Текст книги "Севастопольская альтернатива (СИ)"

Автор книги: Сергей Эйгенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2.3. К Константинополю

Но днесь, когда мы вновь со славой,

К Стамбулу грозно притекли

А.Пушкин, «Олегов щит»

У десанта было несколько возможных направления движения по суше. Строго на запад в восьмидесяти верстах был Босфор. С морскими орудиями туда, действительно, не дойти, а без них полевые пушки никак не могли бы заткнуть горло проливу. Однако было понятно, что уже одно появление урусов на азиатском берегу вызвало бы жуткую панику на европейском. Это жители военно-морского Севастополя могли как-то переносить бомбардировки, а в С-реальности даже почти привыкнуть и создать фантастический, но быт в условиях осады и войны в городе. В Константинополе, населенном экспансивными, избалованными и разноязыкими левантинцами, и защищаемой армией, состоящей из англичан, шотландцев, сикхов, турок, ирландцев, египтян и албанцев, звуки канонады еще и с востока должны были вызвать полное расстройство и очень сильно, возможно до нуля, снизить способность к сопротивлению. Первоначальный план Нахимова, Корнилова и Васильчикова состоял в высадке к северо-западу от входа в Босфор, между отступавшей от Шумлы армией и столицей, и во взятии Константинополя и овладении турецкими батареями у входа в Босфор исключительно силами десанта. Но на уговаривание государя и преодоление сопротивления светлейшего ушло более полугода. За это время года армия Раглана и Омера-паши оказалась вблизи столицы, а предполагаемые пункты высадки – заняты ее резервами. Вот и пришлось менять план в соответствии с ходом событий, переносить место высадки восточней Босфора.

Путь прямо на вест, все-таки, при планировании операции пришлось исключить. Не идиот же Реглан! В его распоряжении целая армия, около шестидесяти тысяч штыков и сабель, а Чаталджийский вал, по сведениям разведки, защищают всего десять-двенадцать тысяч человек. И так фортификация лучших английских инженеров, дальнобойные морские пушки и нарезные штуцера союзных войск держат войска Хрулева в уважительном удалении. Значит – резервы у него есть в избытке, а пароходы Дандаса могут их доставить в любую точку у Босфора без затруднений за пару часов. Наверняка, так сейчас и происходит. Ну, что ж, пусть раскидывают свои войска там, куда мы не пойдем. Можно бы еще пойти на вест-зюйд-вест. К Скутари-Ускюдару, где находятся бесчисленные госпитали и склады британцев. Там – самая короткая дорога в Царьград, всего несколько кабельтовых до султанского дворца. Нам с вами знакомы эти места по первым кадрам 'Убийства в Восточном экспрессе'. Помните паром через пролив и держащихся за руки Шона Коннери с Ванессой Редгрейв? Тоже не получается. Вот уж в Скутари точно на пути дивизии Васильчикова окажутся численно превосходящие силы британцев. Если учесть полное превосходство ихних штуцеров над нашими фузеями и наше одиночество в чужой стране – получится красивое и бессмысленное самоубийство-с. Не стоило ради этого мучиться морской болезнью, можно было бы утопить наши корабли прямо в Севастопольской бухте и всем разом застрелиться. Надо искать другие решения-с.

Я согласен с адмиралом, да и, по правде, есть еще одно задевающее меня обстоятельство. В госпиталях Скутари сейчас хлопочут над ранеными солдатиками медсестры Флоренс Найтингейл. Тридцать девять, считая ее саму, английских леди, поехавших на край света, чтобы помогать врачам и облегчать страдания больных. Не мисс Найтингейл, конечно, первая догадалась, что женские руки могут подносить лекарство и перевязывать раны, даже если у их хозяйки нет, а по тем временам и не может быть, докторского диплома. Но она, ее призыв, ее жизнь, сделали эту профессию престижной по сравнению с временами, когда медпомощь оказывали больше полковые маркитантки вместе с другими услугами воинам. Вон, Даша Севастопольская, храбрая девушка, тоже помогает лекарям, рискуя жизнью, но как-то трудно вообразить, чтобы по возвращению с войны она делала визиты императрице Александре Федоровне и ее мужу Николаю Павловичу, чтобы обсудить реформу больничного дела. Даже и наши Сестры Крестовоздвиженской общины собрались в Севастополь по призыву нелюбимой царевой невестки Елены Павловны уже в конце 1854-го именно по примеру ''Главной Леди'' скутарийских госпиталей и ее англичанок.

Ну, так мне бы очень не хотелось, чтобы наши солдаты или матросики, не дай Бог, обошлись бы грубо с сестричками при взятии Скутари. А требовать от них, при их неизысканной жизни и двадцатипятилетней службе, особо высокой политкорректности и уважения к дамам не приходится. Но это, все одно, не по курсу наших замыслов. В подробностях всего заранее не предусмотришь, но cкутарийский вариант был многократно обсужден – и в итоге отвергнут. Усиленная моряками и казаками дивизия князя Васильчикова двинулась на зюйд к ближайшему заметному городку Адапазар, уходя от места своей высадки и пока не приближаясь к Царьграду. В Адапазаре не оказалось никаких вооруженных турок и десантники без боя разместились в городке на ночной отдых после 27-верстного перехода. Армяне, составлявшие почти половину населения городка, были приметно дружелюбнее, чем их турецкие соседи – но проблем с постоем и пропитанием не возникло ни у кого. Здешние народы привыкли безропотно слушаться любого человека при оружии. Все-таки, Васильчикову и его главному теперь помощнику капитану первого ранга Бутакову было непонятно, почему их не тревожат турки, неужели в Константинополе не обеспокоены их высадкой.

В Истанбуле очень даже беспокоились. В пяти-семи милях к востоку от Босфора лихорадочно шло сооружение полевых укреплений, долженствующих задержать русскую дивизию, как Чаталаджийский вал задержал Балканскую армию Хрулева, не допустить ее к Босфору и тыловым складам Скутари. А в десяти милях западнее Карасу с английских пароходов уже к шести вечера был высажен контрдесант – шесть тысяч сабель и четыре тысячи штыков регулярной армии султана с задачей перехватить русских на их пути на запад и заставить их ввязаться в бой до подхода новых союзных резервов. Не миновать бы ночью начинать с ними сражение, если б этот отряд не заблудился. А что вас так удивляет? Радиосвязи пока не слыхать, авиаразведки нет. А без радио и авиации – спросите наших ветеранов про первые годы Великой Отечественной. А тут XIX век. Сам Наполеон Великий потерял битву при Ватерлоо из-за того, что маршал Груши сбился с пути. Но ведь турки на своей территории, другое дело, если б сбились хайлендеры или сипаи. А эти-то дома?

Ну, это как сказать. Опять сейчас придется отвлекаться от военных подвигов на рассуждения. Ну, ладно, пока солдаты и матросы спят, выясним – в чем же тут дело? На самом деле, турецкая дивизия тоже марширует и скачет по чужой стране. С рядового аскера спрос вообще невелик. Он кроме родной деревни в Македонии или Киликии да скутарийского учебного лагеря ничего за жизнь не видал. Офицерами же в регулярной армии-низаме служат почти исключительно жители столицы. А если Вы спросите такого, кто он – он назовет себя мусульманином, османом, истанбульцем, слугой падишаха, кем угодно – но слово ''тюрк'' Вы от него не услышите. Для него это слово обозначает понятие ''деревенщина''. Жителя провинциальной Анатолии. Темнота-а, как сказал бы питерец о чухломском или вятском глухом мужичке, с которым и поговорить-то путем невозможно. Турецкая, Оттоманская империя насчитывает уже больше пятисот лет, она все еще простирается на три части света, но уже явно клонится к закату. Вон уже враги и союзники вовсю делят наследство ''больного человека на Босфоре''. А турецкой нации все еще нет, есть разноверные и разноплеменные жители вилайетов – и блестящая столица. Для того, чтобы на месте империи возникли нация и национальное государство, понадобятся еще несколько десятилетий, гибель империи и реформы Ататюрка. Пока была жива империя – нация никак не могла родиться, потому, что необходимая энергия без остатка уходила на поддержание имперской власти или ее иллюзии в Африке, Аравии, на Балканах. Так, выходит, тоже бывает.

Так что утром русские без помех двинулись дальше. Теперь уже на вест к городу Измиту, что стоит в глубине узкого залива Мраморного моря. Идут они не быстро. Марш русских пехотинцев гораздо медленнее, скажем, ''гимнастического шага'' французских шассёров, хотя бы потому, что по российским уставам и правилам нести на себе им приходится намного больше. Кто-то же должен расплачиваться за нулевую организацию тыла православного воинства. Ну и то, что боевая подготовка в мирное время последние сорок лет в основном состоит в том, что злопыхатели называют ''шагистикой''. В оттягивании носка и одновременном бряцании оружия у всего строя, а не в подготовке к длительным переходам по пересеченной местности. Зато парады выглядят, конечно, потрясающе. Как это там в стишке? – ''Сам фельдмаршал в восторге воскликнул: Подавайте Европу сюда!''. Но – повезло. Пока турки блуждают намного севернее, русская колонна прошла тридцать верст и к вечеру третьего дня после высадки вошла в Измит. Местный паша и его вооруженное формирование при появлении русских на восточной окраине мгновенно погрузились на стоявший в порту пароход и исчезли в неизвестном направлении. Проходивших по городу русских солдат и матросов встретил колокольный звон по приказу здешних греческого митрополита и армянского архиепископа. Городские жители разных христианских вер столпились в переулках, наблюдая проход войска, а их мальчишки бежали перед лошадьми казачьего авангарда, крестясь и повторяя: "Християн! Християн!.."

Муслимы больше сидят по домам. Им особенно радоваться тут нечему. Хотя… Войне, видать, конец, перестанут забирать сыновей в войско падишаха. Это раньше, при отцах и дедах, бесправная христианская райя отдавала армии правоверных на ее священные войны не только свои сокровища и плоды своих рук, но и свою плоть и кровь, этих самых мальчишек, которых заставят принять ислам, научат держать оружие и сделают грозными для неверных янычарами. Но с тех пор, как тридцать лет назад в Стамбуле перебили мятежную янычарскую гвардию, в войско из Измита берут только тех юношей, кто почитает Аллаха и говорит по-турецки. Еще недавно забрали очередную сотню парней и увезли в Скутари учиться умирать за Высокую Порту. Есть еще евреи, по статистике их две с половиной тысячи на девять с половиной тысяч мослемов и восемь тысяч христиан обеих вер, греческой и армянской. Ну, у этих вообще никто мнения спрашивать не будет. Вот пусть заведут себе свое государство – там и командуют, если сумеют.

У всех жителей вообще такое мнение, что война заканчивается и власть меняется навсегда. Ну, надолго. На этой земле ''навсегда'' звучит насмешкой. Немало она их видела, создателей вечных империй. За место под этим солнцем, на этой плодородной земле люди воюют уже с каменного века. Последние пять столетий, с султана Орхана, действительно, все время правят оттоманы. Но вот до этого… Если археологам начать копать – то над обсидиановыми остриями копий неведомых для нас племен неолита будут лежать бронзовые мечи хеттов, троянцев и данайцев, еще выше, в слоях железного века, который и родился поблизости, в стране халибов, можно откопать скифские акинаки, греческое и персидское оружие времен прославленных войн, наконечники длинных сарисс македонских фаланг, оружие воинов Митридата, Помпея, Антония, отступившего от язычества Константина и отступившего от креста Юлиана. Персы Сасанидов шли на Константинополь, латники Фридриха Барбароссы на Иерусалим. Ромеи и арабы, сельджуки и конники самаркандского Хромца, франкские рыцари Латинской империи и мятежные стратиоты Фомы Славянина сражались тут за власть, добычу и славу. Фанатичные ариане с афанасианами, а потом иконоборцы с иконопочитателями выясняли, чей догмат круче, разбивая дубинками головы оппонентов. И никто из них не миновал античной Никомедии, тюркского Измита.

Очень уж место такое – при большой дороге. Именно здесь древняя дорога с Балкан вглубь Анатолии и дальше, в Сирию, Месопотамию и Иран проходит мимо хорошей якорной стоянки в глубине морского залива. Была здесь когда-то колония мегарян Астак, потом столица Вифинского царства Никомедия, ставшая по ходу жизни центром римской провинции Вифинии и Понта. Губернаторствовал тут как-то Плиний-младший, строил дорогу и проводил расследование преступной деятельности одной из еврейских сект, по самоназванию – христиан. Здесь был казнен Георгий Победоносец и родился Пантелеймон-целитель, вообще, в святцах Никомедия упоминается довольно часто, святых она, кажется, дала побольше, чем вся огромная Русь за тысячу лет. Император Диоклетиан, тоже выдающийся гонитель галилеян, сделал ее одной из столиц империи, наравне с Римом, незадолго до того, как вообще покончил с госслужбой и занялся огородничеством в родном Сплите. Потом именно здесь, в Никомедии в 312 г. по Хр. Рождеству был оглашен указ соимператоров Константина и Лициния об отмене запрета на христианство, что почему-то именуется Миланским эдиктом, хотя до Милана тут пара тысяч километров (где ты, академик Фоменко?!). На этом как раз столичная карьера будущего Измита и закончилась, потому, что именно равноапостольный Константин построил новую столицу Востока чуть западнее, там, где путь с Востока на Балканы выбирается на европейский берег около бухты Золотой Рог после пересечения Коровьего Брода – Босфора. И всё, будут тут землетрясения, сражения христиан, язычников и мусульман, победы и поражения футбольной команды 'Коджаэлиспор', но городу навечно быть в тени Византии-Нового Рима-Константинополя-Истанбула, как Великому Новгороду в тени Санкт-Петербурга. Там столица – а здесь провинциальный город, обычный центр санджака.

Ну, сейчас не совсем обычный, если во дворце вместо паши проводит свой военный совет урусский генерал князь Васильчиков. По докладу инженеров на въездах в город сооружаются полевые укрепления и для отражения нападений башибузуков они уже вполне годятся, на случай прихода регулярных войск низама, а тем более, англичан, необходимы еще работы. Надо согнать местных жителей – и пусть копают под присмотром наших унтеров. В городе на складах найдено много продовольствия, приготовленного для отправки в Стамбул, так что реквизиции у населения пока не нужно. Вправо от порта на господствующих высотах северного берега залива разместили ракетные станки, а в порту обе пушечные батареи на случай атаки с моря. Можно пока дать войскам отдохнуть несколько часов. Главный пресвитер экспедиции предлагает сказать в частях проповеди про Георгия Победоносца – пускай, солдатам и матросикам Егорий известен, вреда не будет. Очень нехватает артиллерии, но с большим обозом, наверное, не удалось бы оторваться от турок и без потерь достичь Мраморного моря. В общем, слово теперь за неприятелем.

К обеду 13 июля по григорианскому счету (1 июля по русскому календарю), когда Васильчиков проводил свой военный совет, лорд Реглан в Скутари проводил свой. Информация у него была достаточно полная, по опросу наиболее смышленых башибузуков и личной рекогносцировке британских офицеров численность русского отряда была определена в пятнадцать тысяч пехоты с очень небольшим количеством кавалерии и артиллерии. Нынешнее их расположение было очень опасным для союзников. На месте, в Измите, они практически полностью прерывали сухопутную связь столицы с остальной империей. Кроме того, оттуда для русских открыта возможность наступления в двух крайне опасных для Раглана и Омера-паши направлениях: прямо на запад к Скутари и Константинополю всего два-три дневных перехода, а дорога на юго-запад за пять-шесть переходов выведет их к берегам Дарданелл, что еще опасней, чем босфорский вариант. Получается, что русский корпус надо уничтожать, чего бы это ни стоило. Слава Провидению, что кораблей для переброски контр-десанта

Для рассказа о том, что происходило в течение следующей недели мы снова вызовем нашего постоянного кореспондента Фр. Энгельса:

''Нью Йорк Дейли Трибюн'', 25 июля 1855 г. К настоящему времени телеграммы уже дают полную возможность понять, что же происходило две-три недели назад на берегах Мраморного моря. После дерзкого десанта русской дивизии восточней Босфора Черноморского флота царя уже не существует. Его затопили сами русские, не дожидаясь повторения Абукирского сражения, когда адмирал Нельсон уничтожил французскую эскадру, высадившую в Египте армию Наполеона Бонапарта. Ценой гибели своих парусников они добились полного изменения обстановки возле Проливов и Константинополя. Теперь они могли угрожать как самой турецкой столице и британским тылам в Скутари, так и Дарданеллам. Естественно, что лорд Реглан не мог оставить такую опасность в своем тылу. Корпус, направленный им на пароходах вглубь Измитского залива состоял из шотландской пехоты, бригад легкой и тяжелой кавалерии, сикхов, бенгальских кавалеристов, двух бригад морских пехотинцев даух полков султанской гвардии и двадцати батарей. Всего тут было около 16 тысяч пеших и трех тысяч всадников при ста пушках. Почти все британские войска, за исключением тех, которые удерживали Чаталджийский вал и поддерживали порядок в столице. Возглавил экспедицию лично главнокомандующий и ни у кого не было сомнений, что его сил достаточно, чтобы связать русский десант, если не уничтожить его совсем.

Высадка в десяти милях от города прошла благополучно и на следующий день произошло сражение, в котором почти полностью погибла легкая кавалерия лорда Кардигана от огня собственных английских пушек, захваченных русскими. Уже этого было достаточно, чтобы битва была воспринята как катастрофа британской аристократией, так как среди погибших, судя по спискам напечатанным ''Таймс'', немало ее представителей. Ночной ракетный обстрел лагеря с возвышающихся над берегом гор причинил заметные потери и особенно испугал индийских сипаев, никогда ни с чем подобным не сталкивавшихся. Однако главные неприятности произошли на следующий день в покинутом на английскую военную полицию и турецкий гарнизон Константинополе. Судя по сообщениям Рейтера, волнения начались в порту Галаты, где грузились на пароходы египетские и турецкие пехотинцы, вызванные Рагланом для подкрепления. Мы не можем пока судить о причинах столкновений между военной полицией и толпой, но понятно, что в подобных коалиционных войнах такие народные возмущения против союзников возможны, тем более, на все еще варварском Востоке. Бунтовщики, прогнанные от причалов первыми же выстрелами англо-турецких патрулей, направились в греческие и армянские кварталы и устроили там резню.

Прервем на минутку нашего корреспондента, чтобы сообщить пока неизвестные ему причины бунта. С утра на базарах разнеслось известие о том, как греки и армяне Никомедии колоколами встретили русских десантников. Как такие известия комментируются, как рождаются слухи о том, что подлые христиане-то и привели урусов в Измит и вот сейчас ведут их в Истанбул, как дервиши и просто наиболее озлобленные люди в главе небольших толп вооружаются, чем могут, а потом эти группы сливаются в одну озверевшую толпу, пьянеющую от крови, топчущую, убивающую, насилующую и грабящую иноверцев – нам легко представить себе по современным описаниям и телепоказам подобных бунтов в Джакарте, Тегеране, Куме, Кабуле, Могадишо, Сумгаите, Баку, Душанбе, Хевроне, Каире, Карачи… Да мало ли таких городов на свете?! Но слово опять нашему другу Фридриху, рассказывающему о стамбульских делах своим заокеанским читателям.

Английское командование вынуждено было переправить всех европейцев и все британские части, находившиеся в столице, на азиатскую сторону Босфора в Скутари. Надо воздать должное организации эвакуации, но также нельзя не заметить, что Джон Буль был верен себе и сначала к лодкам и паромам допускались исключительно подданные королевы, только после их спасения французам, австрийцам, пруссакам и прочим было позволено укрыть себя и свои семьи под защиту британских штыков. Что до туземных христиан, греков, армян и ассирийцев – то они остались на произвол народного бунта.

Оказавшись меж трех огней: Балканской армии Хрулева, азиатского корпуса, которым, как сообщают, командует князь Василин, и вооруженного мятежа в Константинополе – лорд Реглан принял давно напрашивавшееся решение об эвакуации всех британских войск в район второго из проливов, к Дарданеллам, где Галлиполийский полуостров представляет собой неприступную крепость с площадью, вполне достаточной для размещения любой армии, даже, скажем в шутку, русской. К настоящему времени эвакуация, как и вывод флота из Черного моря, закончились и британские части занимают Галлиполи, турецкие крепости на азиатском берегу Дарданелл и острова Мраморного моря в качестве передовой позиции. Нет сомнения, что если британские солдаты и матросы будут по-прежнему героически исправлять ошибки своих аристократически тупых генералов и адмиралов – для армии царя, совсем лишенной поддержки с моря, эти позиции будут еще более неприступными, чем оставленные в результате константинопольской революции чаталджийские позиции.

Судя по сообщениям корреспондентов ''Таймс'' и барона Рейтера султан Абдул Маджид наотрез отказался покинуть свои дворец и предпочел дожидаться там русских под охраной остатков своей гвардии. Можно предположить, что его представители ведут сейчас какие-то переговоры с парламентерами царя. Возможно, именно этим объясняется, что войска Хрулева не торопятся вступить в охваченную восстанием столицу Османской империи. Их авангард остановился в куротном местечке, известном под именем Сан-Стефано, куда под его защиту от истанбульских мятежников и шаек башибузукских дезертиров стекается христианское население Константинополя и Фракии.

В настоящее время взгляд всего мира привлечен к начавшейся, после долгого ожидания, войне в Северной Италии. Ультиматум императора Наполеона IV Австрии был отвергнут и теперь французы и сардинцы вторглись в австрийскую Ломбардию. Это, конечно, привлекает всеобщее внимание больше, чем Восточная война, но мы обещаем и далее держать американского читателя в курсе военных действий на Востоке и на Балтике.

Фридрих, по прозвищу друзей ''Генерал'', как это часто случалось, оказался прав. Первого августа по новому стилю представители султана Абдул Маджида подписали полную капитуляцию, четвертого августа русская армия вступила в город, разогнав остатки вооруженных горожан и примкнувших к мятежу аскеров, а восемнадцатого, по русскому счету, шестого августа, император Николай Павлович вместе с наследником Александром Николаевичем и своим специально прибывшим шурином, прусским королем Фридрихом-Вильгельмом принимал парад войск Балканской армии и измитских десантников на Ипподроме, рядом с мечетью Айя-София и старым султанским дворцом Топкапы. На Босфоре парадировали отсидевшиеся в Севастополе и пришедшие ныне к Стамбулу уцелевшие корабли Черноморского флота. Неудачливый реформатор Оттоманской империи был счастлив уже тем, что наблюдал за парадом из окна своего нового, выстроенного в подражание петербургским дворца Долмабахче, а не в свите петербургского властелина, отговорившись болезнью.

К-реальность окончательно вступила в свои права.