Текст книги "Ночной санитар (СИ)"

Автор книги: Сергей Бикмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Макс решил делать опытную партию в сто штук – экономика показывала, что это возможно. Корпуса решил делать на заводе Гидропресс в Подольске, который делал корпуса реакторов для ледоколов и субмарин, а стержни отдать на откуп Чепецкому механическому заводу в городе Глазов в Удмуртии. У них есть прокатный стан на катание трубок из циркония и обедненного урана море. Окончательную сборку решил пока отдать в Глазов. Там глаз поменьше. Хе-хе.

И он поехал. Сначала в Гидропрессе его не восприняли серьёзно, но главный инженер увидев чертежи лукаво его спросил кто их делал. Макс честно сказал, что они отдали чертежи в один институт и те на компьютере их распечатали. Дорого конечно, но так у них ничего не останется. Нам потом патентовать это все. Договор они подписали с вновь созданном кооперативе «Доступная энергия» с тремя учредителями – маман, отец и Макс. Потом он поехал в Глазов. Памятуя, что в той жизни он с ними много общался, Макс решил проверить работает ли тут зам. главного инженера Зусманович Илья Зельманович.

Оказалось, что он аж главный инженер. Ну раз так, то он точно возьмется. Тогда они не знали куда девать этот обедненный уран -238. Даже на балласт яхт его продавали – тяжелый же зараза. Сердечники снарядов наши из него не делали, но немного произвели и держали на складе, а то мало ли. А если война? Вольфрама не напасешься.

Илья Зельманович со своей фирменной хитрой улыбкой спросил о цели такого заказа. Макс старался не врать и честно рассказал о принципах работы реактора и что корпуса делает Гидропресс и показал договор с ними без цен. На вопрос кто делает ускоритель и преобразователь Макс тоже честно сказал, что не скажет, так как это не его тайна, а коллектива, который стоит за разработкой. Поэтому – нет. И потом это опытная партия и у них уже есть заказчик – Сургутское управление «Нефтегаздобыча». Ну да протянул Зусманович, – у этих деньги есть. Они могут себе позволить. А потом небось от них отзывы получите? – подмигнул Зусманович. Не без этого, Илья Зельманович, – кивнул Макс.

– Зови меня Илья Семенович, – сказал Зусманович. Я ведь по еврейским законам – гой. Мать у меня удмуртка. И я привык уже.

– Как скажете Илья Семенович, – согласился Макс.

– Слушай, а откуда такие деньги то у вас? – это ведь на Гидропрессе незабесплатно вам корпуса делают. Там не привыкли мелочиться учитывая, что они делают как основную продукцию. – Хитро посмотрел на Макса Зусманович.

– Ну часть у нефтяников авансом взяли, часть родители внесли, часть я свои призовые и часть народ собрал по сусекам, – все просто – развел руками Макс.

– Какие призовые? – удивился Илья Семенович.

– Ну так я в этом году выиграл чемпионат мира по плаванию и взял 6 золотых медалей вот и набежало, – хмыкнул Макс.

– Ну удивил так удивил, – покачал головой Зусманович, – и что больше не плаваешь?

– Нет завязал. Нет целей – я и так 4 мировых рекорда установил. Куда еще? – пусть молодые корячатся.

– Впервые вижу, чтобы спортсмен ушел в производство. – заключил Зусманович.

– Спорт у меня – хобби. Так и остался. А вот дело на всю жизнь ищу. Вот уже часть нашел. Такие реакторы по миру будут расхватывать как горячие пирожки, если вы доведете стержни до ума. – сказал Макс.

– У тебя тут не только стержни, но еще и стаканы под стержни. А почему цирконий, а не нержавейка? – задал вопрос Илья Семенович.

– А почему вся запорная арматура на реакторах из циркония, а не из нержавейки? – задал ответный вопрос Макс.

– Ну да– ну да. Все потому же – срок эксплуатации. – задумался главный. – получается, что тот, кто купит у вас реактор будет иметь почти бесплатное электричество?

– Именно так, – подтвердил Макс, – одной загрузки реактора хватит, по нашим расчетам, на 12 лет работы. Потом просто глушите машинку, меняете стержни и еще на 12 лет. Ускоритель тоже не имеет трущихся и вращающихся частей, преобразователь тоже. Минимум обслуги и максимум эффективности. МАГАТЭ идет лесом – там фон на уровне природного. Бомбу не сделаешь никак. И обедненного урана в мире просто море – миллионы тонн в отвалах. Если что-то сломается дадим гарантию и просто бесплатно поменяем ускоритель с преобразователем. А технология изготовления стержней будет только у вас, – улыбнулся Макс. – и потом мы уже начали работы по утилизатору стержней, который будет утилизировать все от органики до неорганики и расщеплять на составляющие их вещества.

– Потрясающе! – проговорил Зусманович. – теоретически это возможно, но на практике…

– Мы покажем опытную установку через полгода примерно. – уверил Макс.

– Ну что молодой человек – давайте заключать договор на опытно-конструкторские работы и второй на производство. По первому цену вы уже знаете. А вот по второму будет понятно, когда мы отработаем технологию проката стержней. – финально произнес Зусманович и протянул Максу руку.

Юридическое.

Макс сразу поехал в Москву, где встретился с Хандамировым. Вячеслав Зеликович изменился в лучшую сторону. Появился румянец на щеках и даже чуть выше стал вроде. Хотя у него и так 190 было. Решили пообедать в Праге. По старой памяти. Макс показал ему договора с Подольском и Глазовым. Настал момент истины.

– Вячеслав Зеликович, я хочу, чтобы вы возглавили юридическую часть нашей конторы. Учредители – моя семья, то есть я, маман и отец. Вы возглавите юридическую службу. О зарплате не волнуйтесь – она будет достойная. На сегодня у нас два договора с Гидропрессом и ЧМЗ. Дальше вал договоров только возрастет. Вторая часть – патентное дело. Вам надо будет найти человека, который разбирается в патентном деле и попозже закрыть патентами наши разработки в США, Европе и Японии. Может и Китай туда же засунем – только они все равно попытаются спереть все забесплатно. На сегодня у нас реактор и утилизатор, далее последуют другие разработки. Они уже идут. Итак каков будет ваш положительный ответ? – поднял брови Макс.

Хандамиров согласился. Он почувствовал мощь этого парня и уверенность, которая била из него ключом. И сразу взялся за дело. Пока ему еще надо было завершить мелкие уголовные дела, которые он вел. Но Макс его не торопил. Основная работа пойдет, когда они соберут реакторы. По ходу заехал в Спорткомитет, где на него наорали, что он пропал и они не могут его найти. Оказывается ему за установление мировых рекордов и золотых медали на чемпионатах Европы и мира полагался орден Трудового Красного Знамени и кооперативная однокомнатная квартира в Москве около метро Спортивная. А также премия в 10 тысяч рублей. И тут же выдали знак заслуженного мастера спорта, Орден и Денежный сертификат для сберкассы. Смотровой ордер ему обещали выдать завтра в хозуправлении. Макс обалдевший от таких плюшек поехал в Измайлово отдыхать. Там он долго говорил с Шефом на предмет стоит ли поступить на физфак заочно, чтобы потом не было разговоров о том, что неуч придумал что-то новое. Но так и не решил для себя надо ли ему это.

С утра заскочил в Кунцево, проверил все ли нормально у Нины. Потом получил смотровой ордер и поехал по адресу. Новый дом был построен в районе Пироговки и еще не был полностью заселен. До метро минут 5 ходьбы как и до Усачевского рынка. Хамовники – хороший район. Тут потом так цены на квартиры взлетят, что голова отвалится. Квартира оказалась на 4 этаже с видом во двор. Большая кухня метров 12 квадратов, раздельный санузел и большой коридор. Комната под 25 метров. Подписав смотровой ордер получил обычный. И ключи. Сразу поехал прописываться. Сдав паспорт на прописку и получив справку, что паспорт на прописке, поехал договариваться о ремонте. Паркет уже лежал, так что остались стены и потом кухня. На все потребовалась неделя. За телефон только пришлось побороться, но взятка сделала свое дело и ему поставили телефон и даже аппарат ГДРовский, а не наш. После чего получив военный билет отдал его на регистрацию по новому месту жительства. Отдав ключ консьержке, поехал в аэропорт.

Через три месяца Макс получил телеграмму, что его заказ в Подольске готов и отгружен в Глазов по жд. Пережив первую зиму в Геленджике он понял, что все сделал правильно. Зима была мягкая, он много занимался с Доком и на своей полянке. Иногда купался в море. Ловил рыбу и просто отдыхал. Отец уже давно приехал и устроился в местный военкомат на мобработу. Там он проводил полдня и потом шел по набережной домой. Его здоровье пока не вызывало у Макса тревогу. Маман гоняла на своей шестерке в свой санаторий. Там проводила тоже полдня и ехала обратно. Их семью уже знал весь город и опять выдвинули маман в местные депутаты Она согласилась. Выборы должны пройти весной. Макс оборудовал свой кабинет и проводил прием три раза в неделю. Платили хорошо. На стенах в кабинете Макс повесил все свои сертификаты, медали и фото в рамках и вырезки из журналов. Кто сказал пиар? Но клиентов это вдохновляло. Грозный уже стал забываться. Родители только радовались. Они не знали какой пипец там скоро начнется. Огород давал свои плоды и сад тоже. Покупать приходилось не много.

Макс выехал в Глазов, заручившись помощью своего одноклассника, который доучивался в МЭИ. Тот был на последнем курсе и ждал распределения. Подхватив его в Москве, они сели на поезд в Глазов. Не говоря ему о цели поездки они отдыхали на перегоне.

По приезду Макс встретился с Зусмановичем. Тот сразу повел его в цеха.

В одном из цехов Макс увидел свой реактор. Точь – в – точь как он себе его представлял. Шины были подключены к нагрузке и вокруг стояло человек 50 не меньше.

– Вот – показал рукой Зусманович на реактор, – творение человеческого разума. Никто не может поверить, что он работает. И дает энергию в сеть. Больше нашей подстанции. – Макс ты гений.

Потом долго разбирались с тестами и нагрузкой, написали кучу замечаний и требований, но изделие работало на всю мощь. Потом смотрели протоколы испытаний стержней и оценочные выводы комиссии. И тут Макс понял, что реактор построен. И выдохнул все 8 литров воздуха из себя.

Маркетинг по-советски.

Макс договорился, чтобы реакторы пока оставались в Глазове на ЧМЗ. Места они много не занимали, а площадей на заводе было море. В Москве уже сев в своей квартире с Серегой Давыдовым, тем одноклассником, которого он выдернул с собой, на кухне начал разговор. В принципе его и уговаривать было не нужно. Он и так понял что это было. Это если не переворот в энергетике, то очень серьёзный шаг. Макс расписал области возможного применения реактора. И предложил взять на себя реализацию продукции. Ему надо было засветиться по всему Севморпути, на Чукотке, Камчатке, Магадане, Якутии, то есть по всем местам где не было централизованного электроснабжения. И там раздать красочные буклеты нашего реактора. Макс предупредил его, чтобы не светился перед газовиками и угольщиками, которые продавали свою продукцию тем же городам. Макс помнил, что в той жизни Сергей поднялся именно на производственной теме. Он всегда был более инженером, чем комерсом. И если он понимал суть идеи, то мог любого убедить в своей правоте. Часть буклетов надо сделать на английском и по пути забросить в Норвегию из Мурманска и в Штаты на Аляску. Обязательно поговорить с управлением «Арктикуголь», что добывал уголь на Шпицбергене. Мурманск тоже мазутом топит свои ТЭЦ. Это же какая экономия. Потом надо проехаться по НИИ которые проектируют электростанции на угле и мазуте. Цель определить сегодняшнюю стоимость строительства ТЭЦ, чтобы иметь информацию по стоимости выработанного мегаватта. Так можно получить ориентир по стоимости, которую можно требовать за свой продукт. Наш мегаватт. должен стоить намного дешевле, чтобы заинтересовать покупателей. Серега сразу понял идею и тут же согласился. Макс то знал, что себестоимость у него копеечная, так как основные комплектующие у него в руках, а стоимость материалов для ускорителя и преобразователя (Макс решил этот узел назвать блок УИП) была несущественна. Да стержни стоили каких то денег, но обедненный уран стоил копейки, а себестоимость в основном росла из-за технологии откатки самих стержней и флегматизатора, который поставлял уже Макс и формулу, которого он на ЧМЗ не передавал. С ЧМЗ договорились, что выкупать стержни они будут постепенно. Не надо им знать наши финансовые возможности. В общем печатные кооперативы уже вовсю работали на мощностях государственных типографий и с заказом буклетов проблем не было. По юридической части Макс связал его с Хандамировым для подготовки типового договора поставки, монтажа и сервисного обслуживания матчасти. Надо будет Сереге подготовить бригаду монтажников и отработать процедуру шеф-монтажа по срокам и материалам. Счет в банке уже открыт и Макс положил туда 100 тысяч из денег Богдана. Мало конечно, но с первого же проданного реактора все отобьется с дикой прибылью. Еще одно задание Серега получил от Макса – это найти помещения для кооператива в каком-нибудь НИИ, но не выселках, а где есть рядом метро. ТЗ на помещение Макс ему передал. Как раз скоро откроется навигация по Севморпути и к ней надо успеть всех возможных клиентов оповестить о новой мульке отечественной промышленности. Также Макс обещал привезти проект кустового присоединения, если клиентам надо больше полумегаватта. Придется ставить куст реакторов чтобы запитать большой объект.

Раздав задания Макс уехал в Геленджик. У него на очереди был проект утилизатора и поездка в Абрау-Дюрсо и Дивноморское. И еще он решил все-таки поступать на физфак заочно. Так как прописка у него в Москве то наверное физфак МГУ, но там нет заочного обучения. Но потом решил проверить МИФИ или что-то в этом роде. Хотя времени жалко.

Первая продажа состоялась все-таки нефтяникам из Сургута. Дядька развил бурную деятельность и Макс дал команду поставить первый в мире реактор с блоком УИП. По требованию заказчика реактор поставили на колесную базу восьмиколесного грузовика МАН, которые наши нефтяники вовсю используют, укрыв в кунге для мобильности. Машину пригнали на ЧМЗ и там довели до ума. Смонтировали выводы, протестировали под нагрузкой и отправили железкой в Сургут. Долго спорили по цене. Потом пересчитав все параметры остановились на цене в 5 миллионов рублей, которые в самом договоре не отразили, а увели цену в одно из приложений, чтобы кому не надо не видели. Дядька вообще побожился убрать его в свой сейф и доставать только для проверки или ревизии. Деньги упали на счет и Макс, который специально прилетел на сделку, и Серега с Хандамировым отмечали первую продажу на квартире Макса сидя на кухне. Ни Давыдов, ни Хандамиров не могли у себя уложить в голове такую сумму. 5 миллионов рублей. Тогда Макс объяснил им разницу между безналичными деньгами и наличными. Производственники безналичку просто не считали за деньги. Вот они сейчас купили электростанцию. Отдали пять миллионов рублей, а вот себе выписать премию уже не могли. Это целевые деньги на оборудование. И из наличного оборота они выпадали. Но это для них, а для кооператива – это реальные деньги, которые можно снять со счета и использовать как ты хочешь. Но Макс снял только десять тысяч и отдал по пять тысяч Сереге и Зеликовичу в виде поощрения. И они поняли, что не прогадали, потому как сейчас это реальные деньги. Серега тут же себе снял квартиру и простился с общагой. И тут же умотал в Мурманск окучивать клиентов.

А Макс зарегистрировал свой кооператив как юрлицо имеющее право заниматься внешнеэкономической деятельностью и открыл счет во Внешэкономбанке. Тогда только полезли совместные предприятия и Макс зная, что одни ухари открыли СП с японцами по прокату автомобилей арендовал у них легковой Ниссан Санни за еще полновесные рубли с желтыми номерами СП, которые гаишники не останавливали.

Второй реактор ушел в Финляндию. Финны увидели у норвегов буклет приехали в Москву и нашли Макса через Внешторг, где его зарегистрировали. Хандамиров родил двуязычный договор и финны перевели инвалютные переводные рубли по расчетам с Финляндией и привезли 5 компьютеров ХР 286 с цветными мониторами в комплекте с принтерами. Остаток денег они перевели на счет Макса в Юникредитбанке в Италию. Пересчитав все эти квазивалюты в доллары, Макс получил сумму контракта в 1.2 миллиона долларов без стоимости шеф-монтажа. Вывезти монтажников в Финляндию Макс не мог. На ЧМЗ их бы не пустили – все-таки закрытый город. И пришлось выдумывать выездные курсы для финских монтажников в Москве. Ну хотя бы тут водки напьются, – с улыбкой подумал Макс. Так поселок финских лесорубов получил электростанцию, так как тащить туда ЛЭП было очень дорого.

Один комп Макс оставил себе в контору, еще один на раздербанивание Доку, а три положил в загажник, но как только у него увидели компьютер, директор НИИ тут же прибежал и слезно упросил Макса продать им компьютер для работы. Макс денег не взял, а взял уплаченной арендой до 90го года и увеличением площади помещений. Подписав документы Макс отдал комп в упаковке и договорился с завхозом института о ремонте.

Глава 9

Утилизатор.

Пока Серега носится по Севморпути, Макс решил приступить к утилизатору. Сама идея была супер. Мусор не сжигать, не закапывать на свалках, а разделять на составляющие. С Доком долго думали, что может получится в итоге. Казалось бы металлы – понятно, стекло – можно переработать в гранулы для вторичного использования или мелкий песок для строительства, все дерево – бумажные изделия в целлюлозу для вторички типа картона или туалетной бумаги, пластик тоже в гранулы. А вот остаток Док предложил разложить и сделать удобрение.

Ну а чё! Идея здравая. Удобрение из мусора. При грамотном подходе супертема. Продавай дачникам или СНТ или колхозам удобрение из мусора. В результате решили сделать опытную установку для Геленджика. Маман, которую уже выбрали в Совет устроила Максу встречу с горисполкомом по поводу утилизации мусора в городе. До этого весь мусор вывозился на полигон для захоронения. Макс посчитал количество машино-ходок и высчитал общий тоннаж мусора, потом его умножил на два и получил необходимую мощность утилизатора для всего города. Потом высчитал электрическую мощность и понял, что полмегаватта хватает за глаза. Тогда он сделал предложение городу от которого нельзя было отказаться. Он предложил поставить для Геленджика малый утилизатор вкупе с реактором бесплатно, с условием, что весь мусор с города везут к нему. Мусоровозы – это тема для коррупции – там столько народу сидит на потоках, как то – топливо для них, рембаза, запчасти и так далее, что толкаться локтями он не хотел. Его интересовал выплеск вторсырья из утилизатора, что себя окупит за год-два.

Снова Макс поехал на Гидропресс и представил проект корпуса утилизатора без начинки. Пусть с переплатой, но сделанный по уму. Найденный им человек через своего маклера согласился возглавить маленькую компанию по утилизации мусора в небольшом городке. К самому корпусу прилагался блок расщепителя материалов, пресс для упаковки и другие примочки. На площадке, полученной от исполкома Макс сгенерировал комплекс из реактора и утилизатора. На выходе у него получались готовое вторсырье на продажу. Для города он смонтировал мини-установку по производству туалетной бумаги. И стал выпускать ее в продажу по названием «Геленджикская туалетная». Мощность была невелика, но на город хватало. Около утилизатора у дороги поставил палатку и продавал там стеклянный песок и удобрения для сада и огорода. Договор с городом, что мусор везут к нему был подписан Хандамировым, который там чуть-чуть отдохнул.

Уже лето вовсю вступило в свои права. Макс сидел с маман и Хандамировым в саду под ветками инжира и пил чай. Зеликович отъелся немного, накупался до одури и собирался обратно в Москву. Макс в отдельном домике сделал не только свой кабинет, но и квартирку на двоих с санузлом и душем с кухонным местом для гостей. Отец уехал о чем-то тереть с погранцами. Наверное о катере, – подумал Макс. Тут пограничная зона и без погранцов катер фиг купишь. А отец все-таки моряк, хоть и бывший и ему хотелось купить катер. Благо средства позволяют. Да и статус отставника тоже кое-что значит. Шпанки уже объелись, скоро поспеет абрикоса и черешня. Тутовник наливался своим белым соком. Завтра Макс с Хандамировым улетают в Москву на подписание большого контракта по реакторам. И потом в Глазов по утилизатору. Цифры по его работе в Геленджике уже есть. Осталось убедить исполком и ребят которые решили вложиться в такое дело – обеспечить себя на многие годы доходом.

С подачи отца Макс вышел на людей, которые заведовали стратегическими складами госрезерва в Уральских горах. Эти ребята работали до позднего Горбачева, когда оттуда вынули почти все, чтобы накормить население. После чего их забросили и государство вкладывать деньги туда не хотело. По первичной приватизации можно было их забрать, плюс по чековой тоже. Наступали интересные времена.

В Москве в конторе у Макса собралась куча народу. Хорошо, что он подсуетился и расширил помещения и завел зал переговоров. Сегодня приехали функционеры Севморпути. Речь шла о приобретении 25 реакторов с обвязкой и шеф-монтажем по всем значимым поселкам по Севморпути. Кроме Певека. Там все еще пыхтела Билибинская АЭС, но только на руднике. Певек же жил на завозном угле. Но там надо ставит 4 реактора кустом. И этот вопрос вынесли за скобки.

Макс привычно начал совещание и показал диафильм в виде слайд-шоу, за неимением компьютерных технологий. Потом рассказал о перспективах производства утилизаторов, на примере Геленджика. И попросил задавать вопросы. И тут он почувствовал, как пролился ливень говна на него и его проект. Что только эти мудаки не говорили или не спрашивали. Ничтожества, не понимающие элементарные законы физики. Макс эту хрень не стал больше слушать и закрыл совещание словами. – Не покупайте. Идите уголь везите и на нем и живите, или мазут – кто вам больше откатит у того и берите, а я более Севморпути ничего не продаю. Прошу покинуть зал. И вышел. Эти козлы еще час там сидели и что-то терли. Потом, видимо поняв, что тут им не светит потихоньку разошлись.

– Ну ты и дал, – восхищенно проговорил Давыдов. Ты их всех раком поставил. Они сюда приехали нас нагибать, и их самих нагнули. – Что делать, – теперь для них цена вырастет, – только и всего – пожал плечами Макс. Дураков ничего не учит, кроме большой задницы на горизонте, – тогда у них включается инстинкт самосохранения и вдруг обнаруживается остаток мозгов. – Вот увидишь, что скоро сюда припрутся переговорщики просить откат за заказ – детишкам на молочишко. – предрек Макс. Так и произошло.

В один прекрасный день на горизонте появились трое из ларца. Сначала на них Макс пустил Давыдова. И то верно – чего надо то? Все уже сказано. Но эти перцы все сидели и сидели и просили разговор с Максом. Макс вошел и сел в кресло перед ними и замолчал, смотря на переговорщиков как на говно. Пауза длилась уже почти три минуты и тут один не выдержал и стал наезжать на Макса за неподобающее поведение и непочтительное отношение к заказчику.

– Вы все сказали? – спросил Макс, – тогда выйдите из помещения и я поговорю с вашими коллегами. Или уйду я. – На него посмотрели как на говно и его товарищи и тот выкатился из зала пулей.

– Вернемся к делам, – произнес Макс. – Ваше предложение не принято. Мы не даем взяток и не платим откаты, потому, что аналога нашей продукции в мире просто нет. Поэтому все остальные переговоры считаю бессмысленными. Счета выше указанного порога я не подпишу. Ваши дела и шахер-махеры мне по барабану. Отмывать госденьги с вами я не буду. Это ваша поляна и ваша ответственность. Подсказывать что-то и как что сделать я тоже не буду. Как-нибудь сами обойдетесь. У вас есть опытные жулики и они вам сами все нарисуют. Жду от вас ответа на наше предложение. Если в течении трех дней его не будет можете про меня забыть. Ваши посредники могут выйти на меня и что-то купить, но таким мы гарантий не даем. И не проводим шеф-монтаж. Всё. И Макс опять вышел из зала.

Через три дня Макс продал Севморпути 39 реакторов, с половинной предоплатой и еще половина после шеф-монтажа и акта ввода в эксплуатацию. Сумма контракта составила около 240 миллионов рублей. На каждый реактор был укомплектован зип-комплект стержней и зип– блок УИП. Макс настоял, чтобы все эксплуатанты прошли курсы и расписались в том, что они принимают на себя ответственность за правильную эксплуатацию реакторов. Зипы оплачивались отдельно как ЧМЗ, так и Максу.

Потом Серега поехал на шеф-монтажи и ему пришлось формировать еще одну бригаду – иначе бы не успели. За те деньги, которые платили им там очередь стояла на то, чтобы их приняли. Макс настоял, что каждого проверять на алкоголь и наркотики – это вписывалось в контракт и все нарушившие его немедленно увольнялись. Постепенно проявились две сплоченные бригады монтажников. Серега проводил инженерный надзор. После окончания работ на всем протяжении Севморпути у почти всех поселков появилось электричество. Почти бесплатное. Государство о них позаботилось. На Севере это вызвало огромный подъем и многие надежды и конечно же слухи. Потом Макс метнулся в Глазов где местные решили купить утилизатор. Для собирания мусора они уже договорились с городом, что весь мусор везут им. Электричество у них было. Так что сделку оформили быстро.

Все было спокойно. Макс сидел у себя на кухне и курил сигариллу. Маман с отцом только что позвонил. Там у них все нормально. Скоро начнется третий период. Пойдет приватизация и залоговые аукционы. Но Макс решил, как только получит паспорт отъехать, чтобы никто не смог его обвинить в растаскивании тела нации. Не тот у него вес, чтобы всей этой шобле противостоять. Завтра он идет на физфак МГУ, чтобы познакомиться со своей будущей женой. Уже открыто. И сделать ей предложение. А то он что-то устал один. Пока он совсем один.

Комп.

Комп, который Макс выдал Доку на анализ вызвал у того типа смеха. Ну да модуль не смеется. Ему непонятны эмоции. Он недоумевал. Как можно сделать настолько нелогичную машину. Макс помнил нелогичность данного устройства, который почти изжили себя только в начале 2000 годов. Так что Док перепроектировал все иначе под данный процессор, который тоже был нелогичен. Не зря тогда вышло масса модификаций этого процессора. Потом Макс плюнул и попросил все-таки перепроектировать по нормальному с учетом технологий не тоньше 100 нанометров. И спроектировать твердотельную память на основе спроектированного процессора, потом ввести порт USB со слаботочкой как универсальный. Основной набор комплектующих Док оставил, так как перепроектировать все заново было бы мартышкиным трудом. Макс уже получил базу по расчетному модулю, который на несколько порядков опережал этого динозавра. Потом разложил все комплектующие и вывел формулу сборки конечного продукта. Основной импортной частью был монитор и Док вывел технологию получения жидкокристаллического монитора. Просмотрев патенты он приготовил все документы на патентование ключевых технологий. Теперь надо ждать оказии на выезд за границу. По хорошему можно было бы пойти к кому-то, кто уже открыл СП и мог получит загранпаспорт. Но до совсем открытого получения загранпаспортов осталось всего ничего и Макс решил подождать, чем кланяться кому-то.

Нина поступила на физфак в МГУ и жила там же в Кунцево. Макс все-таки с ней опять познакомился, когда пришел в ГЗ МГУ узнавать про заочку и вообще – может там можно экстерном сдать. Теперь они изредка встречались и куда-нибудь ходили. Театр Макс терпеть не мог, но ходил с ней на балет и редко в оперу. Были пару раз в музеях. А наиболее часто они просто ходили по улицам и Макс рассказывал про улицы, дома и переулки старой Москвы. Про себя Макс рассказывал скупо. Был спортсменом, сейчас зарабатывает иглотерапией и пытается делать бизнес. Пришел узнать как тут с заочным обучением и пролетел как фанера. Хоть в регион езжай и он плюнул и не стал терять на это время – сейчас каждый год за 10 идет и так будет до кризиса 98 года. Он вспомнил, как его знакомый очарованный образованием в Америке уехал туда учиться на МВА и приехав не узнал страну. Потерял темп и разорился в 98 году в прах. Как говорили классики сейчас идет первоначальное накопление капитала.

По Абрау-Дюрсо Макс расстроился. Он осмотрел штольни и хранилища винзавода и понял, что совсем не то, что ему нужно. Потом маман проверила ситуацию с заправками и Макс получил разрешение на строительство заправки по дороге на Джубгу, но это для отвода глаз. Позади заправки он отгородил площадку для стоянки грузовиков и небольшого рынка и за ними как стояла скала и там он стал рыть тоннель под прикрытием стройки. Выстроил небольшой мотель для водителей с кафе и сдал его в аренду местным. Заправку тоже. Оставил себе только ангар, который прилепился к скале. Нашел проходчиков на Донбассе, арендовал горнопроходческий комбайн и вырыл тоннель, который через 50 метров упирался в стену за которой стояло все оборудование. Реактор, 3д принтер и его брат – близнец сотворенный Доком. – В самом ангаре работали механики, был шиномонтаж – обычное дело. Здесь производились блоки УИП, блоки расщепителей для утилизаторов и будет производство чипов, кое-какой арматуры для компов и твердотельные блоки памяти. Запасной комплект стержней Макс держал тоже там. Основной вход сделал в виде трансформаторной подстанции, прилепившаяся к скале, откуда и запитал мотель и заправку с шиномонтажем.

Отец съездил на Урал и поговорил с народом из складов госрезерва. Они уже были пустые – вывезли все продукты для поддержки населения. Непродовольственные склады пока никто не трогал. Зарплату им уже не платили. Жд полотно рассыхалось без догляда и Макс приехав туда поразился. Километры тоннелей пробитые в скалах были брошены и за ними никто не смотрел. Макс получил разрешение взять их в аренду с выкупом. Отец подтянул народ и они получили работу. Обновили ветку жд, отремонтировали стрелки и семафоры. Даже маневровый тепловоз починили. И Макс все деньги за реакторы вложил в цветмет. Купил за эти рубли алюминий в чушках, медь и никель в катодах. Как только дадут разрешение на экспорт все это будет продано в Роттердаме. Платежи все были произведены аккуратно с договорами поставки и счетами со спецификациями по плавкам. Дядька ему предлагал заняться нефтью, на что Макс сказал, что еще пожить хочет без проблем. Так что нефть – табу.

Оборудовав по минимуму тоннели электричеством (за неуплату склады просто отключили от ЛЭП) и сделав уборку сюда потянулись составы с металлом. Для работников это было неудивительно. Так было всегда. Местные тоже спокойно отнеслись к этому. И там каждый новый человек был на виду. Командовал складами бывший военный, который знал отца еще по службе на Северах. Так что с этой стороны было все в порядке. Интенданты друг друга не сдают и всегда найдут общий язык.