Текст книги "Космический маразм"

Автор книги: Сергей Бушов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

– Вы мудг’ый человек, – сказал Лейбниц. – Ваша фамилия, случайно, не Дуг’ак?

– Нет, к сожалению.

Он тяжело встал со скамьи, перебрался через борт и вздохнул.

– Спасибо. И до свидания.

– Всего хорошего, – попрощался я и оттолкнул лодку веслом от берега.

Меня снова окружал туман, густой и влажный, словно селёдочное варенье. Лодка двигалась вперёд. Зачем? Я не знал. Был ли смысл в моей работе? В этом мире? В тумане вокруг? Меня окружало молчание, не готовое предоставить мне ответы на все эти вопросы.

Я вглядывался в блестящую гладь воды, в которой ничего не отражалось, кроме клубящегося тумана, но вместе с рябью это отражение порождало причудливые узоры, которые можно было принять за нечто живое. Или и вправду на меня из-под воды поднималось существо, которое уставилось на меня белёсыми бессмысленными глазами?

– Кто ты? – спросил я.

Рыба подплыла ближе, и я рассмотрел серую блестящую тушу и пасть, покрытую множеством мелких острых зубов. Но неприятнее всего был взгляд. Рыба смотрела на меня презрительно, словно знала обо мне нечто плохое.

– Я – супервизор, – прошипела она.

– Что тебе нужно? – спросил я.

– Душа твоя, – сказал супервизор и поднялся к самой поверхности воды, раскрыв свою пасть.

– Мне она тоже нужна, – сказал я. – Тебе придётся подождать.

– Больше не могу, – сказал супервизор, и резко выпрыгнул на меня из воды.

Я успел отбить его веслом. Удар получился хлёстким, сильным, и рыба разлетелась на мелкие сверкающие обломки.

– Эй, на лодке!

Я вздрогнул. Женский голос. Откуда?

Оглядевшись, я понял, что супервизора больше нет, да и следов от него не осталось – ни в воде, ни на весле.

– Вы меня слышите? – снова крикнули со стороны берега.

Я направился туда, сделав пару мощных гребков. Покачиваясь, берег приближался быстро, словно огромный зверь, плывущий по волнам.

На высоком обрыве стояла коротко стриженая девушка, в которой я с удивлением узнал Тамару. На её лице я разглядел следы недавних царапин, которые, впрочем, заживали прямо на глазах. Она выглядела испуганной и усталой, так что мне захотелось вылезти из лодки и прижать к себе. С другой стороны, я был на службе.

– Что вам угодно, мадемуазель? – спросил я, выпрямившись в лодке в полный рост.

– Здравствуйте, – сказала она, указывая рукой в воду. – Это, кажется, Лета?

– Здравствуйте. Каждый называет эту реку по-своему, – осторожно ответил я, внутренне обрадовавшись тому, что она меня не узнала.

– Но ведь вы можете отвезти меня на ту сторону? – спросила она.

– Могу, – сказал я. – Но я не думаю, что вам это нужно.

– Можно мне сесть к вам в лодку?

– Разумеется, – я помог ей спуститься, схватив за руку, и она легко спрыгнула на дно лодки.

– Что с вами произошло? – спросил я.

– С этим миром что-то не так, – сказала Тамара, усаживаясь на скамью. – Ещё вчера всё было обыкновенным и даже приятным. А сегодня мир стал жестоким. На меня напали птицы, меня чуть не изнасиловал ангел, а вокруг всё такое, словно я попала в кошмарный сон.

– Ангел? – переспросил я, чувствуя, как внутри меня всё сжалось.

– Неважно, – сказала она. – Я не хочу оставаться в этом мире. Мне здесь больше не нравится.

– Мир сам по себе не плох и не хорош, – сказал я. – В нём есть всякое. А как к нему относиться, каждый решает сам. Вы думаете, что, оказавшись где-то ещё, вы сможете относиться к жизни по-другому?

– Пока не попробую, не узнаю, – ответила Тамара.

– Я думаю, вы не правы, – покачал я головой. – Пробовать надо здесь. И если вы будете думать о мире лучше, это поможет ему стать и правда чуть лучше.

– Так вы не хотите меня везти на другой берег? – спросила Тамара. – Тогда куда мы плывём?

– Не знаю, – ответил я. – Это не мне решать. Река нас несёт. Хотя, похоже, Тамара, что мы уже приплыли.

Мы двигались вдоль красивой мраморной набережной, заплывая под причудливый гнутый мост с чугунными перилами. Над набережной возвышалось мрачное, но величественное здание со шпилем.

– Это же мой дом, – сказала Тамара. – Кстати, меня совсем не так зовут.

– Я дам вам совет, – сказал я, не обратив внимания на её замечание. – Идите домой и ложитесь спать, стараясь отбросить все мрачные мысли.

– Вы думаете, это поможет?

– Уж поверьте моему опыту.

Тамара взошла на парапет. Поднялась на пару ступеней и обернулась:

– Спасибо.

Я оттолкнул лодку от берега, глядя ей вслед. Я немного жалел о том, что сейчас был стариком, и о том, что не мог проводить её хотя бы до подъезда. Но меня ждала река.

Туман окутывал меня со всех сторон, было сыро, и спина начала ныть. Я помассировал её рукой, но это не очень помогало. Лодка плыла вперёд, туда, куда направляла её судьба. Мне было всё равно, куда. Я просто повиновался.

Вдруг до меня донеслась издалека приятная мелодия. Это была песня, которую исполняло много голосов сразу – возможно, целый хор. Прислушавшись, я даже стал разбирать слова: что-то о птице, летящей в небе. Песня была далёкой, но я чувствовал её силу. И по реке побежала рябь.

Я понял, что трясётся земля. Лодку завертело на месте и подхватило внезапно возникшим потоком. Я вцепился в борта. Меня захлестнуло волной, затем больно ударило взлетевшим в воздух веслом по голове, и, наконец, выбросило из лодки. Я упал в воду и с удивлением обнаружил, что вода едва доходит мне до пояса и продолжает быстро убывать.

Лодка неслась далеко впереди, пока не легла на мель пузом. Я подошёл к ней, извлёк весло и сумку, в которой, кроме всего прочего, лежала Семнадцатая Плита, после чего осмотрелся.

Русло практически высохло. Последние ручейки убегали в трещины, змеящиеся по поверхности земли. А это значило, что два мира уже ничто не разделяло.

– Вот и кончилась Лета, – сказал я. Мне стало грустно на секунду, но я вдруг почувствовал прилив сил. Мне захотелось бегать и прыгать, и таскать тяжести – впрочем, я это и делал, ведь Плита весила добрых килограмма четыре. Я потрогал свой подбородок и понял, что бороды у меня больше нет. Спина не болела. Похоже, я сбросил несколько десятков лет.

Я бодро зашагал вдоль по бывшему руслу реки, которое скоро превратилось в ровную каменистую пустыню, утыканную редкими кустами. Я шёл только потому, что стоять на месте было глупо, никакой цели у меня не было. Скоро мне послышалось, что откуда-то сверху доносятся голоса. Повертев головой, я увидел в воздухе огромную светло-коричневую глыбу, которая летела справа от меня на высоте метров десяти.

– Эй! – крикнул я. – Эй!

С летающего острова спустился толстый канат, покрытый узлами. Я почесал в затылке, поплевал на руки для порядку и полез наверх. Очень мешали тяжёлая сумка и весло, но всё-таки через пару минут я выбрался на твёрдую каменистую поверхность.

На ней был разбит целый лагерь: большая туристическая палатка, приютившаяся за выступом скалы, скромный костерок, нехитрые пожитки, тряпки, постеленные прямо на камень, чтобы спать, и кучи мусора, основную часть которого составляли пустые бутылки. Посреди всего этого великолепия праздно развалились тела моих старых знакомых: Вам Кого, Сам Дурака и Конотопа Раха.

– Привет! – воскликнул я.

– Катастрофа, – сказал Сам Дурак, зевнув.

– Катастрофа? – переспросил я удивлённо.

– Арчибальд, – сказал Вам Кого. – Привет, Володя! Вы прямо как девушка.

– Дармудотур, – сказал Конотоп. – Привет.

– Что за Дармудотур? – спросил я. – Это на каком языке?

– Разящий, – сказал Сам Дурак. – Привет.

Я озадаченно смотрел не них, по-прежнему ничего не понимая. Умом, что ли, они тронулись?

– Йозефссон, – сказал Вам Кого.

– Был уже Йозеффсон! – воскликнул Конотоп.

– Не было, – возразил Сам Дурак. – Была Йозефина.

– Нормамулька тогда, – отмахнулся Конотоп.

– Что ещё за Нормамулька? – возмутился Вам Кого. – Что за имя для верблюда?

– Имя как имя, – проворчал Конотоп. – Сам говорил – чем чуднее, тем лучше.

Я рассмеялся. Всё стало понятно. Это же они в верблюдов играли!

– Армстронг, – сказал Вам Кого.

– Гамадрил, – отреагировал Сам Дурак.

– Лехмантрюподикепастроп, – сказал Конотоп.

– Ага! – завопил Вам Кого. – Наконец-то! Был уже Лехмантрюподикепастроп! Ты проиграл!

– Как был? – удивился Конотоп.

– Был, – подтвердил Сам Дурак.

– Ну, – Вам Кого поднялся на ноги, – слава Богу, закончили. Трое суток уже играли без перерыва. Володя, я очень рад вас видеть! – Он подошёл ко мне и крепко обнял за плечи, а потом подобрал с земли видавший виды пластмассовый стаканчик. – Держите.

Я занял место между Вам Кого и Сам Дураком, присев на рваное ватное одеяло. Вам Кого тоже сел и налил мне немного водки.

– И что вы делали всё это время? – спросил я, с подозрением разглядывая коричневые разводы на стакане.

– Да, в общем-то, ничего не делали, – сказал Вам Кого. – Вот, нашли островок относительной стабильности, здесь и кукуем. Давайте выпьем за встречу.

Все чокнулись.

– Закуску там берите, в тарелке.

Я наклонился и подобрал с пластиковой тарелочки жареную тушку мелкой птички. Вылил в себя жгучую водку и сказал «Кря!».

– Вы что это, Володя? – насторожился Вам Кого.

– Да читал в какой-то книжке, что после водки полагается крякать, – ответил я.

– Не те вы книжки читаете, – усмехнулся Вам Кого.

– Кстати, а почему я как девушка? – вспомнил я.

– Ну как же! – воскликнул Вам Кого. – Тоже с веслом.

Алкоголь растекался по телу, и ко мне начинало возвращаться ощущение реальности. Итак, мы летим на каменной глыбе посреди Вселенной, которую поглотил маразм. Лечится ли это?

– Что вообще в мире происходит? – поинтересовался я.

– Да мы и сами толком не знаем, – ответил Конотоп. – Знаем, что уровень маразма на этом камне относительно низкий – в районе трёх.

– А как измерили? – уточнил я, вгрызаясь в птичью тушку.

– Да вон приборчик валяется, – махнул лапой Конотоп в сторону палатки. – Он с неба упал. Как и практически всё, что ты здесь видишь. А у тебя что новенького?

– Ммм, – сказал я. – Да ничего. Хароном вот поработал. А потом Лета кончилась, и миры соединились, так что теперь я опять свободен.

– Занятно, – сказал Конотоп, потягиваясь. – Ведь когда йокесы применили пароль, миры, собственно, разделились. Так что, получается, эффективность паролей в маразме – полный ноль.

– А зачем они вообще разъединялись? – спросил я, усиленно жуя вкусное мясо.

– Да кто их знает, – ответил Конотоп. – Я бы тут смысла не искал.

– Что ещё слышно? – спросил я.

– Ну, – сказал Вам Кого, – периодически птицы прилетают, рассказывают что-то. К примеру, один удод говорил, будто всей Землёй сейчас управляет один человек – царь, что ли – по фамилии Дудиков. Ещё я понял из его рассказа, что ближе к его резиденции маразм гораздо сильнее. Кстати, вы не того ли самого удодика едите? А, нет. Тот худенький был, а ваш вон какой жирный.

Я сглотнул кусок мяса и с некоторым содроганием отложил обглоданные кости в сторону.

– Интересно, – сказал я. – А почему тут маразм не такой, как там?

– Да вот сидим тут тоже, гадаем, – сказал Вам Кого, сняв шляпу.

– У меня есть на этот счёт теория, – заговорил Конотоп. – Возможно, весь маразм постепенно концентрируется в некий объект, который является его источником и воплощением. Потому что люди начинают искать причину всех необычных явлений, что происходят, и находят её в чём-то или ком-то.

– И это что-то находится в резиденции царя? – уточнил я.

– Возможно, – согласился Конотоп.

– Тогда почему вы здесь сидите? – не понял я. – Надо идти туда!

– А что мы можем сделать, Володя? – отозвался Вам Кого. – Что вообще может противостоять маразму? Мы же уже всё перепробовали.

Я не нашёл, что ответить.

– Давайте лучше выпьем, – предложил Вам Кого, и по его интонации я понял, что он пьёт уже давно.

Сидя на скале, мы продолжили поглощать алкоголь и пищу. Общее настроение, похоже, упало, поскольку воцарилось молчание.

– И всё-таки Володя прав, – сказал Сам Дурак через некоторое время. – Нужно что-то делать. Ну, не получилось с Плитой, но нельзя же на этом останавливаться. Теперь нужно искать не Плиту, а способ остановки маразма. Вот, например, Конотоп говорит, что у маразма теперь есть реальное воплощение. Если его уничтожить, то что-нибудь ведь должно измениться?

– Что-то всегда меняется, – усмехнулся Конотоп, сплюнув кость. – Эх, как мне надоели ваши удоды. Вот бы барашек какой свалился, что ли.

– Не знаю, – ответил Вам Кого. – Может, я просто уже стар, но на меня навалилась апатия и неверие в собственные силы.

Я немного разомлел и думал о всякой ерунде. Сначала вспомнил о несданном экзамене. С чего бы это профессор Тургенев в конце решил задать такой простой вопрос – про вероятность неизбежного события? Ведь я же много чего более сложного отвечал. Может, он просто таким образом проявил своё чувство юмора? Дескать, если бы я ответил бы сразу «единице», то он бы улыбнулся и сказал: «Ну, по крайней мере это вы знаете твёрдо», и поставил бы мне честно заслуженный трояк. Ну, или четвёрку даже.

Или вот сон мой про Варгнаттубогариттула, скажем, взять. Вот допустим на минуту, что так оно всё и было. И где он тогда сейчас? Погиб? Но ведь в маразме нет смерти. Развалился на мелкие частицы? Так и это не конец. Может, он просто распространился по маразму в виде чего-то невидимого и теперь пытается собраться в одном месте, в резиденции царя? Да нет, тоже не сходится. Конотоп ведь объяснил, что происходит воплощение маразма. А Варгнаттубогариттул был и до него. Или всё-таки не был?

– А как пишется, – спросил я вслух, – «прибудет просветление» или «пребудет просветление»?

– Это зависит от контекста, – ответил Вам Кого. – Если «к нам», то «прибудет», а если «с нами», то «пребудет».

– Да нет, – я махнул рукой. – Я же не про нас…

Внезапно с неба раздался шум – сразу и свист, и грохот, и рычание, так что все повскакивали со своих мест. Первое, что пришло мне в голову – что мечты Конотопа осуществились, и на нас падает баран, причём ещё и ревёт со страху. Но это оказалось не так.

В небе над нашим островком летело скопление таких же, как он, разного размера и формы. И по ним, перепрыгивая с одного на другой, нёсся сверкающий мотоцикл, на котором восседала крохотная фигурка. К рулю мотоцикла, постепенно приближающегося к нам, была прикреплена на манер древка длинная палка с развевающейся на ней белой тряпочкой. Мотоцикл достиг соседнего острова и рухнул вниз, на наш, совсем рядом с местом пикника, попутно сбросив седока, подпрыгнув и пару раз перевернувшись.

Где-то в середине этой кавалькады я узнал в наезднике Цирикс, которая торжественно шмякнулась о скалу, прокатилась пару метров и резво вскочила на ноги. На её лице был содран огромный кусок кожи с мясом, отчего стали видны блестящие металлические челюсти и пучки проводов.

– Здравствуйте, – сказала она. – Я к вам парламентёром от йокесов. Вы дадите мне минутку, чтобы привести себя в порядок?

– Э… – сказал Вам Кого.

– Ммм, – подтвердил я.

– Здравствуйте, – сказал Сам Дурак. – Конечно.

Цирикс подняла с земли свалившуюся с её плеча сумочку, извлекла из неё большую круглую металлическую баночку и открыла крышку. Затем извлекла из баночки губку и принялась намазывать на повреждённую часть лица нечто, напоминающее по консистенции густой крем. Субстанция шевелилась, заполняя разрыв и превращаясь в белую гладкую щёку улыбающейся Цирикс.

Затем она подошла к валяющемуся неподалёку мотоциклу, отделила от него импровизированный флаг, который при ближайшем рассмотрении оказался трусиками, и, нисколько не стесняясь, надела их на себя, а затем оправила юбку.

– Так, – сказала она, приближаясь. – На чём я остановилась?

– На йокесах, – ответил Сам Дурак. – Они что-то хотят нам предложить?

– Мы хотим предложить союз, – сказала Цирикс. – Временный. С одной конкретной целью.

– С какой же? – спросил Вам Кого.

– Ликвидировать источник маразма, – ответила Цирикс.

– Хм, – Вам Кого снял шляпу и почесал отверстие в голове. – Давайте присядем и выпьем.

– Хорошо, – сказала Цирикс, устраиваясь на том месте, которое только что занимал я. – На меня водку можете не тратить, я не пьянею.

Все расселись вокруг Цирикс. Мне пришлось пристроиться возле хвоста Конотопа.

– Так что конкретно вы предлагаете? – спросил Сам Дурак.

– Вам известно, что сейчас происходит на Земле? – спросила Цирикс.

– Очень мало, – ответил Вам Кого.

– Тогда расскажу то, что знаем мы, – Цирикс скинула туфли-лодочки и поджала ноги. – Наша разведка доложила, что Земля претерпела и продолжает претерпевать существенные изменения. Рельеф, природные условия – всё очень подвижно.

– Это не новость, – усмехнулся Вам Кого.

– Во всей Вселенной степень маразматичности снизилась до умеренных значений, – продолжила Цирикс. – Но на Земле, в восточноевропейской части России, есть зона, где она сильно повышена.

– И это мы знаем, – кивнул Вам Кого. – А вы знаете, почему?

– Да, – сказала Цирикс. – Там находится некое существо по имени Морген, которое является источником маразма. Маразм в зоне вокруг него постоянно растёт, и мы предполагаем, что постепенно он будет снова повышаться и во всей остальной Вселенной.

– Что ещё за Морген? – спросил Сам Дурак. – Что вам о нём известно?

– Немного. Он может менять свой облик, поскольку представляет собой просто концентрированный сгусток маразма. У него есть два помощника. Один из них – Рубель, бывший йокес. Второй – человек по имени Семён Дудиков, который сейчас провозглашён единоличным правителем Земли.

– Бывший йокес? – перебил Вам Кого. – Такое бывает?

Цирикс пожала плечом:

– С некоторых пор мы не считаем его одним из нас. Он появился у нас много лет назад и стал йокесом, но постепенно мы поняли, что он абсолютно неуправляем и не готов следовать нашим принципам.

– А у вас есть принципы? – удивился Вам Кого.

– Есть.

– Какие?

Цирикс посмотрела на Вам Кого одновременно сердито и насмешливо:

– А вам-то, сударь, что за печаль? Вряд ли вам суждено стать йокесом.

– Мне интересно, – сказал Вам Кого.

– Мы не разглашаем некоторые вещи, – ответила Цирикс. – В том числе наши правила. Я думаю, это не помешает вам сотрудничать с нами?

– Для того, чтобы уничтожить маразм, я готов с чёртом сотрудничать, – прореагировал Вам Кого. – А вам-то это зачем?

– Не уверена, что вы поймёте, но попробую объяснить, – Цирикс вздохнула, и я вдруг подумал – вот эти человеческие детальки в её поведении, они обусловлены желанием выглядеть как человек, или для неё и вправду естественно вздыхать и улыбаться?

– Здесь есть несколько факторов, – сказала Цирикс. – Да, маразм нас во многом устраивает, но в нём, как выяснилось, есть и большие минусы.

– Дайте-ка угадаю, – подал голос Конотоп. – У вас уменьшилось ваше везение?

– Да, можно так сказать, – кивнула Цирикс. – Нам по-прежнему везёт, но вероятность успешности наших действий несколько снизилась, и нас это беспокоит. А как вы догадались, если не секрет?

– Ну, – ответил Конотоп, усмехнувшись в усы, – во-первых, у меня есть теоретические умозаключения на этот счёт. Во-вторых, йокес, который падает с мотоцикла и разбивает себе лицо – это нонсенс.

– Вы правы, – Цирикс потупила взор. – И это именно та причина, по которой мы хотели бы видеть вас нашими союзниками. Вы лучше нас представляете, чего ждать от маразма. Во всяком случае, у вас есть то, что вы называете «теоретическими умозаключениями». Ещё мы хотели бы несколько улучшить наш образ в глазах людей, и помощь вам – хороший способ. Ну и, кроме всего прочего, нам небезразлично, что в конечном итоге станет с миром. Оно понятно, что своя юбка ближе к попе, но, когда всё может разлететься в прах, странно сидеть и ничего не делать.

– Хорошо, – сказал Вам Кого. – Я готов действовать вместе с вами. Что вы предлагаете?

– Конкретный план можно обсудить, – ответила Цирикс. – Но мы хотим пробраться в бункер царя и уничтожить Моргена. Мы считаем, что если это удастся, то маразм будет ликвидирован. Во всяком случае, это единственный шанс, который мы видим.

– Допустим, – согласился Вам Кого. – Но как вы собираетесь его уничтожить?

– Это хороший вопрос, – Цирикс взъерошила ладонью ёжик волос на голове. – Но мы надеемся, что это будет ясно по ходу дела. Разного оружия у нас достаточно. Ещё у нас есть некоторые идеи по поводу нашего противника, которые я хотела бы вам изложить.

– Я слушаю, – сказал Вам Кого. – Разрешите только разлить выпивку, а то трубы горят.

– Закуска-то кончилась, – сказал я, ткнув пальцем в пустую тарелку.

В ту же секунду, однако, с неба именно туда, куда я показывал пальцем, свалилось несколько птичьих тушек, уже поджаренных и даже обмазанных каким-то соусом, капля которого незамедлительно попала мне в глаз. Вам Кого разлил водку себе, мне, Сам Дураку и Конотопу, мы чокнулись и продолжили разговор.

– Как мы представляем, – говорила Цирикс, – Морген усиливает маразм вокруг себя, потребляя каким-то образом подсознательные ожидания людей. Рубель как йокес может действовать в маразме и строит для Моргена вещи, благодаря которым на Земле всё ещё можно стабильно существовать. То есть он помогает Моргену реализовывать его планы даже в условиях высокого маразма. Они выстроили целый остров стабильности, в центре которого – дворец Дудикова. Всё, что делается с участием Рубеля, остаётся относительно надёжным. Сам Дудиков является просто подставной фигурой и играет роль правителя Земли. Ему разрешается практически всё, что угодно, чтобы поддерживать имидж власти и накапливать силу, в том числе в виде энергетических единиц.

– Тьфу! – сказал вдруг Вам Кого, поморщившись и погрозив небу кулаком. – Вы чего там, офонарели? Пересолили же удода!

– Извините, – спросил я у Цирикс. – А зачем им всем это нужно?

– Кому и что? – уточнила Цирикс.

– Ну, эти Морген и Рубель – чего они вообще хотят?

– Эх, Володя, – сказал Конотоп. – У любой власти всегда одна главная цель – ещё больше власти. Первый день на свете живёшь, что ли?

– Ну, я бы возразил, – встрепенулся Вам Кого. – Ты что же, Конотоп, к анархии призываешь?

– А что плохого в анархии? – парировал Конотоп. – Чем она хуже подавления личности какими-то уродами, которые считают себя выше других?

– Хватит! – вмешался Сам Дурак. – Вы потом сто раз успеете поспорить. Цирикс, что вы хотели сказать?

– Я думаю, что мы сможем устранить Дудикова и Рубеля, – ответила Цирикс. – Возможно, это как-то ослабит Моргена. Во всяком случае, будет понятно, что делать дальше.

– Звучит как план, – одобрил Вам Кого. – За это надо выпить. Когда выдвигаемся?

– Йок сейчас пытается собрать нескольких йокесов. Они сильно разбросаны по Вселенной. Если всё пойдёт нормально, то через несколько часов они будут здесь.

Вам Кого заглотил рюмку водки и спросил:

– Что там ещё о Земле слышно?

– Полный бардак, – сказала Цирикс. – Никаких ориентиров, ничего невозможно предсказать.

– А Москва-то хоть существует? – испуганно спросил я.

– Существует, – ответила Цирикс. – Но сильно деформирована. Да, чуть не забыла. Я могу показать вам некоторые фотки, имеющие отношение к делу.

Она извлекла из сумочки нечто похожее на планшет, включила и открыла на нём фотографию, на которой ничего нельзя было разглядеть, кроме серого бесформенного пятна.

– Вот, – сказала она. – Это Морген.

– Бр-р, – сказал Конотоп. – Ну и морда.

– Это Рубель, – показала Цирикс следующее изображение.

– А почему со спины-то? – удивился Вам Кого. – И что это у него? Горб?

– Крылья, – ответила Цирикс. – А вот Дудиков.

– Хм, – сказал я. – Это же Мэрилин Монро.

– Да, точно, – согласилась Цирикс. – Извините, приборчик в маразме барахлит.

– А это кто? – я уставился на следующую фотографию.

– Это некто Моргилка, – ответила Цирикс. – Морген называет её внучкой. Она тоже обладает способностью каким-то образом распространять вокруг себя маразм, но толком мы о ней ничего не знаем.

– Володя? – Вам Кого помахал рукой перед моими глазами. – С вами всё в порядке?

Я молчал. В моей голове пыталась сложиться в картинку причудливая мозаика, кусочки которой никак не подходили друг к другу, и всё же место каждого мне теперь становилось понятно.

– Нет, – сказал я, очнувшись. Похоже, в задумчивости я пробыл очень долго. Вам Кого чистил тряпочкой свою мятую шляпу, Сам Дурак пытался подточить меч о камень, а Конотоп просто лениво лежал рядом со мной, покусывая свои усы, и ворчал:

– Анархия, блин, ему не нравится… Да это же единственный разумный строй.

– Володя, вы в себя, что ли, пришли? – спросил Вам Кого. – Что это вас так надолго вывело из равновесия?

– Да вспомнил кое-что, – ответил я, привстав и разминая отсиженный зад. – Дело в том, что я видел эту Моргилку. Давно, в Москве. И, кажется, примерно с того момента в моей жизни начали происходить всякие необычные вещи.

Мы молчали некоторое время, затем Конотоп выдал:

– Да уж. Интересная выстраивается картина. Вы, Володя, придумали нас, мы создали маразм, маразм создал Моргена, Морген Моргилку, а она заставила вас придумать нас. Так получается. Как там обычно говорят? Змея укусила хвост? В данном случае змея не только укусила себя за хвост, но ещё и обделалась с испугу и подавилась какашками.

– Фу, Конотоп! – воскликнул Вам Кого. – Ну что за мерзость!

– Я свободное существо, – сказал Конотоп. – Что хочу, то и говорю.

– Ну, есть же, в конце концов, какие-то рамки!

– У тебя, Вам Кого, тоже был принцип – с йокесами не связываться, – припомнил Конотоп. – И где он теперь?

– У нас нет выхода, – начал оправдываться Вам Кого, надев, наконец, на голову свою шляпу. – Кроме того, окончательное мнение о йокесах у меня так и не сложилось. Каждое существо для чего-то да нужно. Вот я как раз вспомнил одну историю. На Моуди когда-то очень давно жила одна семья. Отец был, по-вашему, наркоманом. На чиджанку подсел, шлялся где ни попадя. Мать была умственно неполноценной, толком не говорила, мычала только. Однако же с чьей-то помощью сумела подать на развод. Отец после этого совсем пропал, но при этом умудрялся исправно платить алименты. Старший сын страдал редким заболеванием, ускоренный рост тканей, короче, постепенно разваливался и глупел. При этом успел воспитать младшего брата, который тоже был странноватым и не осознавал реальность вокруг, не мог о себе позаботиться. Примерно как аутисты у вас на Земле. Вот казалось бы – кому они все нужны? Так вот этот младший ребёнок – гениальный математик Штрудель Ем, который придумал полёты через гиперпространство. Мы все пользуемся его формулами при расчётах курсов. Если бы не он, прогресс бы остановился. А ведь каждый член семьи внёс свой вклад, чтобы младший ребёнок родился и выжил. Это даже не учитывая всякие факторы типа маразма, чистый материализм.

– Я тебе уже говорил, Вам Кого, что маразм не противоречит материализму, – вяло отозвался Конотоп.

– Ну, ты меня понял, – отмахнулся Вам Кого.

– А где Цирикс? – спохватился я. – Ушла, что ли?

– Да нет, – ответил Вам Кого. – Там она, за палаткой лежит. Раскрыла своё пузо, все кишки наружу, и меняет процессоры по очереди, плюс оружие какое-то устанавливает. Это у неё, оказывается, главная забава в жизни – перманентный апгрейд. Я рядом с ней, можно сказать, жил несколько лет и не подозревал даже, что за это время у неё частота в тысячу раз выросла.

Внезапно стемнело, и на небе стали одна за другой загораться звёзды.

– Эх, – сказал Конотоп, – Кентела бы сюда. Он бы сказал сейчас что-нибудь.

– Что именно? – спросил я.

– Ну, не знаю. Он всегда говорил то, что первое в голову приходило. Вот мне сейчас почему-то в голову пришло: «Ангел крылом взмахнул». Он бы тоже выдал что-то в этом роде. И где он сейчас?

– Слушайте, – Вам Кого опрокинул в себя остатки водки из почти пустого стаканчика, – у нас завтра трудный день. И как раз стемнело. Не пойти ли нам спать?

– Хорошая мысль, – сказал Сам Дурак, сложил свой меч и отправился в палатку.

Вам Кого и Конотоп тоже постепенно исчезли из моего поля зрения. А я сидел и думал о всякой всячине. Сначала о Моргилке, потом о Цирикс, потом о Тамаре.

Вокруг меня раскинулось безбрежное небо, полное звёзд. Они моргали и, кажется, двигались, образовывая причудливые узоры, рисунки и даже надписи. Некоторые были смешными, некоторые серьёзными, а большинство бессмысленными, но именно они помогли мне понять, что я уже просто сплю и вижу сон.

Глава 6. Грудью проложим себе

Человек ли женщина? Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется. Во-первых, он зависит от определений того, что есть человек и что есть женщина. Если, скажем, определять человека как двуногое существо без перьев, то женщина вряд ли признает, что она человек, поскольку никто не хочет выглядеть ощипанным петухом. Или вот, к примеру, если взять Цирикс, то я ни на минуту не сомневался в том, что она женщина, но человеком она однозначно не являлась. Я думаю, нет смысла вешать ни на кого и ни на что никакие ярлыки. Есть каждый отдельный субъект со своим внутренним миром, который кем-то себя считает. Кто-то думает, что он человек, а кто-то – что он женщина, ну и что? У каждого свои недостатки. Ну, и достоинства тоже. Вот, скажем, «жестокий убийца» – разве это обязательно мужчина? А слова «домохозяйка» и «машинистка» разве требуют, чтобы эти обязанности выполнял человек определённого пола? Отнюдь нет. С другой стороны, я не верю во все эти боевики, где в главных ролях играют красотки, только что ходившие по подиуму. У каждого человека есть свои способности и пределы возможностей. Либо ты фотомодель, либо крутой спецназовец. Универсалы теоретически возможны, но они почему-то не играют главные роли в блокбастерах.

Вот Цирикс – другое дело. Она не какой-нибудь очередной ангел Чярли, который может только махать красиво ногами перед камерой и застывать в сексуальных позах, изображая карате. Она – симпатичная девушка, но при этом и машина для убийства. Впрочем, в каждом из нас, возможно, скрыто нечто такое, о чём мы и не подозреваем.

В моём воображении возник образ Цирикс, которая стояла за гладильной доской и водила утюгом по расстеленной на ней мужской рубашке. Она улыбалась и покачивала бёдрами, словно заигрывала. Потом из утюга пошёл густой пар, застилая всё вокруг, и я постепенно понял, что вижу не Цирикс, а Тамару, причём в руках у неё не утюг, а большой нож, которым она быстро-быстро шинкует большого оловянного солдатика.

– А? – сонно спросил я, оторвавшись от скомканной тряпочки, игравшей роль подушки. Похоже, я проснулся от того, что меня трясли за плечо.

Это была Цирикс, сидящая передо мной на корточках и весело глядящая мне прямо в глаза. Костёр уже потух, и было довольно темно.

– Володя, извините, что я вас разбудила, – сказала Цирикс, – но если вы хотите заняться со мной сексом, то сейчас довольно удобная возможность.

– Эээ, – ответил я и потряс головой. Шея окоченела и плохо ворочалась.