Текст книги "Последняя обойма"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Еще какое-то время спустя Сидоров очнулся и потащил свое истекающее кровью тело к автосервису. И это ему удалось. Он добрался до телефона и набрал мой номер.

Чувствуя, что слабеет, Сидоров влез в одну из машин, лег на заднее сиденье и опять забылся.

Ну, а потом появился я, вслед за мной (а может, и одновременно) появились два типа в масках. Мы выяснили отношения, я остался победителем, и в качестве приза мне достался Сидоров, к данному моменту столь же подвижный, как и мешок с картошкой. Я забросил его в свою машину и...

– Вот черт! – Я досадливо хлопнул себя по лбу. – Машина-то осталась у больницы! Моя машина там осталась...

– О такой потере даже не стоит сожалеть, – по-своему утешил меня Боб. – Такую тачку лично я отдал бы на благотворительные цели.

Сидоров ухмыльнулся.

– Я вижу, ты совсем выздоровел, – разозлился я. – Значит, дальше будешь выпутываться сам.

– Не знаю, кому из вас труднее будет выпутываться – тебе или ему, – сказала Анна. – На тебя собак повешено не меньше, Костя... Кстати, почему ты ничего не ешь? Кильки в томате видел? Специально для тебя покупала.

– Да ну вас всех, – сказал я. И обхватил руками больную голову.

Глава 9

– Мне, наверное, придется просидеть здесь остаток жизни, – тоскливо сказал я Анне. Свежая газета была только что брошена на стол передо мной. Набранный большими черными буквами заголовок на первой полосе гласил: «Кровавая бойня у Третьей городской больницы!» По соседству помещалась заметка с не менее интригующим названием «Чиновник из городского управления культуры пил кровь своих сотрудников! Вампиры в мэрии!»

– С чего такой пессимизм? – Анна сидела на крышке стола, чистила банан и покачивала ногами. В отличие от меня она пребывала в жизнерадостном расположении духа.

– Теперь на меня повесят и «кровавую бойню». Весь персонал больницы подтвердит, что человек, выкравший больного из палаты, приехал на «Оке»...

– Ты придаешь слишком много значения своей персоне, – заметила Анна. – Никто не знает, что выкраденный больной – это Сидоров. Никто не видел, чтобы ты убивал кого-то.

– Медсестра в коридоре.

– Она была слишком далеко от тебя и слишком быстро убежала. Нет, все это ерунда. Приехали мафиози для какой-то разборки. С кем-то постреляли. Этот кто-то ранил пару человек. Кто убил врача и Марка – непонятно. При чем здесь ты? Ты всего лишь забыл машину у больничного забора. Голова заживет, заберешь.

– А Гиви Хромой? – напомнил я.

– Да, это серьезно, – признала Анна и тут же вонзила ровные крепкие зубы в мягкую сердцевину банана. – Гиви в милицию обращаться не будет. Он сам постарается тебя найти. Ну и Сидорова, конечно. Если заказ еще не отменили.

– Ну и что мне делать?

– Не волноваться. – Еще укус. Розовый язычок быстро слизал с губ прилипшие волокна. – Гиви Хромой нам самим нужен. Для серьезного разговора. Гиви водит компанию если не с главным, то с тем, кто получает от главного инструкции.

– И ты хочешь заставить Гиви расколоться? Чтобы он выдал заказчика?

– Ты очень догадлив, Костя. – Банан был уничтожен в следующую секунду, и шкурка полетела в угол, прямо в картонную коробку, которую мы использовали в качестве мусорного ведра.

– Я думаю, что Гиви не из таких... – начал я.

– Зря ты так думаешь. – Анна спрыгнула со стола и отряхнула руки. – Есть такое правило в бизнесе – личный контакт решает многое. Если нельзя договориться по телефону, если нельзя договориться через посредников, тогда надо идти на личный контакт. И, как правило, это помогает. А наша работа – тот же бизнес.

– Значит, я тебе больше не нужен?

– Еще одно правило бизнеса – никогда не прерывай деловых контактов без особых причин. Ты нам помог, и я хотя бы прослежу, чтобы у тебя не было неприятностей.

– А у меня? – подал голос Сидоров. Он валялся на матрасе и изучал оставленные Бобом журналы. – Чтобы и у меня не было неприятностей...

– Само собой, – кивнула Анна. – Да, и еще, Костя... Гиви ищет вас. И это может оказаться нам на руку. Потому что в тот момент, когда он найдет вас, мы найдем его.

– Ты хочешь использовать нас как приманку для Гиви? – удивленно спросил я. – Ничего себе партнерские отношения!

– Это один из вариантов. – Анна упругой походкой прошлась по комнате, постукивая подошвами ботинок по полу. – Один из возможных вариантов... Все еще может случиться.

– Хотелось бы, чтобы все изменилось к лучшему, – сказал я и закрыл глаза. Мне уже опостылело смотреть на четыре стены, окружавшие меня и Сидорова на протяжении последних трех дней. Этот запах. Тусклый свет одинокой электрической лампочки, свисающей с потолка. В комнате одинаково сумрачно двадцать четыре часа в сутки, потому что здесь нет окон. И это начинает действовать мне на нервы. Я начинаю подозревать, что и за пределами комнаты та же самая картина: сумрак двадцать четыре часа в сутки. Во всем Городе. Во всем мире...

Самое интересное, что плохое настроение только у меня. Сидоров глаз не сводит с фотографий импортных красавиц, добродушно раздвинувших ножки перед объективом. Анна принялась за очередной банан, беззаботная, словно обезьянка на пальме. Только меня мучают внутренние дятлы и проблемы сумрачности окружающей среды.

Я вскакиваю с места, направляюсь к выходу и пинком распахиваю дверь. Анна тут же хватает меня за плечо.

– Далеко собрался, Костя? – Она говорит отнюдь не беззаботно. Я вспоминаю, что кобура по-прежнему на ней.

– В туалет, – доверительно сообщаю я.

– Одна нога здесь, – напутствует меня Анна, – другая...

– В «очке»? – невесело шучу я.

– Не «светись» во дворе, – конкретизирует свою просьбу Анна.

– Да кто меня здесь увидит? Кому мы сдались?

– Один мой знакомый, – медленно произносит Анна, – тоже думал, что никто его не увидит.

– И что он сделал?

– Закурил.

– Последствия?

– Он очень широко пораскинул мозгами. В радиусе полутора метров. Пуля в переносицу.

Я тяжело вздыхаю и берусь за дверную ручку. Анна напутственно улыбается.

– У тебя очень красивые зубы, – говорю я. – Палец в рот не клади.

– Вставные. – Анна продолжает улыбаться. – Это профессиональное...

Видимо, в этот момент выражение моего лица меняется, потому что Анна пожимает плечами и говорит:

– Извини, что разочаровала...

Я толкаю дверь и выхожу через узкий коридор на улицу. Солнце прячется в облаках, его почти нет, но я слепну, словно от ярчайшего тропического сияния.

Глава 10

Понятия не имею, какое официальное объяснение получила смерть Марка, но никакого особенного шума не было. И у Анны с Бобом не возникло никаких проблем с их расследованием.

– Главное – это придумать объяснение, устраивающее всех, – улыбнулся Боб. – Мы его придумали.

Боб получил в наследство от Марка обязанность контактировать с милицией и прокуратурой по делу о налете на «Европу-Инвест». Предполагалось, что правоохранительные органы должны держать Боба в курсе дела. На деле же Боб знал немного больше, чем официальное следствие. И помалкивал.

С милицией, но не со мной.

– У тебя есть знакомый в той команде, которая занимается нашим делом? – спросил он как-то, в очередной раз вернувшись в деревянный домик на южной окраине Города.

– Ты имеешь в виду – среди милиционеров? – уточнил я.

– А кто еще этим занимается? – удивился Боб. – Садоводы-любители?

– Среди милиционеров – есть.

– Его случайно зовут не Игорь Григорьев?

– Очень может быть и так, – уклончиво ответил я. То есть это мне казалось, что я уклончив и хитроумен. Только вот постоянное сидение в четырех стенах с забинтованной головой и в компании с Сидоровым сделало меня тугодумом. Я старался говорить медленно и неопределенно.

– Может быть? – недовольно хмыкнул Боб. – Слушай тогда: этот Игорь поймал меня в коридоре Управления внутренних дел и сказал буквально следующее. Слушаешь?

– Ну, – буркнул я. Что бы там ни сказал Гарик, вывод мог быть один: скоро мне придется выползти из моего укрытия. И что из этого получится... Лучше и не думать. Здесь плохо, но за порогом сумрачного дома – еще хуже. Там кипит жизнь.

И иногда это напоминает водоем, кишащий пираньями.

– Он сказал: «Если ты вдруг случайно встретишь Костю Шумова, то попроси его связаться со мной. Немедленно. Есть кое-какие новые обстоятельства», – сообщил Боб.

– И все?

– Еще он сказал: «Личную безопасность гарантирую».

– Ха, – невесело отреагировал я.

– Тебе не понравилось сообщение? – поинтересовался Боб, поглаживая бородку.

– Если уж что мне и не нравится, так это бижутерия в твоем ухе, – сказал я. – Ты мне напоминаешь окольцованного голубя. Я все жду, когда ты захлопаешь крыльями и улетишь... Дай телефон.

– Что? – не понял Боб, на всякий случай прикрывая мочку уха. – Зачем?

– А зачем вообще нужен мобильный телефон? Конечно же, чтобы колоть им орехи.

После этого Боб беспрекословно протянул мне «Моторолу». Я засунул ее под мышку, схватил со стола банку пива, откупорил ее на ходу и вышел во двор. Анна проводила меня пристальным взглядом. Я отошел подальше от дома, набрал номер, и через некоторое время услышал:

– Григорьев, – Гарик был официален. – Управление внутренних дел...

– Шумов. Сам по себе, – представился я.

– Кхм. – Гарик явно подрастерялся. – Во-первых, привет...

– А во-вторых?

– Во-вторых, перезвони мне по другому телефону.

Десять минут спустя я вернул Бобу телефон, поднял с пола свой плащ, кинул его на плечи. Потом подошел к Анне, забрал у нее один банан и сунул в карман плаща. На случай, если проголодаюсь.

– Далеко собрался? – спросил Боб.

– Со мной хотят побеседовать.

– Кто и где?

– Пара моих знакомых в Управлении. По поводу «Европы-Инвест» и по поводу некоторых других дел...

– Думаешь, стоит ехать?

– Меня попросили. Тот самый знакомый. Он сказал, что если я сам не появлюсь в ближайшее время, это ухудшит мое положение.

– А про меня он ничего не говорил? – насторожился Сидоров.

– А что про тебя говорить? – пожал я плечами. – Ты все так же во всероссийском розыске.

Сидоров побледнел.

– Я поеду с тобой, – сказал Боб. – Посмотрю, чем это кончится. Не возражаешь?

Я не возражал.

– И еще один совет. – Боб серьезно посмотрел на меня. – Есть у тебя знакомый юрист?

– В смысле – адвокат?

– Именно в этом смысле. Я думаю, что стоит об этом позаботиться. Все может случиться...

– У меня есть знакомый юрист. – Я вспомнил о Генрихе.

– Это просто мера предосторожности, – сказала Анна. – Мое обещание остается в силе. С тобой и с твоим другом ничего не случится. У нас есть, чем повлиять на следствие... – Она подошла ко мне вплотную и сжала прохладными пальцами запястье. – С тобой все будет хорошо, – повторила она как заклинание. – Я обещала, помнишь?

Это я помнил. Я помнил также и ее слова, произнесенные в машине, когда мы ехали из больницы: «Я получила от Сидорова все, что могла. Он мне не нужен больше. И ты, по большому счету, тоже».

Глава 11

Прежде чем войти в серое здание Управления внутренних дел, мы с Бобом просидели минут сорок в джипе, поджидая, пока подъедет Генрих. Он появился на белой «Ниве». Генрих прекрасно знал, на чем куда следует ездить. Для встреч с богатым клиентом Генрих арендовал «Кадиллак», а в разные официальные инстанции отправлялся исключительно на машинах отечественного производства, как правило – не новых. Чтобы не раздражать. В данном случае это было особенно мудрым ходом.

Оделся он соответственно: старенькое черное драповое пальто, шляпа, фасон которой был разработан примерно в конце шестидесятых годов, серенький костюмчик и черный официальный галстук. Тридцать лет назад в таком облачении он сошел бы за бухгалтера какого-нибудь мелкого предприятия. Сейчас Генрих разыгрывал роль честного и небогатого юриста, вид редкий, но еще встречающийся. В отличие от юриста честного и богатого, встретить которого в наше время шансов меньше, чем оказаться в одном трамвае с туристской группой зеленых человечков с Марса.

– Здравствуйте, товарищи, – поприветствовал Генрих меня и Боба.

– Рано начал, Генрих, – сказал я. – Это наш человек.

– Извините. – Генрих почтительно приподнял шляпу. – Вам, случайно, не нужны услуги юрисконсульта? – обратился он к Бобу. – Дешево и квалифицированно...

– Лучше не надо, – ответил Боб.

– Не хотел навязываться, но вряд ли вы найдете что-то лучше... – профессионально затараторил Генрих. Я взял его за рукав и посоветовал умерить прыть.

– Как там поживает Макс? – спросил я.

– Если вы хотите знать, не скучает ли он по вам, Костя, то ответ будет отрицательный, – со вздохом сообщил Генрих. – Максим весь в делах. Он набрал новых людей и теперь надеется вывести агентство на новый уровень.

– Ну и хорошо, – сказал я. – Так оно даже и лучше...

– Я тоже так думаю, – кивнул Генрих. – Каждому свое.

Пока мы обсуждали перемены в охранном агентстве «Статус», Боб успел убежать и обнаружился уже в Управлении. Он подскочил ко мне с весьма озабоченным выражением лица:

– Долго тебя еще ждать?

– Минутку, – попросил я, продолжая наблюдать за тем, как Генрих перед зеркалом приводит себя в порядок: сначала расчесывает волосы, потом сморкается в полосатый платочек, а затем извлекает одежную щетку и методично проходится по своему костюму сверху донизу. Завораживающее зрелище. Напоминающее ритуал облачения рыцаря в доспехи перед битвой.

– Ну, вот и все, – довольно произнес Генрих, подхватывая свой портфель, и мы двинулись. У двери кабинета адвокат остановил меня и многозначительным шепотом дал руководящее указание. – Вы лучше помалкивайте. Костя. Предоставьте разговорный жанр мне.

– Это уж как получится, – ответил я и постучал.

Получилось забавно. Я пропустил вперед Боба и Генриха, собрался зайти сам, но тут меня вынесли обратно в коридор и поставили у окна.

– Это что за свиту ты притащил? – спросил Гарик, дыша мне в лицо табачным дымом. – Группа поддержки?

– Вроде того.

– Фигня, – махнул он рукой, пытаясь выглядеть более самоуверенным, чем на самом деле. – И без этого прорвемся... Ты только не нервничай. Достаточно того, что я нервничаю. В кабинете сидит пара мужиков, с которыми ты не знаком, – не обращай на них внимания...

– Попробую, – сказал я, хотя знал, что буду на все обращать внимание, буду нервничать и, вопреки просьбам Генриха, не буду помалкивать.

Так это и началось. В кабинете, где мне приходилось бывать и раньше (в стоячем, сидячем и лежачем положениях) сегодня был аншлаг: верный знак того, что ожидается нечто экстраординарное. На специально принесенных стульях вдоль стен сидели Генрих, Боб, два незнакомых мужика (как и обещал Гарик). Сам Гарик по-простому разместился на подоконнике и курил в форточку. Разговоров ютился в углу, вороша кипы бумаг и бросая на меня суровые взгляды. Незанятыми оставались два места: стул в центре комнаты явно предназначался мне, а кресло за письменным столом...

– Давайте начинать, Игорь Петрович, – предложил Козлов. Он стоял между сейфом и столом, вроде бы не претендуя на главную роль в начинающемся мероприятии, но не скрывая своей радости по этому поводу. «Предвкушение» – так назывался бы фотопортрет, сделанный с Козлова в это мгновение.

Я снял плащ и повесил его на спинку стула. Потом сел. И выжидающе посмотрел на Козлова. Тот ухмыльнулся и отвел глаза.

– Игорь Петрович... – начал Козлов, но Гарик прервал его:

– Начинай, начинай. Бери вожжи в свои руки.

– А вы? – удивился Козлов.

– А я здесь посижу, посмотрю, как ты управляешься. Ничего, все нормально, работай, – кивнул Гарик слегка растерявшемуся Козлову. – Ты по этому делу, пожалуй, больше всех надрывался. Ночами не спал. Вот и доводи дело до конца.

Когда Гарик помянул бессонные ночи, Козлов поджал губы и напрягся, но окончание фразы убедило его, что никакого подвоха нет, а есть лишь доверие начальства, которое стоит оправдать. А может, он решил, что Гарик просто считает некорректным вести допрос собственного приятеля, то есть меня. Кто его знает, этого Козлова...

Короче говоря, он с достоинством воспринял свалившийся на него груз ответственности. Козлов откашлялся, одернул серый вязаный свитер и занял место за столом. Потом обвел присутствующих строгим взглядом, еще раз кашлянул и начал:

– Насколько я понимаю, у нас здесь присутствует адвокат господина Шумова...

– Да, это я, – сознался Генрих.

– ...а также представитель пострадавшей стороны, то есть фирмы «Европа-Инвест».

Пострадавший Боб важно кивнул. Сидевшие рядом с ним серьезные мужчины с подозрением уставились на серьгу в его ухе, легкомысленную бородку и перстни на пальцах. Боб все это стоически перенес, не проронив ни слова.

– Протокол не ведется, – подал голос с подоконника Гарик, – потому что беседа носит неофициальный характер.

– Как неофициальный? – встрепенулся Козлов.

– Цель беседы – прояснить некоторые темные моменты в истории с ограблением «Европы-Инвест». Для этого собрались представители пострадавшей стороны, правоохранительных органов и подозреваемого. То есть – Шумова Константина Сергеевича, вина которого пока остается лишь гипотезой, не более. И всем нам имеет смысл поговорить неофициально. Перейти к допросу мы всегда успеем.

– Ладно, – сказал Козлов, все-таки не очень удовлетворенный объяснением. – Начнем с перечисления фактов, в силу которых господин Шумов подозревается нами в организации или соучастии в ограблении фирмы «Европа-Инвест», в ходе которого погибли трое сотрудников вышеозначенной фирмы, похищены материальные ценности и так далее...

– Факты, пожалуйста, – попросил Генрих и приготовился фиксировать слова Козлова на бумаге.

– Пожалуйста, – сказал вежливый Козлов. – У господина Шумова нет алиби на момент ограбления. Господин Шумов находился в дружеских отношениях с ранее судимым Сидоровым, участие которого в ограблении доказано документально. За день до ограбления Шумов и Сидоров встречались и вели длительную беседу. В ночь после ограбления Шумов на своем автомобиле совершил поездку в неизвестном направлении. Возможно – для сокрытия вещественных доказательств или транспортировки похищенных денег. Господин Шумов сразу же попал в круг подозреваемых лиц, и с него была взята подписка о невыезде. Однако в тот же день он сумел уйти из-под наблюдения наших сотрудников, как мы предполагаем – чтобы скрыться из города. Но потом Шумов понял, что бегство изобличит его в совершенных преступлениях. Он вернулся к себе на квартиру, но так и не мог дать вразумительных объяснений, где находился все это время. За Шумовым вновь было установлено наружное наблюдение, однако вскоре у машины наблюдения оказались проколоты шины, и подозреваемый снова сумел уйти. В тот же день, по свидетельствам очевидцев, рядом с домом, где проживает Шумов, произошла стычка между ним и рядом граждан, предположительно принадлежащих к преступной группировке Гиви Хромого. Несколько часов спустя произошла перестрелка возле Третьей городской больницы, в которой участвовали боевики Хромого. Задержать их, к сожалению, не удалось, но возле больницы была обнаружена автомашина «Ока», принадлежащая гражданину Шумову. Надо полагать, среди сотрудников больницы найдутся люди, которые смогут опознать Шумова как участника перестрелки. Бросив машину, Шумов скрылся и отсутствовал до сегодняшнего дня, не появляясь ни на своей квартире, ни на рабочем месте... Впрочем, из охранного агентства «Статус» Шумов был уволен несколько дней назад. Надо полагать, руководству агентства стали известны связи их сотрудников с криминальными элементами... В итоге вырисовывается следующая картина: Шумов и Сидоров, вероятно, при содействии банды Гиви Хромого, подготовили и осуществили вооруженное ограбление офиса фирмы «Европа-Инвест». Сидоров был ранен охраной и, возможно, впоследствии добит своими же подельниками. Шумов же спрятал деньги, из-за чего впоследствии у него начались разногласия с группировкой Гиви Хромого... Полагаю, что проведение обыска на квартире Шумова, опознание его сотрудниками Третьей городской больницы дадут свои результаты... Если, конечно, гражданин Шумов не пожелает сделать сейчас исчерпывающее признание, которое в известной степени смягчит его участь. Думаю, мы собрались здесь в надежде на признание? Иначе смысла во всем этом очень мало, – закончил Козлов свою речь. Аплодисментов не последовало.

Гарик бросил окурок в урну и спросил меня:

– Будешь делать признание?

– Не будет, – опередил меня Генрих. – Насколько я понял, все выводы следствия не более чем предположения, а от имени руководства агентства «Статус» я бы хотел со всей ответственностью заявить, что во время работы в нашем агентстве Шумов проявил себя с лучшей стороны, выполнял обязанности заместителя директора и оставил агентство по собственному желанию, а если Шумов захочет вернуться, то агентство «Статус»...

– Легче, легче, – попросил Гарик, слегка изумленный таким напором. – Я не успеваю следить за ходом ваших мыслей... Значит, признания не будет.

– Не в чем признаваться, – развел я руками. – Я уже объяснял товарищу, – кивнул я на Козлова, – когда он подсовывал бумажку на подпись...

– Какую бумажку? – живо заинтересовался Генрих. – Он склонял вас к даче ложных показаний?

– Действительно, что еще за бумажку ты заставлял его подписывать? – вопросительно посмотрел на Козлова Гарик.

– Я?! Не было никаких бумажек... Был обычный допрос. Может, речь идет об обычных протоколах допроса, которые Шумов должен был подписать?

– Если бы это был протокол, я бы его подписал. Но это не был протокол допроса, потому что допроса по сути и не было. Была весьма специфическая беседа. – И я невзначай поправил волосы у левого виска, там, где еще была заметна длинная розовая отметина. Пусть и оставленная не ботинками Козлова – какая разница?

– Показания выбивались силой? – оживился Генрих, продолжая строчить свой собственный протокол.

– При задержании гражданин Шумов оказал сопротивление, – торопливо сказал Козлов. – Пришлось применить силу.

– Если бы я хотел избежать задержания, я стал бы сопротивляться в более удобном месте, чем Управление внутренних дел, – заметил я. – Меня поджидали у дверей квартиры, и я спокойно пошел с милиционерами, сел в машину и приехал сюда. Этому есть свидетели – соседка по лестничной площадке видела все в дверной глазок.

Это оказалось для Козлова новостью. Первой за сегодняшний день, но далеко не последней. Гарик подмигнул мне.

– Подумайте, товарищ следователь, как объяснить телесные повреждения, причиненные моему клиенту, – строго произнес Генрих.

– Докажите, что он получил их здесь, – парировал Козлов. – Ваш клиент неизвестно где пропадает ночами, мало ли где ему разбили голову...

– Значит, никакой бумажки ты Шумову подписывать не предлагал? – спросил Гарик со своего насеста. Козлов отрицательно замотал головой. – Ну, значит, ее не было, – подытожил дискуссию Гарик к явному неудовольствию Генриха. – А вот что это там за стычки у твоего дома происходили, Костя? С ребятами Гиви Хромого, да?

– Да, – воодушевленно продолжил Козлов. – Прохожие видели, что автомобиль «Ока», отъезжавший от дома, был блокирован иномаркой. Откуда появились несколько мужчин и окружили «Оку». Потом произошла стычка, несколько человек упало, и «Ока» на большой скорости скрылась.

– А упавшие – они что, были убиты? Или ранены? – спросил Гарик, поигрывая зажигалкой. – Куда они делись?

– Упавшие были погружены в иномарку и увезены. Позже мы получили информацию, что двое или трое людей Гиви Хромого погибли при непонятных обстоятельствах. Проверить информацию пока не удалось.

– То есть это я замочил троих парней Гиви Хромого? – Я рассмеялся. – И я после этого еще жив? Вы немного идеализируете Гиви...

– А что за свидетели? – заинтересовался Генрих. – Кто такие? Что за прохожие? Почему они не вызвали милицию, как только началась стычка?

– Почему не вызывали милицию? – Я продолжал смеяться, и Козлов немного удивился. – Да потому, что эти свидетели и есть милиционеры. Он же сказал – за мной была пущена слежка. Но у машины этих двух лопухов оказались спущены шины – честное слово, это не я! Вся слежка накрылась медным тазом! Больше того, когда на меня навалились орлы Гиви, эти двое безумно отважных людей кинулись бежать в противоположную сторону.

– Это правда? – спросил Гарик. – Я не помню доклада об этом.

– Ну, – замялся Козлов. – Так случилось...

– Как случилось?

– У их машины действительно оказались проколоты шины, и это наверняка не случайность... – Козлов бросил на меня злобный взгляд. – А чтобы вмешаться в стычку... У них было задание – наблюдать...

– Меня там могли запросто убить, – напомнил я. – И вашим людям стало бы не за кем наблюдать.

– А во-вторых, у них не было оружия. Поэтому...

– Я что-то не пойму, – встрял Генрих. – Сначала товарищ следователь долго и упорно доказывает нам, что мой клиент – опасный преступник, организатор вооруженного ограбления, повлекшего за собой гибель людей. А потом он посылает следить за моим клиентом двоих явно неопытных – раз мой клиент смог так легко оторваться от них и – главное, невооруженных людей. Я вижу здесь явное противоречие.

– Я тоже, – негромко сказал Гарик, и Козлов вздрогнул.

– Что мне особенно нравится в этой истории, – продолжил я, – так это полная идентичность действий банды Гиви Хромого и, извините, следственной группы УВД в поисках Сидорова. Когда в ночь после ограбления милиция искала Сидорова, она посетила бывшую жену Сидорова и меня, близкого друга. Некоторое время спустя Гиви Хромой получает заказ на убийство Сидорова. Куда он отправляется в первую очередь? Ко мне и к бывшей жене Сидорова.

– Откуда у вас такие сведения, Шумов? – приподнялся со своего места Козлов.

– У него верные сведения, – сказал Гарик. – Так на какие мысли тебя это навело, Костик?

– Я подумал: «Откуда Гиви так быстро узнал, что я – друг Сидорова? И узнал, где я живу? И на какой машине езжу, потому что меня перехватили, когда я уже отъезжал от дома?»

– Это хорошие вопросы, – одобрил Генрих. – Нам всем стоит над ними подумать...

– У кого может быть такая информация? – продолжил я. – Ответ может показаться вам неприятным, но он таков: эта информация могла быть взята отсюда. – Я ткнул указательным пальцем в пол.

– Это пора прекращать, – сказал Козлов. – Гражданин Шумов уклоняется от дачи показаний, зато не брезгует беспочвенными обвинениями в адрес правоохранительных органов...

– Не брезгую, – согласился я. – Я вообще ничем не брезгую, когда речь идет о моей жизни, о ложных обвинениях и о ловушках, которые расставляют люди, считающие себя более хитрыми, чем другие.

– О чем вы, Шумов? – подал голос из угла молчавший до этого момента Разговоров.

– Хочу рассказать вам сказку.

– Я знаю эту сказку, – вскочил из-за стола Козлов. – Эта сказка про белого бычка! Подозреваемый издевается над следствием, и я предлагаю заключить его под стражу во избежание дальнейших...

– Что ты орешь? – тронул его за плечо Гарик. – Ты что, не любишь сказки? Я так очень люблю. Давай послушаем, а? Это всего-навсего сказка. Все любят сказки...

– Я просто обожаю, – отчеканил Боб и широко улыбнулся своим суровым соседям.