Текст книги "Принцесса Мио (СИ)"

Автор книги: Сергей Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Интересный вопрос – где я? Но не слишком актуально. Где бы ни был, как-то повлиять на ситуацию пока не в состоянии. Надо ждать...

Вот спрашивается, это мне моя удача так ворожит? Корабль на дне, я непонятно, где и как, что там с Головастиком – неясно! Но, однако, живой! Перевешивает последнее, предыдущее? Хм?

Вдруг мысли в голове, единственное, что ещё нормально функционирует, словно в шейкере взбаламутили. Меня затошнило, и я резко отключился.

В следующий раз я очнулся от болезненного сотрясения всего организма. Будто уронили со всего маху. А затем на фоне общего херового самочувствия я получил болезненный удар по лодыжке. Ого, кажись, ноги целы! Одна точно! Это плюс!

– Ишто тут? – глухо расслышал я голос, явно принадлежащий хобол.

– Живая покуда, – ответил ему другой.

И слух восстанавливается, удовлетворённо отметил я. Тоже плюс! А вот то, что я у хобол, это минус!

– Нада давай вада его, – продолжил первый голос.

Да, это правильно! Полностью согласен. Пить вдруг захотелось жутко.

– Так обойтися, – презрительно отозвался первый и снова пнул меня по ноге. С-сука...

– Ты кто такой? Умый, э? А если его подохни? Что великий вождь дай, что говори?! – грубо наехал второй голос. – Твой чучун беги вода быстро. Сюда неси!

– Ты кто такой?! Фулюль, э? Вождь? Э? Сама беги!

Буцк! Буцк! – звуки, совершенно не требующие иного толкования...

– Моя не говори два раза! Беги вода!

– Так и говори! – обиженно прогундосило в ответ. – Понятный говори надо...

– Твоя тут опять?!

Чучун, как я потом выяснил, чисто хобское ругательство. Что-то среднее между бесполезным, никчёмным, убогим и тем, кто должен "шуршать" и не вякать. Чучун, короче...

Через некоторое время мне, больно разодрав спёкшиеся губы, просунули в рот чего-то, и внутрь полилась холодная, удивительно вкусная вода. Осталось только глотать и глотать... И так мне захорошело, что я снова отключился.

Третье «включение» было много лучше по самочувствию и информативности. Я не только стал отчётливей слышать, но и ощущать. Обнаружилось, что у меня есть руки, ноги и всё остальное. Всё болело, да! Но как-то много привычней, роднее, что ли.

А ещё у меня приоткрылся один глаз! Вторым веком как не дёргал, никакого толку. Но и так хорошо. Человек глазами собирает львиную долю информации.

Как оказалось, с учётом того, что я на данный момент сумел разглядеть не из самого удобного положения, меня тащили завёрнутым в сеть. Ячея крупная, верёвки довольно толстые, из грубого волокна. Сеть была подвешена на толстую жердь. Судя по тому, что спереди, по ходу движения, жердь опиралась на плечи сразу трём воинам хобол, сзади было не меньше. Сеть монотонно качалась туда-сюда в такт шагам носильщиков. Понятно, в гнездо тащат. Вокруг, насколько я успевал выхватывать взглядом, шло ещё не меньше пары десятков коротышек. Видок у них был не очень. Потухшие глаза, осунувшиеся бледно-зелёные лица, поникшие плечи. Все так или иначе были ранены. Широкие листы, обвязанные тонкими травяными плетями, закрывали раны и ссадины. На зелёной коже ярко проступали чёрно-синие гематомы героических пропорций и скромные синяки. Немало хобол красовались ожогами электрической природы. Славно я, однако, навалял утыркам. Некоторые скорбно тащились, хромая и опираясь на палки и кривоватые древки копий. В безвольно свисающих руках оружие чуть ли не по земле волочится...

И да, оружие... Вот тут, как и с одеждой, и каким-никаким доспехом всё гораздо лучше. Судя по первому впечатлению, когда я только увидел хобол, эти выглядели много богаче. И не только одеждой и оружием. Бусы, ожерелья, украшения всяческие в три слоя. В ушах, в волосах, на руках и шее. Котомки за плечами, тоже не пустые, судя по всему. Прибарахлились ребята знатно. И даже с большой вероятностью могу предположить, где и с кого... Одно непонятно, было их ну очень много, а стало ну прям совсем мало. Да и не весёлые они какие-то. Что-то там, на берегу, произошло такое, совсем нехорошее. Мягко говоря.

Удалось осмотреть и себя... Мама дорогая, да я обожженная мумия какая-то. Только без бинтов. Да что там бинтов, без клочка одежды. А как же не убиваемые труселя? Они-то где? Где, я вас спрашиваю, уважаемая Система? И вот я, голый, иссушенный, весь покрыт вонючей коростой ожога, которая полопалась и через трещины сочится сукровица. Воняю соответственно. На руках пальцы, словно птичьи лапы, почерневшие, тонкие и согнуты крючком. На ногах аналогично. Даже не берусь гадать, что там с моим лицом. Да и хрен с ними, с пальцами и лицом, я умудрился разглядеть, что там внизу. Вот там беда-беда! Петюня поджарился до состояния маленького скукоженного почерневшего стручка! Вот это, мля, ущерб так ущерб! Да за такое в колыбели убивать надо! А ещё они, суки, мою прелесть на дно пустили! Ну, ничего, дайте срок...

От напряженного рассматривания глаз быстро устал, заслезился и всё норовил закрыться. Да ещё это мотание туда-сюда, словно в гамаке, несмотря на мрачные мысли, перемежаемые сладкими грёзами о мсте ужасной, действовало довольно усыпляюще. Неожиданно для себя я просто уснул. Не потерял сознание, как несколько раз до этого, а уснул. Последней ускользающей мыслью было то, что регенерация, судя по улучшающемуся состоянию, однозначно работает. И это хорошо...

Проснулся от того, что меня грубо уронили на землю. Опять... Тело отозвалось вспышками боли, и я непроизвольно зашипел сквозь зубы. Несколько минут я лежал и пережидал феерические ощущения, аж слёзы из глаз потекли. А потом я их открыл. Оба, кстати.

Вечерело... Уронили меня прямо посреди небольшой полянки, окруженной большими, толстыми деревьями незнакомого вида. Хлипкий подлесок, что рос меж ними, перемежался шарообразными, густыми колючими кустами. Полтора десятка хобол уже пошли их рубить и огораживать промежутки меж деревьями. Логично. Какая-никакая, а защита на ночь.

Еще с десяток воинов суетились по поляне. Кто-то раскладывал костровище, кто-то зачищал тонкие прутья, чтобы насадить на них мясо. Пара хобол уже потрошили десяток подбитых птиц и ещё каких-то мелких грызунов. Два шамана деловито раскладывали на земле, чуть в стороне, какой-то паззл или пентаграмму из камушков, разноцветных перьев, косточек и ещё чего-то. В общем, творили магию из говна и палок. Охранную какую-нибудь...

В целом создавалось впечатление деловитой, упорядоченной и привычной суеты, в которой сквозил большой опыт таких действий.

На меня, спеленатого, словно куколка, внимания совсем не обращали. Довольно быстро всё как-то устроилось. Весело запылал костёр. Самые большие прогалы меж деревьев завалили колючкой. Шаманы, тихо постукивая в бубен и невнятно подвывая, наполняли свою конструкцию маной, ну, я так думаю. Остальные хобол расселись небольшими кучками недалеко вокруг костра. Что-то тихо бубнили друг другу, копались в сидорах, доставали непонятную мелочь, мацали в руках, показывая друг другу, иногда менялись, активно бормоча и кривя рожи. И все дружно не забывали следить за костром, бросая на него жадные взгляды. Пара поваров, не дожидаясь углей, уже вертела над пламенем насаженные тушки, которые не столько обжаривались, сколько подгорали. Ну, как говорится, горячее сырым не бывает.

Ко мне неспешной походкой подошел один из воинов. Низкий, кривоногий, крепкий. Тонкий, как у хищной птицы нос. Большие, слегка подсвечивающиеся в сумерках глаза. Узкий, почти безгубый рот. Удлинённый череп с высоким лбом. Двухцветные татухи на лице и по телу. В жесткий колтун на макушке, в виде шарика, вставлена пара перьев и резная узорами палочка. В ушах перфорация дырками и всяческими висюльками. Пучок бус, добротный пояс с бронзовым кинжалом, неплохая кожаная одежка с нашитыми костяными бляшками...

Нагнувшись надо мной, он долго смотрел прямо в глаза. Взгляд внимательный, умный. Совсем не такой, какой ожидаешь от безбашенного дикаря, глядя на его внешность и слушая его говор.

– Вонючий мяса! – буркнул он и, сморщившись, отстранился.

Я с трудом разлепил потрескавшиеся губы и облизал их языком, чтоб хоть как-то увлажнить.

– От куска протухшего мяса слышу, – с трудом прохрипел я. Запашок от него, и правда, был забористый. Походу с мытьём утырки совсем не дружат.

– Хы... – криво усмехнулся воин. – Твоя говорить. Хорошо, моя любит говорить.

Он уселся, сложив ноги кренделем, и уставился на меня. А я на него...

– Твоя – меня. – Он показал на левое предплечье, обмотанное куском холста, из-под которого виднелись листья. – На берег. Большая нож на палка. Чирк, – он резанул ладонью по бицепсу, – мало-мало.

– Ударил палка большой нож – нога. – Он показал на большой синяк на бедре. Сине-чёрный.

– Прости, зелёный, не хотел по руке и по ноге. – Говорить было больно, но как тут смолчишь. – Хотел по голове. Не попал...

– Хы... – оскалил воин конические зубы в широкой ухмылке. – Простить твой. Рука – тьфу! – Он сплюнул. – Нога не ходи. Больно. Упал. Бегай за твой немог. Кто мог, бегай. Все умри... Твой Ктуц бей, жизнь спасай. Хы... Интересный, как бывать.

И правда, вот как бывает. Отхреначил его в числе многих, и тем самым жизнь спас. Я внимательно рассматривал бойца. Занятный парень, и явно не дурак. Не скрежещет зубами, не пинает ногами, не грозит и не стращает. Из произошедшего делает правильные выводы. Далеко не каждый может вычленить собственный положительный баланс из всеобщего попадоса. И, самое главное, идёт на контакт. А мне сейчас, как раз больше слушать надо, чем говорить. Информацию тянуть надо изо всех сил.

– Ты – Ктуц?

– Ктуц! – Он кивнул головой. – Ты кто такой?

– А я Мо. Господин Мо!

– Господина?

– Господина, – непроизвольно собезьянничал я. – Большой Господина.

Глаза хобол слегка расширились, будто он что-то увидел.

– Господина, да! Ктуц верит. Моя дай твой вода, а потом жрать. Господина это хорошо. Сильно-сильно хорошо...

Он отцепил от пояса небольшую плоскую фляжку и поднёс к моим губам. В рот полилась прохладная, вкусная вода. Я думал, выпью её в несколько глотков, больно объём мал, а получилось, всё пью и пью. Похоже, фляжка волшебная. Такой девайс мне пока не попадался. Или я внимания не обращал, гм...

– Почему очень хорошо, что я Господин Мо? – намного более живым и уверенным голосом спросил я, как только вдоволь напился. Вода вообще меня сильно взбодрила. Может, подмешано чего там лечебного...

– Большой вождь Хруунг послал младший брат Куккик другой места, делай новый Большой Гайгуль. Дал многа воин, малый и старший фулюль. Дал лодка и вёсельник. Шатёр, повозка, много всего дал. Дал шаман, а самый щедрый что дал, Столб Звериный Духа, Камень-матерь и большой магошар.

– Магошар?

– Аха! Редка есть у немногих. Много-много дорого. Ценно! – Он поднял вверх кривой палец с многозначительным выражением на морде.

– Твоя, – Ктуц скривил кислую мину, – всех убить. Воин почти всех убить. Шаман убить. Брат Большой вождь Хруунг – убить. Повозка, шатёр, жрать, шкура и ценный котлы – убить. Лодка все вёсельник, и та убить! Всё убить! Прах, пепел...

– Вот как? – Я сам был слегка впечатлён, сколько я наворотил, оказывается. Может я им и часовню, заодно тоже развалил? Хех...

– Мой умый! – Зелёный постучал себя кулаком по выпуклому лбу. – Я думай, Господина Мо бей магошар.

– Магошар? И что?

– Бей магошар, очень глупый Господина Мо! Пф-ф-ф. – Руками изобразил Ктуц вспышку. – Ближе – прах, пепел. Всё. Дальше – гореть, как дрова костёр. Далеко, просто умирай. Очень далеко, падай в темнота, лежи, не слыши, не гляди. Но потом очнися. Таким удача. Их избить, мало-мало Господина Мо. Кто не мочь бежать за Господина Мо. – Он окинул стоянку рукой. – Удача! Мало воин удача. Те, кто на берег лежи и сиди. Вёсельники утоп.

– М-да... Понятно. А почему хорошо, что я жив, и что – господин?

– О-о-о... Господина это всегда Большой, Важный человека. Много-много дорогой. Плеватель стреляй, Господина Мо не падай, не спи, не умирай, на них смейся! Господин Мо магошар бей, все умри там, а твоя плохо пахни, гляди ещё хуже, но живая. Кто ты такой? Загадка! – Он опять поднял палец долу. – Отдать Большой Вождь, виноватый твой, что всех убить. Вождь кричать, топать нога, бить воинов, но прощать нас за твой. Другие дурак, чучун все, – Ктуц кивнул себе за спину, – хотеть тебя смерть, когда искать. Мой умый! Не дал. Два, – воин продублировал пальцами, – дурак-хобол убил. Кто ты такой? – кричать мой. Я старший фулюль! – вдарил себя в грудь Ктуц. И, слегка ссутулившись, тихо добавил: – Был... Мало-мало давно...

– Теперь, – он неопределённо пожал плечами, – опять фулюль. Для остальной хобол-дурак...

– Бывший фулюль? А что случилось? Расскажи.

Кутц недоверчиво покосился на меня. Но, похоже, несмотря на то что интерфейс отрублен, сами характеристики действовать не перестали. Харизма-то работает!

– Мне интересно. Правда.

– Воин-хоба, – вздохнув, начал он, загибая пальцы, – воин, старший воин, младший фулюль, фулюль, старший фулюль. Младший вождь, вождь, старший вождь. Большой вождь! Каждый воин-хоба хотеть стать Большой вождь.

– Воин-хоба умей бейся, храбрый, сильный, убей мало-многа врага – стать воин. Или кричать любой – кто ты такой? Победить, стать воин. Воин – стать старший воин, и мало-мало дальше. Я быть старший фулюль, кричи – кто ты такой младший вождь! Проиграть... Не умирать, удача. Нет, не удача! – Он пристально посмотрел мне в глаза. – Стать просто воин. Для Ктуц – позор...

Воин ненадолго замолчал, словно вновь переживая своё падение.

– Шаманы, Ктуц, – отвлекая от мрачных воспоминаний, взбодрил я его, – разве они не главней воинов? Почему ты командуешь, а не они?

– Пфе! Шаман?! Чучун! То, – он махнул себе за спину, – ученик шаман. Шаман совсем не воин. Ученик шаман, – он опять стал загибать пальцы, – младший шаман, шаман, старший шаман. Великий шаман!

– Ученик шаман, как старший воин. Младший как фулюль. Шаман, как младший вождь. Старший шаман, как старший вождь. Великий шаман и Большой вождь как два рука – один тела.

– А голова чья?

– А голова, – Ктуц постучал себя по макушке, – своя! Гы... – Он подвигал носом и поднялся с земли. – Пойду жрать для мой и твой бери. Потом говорить. Ктуц хотеть говорить. От этого Ктуц стать умый мало-мало больше...

Небольшие куски полуобгорелого-полусырого мяса неясной принадлежности Ктуц отрезал от тушки небольшим обсидиановым ножом и пихал мне в рот. Есть это можно было с большим трудом, приходилось, как выражаются зеленомордые утырки, жрать. Что такое специи, соль, хобол, похоже, не знают. А может, я им все запасы похерил. Но в любом случае, так изговнять мясо это надо специально постараться. Был бы на ногах и в силе, ей-богу, убил бы поганцев только за одно это. Силы, однако, нужны. Необходим «строительный материал» для восстановления организма. Поэтому глотал, почти не жуя. Ктуц тоже, как я заметил, не смаковал яство.

– Что ж хреново так пожарили-то! – Я с трудом протолкнул в горло очередной кусок. – Или вы все время такое жрёте? Поэтому у вас подпилены зубы на конус?

– Плохой жрать, да, – согласился Ктуц, чавкая. – Нет хоба! Нет хороший жрать. Зуб нет для жрать! Зуб такой, – он постучал себя по подпиленному клыку кривым ногтем, – воин, шаман, плеватель! Зуб – гордость воин! Кусать враг! Зуб все – хороший воин! Нет зуб – беги шаман, давай бакшиш, шаман зуб делай! Хобол все зуб такой. Хоб – зуб как твой.

– Почему у воинов зубы такие, а у хоб, как у меня. И кто такие – хоб?

– Когда самка роди кутят, шаман бей бубен, пляши, вой-кричи, приходи духи. Духи смотри кутят, говори: этот воин, этот – шаман, этот – плеватель, а этот – хоб! Воин, шаман, плеватель – хобол. Почёта, радость! Хоб тоже хобол, – он плюнул с презрением, – но не хобол.

– Чучун?

– Не, не чучун. – Он задумался на пару мгновений. – Хоб польза, не чучун и не хобол.

Ктуц вопросительно уставился на меня, словно проверяя, достаточно ли для меня, глупого, он внятно объясняет.

– Тоесть у вас помимо касты воинов, шаманов и плевателей есть отдельная каста – хоб. Не воины, не шаманы, не плеватели. Но полезные. Правильно?

– Гы, гы... Господина Мо умый! – радостно оскалившись, похвалил он меня.

– Умный. Правильно говорить – умный, – не выдержал я.

– Умный... – медленно, чуть ли не по слогам повторил Ктуц. – Гы!

– Правильно.

– Господина Мо говорить Ктуц правильна. Мой слушать, помнить. Говорить хорошо. Мой твой довольна, уважай, благодари. – Ктуц растянул губы в широкой улыбке, приложил руку к сердцу и просительно заглядывал мне в глаза.

– Зачем тебе?

Ктуц облизнул тонкие губы синюшным языком и бросил быстрые взгляды по сторонам и за спину, не подслушивает ли кто. Но до нас мало кому было дело. Воины, расположившись у костра, сыто отрыгивали, что-то бубнили тихо меж собой. Некоторые, подсунув под голову мешки, собирались спать. Шаманы, что интересно, вроде и вместе с ними, но чуть отдельно.

– Все старший вождь, старший шаман, Большой вождь и Великий шаман – говорить хорошо, – свистящим шепотом сообщил он. – Говорить хорошо – стать умный. Стать умный – стать мало-мало хорошо всё. Смелая, ловкая, бить хорошо. Кричать – кто ты такой? Удача, победа! Стать сильный! Стать даже вождь!

Ктуц даже зажмурился от сверкающих перспектив! Он ещё раз оглянулся вокруг...

– Да-да. Моя знать. Правда-правда.

Хм... Интересное кино. Надо это обмозговать. Однако подучить правильному произношению зелёного, именно этого, будет мудрым тактико-стратегическим решением.

– Согласен! Так что там с хоб?

Уже давно стемнело. Стоянка угомонилась, лишь пара коротышек-часовых сидела и подремывала вполглаза возле костра. В основном, как я понял, хобол надеялись на магический охранный периметр, установленный шаманами. Хм, может быть...

Я же всё никак не мог уснуть. Много новой и важной информации бродило в голове, побуждая структурировать её, разложить по полочкам, осмыслить.

Первое, это, конечно, хоб. Бро Кхаа ни разу не упомянул про них. Не знал или счёл несущественным. Из пояснений Ктуца, я склонен предположить первое. Почему? Потому что слишком важны были хоб в структуре общества хобол. И в целом, и в частности.

Хоб – это рождённые, как и все, от самок хобол. Каким образом происходит отсев, по каким принципам, неясно, но факт остаётся фактом, единый народ хобол разделён на две чёткие половины. Хобол и хоб. Первая, можно сказать, воинская. Она делится на три категории. Воины, шаманы и плеватели.

Из простого воина-хоба, то есть новобранца по-нашему, при определённых условиях может получиться Великий вождь. Эта должность, назовём её так, ни разу не наследственная. Категория чистых воинов намного более многочисленная, чем все остальные вместе взятые, и стоит по статусу ниже шаманов.

Из ученика шамана, соответственно, может выйти Великий шаман. Внутри своего сообщества шаманы делятся по способностям к той или иной магии, и по могуществу. Обычное, в общем, дело. И все они так или иначе заточены под войну. За единственным исключением – крепители. Крепители у хобол есть. И немало. Ну, в относительных цифрах. Может, их рождается даже больше, чем у всех остальных рас. Но уровень силы, правда, невелик. Подавляющая масса – слабые крепители. Совсем небольшой процент от них – средней силы. Но от общего количества – это уже неплохо. Именно из-за крепителей хобол держатся "на плаву" со своими убогими поделками оружия, доспехов, утвари и всего остального... Однако, я отдаю себе отчёт, это только предварительные выводы.

Плеватель – третий "вид" военного хобол. Редкий и ценный "ресурс". Стоят в иерархии немного отдельно от всех. Слишком мало пригодных для магической трансформации детёнышей рождается у самок, несмотря на их завидную плодовитость,. И не все превращение ещё пережить могут. Поэтому плеватели, это прежде всего статус. Чем больше их имеет какой-либо вождь, тем он круче. Но и как боевая единица плеватели весьма ценны. Они и ударный кулак, которым, подключив его в нужный момент, можно переломить исход битвы. Это и диверсанты-тихушники, которые своей стрельбой из трубок могут натворить дел. Поэтому плевателей берегут, ценят, можно сказать, холят и лелеют.

Вторая каста – хоб. Довольно многочисленная по отношению к остальным. Каста презираемая, жестко контролируемая, намного более бесправная, чем даже новобранцы-хоба. Но именно на ней держится вся основа воинственного образа жизни хобол.

Хоб разводят и пасут животных. Они растят и собирают овощи-фрукты-злаки. Они строят жилища и изготавливают инструменты, оружие, походный и повседневный инвентарь. Ткут, пекут, готовят "жрать". Всё ремесло на них. От самого простейшего и убогого до практически шедевров. Всё зависит от мастерства. Вот тот тотемный резной столб, что я видел в стойбище, работа кого-то из мастеров-хоб. Короче, хоб делают всё-всё, что не связано с самими боевыми действиями.

Хоб, если, к примеру, как в этот раз, ставят стан и устраивают быт. Готовят еду, собирают хворост, ловят рыбу сетями и так далее... В сам бой или чисто военный поход их никогда не берут. И вообще, хобол не любят говорить о них, почти не общаются с ними, смотрят презрительно, сторонятся. И в тоже время, просто так, ради развлечения наехать на хоб, ударить, что-то отнять, считается западло. Отхватить уже можно от своих. И весьма неслабо! Наверное, понимают, если не разумом, так инстинктом, что без презираемых хоб они быстро сойдут с исторической сцены в утиль. Может, именно поэтому о них ничего не известно. Похоже, у меня будет шанс познакомиться с этой кастой лично.

Второе, из важного, на что раскрутила моя харизма говорливого Ктуца, это сведения об одном из возможных способов возвышения хобол от простого к сложному. Правильная речь. Чем правильнее говорит хобол, тем "умнее" он становится. Соответственно, характеристика "интеллект" тянет за собой и остальные. Шансы у такого умника подняться выше по иерархии больше. Именно поэтому, как рассказал Ктуц, никто из "высоких людей" не спешит учить всех подряд правильному произношению. Зачем плодить конкурентов на ровном месте. Что вполне логично.

Не удивлюсь, если это одна из особенностей расы хобол для того, чтобы поднимать уровни. Хотя... Кто знает, только ли у них? Я тут, на Океании, всего ничего.

Так же стала много понятней военная структура хобол. Большой вождь рулит, как оказалось, не только своим племенем, но и, в зависимости от авторитета, ещё тремя-четырьмя племенами, в которых есть свои вожди. Бывает подчинённых племен и больше. Именно потому он и Большой вождь. Те, кто вместе со своими племенами пошли под его руку, не важно, по какой причине, имеют статус старших вождей.

Племя состоит из родов. Чем племя больше, тем родов больше. Ими правят просто вожди. Младшие вожди – это успешные, сильные, харизматичные воины, сумевшие сколотить боевые шайки. Они, шайки, формируются из остальных хобол. Фулюли, как я понял, это командиры нижнего звена. Самый нижний "офицерский" чин – младший фулюль. Не меньше десятка подчинённых. Так сказать, десятник. Но вообще, какой-то строгой численности под рукой конкретного командира нет. Причём на любом уровне. Всё плавает в пределах, как сказал Ктуц, от "мало-мало до сильна много-много".

С учётом того, что каждый воин-хоба хочет стать Большим вождём, живёт такое военное сообщество интересно и не скучно.

У магов своя коляска, не менее сложная, но Ктуц осветил эту тему без подробностей, ибо она его не сильно интересует. Структуру, конечно, знает, но без внутренней "кухни". Да и сами шаманы "чужих" хобол во внутренний круг не пускают. В общем, как сказал Ктуц, не конкуренты. Но я бы на его месте не был так уверен. Не могут в таком пирамидальном построении власти отсутствовать вертикально-горизонтальные влияния. Интриги ещё никто не отменял. Тем более что связка воин-маг тут довольно плотная. Если приглядеться повнимательней.

Ну, на "десерт" узнал немного про женщин хобол. Как они сами называют их – самок. Прежде всего, они общие. Понравилась вот та, или другая – бери, "общайся". Это как бы основополагающий закон. Только всё совсем не так просто, ага. Живут девушки как бы своим, отдельным миром, довольно компактно, с мужуками в повседневной жизни пересекаясь несколько ограниченно.

Самки вообще волнительная тема для всех хобол. Особенно для тех, кто ниже статусом. "Пообщаться" с самками простым воинам редко удаётся. В порядке живой, так сказать, очереди. Отлучить от общения или наоборот, наградить вне очереди, отличный приём дисциплины. Начиная от вождя и шамана, можно иметь личных самок. Одну, две, три, тут уж всё зависит от личности хобол, его удачи, богатства. Кто выше статусом, тот и самок имеет больше. Короче, помимо всего прочего, самки это не только "приятно", но и статусно.

Как ни странно, но и хоб имеют возможность общаться с самками. Реже, но имеют. Только им ещё надо "подмаслить" свою выбранную чем-нибудь этаким. Вкусняшкой, безделушкой какой, ещё чем-то... да и то самки могут отказать, хоб всё-таки. А вот самому распоследнему воину-хоба они отказать не имеют права. Только и тут есть маленький нюанс. Не стоит хватать ручонками ту, которую регулярно пользует какой-нибудь старший воин. Можно встрять не по-детски. Да и сама самка в "статусе" может за такое "наглое" предложение рожу располосовать когтями и ничего, кстати, ей не будет. Так что, либо к мадам попроще, либо занеси презент. Короче, всё сложно. Впрочем, как и у всех, и везде.

Дети или, по-ихнему, кутята общие. Девочки сразу остаются матерям. Мальчики после трёх-четырёх месяцев отбираются и путём шаманского ритуала определяются, кто куда. Ну, а потом они растут в обществе наставника. По три-пять у одного. Повезло с наставником – повезло. Чему-нибудь научит, голодать будешь не сильно, одет во что-то... Не повезло, ну, значит, не повезло. Наставнику, кстати, выделяется доля малая от общего прибытка касты, в которой он состоит. Поэтому наставником хотят быть почти все. Ведь потратить выделенное на подопечных или положить в поясной кошель, решает сам наставник. Но и тут зарываться не след. Можно уморить пяток-другой учеников, это дело такое, обыденное, но слишком часто и помногу не стоит. За такое спросят, а то и голову отвернут. В любом случае с кормной должности слетишь. Конкурентов вокруг ведь тьма. И кстати, наставников назначают вожди напрямую. Кричать им – кто ты такой, можно лишь раз в сезон. И тем не менее можно и нужно, дабы не почивали на лаврах и были в тонусе. Так обстоит дело у воинов и шаманов. Плеватели слишком редки. Их воспитывают в специальной, скажем так, школе. Они вообще до определённого возраста довольно болезненны в связи с мутацией организма. Даже шаманские зелья, амулеты и лечебные ритуалы помогают слабо.

Тем удивительней, что у хоб детишки растут в куда более "человечных" условиях. Ну, с учётом общего статуса хоб. Воин хобол не планирует, как говорится, умереть в постели,. Изначально он даже не задумывается о таком. Ученик шамана практически тоже. А если дотянули как-то до солидного возраста, то исключительно в более высоком статусе и с кое-какими накоплениями. Хоб, как бы долго не прожил, а доживают они до старости гораздо чаще остальных, чего-то своего почти что не имеет. Даже если ты мастер, и труд твой, и имущество, и всё остальное сколь-нибудь ценное принадлежит хобол. Могут прийти и забрать. В том числе и жизнь. Конечно, такое бывает редко, особенно среди мастеров своего дела. Но тем не менее шансы попасть под раздачу – не нулевые. Поэтому надежда не умереть на улице голым и голодным, если что, только на учеников. Обычно каждому достаётся один, редко два. И не только мастерам, но и практически всем. Ведь не только резные тотемные столбы нужны или изысканные блюда готовить для старшин племени, но и коз пасти, и рыбу ловить кому-то надо. А также ткать, горшки лепить и груши с дерева околачивать...

Вот такие интересные сведения удалось мне узнать сегодня. Буду крутить Ктуца и дальше. На всё, на что смогу. Мне всё в кассу. Что, когда и по какому поводу пригодится, неизвестно. Информация не бывает бесполезной в принципе.

Так что меньше молоть языком самому, больше слушать и задавать вопросы. Время есть. Я спросил Ктуца, долго ли нам идти до стана Большого вождя? И он, загибая пальцы, ответил – дней семь... Если всё будет нормально, да...