Текст книги "Ночной санитар (СИ)"

Автор книги: Сергей Бикмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Был конец сентября и отопление еще не дали. Саша подошел к камину и открыв газовый кран зажег его. Вспомнилось, что отец ругался, что он жрет кислород в квартире, хотя и греет. И как он ходил договариваться с соседом, известным архитектором Ильей Уткиным, который занимал мезонин со своей мастерской, чтобы вывести трубу от камина через его вентканал на улицу.

Потом Уткин ему набросал эскизы интерьеров квартиры и отец года четыре делал ремонт. Потому как слово евроремонт он терпеть не мог. Он практически реставрировал квартиру включая свои особенности. После сдачи ремонта Уткин перестал в нее приходить, говоря, что пить водку в музее его не вдохновляет. При покупке квартиры он вообще ее не смотрел. Только сам дом и его историю с конструктивом. Купил он ее за смешные 30 тысяч долларов, так как еврейская семья, что там проживала хотела получить деньги в Канаде, что отец им устроил. А уже при Собянине дом привели в порядок внешне. Поменяли все коммуникации и даже восстановили элементы мозаики, после чего стоимость квартир в доме выросла втрое. А так это была большая трешка с кабинетом, спальней родителей и гостиной с кухней под 15 метров и коридором метров в 12. После смерти матери отец ничего не стал менять. Все осталось как было при ее жизни.

Одно не давало ему покоя – недосказанность. В письме было сказано, что он получит уведомление примерно через год, где будут более развернутые объяснения его исчезновения. Еще отец посоветовал сдать квартиру одному олигарху из соседнего подъезда, который искал куда поселить родителей, чтобы были рядом. Денег у него, как у дурака махорки и торговаться он не будет. Да и на рынок такую квартиру не выставишь. Ну это терпит. Еще он дал ссылку на файл в облаке, где лежит криптопримочка к смарту и планшету на любое отправление по инету в плавающим шифром, основанным на методе случайных чисел. Он ее не доработал, но основа прописана. Ее можно продать айтишникам за приличные деньги, или пользовать самому. Кстати, кошку он тоже забрал.

Ладно подумаю, что с этим делать. И закрыв квартиру вызвал такси.

Набрав по дороге жену, Саша спросил как дочка и сказал, что прилетит через пару дней.

* * *

Макс уже вработался в режим к концу октября. Времени не было на развлечения. С утра он шел на тренировку, потом универ, потом обед и младшая группа обучения и в 18.00 взрослая группа. К 20.00 у него судебка в ночь и с утра все тоже самое. На соревнования его не брали из-за травмы. Так и купался по утрам. Но выверив все достоинства совершенствования техники стал реально вспоминать технику Попова в кроле и Адама Питти в брассе. В том времени Макс просиживал часами изучая посекундно технику обоих. Если до Попова ему далеко и антропометрия никак не вяжется. Попов на 15 сантиметров выше Макса. То стиль Питти ему нравился выверенностью движений и мощью. Мощь набрать дело техники, а технику надо оттачивать не на скорости. Так как числился запасным в сборной РСФСР, то ему выдавали талоны на питание по 3.50 в день. Тратил где-то 2.20. а на остаток покупал горький шоколад и конфеты.

Фактически домой он приходил ужинать и спать. А утром, если дома, ограничивался легким завтраком, так как перед тренировкой наедаться было нельзя. Благо бассейн был в полукилометре от дома и судебка еще ближе.

Учеба не донимала и давалась легко. Преподы были от него в восторге. В зачетке одни пятерки и он явно шел на красный диплом.

Причем он нашел в себе способности к другим видам спорта. Так влегкую прыгнул в высоту на 180 сантиметров перекидным и потом на 185 флопом.

Позанимался с дзюдоистами и боксерами. В боксе выучил четыре связки, которые могли помочь в простой драке. Попробовал копье – технически сложно, но не его. Для диска масса не доставала. Потом 400 метров с заборами. 100 метро (в гладкого бега взял 11.5, но на 110 метров с заборами облажался. Барьеры слишком высокие. Их вообще надо «облизывать». Это специальная техника и он не стал заморачиваться с ней.

В универе на кафедре биомеханики неожиданно для себя встретил Лаврова Александра. Он мастера подтвердил в тройном прыжке. Его он сразу узнал. Да и возрастом мы были примерно одинаковы – пару лет разницы.

Ну и сказал, что слышал, что он занимается единоборствами и хотел бы попробовать позаниматься с ним, если он сам не против. Только предупредил, что у него работа и заниматься смогу по мере сил и времени. Тот был не против.

Так начались тренировки с Лавровым и Белоусовым впоследствии. Оставался почти год до армии и всю весну и часть лета он пропахал с ними в связке. У Лаврова с Белоусовым был оригинальный взгляд на теорию движений. Они активно изучали биомеханику в связке с анатомией, что давало неожиданный результат. Это потом Лавров станет иконой русского стиля вместе с Кадочниковым. А пока занятия никому не известных молодых людей были интересны только им.

Анализируя Макс, конечно понял, что встреча с Лавровым ему многое дала, но себя он в единоборствах не видел. Это не та точка, которую я пропустил – подумал Макс. Должно быть что-то еще. И он ждал.

Пройдя летнюю сессию на пятерки Макс понял, что предстоит простой почти в два месяца. Пловцы из его группы уехали на сборы, сокурсники в спортивный лагерь на Каспии Манас от универа. Оставался последний год обучения, из которых полгода считай уйдет на дипломную работу.

Макс заказал себе билеты в Новороссийск. Сочи – это банально, да и был он там. Крым? Не на фиг – он потом под укропами будет. А Геленджик – это интересно. Там бухта классная. Температура воды всегда выше. Да и катаклизмы мимо пройдут. Потом аэропорт построят прямо рядом с бухтой. Поеду посмотрю как и что. Заодно и отдохну, а то от этой гонки устал уже.

Написав заявление на отпуск везде, где работал договорился с другим санитаром – Салаутдином, чтобы он его подменил на три недели. Салаутдин был интересный парень. После школы он ушел в армию, потом стал моряком торгового флота во Владивостоке и только потом он взял и поступил на факультет РГФ в местный универ. Буквально на грани возраста. Языки ему давались легко и он постоянно в Максом говорил на английском. Второй у него был французский, который Макс не знал. Да и не хотел особо – как говорил его препод по испанскому – все что написано по-французски надо половину не читать, а остаток произносить не так как надо. Ну да, зачем слово вода, которое произносится как «О» обозначать тремя буквами? Ну не бред? Зато он его доставал с испанским. Макс как мог ему объяснял правила и советовал все-таки взять учебник. Но ругаться по-испански он его научил. Теперь Салаутдин в универе блистал испанским матом из словаря барселонских грузчиков и моряков. Особенно после того, как он прослушал лингафонный курс эспаньола.

Эспаньол был языком Латинской Америки. Он был более прост в произношении и на слух был более брутален. Классический кастельяно был полон нюансов произношения шипящих и несведующему казалось, что испанцы шепелявят. Но нет это манера произносить шипящие. Так например ботинки на эспаньоле слышались как сапатос, тогда как на кастельяно испанцы говорили сапатошь. С первым «с» дифтонгом с «ш». Особенно все кололись на дифтонге в-б. Написано врач – испанец говорит брач. Мекс говорит – врач. В общем заморочек полно. Также как двойная «л» – Мекс говорит – Майорка, испанец – Мальорка. Приятеля Макса в Испании звали Влад. Так испанцы его упрямо называли Блад. Все ржали – капитан Блад. Кровавый кэп блин. Даже предлагали ему поменять фамилию на Готтанегро (Черная капля). Был бы Кровавая черная капля – сильно – прямо пиратская кличка.

Так вот Салаутдин ругался на эспаньоле. Это было страшно смешно (для Макса) и просто страшно другим. Потому как рычал он реально круто. Ну а чё – карррамба, мьерррдо и так далее. Девки просто падали в его объятия. Тем более испанский в универе не преподавали. На вопрос, где он так научился ругаться Салаутдин загадочно улыбался и начинал свои байкп, как они чинились в Лас-Пальмасе. В то время побывать в Лас-Пальмасе было сродни побывкой на Луне. Тем более мало кто знал, где он находится. Но звучало круто чё. Как Рио-де-Жанейро. Хе-хе.

Салаутдин был намного старше Макса, но очень его уважал за знания. Тем более ему было непонятно, где он так наблатыкался в испанском. Но Макс уходил от темы – кивая на предков. Тем более, что Салаутдин точно знал, что Макс читает на арабском и старотатарском, немного знает фарси и дари. Но основная тема Салаутдина – это перевод Шекспира напрямую на чеченский язык минуя русскую версию. Благо у Шекспира в оригинале с рифмой было сильно так себе. Макс долго ржал, когда Салаутдин подбирал из довольно бедного чеченского словаря подходящие эпитеты. Получалось, что половина была на русском. Потом он пошел дальше и стал заменять слова на определения. Ну как, к примеру нет слова «паровоз» в чеченском – меняем на «железный конь» и дальше в таком же духе. Ближе всего получалось переводить русские блатные песни. Там все более-менее просто. Но все равно треть слов были испорченные русские слова. Так в песне «Постой паровоз, не стучите колеса» кондуктор никак не переводился – пришлось оставить кондуктором как и тормоза. Правда получалось очень атмосферно и необычно, как посмотреть Штирлица на киргизском. Асалам алейкум Адольф-султан! Булды-булды. Хе-хе.

Вот и осталось Максу два дежурства, а потом на море.

Дежурство.

Дззз-дзззз-дзззззз

Вот же блин опять принесло кого-то. подумал Макс просыпаясь. Недавно ж только эксперта забрали на убийство.

Точно труп. Звонок надрывался как не в себя.

Макс скинул простыню, нашел тапки, одел очки и глянул на часы – блин пол-третьего ночи и накинув белый халат прямо на голое тело (не считая трусов) и двинулся к выходу, прикрыв дверь секретарской, чтобы не выходила прохлада от кондиционера.

Без кондея летом в Грозном не жизнь, а выживание. Благо, что начальник республиканской БСМЭ, далеко не последний человек в местном социуме, пробил установку аж восьми кондиционеров, произведенных по японской технологии в городе-герое Баку, где местные их чуть-ли не с завода вырывали с боем. В Баку летом тоже жарко, хоть и Каспий рядом.

Макс включил свет на крыльце и открыл входную дверь. Перед крыльцом стоял молодой мент в чине сержанта с фуражкой под мышкой и раскрытой ксивой.

– Чего трезвонишь то – пробурчал Макс – чуть покойников не разбудил

– Дык это …труп привез

– Зачем?

– Нууу на предмет определения насильственной смерти.

– На экспертизу что-ли?

– Ну да.

– Давай постановление – протянул руку Макс.

– Какое постановление? – съежился сержант.

Макс поднял брови.

– Ты что впервые у нас?

– Ну да. Я только месяц как на службе.

Вот жешь пришлют молодого, а старшаки руки умыли и все по барабану. Менты они такие.

– Без постановления труп не приму – отчеканил Макс.

– А мне что делать? – заканючил сержант.

– Вези постановление.

– Да где же его взять то? – вскинулся сержант.

Да, блин, тяжелый случай, подумал Макс.

– Ехай в свой околоток, найди дежурного следака, возьми у него постановление и приезжай обратно – и я тогда приму у тебя труп. – спокойно процитировал часть инструкции Макс.

– Так это же на Старых промыслах! Как я туда ночью доеду? – вскричал сержант.

– А сюда ты как доехал? Причем с трупом.

– У меня грузовик.

– Ну вот на нем и езжай.

– А труп куда?

– Да куда хочешь, вон закинь в лопухи потом подберешь…или с ним езжай.

Макс понял, что сержант впал в ступор не понимая, что ему делать и куда бежать. Лицо молодого мента выражало смешанную гамму чувств. От полного отчаяния, до жуткой злости. Причем злость была какая-то общая…на весь мир.

– А вы кто тут? – тихо спросил сержант.

– Я тут единственный живой – остальные трупы – охотно сообщил Макс.

– По должности, я имел ввиду.

– По должности я ночной санитар или ночной начальник – как угодно так и называй.

– Подскажите что мне делать пожалуйста, а то меня в отделе заклюют, что не выполнил простое поручение.

Мдаа, моё доброе сердце меня же и погубит…

– Ладно. Давай дуй за понятыми. Приму по акту, но после подтверждения твоего следака

– А где их тут взять? – затупил сержант.

Макс едва сдерживаясь спросил –

– Тебя как звать то, сержант?

– Сержант Свиткин… Сергей

– Так вот товарищ сержант Свиткин, наше учреждение находится на территории республиканской больницы. Тут полно отделений. В каждом есть дежурные врачи и медсестры, а также санитары, также в наличии приемный покой. Имея при себе ксиву, ты спокойно найдешь тут пару понятых. В моем отделении их найти нельзя, так как все кроме меня тут кадавры или, по простому, усопшие, причем насильственно усопшие. Свидетельствовать они могут, но не в этой жизни и подписи под актом не поставят. Компрендэ?

– Ага понял. А компрен…чего то там – это что?

– Не парься. Беги за понятыми и скажи водиле чтобы машину к заднему входу подал кузовом вперед. Я каталку вырулю.

Свиткин убежал, а Макс позвонил дежурному Старопромысловского РОВД и получив подтверждение дежурного следователя, что постановление уже везут пошел открывать двери в морг.

Пройдя секционный зал, Макс отпер железную дверь и решетку. Толкая выкатил каталку наружу. Каталки были самодельные. Ну не делала промышленность СССР каталки для трупов. Рукоятки носилок, которые опирались на саму каталку были подогнаны к размерам велосипедных ручек на руле. Носилки были из гнутой нержавейки, которые гнули на местном заводе «Автоспецоборудование». Но были крепкими и трупы переносили вполне уверенно.

Древний, как мамонт ГАЗ-51 с еще желтыми номерами с литерой «ГЕ» потихоньку сдавал задом к задним дверям танатологии.

Водила со скрежетом открыл заднюю створку кузова и пробурчал что-то вроде:

– Забирай начальник.

Тут неожиданно мелькнули проблесковые маяки милицейской машины и появился уазик в цветах лунохода, из которого выскочил мент в гражданке с бумажкой в руке. Опер постановление привез, подумал Макс.

Так и оказалось. Но Свиткин уже притащил двух медбратьев из приемного покоя, как понятых.

– Ну чего встали? Сгружайте безвременно ушедшего за кромку на каталку. Будем актировать труп в присутствии понятых – хмыкнул Макс.

– Так вроде это твоя работа – начал было Свиткин.

– Моя епархия начинается от дверей морга, а до тех дверей моей милиции – отзеркалил Макс.

Делать нечего. Мужики матерясь через слово сгрузили труп укрытый грязным брезентом на каталку.

Макс вкатил каталку в секционный зал и спросил

– Кто печатать умеет?

Свиткин тут же откликнулся

– Нас учили протоколы составлять и работать на машинке.

Вот свезло так свезло. Макс вручил два листа с копиркой сержанту.

– Давай фигачь акт и открыл чехол электрической машинки «Ятрань» на столе медрегиратора.

– Ух ты! Восхитился Свиткин – какая тут у вас машинерия!

– Не отвлекайся – прервал его Макс, натягивая перчатки.

Потянув за конец куска брезента Макс открыл труп для обозрения.

– Мужики давайте переложим труп на секционный стол – попросил Макс понятых, мне его ворочать удобней будет.

Вместе с понятыми, переместив труп на секционный стол, Макс начал процедуру осмотра.

– Свиткин пиши дату и время осмотра трупа неизвестного мужчины в присутствии понятых – ну там фамилии имена и отчества сам с них возьмешь и номера паспортов не забудь.

Пока сержант печатал шапку Макс начал осмотр трупа. Мужчина пожилой, но не дряхлый. На вид лет 70–75 с короткой седой шкиперской бородкой. Следов криминального характера не видно. Ни рассечений, ни гематом, ни ран не видно. Тело чистое без пигментных пятен и довольно развитое. Хотя инсульт снаружи не виден. Как и инфаркт. Ладно то дело эксперта.

– Пиши сержант – продолжил Макс – внешние кожные покровы не нарушены, следов воздействия внешних факторов не видны, ногти на руках чистые и обрезаны коротко, татуировок на руках, теле и ногах не обнаружены.

– Одежда на трупе: майка-футболка, с апликацией, черного цвета, шорты – типа бермуды песочного цвета с накладными карманами, трусы типа боксер черного цвета с широкой резинкой с аббревиатурой латинскими буквами.

Смотрим карманы. Что тут у нас? Ага.

– Пиши при осмотре карманов шорт обнаружен трамвайный билет за номером…., зажигалка Зиппо производства США, деньги в купюрах и монетах на общую сумму 15 рублей 87 копеек, початая пачка сигарет «Ростов», складной перочинный нож на пять лезвий производства Швейцарии, две цыганские или хирургические загнутые иглы на мотке нитей похожей на шелк, ключ от замка типа английский врезной без бороздок. Сложенный вчетверо лист писчей бумаги без надписей, бумажные салфетки для рук в количестве 15 штук.

– Далее … пиши – на левой руке наручные часы в белом металле с надписью «Ракета», с мягким ремешком, похожим на кожу, на среднем пальце правой руки обнаружен перстень из белого металла без рисунка.

– А теперь товарищи понятые придвиньтесь поближе, так как мы будем осматривать ротовую полость трупа, – попросил Макс.

– А чего там смотреть – буркнул один из понятых.

– А вдруг там полный рот золотых зубов, которые потом безутешные родственники будут искать и писать жалобы, если их не найдут – живоописал Макс, – напишут жалобу, что все золотые зубы выбил сержант Свиткин со товарищи при перевозке трупа в кузове грузовика при помощи подручных средств в виде молотка или камня…трупу же не больно – он уже умер, а бригаде зубодобытчиков прямой профит. А родственники могут попросить выбить золотые клыки как память о покойном. Чтобы потом переплавить и вставить себе, что может им передать частичку души родственника.

– Ну да – всякое бывает – признали понятые – будем проверять.

Макс подошел к голове трупа. Раздвинув губы и просунув между зубов стальную линейку приоткрыл рот. Затем взяв двое щипцов разверзнул открытый рот трупа и показал понятым. Во рту ни одного золотого зуба не было.

– Так и запишем – в ротовой полости трупа зубов из желтого или серебристого металла не обнаружено.

После более тщательного осмотра Макс обнаружил проколотую мочку левого уха без серьги или вставки.

После актирования все дружно расписались и потянулись к выходу.

– Не наш это мужик – произнес один понятой, – у нас в таких шортах не ходят. Чечены вообще в шортах не ходят, и мужик не чечен. Но и не русский. Не наш он.

Ну да шорты у него не наши точно, майка тоже импортная, сандалии наши, но какие-то доработанные. Ремешки другие. И шевелюра густая, хоть и седая.

Еще он какой-то теплый. Анатомические перчатки толстые и не способствуют оценке температуре трупа.

Все шабаш. Акт Свиткину отдал, постановление прикрепил, осталось перекатить труп в холодную и спать.

Макс подошел к каталке намереваясь накрыть труп простыней и увидев разверзнутый рот трупа решил его прикрыть. Челюсть не поддавалась. Наверное уже трупное окоченение пошло – подумал Макс. Взглянув повнимательнее он увидел что-то типа уголка бумажки во рту трупа. Достав пинцет Макс вытащил кусочек пергаментной бумаги и не пытаясь развернуть резко двинул кулаком по челюсти трупа. Рот закрылся. Ну хоть подвязывать не пришлось – подумал Макс. Бумажку сунул в карман халата.

Ну все, отправив труп в холодильник Макс запер все двери и двинулся досыпать. Сегодня уже воскресенье, нерабочий день. Расписывать вскрытия будут в понедельник. Только Каргин сейчас привезет труп с убийства. Но у него ключи есть. Он звонить не будет.

Каргин разбудил его в шесть утра. Макс встал, умылся и пошел за лентяйкой, чтобы начать уборку помещений. В семь тридцать все помещения были вымыты и Макс вышел из Бюро на улицу покурить и дождаться смены.

Курить он начал после тяжелой травмы коленей, когда после сборов в составе сборной РСФСР готовился к трехстороннему матчу Италия-Голландия-РСФСР в Амстердаме. Вылетели крестообразные связки и он стал почти инвалидом. Домой прилетел на костылях и после всяких рентгенов и прочих доступных процедур его определили в команду купальщиков. Звание мастера спорта приказало долго жить.

В этой реинкарнации он не парился – КМС так КМС. Впереди долгая жизнь.

В прошлом он тяжело переживал травму и почти год плавал на руках чтобы не потерять форму и чувство воды.

Сейчас он точно знал, что коленям кирдык и только длительное лечение может их восстановить. Слава Аллаху мениски не вылетели.

Макс точно знал, что учиться осталось год, а потом распределение на кафедру и армия. По своим ощущениям понял, что смещение исторического вектора ему точно не под силу. Это в книжках про попаданцев все легко. А вот как ты сместишь исторический процесс, если элементарной прописки в той же Москве хрен получишь.

Ну он и не парился. Всему свое время. Сейчас начало восьмидесятых, а основные завихрения начнутся с 85 года.

– Искандерыч! А что там за труп привезли? – крикнул Каргин.

– Неопознанного привезли ночью, вроде целый. Постановление у тебя на столе лежит, Акт тоже со шмотками. – откликнулся Макс.

– Понял. Расписывать в понедельник будут.

– Скорей всего – подтвердил Макс.

Обычно в воскресенье вскрытий не делали. Только по особым случаям. За выходные всех, что привезли расписывал начальник Бюро в понедельник или в день после праздников.

Каргин выскочил на улицу весь растрепанный и закурил.

– Что-то ночной какой-то не наш – процедил Каргин.

– Ну ты не первый заметил – заметил Макс, даже понятые увидели.

– Может мне распишут – пробормотал Каргин, необычный дедок

– Ага зубы у него все целы – даже кариеса нет – дополнил Макс.

– Ну да видел, что по акту принимал. И что думаешь?

– Блин Саня ты тут эксперт, а я так подай-принеси. Но шорты у него зачетные. И зажигалка непростая. Может к кому приехал?

– Искандерыч! Дедок лет под 70 в бермудах, ухоженный, штатовская зажигалка. – не наш он.

– Ну да – продолжил Макс – приехал к дочке и тут его на старых промыслах хватил карачун, прямо около факела.

– Ладно, то дело следака – завершил спич Каргин.

– Это точно.

Макс ждал Эдика – дневного санитара. Каргин – дежурного эксперта.

Солнечное утро. За забором шумит Сунжа. Вокруг полно зелени. Прямо напротив входа желтела алыча с желто-красной черешней. У морга ее никто не рвал. Брезговали. Громадный конский каштан буквально нависал над площадкой перед моргом давая благодатную тень.

В приемной зазвонил телефон. Макс вздыхая пошел отвечать. Работа такая.

– Бюро судебно-медицинской экспертизы, – заучено произнес Макс.

– Доброе утро! Это Гаджиев. Кто говорит?

– Ночной санитар Юсупов, – ответил Макс.

– Сегодня Каргин на хозяйстве? – сказали в трубке

– Точно так, Альберт Муслимович –

– Скажите Саше пусть Руслана Имрановича дождется – он будет проводить вскрытие.

– Конечно сделаю – заверил Макс собеседника.

– А убийство привезли?

– Нет еще. У них там затык с транспортом. Каргин жаловался.

– Убийство расписываем в понедельник, а Ахметханов неизвестного вскрывает сегодня – закончил разговор голос в трубке.

– Чего там? – спросил Каргин.

– Муслимыч звонил – Руслан будет вскрывать потеряшку сегодня. Просил тебя его дождаться.

– Вот же непруха, – скривился Саня – пока он доковыляет час пройдет.

– Ну да Руслан не спринтер. – схохмил Макс.

Руслан Ахметханов был самый старый эксперт Бюро и второй, после начальника кандидат наук. Он был неимоверно худ, высок и обладал длинной шевелюрой седых волос до плеч, которую при вскрытиях всегда подвязывал в конский хвост. Ахметхановы вообще сильный тейп в Чечне, а Руслан имел в нем немалый вес. Жил почти на площади Ленина в громадном сталинском доме с четырехметровыми потолками. Один в четырех комнатах. Два раза в неделю к нему приходила какая-то родственница, убирала и готовила еду.

Но дядька умный и обладающий буквально энциклопедическими знаниями. Максу нравилось с ним дежурить.

У него единственного был кабинет на одного эксперта, заваленный папками экспертиз, портативной пишущей машинкой и высоким стелажем с книгами по судебной медицине. И огромной пепельницей, так как курил Руслан по три-четыре пачки в день. Причем всегда БТ. Не самые дешевые и редкие сигареты.

Опять звонок. Макс только встал, как Саня Каргин крикнул –

– Я сам возьму!

Каргин вышел на улицу –

– Эдик заболел. У тебя какие планы на сегодня-завтра?

– Да никаких особо – состорожничал Макс.

– Сможешь подежурить день и ночь еще? Ты же вроде на каникулах – спросил Саня.

– Ну, смогу наверное. А мне кто табель закроет на дополнительные дежурства?

– Руслан все сделает.

– И еще – я же вскрытия сам не делал. Только видел да помогал, а тут у Руслана вскрытие. – неуверенно сказал Макс.

– Да там фигня скорей всего. – дедок умер – Руслан посмотрит, вскроет сам. Ты только зашьешь и прольешь формалином. Ты же шил уже.

– Ну да учили. И башку вскрывал. Только меня страховали.

– Херня война. Руслан подстрахует. Не ссы. Все получится, – вынес заключение Каргин.

– Ладно попробую, только сбегаю домой поем, а то ужинал вчера до дежурства.

– Давай беги тебе тут рядом. Я Руслану скажу, что ты сейчас придешь.

Вскрытие.

Макс убежал до дому и Каргин увидел медленно бредущего Руслана.

– Салам алейкум Руслан!

– Здравствуйте, Александр! – ответил Руслан. Что тут у нас? Альберт напряг всех. Даже Галину вызвал печатать.

– Неопознанный. Ночью привезли. Макс принял по акту, – ответил Каргин, – а Галину то зачем? У нас Танька работает быстрее.

Руслан сел на скамейку у входа и закурил.

– Альберт просто так ничего не делает. Этот неопознанный какой-то интерес вызывает. Что там при нем нашли?

– Да фигня всякая. Но он точно не наш. Видимо приезжий. Так в Грозном не ходят. Да и нашли его на старых промыслах у факела. Чуть бы и сгорел, – прокомментировал Каргин. – но дедок странный, – никаких следов насилия нет и ухоженный какой-то. Не бич. – Руслан – я Макса отпустил позавтракать и душ принять. Эдик то заболел. Так что, ассистировать тебе будет Макс.

Надо сказать, что в Чечне хорошо знакомые люди всегда говорили на ты. Да и в чеченском языке вы не было только ты как в арабском. У татар было вы, но его использовали очень редко. Например, при обращении к пожилому незнакомому человеку. Но как только познакомился можно было переходить на ты. В русском также было, когда царя на ты называли и никого это не напрягало. Так что Руслан держал русскую интеллигентность, а Каргин адаптировался к местным реалиям.

Руслан поднялся.

– Александр вы отдыхайте. Мы тут сами разберемся. – и затопал в корпус танатологии.

Макс пришел спустя полчаса. Галя была уже на месте. Дома он быстро позавтракал, принял душ и переоделся, оставил грязный халат в корзине для стирки. На вскрытиях обычно были отдельные халаты.

Руслан сидел у себя в кабинете. Макс постучал, приоткрыл дверь и спросил:

– Руслан доброе утро! Вскрываем когда?

– Да прямо сейчас, нечего тянуть. Готовь труп.

– Понял, готовлю. – отреагировал Макс.

Он пошел к холодильнику, отпер дверь и выкатил каталку с трупом, укрытым простынею.

Одев перчатки, фартук и соорудив бандану, чтобы пот не заливал лицо, передвинул труп на секционный стол. Подкатил рабочий столик для эксперта, пошел к Руслану.

– Все готово Руслан Имранович!

– Галю позвал?

– Так она там сидит за машинкой. – ответил Макс

– Ну пошли.

Руслан поднялся и вышел из кабинета.

В секционном зале Руслан одел халат, фартук, забрал волосы в хвост перетянув резинкой и под конец одел очки для вскрытия. Макс засмеялся. Руслан ты как аквалангист. – только в команду Кусто.

– Не пизди. Перчатки давай. Кустомер.

Макс принес перчатки пересыпанные тальком. Подставил для одевания. Для вскрытия всегда использовались анатомические перчатки. Они более толстые и не одноразовые хирургические. Инфекцию трупу занести было затруднительно.

Макс включил куст бестеневых ламп и придвинулся к секционному столу.

Руслан начал диктовать внешний осмотр трупа. Галя печатала.

Добравшись до мошонки Руслан потянул её вверх и произнес:

– Член вялый.

– Чего это он вялый, – произнесла Галина, дедок то еще тот – был.

– Галина ты тоже не пизди, – сказал Руслан. – смотрим покровы паховой области и волосистую часть головы.

Когда закончилась описательная часть Руслан дал команду на разрез.

– Руслан, я только классику делал, – сказал Макс.

– Да режь по Вирхову. Только подбородочный разрез не делай. Вдруг родственники набегут. В процессе разберемся. Если что дорежем.

Макс взял большой секционный нож и начал делать разрез по Вирхову от подбородка к лонному сочленению слева огибая пупок.

Сделав разрез, он поставил маленький столик над брюшиной трупа для экзамена внутренностей. Потом отойдя от стола взял электрическую фрезу для вскрытия черепа.

– Прямой или косой делать, – спросил Макс.

– Стандарт прямой, – пробурчал Руслан.

Макс прорезал кожу головы трупа и сняв скальп натянул кожу головы на лицо трупа, обнажив череп. Включив фрезу провел ею по прямой линии разрезая череп. Потом вторичным ходом провел вторую линию облегчая отделение куска черепа от его тела. Потом взяв стамеску и молоток, окончательно отъял крышку черепа для осмотра. Руслан совсем не обратил внимание на это. Он занимался внутренностями. Вывалив на столик над трупом внутренности он внимательно просматривал кишечник, почки и печень.

– Макс руби ему ребра посмотрим сердце и легкие.

Взяв кусачки Макс перерубил ребра по периметру внешней стороны грудной клетки и сняв реберный щит открыл для обзора грудной отдел туловища.

Просмотрев легкие, которые казались совсем девственными, несмотря на сигареты в кармане у усопшего Руслан вынул сердце и положив его на столик начал исследование. Тонким секционным ножом он прошел миокард и тут раздался чавкающий звук, сердце в руках у Руслана сократилось и выбило фонтан крови прямо в лицо эксперта.

Картина Репина – подумал Макс.

Охуевший Руслан стоял весь в крови на лице (хорошо, что очки одел) и фартуке, Галя взвизгнула и выдала фразу достойную медрегистратора – вы его что зарезали!

– Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия, – проговорил Макс.

Вскрытие (продолжение).

Объявив перерыв, Руслан пошел отмываться.

Галя не могла успокоиться. Как же так случилось, что сердце забилось прямо в руках? Макс спокойно объяснял, что иннервация сердечной мышцы может не пострадать и во время вскрытия нерв мог подать остаточный импульс и миокард сократился, а так как он уже был открыт, то вся кровь пошла по новому каналу. То есть прямо в лицо эксперта. Бывает. Издержки профессии.

Сварщика тоже обжигает иногда и сантехник маячит под угрозой выброса дерьма из канализации. А вот почему это произошло как раз дело эксперта.

– Никогда такого не было, – сказал Руслан переодетым явившийся в секционку.

– И вот опять – закончил Макс улыбнувшись.

– Много говорите товарищ студент. – добавил Руслан.

– Я лишь подвожу итоги. Все всегда случается впервые. А потом входит в норму. – Макс не хотел продолжать, а то еще влетит по пятое число.