Текст книги "Севастопольская альтернатива (СИ)"

Автор книги: Сергей Эйгенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2.4. Глаз лягушки (От Мурмана до Аляски)

На полярных морях и на южных…

Н.Гумилев

Будто бы глаз у лягушек все перед собой воспринимает, но в мозг передает только изменения картинки. То есть, на пейзаж земноводное не отвлекается, все внимание на комарике, который как раз движется, машет крыльями. Так ли – нет ли, сказать не могу, а звучит разумно. Вот и мы так же поступим. Понятно, что Восточная война в К-реальности должна иметь все те театры военных действий, что и в С-реальности: Балканский, Черноморский, Кавказский, Балтийский, Арктический и Тихоокеанский. Ситуацию на Балканском и Черноморском театрах, где из-за неучастия Франции в схватке вместо союзников в Крыму мы видим русских на Босфоре, мы уже описали. Балтику мы рассмотрим отдельно чуть позже. Для остальных театров мы ради экономии места будем говорить, в основном, об отличиях от хода дел, описанного Тарле и другими историками Севастопольской кампании.

Начнем с Кавказа. Тут таких отличий было немного. Точно так же русские были принуждены временно эвакуировать все свои укрепления на кавказском берегу от Тамани до Поста Св. Николая по невозможности при атаке с моря опереться на еще более враждебную горскую сушу. Точно так же черкесы с удовольствием наблюдали уход русских гяуров, но подчиниться или хотя бы вступить в союз с гяурами английскими не захотели. На основном же фронте от моря до персидской границы русская армия под командованием того же самого Николая Муравьева смогла добиться значительно больших успехов по отсутствию на Кавказском театре стотысячного войска Омера-паши, которое в С-реальности, если и не преуспело в отвоевании Мингрелии, то, во всяком случае, отвлекало на себя часть русских сил. В итоге, к моменту капитуляции Высокой Порты в августе 55-го голодная и оборванная Кавказская армия кроме зафиксированных у Тарле Карса и Баязета заняла еще и Батум-кале, Эрзурум и Трапезунд. В С-реальности русские солдаты дошли до этих рубежей только в апреле 1916 года. Да и то, как известно, ненадолго.

Действия сторон на Арктическом театре (Баренцево и Белое моря) являются для любой мыслимой войны двух империй совершенно инвариантными. Адмиралтейство не могло не послать хотя бы небольшой эскадры в этом направлении – его сожрали бы лондонские газеты за неимением в то время ТиВи и Интернета. И так-то в обеих реальностях газетиры упражнялись в обвинении правительства в измене и соглашательстве с русским царем, особенно, конечно, знаменитый патриот Уркварт, которого считали сверхрусофобом даже немецкие эмигранты Чарльз Маркс и Фредерик Энгельс, сами особенной любовью к России не отличавшиеся. Пришлось послать, хотя никакого действительно серьезного ущерба противнику эта экспедиция принести, разумеется, не могла.

Ну вот, например, в обеих реальностях был сожжен огнем фрегатов брошенный русскими после незначительного сопротивления уездный город Кола (110 домишек из общего числа 120), после чего эскадра с видом выполненного умного дела уходит. А что может быть взамен? Не произвести каких-то действий английский адмирал не может – он же не в круизе, все-таки. Не сопротивляться, хотя бы выстрелами по фрегатам из залежавшихся с Северной войны фузей, местная инвалидная команда тоже не может, не поймут. Чтобы получать подкрепления и припасы с Большой Земли и отстоять город от врага нужна не более и не менее, как Кировская железная дорога. Но она, порт Романов-на-Коле, в дальнейшем Мурманск, и весь арктический транспортный мост получают смысл только как связь между союзными Россией и Великобританией. Или как обеспечение выхода на океанские просторы ракетно-ядерного Главного Флота Державы, для которого весь Королевский флот – не помеха. И до того, и до другого пока что шапкой не докинешь.

Теоретически, именно незамерзающие гавани вокруг Колы могли бы стать базой той каперской войны царского флота в Атлантике, которой так боялись британцы перед войной Понятно, что в любом случае фрегаты Николая Павловича могли гораздо больше навредить британскому торговому судоходству, чем любые паровые корабли Ее Величества почти не существующей русской морской торговле. Но в С-реальности Россия вообще не предпринимала попыток воспользоваться оружием слабых – крейсерской войной, да и в К-реальности в Атлантике и у берегов Европы ничего такого было. Стало быть, у Кольского пролуострова и в Белом море британская эскадра не имела других противников, кроме поморских лодий и кочей, это уж по максимуму, если промысловых шхун.

Ну вот, разогнали англичане защитников Колы – что дальше делать? Поднимать над головешками русского городка флаг Святого Георга и оставлять там оккупационный гарнизон, чтобы нес Бремя Белых среди саамов? Так они же померзнут все к чертовой матери до возвращения своих! Это гавань там незамерзающая, а морозы к середине полярной ночи бывают до минус сорока. Для сравнения, во время обратной переправы наполеоновской Великой Армии через Березину температура днем была чуть выше цельсиевского нуля, да и ночью ниже минус восьми не бывало. Река-то, если помните, и не думала становиться. Что не помешало французам перемерзнуть и исчезнуть из игры почти нацело. Вот и получается, что ни та, ни другая сторона не могли сделать шаг в сторону от того, что было в реале. То же самое с Соловками и всеми другими возможными точками столкновения на Севере. Были, конечно, конкретные отличия. Однако тот факт, что в севастопольской реальности "аглечкой" пострелял по Кеми, а в отношении Мезени ограничился демонстрацией блокады, а в константинопольской реальности – наоборот, был, конечно, очень заметен для местных жителей, но и больше ни для кого. Впоследствии, особенно во время Второй мировой, этот театр стал действительно важен стратегически. Но и тогда рейд, например, германского «карманного» линкора «Адмирал Шеер» на Диксон имеет явственные черты той же ненужной по делу демонстрации в угоду высшему начальству и пропаганде, что и действия британской эскадры в 1854-м и 55-м годах.

Еще одним экзотическим фронтом Восточной войны был Тихий океан. Вот тут как раз произошли некоторые события, в старом варианте существовавшие только в потенции. К марту 1854 года, т. е. к моменту вступления Великобритании в войну, Россия имела в Тихом океане три фрегата, корвет и несколько небольших военных судов. Конечно, эти силы нельзя назвать чрезмерными, тем более, что посольская "Паллада" адмирала Путятина очень уж потрепана штормами за время перехода из Кронштадта в Японию. Однако, парусность и число пушек – это еще не всё. Великая Армада, может быть, и уступала техническому уровню елизаветинского флота, но неизмеримо превосходила его количественно. И что? Все-таки, понятие боевого духа нельзя считать совсем уж лишенным содержания – иначе будет непонятно, куда в начале апреля 2003-го года без особого сопротивления сублимировалась полумиллионная иракская армия. События севастопольской реальности в значительной степени были предопределены тем, что руководство российских армий и флотов при всем традиционном самохвальстве и шапкозакидательстве с момента вступления в игру морских держав было настроено исключительно на оборону. Не будем говорить о дилетантах в высоких чинах. Возьмем Черноморский флот и вице-адмирала Корнилова, который вспоминается всеми как мозг флота, так же, как Нахимов был его, флота, душой. Ученик великого Лазарева, безусловно, понимал, что о линейном сражении с многократно превосходящим технически и количественно противником думать не приходится. Он и предлагал Меньшикову выйти на бой – но безусловно понимал, что этот бой будет последним. Это настроение отразилось в его знаменитом приказе по флоту от 11 сентября:

"… Вы пробовали неприятельские пароходы и видели корабли его, не нуждающиеся в парусах? Он привел двойное количество таких, чтобы наступать на нас с моря. Нам надо отказаться от любимой мысли – разразить врага на воде!»

Но, все-таки, нельзя же предполагать, что наилучшей тактикой обороны является постепенное затопление собственных кораблей с целью затруднения противнику прохода в бухту. Те же военные пароходы каперанга Бутакова неужели могут использоваться только, как плавучие батареи на фланге сухопутных сражений за Севастополь? Что же, летом и осенью 1854 года неужели не было ни одной туманной ночи, чтобы делать вылазки против огромной, но медлительной военно-морской махины союзников? В другие годы таких ночей хватало. Некоторые историки считают, что пара таких вылазок, вне зависимости от их реального результата, могла привести к оттяжке союзной высадки в Крыму до весны 1855-го года. А там – кто знает?

В нашей, константинопольской, реальности оцепенение от мысли о техническом превосходстве противника было намного слабей. Выход из игры Франции после режисида на Шанз'Элизе мало изменил в соотношении сил на море – но духом русские в этой войне были покрепче, что и привело к успеху авантюрного нахимовского десанта в Анатолии. На Тихом океане это тоже выразилось в смене оборонительного духа на наступательный, как у верховного руководства страны, давшего соответствующие директивы в Аян и Петропавловск, так и у исполнителей-дальневосточников. И тоже дало очень заметные результаты по сравнению с исходной ситуацией, когда, по свидетельству И.А.Гончарова, боевые задумки у адмирала Путятина и капитана Унковского были: от – при встрече «Паллады» с вражеским кораблем сцепиться с ним поближе и взорваться на манер будущих палестинских шахидов, до – снять с фрегата все, что можно, a la Robinson Crusoe, а остов затопить, «не давая неприятелю случая похвастаться захватом русского судна». Последнее, собственно, и было с успехом выполнено.

Не так было в К-отвремлении. Когда в середине июня 1854-го в Авачинской губе Камчатки встретились все русские боевые корабли Охотской флотилии, то здешний губернатор генерал Завойко передал адмиралу и капитанам полученный с фельдегерем высочайший указ: согласие на крейсерскую войну, "буде к тому окажется возможность". На военно-морском совете было решено, что потрепанный фрегат "Паллада" и транспорты "Двина" да "Князь Меньшиков" остаются в отечественных водах для подкрепления обороны Петропавловской крепости и аванпостов в устье Амура, Аяне и Охотске, а капитаны фрегатов "Аврора" и "Диана", корвета "Оливуца", брига "Восток" выходят в открытый океан для "оказания всевозможных помех великобританскому и оттоманскому военному и морскому судоходству в Тихом, Индийском и Южном океанах". Насчет оттоманского они, может быть, и хватанули. Военное присутствие турок на Дальнем Востоке за всю мировую историю проявилось лишь однажды, когда турецкие аскеры в составе войск ООН помогали Макартуру спасать Ли Сын Мана от северокорейцев Ким Ир Сена и китайских «народных добровольцев».

И началось. Собственно на Камчатке замена "Авроры" на "Палладу" ничего особенного не изменила ни в неудачном нападении эскадры адмирала Прайса на Петропавловск в конце августа 54-го, ни в вынужденном уходе всего русского гарнизона вместе с кораблями в устье Амура в апреле следующего года в опасении новой, более сильной атаки. Даже герои камчатской обороны остались в большинстве теми же: Завойко, Фесун, братья Максутовы, военный инженер Мровинский. Дело в том, что после перехода через два океана половина матросов и офицеров "Авроры" были в цинге. Многомесячного крейсерского плавания они, конечно, выдержать не могли, были переведены на "Палладу" в обмен на ее здоровых моряков и вместе с ней отбивали британскую атаку. Но вот русские рейдеры, в отличие от С-отвремления доставили много невеселых минут как местному начальству и торговому люду английских восточных колоний, так и Адмиралтейству, правительству и королям торговли в Лондоне. В С-реальности подобный эффект произвело в 1914-15 гг. рейдерство германских крейсеров "Кенигсберг" и "Эмден", парализовавших на время судоходство в Индийском океане.

Не имея возможности отводить захваченные корабли в свои воды, корсары Николая Павловича сжигали их, по возможности в виду портов или на бойких перекрестках торговых путей, а команды и пассажиров отправляли на шлюпках к ближайшему берегу. Так было захвачено и уничтожено более сорока кораблей в Тихом океане и еще двенадцать после перехода "Дианы" в Индийский. Для того времени ничего особо жестокого в этом не было, российские рейдеры демонстративно избегали пиратских манер. Пассажирские корабли вообще не уничтожали, только забирали свежее продовольствие и судовую казну. Да и и грузовые суда, не оказавшие сопротивления, могли остаться на плаву и с командой, если дело было далеко от берега. Конечно, в таком случае заставляли команду выгружать свой груз из трюмов прямо за борт.

Прямо скажем, для британской торговли "к востоку от Суэца", это было ничтожным процентом, Однако, страх перед царскими рейдерами поразил всех британских торговых моряков до неподвижности в портах, а страховые премии лондонского Ллойда поднялись для индийско– и тихо-океанских маршрутов в пять раз против обычного.

Воспользовавшиеся этой ситуацией американские, голландские и французские конкуренты быстро стали вытеснять королеву морей с рынка восточных фрахтов. Дело дошло до того, что отчаявшись найти и уничтожить русские корабли, британцы пошли на отправку своих торговых судов в конвоях, под сопровождением двух-трех фрегатов или линейного корабля. Так же, как когда-то поступали испанцы, чтобы спастись от английских пиратов на маршруте из Америки в Кадис. Все это требовало непомерного присутствия Королевского флота там, где раньше соперники и враги исчезали от одного звука английской речи. Особенно после того, как русская "Диана" появилась в Мадрасском порту, подавила береговые батареи, потопила огнем своих пушек корабли в гавани, сожгла причалы и склады зажигательными бомбами и снова исчезла в море. Это было неслабой отместкой и несравнимо по воздействию с уничтожением полярных захолустьев Колы, Аяна, Петропавловска-Камчатского и пары десятков поморских рыбачьих карбасов. Тем более, что за спиной замолчавших батарей Ост-Индской компании была огромная молчаливая страна, впервые после полувековой давности удач французского корсара Сюркуфа увидевшая, что море не принадлежит инглизским сагибам безраздельно.

Подвиги рейдеров прекратились только в начале лета следующего года и не потому, что у русских кончился порох или желание воевать с британцами. Просто команды, уже почти полностью заболевшие цингой, не могли управляться, как следует, с парусами. Все-таки, установленная еще Преобразователем чарка (123 мл) к обеду была на месте во время плавания по промозглой Балтике. В тропиках теплая водка никак не могла заменить лимонный сок, который с 1795 получали английские моряки, "асеи" по русской кличке и "лаймы" по прозвищу от американских коллег. Так что, уходившая уже на других флотах в прошлое "болезнь мореплавателей" под андреевским флагом все еще брала своё. В результате "Диана" затонула в бою с английскими кораблями севернее Мадагаскара на полгода раньше, чем ей было суждено в той, севастопольской реальности, но погибла от вражеских бомб, а не от цунами в японской бухте. Команда ее оставалась в английском плену на Капе до конца войны, хотя энтузиасты из лондонских газет требовали обращения с экипажами русских рейдеров, как с уголовными преступниками…

«Аврора» тогда же пришла в дружескую гавань Сан-Франциско, была по соглашению с местными властями разоружена и, чтобы не вводить англичан в соблазн, занята американской командой. Матросы и офицеры в большинстве довольно быстро вылечились от цинги на калифорнийских апельсинах и яблоках, но и могил на здешнем православном кладбище прибавилось около полусотни. Бриг «Восток» после своего нашумевшего рейда к берегам Новой Зеландии тоже разоружился и был покинут командой в чилийском Консепсьоне. Только двадцатипушечный корвет «Оливуца» проскользнул мимо англичан и укрылся в Амурском лимане, вернувшись к азиатским берегам, нечувствительным образом оказавшимся практически родными за последние пару лет. Пока все это произошло, британскому Адмиралтейству пришлось отправлять в Бомбей, Сингапур и Гонконг дополнительные эскадры, всего семь линейных кораблей и десять фрегатов, правда, в основном парусных, отрывая их от европейской войны в Черном и Балтийском морях. Уже это оправдало решение о выходе четырех русских парусников в крейсерство.

Озлобленные неудачами британцы попробовали совершить налет на столицу русских владений в Америке Новоархангельск. Однако, тут сработал трюк, придуманный специально на сей случай русским консулом во Фриско и колониальным руководством Российско-Американской компании – фиктивная продажа кораблей и всего имущества на Аляске собственной подставной Американо-Русской компании. В С-реальности эта продажа оказалась излишней, так как РАК договорилась со своей соседкой с востока, британской Компанией Гудзонова залива о нейтрализации владений обеих торговых империй в случае войны, и правительства в Лондоне и Петербурге не возражали против этого договора. Так там и осталась эта сделка, с одной стороны, многообещающей провозвестницей будущих замысловатых офф-шорных комбинаций российского бизнеса в конце ХХ и начале XXI века, а с другой – первым шагом в сторону будущей действительной продажи Аляски Соединенным Штатам почти за те же семь с небольшим миллионов баксов, которые фигурировали при липовой сделке.

В К-реальности горестные британские мысли об убытках от русских крейсеров превозмогли было помянутое соглашение о ненападении. Однако, королевская эскадра, пришедшая в мае 1855-го на рейд Ситхи-Новоархангельска с неудовольствием обнаружила там вместо русских военных кораблей американский фрегат "Конгресс" и личного представителя президента Франклина Пирса. Представитель сухо проинформировал британцев, что вот это всё – собственность компании из штата Калифорния и в качестве таковой находится под покровительством республики. Отношения между правительством ее величества и Белым домом и так уже были на грани войны из-за инцидентов в Центральной Америке. Так что английский адмирал нехотя отказался от мысли отплатить за действия каперов сожжением столицы Русской Америки.

В Вашингтоне многие сожалели об этом, с грустью расставаясь с удобным поводом для вступления в войну и с мечтами о завоевании Канады, Бермуд и Ямайки. В то время о будущем американо-английском согласии в мире и войне, продержавшемся весь XX век и перешедшем в XXI, не было и речи. Революционная война 1776-83 гг. и война За свободу морей в 1812-15 гг. не успели еще забыться. Как живое напоминание об этом – контр-адмирал Прайс, командующий союзной эскадрой при атаке Петропавловска-Камчатского, а в К-реальности и при визите в Новоархангельск, это тот же капитан 3 ранга Дэвид Пауэлл Прайс, который командовал плавучей батареей "Volcano" при обстреле американского форта Мак-Генри в 1814 году. Тот самый эпизод, который дал Штатам "Стар спэнглед баннер", национальный гимн.

Ну, а я, в качестве полномочного представителя Исторической Закономерности и лично профессора Тойнби в этих происшествиях, я-то как отношусь к упущенной возможности реализации российско-американского боевого братства против Джона Булля? Ну, во-первых, насчет "боевого братства" это еще не совсем обязательно. В 1812-15 году янки воевали против Соединенного Королевства одновременно, но совершенно независимо от Наполеона. Они не разделили с ним горечь поражения, так же как не делили бы плоды победы, если б Груши пришел вовремя, а Блюхер опоздал тогда под Ватерлоо. И британские, и американские историки числят ту войну, как отдельную от наполеоновской серии, Войну За свободу морей. Она и началась, как помните, с претензий англичан на неограниченный досмотр судов под звездно-полосатым флагом.

Не думаю, чтоб американские конгрессмены очень уж одобрили дружбу с петербургским самодержцем, чрезвычайно широко себя зарекомендовавшим предыдущим подавлением поляков и венгров. Я и так ему дал достаточно хорошую фору с неучастием Франции в Восточной войне – посмотрим, как он еще сумеет воспользоваться результатами своих побед. Да и президент Пирс не производит впечатления деятеля, чьего дальнейшего участия в этих делах я бы пожелал. Был он, как можно судить, чрезвычайно склонен к покровительству патриотической демагогии т. н. "Молодой Америки" и внешнеполитическим авантюрам, вплоть до поддержки под сурдиной таких проходимцев, как Уокер Никарагуанский. А внутри страны слыл "тестолицым", то есть, одним из тех северян, кто не очень возражал против южного черного рабства, на каждом шагу принимал решения в пользу "слэйвократов" и, в конце концов, добаловал их до мятежа Конфедерации, братоубийственной четырехлетней войны, полумиллиона трупов, разрушения с полувековым упадком Юга и не умершей до сих пор "черно-белой" расовой проблемы.

Бог уж с ним, обойдемся в наших играх более симпатичными участниками. И без этого военного конфликта ход военных действий на дальних театрах от Ледовитого океана до Южных морей в этой реальности нельзя считать особенно удачным для бриттов, если, конечно, учесть полное количественное и качественное преобладание Королевского флота над царским.