Текст книги "Волшебная Лавка (СИ)"

Автор книги: Сергей Сазонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– И тем не менее ходит, – защищая своё чадо, воскликнул Витька, – В умелых то руках... Ты лучше скажи, когда мне нового коня дадут? – полюбопытствовал Зацерклянный.

Сашок сообразил, что Витька осведомлён о пророческих способностях попрошайки.

– Вот приедем в город, тогда и скажу, – посулил тот.

– Только мне на въезде в город ещё в один магазинчик надо будет завернуть, – предупредил Зацерклянный.

– Надо, значит надо, – пожал плечами попрошайка и открыл дверцу машины, – Сашок, залазь.

Сашок забрался на водительское сиденье, попрошайка уселся рядом.

– Эй, эй, – забеспокоился Зацерклянный, сунув голову к ним в салон, – Втроём на переднем сиденье нельзя. Оштрафуют.

– И куда малого предлагаешь, в кузов? Или меня в таком костюме? – возмутился попрошайка, – Садись, давай, не трясись. Никаких гаишников мы сегодня не встретим. Поехали.

– Штраф сам платить будешь, – на всякий случай предупредил его Зацерклянный.

Он занял место за рулём, запустил мотор и выехал с парковки на трассу.

Предупреждение его нисколько не напугало попрошайку.

– Хороший ты парень, Витёк, – сказал он водителю и затянул фразу.

Он слазил в карман за сигаретами, распечатал пачку, закурил.

– И симпатичный, – продолжил попрошайка, выпуская дым в открытое окно, – и хваткий. А вот куражу в тебе нет.

– Зачем по жизни кураж то? – удивился Зацерклянный.

– А с ним жить веселее. Вот ты сидишь, ждёшь, пока тебе новую машину дадут, оклад повысят. А с куражом, глядишь, и добился бы давно.

– Нажраться и по столу начальнику хлопнуть, давай, мол машину и всё тут? – усмехнулся торговый агент.

– Кураж – не пьянство, а состояние души. Ты же мог, например, подговорить своего дружка позвонить на работу начальнику, представиться сотрудником похожей конторы, поинтересоваться, как, мол, работает Виктор Зацерклянный? Что за человек Виктор Зацерклянный? Надёжен ли Виктор Зацерклянный? Глядишь, чего бы и выгорело с этой затеи.

– Ну, позвонит и что с того?

– Раз интересуются конкуренты его работником, знать хотят переманить к себе.

– И что? – никак не мог уловить сути Витька.

– Думаешь, директору охота терять ценного работника, чтобы потом искать нового?

– Это мысль, – обрадовался Зацерклянный, – Спасибо.

– "Спасибо" в стакан не нальёшь, – глубокомысленно заметил попрошайка, – Новую машину приезжай обмывать к деду. Я правильно говорю, Сашок?

Сашок кивнул, подыгрывая попрошайке. Налить ему, мальчику, всё равно никто и не подумает, а вот под это дело что-нибудь вкусненькое может обломиться.

– Как только, так сразу, – повеселев, пообещал Зацерклянный.

Они с попрошайкой принялись болтать дальше. О чем они говорили, Сашок уже не слушал. Он думал о том, что будет дальше. Как они попадут в роддом? Где там будут искать новорожденную принцессу? Как распознать ли её среди других младенцев? И что будет, если их там застукают? Чего объяснять? Кто поверит их рассказам? А если у них ничего не выйдет? А ведь на них надеются.

Он бросил взгляд на попрошайку. Тот увлечённо обсуждал с водителем последнюю городскую сплетню – появление на старой мельнице нового хозяина. Трасса наконец-то вырвалась из леса, пересекла небольшую речушку. Речушка ушла вправо от дороги, протянулась вдоль леса и, повернув, скрылась среди деревьев. Вот как раз перед поворотом на ней стояла самая настоящая деревянная мельница с большим колесом, которое медленно вращалось. Сашок вспомнил, что говорил о ней всё тот же Сёма-попрошайка. Это было в день приезда Сашка к деду. Мол, там живут русалки. И говорил он тогда серьёзно. А вот сейчас в его словах чувствовалась насмешка.

– А-а, – несерьёзно скривился он на слова Зацерклянного, – Небось какой-нибудь столичный мешок прикупил себе нашу экзотику. Баньку поставит, лебедей запустит, будет дружков таскать сюда, хвастаться приобретением. Шашлыки-рыбалка, салюты по ночам.

– Отсалютуется быстренько, – с провинциальным презрением ко всему столичному, заявил Зацерклянный. – Место там заклятое, долго не продержится.

– Кем же заклятое?

Сашок сам не успел спросить. За него это сделал попрошайка.

– Кем надо, тем и заклятое, – буркнул Витька, – Зря люди говорить, не станут. Нечисть всякая там обитает.

– Кто говорит-то, бабки? – усмехнулся Сёма, – На дворе двадцать первый век. Вон, калайдер запустили, в космос туристов катают. А ты – нечисть всякая. Про колдунов и ведьм на мётлах ещё вспомни.

– Ведьмы не ведьмы – не знаю, – заспорил Зацерклянный, – а то, что нечисть там обитает – это точно!

– Сам видел? – полюбопытствовал побирушка.

"Почему он не верит этому Витьке Зацерклянному? – недоумевал Сашок, – Сам ведь из мира магии, а перед ним вида не подаёт. Странно".

– Сам не видел, – признался Витька, – Но мне рассказывал малый, сестра которого видела.

Торгового агента задевало, что ему не верят безоговорочно. Он принялся с жаром пересказывать, что слышал от кого-то:

– Этой весной, аккурат после дня пионерии, прокурорские выезжали на природу. У кого-то из их начальства юбилей был. Начинали они на работе, а потом взбаламутились всем гуртом на свежий воздух перебраться. Май-то, какой жаркий был, в кабинетах духота, форточки не спасают. Решили пьянку на природу перенести. Кто-то предложил поехать на старую мельницу. Речка вдоль города мелкая, хоть там поплавать, у затона можно. Можно было отправиться и на карьеры, хоть на ближний, хоть на дальний. Но там всегда народ. А чиновному люду негоже веселиться на виду у всех. То ли дело на старой мельнице, там уж точно никого не бывает. То, что за тем местом давно дурная слава идёт, под "этим делом" (при этих словах Витька выразительно пощёлкал себя по горлу) уже мало кого страшило. Были уже заряжены, вот и сорвались. Им чего, они люди государевы, им сам чёрт не брат. А, может, кто из проверяющих всех на старую мельницу потянул. С ними как раз парочка проверяющих из области была. Всё чин по чину, захотели уважить. Короче, сейчас не установить, чья это была идея с поездкой на старую мельницу. Но разговор не о том.

Приехали, расположились, туда-сюда. Проверяющим, как водится, побольше в стаканы плескали. Один из них, что помоложе, девок наших всё звал купаться. А они купальники с собой не захватили. Домой не заезжали, как начали отмечать на работе, так и на речку сорвались. Потом этот проверяющий полез купаться сам, туда, сюда сплавал вдоль берега. Глядят, а возле него две девицы полощутся. Не наши, откуда взялись непонятно. Хохочут, заигрывают. Наши-то не придали значения, мало ли кто ещё рядом со своей компанией расположился. А тот проверяющий с девками всё дальше и дальше заплывает. Новый тост прошёл, закусили, глянь, а его уж нет. Поначалу никто внимания не обратил, думали дело молодое, девки кому хочешь, голову вскружат. Ещё пошутили по этому поводу, мол, они, девки до добра не доведут. Собрались уезжать, а его всё нет и нет. Походили по берегу, покричали. Не отзывается. Вот тут и вспомнили о русалках.

– Так и не нашли мужика? – поинтересовался попрошайка.

– Нет, не нашли, – со стопроцентной убеждённостью заверил Витька.

– Что-то я не слышал этой истории, – усомнился Сёма.

– Так раздувать не стали, – чувствуя интерес к своей истории, уже со снисходительной ноткой в голосе, ответил Зацерклянный, – Скандал-то какой! Того проверяющего потом с водолазами искали, так и не нашли. Сгинул малый с концами. А ты говоришь... место заклятое! Неспроста мельница десять лет без хозяина стояла. Из местных дураков нет, на свою пятую точку приключений искать.

– Посмотрим, – задумчиво сказал попрошайка.

– Посмотрим, – согласился с ним Зацерклянный, – Хотя и так ясно, чем всё это кончится.

– А ты видел нового хозяина с мельницы? – Всё также задумчиво поинтересовался Сёма.

– Конечно, нет. Я что, сумасшедший? – пожал плечами Зацерклянный, – Я не понимаю, чего их потащило на мельницу? Нет бы, как все рванули на карьеры. Тоже мне – звёзды. Думают, если прокурорские, все их в лицо должны знать. Набухались бы, покуролесили на карьерах, ан нет, экзотики им захотелось.

– А если это судьба? – несколько отрешённо, заметил попрошайка, – Знать, грехи его вели туда. Ты спроси подружку-то, не иначе он больше всех хотел на мельницу? Слуга государев – только одёжа. А каков ты голый? Может, его и ждали там?

Развить дискуссию не удалось. Впереди показались одноэтажные дома райцентра. И неважно, триста лет городу или пятьдесят, на въезде тебя всегда встречают одноэтажные строения. Это потом Сашок поймёт, что любой город, во все времена, независимо от строя и уклада, стянут кольцом единоличных домов. Здесь попить, может, и вынесут, но, не окорачивая сторожевых псов. И это не только здесь в этом райцентре, повсюду так. И в Челябинске, и в Москве, в Рио-де-Жанейро, Нью-Йорке и пресловутом Урюпинске. Всюду одно и то же – любой город опоясывают одноэтажные домишки, неважно – сытые или озлобленно бедные. Они как шкура любого города, защищающая от паразитов. И горе тебе, если ты на исходе сил воткнулся в этот пояс верности. Сам же город добр. Он рад любому... с деньгами. А если их нет, то тоже ничего страшного, главное, чтобы ты был готов платить собой. Тогда не помрёшь с голоду и, возможно даже приживёшься.

Много лет спустя Сашок вдруг обнаружит, что самые успешные в любом городе совсем не из коренных жителей. Пришлые, с их железными челюстями, выгрызают себе достойное место в нём. Сашок долго будет гадать, почему всё так происходит, пока один пьяница не растолкует ему про "горшочный синдром".

– Если ты, в детском саду, сидел с кем-то рядом на горшке, ты никогда не можешь его растоптать, – вещал пьяный философ, – Сделать пакость соседу по горшку тебя остановят теплые воспоминания детства. Исходя из данной концепции любой руководитель "из чужих" всегда эффективнее "местного". Он ни с кем не повязан "горшочным братством" и ему не жалко порвать любого. Его совесть в этом случае спит.

Это всё будет потом. Сейчас же Сашок был далёк от философских исследований человеческой породы. Он сидел в расхлябанном "Москвичонке" Зацерклянного и немного волновался. Напарник по предстоящей операции – попрошайка, казался беззаботным и, как обычно, пустомелил.

Как и предупреждал заранее, Витька остановился у магазинчика на въезде в город. Здесь ему тоже надо было отдать заказ. Вместе с ним в магазин отправился попрошайка. Вышел он раньше водителя, сунул Сашку в окно бутылку шампанского, а сам побежал за угол. Пропадал он долго. Уже и Витька Зацерклянный вернулся, а Сёмы всё не было. Сашок забеспокоился, хотел было уже вылезать наружу, как попрошайка объявился с букетом пионов. Цветами рядом никто не торговал, не иначе как нарвал их у одного из домов.

– Поехали, поехали, давай быстрее, – заторопил он водителя, плюхаясь на сиденье рядом с Сашком.

– Куда везти то вас? – запоздало спросил Витька, рванув с места.

Похоже, он тоже сообразил, откуда цветочки, потому счёл за лучшее поскорее убраться отсюда. Ханжой он не был и воздержался от замечаний и комментариев. "Делись" – девиз масс, чего уж тут комментировать и так всё ясно, всё по закону.

– К роддому, – скомандовал попрошайка, оглядываясь назад.

Ну, точно, цветы из чьего-то единоличного дворика. Такие, сортовые, в общественных дворах не приживаются. Хоть сто раз высаживай, толку никакого. Общественная земля, если не охраняется ружьём, не для них.

Убедившись, что за ними никто с проклятьями не гонится, Сёма озорно подмигнул Сашку и стал смотреть вперёд.

– А к роддому чего? – удивился Зацерклянный, – Родился кто?

– Роддом и для того существует, чтобы в нем кто-нибудь рождался, – уклончиво ответил попрошайка, – Там, рядом зазноба моя живёт.

– А-а, – удовлетворился объяснениями Витька.

Куда конкретно едут Сёма-попрошайка и внук хозяина придорожного кафе, его сейчас мало занимало. Он обдумывал как ему лучше воспользоваться советом попрошайки. Друзей много, а кто согласится позвонить его начальнику? Решив, что пара пива решает всё, он успокоился.

Причин не верить попрошайке Витька не видел. Пару лет назад, когда он ещё был просто водителем, в этой же самой конторе, с ним ездила экспедитором разбитная деваха Натаха, с исключительно белыми зубами и ярко очерченным пухлым ртом. У них был тот же самый маршрут, что и сейчас. И всё у них складывалось ладненько и даже случилось разок, после корпоративного дня рождения. Витёк даже начал строить планы на будущее, если б не этот самый Сёма-попрошайка. Скажет, как в воду посмотрит. Ещё бабка Витька о Сёме с уважением отзывалась, хотя он и попрошайка, городская пария. Говорила, что обижать его ни в коем случае нельзя и к словам его надо прислушиваться обязательно. Бабка ничего не объясняла, но убеждённость в ней была железобетонная. Витька со свойственной молодости нигилизмом сначала не принимал всерьёз её слова. Попрошайка-Сёма – и есть попрошайка, даже не юродивый, а просто нищий, но потом припомнил её наставления. Короче, разгружались они у кофейни Ивана Петровича. Натаха с головой забралась в кузов, набирая деду заказ. Витька покуривал, опершись о край лестницы, ведущей в кафе. Сверху на крыльце стоял Сёма-попрошайка, попивая кофеёк с сигаретой.

– Что, нравится? – насмешливо так спрашивает Сёма, проследив Витькин взгляд на туго обтянутый джинсами тыл Натахи-экспедиторши.

Попрошайка вдвое старше Зацерклянного, а Витька хамить старшим пока не научился.

– Как может не нравится будущая невеста, – сказал тогда Витька.

– То, что будущая невеста – да, только не твоя. А так, любуйся пока, – спокойно так говорит попрошайка.

И слова его не звучат насмешкой. Смолчал тогда Витька и у Натахи ничего не стал выспрашивать, а через неделю она рассчиталась. Замуж, говорит выхожу, прости-прощай работа и родной Задрищенск-город, перебираюсь в область. Полыхнуло у Витька, да назад не вернёшь. Вот тогда он вспомнил бабку и попрошайку Сёму с его пророчествами. Успокоился Витька тогда тем, что совместили их должности, Натахину и его. Стал он ездить от оптовки по магазинам один за полтора оклада.

Витька высадил попрошайку, одетого сейчас как денди, и мальчика через дорогу от роддома, а сам отправился разыскивать Сашку Володина, надеясь подбить его на афёру, предложенную попрошайкой. Пара пива казалась ему решающим аргументом в предстоящем разговоре. А в результате своего успеха Витька Зацерклянный уже не сомневался.

ОПЕРАЦИЯ «ПРИНЦЕССА»

Роддом представлял собой двухэтажное здание в виде буквы "Н", если смотреть на него сверху. Кусты сирени вдоль забора скрывали весь первый этаж. По традиции советских времён – на центральных воротах висел замок – извольте заходить с тыла. И опять же по той же традиции рядом, прутья в заборе были отогнуты, давая проход всем желающим средней упитанности. Им и пользовались молодые папаши навещая рожениц. Вот и сейчас голос одного из них слышался под окнами за углом.

– Это кстати, – обронил попрошайка, готовясь пересечь дорогу, – А вот это – нет.

– Что – нет? – встревожился Сашок.

– Гляди, – попрошайка указал на двух старушек, прогуливающихся у дырки в заборе.

Сашок недоумённо пожал плечами. Старушки как старушки, худенькие, остролицые. Такие обычно бывают скандальными. В Сашкином подъезде живёт похожая на них стервоза. Всегда зыркает неприятно по сторонам, точь-в-точь эти. Чуть что, сразу в крик, хоть уши затыкай. Кабы божьи одуванчики в платочках тоже шум не подняли, пока они с попрошайкой полезут через дыру. Уж больно сосредоточенно бабульки фланируют возле прохода в заборе.

– Наверное есть другой вход? – предположил Сашок.

– И там дежурят тоже. – не оборачиваясь к нему, бросил попрошайка, – Серьезно против нас играют. Я грешным делом сомневался, а теперь вижу.

– Кто играет? – насторожился Сашок.

– Кабы знать, – думая, что предпринять, сказал попрошайка. – Эти так, мелочь, кикиморы обычные.

– Кикиморы? – поразился Сашок. – Они тоже существуют? Ну, домовые, русалки – это понятно, а уж Кикиморы, я думал совсем уже сказочные, придуманные.

– Видишь, вот они, красавицы. Неспроста они здесь. Знать их кто-то поставил сюда, подходы к роддому охранять.

– А кто они? – негромко спросил Сашок.

Его не беспокоил неизвестный кто-то, так озаботивший попрошайку, ему не нравились старухи у лаза в заборе.

– Кикиморы кто? – переспросил Сёма, – Противные создания. Гадят, где только могут. Дурное воспитанье, а точнее отсутствие его. В принципе, ничего удивительного, это единственные существа, не знающие ласки матери.

– Как так? – не поверил Сашок, а затем догадался, – Они сироты?

– Типа – да. Кикимора не совсем человек, хотя имеет к человеку непосредственное отношение. Она – продукт греха.

– Это как? – вновь спросил Сашок.

Сёма как-то странно глянул на него, будто впервые с ответом. Может быть не время для вопросов, но он сам любил повторять крылатую фразу о том, чтобы победить врага, надо знать его оружие.

– Ну? – поторопил его Сашок.

Сёма помялся немного и буркнул:

– Они и есть жертвы аборта.

Сказал и с сомнением глянул на мальчика, мол, знакомо тебе это слово? Наивный. Не зря современных детей называют атомными. Конечно, суть процесса Сашку не ведом, но кого интересуют тонкости?

– Смеёшься? – не поверил словам старшего дружка Сашок, – Как так можно?

– На самом деле так, – справился со смущением Сёма и заговорил бойче, – Кикимора появляется на свет, когда женщина делает аборт. Но ты не бойся, – попрошайка подмигнул мальчику, – Есть у меня для них кое-что.

Он вытащил из кармана плоский камень с дыркой посередине и красной ниткой, продетой сквозь него.

– Это им не понравится. Пошли, – скомандовал он.

Он первым пересёк дорогу, отделявшую их от роддома. Сашок за ним, благоразумно отставая на шаг. Сёма наступал на старушек, держа впереди себя дырявый камень с красной ниткой. Кикиморы недовольно заверещали, но свой пост у дырки в заборе не покинули. Попрошайке пришлось сбавить шаг. "Не понимаю" озадаченно обронил он. Сашок сообразил, что-то у него не складывалось. Видимо кикиморы, при виде оберега, должны были разбежаться, а они продолжали охранять проход к роддому. Откуда-то справа вылетел большущий, лохматый пес. Он накинулся на старух, одну даже тяпнув за руку. Кикиморы, взвизгнув, бросились бежать. Пес погнал их по улице подальше от роддома. Попрошайка с Сашком пса не заинтересовали. Семён замер, ошарашенный подобной подмогой, а, может, поостерёгся делать резкие движения, чтобы не попасть под раздачу? Псина громадная, мало не покажется. Сашку неожиданный спаситель показался знакомым. Недавно, точно такой же, здоровенный, напоминающий волка, выхватил заговорённую куклу у ребёнка и убежал. Это случилось у игрушечного магазина кукольника. Точно и тогда был он.

Опять же с правой стороны, к ним шагнул юноша. Он извиняющее развёл руками, мол, как-то всё так случилось нечаянно и не нарочно. И пошёл себе дальше. Сашок чуть было не разинул рот от удивления. Это был тот самый молодой человек с остановки, что подарил куклу девочке, взамен похищенной собакой. Они что? Вместе? Пёс и хозяин? И, словно подтверждая догадку Сашка, пёс, разогнав кикимор, вернулся к юноше. Тот благодарно потрепал его по холке. Оба пошли дальше. Пес ещё пару раз обернулся на попрошайку с Сашком, а юноша продолжал не спеша шагать себе, безучастный к происходящему.

Сашок вспомнил поход с попрошайкой к знахарке, её слова. Не очень-то этот юноша походил на "жертву". А хоть бы и так, выходило, что он на их стороне. Осознание этого подбодрило Сашка. Похоже, и до Сёмы это дошло.

– Эвона как, – наконец-то разродился он.

Обычно попрошайка бывал более словоохотлив. Но сейчас не время для лишних разговоров. Сёма мотнул головой:

– Пошли, хватит столбом стоять.

Он сунул в лаз в заборе букет, затем пролез сам и уж, потом осторожно переправил бутылку шампанского. Сашок последовал за ним.

Парадный вход роддома был заколочен. Похоже, его открывали в последний раз, когда заносили оборудование. И, судя по траве, пробивающейся сквозь ступеньки крыльца, было это не в этом, и даже не в прошлом году. Пришлось обходить здание кругом.

– Заберёшься через окно, – попрошайка указал на открытое окно, слева от входа, – Не бойся, я отвлеку внимание на себя.

Сам он поднялся по ступенькам на крыльцо и затарабанил в дверь. Стучал он долго. Наконец за дверью послышался недовольный голос, и она приоткрылась. На пороге появилась габаритная санитарка.

– Чего шумишь? – грозно спросила она.

Попрошайка подмигнул Сашку, мол, пора, полезай, а сам, притворяясь пьяным, счастливо сообщил грозной санитарке:

– Так дочка у меня родилась. Радость, то какая. Хочу мамашу поздравить.

– Завтра придёшь, – сурово отрубила санитарка, – Сейчас чего?

– Так радость у меня, – продолжал счастливо улыбаться попрошайка и стал ей совать в лицо букет, – Хочу, чтобы радость со мною все разделили.

– О, господи, – устало произнесла санитарка, привычная к подобным сценам, – Ну, иди же отсюда, оглашенный. Сказала же, завтра приходи.

– Завтра будет завтра, а сегодня день такой особенный. Вот ты, прелестная женщина, порадуйся вместе со мной.

При этом попрошайка потряс перед ней шампанским. Заметив, что Сашок замешкался, он состроил ему страшное лицо. Сашок опомнился и полез в окно. Это было не сложно. Он уцепился за карниз, ногами упёрся в каменную кладку и забрался на подоконник. Затем он осторожно заглянул внутрь. В холле никого, кроме толстой санитарки не было, и та была занята обороной входной двери. Сашок постарался как можно тише соскочить на пол. Удалось. Санитарка, отвлекаемая попрошайкой не заметила, как он проскользнул через холл к лестнице, ведущей на второй этаж. Как раз и надо туда. Фея рассказывала, что на первом этаже родзал, операционная и административные кабинеты, а детское отделение наверху. "Направо будут палаты рожениц, а тебе надо будет налево, в дальнюю палату. Там лежат новорождённые", – вспомнил он её наставления.

Поднявшись по лестнице, он растерялся. Так куда идти дальше? Направо или налево? За два пролёта он повернулся на сто восемьдесят градусов. Если смотреть со стороны главного входа, то сейчас надо пойти налево, там детское отделение. А если со стороны лестницы, то есть, так как он сейчас стоит, то наоборот. Фея не ходит, а летает, где для неё право-лево? Ошибаться нельзя. С ней бы точно не заблудились. Сашок пожалел, что фею с собой не взяли. Она бы точно указала куда идти. В правом крыле послышались шаги. Сашок юркнул в левую сторону. Здесь, слава богу, никого не было. Палата в конце корридора! Сашок на цыпочках подбежал к ней. Тут дверь палаты дрогнула и начала приоткрываться. Сашка обдало холодом. Кто-то выходит? Санитарка? Только почему дверь открывается медленно, словно кому-то тяжело толкать её?

Из-под ног что-то метнулось в сторону двери, что-то полосатое. Это "что-то" мявкнуло, схватив другое что-то в дверном проёме. Котофей Иванович! Откуда он здесь? В машине Зацерклянного его точно не было. Сашок готов был поклясться чем угодно. И, тем не менее, дедов кот был здесь и кого-то сцапал в дверном проёме. Под его лапами из пустоты появилась остроухая головка не больше виноградины, с черными глазками. Это явно не мышь! Было чудно видеть, как из ничего появляется худенькое тельце с тонкими когтистыми лапками. Существо, пойманное котом, длинными задними лапками походило на тушканчика. Вот ты, какой анчутка! Плащ-невидимка, украденный у феи, сполз с него, открывая взору всего бесёнка. Ловко придумано – невидимкой пробраться к принцессе. В передних лапках бесёнок держал пузырёк. Именно этим он хотел наградить новорождённую принцессу! Сашок нагнулся, забрал из лап кота конкурента и, подойдя к окну, выбросил бесёнка в открытую форточку. "Летать поучись, нечистая сила!" Ай! Бесёнок успел хватить его острыми зубами за ладонь между большим и указательным пальцем. Сашок хотел по привычке пососать укушенное место, но остерёгся, плюнул на руку и вытер её о штанину. "Боевое крещение", – пришло некстати на ум. Он огляделся, в коридоре никого не было, тогда он вошёл в палату и оторопел. Там в два ряда стояли высокие кроватки с младенцами. Их целых пять! Все завернуты в серые застиранные пелёнки, где мальчик, где девочка, не разберёшь. Фея говорила, что у принцессы родимое пятно на бедре. Не разворачивать же каждого. Разорутся ещё, на крик набегут медсёстры. Сашок в растерянности прошёлся вдоль кроватей туда сюда. На кроватках бирочки с фамилиями. А что дадут ему эти фамилии. Для феи фамилии ни к чему она и так чувствует, к какому младенцу ей надо. Сашок попытался вычислить, который из них родился последним. Явно, один из крайних, но тот, что справа, или тот, что слева, который ближе к окну? И спросить не у кого. Попрошайка, он вещий, наверняка, знает, но он на входе отвлекает медсестёр. Не сыпать же пыльцу на всех пятерых. Вот задача. За дверью послышались шаги. Сашок юркнул за кровати и присел, хоронясь. Дверь в палату отворилась, и санитарка внесла в палату ещё одного младенца! Она положила его в крайнюю кроватку у окна. Сашку стал понятен расклад в палате. Дождавшись, пока она уйдёт, Сашок поднялся к новорождённой. Ничем особым она не отличалась. Разве, что серьёзно сведённые брови спящем личике и ярко очерченные губки бантиком. Но это не показатель. То, что последние по сроку младенцы лежат с этого края, Сашок уже сообразил, но на самом деле это принцесса? Или это уже следующий младенец, который родился за ней? Фея утверждала, что принцесса должна родиться в семь ноль три. А сейчас который час? Часов у Сашка не было. Как-то не подумали их взять. Впрочем, это не важно. Фея, кажется, говорила, что младенцы некоторое время лежат в операционной, под наблюдением. И как быть? Сашок вытащил флакон из кармана, поглядел сквозь него на свет. Без дедовых очков не разберёшь, много ли там пыльцы или мало. Так последняя или предпоследняя? Как тут не ошибиться? Сашок открыл флакончик и потряс содержимым над последним младенцем. Вроде бы всё правильно. А если он всё же ошибся? А если принцесса не она? Он вернулся и потряс флакончиком над ребёнком, что лежал рядом. Так будет наверняка.

Вернулся назад он без приключений. Попрошайка у входа устроивший концерт допивал остатки шампанского с санитаркой. Та явно подобрела, чего-то объясняла попрошайке, но продолжала своим телом контролировать вход. Увидев возникшего рядом с Семой Сашка, она даже дружелюбно улыбнулась:

– А ты откуда здесь взялся, малец.

– Это мой старшенький, – обняв Сашка, сообщил ей попрошайка, – Ты откуда?

– Папа, пошли домой, – подыграл Сашок.

"Папа" он никому не говорил этого слова. Папа когда то был, но не в его жизни. Хорошо бы иметь такого весёлого, умного, как попрошайка. Впервые в жизни сердце Сашка сжало тоской.

– Пойдем, сынок, – попрошайка отлепился от санитарки.

Они подались обратно к дырке в заборе. Попрошайка продолжал обнимать Сашка. Мальчику было приятно. Будто настоящий отец идёт рядом. Зачем попрошайка посулил кого-то матери. Сёма не старый, мог бы сам стать для Сашка тем "самым". Сзади хлопнула дверь. Это санитарка ушла к себе.

– Ну, как? – абсолютно трезвым голосом спросил попрошайка, – Успел?

– Успел, – похвастался Сашок. В глазах старшего друга хотелось выглядеть героем. – Я анчутку там поймал. Выбросил из окна.

– Молодец, – похвалил его попрошайка, – Ай, молодец. Я в тебя верил. И как это тебе удалось.

– Мне Котофей Иванович помог, – признался Сашок.

– Во как? – удивился попрошайка, – Значит всё-таки он появился здесь? А я то думал, чего это он подзабыл свои обязанности опекуна?

В этот момент кот возник у их ног. Семён отпустил Сашка и наклонился погладить кота:

– Хороший, хороший. Молодец.

Кот мяукнул в ответ. Как будто понимает шельмец. Всё через ту же дырку в заборе выбрались с территории роддома. На асфальтовой дорожке их уже поджидали, тот же парень с большущим псом-волком. Как ни странно, пес, свирепый к старушкам-кикиморам, абсолютно равнодушно отнёсся к Котофею Ивановичу. По всем законам при виде кота он должен был рвануть за ним, порвать, придавить, разогнать, но не делал этого. И кот, вместо того, чтобы вздыбить шерсть, принимая бой или позорно дать стрекача, спокойно стоял между Сашком и попрошайкой. Понять это абсолютно было невозможно.

– Домой? – возвестил Сёма-попрошайка и вышел на дорогу ловить такси.

– А ты молодец, – неожиданно похвалил Сашка парень.

Сашок скромно пожал плечами. Хотелось, конечно, похвастаться, но перед своими, а не перед незнакомцем. Поговорить не удалось. Попрошайка остановил такси.

– Эй, пошли, – махнул им попрошайка и спросил он странного парня, – Ты с нами?

– А можно?

– Давай, давай, давай, – заторопил всех попрошайка, сам устраиваясь на переднем сиденье.

– Эй, эй! Куда с собакой?! – воспротивился было таксист, заметив, что в вслед за Сашком в машину полез пёс.

– Двойной тариф, – успокоил его попрошайка, – Собака домашняя, чистоплотная.

Первым на заднем сиденье устроился Сашок. На колени к нему забрался Котофей Иванович. Затем в салон протиснулся пёс, заняв собой всё пространство. Он попытался сначала устроиться на сиденье, но не смог развернуться, потому остался стоять поперёк салона. Морда его упиралась Сашку в колени, а хвостовая часть располагалась аккурат у противоположной двери. Следом, бочком, примостился хозяин.

Поехали. Попрошайка на переднем сиденье вовсю заговаривал водителя. Мало ему недавнего общения с санитаркой из роддома. Могут же некоторые, по любому поводу, без передыху ла-ла-ла ла-ла-ла. Позавидуешь такому. Вот сейчас сидит рядом загадочный парень, явно непростой, даже попрошайка к нему с долей уважения, а у Сашка словно язык залип. А ведь есть о чём спросить: об анчутке и кукольнике; почему дед с бабкой повязаны нейтралитетом; отчего знахарка назвала его "жертвой"? Нисколько он не похож на жертву, нет в нём тоскливой обречённости. И уж точно это не случайный парень, два раза появлялся в нужный момент и оба раза помогал. Вдруг он из магической полиции. Почему бы и не быть такой? Кто-то должен наводить порядок в мире волшебников. Может, и парень, и собака его из полиции подобной. Ходит себе, приглядывает за колдовской епархией. А вдруг он знает подробности гибели Сашкиного отца. Как, из-за чего это произошло? Дед с бабкой молчат как партизаны. Сашок вгляделся в лицо парня – нет, не должен знать, слишком молод. Хотя... Зх, а спросить бы не мешало. Но Сашок не знал, как начать. К такому запанибрата не сунешься. Хотя можно, нейтрально так, полюбопытствовать, чего это кот с собакой так себя ведут? Они по-прежнему, абсолютно равнодушно терпели вынужденное соседство в автомобиле. А ведь даже самый дрессированный пес при виде кота теряет голову. А здесь – ничего. Пес терпеливо сносил тесноту автомобиля, уткнув в колени Сашка, чуть не касаясь кошачьего бока. Котофей Иванович в свою очередь не обращал внимания на собаку. Парня в поведении животных ничего не удивляло. Отвернувшись, он глядел в окно. "Не желает разговаривать – не надо", – не стал приставать к нему Сашок, решив позднее порасспросить о нём попрошайку. Так в молчании на заднем сиденье доехали до мельницы. Здесь парень попросил водителя остановиться.