Текст книги "Оберег из Сычигорья (СИ)"
Автор книги: Сергей Фрейнд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Недалёкие властители за взятки применяли снижение к нужным людям, но оканчивалось всё одинаково. О везунчиках узнавали другие, метод становился повсеместным. Это вело к снижению затрат на город, а следовательно к бунту горожан. Сначала головы баронов и властной четвёрки весело перекатывались на главной площади под пинки горожан. Потом король успокаивал людей, чествуя их храбрость и справедливость. Совет старейшин выбирал нового барона, затем формировалась властная четвёрка.
«Он дурак такое предлагать? – подумал Мортус. – Надо бы провести беседу, жаль сейчас времени нет».
– Не верь всему, что говорят. Не хочу больше слышать такие глупости.
Посадник виновато поклонился, но казнахрон не злился. Мост это пустяки, шалость с налогом обговорит после. Нужно обсудить главную тему, поэтому Мортус добавил дружелюбие на сухое лицо.
– Сочувствую твоему отстранению. Уверен, что обида Бадьяра скоро пройдёт. С другой стороны, ты не присутствовал при купании.
– Покорно ждал в саду, но с радостью разделил бы участь знати. К всеобщему ликованию предотвращенную броском воеводы. Слава королю за храброго воина!
– Слава королю, – согласился казнахрон и осторожно начал. – Ладно мы, преданные труженики и слуги барона, нас не жалко. Но Бадьяр! А если бы он погиб? Я не представляю, кто мог бы занять его место.
Посадник молчал.
– Решал бы совет старейшин. Не знаешь, кто пользуется сейчас почётом?
– Уважаемый Мортус, вы же знаете, что людям, чей годовой доход…
– Знаю, знаю, – перебил казнахрон. – Нам нельзя видеться со старейшинами. И вообще, большая часть из них не известна. Личности засекречены. Я не об этом. Уверен, что Бадьяр Широкий будет бароном ещё многие годы. Но если… Я подчеркиваю, если…
Посадник пожал плечами.
– Откуда мне знать, уважаемый муж?
«Сговорились вы, что ли?» – подумал Мортус и зашёл с другой стороны.
– А что говорят о Плантаже Угоднике? Мне кажется, преданный человек для баронства.
– Да, лекарь уважаемая личность.
– И?
– Откуда мне знать, уважаемый муж?
Казнахрон опять наткнулся на стену. Полгода назад Мортус с Гидоном оценили силы. Найдя властные рычаги хорошими, решили интригами свергнуть Бадьяра. Толстяк был удобен подельникам, но аппетиты парочки выросли. Они смотрели на активы соседних баронств. Для этого нужна война. А на неё Бадьяр не пойдёт. Дурачок любил утехи, складности да такую же дуру Эльзу. Поэтому необходима замена.
На место барона подготовили самовлюблённого Плантажа. Осталось переманить знать на свою сторону. Однако план застопорился. Легко соглашающиеся на распил казны, закрывающие глаза на убийство неугодных, боявшиеся воеводу – казнахрон знал точно, боятся – богачи-коллеги уходили от прямого разговора. Они с опаской, но улыбались шуткам о глупости барона, а через мгновение закрывались от очевидных намёков Мортуса.
«Чего боятся? Гнева короля? Но он не препятствует переворотам, войнам и бунтам, – размышлял Идилий Кат. – Здесь страх перед кем-то земным и более могущественным, чем мы с Гидоном. Кто? Зельевариус? Смешно. Народница Веста Кнут? У ней нет силы, только местный закон, не работающий при бунтах или смене власти. Давлей? Ну не сторонщики же!»
– Хорошо, можешь идти, – отпустил посадника Мортус. – Хотя постой!
Казнахрон поддался тревожной мысли. Может, за предложением о снижении четвертного налога стоит не глупость, а провокация? Посадника попросили подставить Мортуса! А как проверить?
– Нет, ничего. Иди.
Через сутки после доклада о загадочных убийствах и покушениях, Идилий Кат, тайный властитель города Зелёной долины, осознал, что их с Гидоном выверенный план рушится. Знать не переманили, барона не дискредитировали, Лукоса Шварца в союзники не получили. Всё та же стена отторжения, а в придачу выродок, имеющий доступ к сильной ворожбе и мечтающий уничтожить верхушку города.
Одна надежда на суетливого малыша.
– Соглашусь, пора закругляться, – пожал плечами Штамм, проигнорировав или не заметив ловушку. – Выпью травяного отвара на ночь да пойду спать.
Тацит Волиус собирался подняться, как книгочей затараторил, опять сменив сосредоточенность и серьёзность на комичность и буффонаду.
– Ах, достопочтимый Тацит Волиус Штамм, как же вы правы! – Пурелий подпрыгнул, хлопнул в ладоши и затопал ножками. – Я же совсем забыл! Ваш фраза про травяной отвар… Знаете, бабушка в детстве поила меня свежим сбором. Я просыпаюсь, а он ожидает меня в голубой чашке на… Фелиция! – не закончил предложение книгочей и подбежал к пестунье. – Вы так прекрасны сегодня! Умоляю, погадайте! Пожалуйста, пожалуйста. Клянусь, я не сойду с этого места, пока вы не согласитесь!
Пурелий рухнул на колени и достал порошок, найденный у убитого воеводой связного Шварца. Рядом лежал кусочек уха, завёрнутый в тряпку. Пестунья ожила. Она обрадовалась, что к ней обратились за помощью не из-за простой вежливости. Находясь в добром настроении, вызванном корнем боярышника, Фелицию не покидало чувство бесполезности. Люция под опекой мужчин, магия не нужна. А потом эти разговоры с грубыми и воняющими людьми. Старушка отрешилась, копаясь в прошлом. И вдруг бойкий юноша просит, да что там, умоляет её об услуге.
Фелиция замахала руками и пустила слезу. Это так удивила Люцию, что она затревожилась.
– Тётушка, с вами всё в порядке?
– Да, милая, да. Это воспоминания. Моя юность… Я сегодня такая эмоциональная.
Она взяла порошок, а книгочей, вот ведь фрукт, опять потушил задорность и с внимательным, даже строгим видом сел за стол.
– Во времена моей молодости, – начала пестунья, успокоившись, – мы с сёстрами ворожили на любовный приворот. Проверяли молодых людей, приезжающих к нам свататься. Бывало, что матери наводили на них ворожбу, чтобы сыновья любовным взглядом смотрели на будущую невесту, а не только думали о приданном. Нам повезло изобрести зелье, обличающее зачарованных. Брались волосы юноши. Для этого придумали обычай, что потенциальный жених должен причесаться гребешком девушки. Потом капали на волосы зелье и наблюдали. Если человек зачарован, то все зелья, порошки и мази автора ворожбы начинали светиться мерцающим светом. Это устанавливало связь между зельем внутри зачарованного тела со всеми остальными отварами и настойками.
Фелиция рассказывала не спеша. Она была грустна и сентиментальна. Воспоминания терзали душу.
– Богатые родители всегда были при ворожбе. У многих на шее висели кулоны с отварами, мало ли разбойников на дороге. После применения нашего зелья обычно ничего не происходило. Но иногда карманы матерей начинали светиться. Значит, ворожба, и жениху не доверяли. А однажды… – старушка надолго замолчала. – Однажды багаж засветился так, что прибежали слуги. Я тогда глупая была. Сразу закричала, что это магия, что жених не искренен. Не пойду за него. Дура была, – тяжело вздохнула и опять задумалась. – Надо было промолчать, придумав что-нибудь о девичьей шалости. Замуж бы вышла. Детки пошли. Никто же больше не приезжал ко мне. Ни до, ни после. Только к сёстрам. Я же некрасивая была. Эх, упустила… Мне и сейчас он снится. Сидит, молоденький такой, красивый. Глазки нежные. И смотрит, и смотрит влюблённым взглядом.
Старушка махнула рукой и уронила голову на грудь.
– Тётушка, я не знала. Я думала… Я хотела…
– Ничего, родная моя, ничего. Всё давно прошло.
Старушка погладила по голове растроганную рассказом Люцию. Девушка почувствовала вину перед пестуньей. До этого момента старуха была для неё бесчувственным комком строгих правил. Люция с азартом манипулировала тёткой, считая её чёрствой каргой, а приступы доброты приписывала эффекту корня. Но оказалось, что Фелицию сотню лет гложет тоска. Корень расслаблял тело, показывая истинное лицо. Боярышник снимал сколоченный тётушкой злой и ворчливый костюм, прятавший её от действительности. Действительности, лишившей её семьи и пригвоздившей к поместью. К жизни с дефицитом женихов и красивыми сёстрами.
А ведь была улыбка судьбы. Она подарила долгожданное сватовство, зародив в некрасивой девушке надежду. И тут же разрушило счастье подначиванием сестёр: «Давай проверим! Давай погадаем!» Фелиция не хотела. Сёстрам что? Муж найдётся. Ни один, так другой. А для Фелиции это был единственный шанс. И сама же его упустила, поддавшись на болтовню. Вдруг жених взаправду её полюбил? Вдруг матушка зря ворожила? Встретились бы ещё раз, и…
Да что там! Упущено. Молодость, счастливая семья, дети. Сотни лет терзали Фелицию призраки прошлого. Бароны не ошиблись, долголетие для одиноких людей оказалось недугом.
– Ох, ладно. Чего уж там, – старушка окончательно стряхнула грусть. – Я этот порошок сразу узнала. Младшая сестра научилась получать его из зелья, что позволяло дольше хранить снадобье. Сёстры давно умерли, а зелье… Эти цвета я узнаю из тысячи. Видите, какие редкие сочетания? А тут вкрапления. Правда, их гораздо меньше. Боюсь, волос не хватит, нужно больше материала.
Фелиция с сочувствием посмотрела на книгочея, жалея, что не сможет помочь забавному юноше.
– В ткань завёрнуты не волосы. Там кусок плоти, – серьёзно ответил Пурелий. – Нам необходимо установить отравителя. Мы уверены, что убийства, обсуждавшиеся за этим столом, совершенны человеком, применившим ворожбу. Если установим виновника магии, установим убийцу.
– Ах, вот как, – задумалась старушка. – Да, плоть содержит больше информации, чем волосы. Этого хватит.
– Сработает порошок, если человек был заворожен несколько дней назад?
– В таком случае, придётся потратить весь.
Фелиция попросила принести свежий отвар ромашки, используемый для приготовления крепких настоек. Пестунья высыпала порошок в кружку и помешала.
– Вот и всё. А что? Думали, долго провожусь? – улыбнулась Фелиция. – Развёл и готово. Кидайте плоть, уважаемый Пурелий. У вас такие красивые глаза, – опять заблаженила тётушка. – У Ратмира тоже красивые. И у Тацита. Правда, у него грустные. Почему грустные?
Но на Фелицию уже не обращали внимание. Книгочей развернул тряпку и бросил в кружку мочку уха скотника Жостака. Не зная, какого эффекта ожидать, собеседники начали крутить головами.
– Как долго держится гадание? – поинтересовался Тацит.
– Утром пропадёт.
Пурелий встал, понимая, что нельзя терять время. Необходимо прочесать город и осмотреть дома в поисках мерцающего света.
– А каким цветом должно быть свечение? – взволнованно спросил Ратмир, уставившись на туфли Фелиции.
– Вот, – кивнула пестунья на кружку с зельем. – Цвета воды. А что?
Ратмир показал на щиколотку старушки, где из-под носка что-то мерцало аналогичными цветами. Фелиция отогнула носок и вынула тюбик крема.
– Ха, смотрите-ка! Получилось. Этот тюбик дал мне… Ох, я так рада, что мы здесь собрались, что заехали в этот чудный город. Ещё подумала, что лучше носить с собой, мало ли пригодится. Ведь не знаешь…
– Тётушка, умоляю! Скажите, откуда крем?!
– Как? Ты не узнаёшь? Это тюбик нам продал лекарь Плантаж.
Глава 16
Тайя бежала домой в смятении. Даже для рано повзрослевшей девочки день получился богатым на события. Ранним утром болезнь, потом излечение и награда. Следом нападение хулиганов, обезвреженных куклой. Днём внеочередной заказ и щедрое вознаграждение. Потом недосмотр и испорченные братом травы. Наконец, собаки, наводящие ужас на Тайю. Девочка сделала всё, что могла и надеялась, что оберег, увидев её старания, вернёт травам магические свойства.
Увлечённая мыслями, что человек в балахоне может рассердиться, если травы не сработают, и до сих пор напуганная собаками, девочка свернула на улицу, которую всячески избегала. Здесь работала банда, промышлявшая разбоями. Тёмный поворот с двумя аналогичными переулками помогал обчищать горожан. А главная площадь и увеселительный дом Балуна, находящейся на улице, создавали необходимый поток.
– Лови выродка!
Тайя поздно осознала ошибку, услышав крик одного из разбойников. Три опытных душегуба крепко держали прибыльное место, убивая конкурентов и гоняя детей. Пары угроз и увесистого удара, ломавшего самым непонятливым скулы, хватало детям, чтобы не соваться. Попавшись второй раз, ребёнок пропадал. Может, продавали в мастеровые, может, убивали. Стражники промыслу не препятствовали. Во-первых, банда не убивала горожан и не калечила. Во-вторых, разбойники вырезали другие шайки. Тех, кто мог залить улицы кровью. А в-третьих, воевода использовал их в своих целях. Под видом грабежа убивали врагов Гидона, когда тот выходил за лимит смертей. Или пытками получали нужную информацию. Десяток таких шаек, и воевода держал преступность на контролируемом уровне, имея в запасе дополнительную силу.
Заметив Тайю и приняв её за мальчишку, главарь крикнул подельниками, чтобы ловили нарушителя. Несколько недель назад девочка уже попалась в руки к бандитам. Разбойники отпустили, отобрав украденный помидор, и предупредили, что в следующий раз зарежут. И вот Тайя попалась второй раз.
Девочка дёрнулась, но жилистый разбойник пнул ребёнка по животу. Дикарка согнулась и охнула.
– Если новый, сообщи, чья эта территория и дай в морду, – спокойно приказал главарь, стоявший на другой стороне улицы и следивший за прохожими и повозками.
Тайя скукожилась, пытаясь восстановить дыхание. Она не спешила разгибаться, боясь, что грабители её узнают. Может, повезёт и отпустят.
– Ну-ка, подожди, – подошёл третий грабитель, самый молодой из шайки. – Так это же девка!
Когда молодой приподнял ей подбородок, Тайя смирилась, что осталось два пути: или убьют, или вмешается оберег. Но изверг добавил третий. Он осмотрелся, не обратив внимания на повозку, остановившуюся рядом. Раз главарь молчит, значит, не наша. Посмотрел в переулок, потрогал пах и забегал глазками.
– Ты чего? – удивился жилистый. – Она же малявка совсем.
– Тебе какое дело? Завидно? – оскалился зверёныш. – Я быстро. Там же и оставлю, даже нож не пригодится. Шею сверну и всё.
Девочка не успела испугаться приготовленной участи. Из крытой повозки с трудом, застряв на мгновение в проёме двери, вылезла гора. Тайя была уверена, что кукла наколдовала каменного великана. Он схватил молодого разбойника за шею и с лёгкостью оторвал от земли. Второй лапищей взял мерзавца за ноги, а потом ударил разбойника о колено. Позвоночник хрустнул, и гадёныш, сложившись пополам, мгновенно умер.
Подельники ждать не стали. Поняв, что с громилой не справиться, кинулись наутёк. Гора же подошла к девочке и обычным, совсем не страшным голосом, спросила:
– Ты в порядке? Раны есть?
Тайя так поразилась, увидев красивое человеческое лицо, а не страшную морду великана, что не смогла ничего сказать, а лишь замотала головой.
– Не бойся, плохие люди убежали. Меня зовут Ратмир, а тебя?
Голяшка полез в карман и достал леденец, купленный для Люции.
– Держи, он вкусный. Только не ешь целиком. Вот так надо, – Ратмир лизнул леденец и протянул девочке. – Как зовут-то?
Девочка молчала и завороженно смотрела на Голяшку. Прожив маленькую и трудную жизнь, Тайя иногда встречала хороших людей. Однажды торговка не стала её бить, уличив в краже. Пожалела да отпустила. Молочница порой продавала простоквашу на пару чеканок дешевле. Тайя слышала, как двое сердобольных граждан просили не лупить её сильно, впрочем, хохоча со всеми над тем, как пьянчужка целился ради забавы в неё кнутом. Шрам на спине до сих пор болел. Но никто ни разу не заступался за неё вот так. Решительно, не прося награды. Тайя смотрела на героя и восхищалась. Храбрый дяденька с огромной силой вмиг превратился в лучшего человека на свете. После братика, конечно.
За Голяшкой выбежал Тацит. Он тоже бросился на помощь девочке. Люция отметила решительность Тацита, но особенно восхитилась Ратмиром. Она подбежала к Голяшке, восхищённо вздохнула и обратилась к Тайе:
– Ты не ушиблась? Они тебя трогали? Больно?
– Она немая, – ответил за девочку Голяшка. – Подонки ничего не успели. Держи, не бойся. Это вкусно.
Тайя, наконец, пришла в себя. Она схватила леденец и кинулась бежать.
– Да куда же ты! Мы тебя проводим до дома, – крикнул Ратмир.
Тайя остановилась и вернулась к спасителю. Обняла Ратмира за ногу и со всех ног помчалась домой. Маленькое сердце храброго ребёнка ещё не привыкло любить чужих людей.
– А? Что? Люция, ты где? Что там произошло? – проснулась Фелиция, задремавшая сразу, как они сели в повозку.
Поняв, что девочка в безопасности и воспользовавшись тем, что Ратмир с Люцией стояли к нему спиной, Тацит решил действовать. Он достал небольшую духовую трубку, спрятанную в воротнике, и, прицелившись, отработанным метким выдохом запустил комочек в сторону ребёнка. Тот бесшумно и незаметно долетел до Тайи, растворившись перед самым попаданием. Девочка была помечена. Теперь Тацит Волиус с помощью вибрации трубки сможет отыскать Тайю. Метки хватало на неделю. Это был третий ребёнок, помеченный Штаммом после прибытия в город. Но именно девочка, спасённая Ратмиром, показалось торговому доверителю наиболее перспективной. Тацит заметил куклу крепко привязанную к животу девочки. Возможно, это то, что он ищет.
– Ты прав, дорогой Гидон, – поддержал Мортус воеводу, когда тот рассказал о случайном убийстве шорника. – Пусть Лукос Шварц выполняет работу. Я рад, что ты согласился с моей озабоченностью отравителем. Он действительно существует, в отличие от виновника подстроенных нами убийств.
Путь к монопольной власти сначала шёл по плану. После знакомства Гидон с Мортусом выбрали двух возможных претендентов на будущее место барона. Не торопя события, лестью и показной заботой привязали кандидатов к себе. Ставка сработала. Совет старейшин выбрал дурачка Бадьяра, чьим единственным достоинством было чувство опасности. Оно помогло наладить отношения с соседями и задавило движенцев, набравших силу в городе при прежнем бароне. Назначение друзей на статусы казнахрона и воеводы добавили чувство безопасности Бадьяру. А зельевариус и народница совсем расслабили толстяка.
Шороха, по многокруговой традиции, выбрали лекари правого города. Они прислали плиту с выдолбленной каменотёсом надписью: «Шорох Дикая-малина – зельевариус Зелёной долины. От лекарей Белой горы во славу короля». Книгочей, заплативший в казну больше других за честь объявить решение, зачитал его на площади и Шорох вошёл в статус.
Из-за королевского закона о назначении зельевариусов лекарями правого города, статус считался среди знати самым непредсказуемым и затратным. Каждое баронство в Сычигорье имело соседа справа. Четыре полиса в центре окружали остров короля. Красный полис выбирал зельевариуса у синего, синий полис у белого, белый у зелёного. Внешний круг из двенадцати городов придерживался аналогичному закону. Зелёной долине назначала Белая гора, которой, в свою очередь, выбирали лекари Синих холмов. И так далее.
Бароны и богачи состояли в постоянной переписке с благородными мужами и дамами города, расположенного справа. Но подарки не всегда имели успех. На каждую четвёрку коней или группу наложниц, находились златницы земляков-конкурентов и в город доставляли камень с неугодным именем. Шорох Дикая-малина не был человеком Мортуса. Небольшой, но сплочённый клан стеклодувов через удачный брак продвинули своего кандидата. Зато новый зельевариус поддерживал все инициативы Бадьяра, чем устроил казнахрона с воеводой.
С народницей оказалось сложней. Поссорившись накануне выборов с Давлеем Болтуном, подельники не смогли склонить толпу. Шатуны, нанятые повитухой Косой, взболомутили жителей и те поддержали Весту Кнут. Женщину вне властного клана, пришедшую к статусу народницы по упрямству костоправа. Не хотите, мол, договариваться, получите выходку из черни. Мортус потерял влияние на суд, чем пошатнул свои позиции. Ворожба и народные споры ушли из-под прямого контроля. С другой стороны, зельевариус и народница не стремились усиливаться. Шорох обеспечивал родной клан деньгами и дальше не лез, Веста кичилась о добыче хвои и соблюдении законности. Приемлемо.
Следующие ходы подельников к монопольной власти никак не получались. Толстяк игнорировал намёки начать войну с соседями для расширения влияния. Ни рассказы торговых доверителей о положений дел в баронствах, ни провокации с оскорблениями не действовали на Бадьяра. Мортус зашёл с другой стороны, решив подкупить богачей. Однако в разговорах со знатью впервые столкнулся со стеной. Улыбались, но не слушали. Тогда казнахрон с воеводой задумали сместить барона. На место приемника выбрали Плантажа, а слух о загадочном причиноведе подсказал способ. Подставными убийствами нанять Лукоса Шварца и переманить в союзники. Прямолинейный Гидон не сомневался, что завербует Лукоса. Осторожный Мортус не был так оптимистичен. Если молва права и Шварц действительно на столько крут, то казнахрон обрадовался бы простому ужину с человеком разгадывающими загадки.
Тригером к началу послужило донесение Колки. Он сообщил Гидону, что один из агентов, коваль, работающий при конюшне, собирался выйти из дела.
– Не нравится его настроение, – жаловался Колка. – Будучи пьяным на закрытом вечере говорил, что разочаровался, как он выразился, в этом пакостном деле. Может, его… того?
Но мужчина не знал, что Гидон был недоволен Колкой также, как Колка недоволен ковалем. Воевода вскрыл махинации Колки со ставками, что подрывало их с казнахроном влияние в этом секторе. Гидон решил воспользоваться случаем. Он приказал Колке зарезать коваля, пустив слух о магическом убийстве. Агент сплоховал, прошляпив коня, но кузнец, к счастью, не заметил. Следом Колка убил сторожа, подложив набор бессвязных букв, выданных за записку, после «прочитанную» брату покойного. А вечером того же дня воевода зарезал Колку. Три трупа и слухи о ворожбе. Хватит для того, чтобы всполошить Бадьяра. Барон выделит деньги и согласится на приглашение Лукоса Шварца. Воеводе с казнахроном останется разгадать его личность и навязаться в друзья.
– Ты не находишь это забавным? – улыбался Мортус. – Вместо того, чтобы искать убийцу, мы ломаем голову над личностью, которая его ловит. У нас есть трупы, у нас есть виновник, но мы не знаем, кто устанавливает причины произошедшего. Какого, а?
Во время купания барона план дал сбой. Кто-то стал ворожить бомбы. Мортус занервничал. Одно дело вымышленная ворожба, другое самая настоящая. От гнева короля не скрыться. Удачно получилось, что придуманные магические убийства совпали с покушением. И теперь не только знать с бароном, но и Мортус с Гидоном надеялись на Лукоса Шварца.
– Будем говорить Плантажу, что мы подстроили убийства? – спросил воевода после того, как Мортус согласился, что не нужно мешать расследованию.
– Не стоит. Он дал нам зелье, чтобы подтолкнуть барона к нужному решению. Он в курсе, что мы собираемся расширяться и надеется на лавку в центре нового города. Мы и так доверяем ему больше, чем кому бы то ни было. Но кто-то же начинил людей бомбами и заворожил налокотник стражника, – рассуждал казнахрон. – Где гарантии, что злоумышленник не подслушивает Плантажа? Не шпионит за ним? Я, например, согласен с белым прохвостом, что отравитель кто-то из наших.
Ещё недавно Гидон возражал Пурелию, считая, что отравитель не здешний. Но убийство шорника охладило воеводу. Воин не добился бы такой власти, не умея ставить под сомнение свои выводы. Мортус и Пурелий правы. Отравитель кто-то из знати.
– Значит, ждём?
– Да. Или новостей от книгочея, или, что хуже, очередного хода отравителя.
После слов пестуньи, что крем получен от Плантажа, книгочей задумался. Лукос Шварц захочет допросить лекаря, но Пурелий не знал, как это организовать. Одно дело дружеская беседа с простолюдинами, другое – допрос влиятельного человека иноземцами. Кто такие? По какому праву будут задавать вопросы? Откуда узнали про покушения? Пурелий не рассказал подробности, заявив только о неопределённом «отравлении» и связи с убийцей. Но невозможно допрашивать лекаря, не раскрыв правду о том, что покушаются на знать. По городу, конечно, ходили слухи, но приправленные такой галиматьёй, что Пурелий, как и казнахрон, думал о вмешательстве постороннего. Не могло мужичьё выдумать такую дичь. Значит, «официально» покушений не было. Нельзя везти гостей ночью в дом Плантажа.
Именно на такой или аналогичный случай Пурелий подставился под «вербовку» Гидона. Теперь он может сам вести расследование, передавая Шварцу информацию, согласованную с воеводой. «Эх, лучше бы с Тацитом, но ничего не поделаешь», – подумал Пурелий и принял строгое выражение лица.
– Друзья, я попрошу соблюдать тайну, – негромко произнёс книгочей. – Я понимаю, что вам хочется поговорить с Плантажем. Но уверяю, дело приняло щекотливый оборот. Лекарь уважаемый и надёжный человек. Мы не должны делать поспешных выводов.
– Уважаемый Пурелий считает, что не стоит малознакомым иноземцам задавать неприятные вопросы благородному мужу города Зелёной долины.
«Вот поэтому я и хотел бы провести допрос с тобой, Тацит Волиус Штамм, или как тебя на самом деле зовут, – подумал книгочей. – Хитёр и проницателен».
– Я могу рассчитывать на ваше молчание?
Пурелий отставил реплику Тацита без внимания и ещё раз обратился с вопросом. Все заверили, что будут молчать. Люция осторожно поинтересовалась, не будет ли Пурелий так любезен позавтракать с ними.
– Люция, я вам обещаю, что расскажу все новости, которые произойдут в городе за ночь, – разгадал уловку девушки книгочей. – Прямо за завтраком. Встречаемся в увеселительном доме Балуна.
Отпустив гостей, Пурелий поехал к Мортусу. Обыденность убийств, ляп с лошадью и признание третьего свидетеля убедили книгочея, что Гидон сам организовал убийства или покрывает заказчика. Приказать воеводе мог только кто-то сильный. Но барон глуп, а Мортус – друг Гидона. Значит, воевода сам зарезал людей, чтобы… Пурелий не стал гадать, а решил спросить.
– О, храбрый воин! И вы тут? Как неожиданно, – начал книгочей войдя в гостиную. – Не думал, что застану вас здесь у… Подождите, куда же я ехал? А! К казнахрону. Точно! Ха-ха-ха. Доброй ночи, Мортус Идилий Кат. Спасибо за вино.
Пурелий выхватил кружку из рук Гидона и залпом выпил.
– Ох, хорошо, – отдышался прохвост и плюхнулся на стул. – Как поживают агенты, приставленные ко мне вчерашним вечером? Поженились? Замечательная новость! А вы когда, храбрый воин? Можно я вас поцелую? Но предупреждаю, воевода, моё сердце принадлежит Ру-Ру.
Гидон мигом вскипел, схватившись за нож.
– Тише, тише, дорогой друг. Наглость и весёлое настроение Пурелия говорит о том, что он нашёл убийцу.
«Вот, ведь, сыч. Всё замечает», – подумал Пурелий.
– Вы правы, Мортус. Я выяснил, кто убил агентов.
– И кто же? – усмехнулся Гидон мигом успокоившись.
Книгочей достал пряжку и посерьёзничал.
– Хитрость и глупость, – пряжка сверкнула, ожидая сообщения. – Убийства агентов подстроены воеводой и казнахроном для властных интриг, но к завороженным бомбам они не причастны. Отравитель загнал их в ловушку. Обнародование виновных в смерти навлечёт подозрения и в покушении на знать. Воспользуюсь положением, пригрозив раскрыть тайну барону и знати. Имейте ввиду, что тайнопись скомпрометирована. Гидон получил доступ.
Пурелий убрал пряжку и улыбнулся.
– Можно ещё вина, уважаемый Мортус?
На выходку книгочея оба отреагировали спокойно. Гидон по замешательству. Воеводе требовалось время, чтобы проанализировать ситуацию. Идилий Кат по характеру. Опытный интриган угостил книгочея вином и небрежно спросил.
– Не боитесь нас шантажировать?
– Без меня и пряжки вы не выйдете на причиноведа.
– Давай я его зарежу? – обратился Гидон к другу. – Зачем он нужен, если мы знаем, что Лукос Шварц кто-то из четвёрки иноземцев.
– Мне бы вашу уверенность, смелый воин, – возразил Пурелий. – Хорошо, допустим. Причиновед один из них. Что дальше? С кем конкретно вы будете договариваться? Как именно? Подкупом? Пытками? После потери связного… Думаю, не стоит объяснять, что Лукос поймёт, кто виновник моей смерти? Трюк с шорником больше не пройдёт, слишком много кабацких драк. После потери связного причиновед не станет доверять вам. Путь к его дружбе лежит только через меня.
Гидон нахмурился.
– Да, вы правы. Это шантаж! – повысил голос книгочей. – Да, я пользуюсь положением. Думаете, мне не страшно? Вы два самых могущественных человека баронства. Я не испитый шатун, чтобы ссориться. Готов и дальше работать на вас.
– Зачем же ты всё рассказал Лукосу? – показал Гидон на пряжку.
– А вы думаете, он не догадался? – состроил рожу Пурелий. – Сами же говорили про четвёрку иноземцев. Они присутствовали при допросе свидетелей. Если я догадался о вашей вине, то Шварц и подавно разобрался. Кстати, что за кривая работа? – сморщился книгочей. – Выдуманная ворожба вскрывается обычным допросом.
– Сколько?
Мортус первый понял, что ссора не поможет. Придётся дружить. Судя по живому уму, такой союзник не хуже Лукоса. Да и не то положение, чтобы торговаться.
– Сначала расскажите, как и зачем вы это затеяли.
Казнахрон задумался. Раскрывать основной мотив нельзя. Простачок-барон и два друга, планирующие войну для собственного обогащения, не такая уж редкость. Но власть подельников не на столько сильна, чтобы доверять секреты постороннему. С другой стороны, проницательный Пурелий распознает враньё, поэтому откровенная ложь тоже не выход. Мортус решил сказать правду. То, что не было причиной подставных убийств, но давно беспокоило казнахрона.
– Всё дело в движенцах. Вы слышали о них?
– Сменим движение! Власть элементам!
– Да, это их лозунг. Они считают, что магические силы, дарованные Сычигорью, используются не справедливо. И текущие законы необходимо отменить, уничтожив, естественно, – Мортус усмехнулся, – всех представителей власти. Первые движенцы появились два года назад. Их быстро казнили, но мы, я имею ввиду все властные четвёрки баронств, недооценили противника. Движенцы стали появляться чаще. Сначала это были простые горожане, потом к ним присоединились сторонщики. Последнее время мы договорились со сторонщиками наших земель… Воевода?
– Четыре крупные банды этой части Сычигорья стали подписными. Сами вышли на нас после избрания Бадьяра Широкого.
– А отказных много? – поинтересовался Пурелий лидерами шаек, поклявшихся никогда не идти на соглашения с баронствами.
– В данный момент они обозлены на соседей. Им не до нас.
– Несмотря на то, что большинство жителей Стороны находятся в перемирии с нами, – продолжил Мортус, – мы знаем, что и там набирают вес движенцы. Формируется третья сила, угрожающая порядку Сычигорья. Опасность в том, что мы не знаем, на сколько глубоко агенты движенцев проникли в наши ряды. Я не исключаю, что среди благородных людей, среди почётных гостей, регулярно допущенных в дом к барону, есть движенцы.
