усиливает защитные чары замка. Он не хуже меня чувствует присутствие Проклятья, ведь сегодня Мантикора не счел нужным скрываться, и его Сила горит темным пламенем. Вот только отец не знает, что его труды тщетны. Шторм вот-вот разразится, и ни чарам, ни стенам, ни доблести воинов не сдержать его. Так сказала Скайла, и так будет.

   Как же ругался отец по поводу закона, запрещавшего обучать более одного оракула в одном поколении. Теперь, когда Скайла мертва, отец все равно, что слеп. И некому отвести Проклятье. Говорят, что Серебряная роза нарушила этот закон, и Сарне Огненная обучает сразу трех племянниц... Но никто так и не смог добыть достоверную информацию о делах этого, весьма скрытного, дома.

   Я знаю, что отец дал согласие на вхождение остатков нашего Дома в Дом Серебряной розы. Он зря оговорил возможность восстановления статуса. Если бы нас приняли по полному ритуалу... Но полумерами Отсеченную ветвь не остановить. Он хочет необратимого уничтожения Дома. Я говорила об этом отцу... Меня никто не слушал. Так же, как и когда я кричала и плакала, требуя отправить помощь Альмаргору. Меня успокаивали, говорили, что старый Менхер – опытный и сильный маг... А я не могла отделаться от видения того, как серебристое копье пробивает щиты Заклинательного покоя Альмаргора и заклятье накрывает древнего мага. Потом... Сначала сказали, что Менхер предал нас, и переметнулся к Фиолетовой хризантеме... потом – что он умер от старости, а Мантикора как-то узнал об этом раньше Главы. И никто не вспомнил о моем предупреждении. Ведь я всего лишь – недооракул. Девочка, унаследовавшая способности, но никогда не проходившая обучения. Иногда мне кажется, что проклятье сестры накрыло и меня. Иначе – почему мне никто не верит?

   А звезды над головой медленно движутся, совершая свой извечный и необратимый оборот. Кровавый, огненный глаз Роковой звезды подбирается к зениту. Боги Хаоса желают взглянуть на проклятых и обреченных. Внезапно меня накрывает видение.

   ...

   Заклинательный зал. Отец, чьи золотые волосы потускнели от напряжения, а возможно – и оттого, что он скоро утратит статус Главы Великого Дома, плетет все новые и новые заклятья. Он спокоен, сосредоточен, погружен в работу... И не видит, как на полу медленно проступает кровавое пятно. Его уже несколько раз замывали, и даже пробовали закрашивать... но оно все равно проступает. И вот теперь, волей Проклятья – оно обретает свою истинную мощь. Кровь пьет Силу как воду. Рушатся тончайшие, но доселе – нерушимые связи. И Тяжкие Слова, что стальными оковами связывали Стихии – становятся просто бессмысленным набором звуков. С печальным звоном рвутся золотистые нити защитных заклятий... И вот уже первая атака Мантикоры обрушивает стену зала. Пространство сминается с жутким стоном, похожим на вопль боли... А когда я снова могу видеть – отец уже лежит на полу изломанной, брошенной игрушкой.

   ...

   Значит, вот как оно будет. Может быть, имеет смысл попробовать предупредить? Нет. Поздно. Я не успеваю даже дойти до лестницы, по которой смогла бы спустится в Заклинательный зал, когда башня вздрагивает от страшного удара. На этот раз видение опередило реальность на считанные минуты.

   Я подбегаю к краю площадки. Я должна увидеть падение моего Дома, даже если унесу это знание в могилу.

   На том месте, где раньше стояло знамя Мантикоры – высится Игла звездного света. И лучи Роковой звезды багрянцем ложатся на ее гематитовую поверхность. Наверное, это – снова видение, потому что я не могу увидеть этого с такого расстояния и в такой темноте. Роковая звезда встала в зените, и Черное оружие пошло в дело.

   Чудовищная фигура поднимается напротив главных ворот замка. И даже не сразу понятно, что именно в ней чудовищного: она отнюдь не поражает своими размерами, да и призрачные крылья отнюдь не являются чем-то запредельным для магов, глубоко погруженных в изучение стихии Воздуха. Но веет от этой фигуры даже не страхом, но диким, первобытным ужасом. Фигура делает движение рукой, и от нее к воротам устремляется поток огня. Мой охранник, младший боевой маг, презрительно фыркает. Конечно, стены и ворота прежде всего заговаривают от огня. Но этот поток – не обычный огонь. Да и отец мертв, и некому удержать рушащиеся под ударом защитные заклятья.

   Странные, шелестящие звуки достигают моего слуха. И я понимаю – это слова древнего заклятья, запрещенного еще во дни падения Первой Империи. Заклятья, перед которым не могли устоять ни люди, ни камни. Потом ужасный грохот поглощает этот шелест... И ворота рушатся грудой обломков.

   Отсеченная ветвь неумолимо движется к павшим воротам. Остается последняя надежда: что люди, собранные Мантикорой, не захотят последовать за демоном. Тогда будет шанс задавить одинокого врага числом. Но тает и она. По обсидиановому мосту, возведенному волей Проклятья, уже спешат, на ходу смыкая строй, многочисленные копейщики. А над ними серебристым сиянием светится аура защитного заклинания.

   – Моя леди, идемте. Вам следует укрыться. – В первый раз присматриваюсь к охраннику. Да он совсем еще мальчишка. На черном шелке, обычном для боевых магов, вместо сложного узора опытных бойцов – лишь начальные такты защитных заклинаний. Ну конечно, разве стал бы Глава Дома отвлекать ценных боевых магов в преддверии решающей битвы на такую незначительную задачу, как охрана дочери? Я пытаюсь проникнуть сквозь завесу будущего, стараясь узнать если не собственную судьбу – я давно уже убедилась, что этого мне не дано, – но хотя бы судьбу этого мальчика. Тщетно. Чья-то воля вновь скрыла от меня грядущее.

   – Где можем мы укрыться от Рока? Где найдем мы спасение, когда рушатся небеса? – Надежда давно покинула меня. Гнева или ненависти никогда и не было. И лишь сухое отчаяние царапает горло алмазной крошкой.

   – Леди, в замке много тайников. Вы спрячетесь в одном из них, а завтра подойдет Серебряная Роза, придет Капитан Йорг, и с ним – спасение.

   – А ты? Что собираешься делать ты? – Может и стоило бы промолчать, чтобы мой охранник умер в уверенности, что выполнил полученный приказ... но я не люблю и не умею лгать. Даже умолчанием.