Текст книги "Последняя обойма"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

Было забавно смотреть, как Анна ест. То есть сам процесс поглощения еды был вполне обычен. Забавным было то, что на ней продолжала висеть кобура, а из кобуры торчала рукоять «парабеллума». Оружие нисколько не мешало Анне орудовать вилкой, и сразу стало ясно, что пистолет в наплечной кобуре – вещь для этой женщины совершенно необходимая в повседневной жизни, вещь привычная. То, без чего не выходят на улицу. Для большинства женщин предметом первой необходимости является косметичка. Некоторые постоянно таскают в сумочке упаковку презервативов. Или газовый баллончик. Или то и другое вместе. У Анны всегда был при себе рабочий инструмент в тугой кобуре.

– Давно не приходилось есть такое, – сказала она непонятным тоном: то ли это был комплимент в мой адрес, то ли оскорбление. Наверное, все-таки комплимент. Так я решил, увидев, что Анна нацепила на вилку кусок черного хлеба и вычистила до зеркального блеска дно консервной банки, где пять минут назад лежали кильки в томатном соусе.

Что-то я чересчур разволновался после нашей беседы. И решил успокоиться в процессе игры в радушного хозяина. Мы сидели за кухонным столом, и я потчевал непрошеную гостью тем, что нашлось в доме. Вернее, тем из найденного, что еще годилось в пищу. Банка килек, четвертинка хлебного кирпичика, полпачки крекеров пошли в дело. Высохший лимон, обнаруженный в глубинах холодильника, смерзшийся печеночный паштет и кастрюля макарон, выглядевших как моток проволоки, отправились в мусорное ведро.

Ну и еще на столе стояла бутылка красного вина. С него-то мы и начали. Потом настала очередь килек. Потом я заварил чай.

– Ты знаешь, что такое первоначальное накопление? – спросила Анна. Я подумал, что она выпила лишнего, и торопливо кивнул. А потом прибавил громкость магнитолы, стоявшей на полке, где нормальные люди хранят крупы или кулинарные книги.

– Выруби свою шарманку, – сказала Анна и сделала жест, словно сворачивала кому-то шею. Я сразу повиновался. «Кинкс» были вынуждены заткнуться. Извините, ребята.

– Так ты знаешь, что такое первоначальное накопление? – повторила она свой более чем странный вопрос. Неужели я выгляжу таким идиотом, что в знание мною столь мудреных выражений трудно поверить? Я даже хотел обидеться. Но потом передумал.

– В свое время, – гордо произнес я, – ваш покорный слуга едва не стал экономистом...

– Ага, значит ты поймешь, о чем я.

– А о чем?

– О том, что такое компания «Европа-Инвест». Я хочу, чтобы ты хорошенько в этом разобрался.

– При чем здесь первоначальное накопление?

– Ты знаешь, что для организации любого бизнеса нужен первоначальный капитал. Основа для дальнейшего роста. Его, этот капитал, добывают разными способами. Кто-то получает бабушкино наследство. Кто-то закладывает дачу. Кто-то грабит банк.

– Я читал рассказ О'Генри, там как раз описывается похожий случай, – встрял я в начавшуюся лекцию по политэкономии. – Как двое парней ограбили почтовый вагон, потом один застрелил другого, захапал все бабки и стал крутым финансистом, – выпалив столько слов, я немного растерялся: зачем все это сказал? Я что, хотел показать свою образованность? Я хотел произвести хорошее впечатление? Какой кошмар. Раньше за мной такого не водилось. Я налил себе полстакана вина и залпом выпил. Анна, не моргнув глазом, сделала то же самое.

– Ну да, примерно так все и бывает, – сказала она. – Только это не рассказ. Это происходит здесь и сейчас. И ты влез в самый центр.

– Если ты имеешь в виду, что Сидоров ограбил «Европу-Инвест», чтобы создать свой первоначальный капитал...

– Нет, я не об этом. Я о том, что сама корпорация, в которую входит «Европа-Инвест»... – Анна замолчала, внимательно разглядывая капли вина на дне стакана. – Сама эта структура...

– Продолжай, – кивнул я. – И не бойся меня шокировать. Я переживу.

– Наша корпорация существует уже лет десять, и сейчас это очень респектабельная фирма. У нас есть главный офис в четыре этажа, рядом с американским посольством. У нас есть семнадцать филиалов по стране и пять за рубежом. Председатель совета директоров играет в теннис с вице-премьером и ездит на рыбалку с заместителем министра финансов. Мы платим налоги, мы проводим благотворительные акции и так далее...

– Я сейчас заплачу от умиления.

– Не торопись. Я просто хочу сказать, что десять лет назад моим хозяевам нужно было с чего-то начинать. Нужен был первоначальный капитал.

– Ну так что?

– Они его раздобыли. При этом некоторое количество людей было убито. Еще некоторое количество пропало без вести. И еще некоторое количество лишилось своих денег, своего имущества... Было смутное время, и самым простым способом заработать было убийство.

– Разве с тех пор что-то изменилось?

– Не знаю, не знаю...

– А какое отношение все это имеет к нашим сегодняшним делам? Вам пытаются отомстить?

– Нет, это не месть. Это борьба за сферы влияния. Наша корпорация первоначально располагалась в Москве. Но за последние годы она стала распространять свое влияние по всей стране. Добрались и до вашего города. И здесь нашлись люди, которым не понравилось наше появление. Они захотели нас выжить.

– И устроили налет на вашу контору?

– Видимо, так. Так вот, Костик: я рассказала тебе о том, с чего начиналась наша фирма. С крови и убийств. Теперь эти люди носят дорогие костюмы, ходят на приемы в посольства и не делают никакой грязной работы. Для этого есть другие. Потому что корпорация изменилась внешне – дизайн, роскошь, компьютеры... Но внутри все осталось по-прежнему. Отношения с конкурентами – это война. А в ней хороши любые средства. На удар отвечают еще более сильным ударом. Нам дали пощечину – мы сломаем хребет. Я числюсь в штатном расписании специалистом по системам безопасности. Но я здесь для того, чтобы отыскать врага и уничтожить его. Так мое руководство понимает настоящую безопасность.

Анна говорила размеренно и четко, словно заранее выучила свою речь наизусть. Так говорят люди, очень уверенные в себе и в том, что они говорят.

– И давно ты на них работаешь? – спросил я, потому что других вопросов мне в голову не пришло. Наверное, чертов портвейн подействовал.

– Какая разница? – Она пожала плечами. – Работаю. Марк работает, Боб работает.

– Хорошо платят? – Еще один идиотский вопрос с моей стороны.

– Достаточно, чтобы не питаться кильками в томате.

Я уставился в стену за ее спиной. Сконцентрировал взгляд на сердцевине тропического цветка, изображенного на обоях. Мне нужно было сконцентрироваться. Мне нужно было понять, что делать дальше. Мне нужно было на кого-то опереться. Иначе я просто рехнусь. И меня размажут по асфальту.

Анна поняла мое молчание по-своему.

– Не обижайся, – мягко сказала она. – Спасибо, что накормил.

– Что тебе особенно понравилось? – спросил я, все еще не глядя в ее сторону.

– Твоя постель. Она мягкая, но в меру. Она похожа на тебя – ты кажешься покладистым добродушным парнем, но когда начинаешь давить – чувствуешь жесткую основу. И с ней уже ничего не поделаешь.

– Мой друг Сидоров лежит без сознания, – сказал я, и на лице Анны не дрогнул ни один мускул. Будто все так и должно быть, будто она заранее знала, что наша беседа придет к этому. – В нем три пули. Его ищут те люди, которые втянули Сидорова в ограбление, плюс люди Гиви Хромого. Не считая милиции. Которая считает меня соучастником налета. Сейчас перед подъездом стоит белый «жигуленок». В нем сидят два лба из Управления внутренних дел. Им поручили пасти меня двадцать четыре часа в сутки. А один тип из следственной группы вдобавок поручил им помассировать мне почки и ребра. Такие дела. И я не знаю, что мне дальше делать.

– Ты достаточно сделал, Костя, – сказала Анна. – Ты прикрывал своего друга, пока это было возможно.

– Слишком много людей его ищет. – Я словно не слышал ее, я смотрел в стену, и передо мной возникала белая дверь больничной палаты, где лежал Сидоров. Опутанный проводами медицинских приборов. Одинокий и беспомощный. Когда до него доберутся, я не смогу помочь... Разве что достать автомат и запереться в палате, ожидая появления убийц.

– Это самоубийство, – сказала Анна, и я вздрогнул, уставился в ее темные зрачки, испугавшись проникновения в мои мысли. – То, что ты делаешь, – это самоубийство. Нельзя так дальше, нельзя драться против всех в одиночку... Тебе нужно на кого-то опереться.

Я промолчал. Она слишком высоко меня оценивала. Мои действия нельзя было назвать дракой против всех. Так, лавирование между жерновами. Но в другом она была права – мне нужна была опора. Осторожный Макс работал ради семьи и в гробу видал любые приключения. Гарик мне сочувствовал, но был по рукам и ногам связан своим служебным долгом. Так на кого мне оставалось положиться? Не на Гиви же Хромого...

– Ну и какие гарантии? – спросил я, хотя сам прекрасно знал ответ: в этой ситуации не могло быть никаких гарантий. Но мне так хотелось, чтобы меня обнадежили... Мне так хотелось надежды.

– Не буду врать насчет тридцати двух тысяч, – сказала Анна, – но твоя помощь будет оплачена. Дело против Сидорова будет закрыто. Без всяких последствий для него. Ты будешь прикрыт от Гиви Хромого. Я лично об этом позабочусь.

И я ей почему-то поверил. Потому что очень хотел поверить? Потому что она сказала именно то, что я хотел услышать? Она сказала даже больше, чем я хотел.

– С этого момента ты и я работаем вместе, заодно, – значительно сказала Анна. – А это значит, что доверие между нами должно быть абсолютным.

– Это невозможно, – заявил я и с удивлением увидел, как она снимает с плеча кобуру и кладет ее на стол. – Если ты профессионал, ты это должна понимать. – Она встряхнула головой, отчего каштановая челка метнулась в сторону, а затем вновь скрыла лоб. – У нас разные интересы. – Ее пальцы вдруг стали расстегивать пуговицы на рубашке – сверху вниз.

– Продолжай, – совершенно спокойно сказала она, глядя в мое изменившееся лицо. – Мне интересно знать твою точку зрения.

– Разные интересы, – пробормотал я. – И каждый будет пытаться использовать другого. – Черный бюстгальтер, гладкая кожа, расходящиеся в стороны полы рубашки. – Поэтому доверие очень относительно. – Ее руки скользнули вниз, и я услышал звук расстегиваемой «молнии» джинсов. Это стало в моих ушах грохотом Ниагарского водопада. Больше я уже ничего не слышал. Ее обнаженная рука словно змея метнулась через стол, ухватила меня за шею и притянула к влажным губам, которые впились в меня...

Табуреты полетели на пол, но стол чудом устоял. Она прыгнула ко мне на бедра, обвила ногами поясницу. Я вдавил ее спиной в стену, стиснул ляжки, пробрался к ягодицам, напрягшимся в мышечном усилии. Ее язык пиратствовал у меня во рту, и это было, как будто она вылизывала мне тот центр наслаждений, который, как уверяют, находится у каждого в мозгу. В этот день я нашел свой центр наслаждений.

Глава 19

А потом мы оказались в моей постели, которая так понравилась Анне. Я зубами стянул с нее черные кружевные трусики, а потом долго поднимался от ступней обратно к бедрам, миновав по дороге стройные икры, округлые коленные чашечки, мягкие ляжки... И затем зарылся в источающее сок межножье, куда меня любезно впустили. Ее пальцы нежно гладили мою голову, но потом Анне надоели прелюдии, она решительно втащила меня вверх, и я заново прочувствовал, как ее язык пробивается между моих губ. Одновременно в ее руке оказался предмет моей мужской гордости и тайных юношеских комплексов. Для этой штуки нашлось подходящее место, и мы оба разом вздохнули.

Я не мог понять, откуда берутся во мне силы, но Анна покусывала меня за мочку уха, и самоистязание продолжалось. Движения становились все быстрее, дыхание становилось все жарче, я становился все уже, сжимаясь в ту самую жесткую основу внутри, о которой говорила Анна... Я понял, что она имела в виду. И я понял, где именно расположена в моем теле эта основа.

А затем Анна зарычала на меня, но как-то незло... Зато ее ноготки в бешеном темпе прошлись вдоль моего позвоночника. Хорошо, что я успел скинуть рубашку.

А потом мне не хватило воздуха. Я увидел перед собой задыхающееся лицо Анны и понял, что мы – пассажиры тонущего корабля. И это наши последние глотки кислорода. А потом мы умрем.

И мы умерли.

И родились заново сто лет спустя. Я с удивлением посмотрел на ее пятку у себя под носом. Она с интересом разглядывала кровь на кончиках своих ногтей.

Я пришел в себя первым. Так мне хотелось думать. Я сел и окинул оценивающим взглядом ее тело. Только что бывшее моим и снова ставшее чужим.

– И ты думаешь, что теперь мы будем больше доверять друг другу? – поинтересовался я.

– А разве нет? – Ее сложенная лодочкой ладонь легла на темный треугольник в низу живота. Моя внутренняя стальная основа опять встрепенулась. – Обычно это сближает людей.

– Не всех. Шарон Стоун в таких ситуациях вытаскивала нож для колки льда и делала в партнере десяток отверстий для вентиляции. Это называлось основной инстинкт.

– Где ты видишь у меня нож?

– Я вижу много чего другого... Хотя этим, конечно, не убьешь.

– Неужели? – Она усмехнулась. В следующий миг ее ноги взметнулись вверх, и моя шея оказалась намертво зажатой между колен Анны. – А как насчет такого варианта? Ты куда-то не туда смотришь, Костик.

Она рассмеялась, выпустила мою шею из захвата и встала с постели.

– В конце концов, это было чисто деловое мероприятие, – с улыбкой сообщила она. – Для установления более доверительных отношений с тобой.

– Я так к этому и отнесся. Не слишком старался. Знал, что это только для галочки.

– Не хами.

– Почему тебя это беспокоит?

– Деловые партнеры не должны друг другу хамить.

– Правильно, они должны постоянно углублять взаимопонимание. Твои методы я вполне одобряю.

– Хорошо. – Она стояла посреди комнаты и расчесывала волосы. Венера с гребнем. Не хватает только кобуры с «парабеллумом». Это дополнило бы ансамбль. – Но я же работаю в команде. В следующий раз углублять взаимопонимание придет Боб, ладно?

Я закатил глаза и рухнул на кровать.

– Он симпатичный, – сообщила Анна. – Но ни ему, ни Марку я ничего не скажу о нашем договоре. И ты помалкивай.

Я открыл глаза:

– С чего вдруг такая секретность? Вы же одна команда...

– Команда одна, – согласилась Анна и зашлепала босыми пятками по полу в сторону кухни. Вернулась уже в трусиках и с бюстгальтером в руках. – Только оплата разная за наши труды. Тот, кто находит деньги, получает десять процентов. Остальные – по обычной ставке. Чувствуешь разницу?

– Так вот в чем дело, – сказал я с некоторым разочарованием, но в то же время успокаиваясь: теперь действия Анны имели объяснение. Вполне надежное. Потому что деньги – это всегда деньги...

– Конечно, – кивнула она. Небольшие упругие груди исчезли в чашечках бюстгальтера. Почему-то именно в этот момент я подумал, что никогда не смогу доверять ей на сто процентов. Одевшись, мы отгородились друг от друга. Что вполне естественно. Чисто деловой интерес, как сказала Анна.

Глава 20

– Так, значит, твой друг ранен, – деловито произнесла Анна, помещая кобуру под мышку. Теперь она была в полном боевом облачении, и я снова ее опасался. – И он еще не приходил в сознание. Но он в удовлетворительном состоянии? Что говорят врачи?

– Они говорят, что опасность для жизни миновала, – ответил я и подумал, что врачи делают слишком оптимистические заявления. Поскольку они не знают всего того, что знаю я. На самом деле опасность для жизни Сидорова не миновала. Для моей жизни – тоже.

– А это значит, что со дня на день он очнется и сможет рассказать все, что нас интересует, – сделала вывод Анна. – Насколько безопасно то место, где сейчас лежит Сидоров?

– Оно безопасно, пока его не нашли. Врач, который им занимается – приятель Гиви Хромого. И если Гиви начнет серьезно копать...

– То через пять минут будет знать, где Сидоров. И чего ты ждешь? Надо же немедленно перевозить твоего друга на новое место! Я просто удивляюсь твоей несообразительности...

– Я не знаю, куда еще можно его запрятать, – вяло оправдывался я. – Да и про дружбу Гиви с доктором я узнал только прошлой ночью... К тому же не забывай, что у меня менты на хвосте...

– Но ты же умеешь отрываться от ментов.

– А они умеют подкарауливать меня потом и делать из меня отбивную.

– Все равно – это не проблема. А что касается нового укрытия... У меня есть кое-какие идеи. Поехали. Это твоя «Ока» стоит у подъезда?

– Моя, – смущенно признался я. Наверное, ей столь же давно не приходилось ездить на машинах этого типа, как и питаться консервированными кильками в томатном соусе.

– Что ж, за неимением лучшего... – вздохнула Анна. – Итак, я выйду первой. Осмотрюсь, как там и что... Потом позвоню тебе и скажу, что делать.

Как она сказала, так и сделала. Резким движением застегнула «молнию» на кожаной куртке и выскочила за порог. Захлопнулась дверь, и я понял, что с этого момента все пойдет по-другому. Не знаю, хуже или лучше, но по-другому.

Я хотел верить, что обрел союзника. Но я знал, что в это обретение нельзя верить до конца.

Глава 21

Минут через десять после ее ухода мой телефон издал пронзительную трель, сигнализировавшую о том, что пора снова выбираться за пределы квартиры, в мир, населенный не самыми приятными людьми, некоторые из которых в данный момент пасутся у моего подъезда.

– Привет, Костя, – сказала она. – Ты еще не успел соскучиться по мне?

– Ближе к делу, – попросил я.

– Как пожелаешь. Итак: белый «жигуленок» в наличии. Там сидят два типа. Один спит, другой курит и слушает радиоприемник.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю тебе выйти из подъезда, сесть в свою шикарную, умопомрачительную машину, посадить рядом меня и уехать отсюда.

– А как насчет этих двоих?

– Пусть это будет моей головной болью. Ты только не забудь ключи от машины.

Я пообещал, что не забуду. Потом надел плащ и вышел из квартиры, поймав себя на мысли, что телефонный разговор с Анной подарил мне забытое чувство оптимизма: впервые за многие дни рядом был человек, который мог оказать экстренную помощь. Я больше не был один. И моя ноша стала не так тяжела.

Анна не дала мне подробных инструкций насчет моего поведения. И я не знал, как именно мне идти к «Оке» – быстро или медленно, глядя в сторону «Жигулей» или делая вид, что совсем их не замечаю.

И я выбрал нечто среднее. Я шел быстро, но не бежал. Я бросил осторожный взгляд на машину своих преследователей: водитель встрепенулся и толкал в плечо прикорнувшего напарника.

Потом я отпер дверку «Оки», сел за руль и вставил ключ в замок зажигания. В стекло справа стукнули. Я открыл дверцу и впустил Анну. Та довольно улыбнулась и сказала:

– Ну, вперед.

– А эти? – показал я на милиционеров.

– Этим придется задержаться, – загадочно сказала Анна.

Я не стал вдаваться в расспросы. Она же так много твердила о необходимости доверять друг другу. Хотя бы в первый раз стоило поверить, что она сделала все как надо. И я нажал на газ.

Поначалу ничего не происходило. То есть все было нормально: «Ока» тронулась с места, и в зеркальце заднего вида я заметил, как начинает движение белый «жигуленок».

– Они едут за нами, – сказал я Анне, пока еще ни в чем ее не обвиняя. Просто констатируя факт.

– Тебе показалось, – так же спокойно прозвучал ответ. – Они никуда не едут.

– Да ну? – скептически спросил я и снова посмотрел назад. «Жигули» как-то неуклюже зависли передними колесами над канавой. Мотор работал, колеса крутились, было видно, как водитель яростно размахивает руками. Автомобиль и не думал трогаться с места. – И что это означает? – заинтересовался я.

Анна вытянула левую руку перед собой, разжала кулак, и я увидел на ладони небольшую, сантиметров десяти в длину, рукоятку. Раздался щелчок, и вылетело лезвие.

– Они так обрадовались твоему появлению, – сказала Анна, – что совсем не замечали того, что творится сзади их машины.

– А сзади была ты.

– Как ты догадался?

– И ты пропорола этой зубочисткой покрышки?

– Долго ли умеючи, – самодовольно заявила она и тут же с силой ударила меня ногой по ступне. По той самой, что находилась на педали тормоза. Машина остановилась, и вовремя: выезд от дома к дороге был перегорожен черным «Фордом». Он словно с неба свалился, и Анна заметила его на секунду раньше меня.

– Вот еще, – недовольным тоном сказала Анна и расстегнула замок на куртке. Я не понял, зачем она это делает, пока не увидел четырех здоровых мужиков, выскочивших из «Форда». Я бы не хотел встретиться с такими типами в темном переулке. Да им, похоже, было наплевать – день, вечер или ночь. Они окружили машину.

– Быстро вытряхивайся из своего катафалка, сука! – завопил один. Зажатый в его руке пистолет был направлен в мою сторону, и это придавало произнесенным словам дополнительный вес.

– Может, мне стоит дать задний ход? – подумал я вслух.

– Это надо было делать немного раньше, – сквозь зубы ответила Анна. – А сейчас расслабься...

Не знаю, что она имела в виду, только тип с пистолетом свободной рукой открыл дверцу с моей стороны, ухватил меня за плечо и рванул наружу.

– Я позову милицию, – сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало как угроза.

– Маму свою позови, – был ответ. Пистолет уперся мне в висок, а мои ноги помимо воли едва ли не вприпрыжку понесли меня к «Форду».

– Мама далеко, – сказал я на ходу. – А милиция близко.

Похоже, мне не поверили. А те два любителя полуночных мордобоев, что с матюгами осматривали проколотые покрышки, предпочли не привлекать к себе внимание.

– А ты, лахудра, сиди и не вякай, – услышал я со стороны. Эта реплика, очевидно, предназначалась Анне, и я представил ее возможную реакцию на такие слова. Однако то, что произошло в действительности, далеко вышло за пределы моей фантазии.

Я чувствовал кожей дуло пистолета, и по этой причине был смирен, головой не вертел, и то, что случилось возле «Оки», оказалось вне поля моего зрения. Только вдруг ствол ушел от моего виска в сторону, хватка ослабла. Тип, советовавший мне позвать маму, дернулся назад, к моей машине, словно я его больше не интересовал. Только вот я, злопамятный сукин сын, не хотел так легко с ним расставаться.

Поэтому я ударил левым кулаком противнику в челюсть, правой рукой вцепился в сжимавшую оружие кисть, да еще двинул коленом в основание позвоночника. В результате тип с пистолетом полетел назад, увлекая следом и меня, не решавшегося выпустить руку с «ТТ». Уже в лежачем положении эта упрямая сволочь пнула меня в бок и обругала пятью нецензурными словами. Я не стал церемониться и левой рукой четыре раза врезал матерщиннику в лицо. Точнее, в морду. На большее парень не тянул.

Потом я вскочил, выбил ногой пистолет из ослабевшей руки и приготовился схватиться с остальными незнакомцами из «Форда».

В следующую секунду выяснилось, что сражаться не с кем.

– Быстро! В машину! – крикнула Анна. Я повиновался. Пробегая те несколько метров, что отделяли меня от «Оки», я вспотел: мне пришлось перешагивать через неподвижные тела. В то время, пока я возился с одним, Анна уложила троих.

И еще одно: я своего лишь оглушил. Тем, кто имел дело с Анной, пришлось гораздо хуже. У одного посредине лба темнело аккуратное отверстие – след от пули. У второго было перерезано горло. Наверное, все тем же маленьким ножичком с выкидным лезвием. Сам нож торчал из правого плеча третьего громилы.

Анна наступила ему на горло тяжелым ботинком, вытащила нож и обтерла лезвие о кожаную куртку поверженного боевика.

Я торопливо прыгнул в машину и вцепился в руль. Меня колотило. Анна села рядом и застегнула «молнию» на куртке.

– Кого-то ждешь? – спросила она. – Если нет, то поехали.

Я нажал на газ, и «Ока» тут же подпрыгнула, преодолевая возникшие на ее пути неровности рельефа. Мне послышался стон. И я постарался как можно быстрее уехать отсюда. Не забыв при этом глянуть в зеркальце заднего вида: белый «жигуленок» стоял на прежнем месте, но милиционеров рядом видно не было.

Анна достала из кармана носовой платок и аккуратно вытерла красные капли со своего лица.

– Ты кончил своего? – поинтересовалась она таким голосом, словно речь шла о том, не забыл ли я полить цветы на окне.

– Нет. – Я смотрел на дорогу и думал о возможных последствиях случившегося. Дело даже не в том, что мы оставили на дороге несколько трупов. Мы сделали это рядом с моим домом, в сотне метров от двоих сотрудников милиции. Все желающие могли наблюдать процесс уничтожения четверки из «Форда». Кто-то вполне мог заснять всю сцену на видеокамеру. Людей хлебом не корми, дай посмотреть, как бьют друг другу морду и режут глотки. Любители острых ощущений. Будут потом показывать эту видеокассету родным и знакомым, хвастать...

– Ты знаешь, кто это был? – прервала ход моих мыслей Анна.

– Понятия не имею.

– А зря. Я спросила у одного, прежде чем сломать ему горло.

– И что он ответил?

– Они работают на Гиви Хромого. На тебя уже открыли сезон охоты, Костик. И после сегодняшнего количество охотников увеличится, – сказала она то, о чем я и так догадывался. – И тебе придется некоторое время не возвращаться домой.

– Некоторое время? – переспросил я. В отличие от Анны я не был спокоен. Мягко говоря. – Что ты имеешь в виду? Что мне до конца жизни придется бегать от милиции? И от Гиви Хромого?

– Не принимай все так близко к сердцу, – посоветовала Анна, и это прозвучало как циничное издевательство. – Подумай сам, разве лучше было бы, если в эти четверо потащили тебя к Гиви выяснять отношения? К вечеру ты наверняка стал бы трупом. А сейчас – кто знает, как все сложится... Пока ты жив.

– А менты? Те двое? Они же все видели!

– Ну и что? Они могут предъявить к тебе претензии по поводу спущенных шин, и только. Как только я начала резать этих сволочей, та парочка куда-то быстро слиняла. Так что за трупы ты будешь отвечать только перед Гиви, а он вряд ли будет просить милицию найти обидчика.

– Гиви тоже не подарок.

– Я же обещала: пока мы работаем вместе, я прикрываю тебя по всем направлениям. Или тебе кажется, что я обманываю?

Мне вспомнились три тела, через которые я перешагнул.

– Нет, так мне не кажется, – отрезал я.

– Значит, все в порядке, – подытожила Анна. – Эй, ты смотри за дорогой. Не нервничай.

Я сбросил скорость и перестроился в правый ряд, готовясь к повороту. На лобовое стекло упали капли дождя. Небо стремительно становилось свинцово-серым. Примерно таким же было мое настроение. Я повернул направо, и «Ока» подняла фонтан брызг из луж, не высохших со времени прошлого ливня. Дождь, грязь, лужи, холод, тучи. И ощущение пистолетного дула у виска. Это словно впечаталось мне в кожу. Впечаталось в нервы. Впечаталось в мозг.

– Это дорога к Сидорову? – спросила Анна.

– Разве мы собирались ехать в другое место?

– Мне показалось, что ты слишком разнервничался. Мог перепутать.

– Со мной все в порядке, – заявил я. Это было вранье. Со мной уже давно был полный беспорядок.

– Тогда проясни одну вещь, – сказала Анна. – Четыре вооруженных боевика приезжают от Гиви Хромого к тебе домой. По какому поводу?

– Я не дал Гиви убить одного человека, помог этому несчастному смыться из Города. – Про историю с «Вольво» я предпочел не распространяться. – Да еще этот Автандил... Гиви решил, что это моя работа... Достаточно, чтобы пробудить в Гиви зверя.

Произведя некоторые вычисления в уме, я обнаружил, что если Гиви и я когда-нибудь встретимся (не приведи господь!), мне будет выставлен счет за четверых его убитых людей. Из которых я ни одного и пальцем не тронул. Но поверит ли мне Гиви? Вряд ли. Я бы на его месте не поверил. И что делать? Разве что попросить Анну написать объяснительную...

– Может быть и так, – задумчиво произнесла Анна, выслушав мои объяснения. – Но что, если Гиви Хромой уже нашел Сидорова, а доктор сказал Гиви, кто именно привез этого больного...

– Доктор меня не знает, – поторопился я похоронить эту страшноватую версию. – Он даже не знает номера моего телефона...

– Тогда откуда люди Гиви узнали твой адрес? Узнали, на какой машине ты ездишь?

– Может, после смерти Автандила они порасспрашивали персонал «Кометы» и выяснили, кто я такой? – предположил я без особой уверенности. – Я часто там бываю...

– Ну нет, – отрицательно покачала головой Анна. И я знал почему. Все произошло слишком быстро. Прошло чуть больше двенадцати часов с момента гибели Автандила. Гиви Хромой узнал об этом никак не раньше утра. И чтобы провести расспросы в «Комете», ему потребовалось бы некоторое время, тем более что ресторан открывался после полудня.

Значит, существовал другой источник информации. Значит, мое положение было еще хуже, чем я предполагал час назад. А я предполагал, что хуже уже некуда.