Текст книги "Космический маразм"

Автор книги: Сергей Бушов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Вот ведь интересно как развиваются события, – бормотал он. – А ведь мне, возможно, день или два придётся пробыть Председателем Конгресса.

– Может быть, поедим? – робко предложил я. – Не завтракали ведь.

– Да мне алкоголя хватает, – ответил Вам Кого. – Он калорийный. Хотите?

– Нет.

– А огурчик?

В рот Вам Кого попал клок его же собственной бороды.

– Тьфу ты! – сплюнул он. – Осточертела мне эта треклятая борода. Сбрить её, что ли?

– Ну, сбрейте, – отозвался я, извлекая из узкого горлышка банки маринованный огурец.

– Нет, – Вам Кого отхлебнул водки, – у меня без бороды лицо глупое.

– А с бородой лучше? – не понял я. – То есть, я не то имел в виду....

Вам Кого бросил на меня хмурый взгляд, но промолчал.

Минут через пять тишины, прерываемой бульканьем, он встал с дивана и потянулся:

– Ну что же, пойдёмте. Побываете на первом в своей жизни заседании Конгресса. Вам надо привыкать – вы же теперь почётный член.

Он поставил бутылку на стол и не вполне твёрдой походкой вышел из комнаты. Я вздохнул и поплёлся за ним, дожёвывая второй огурец.

– И доктор липовый... – продолжил бормотание Вам Кого, шагая по коридору. – Странно всё это...

– Действительно, странно, – согласился я. – У вас тоже есть доктора наук и диссертации. Прямо как на Земле.

– Ну, а что же, – возмутился Вам Кого, – мы, по-вашему, тут лаптем щи хлебаем?

Мы входили в просторный сверкающий зал, от которого я испустил дух. То есть, я хотел сказать, дух у меня перехватило. Он был не так уж и велик – примерно как в приличном земном кинотеатре – но поистине великолепен. Ряды жёлтых ворсистых кресел с гнутыми пластмассовыми подлокотниками и уютными сиденьями, глядя на которые тотчас хотелось плюхнуться на них и задремать, поднимались кверху причудливой дугой. Светлые занавеси вдоль стен зала ниспадали ровными, тщательно подобранными складками, их ткань переливалась и блестела. На стенах то там, то здесь, сверкали металлические светильники, украшенные россыпями стеклянных многогранников. Президиум, представлявший собой сложное сооружение из дерева и металла, заполнял сцену, не считая небольшого пятачка спереди, где располагалась крохотная металлическая трибуна. Над залом висела роскошная стеклянная люстра с подвесками, переливавшаяся желтоватым цветом, настолько яркая, что на неё больно было смотреть.

– Не хватает только зелёных очков, – заметил я.

Вам Кого никак не отреагировал на мою реплику, махнув рукой в левую часть зала:

– Вот там наше место, возле прохода.

Едва мы успели примостить свои филейные части в подобающие для них вместилища, как над залом раздалась пронзительная трель колокольчика и зычный голос Так Его, сидящего посередине президиума:

– Дамы и господа! Прошу разрешения начать заседание.

Когда шум несколько приутих, он продолжил:

– Я не вижу смысла выносить на голосование повестку дня, поскольку она известна. У нас всего один вопрос – объявлять ли лакам войну в свете последних событий, происходящих на Земле и в её окрестностях. Прошу выступать в порядке возрастания численности фракций. Доктор Ле Сист, вы первый, как обычно.

По проходу медленно двигалось к трибуне необычное существо, с ног до головы замотанное в синюю мятую накидку. Сама же голова, торчащая из кокона, напоминала не то череп мутировавшей лошади, не то приплюснутый мяч для регби, который кто-то для смеху выкрасил в фиолетовый цвет. Движения существа были неровными, дёргаными, а взгляд маленьких темных глаз – бегающим и слегка безумным. Поднявшись на трибуну, Ле Сист выпростал из-под плаща костистую длиннопалую лапу и высоким, нервным голосом заговорил:

– Пробил час, господа! Вы чувствуете это? Все фибры наших душ должны трепетать! Кто мы? Жалкие подобия тварей, не годные убирать собственные испражнения. Но дайте только срок, и всё в нас убоится собственных деяний...

– Что он несёт? – прошептал Вам Кого себе под нос, так что я едва услышал его слова. – Заболел, что ли?

– Конец близок, – верещал Ле Сист, – но это и есть возрождение. Вглядитесь – не мы ли сами брезжим на горизонте, слегка подпрыгивая от каждого порыва ветра? Не нас ли ждут сегодня великие дела? О да, и мы уже не можем их скрывать. Придём же с миром и вырвем у них сердца! – Рука Ле Систа сжалась в кулак и поднялась над головой. – И языки вырвем, – добавил он, увеличив громкость. – И левый глаз! И правый! – Из-под плаща показалась вторая рука, побольше. – И бедренные кости! – уже почти проорал он. – На свет показалась ещё одна рука и обрубок отвратительного щупальца. Ле Сист затрясся, и его речь перешла в яростные выкрики: – И уши оторвём! И шеи! И зубы изгрызём! Война! О война! Священная! С лаками! Не будет у них крыльев! Всё вырвем!

– Боже, что с ним? – пробормотал Вам Кого, а к трибуне уже бежали люди, хватавшие Ле Систа за руки. Они что-то говорили, видимо, успокаивая его, но он всё ещё махал своими конечностями и продолжал выкрикивать почти нечленораздельное:

– У! Много! Много! Яйца, кровь! Барабаны!

Зал шумел, звенел колокольчик Так Его, Ле Систа уводили из зала.

– Врач прибыл? – уточнил Так Его, повернувшись в сторону бокового выхода. – Хорошо, помогите ему. Прошу прощения, – обратился он уже к залу. – Как вы знаете, у доктора бывают подобные приступы. Надеюсь, всё обойдётся. Партия конструктивных бюрократов, вы готовы? Господин Тута Сидим, прошу.

Над трибуной показалась голова коротенького, толстенького человечка с огромной лысиной.

– Доброе утро, – сказал он, тяжко вздохнув. – К сожалению, у нас во фракции не сложилось единого мнения по данному вопросу. Как известно, война с лаками стоит денег. Денег всегда не хватает. С другой стороны, нельзя не отметить смелое решение господина Председателя защитить Землю с помощью маразматического пространства, что бы это ни значило. Должно быть, мы должны его всячески поддержать. С третьей стороны, вряд ли кто-то задумывался о том, что войну можно не только выиграть, но и проиграть. Учитывая всё вышеизложенное, предлагаю немного порассуждать...

Я вдруг осознал, что на самом деле слышу не слова докладчика, а перевод. Мне захотелось узнать, как на самом деле звучит этот язык. Я оторвал от виска таблетку психотранслятора.

– Сам нье знам, зе повьеджьеч, – говорил Тута Сидим, вытирая пот платком, – але тылко длатего, же жле розумьей свойя власна барбарзиньска мове.

Я приклеил устройство на место и тихо спросил Вам Кого:

– Это какой же язык? Эгозонский?

– Почему эгозонский? – не понял Вам Кого. – Моудийский.

Тута Сидим же продолжал:

– На этом наши рассуждения и останавливаются. Воевать плохо, но нужно, а денег на это нет. Вот такая непростая ситуация. Я кончил.

– Господин Тута Сидим, – заговорил Так Его из президиума. – Простите, я понял, что в вашей фракции есть разные мнения, и единого решения вы не выработали. Но не могли бы вы высказать свои собственные мысли по этому поводу?

– Ну что тут скажешь? – вздохнул конгрессмен. – У меня жена, дети – вы же понимаете. Конечно, уж лучше война. Как-то вот так.

– Большое спасибо, – поблагодарил Так Его. – Прошу выступить фракцию «АнтиДиктат», господин Нибудь.

Пока уже знакомый мне серый человек в наморднике сменял Туту Сидима, я успел вспомнить, что кто-то из лидеров фракций вполне мог оказаться предателем. «А на вид все приличные люди», – горько подумал я.

– Ждравствуйте, гошпода шлены Конгреша, – начал Нибудь, поправив съехавший на бок респиратор. – Вы шнова шидите не о том. Пошкольку нет ни жакона о Жемле, ни жакона о маражме, вырабатывается шплошная фикция. И давайте уж тогда штоять рашпинаться как <неразборчиво> врашкоряку...

Я отметил, что слово «неразборчиво» в моей голове было произнесено механическим голосом психотранслятора, и подивился могуществу инопланетной техники.

– Жаштавить лаков отштупить у наш маражма, может, и хватит, – говорил Нибудь, – но шами-то мы как должны поштупить? Жакон ешть жакон, а раж нет жакона, то и приходится <неразборчиво> ражные дыры. Вшо.

– Господин Нибудь, – грустно произнёс Так Его. – Извините, но не могли бы вы коротко, одним словом, ответить – вы за войну или против?

– Шамо шобой, – Нибудь развёл руками и ушёл с трибуны.

– Я не вполне... – начал Так Его, но махнул рукой и объявил: – Господин Пакер, фракция неформалов.

К трибуне развязно шёл парень в футболке и штанах настолько обтягивающих, что срамные места можно было разглядеть с галёрки. Пакер оперся волосатыми руками о края трибуны и назидательным голосом заговорил:

– Чуваки, вы не врубаетесь. Я тут на днях – вы, в натуре, не поверите – прочитал одну клёвую книжку, Рахи написали про маразм. Там в начале гон всякий, формулы, но к середине я уже фишку просёк. Ведь это же пипец как круто! Мы ж всегда этого хотели – анархия на целой планете! Я лично ща собираюсь на Землю. Это лучший способ оттянуться. Я думаю, что торкнет лучше, чем зелёный сахар или чиджанка. Если кто со мной, валяйте, моя колымага всех возьмёт. А Рахам респект, молодцы покойнички. И Вам Кого тоже крут. Я думаю такую же дыру в башке сделать...

Так Его кашлянул.

– Господин Пакер, – сказал он, – а как насчёт войны?

– Война – это прикольно, – отозвался Пакер. – Считайте, я за.

– Спасибо, – Так Его кивнул. – Приглашается господин Би Хоптон, фракция «За Центури».

Би Хоптон – среднего роста мужчина в очках – неторопливо вышел к трибуне, раскрыл папку и начал читать, изредка отрывая от листа взгляд:

– Господа конгрессмены! Я начну с того, что поблагодарю господина Председателя за смелое решение, которое он принял самостоятельно в отношении Земли. Не всякий человек на его месте взял бы на себя такую ответственность. И вряд ли вы станете отрицать, что именно этот его шаг в итоге спас целую планету. Если бы не он, Земли бы уже не существовало. Вы прекрасно знаете, что я и раньше высказывался за начало войны с лаками. Но сейчас я считаю, что объявить эту войну – наша прямая обязанность. Мне стыдно за весь Конгресс, что мы до сих пор этого не сделали. Я призываю всех поддержать господина Председателя и помочь ему завершить начатое.

– Всё-таки Би Хоптон – наш человек, – крякнул Вам Кого. – Надо будет предложить объединиться.

«Однако же, – пронеслось в моей голове, – и он может оказаться шпионом».

– Вам Кого, – спросил я. – А кто такие йокесы?

– Володя, – недовольно отозвался Вам Кого, – вы задаёте слишком много вопросов.

Тут меня прорвало.

– Конечно, я задаю слишком много вопросов! Я всю жизнь жил на красных планетах, населённых мутантами, летал на тарелочках и разговаривал с роботами. Да я даже с вашим чёртовым магнитным писсуаром сам разобрался!

На нас зашикали со всех сторон.

– Простите, – пробормотал я, успокаиваясь.

– Вы меня простите, Володя, – прошептал Вам Кого. – Как-нибудь расскажу. Моя очередь.

Я и не заметил, как Би Хоптон удалился в зал, а Председатель объявил следующее выступление. Вам Кого уже нёсся к трибуне.

– Добрый день, господа, – начал он. – Я рад, что многие выступили в нашу поддержку. Я хотел бы только пояснить – у нас просто нет выбора. Нам нужно победить лаков и остановить маразм на Земле. То состояние, в котором она сейчас находится – это существенный риск, и нам нужно поторопиться. Короче говоря, – он почесал край отверстия во лбу, – я надеюсь, что вы проголосуете за объявление войны. Спасибо.

Раздались аплодисменты – немногочисленные, но довольно уверенные. Вам Кого улыбнулся и зашагал по проходу в мою сторону.

– Господа, – произнёс Так Его, пару раз звякнув, – прошу тишины. Независимая фракция, как я понимаю, ваш лидер так и не объявился? Кто будет выступать? Господин Жуй Бень, вы?

В правой части зала поднялась трёхметровая фигура с длинными мускулистыми руками, свисающими почти до пола, круглой лохматой головой и глазами практически на лбу.

– Председатель, я хочу возразить, – сказал верзила басом.

– Против чего? – не понял Так Его.

– Против голосования, – ответил Жуй Бень, насупившись.

– Поясните.

– Нельзя голосовать без Свази, – сказал Жуй Бень. – Только он знает, как нам голосовать.

– Простите, – развёл руками Так Его. – Но он сам виноват, раз не явился на заседание. Вы же можете сами решить, за что отдать голоса.

– Не можем, – грустно сказал великан.

– Почему?

– У нас же есть коммерческие обязательства. Перед заказчиками. А мы не в курсе...

Так Его поднялся с места с лицом, выражающим одновременно изумление, злобу и торжество.

– Надеюсь, – произнёс он с расстановкой, – стенографисты записали высказывание господина Жуй Беня по поводу коммерческих обязательств. На основании данной стенограммы, пункта 11 дробь 2 Галактического Свода Законов и пункта двадцать три внутреннего регламента я прошу возбудить дело против господина Свази по факту использования своего служебного положения в личных целях и провести тщательное расследование.

– А разве... – растерянно захлопал глазами Жуй Бень. – То есть разве не все так делают?

– Надеюсь, что нет, – ответил Так Его. – И надеюсь, что сегодня вы проголосуете, используя только здравый смысл, свои чувства и совесть, если она у вас есть.

Жуй Бень сел на место, явно озадаченный.

– Итак, – провозгласил Так Его. – Кто за то, чтобы объявить войну Империи Второй Плиты, прошу голосовать.

Вам Кого нажал зелёную кнопку на пульте перед собой.

– А я могу нажать? – спросил я.

– Ваша не сработает, – ответил Вам Кого. – У почётных членов нет права голоса, к сожалению. Впрочем, нажмите, если желаете – голос просто не будет учтён.

Я с хрустом надавил кнопку. Через несколько секунд табло отобразило результат:

"За – 201 голос, 70 против, 24 воздержались".

– Решение принято! – провозгласил Председатель Конгресса. – С данной минуты Империя Седьмой Плиты находится с Империей Второй Плиты в состоянии войны. Поздравляю! Всем спасибо.

– Приятно думать, – заметил я, – что мой голос тоже мог просочиться сквозь систему.

Вам Кого улыбнулся, но не ответил.

– Господа лидеры фракций! – объявил Так Его, перекрикивая шум. – Через десять минут я жду вас у себя в кабинете.

– Не торопитесь, – сказал Вам Кого, увидев, что я вскочил с места.– Сейчас давка на выходе начнётся. Конгрессмены – те же бараны, поверьте... И всё–таки мы победили. Ужасно хочется выпить... Ладно, потом.

Когда толпа немного рассосалась, мы встали и вышли из зала. Вам Кого снова повёл меня по лабиринту коридоров и лестниц, но мне показалось, что лабиринт на этот раз был совсем другим. Я поделился сомнениями с Вам Кого.

– Эх, Володя... – сказал он. – Вы думаете, я запоминаю путь? В этом деле, как и в политике, главное – двигаться уверенно и быстро. Тогда обязательно придёшь куда нужно.

– Понятно, – с сомнением ответил я.

Мы входили в приёмную Вам Кого. Я встретился глазами с Цирикс, которая стояла возле стола и сортировала бумажные листочки: голубые в одну стопку, розовые – в другую. На ней были надеты пиджак и юбка из тонкой темно-синей кожи. Увидев меня, она улыбнулась – приветливо и в то же время ехидно. Пока я соображал, что нужно сказать, Вам Кого уже затащил меня в кабинет. Краем глаза, впрочем, я заметил, как Цирикс прихватила блокнотик и последовала за нами.

Несколько человек уже находилось внутри, и духота стояла страшная. Ле Сист прилаживал к одному из кресел некоторое подобие пластикового ведра. Заметив мой недоуменный взгляд, он изрёк, тряся своей лошадиной мордой:

– На всё воля провидения. Даже кресла здесь не приспособлены для моего бивня...

Он осторожно начал водружать зад на полученное сооружение, и я понял причину его действий – под плащом угадывалось нечто вроде рога, исходящего из его копчика вниз.

– А на Земле есть кресла с дырками, – задумчиво сказал я, садясь. – Сам видел.

– Должно быть, среди землян тайно живут особи моего вида, – проскрипел Ле Сист. – Неудивительно.

– Господа, – произнёс Так Его, занявший своё место под пустой рамкой. – Как я понимаю, все, кто собирался прийти, уже здесь. Давайте начнём. Как вы чувствуете себя, доктор Ле Сист? Вы нас здорово напугали.

– Не для меня сия планета, – ответствовал Ле Сист, медленно шевеля длинными пальцами. – Вначале были хорошие предзнаменования – выдали документы с докторской степенью, перестали преследовать за членовредительство, а теперь вот припадки...

Так Его хотел что-то сказать, но его перебил Нибудь, сидящий с противоположной стороны стола:

– Да уж, недружелюбное мешто. Когда прилетел шуда шетыре года назад, увидел девушку в аэропорту. И говорю, мол, ваши руки как раж. Вы подходите мне для совмештного детопроижводства. А её на меня вытошнило. Она, окажывается, уже беременна, у неё, видите ли, токсикож!

– Господа, – снова начал Так Его, – у нас не так много времени...

– А нельзя ли открыть окно? – жалобно попросил Тута Сидим, скромно примостившийся на уголке кресла, стоящего справа от меня. – Дышать невозможно.

Он вытирал свою красную лысину платком, по которой бежали струи пота. Я тоже чувствовал испарину на лбу.

– К сожалению, нет. Они во всём здании не открываются. А кондиционеры, похоже, сдохли окончательно. Я уже вызвал техников... Что вы там пишете, Цирикс?

– Ну, как же... – пролепетала секретарша, оторвав зажатый в тонких пальчиках карандашик от блокнота. – Сначала про членовредительство, потом про токсикоз...

– Я просил вас решения собрания записывать, а не всякую ерунду! – возмутился Так Его.

– Простите, – Цирикс потупила взор серых глаз, прикрыв их огромными накрашенными ресницами. Я вдруг почувствовал, как хочу взять её за руку, успокоить...

– К делу, – вновь заговорил Так Его. – Есть два важных вопроса, которые нам предстоит обсудить: смена Председателя Конгресса и объявленная война с лаками.

– Всё-таки нужно было как следует всё взвесить, – забеспокоился Тута Сидим. – Серьёзное дело...

– Вы же сами говорили – у вас жена, дети, – напомнил Так Его.

– Кстати, насчёт жены, – спохватился Тута Сидим. – Представляете, мы с почтенным Би Хоптоном на днях выяснили, что моя жена, Тама, является пятым коленом левой ноги генеалогического древа его бабушки!

– Не совсем так, – возразил Би Хоптон. – Впрочем, давайте не отвлекаться. И правда, очень душно, – он снял запотевшие очки и протёр их концом галстука.

– Итак, – продолжил Так Его. – Сегодня я умру. Я назначил временно исполняющим обязанности Конгресса – то есть, обязанности Председателя Конгресса, я хотел сказать – господина Вам Кого.

– Благодарю, – кивнул Вам Кого, борода которого намокла от пота и стала похожей на сосульку.

– По закону в течение трёх дней вы должны будете избрать нового Председателя. Я хотел бы подчеркнуть, что сейчас очень опасное время, и безвластия допускать нельзя. Не должно быть никакого затягивания в решении вопроса, кроме того, на то время, пока господин Вам Кого исполняет свои обязанности, вы должны оказать ему максимальную поддержку...

– Не бешпокойтесь, – сказал Нибудь, – вше там будем. Невожможно дышать, однако, – он поправил респиратор, и из-под него пролилась струйка серой неприятной жидкости.

– Вам Кого – клёвый старикан, – вставил Пакер, шевелюра которого обвисла от жары, словно мочалка. – Обещаете меня на Земле с чувихами познакомить?

– Это не моя область, – усмехнулся Вам Кого, – но кое-какие связи имеются.

– Ладно, – сказал Так Его, блестя влажной лысиной. – Жаль, что здесь нет представителей независимой фракции, я бы хотел выслушать их. Но у меня есть одно предложение.

– Давайте выбьем стекла, – произнёс Ле Сист, высунув изо рта огромный фиолетовый язык и вытирая обрубком щупальца намокшие челюсти.

– Прошу потерпеть всего пару минут, – сказал Так Его. – Надеюсь, вы помните, как двенадцать лет назад Конгресс не мог выбрать Председателя? Каждая фракция предлагала своего кандидата и голосовала только за него. Если сейчас произойдёт нечто в том же духе, мы очень рискуем. Поэтому мне кажется разумным выдвинуть одного кандидата, который бы устроил всех.

Я только сейчас заметил Сам Дурака, который сидел в кресле чуть в стороне от стола, также покрытый испариной, но при этом неотрывно следил за собравшимися.

– Если вы имеете в виду присутствующего здесь господина Ясония, – заметил Би Хоптон, – то это невозможно. Как минимум потому, что у него нет обязательного годового опыта работы в Конгрессе.

Я вытаращил глаза от неожиданности и раскрыл рот.

– Что вы, – отмахнулся Так Его, – какой из него Председатель?

Я хотел уже начать оправдываться, но понял, что это не очень уместно и, вздохнув, притих, хотя и чувствовал себя обиженным. Что сложного в должности Председателя? Сиди да звони в колокольчик...

– Я бы хотел, – продолжил Так Его, – чтобы вы сами подобрали кандидатуру, которая устроила бы всех.

– Предлагаю себя, – проскрипел Ле Сист, раскачиваясь из стороны в сторону. По тому, как он закатил глаза, я понял, что ему опять нехорошо, и внутренне напрягся.

– Да ну вас в жопу, – отреагировал Пакер. – Психопат хренов.

– Что?! – Ле Сист затрясся, задвигал судорожно руками, хватая воздухом рот, и начал медленно подниматься с кресла.

– Это записывать? – уточнила Цирикс, пошевелив аккуратными красными губками. – Про психопата? – Её густые длинные ресницы хлопали с таким невинным видом, что никто не посчитал нужным ей отвечать.

Так Его ухватил Ле Систа за плечо:

– Не волнуйтесь, уважаемый Ле Сист, прошу вас, иначе придётся снова вызывать врача. А вы, господин Пакер, выбирайте выражения, мы, простите, не в сортире.

– Воздух почти такой же, – буркнул Пакер.

– Кто-нибудь хочет поддержать кандидатуру доктора Ле Систа? – спросил Так Его.

– Гошподин Пакер прав, – вставил Нибудь. – В гробу мы видали такого Предшедателя. Предлагаю швою кандидатуру. Обяжуюшь поменять вше жаконы в течение дешяти дней.

– Подождите, – Так Его обвёл всех усталым взглядом. – А не хотите ли проголосовать за Вам Кого? Он энергичен, бескорыстен, в меру патриот... Как думаете?

– Я поддержал бы, – сказал Би Хоптон. – Хотя господину Вам Кого не помешало бы немного осмотрительности и спокойствия, но в этом Конгресс ему поможет...

– Я за, – подтвердил Пакер.

– Само провидение жалобно просит избрать меня! – выкрикнул Ле Сист, вставая. – Только меня! Смотрите! – он вытянул руку и направил один из костлявых пальцев в сторону Вам Кого. – У него в голове дыра!

– Мне плохо, – пробормотал Тута Сидим, заваливаясь на бок и тяжело дыша.

– Нет! – заорал Ле Сист, потрясая уже двумя руками. – Это мне плохо! Неужели вы не слышите, как судьба даёт вам знак? Слышите голоса с потолка? Они говорят: «Изберите доктора Ле Систа, он исправился!»

Так Его стиснул потный лоб рукой, полузакрыл глаза и, помедлив несколько секунд, сказал:

– Простите, я устал. Заседание окончено. В пять часов состоится церемония ухода. Цирикс, вызовите им доктора.

Я вскочил с кресла и торопливо вышел в приёмную подышать. Задыхающиеся лидеры фракций гурьбой повалили следом.

– Вам Кого, останьтесь, – услышал я позади тихий голос Так Его. – Мне нужно вам дела передать.

Я стоял посреди коридора и наслаждался свежестью воздуха – здесь кондиционеры работали. Я пребывал в некоторой растерянности, оказавшись один. Вам Кого, похоже, был занят, ключей от его комнаты у меня не было, да и как туда добраться, я совершенно не представлял. Так я простоял с минуту, находясь в зависшем состоянии, из которого меня вывело неожиданное «Скучаете?» за моей спиной.

Я обернулся. Рядом стояла улыбающаяся Цирикс с маленькой чёрной сумочкой через плечо.

– Я собираюсь пойти пообедать, – сказала она. – Не хотите присоединиться?

– С утра не жрамши, – ляпнул я. – То есть, да, с удовольствием. Но у меня денег нет или что у вас там...

– Не беспокойтесь, угощаю, – она подмигнула. – Но обещайте мне рассказать о своей планете.

– Ага... Ладно.

Она ухватила меня за локоть и повела к лифту. От неё пахло чем-то чрезвычайно приятным, напоминающим весенний сад в цвету. Войдя в кабину, она нажала на кнопку и посмотрела мне прямо в глаза.

– Никогда раньше не общалась с землянами, – сказала она. – Если ещё немного преувеличить, даже не видела раньше. А вы вроде бы на вид обычный человек. Вы учёный?

– Да, – сказал я. – Только я экзамен завалил, но это временно.

– Что за экзамен? – повела бровью Цирикс.

– Про неизбежные события...

– Очень интересно.

Мы вышли из здания, и Цирикс уверенно повела меня через площадь. Я буквально млел от прикосновения её тоненьких пальчиков к моему локтю. Мимо нас летали платформы, площадь окружали величественные сверкающие здания, а сверху светило обжигающее Солнце. Вернее сказать, звезда, похожая на него – я забыл название. Цирикс шла к небоскрёбу, в нижнем этаже которого располагалось вполне земное кафе, украшенное снаружи вывеской с пляшущими буквами: «Егозонские ласы». А, да, вспомнил – звезда Зон.

Вся внутренность заведения представляла собой монолитную металлическую скорлупу сложной формы, из которой в некоторых местах словно бы вырастали столики и стулья, неотделимые от неё. Один из приливов образовывал нечто вроде барной стойки. С потолка на тонких проволочках свисали массивные рогатые светильники. По всей скорлупе, включая потолок, разбросаны были разнокалиберные окна. Не успели мы расположиться за столиком неподалёку от входа, как к нам подошёл улыбающийся усатый официант в блестящем чёрном халате.

– Добрый день, – сказал он. – Вы поесть или музыку?

– Поесть, – ответила Цирикс. – Меню, пожалуйста.

Я принял из рук официанта книжечку и начал листать. К сожалению, мой психотранслятор молчал, видимо, не собираясь переводить печатный текст, так что содержимое меню для меня оставалось бессмысленным набором кириллических символов.

– Мне салат из гербидроля, – сказала Цирикс, перевернув пару страничек, – тосты с цефестом и мончо.

– А вам? – услужливо улыбнулся официант.

– Э... – сказал я. – А перчики халапенос, фаршированные сыром, у вас есть?

– Нет, – ответил он. – У нас только то, что в меню.

– Ну... Тогда мне то же самое, что и даме, – я закрыл книжечку и вернул официанту.

– Одну минуту, – сказал он, удаляясь.

Цирикс сцепила пальцы в замок и с интересом посмотрела мне в глаза.

– Ну? – спросила она. – Что расскажете?

– Э... Не знаю, – замялся я. – А что нужно?

– Как у вас там, на Земле? Что необычного?

– Ничего необычного, – я потёр нос. – Всё то же, что и здесь. Есть вот моря, есть дерево...

Цирикс изобразила интерес. Её глаза были глубокими, манящими, и в них хотелось провалиться.

– Так-так, – сказала она. – Что за дерево? Одно дерево?

Официант принёс две тарелочки с синеватой травой и приборы, напоминающие щипцы. Цирикс взяла один из инструментов в правую руку и умело отправила в рот пару комочков салата.

– Нет, – помотал я головой, не в силах оторваться от её лица.– Их много, и оно разное. Вот если, к примеру, ель, то оно зимой и летом одним цветом.

– И каким же цветом? – уточнила Цирикс

– Не помню, – сказал я и, сумев с третьего раза ухватить порцию травы, донёс её до рта. Губы обожгло, а ощущение на языке напомнило размякшую вату, пропитанную фурацилином. Я попытался жевать, но мне становилось всё более противно, и на глазах выступили слёзы.

– А зачем вы сюда прилетели? – поинтересовалась Цирикс, спокойно продолжая есть эту гадость.

Я с содроганием сглотнул мерзкий комок и отложил щипцы в сторону.

– Я это... Меня Вам Кого привёз. Они на Земле маразм устроили вместе с тигром и его братом.

Официант возник снова и поставил на столик два металлических стакана, а также тарелочку с тостами.

– Заберите, пожалуйста, – я отодвинул от себя гербидроль. – На чем я остановился?

– На маразме, – напомнила Цирикс, по-прежнему улыбаясь. – Так что такое маразм? И при чём тут вы?

– Я толком не знаю, – сказал я. – Но маразм может остановить нападение лаков на Землю. Так говорят.

Я взял с тарелочки тост, который неожиданно оказался липким, и осторожно откусил кусочек. Было похоже на ириску, перемешанную с опилками. Я пожевал немного, отхлебнул из стакана и понял, что если выпью ещё хоть чуть-чуть, меня стошнит.

– Что ещё за мончо? – прошептал я, морщась. – Мазут, что ли?

– Сок растения с планеты Кинос, – ответила Цирикс. – Но я бы хотела понять – какова ваша роль в создании этого маразма?

– Да что мы всё обо мне, – спохватился я. – А вот вы какие книжки читать любите?

– Разные, – уклончиво сказала Цирикс. – Но я бы хотела услышать ваш ответ.

Я не понимал её внезапного интереса к этой теме, да и говорила она теперь странно, а улыбка на лице стала немного неискренней и даже неприятной, но всё же продолжил:

– Ну, как же... Я же тут самый главный по маразму. Он из меня прямо лезет...

Цирикс застыла. Её зрачки перестали двигаться, а рот остался полуоткрыт, и рука с тостом замерла в воздухе.

– Что с вами? – спросил я. – Вам плохо?

– Это вам могло стать плохо, Владимир, – послышалось от соседнего столика, расположенного за спиной Цирикс. Я растерянно посмотрел в ту сторону и увидел, что ко мне приближается Сам Дурак с винтовкой из чёрного пластика в руках. – Разрешите присесть?

Я промычал в ответ, и он занял свободный стульчик.

– Загляните под стол, – посоветовал он.

Я наклонился и увидел, что застывшая рука Цирикс с приспособлением, напоминающим шприц, находится в паре сантиметров от моего колена.

– Может быть, она мне лекарство хотела вколоть? – предположил я.

– Может быть, – согласился Сам Дурак. – Но я не хотел рисковать.

– Что с ней?

– Я её вырубил, – ответил он, поглаживая ствол винтовки. – У неё на затылке главный коммутатор питания. Я встречал таких – модель семьсот шестьдесят первая, улучшенная. С пяти метров очень легко попасть.

– Она что – робот? – изумился я.

– Киборг, скорее. Большая часть организма – механика и электроника, но биологические процессы также присутствуют.

– Так это она – шпионка йокесов? – наконец дошло до меня.

– Я думаю, что она сама – йокес, – сказал Сам Дурак, доставая из кармана пищащий мобильник. – Прошу прощения. Алло. Да, я её нейтрализовал. Пришлите помощь.

Он убрал телефон, а я всё пытался сформулировать вопрос, и не мог.

– Как вы... догадались?

– Я сразу заподозрил её. Секретарша Председателя Конгресса – что может быть более удачным для разведки? Но меня смущало, что она прошла при приёме на работу множество тестов, один из которых выявляет роботов.

– Тест Тьюринга? – вспомнил я.

– Возможно, – кивнул Сам Дурак. – Я подозревал, что шпион – робот, поскольку роботу было бы проще, будучи незамеченным, подключиться к кабелю в коридоре, где постоянно ходят люди, и быстро обработать информацию. Кроме того, она не нуждалась в специальном устройстве для приёма шифра с жучка, установленного на факсе. Всё у неё здесь, – он дотронулся пальцем до лба Цирикс, покрытого нежнейшей белой кожей. – Вот только этот тест меня сбил с толку, так что я стал наблюдать за всеми подозреваемыми, надеясь уловить нечеловеческие особенности – механические жесты, неестественную реакцию. С конгрессменами это непросто, правда, потому что они все не вполне адекватны... Но помогла духота в кабинете Так Его. Цирикс была единственной, кто не потел. У неё даже косметика не потекла. Я спросил разрешения Председателя её задержать и проследовал за вами сюда, а здесь уже пришлось действовать по обстоятельствам. Простите, если напугал.