Текст книги "Последняя обойма"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

Линолеум на полу был чудо как хорош. Какие-то изощренные сплетения синих и красных линий, странные формы, чарующие глаз... В нормальном положении – то есть стоя – ничего подобного и не замечаешь. Топчешь такую красоту ботинком, и все. Так что Козлова стоило поблагодарить за то, что приобщил меня к прекрасному. Но только за это. За остальное мне хотелось его убить. Я чувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя отбитый до прозрачности кусок мяса на разделочной доске. Осталось только посолить, поперчить и бросить на раскаленную сковороду.

Я лежал на полу кабинета, и вставать мне не хотелось. Наверное, потому, чтобы не падать снова. Я рассматривал линолеум, потом перевел взгляд левее и тщательно оглядел забрызганный грязью мужской ботинок примерно сорок второго размера. Грязь выглядела свежей, и я сделал заключение, что на улице по-прежнему мерзкая погода. Тем более не было причин вставать с пола.

Потом я немного запоздало сообразил, что в кабинете гораздо светлее, чем в тот момент, когда мной играли в футбол приятели Козлова. Участвовал ли он сам в этом мероприятии – сказать трудно. Я еще не научился распознавать его характерную манеру пинать в поясницу.

То ли наступил день, то ли зажгли верхний свет. Повернуться и увидеть, что же из двух вариантов имело место, было лень.

Тут у меня неожиданно включился слух. Я как-то и забыл про него. Лежал себе в полной тишине. И так мне было хорошо. Пока я не услышал до отвращения знакомый козловский голос:

– ...ты разоряешься? Как будто что-то страшное случилось? – недоумевал он.

– Нет, ничего не случилось, – ответил Гарик, и по его тону я понял, что мой знакомый еле сдерживается. Гарик редко выходил из себя, однако сейчас, похоже, к этому шло. Интересно, что такое учудил Козлов, что разбудил в Гарике зверя?

– Даже если забыть, что это мой хороший знакомый, – сказал Гарик. – Даже если забыть, что я просил тебя сдерживать свои дурацкие инициативы... Все равно это не слишком мне нравится – привозить свидетеля ночью в Управление и бить его до потери сознания. Это не нравится мне, и это никому не понравится.

– А что это вдруг мои инициативы – дурацкие? – обиженно спросил Козлов и засопел. – А твои – не дурацкие? Что я сделал неправильно? Я узнал, что твой друган смотался от наших ребят, скинул слежку с хвоста... Я велел подождать его у подъезда и привезти сюда. Он пришел в третьем часу ночи, поэтому и оказался здесь так поздно. Скажи ему, что меньше шляться по ночам надо.

– А ты, значит, сидел тут и ждал его до трех ночи? – спросил Гарик. – С каких пор ты стал задерживаться на работе после шести вечера? Раньше за тобой такого не замечалось.

– Это наказуемо?

– Избивать свидетеля – наказуемо. Нарушать распоряжения старшего по званию – наказуемо. За Шумовым решили пустить слежку, но никто не говорил, что его надо так обрабатывать.

– Я считаю, что он крепко завязан в деле «Европы-Инвест». Может быть, он главарь всей этой шайки.

– А я считаю, что это дурацкая идея, – устало проговорил Гарик. Ботинок сорок второго размера исчез из поля моего зрения. Скрипнуло кресло.

– Это мое убеждение, – упрямо повторил Козлов. – Если ты не согласен, то я напишу рапорт и передам его кому следует.

– Пиши, писатель, – сказал Гарик.

– А если там узнают, что ты водишь дружбу с подозреваемым в организации преступления...

– И что дальше?

– А ничего. Представь, какие могут быть последствия.

– За избиение свидетеля тоже по головке не гладят.

– Это была самооборона. Он ударил меня. Ребята старались его удержать.

– Знаю, знаю, как твои ребята стараются... – с иронией ответил Гарик.

– Это не ребята. Это какие-то... – Слово, которым я хотел заклеймить подручных Козлова, вылетело у меня из головы. Процесс отрыва от пола отнял у меня слишком много физических и умственных сил. Вставать и разговаривать одновременно я не мог. Интересно, я всегда теперь буду таким идиотом? – Ну и сволочь этот твой Козлов, – прокряхтел я в сторону Гарика, не обращая внимания на моего обидчика. А тот немного помрачнел лицом, потом выругался и выскочил из кабинета. Оно и к лучшему.

Я доковылял до табурета, пихнул его ногой к стене и, испуская протяжные стоны, поместил свое измученное тело в сидячее положение.

Гарик с интересом наблюдал за моими перемещениями по комнате. И молчал.

– Я там все лежал и ждал, когда же ты вспомнишь обо мне и поможешь встать, – начал я. – Но не дождался. Вы так увлеклись беседой...

– А я подумал, что ты сам справишься, – сказал Гарик и стал массировать виски. Вид у него был не слишком веселый. И говорил он со мной не то чтобы враждебно, но с известной долей раздражения. – Ты большой мастер самостоятельных действий. Вот сам и выпутывайся...

– Если ты насчет вчерашнего...

– И насчет вчерашнего тоже. Хорош гусь, я ему все выложил как на блюдечке, а он прослушал, кивнул и смотался!

– Так получилось...

– Ага, конечно. И что это за громила там за тобой рванул? Кто это? Знаешь?

– Понятия не имею, – соврал я.

– А знаешь, что с ним случилось?

– Случилось? – Я вытаращил глаза. – А с ним что-то случилось?

– А ты не знаешь?

– Я? Откуда? Я выскочил во двор, перелез через забор и... И все.

– А какого хрена ты побежал, если не знаешь этого типа?

– Инстинкт самосохранения. Вряд ли он погнался за мной, чтобы спросить, который час. Так что с ним случилось?

– Он умер, – сообщил Гарик и уставился на меня. Черта с два. Я так устал, что на моем лице вряд ли кто-то мог прочитать что-нибудь. Гарик с минуту таращился на меня, потом разочарованно отвернулся к окну. – Разрыв какой-то там артерии. Прямо во дворе «Кометы». И ты, конечно же, здесь ни при чем? Можешь не отвечать, я уже знаю, что ты скажешь. – И он махнул на меня рукой. – Если бы ты понимал, Костя, в какое дерьмо ты меня втащил...

– А он и вправду может настучать? – поинтересовался я. Фамилия «Козлов» не была произнесена, но Гарик среагировал весьма непосредственно: скрипнул зубами и с ненавистью уставился в закрытую дверь.

– Кто его знает, на что он способен, – пробурчал Гарик. – Он словно взбесился... Я его таким нервным никогда не видел. И не сидел он по ночам в кабинете, не таскал никого на ночные допросы... Дурдом какой-то.

– Он был пьян, – сказал я и смущенно улыбнулся: ябедничать, пусть даже на такого придурка, как Козлов, было неприятно.

– Да ну? – без особого энтузиазма отозвался Гарик. – Не врешь?

– Не вру, – честно сказал я. Так редко мне приходилось говорить правду за последние дни, что эти два слова я проговорил с каким-то наслаждением.

– Может быть, – задумчиво произнес Гарик. – Выпить он не дурак... Но на работе? Такого за ним раньше не водилось.

– Все когда-то начинается, – философски заметил я.

– Ага. – Гарик внезапно хлопнул себя по лбу. – Вот черт! А я-то думаю: «Что от него мятной жвачкой разит, как от школьника?!» Запах забивал, мудила!

– Мудила, – согласился я.

– А ты не лучше, – заметил добродушный Гарик. – Давай, рассказывай, что должен. Твоя половина уговора.

– Прямо здесь? – Я выразительно похлопал себя по ушам.

– Тебе, видать, мозги отшибли, Костик, – вздохнул Гарик. – Это же не Кремль. Кто нас станет прослушивать. Разве что Козлов за дверью стоит, врос ухом в замочную скважину...

Гарик внезапно схватил с пола пустую мусорную корзину и метнул ею в дверь. Та распахнулась от удара. Козлова в коридоре не было. Или же он оказался фантастически проворен и успел отскочить.

– Продолжаем разговор, – более уверенно сказал Гарик. Он все-таки выбрался из-за стола и поставил кресло рядом с моим табуретом. – И будь, пожалуйста, честен, – попросил он. – Если не можешь сказать правду, лучше ничего не говори. Но не ври. По-моему, в протоколах уже достаточно записано твоего вранья. Я прав?

– Ну-у-у, – уклончиво протянул я.

– Я прав, – сделал вывод Гарик. – Итак. Кто организовал налет на «Европу-Инвест»?

– Ты еще спроси, где Янтарная комната! – возмутился я. – Попроще, попроще что-нибудь спроси...

– Сидоров участвовал в налете?

Это был странный вопрос. И объяснение могло быть только одно: Гарик сильно сомневался в официальной версии. Сидоров не казался ему крутым гангстером и убийцей.

– Ты же видел пленку, – сказал я.

– Хочу услышать твое мнение.

– Хм, – теперь и я задумался. – Ну, скажем так: он в этом замешан. Но Сидоров – не организатор. Я даже думаю, что его использовали для каких-то непонятных целей. А потом попытались подставить. Я же тебе говорил...

– Угу. – Гарик сморщился, словно отведал что-то кислое. Кожа на лбу собралась в лесенку морщин, и на миг Гарик показался мне древним стариком, смертельно уставшим от этой идиотской земной жизни. Потом впечатление прошло. – А он жив?

– Сидоров?

– Угу.

– Как тебе сказать...

– Только не ври, – прошептал Гарик. – Все врут. А кто не врет, тот ничего не знает. Мне нужна опорная точка, мне нужны хоть какие-то факты. Дай мне факты. Он жив?

Я кивнул.

– Что он тебе рассказал обо всей этой истории?

– Ничего.

– Он что, боится?

– Он тяжело ранен. Не приходил в сознание.

– Угу, – кивнул Гарик. Выражение усталости и раздражения постепенно исчезало с его лица. Он впитывал информацию. – Его ранили охранники «Европы-Инвест» или...

– Три разные пули, – сказал я. – Сзади в ногу, в плечо и в живот. Я думаю, что охранник ранил его в ногу. У них ведь там «Калашниковы», да?

– Верно. – Гарик не без удивления посмотрел на меня. – «Калашниковы» и «ТТ». Откуда ты знаешь?

– Неважно. Так вот, охранник ранил его в ногу, но он все-таки выскочил на улицу. И сел в машину, которая его ждала. Они куда-то поехали. И Сидорову выстрелили в живот.

– Пытались убить ненужного свидетеля?

– Скорее всего.

– А третья пуля?

– Сидоров с пулей в животе смог добраться до своего автосервиса. Там он хотел отсидеться, но его нашли.

– Кто?

– Два типа в черных масках. Кто такие, откуда – не знаю.

– И они влепили Сидорову еще одну пулю?

– Угадал.

– Но Сидоров смог оттуда выбраться, да? Или нет... Его оттуда вытащили. Куда уж ему бегать, с тремя пулями-то. Я прав?

– Допустим.

– Я знаю человека, который вытащил Сидорова из автосервиса, – гордо сказал Гарик. Так, наверное, Шерлок Холмс сообщал недотепе Ватсону об очередном гениальном умозаключении. Я не стал спорить с Гариком и кивнул.

– А двое в черных масках? – спохватился Гарик. – Ты их случайно не...

– Это они меня едва не...

– А-а-а, – протянул Гарик, как мне показалось – не без удовлетворения. – И ты понятия не имеешь, кто это такие?

– Могу лишь подбросить пару особых примет. Сгодится?

– Все сгодится.

– Один сейчас ходит с загипсованной рукой. У другого – свежий шрам под левым глазом.

– Ты его укусил?

– Я пытался пробить его череп шилом.

– Н-да. – Гарик покачал головой. – Круто ты с ними обошелся... Что ж, если попадутся такие типы – разберемся.

– Я надеюсь, что они не из вашего ведомства?

– А с чего вдруг такие мысли? – нахмурился Гарик. Профессиональное заболевание всех военных и милиционеров – «переживание за честь мундира» – присутствовало у Гарика, пусть и не в такой тяжелой форме, как у его начальников.

– У меня была такая мысль, – пояснил я. – Ваши ребята искали Сидорова, вломились в автосервис...

– Вряд ли бы они стали это делать в масках, – возразил Гарик.

– Вот и я так же подумал, – радостно сообщил я. Хоть одна приятная новость за последнее время: я изуродовал не милиционеров. Хотя какая разница? Все равно те двое, пусть даже и без мундиров, спят и видят, как со мной расквитаться...

– А потом ты увез Сидорова в безопасное место, – вернулся к основной теме беседы Гарик. – Куда именно – ты, конечно же, не скажешь...

– Конечно, не скажу.

– Ничего, переживем... Могу только посоветовать – будь осторожен. За этим делом наверняка стоят ребята серьезные. Пока они Сидорова не уберут – не успокоятся. Может, все-таки нам заняться твоим приятелем? Мы бы взяли его под усиленную охрану...

– Усиленная охрана – это хорошо, – согласился я. – Но тогда все ваше Управление и еще человек пятьдесят за пределами Управления будут знать, где находится Сидоров. Если, как ты говоришь, тут замешаны серьезные ребята, они продолжат свои попытки убрать Сидорова. А сейчас только я один знаю о местонахождении Сидорова. И это стоит любой усиленной охраны.

– Дело твое. Но помни, что ты, особенно для Козлова, – подозреваемый. Слежку с тебя не снимут...

– Это не проблема.

– Проблема в том, чтобы ты не оказался действительно замешанным в дело. Понимаешь?

– То есть?

– Если все обстоит именно так, как ты мне сказал – это не беда. Но если ты что-то скрыл... Если ты мне не сообщил каких-то важных фактов... Это беда.

Открыл Америку. Я и сам знаю, как это называется.

Глава 15

Гарик, как и в прошлый раз, проводил меня до автостоянки. Там я вложил ему в ладонь три деформированных кусочка свинца.

– Это что, те самые? – спросил Гарик, деловито рассматривая пули. – Сидоровские?

– Они самые.

– И что ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты провел экспертизу. Не совсем официальную, потому что тебе будет трудно объяснить, где ты взял эти пули...

– Да уж, – вздохнул Гарик.

– Сравни с тем оружием, что использовали охранники «Европы-Инвест».

– Я найду что сделать, не волнуйся.

– Ну, раз ты такой понятливый... Я тебе по секрету скажу еще кое-что.

– Приберегаешь гадости напоследок? – насторожился Гарик.

– Вы просматривали только те видеозаписи с камер «Европы-Инвест», что были сделаны во время ограбления?

– Ну да... А зачем смотреть другие?

– Вот и правильно. Вот и не смотри. А главное, Козлову не давай смотреть.

– Так. – Гарик уже в который раз за утро нахмурился. – Что там на этих пленках? Ты?

– Я. За пару часов до ограбления я заходил в вестибюль «Европы-Инвест» – Гарик тяжело вздохнул, и я поспешил его утешить, насколько это было возможно. – Это случайно вышло... Я же не знал, что через два часа Сидоров ринется на штурм...

– Ох, Костик, – укоризненно покачал головой Гарик. – Дай бог, чтобы ты действительно об этом не знал... А вообще не переживай насчет пленок. Идея просматривать все пленки со всех камер пока не приходила в голову никому из нашей группы... Вот комиссия, что из Москвы приехала, та наверняка смотрит все подряд. Ты говорил, что они приезжали к твоему дому?

– Было такое.

– Как бы они тебя не подцепили на крючок, Костик. Они ведь тоже ребята ушлые. Они свои деньги ищут.

Я сразу вспомнил про тридцать две тысячи долларов, обещанные мне Марком. Предложение казалось все более соблазнительным, только... Только заработать эту сумму я мог, лишь подставив Сидорова в качестве приманки, чтобы сбежались по его душу вооруженные до зубов убийцы... Не хотелось мне устраивать такое, совсем не хотелось.

– И еще одно, – сказал Гарик. – Наша агентура среди уголовников дала информацию, что в деле «Европы-Инвест» замешан Гиви Хромой. Как тебе такое?

– Он замешан там со вчерашнего дня, – ответил я. – Налет организовывал не он.

– Откуда ты знаешь? – изумился Гарик. – Про вчерашний день...

Я загадочно улыбнулся. Я мог бы рассказать, как подслушал телефонную беседу Гиви с неизвестным партнером, но предпочел отмолчаться, сохранив значительный вид.

– Его подключили к поискам Сидорова, – небрежно сообщил я.

– И я очень не завидую вам с Сидоровым, – сказал Гарик. – Когда играешь в одиночку, Костик, то тебя очень легко раздавить. Особенно такому человеку, как Гиви.

– Зато у меня всегда большие возможности для маневра, – парировал я. – Я как маленькая рыбка – проскальзываю сквозь сеть...

– Гиви не рыбачит сетями. Гиви глушит рыбу динамитом, – заметил Гарик и помахал мне рукой.

Глава 16

Гарик направился к Управлению внутренних дел. Ему предстояло еще часов девять торчать в этом заведении, где по ночам происходят несколько странные вещи. Во всяком случае, со мной. «Только с тобой они и происходят», – сказал бы, наверное, Макс. Но в ближайшее время я вряд ли услышу его комментарии на свой счет. А жаль.

Гарик ушел, а я подумал, что в данный момент мне не помешал бы длинный, как трамвай, «Линкольн», куда бы я мог забросить свое разбитое тело. И чтобы это тело было потом доставлено по адресу...

Однако никто не собирался подавать мне «Линкольнов». Я бы согласился и на «девятку», но и тут вышел облом. Я порылся в карманах и понял, что такси мне этим утром не по карману. Пришлось добираться на автобусе, и я не знаю, где мне сильнее намяли бока – в кабинете Козлова или в общественном транспорте. Единственным удовольствием в этой поездке был вид белого «жигуленка», вяло тащившегося за автобусом. Я даже хотел показать своим преследователям язык, но не обнаружил в себе сил для этого. Да и стекла в автобусе были такими грязными, что со стороны никто ничего не заметил бы.

Меня выдавили на автобусной остановке из дверей, как зубную пасту из тюбика. Я поплелся домой. «Жигуленок» пытался выдерживать такую же скорость, но не смог. Машина обогнала меня, остановилась у подъезда, и две пары заботливых глаз проследили мой долгий путь домой.

Вдобавок ко всем несчастьям навстречу мне из подъезда выкатился Ленкин муж с чемоданчиком в руке. Увидев меня, он замер, как сеттер в охотничьей стойке. Похоже, он колебался – стоит ли начинать свалку немедленно или сходить домой переодеться, а уже потом броситься на обидчика. То есть на меня.

Я в свою очередь чувствовал себя верблюдом, пересекающим огромную пустыню. Ленкиного мужа я принял за мираж и проследовал мимо, не удостоив его взглядом. Тот, еще больше оскорбленный моим равнодушием, пропыхтел что-то злобное и матерное, а затем направился по своим делам.

Я стал раздеваться еще в лифте. Расстегнул пуговицы на плаще и взялся за брючный ремень. Тут дверцы лифта раскрылись, и я столкнулся лицом к лицу с пенсионеркой из сороковой квартиры. В былые времена она уважала меня за то, что пустые бутылки я оставлял именно у ее двери. Но сегодня я упал в ее глазах. Бабка уставилась на мои пальцы, теребящие пряжку ремня, и попятилась назад.

Не вдаваясь в объяснения, я вышел из лифта и – к своей безмерной радости – наконец-то оказался дома, в своей квартире, отгородившись стенами от Гиви Хромого, Козлова, Разговорова, Ленкиного мужа, бабки из сороковой квартиры и всех прочих...

То есть это я так подумал, что отгородился. На самом деле все вышло немного не так. Просто в тот момент, когда я стянул с ноги второй ботинок и приготовился рухнуть на кровать, чтобы забыться... Просто в этот момент я обнаружил, что моя кровать занята.

На ней сидела женщина. И все бы ничего. Не в первый раз женщины сидели на моей кровати. Я мог бы попросить женщину подвинуться. Но только не эту женщину.

Потому что тем же легкомысленным движением, каким нормальные дамы вертят между пальцев подаренную мужем безделушку, эта, с позволения сказать, дама вертела на пальце «парабеллум», в скобу которого был продет ее указательный палец.

Между прочим, наманикюренный.

Глава 17

– У тебя такое выражение лица, словно ты не рад меня видеть, – сказала Анна и убрала пистолет в наплечную кобуру. – Теперь ты чувствуешь себя лучше?

– Нет, – мрачно ответил я и сел рядом. Появилось большое искушение согнать Анну с постели и завалиться спать. Однако я не привык выпроваживать женщину, которая добровольно оказалась на моем ложе. Да и вряд ли Анна дожидалась меня для того, чтобы позволить себя выставить за дверь. У нее наверняка ко мне дело.

– Как вы меня все достали, – с искренней болью пробормотал я и повалился лицом в покрывало, не обращая внимания на Анну.

– Хорошо, что тебя достали мы, а не те, другие, – возразила Анна. – Ты не замечаешь, как тебе везет.

– Это везение? – возмущенно отозвался я. – А что тогда, по-вашему, невезение?

– Невезение – это когда в ресторане «Комета» за тобой гонится громила. И некому помочь.

– Что?! – Я подскочил на кровати как от удара током. – Откуда такие сведения?

– Мы здесь не на отдыхе, – напомнила Анна. – От ментов ты смог легко оторваться, но у меня опыта чуть побольше...

– Ты проследила меня до «Кометы»?! Этого не может быть, – сказал я, впрочем, без особой уверенности.

– Все может быть. – Анна встала с кровати и потянулась. Не время было об этом думать, но фигура у нее оказалась впечатляющей. Для фотомодели Анна имела слишком короткие ноги, но это являлось, пожалуй, ее единственным недостатком. Пропорциональное сложение, тонкая талия, в меру широкие бедра. Стройные линии тела были особенно заметны в ее нынешнем наряде – обтягивающие черные джинсы, синяя мужская рубашка навыпуск и черная шерстяная жилетка. Ремни кобуры стягивали ее тело, заключая левую грудь в квадрат из полосок черной кожи. Это выглядело весьма сексуально. Я с удивлением ощутил, что мне уже не так хочется спать, как пять минут назад.

– Я проголодалась, пока тебя ждала, – сообщила Анна, прохаживаясь на носках вдоль книжного шкафа. – Пришлось немного порыться у тебя на кухне. Хотя ничего особенно вкусного там не нашлось...

– Я редко питаюсь дома.

– Это заметно, – кивнула Анна и похлопала себя по бедрам. – Я тоже сижу на диете.

Она села на ковер, по-турецки скрестив ноги. Я понял, что спать сейчас не время. Соскочив с кровати, я прошел в ванную и умылся холодной водой. Потом полюбовался в зеркало на опухшую физиономию, красные от недосыпания глаза и поросшие щетиной щеки. Впору было сниматься в фильме ужасов.

Я еще некоторое время пялился на собственное отражение, ожидая, пока это малоприятное зрелище приведет меня в чувство. Вскоре это случилось. И тут же я понял смысл слов Анны. Настоящий их смысл.

– Черт побери, – прошептал я и метнулся обратно в комнату. Анна все еще сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Нашла время медитировать.

– Ты проследила меня до «Кометы», – сказал я. – А потом? Когда ты увидела, что за мной гонится этот шкаф? Что ты сделала?

– Ты был мне нужен, – ответила Анна, не поднимая век. – А шкаф, как ты выражаешься, не был мне нужен. Я его нейтрализовала.

– Черт побери! – едва не заорал я. – Ты же его убила!

– Очень может быть. – Ее голос был спокоен как поверхность пруда в безветренную погоду. – Неужели у тебя есть ко мне претензии по этому поводу? Ты предпочел бы, чтобы шкаф схватил тебя за горло? Что вы с ним не поделили, кстати?

– Это неважно, – махнул я рукой. Ноги подкосились, и я рухнул на кровать. Та жалобно скрипнула. – Просто этот тип, Автандил, работал на Гиви Хромого. Знаешь, кто это?

– Само собой. Полагаю, теперь Гиви захочет отомстить за смерть своего человека.

– Да уж...

– И что самое интересное, – она улыбнулась, – все видели, как Автандил бросился за тобой. И никто не видел меня.

– Откуда ты знаешь?

– Я профессионал. Мне платят деньги за то, чтобы незаметно делать такие вещи. Извини, но Гиви будет мстить тебе за смерть Автандила.

– Знаешь что? – Я протянул руки, чтобы поднять этой стерве веки и сказать прямо в наглые ее глаза все, что думаю по этому поводу. Но она успела перехватить меня. Ее сильные пальцы стиснули мои запястья. И она открыла глаза.

– Знаю, – медленно кивнула Анна. – У тебя и раньше хватало неприятностей. А я их тебе добавила. Это ты хотел сказать?

– Примерно... Только в других выражениях.

– Ну так вот, Костик. Вывод из всего этого один: только мы можем тебя спасти. От милиции, от Гиви Хромого... Сотрудничай с нами, помогай нам – и все будет в порядке. Понимаешь?

– А что вам еще нужно? – осведомился я, чувствуя, как жизнь оставляет мое бренное тело. Я метался между милицией и бандитами, ломал руки и вонзал шило, выдерживал избиения и бегал под пулями. А потом явилась какая-то бабешка и сделала меня на раз. Да так, что я этого и не заметил.

– Что нам нужно? Да все то же, Костя. Твой друг Сидоров.

– Стоп. – Я подумал, что на моих умственных способностях все еще сказывается пребывание в козловском кабинете. – Как это – все то же? Разве вы не знаете, где Сидоров?

Теперь настал ее черед удивляться.

– Нет, не знаем. Откуда нам знать?

– Но ты же сказала, что следила за мной вчера. Что я смог оторваться от ментов, но не от тебя. Разве не так?

– Так. Я проследила за тобой до «Кометы». Потом Автандил погнался за тобой, я выскочила за вами во двор... И все.

– Как все? Ты не следила за мной дальше?

– Я же не Господь Бог. Я не успела перескочить забор, я была занята Автандилом.

– Забор? – Я почувствовал себя полным идиотом. Я не понимал ее, а она не понимала меня. И очень злилась по этому поводу.

– Ты же перескочил через забор, так?

– Нет. – Я отчаянно замотал головой. – Я сначала залез под машину... А уже потом, после того, как...

– Блин! – яростно произнесла Анна и треснула кулаком по полу. – А я-то думала...

– Извини, но я не горный козел, чтобы вот так скакать... – Хорошее настроение возвращалось ко мне, но Анна все больше и больше мрачнела. – Так, значит, ты потеряла меня после «Кометы»?

– Потеряла, – буркнула она. – А ты после «Кометы» отправился навестить друга Сидорова?

– Кто знает, кто знает, – уклончиво ответил я. Анна посмотрела мне в глаза и разочарованно призналась:

– Я-то знаю... Я-то знаю, какого дурака я вчера сваляла.

– Да уж, могли бы сэкономить тридцать две тысячи долларов.

– Какие тридцать две тысячи? – удивилась Анна. – Ты о чем?

– Это мой гонорар. За помощь вам. Мне обещал Марк.

– Ах, это... Маловато он тебе пообещал. Я бы на его месте пообещала бы и миллион, – с язвительной усмешкой сказала Анна.

– Что это значит?

– Это значит, – она вздохнула, – что Марк может пообещать что угодно, лишь бы добиться своего. А там... Скажу тебе по секрету – Марк редко выполняет свои обещания. Особенно данные малознакомым людям. Так что будь готов к неожиданностям.

– С какой стати ты закладываешь своего напарника?

– Я его не закладываю. Я пытаюсь достучаться до твоего спящего разума и в сотый раз повторяю одно и то же: если ты не будешь с нами сотрудничать, от тебя вскоре не останется даже воспоминаний. Слишком в серьезную драку ты влез. Тебя разотрут, как зерно между жерновами. Или Гиви, или менты, или те, кто организовал налет на «Европу-Инвест»...

– Или вы? – продолжил я этот перечень.

– Или мы, – согласно кивнула Анна.