Текст книги "Ночной санитар (СИ)"

Автор книги: Сергей Бикмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Тут еще разбираться и разбираться подумал Макс. А пока прошел тест, но уже на максимальном количестве сенсоров. Смотря на экран планшета присоединил сенсоры на указанные Доком места и прождав минут 5 до команды снять сенсоры сел ожидая результат. Док доложил, что зрительные функции почти восстановлены и заработают полностью по истечении месяца. Док предупредил, что его зрение будет лучше принятого у них стандарта. Как на малых расстояниях так и вдаль. Процентов так на 25. Заметив, что это очень много Макс получил отповедь Дока, что наш вид не пользуется тем, что дают возможности нашего же мозга. У Макса, в частности довольно большие зрительные поля и подполя, которые позволяют иметь такое зрение. И показал зрительное поле на планшете. Ну да – затылочная часть головного мозга, про себя отметил Макс. Но в этих условиях полное сканирование провести нельзя. Только в самом модуле есть сканер. А он в горах Испании. Фиг доедешь. Моторные поля начали активно работать и обрастать новыми связями. Так что через месяца два они начнут давать отдачу. Регенерация идет успешно и нужна пища богатая белком – причем разнообразным – и микроэлентами. Причем все будет ему даваться на интуитивном уровне, так как таскать все время на себе датчики не удобно. Он тут вспомнил как жрал мел в Геленджике. Понятно как это будет. Мозг будет давать ему команду чего не хватает в виде желания чего-то съесть или выпить. Док подтвердил это. Это как желание пить. Вот не хватает воды организму и мозг дает команду вызвать чувство жажды. Со сном также. Просто вы не прислушиваетесь к той информации, которая поступает от вашего мозга. Игнорируете ее, а это не правильно. После этого Док предложил выучить основы взаимодействия мозговых структур при помощи гипнограммы. Конечно, Макс согласился и поинтересовался что еще можно поучить. Док напомнил про планшет – там есть перечень баз данных. Но нельзя загружать гипнограммы огульно и сразу много. Мозг просто не усвоит это все. Частота примерно раз в неделю при малом объеме или раз в месяц при большом. Гипнограмма по мозговым взаимодействиям была малого объема. Док указал на нужный препарат из хранилища для введения тела в нужное состояние для усвоения гипнограммы. Установив сенсоры по схеме с планшета он проглотил капсулу с препаратом. Примерно через час прогон прошел и Макс сняв сенсоры потряс головой. Ощущение такое, как будто долго усваивал какой-то предмет. Читал и рассказывал кому-то. Теперь понятно выражение – «полон знаний». Еще все это усвоить надо. Пока достаточно.

Тогда то Макс и спросил Дока насчет маман и отца. Пока тестировать их нельзя, но поддержать организм надо. Док и выдал формулу настойки, которую Макс и изготовил следуя указаниям планшета.

Ну и главный вопрос, который не давал покоя – это иглоукалывание. Получить такой скилл на будущее очень хотелось. То что ему давал Евгений Иванович было кустарщина. Сам то он не учился этому. Знал только то, что ему когда-то дали. На уровне ПТУ. Он и сам это признавал, но найти настоящего учителя в Грозном было просто невозможно. А по книгам тоже так себе. Нужна практика, так как любое тело глубоко индивидуально.

Тут Док не подкачал. Он подтвердил, что такое воздействие на организм имеет место быть. Заинтересовавшись, что человечество придумало на этот счет обещал создать гипнограмму по этому предмету. Макс оставил Доку свою книгу по тибетской медицине для сканирования и понимания языка описания предмета. Док обещал через неделю выдать результат.

Потом Макс получил телефон-микрофон размером с горошину для контакта вне подвала до примерно двухсот метров радиусом работы на сверхвысоких частотах, которые сейчас не используются никем. На вопрос можно ли напечатать платиновые иглы для работы Док ответил утвердительно. Но нужен материал.

Макс обратился к маман. У нее все-таки лаборатория под руками. Маман подтвердила, что у них есть платиновые тигли, но они на строгом учете. В ювелирном платины не было от слова совсем. Золота полно и оно дорогое. А платины нет. Маман взяла паузу для консультаций и выдала возможность «приведения в ненадлежащий вид» пару тиглей с последующим внесением суммы денег за испорченное оборудование виновным сотрудником. Списать, стоящие на строгом учете драгметаллы это статья сразу. Причем до 15 лет.

Так что пару тиглей Док превратил в иглы, причем хитро сделанные. Их надо было вкручивать в активные точки, а не вкалывать. Сотрудник согласился подставиться за 200 рублей. Лаборанты много не получают.

Через неделю Макс принял гипнопрограмму по иглоукалыванию адаптированную к современной реальности, но включающей базу знаний Дока. Еще пару недель он постигал все то, что ему закачали в голову. И взяв малый диагност из хранилища провел маман диагностику, данные которой скинул на планшет. Исходя из этого Док выдал три инъекции для купирования проблем. Подивившись на шприц-инъектор в виде пистолета и одноразовые шприцы вставленные в него, маман приняла три укола, после чего Макс ее всю натыкал иголками. Ей предстояло пройти иглотерапию еще четыре раза. После чего наступит облегчение. В то время диплом иглотерапевта приравнивался к среднему медперсоналу, как и массажисты и мануальные терапевты. Так что Макс получи заветный документ, подтверждающий, что он иглотерапевт. Это прямой заработок, причем не ограниченный ничем. Кто там знает сколько стоит сеанс иглотерапии. В поликлиниках таких спецов нет как класса. Частных клиник в СССР тоже нет. А иглотерапевты есть, как и гомеопаты.

Маман, конечно дала знать всем кому надо, что есть такой специалист в Грозном. И к нему потянулись пациенты.

Макс переоборудовал предбанник в кабинет иглотерапии, поставил там массажный стол, кушетку медицинскую – благо списанных кушеток в больнице было куча и повесил восстановленную бестеневую лампу. Получилось что-то похожее на кабинет. Потом поставил вешалку и медицинскую ширму для удобства пациентов. Вместе с маман подумали над ценами. Решили за осмотр брать по пятерке с выдачей рекомендаций, с диагнозом десятка. Сама иглотерапия будет зависеть от заболевания и количества процедур. На дом к клиентам Макс решил не выезжать, чтобы не светить планшет. Да и муторно это – ехать куда-то ради пятерки денег. Потому как десятку вряд ли дадут. Сначала надо авторитет заработать, а уж потом ломить цены.

Ну а чё? Отельный вход со двора. Дверь подновили. Телефон есть. Макс с утра дома, потом по делам и в бассейн. Ночью в Бюро и то только 6 дежурств оставил уйдя на полставки к вящей радости Салаутдина, который там устроил гарем. Жил то он в общаге – а туда женский пол не поводишь. А тут целый морг! Представляете себе романтическое свидание в морге? Девушка боится и дрожит, а тут бравый санитар Салаутдин спасает несчастную от переживаний на диване в приемной! Он Максу даже коньяк поставил за это. Уйдя на полторы ставки он там чуть ли не прописался. Но Макс оговорил ночные вскрытия, которые ему были нужны для освоения иглотерапии. Об этом он договорился с экспертами, которые оставляли невостребованные трупы, или когда вскрывали неизвестных. Несколько вскрытий Макс сделал сам с экспертами и под их диктовку, где он ему показывал детали тех или иных повреждений, болезней или аномалий. Все-таки самому видеть глазами как выглядит инфаркт и чем он отличается от обширного инфаркта многого стоит. В Грозном мединститута не было, потому и не было и анатомички. А где еще можно получить такую практику?

Так вот первым пациентом (настоящим) у Макса стал Саня Каргин – судмедэксперт из Бюро. Он мучался от болей в крестце. Честно отдал ему пятерку и Макс с диагностом определил, что его боли вызваны позвоночной грыжой. Док в наушник ему сказал, что тут иголки помогут только снять симптомы. То есть убрать боли. И этого хватит примерно на месяц. Потом надо убирать саму грыжу, а это операция. Нужно искать хирурга, который может это сделать. Так как включать повышенную регенерацию сам Каргин не сможет. Саня махнул рукой и сказал снимать боль. Макс его наколол иголками и посоветовал обратиться к Сулейману. Он хирург-травматолог, но и других хирургов знает. Саня лежал под иголками час, потом не спеша оделся и о чудо – боль ушла. Каргин был потрясен. Он горстями пил обезболы, ходил к мануальщику, а тут раз и все. Оставив еще червонец пошел искать хирурга для себя. Потом раззвонил эту новость всему Бюро и оттуда тоже понеслась волна.

Сначала пациентов было мало. Рекламу же не дашь в газету. Но постепенно они появлялись. Сначала по пятерке. Потом некоторые стали ложиться под иголки. Никто не верил, что иголками много можно сделать. Маман тоже не советовала что-то обещать. Пусть сами почувствуют. Она то уже знала и после всех процедур у нее ушла ломота в суставах, которые она еще в Чите застудила, мотаясь по деревням и стойбищам бурятов. Макс смог ей пятью сеансами включить усиленную регенерацию. Разгладилась кожа. Морщины стали менее заметными. Стабилизировался вес. Устаканился метаболизм.

Постепенно пришло к тому, что он уже начал отказывать в срочных приемах и выстроилась очередь. В день он мог принять пару пациентов. Ведь тренировки никто не отменял, да и в универ надо наведываться за заданиями, сдавая ранее полученные. Свободный график не означал, что вообще ходить не надо. Потом он отказался от бальзамирования. Работал только над реставрацией и только в морге. Шабашку перекинул на довольного приработком Салаутдина.

В апреле поехал на чемпионат Юга России, который проходил в Кропоткине. Там вода приятная и бассейн не типовой. С Борисовым договорились на 100 брасс и 100 вольным стилем. Еще Макс хотел попробовать 200 комплекс, но Григорич его отговорил. Наверное, он прав. Не тренировал Макс спину и баттерфляй. Нахрапом не возьмешь. Там тоже ребята непростые будут. Все по мастеру плывут. А Макс только-только мастера получил. Но ему только двадцать – двадцать один в июле будет. Макс помнил, как и в тридцать шесть амеры плыли по мировым рекордам.

На предварительных он не рвал и взял 1.06 с копейками в брассе и 52.18 в кроле заняв пятую и четвертую дорожку в финалах. На финал вольного стиля выходил в форме сборной РСФСР с гербом на левой стороне груди, которую берег. Её не купишь в магазине – и качество приличное. Перед этим он пролежал почти час на иголках в гостинице. Тактику выбрал в кроле простую – полтинник идти без дыхания и после поворота врубать ноги. Стартовать с проныром на метров пятнадцать. Выходить как раз перед веревкой срочной остановки при фальстарте. Можно и пронырнуть и дальше, но это могут расценить как нарушение правил. А так первый полтинник – 24 секунды, второй – 27 секунд. Будет 51 секунда сотка – к чему и готовился.

Сотку вольным он выиграл – 51.27 на полкорпуса опередив второго. Вообще-то гроссмейстерским результатом тогда считалось выплыть из 50 секунд. Которые в 76 году только разменял Монтгомери. Но после Буре никто из наших в финалы Олимпиад не попадал до 92 года, когда Попов порвал всех. Макс понимал, что Лос-Анжелес ему не светит, так как наши будут бойкотировать Олимпиаду. А до Сеула еще дожить надо. Это Сальников напрягся и взял Сеул с рекордом мира. Таких как он мало. Да и тренер его тогда кинул. Ладно путевку на чемпионат СССР он уже заработал. И сконцентрировался на брассе.

В брассе вроде не такая конкуренция как в кроле, да и результаты так себе. Никто еще минуту не разменял. Макс настраивался на 1.03 с копейками, что было на уровне чемпионата Европы 83 года. Во всяком случае на прогонах было похоже, что это возможно. Но тело еще не выстроилось как надо и координация при росте конечностей и мышечной массы постоянно корректировалась. Но из минуты он прыгать не собирался. Рано.

Уже в статусе чемпиона он вышел на финал и просто почувствовал, что остальные его боятся. Ну да он вытянулся, массу прибавил и спокойно себя держал. Не кичился, нет. Индифферентно себя вел.

Старт он выиграл и вынырнул как раз перед флажками опережая всех почти на корпус. И дальше у него включился калькулятор гребков. Точно пройдя полтинник по количеству гребков повернул и тут уже после 75 метров надо было терпеть. В конце он терпел и не позволял себе ускоряться, иначе бы сбился по количеству и качеству гребка. В результате 1.03.21 – лучше чем проплыл Жулпа на Европе 83 года.

Призовых не полагалось. Дали какие-то подарки – опять фотоаппарат Зенит в двух экземплярах. Которые тут же продал. На кой они ему, когда Никон дома лежит. Зенит хорошая машинка, тут фиг его купишь, но не солить же их. А так хоть есть немного лишних денег. На Европу он не собирался. Будет же чемпионат СССР и там все решится. Да и не возьмут его. Своих блатных потащат.

Прибежал Григорич махая руками.

– Тебя там вызывают! – тыкая куда-то в сторону.

– Кто вызывает? – спросил Макс.

– Там! Тебя зовут. – просипел Борисов.

– Блин, Григорич успокойся ты! Кто, что, куда? – притормозил его Макс, толком говори.

– Там тренер сборной с тобой хочет поговорить, – наконец выдал Борисов.

– Какой сборной? – я и так в сборной России.

– Сборной СССР! – вскричал Борисов, – Кошкин, который Сальникова тренирует.

– И чё ему надо от меня? – напрягся Макс.

– Ты что придуриваешься Макс? Там сам Кошкин хочет поговорить с тобой! – сузил глаза Борисов.

– Я не придуриваюсь. Короче посылай его на три буквы. На чемпионате СССР разберемся. – отрезал Макс. У меня диплом и выпускные на носу. До конца июня я никуда из Грозного не уеду. Потом мне на кафедру устраиваться надо. Это август. А потом меня в армию загребут. У нас же нет военки на нашем факультете. Ты и сам это знаешь.

– Так может он хочет что-то тебе предложить? – не успокаивался Григорич.

– Если бы хотел – то уже бы предложил. – закончил Макс. – Давай собирайся у нас поезд через два часа или потом с пересадкой в Минводах поедем. И протоколы не забудь взять, а то потом доказывай, что я так проплыл.

В эстафеты его бывший шеф не поставил. Народ не понял тему, но бухтеть не перестал. Так что Максу более тут нечего делать и они с Борисовым поехали до дому. Макс выспался в купе. Соседей не было. Борисов все давил на Макса по поводу Кошкина. Макс устав от его причитаний жестко сказал – Григорич завязывай. Он там у себя витает в облаках и подзывает меня как собачку. Я ему не собачка. У меня уже два диплома и скоро третий будет. Я себя прокормлю и семью свою. И мне его подачки не упали никаким боком. Уже сегодня я больше зарабатываю чем он. Через десять лет он будет нищим. А я…не буду нищим. Ты что не знаешь, как меня сломали в сборной? Я год выкарабкивался. Пошли они все. Тренируемся мы нормально. Вода у нас есть. Зал тоже. До дому пятнадцать минут пешком. Это тебе из Черноречья мотаться. Но на машине легко.

– Да ладно тебе Макс, – примиряюще поднял руки Борисов, – ты прав – это я не дотумкал. Авторитетное имя услышал.

– Запомни Григорич, – никто и никогда тебе и мне никто ничего не даст просто так. Что-то потребуют взамен. И если им надо сами приедут. А не надо, так я всех его ученичков в одну калитку вынесу через полгода. Ты сам видел как я плыл. А как я проплыву через полгода увидят многие и тут же зададут вопрос товарищу Кошкину – а вы где были товарищ главный тренер сборной Советского Союза? Где были ваши глаза? Или вы не видели протоколов соревнований? Ах видели и не придали им значения! Так а зачем вы нам такой нужны, который не читает протоколы и не придает им значения? У нас тут кадровый резерв длинный. Как говориться незаменимых нет. И пойдет товарищ Кошкин мыть сортиры в ближайшем бассейне, а не рассекать бортик в ареновской форме.

Приехав Макс напряг Борисова, чтобы тот отследил вызов на чемпионат СССР через спорткомитет. Отец остался у нас до лета и занимался участком себе в удовольствие. Абрикоса уже отцвела, потом шпанка подоспела, зацветает вишня с черешней и потом будет цвести алыча с персиком. Отец посадил инжир белый и черный и тутовник белый. От черного тут все черное станет. Больно он мазучий.

Отца я по приезду поправил. У него потом найдут ишемию сердечной мышцы. Убедил его перейти на нормальный табак – благо кубинского табака было море в магазинах. В сигаретах была селитра, что было плохо. А нормальный табак не так влиял на здоровье. Потом уже он перешел на трубку. И курил ее раза три в день, а не как раньше по две пачки Беломора. Маман приняла активное участие. Главное она не отговаривала его от курения. Это такая зараза, что бросать и потом начинать хуже, чем не бросать. А просто перейти на нормальный табак. И он расцвёл. Уже давно забылись его проверки в армии на наличие отсутствия. Еще совсем молодой мужчина начал получать удовольствие от жизни. Ему только 58 лет исполнилось. Еще жить да жить. Он добровольно принял на себя обязанности встречать моих пациентов и провожать их в кабинет. Ну а чё? Выправку никуда не денешь. На всякий случай достал ему телескопическую дубинку. Такие при Хрущеве выдавали ментам. Потом начали изымать, но что-то потерялось. Она компактная. Сразу не видна. Да и в городе мало ли что может быть. Тем более маман за рулем. Подлетит какой-нибудь гурон и захочет взять на гоп-стоп. Это было редко, но кто его знает. Но уже не голые кулаки. Отобьется и слава Аллаху. Не ножиком же пырять злодеев. Ну и отец-то не робкого десятка. Не зря на флоте его уважали. Так строил толпу – только в путь. У него были сильные руки. Года три назад Макс проигрывал ему в борьбе на руках вчистую. Правда сейчас уже нет. Но все-таки это показатель. Он рассказывал, что клал на руках всех амеров на Аляске. Выигрывал, чтобы увеличить довольствие морякам. Поколение победителей.

Вызова все не было. Пришлось напрягать Борисова узнать в чем дело. Оказалось, что чемпионата не будет, а будет Спартакиада народов СССР. А на Европу поедут пловцы по результатам зимнего чемпионата СССР. На который Макс бы не смог бы попасть никак. Ну и хрен с ними, подумал Макс. На Спартакиаду не вызовут в любом варианте. Так что сдаю госы и на море. В июле в Грозном нечего делать. Чечены все на заработках. Обычные люди в отпусках. Машину маман оставлю. А на море надо будет проверить кое-какие заготовки.

Пока сдавал госы Макс пристал к отцу с вопросом много ли тут тоннелей под склады госрезерва. Отец был в четырех. Там холодильники стояли со сливочным маслом и другими продуктами. Макс то знал, что еще были тоннели с ядерными боеголовками, но он о них точно не скажет.

Отец показал на карте где они стоят и дороги к ним. У Макса давно зрел план по прихватизации складов после распада СССР. Там тоннели на километры уходят в горы. После отпада Азербайджана всё это им и отойдет. А учитывая, какая власть придет то туши свет. У отца были все знания по этим объектам и схемы их запитки электричеством.

Тренировки шли по своему расписанию. Макс отрабатывал задачу выплыть из 2 минут на 200 комплекс и из минуты в брассе. Это реперные точки и останутся в истории плавания. Кроль его перестал интересовать. Там до 45 секунд как до неба. После госов получив ксиву и вкладыш со значком, Макс стал готовиться к морю. Нагрузки снизил, да и Григорича пора в отпуск отправлять. Отец с маман накрыли стол во дворе. Макс никого не стал звать. Друзья все разъехались, а со своими теплее. И тут позвонил Борисов и объявил, что меня вызывают на сборы сборной СССР перед Европой на озеро Круглое по Москвой. Пришел запрос от Спорткомитета СССР.

Блин немая сцена. Европа в конце августа. На кой ехать на Круглое в начале июля? Опять из меня соки жать? – хрен им – подумал Макс. Мозг разогнанный до дури выдал приемлемый вариант. Макса Борисов не застал – тот уехал на море. Приедет через три недели. Куда уехал не сказал. Будет звонить матери. Он уже совершеннолетний. И закончил университет. И никто его ни о чем не предупреждал. Так Макс и смылся в Геленджик опять. В ту же квартиру, что снимал год назад. Она ему понравилась.

Глава 3

Рим.

После Геленджика Макс приехал такой же загоревший и отдохнувший. Завалившись к Доку узнал, что его тело в основном перестроено и приведено в соответствие с его морфогенетической основой. Рост еще идет, но уже будет не такой заметный. Ограничения роста окончательно наступят по достижению 25 лет, что нескоро. На море он отрабатывал длинную скоростную выносливость причем на волне. Должно в бассейне проявится. Ну и понырял. Довел результат до 8 минут. Но на этом уровне уже пошли глюки и Макс остановился. Ему пока хватит. А там посмотрим, что выйдет из этого. Дополнил пронырами на спине и баттом.

Позвонил Борисову и попросил его устроить рандеву со Спорткомитетом.

Все-таки приглашение пришло же. Неудобно отказывать. Да и люди не поймут. Игнорировать приглашение Спорткомитета СССР не комильфо.

В Спорткомитете местном были вне себя. Как так приглашение в сборную Союза пришло, а Макса нет. На море уехал. Макс взял слово и пояснил, что никто не предупреждал его о том, что будут какие-то сборы. Он заканчивал Универ. По завершению госов уехал на море. Какие могут быть претензии? О вызове узнал от маман, но жилье на море уже было оплачено. Не хотел терять деньги. Или Спорткомитет погасил бы расходы? Не погасил бы. Ну так нечего начинать. Комитету было крыть нечем. Они и сами протянули, не веря, что вызов реален. После грозного звонка из Москвы забегали, но уже было поздно. Борисов тут же подсуетился и выбил из этих мудаков финансирование. Спорткомитет оплатил билеты и гостиницу в Москве плюс суточные по нормам сборной СССР и спецпитание для члена сборной. Похоже Григорич входит в раж.

Так Макс с Борисовым прибыли в столицу. Пока Григорич суетился со звонками, Макс предложил поселиться в Измайлово. Пара червонцев погоду не делали. Там и телефоны в наличии. Не на улице же ночевать.

Макс проснулся утром, сделал спецгимнастику и отправился на завтрак. Борисова в номере не было. Работает – подумал Макс. Проглотив завтрак, Макс переместился в местный бар и заказал себе какао. Бармен удивленно посмотрел на здорового парня и отдал заказ на кухню. Какао было дрянное. Не умели его тут готовить.

В Москве конец июля – последние деньки. Тут неожиданно Макс подумал навестить Суворовский парк. Место откуда его перекинули. А что время есть. Он тут же сел в метро, которое стоило пять копеек и поехал до Киевской. Там пересел на филевскую ветку и вышел на станции Багратионовская. Можно было бы и на Филевском парке, он был не уверен в маршруте от этой станции. Выйдя из метро он, конечно место почти не узнал. Но улица Барклая была на месте и Филевский парк тоже. Зайдя в парк Макс в точности проследовал предыдущим маршрутом. Выйдя в Суворовский парк он понял, что тут еще конь не валялся. Всё заросло. Знаменитый родник спрятался в кустах боярышника. Народу ноль. Продравшись сквозь заросли лещины Макс вышел к развалинам усадьбы Нарышкиных. Спустя час он нашел тот овраг, из которого ушел обратно. Развалины часовенки были. Но уж больно все загажено. И сидушки не было. Марево, что он видел тоже отсутствовало. Плюнув Макс вышел из парка и пошел посмотреть свой дом, где он прожил почти пятьдесят лет. Подойдя ближе, он понял, что его дома не было. Вместо него стояла пристройка к генеральскому дому, который и так покрывал полквартала. Строил его Минобороны для инженеров и руководителей завода Хруничева. Макс сел на скамейку. Выходит, это не мой мир. Он вытащил давно не пользованную коробочку с сигариллами и закурил.

Походив и поспрашивав местных он узнал, что в его дом попала бомба в период войны и его снесли. Бомбить пытались завод Юнкерса, который впоследствии стал заводом, где делали ракеты. В его мире заводом имени Хруничева. Мысли спутались. Макс сел в метро и поехал в центр. Он решил проверить часть воспоминаний. Сначала двинул на Тверскую посмотреть на Дом актера. Ну да – сейчас улица Горького. Тот на месте. Зашел пообедать. Интерьеры совпадают. Еда на уровне средней забегаловки в его мире.

На большую экскурсию не было времени. Выйдя на Пушкинскую площадь оценил виды. Да – комбинат Известий на месте уже. Пушкин стоит лицом к Тверскому Бульвару. Уродский кинотеатр стоит, смотря в спину Пушкину. Там потом будет казино. Потом Макс проверил наличие ресторана Славянский базар, вышел на Красную площадь. Мавзолей стоял как прикопанный. Надо почитать историю – подумал Макс и поехал в гостиницу.

Приехав, он позвонил Борисову в номер и опять его не застал. Вздохнув, пошел прогуляться по округе, которую помнил еще из прежней жизни.

К его удивлению рынок художников уже существовал. Вспомнив, что его разрешили к Олимпиаде не удивился. Прошелся по рядам. Нашел портативный самовар, который наши офицеры таскали с собой через войны. Вещь. Такие сейчас вообще не делают. Просили 50 рублей – после торга продали за 30. Поглазев на картины, отправился обратно.

Борисов его застал на ужине. Макс спокойно потреблял лангет с гарниром, запивая все это пивом. Вина он дома напился. Закончив ужин Макс вопросительно посмотрел на Борисова.

– Колись Григорич, – намекнул Макс, – нам домой ехать?

– Нам в Рим, – выдохнул Борисов.

– О, как и кто же нас туды повезет? – схохмил Макс. Неужели сам Кошкин?

– Макс ну перестань стебаться. Вопрос серьезный, – ответил Борисов.

– Григорич колись за сколько ты меня продал? – спросил Макс. – я ведь опять могу тренера поменять. И не видать тебе звания заслуженного тренера СССР как своих ушей. Я могу всех послать и уехать. У меня распределение на кафедру, а тут ты со своими грязными предложениями.

Борисов понял, что перегнул и Макс его просчитал. Кошкин ему посулил кучу плюшек, если он передаст Макса под его начало. И теперь как ему быть Борисов не мог понять. Макс не его реально ученик. Да когда-то он учил его плавать, но это было давно и сейчас Макс реально чемпион Союза или призер как минимум. Ему это досталось на халяву. Макс сам пришел и предложил сотрудничество. Борисов не написал ему ни одной тренировки. Все Макс делал сам.

– Все Григорич! Наше общее будущее умерло. Ты сам по себе, я тоже сам по себе, – произнес Макс. Тебя купили и ты купился. На кой мне нужен тренер, которого можно купить за пару плюшек.

Макс сложил приборы и вышел из ресторана.

Ну совсем охренели тренеры так прессовать регионы. Кошкин – мудак. Он это доказал, когда Сальникова кинул перед Сеулом. Ехать в Рим не имеет смысла. Там и так наш сотку возьмет в брассе. Тем более денег будет ноль с палочкой. Зачем ломать себя за просто так? Пусть литовец пыхтит. А мы иголочками поработаем.

Борисов понял, что он проиграл. Макс его послал. Блять, все эта жажда успеха. Как его Кошкин развел – как пацана из аула. Мы тебе то – мы тебе сё.

А Макс на раз просчитал. И послал. И правильно сделал.

Борисов решил не отвечать Кошкину. Пусть мучается. Макса не встретили, не поселили, что вообще нонсенс. Перед комитетом он отчитается – все чеки на месте. А то, что их не встретили после вызова не его проблема. Телеграмма ушла как положено. Пусть теперь московские покрутятся. И Борисов набрал номер Спорткомитета СССР.

Макс поехал покупать билеты на самолет. Все эти пляски с бубном ему не интересны. Пусть сам Кошкин плавает, если такой умный. Купив билеты на завтра он решил пообедать в Арагви. Там он не был даже в прошлой жизни. Тогда Прага была актуальней. Тем более с террасой на улице.

Внутри Макс понял, что попал в какой-то местечковый кавказский общепит. Повсюду чеканка и официанты ряженные под грузин, с усиками.

Ладно раз уж пришел – поем. Заказал закуски, харчо и чохохбили с рисом. Вино не брал. Только Боржом. Пообедав и оплатив счет двинулся к выходу.

У выхода началась какая-то заваруха. Макс благоразумно ушел в туалет. Ему только разборок не хватало. В туалете он сделал свои маленькие дела и подошел к раковине чтобы вымыть руки. Тут дверь распахнулась и в неё влетели двое мужчин, которые пытались душить друг друга.

– Ни хрена себе за хлебом сходил, – подумал Макс.

Мужчины пыхтели и пытались друг друга придушить. У обоих в другой руке были ножи и они ими тыкали друг в друга, полилась кровь – у южных людей все по-взрослому. Поэтому Макс вырубил обоих резко, не щадя их причиндалы и вышел из туалета. На воздухе он покурил сигариллу и двинулся в сторону метро. На фиг этот Арагви.

Наутро Макс выехал во Внуково. Его рейс должен был вылететь после обеда.

* * *

Наутро Кошкин был вне себя. Юсупов улетел обратно. Его тренер сказал, что не может контролировать действия совершеннолетнего мужчины. Ему ничего не предложили. Ничего не сказали. Даже не встретили и не поселили. Они все сами сделали. Кошкинское эго пересилило здравый смысл, думая, что все к нему прибегут и попросят, чтобы их поселили, дали талоны на питание и так далее. Он стал окучивать тренера, чтобы он передал ученика, а тренер сказал, что это невозможно, так как Макс сам себе выбирает наставника. И убедить его перейти к Кошкину Борисов не мог. Только поговорить. Но памятуя о мнении Макса о Кошкине, Борисов не дал бы копейки за Кошкина. Макс его пошлет точно. Причем далеко. Он не знал, что у Кошкина через неделю представление состава сборной на чемпионат Европы в Спорткомитете СССР.

* * *

Наутро линейный отдел милиции на Пушкинской улице был на ушах. Как же – двойное убийство в туалете ресторана Арагви. Два трупа лежали в туалете ресторана держась за шеи друг друга все в крови. Криминалисты все отсняли и потом трупы забрали на улицу Россолимо в судебку, что около Пироговки. Опера все ноги сбили ища свидетелей. Все говорили, что, когда началась заваруха все попросту слиняли. Никто ничего не видел. Как те двое оказались в туалете тоже никто не видел. Камер, конечно не было. Опросив весь персонал, менты обратили внимание на молодого человека внушительной внешности, хорошо одетого, загорелого и который обедал один. С виду спортсмен. По словам официанта, он пообедал и оплатив счет пошел на выход. Таксисты тоже его вспомнили, что он покурив пошел в сторону метро. Точное время никто назвать не мог. На следователя прокуратуры это не произвело впечатление. Никаких связей с убитыми этот молодой человек иметь не мог. Скорее всего он приезжий. Пообедал в ресторане. Так его вся страна знает. И потом ну какой москвич будет обедать в Арагви? Разве что тот, кто недалеко работает, но в Арагви не было комплексных обедов. А просто так довольно дорого для молодого человека. И потом у спортсменов есть талоны на питание и в Арагви их не принимали.

Следак дал задание операм узнать, что за спортсмен это был, откуда и что он там делал. И углубился в материалы дела.

Через день пришло заключение судмедэксперта. Смерть обоих фигурантов наступила в результате перелома свода основании черепа. Оба удара нанесены тупым твердым предметом, который не оставил на месте удара следов, кроме небольших гематом. Порезы не были причиной их смерти. Да кровищи там натекло будь здоров, но их убил кто-то третий. Опера проехали все федерации единоборств. Потом захватили фехтовальщиков. Ничего похожего. На созданный фоторобот никто не реагировал.