Текст книги "Винодел"

Автор книги: Сергей Арзуманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Хорошо, завтра.

На следующий день Ласаль и Макс снова оказались на винодельне.

– Да, все хорошо, только бы еще этого Валтасара найти.

– Да, а спросить вчера ты не догадался.

– Ну, ты же понимаешь, как я был вчера перевозбужден.

– Да, я заметила.

– Ласаль, ну при чем здесь это?

– Ладно, давай пытать всех подряд.

– Да вон там группа туристов, пойдем к ним, попытаем экскурсовода.

Им сильно повезло, экскурсовод только закончила экскурсию и прощалась с туристами.

– Извините, бога ради, мы ищем человека по имени Валтасар, он раньше здесь работал. Может быть, вы что то знаете о нем?

– Наверное, Балтазар.

– Да, – встряла Ласаль, – по-испански будет вернее Балтазар.

– Тогда это, видимо, Балтазар Валенсио, он один из наших виноделов, сейчас на пенсии.

– Ему много лет?

– Да ему больше ста лет, но точно никто не знает.

– Он чилиец?

– Нет, он родился не в Чили.

– Не чилиец.

– Нет, он приехал еще мальчиком из Европы, но откуда, точно я не знаю.

– А вот это мы и должны выяснить, – сказал Макс.

– А вы знаете, где он сейчас живет?

– Да, у него дом где-то в Ромероле.

– Как вы сказали?

– Это на востоке Курико.

– Долина Курико, я понял, а что такое Ромероль?

– Это часть долины, местность называется Ромероль.

– Ясно.

– Да, поезжайте, старик еще в своем уме и любит рассказывать про старые добрые времена.

Макс и Ласаль вышли на улицу.

– Все сходится, ты понимаешь, все в одной точке, вот тебе и Ромероль, ведь в записке сказано, ответ найдешь в Ромероле. Ты понимаешь, Ласаль, я все нашел, я нашел!

– Ты уверен, Макси?

– Да, конечно уверен! Смотри, в Ромероле живет человек, которого зовут Валтасар и он работал в «Подвалах Дьявола».

– А «Слезы Христа»?

– Я уверен, что он знает, что это такое, ведь он не чилиец.

– Ты думаешь, что он…

– Ну, то, что он не с Украины, это точно, значит, итальянец.

6

– Здравствуйте, – в дом первой вошла Ласаль.

– Здравствуйте, прекрасная сеньорита.

Балтазар Валенсио оказался очень крепким мужчиной, мало похожим на старика.

– Располагайтесь, молодежь, рад вас видеть, с какой бы целью вы ни пришли.

Макс прошел в центр комнаты и остановился около камина.

– Я могу предложить вам только вино, ничего другого я не пью.

– С удовольствием, – сказала Ласаль.

Балтазар посмотрел на Макса и спросил:

– Вы не чилиец?

– Нет, француз.

– Француз, значит, вы будете пить вино.

– Да, спасибо.

– Но а вы, моя дорогая, конечно же чилийка?

– Да, сеньор.

– Хорошо, но вот молодой человек что-то скрывает от нас. Вам так не кажется, сеньорита?

– Я скрываю? – удивился Макс.

– Да.

– Простите, но…

– Ваше происхождение.

– Ах, да, моя мать – итальянка.

– Вот это вернее будет, все сходится.

– Что сходится?

– Как и у меня, моя мать – тоже итальянка. Ведь вы здесь по очень важному делу.

– Да, по очень важному, сеньор Валенсио.

Макс достал записку и показал Балтазару. Тот долго изучал эти несколько строчек.

– Вы полагаете, что это я Валтасар?

– Мы не знаем, просто вы наша единственная зацепка.

– А где вы взяли эту записку, молодой человек?

– Мне ее оставил отец, перед тем как исчезнуть.

– Да, история путаная. Как зовут вашего отца?

– Грегуар Шанталье.

– Да, я что-то слышал о нем и о его двоюродном брате. Они пытаются создать какое-то необычное вино, но, по-моему, это все ерунда.

Ласаль настороженно спросила:

– А все-таки, вы не скажете нам, что значит это записка?

– А вы точно хотите знать, что она значит?

– Я хочу, – сказал Макс.

– Хорошо. Я родился в Италии в декабре 1896 года. Весь этот год наблюдалась повышенная активность Везувия, весь год ждали, что он проснется. Вулкан так и не подал признаков жизни. Но вот виноделы в округе говорили, что вино уродилось удивительным, и будет жить не меньше ста лет. Мой отец купил несколько ящиков «Лакрима Кристи» этого года и сказал, что оно будет жить очень долго, потому что Везувий дал этому вину долголетие.

– И что, это оказалось правдой?

– Не знаю, но я пил это вино очень долго, и вот, как видите, жив до сих пор.

– И что, оно у вас до сих пор есть?

– Нет, конечно. То, что я забрал с собой, когда уезжал из Италии, кончилось давно.

Все дружно посмеялись.

– Я постоянно пополнял запасы вина, но, естественно, тот урожай должен был когда-то закончиться.

– И что?

– Последний раз «Лакрима Кристи» 1896 года я выпил на свое сорокалетие.

– А что же вы делали потом?

– Потом я начал пить 1897 год.

– Так, а сейчас у вас какой год?

– Сейчас я пью 1968 год.

– И никакого другого вина вы не пили в своей жизни?

– Никогда, только «Лакрима Кристи» из Кампании.

– А сколько вы выпиваете?

– Ровно один литр. Я обедаю в семь вечера и начинаю пить вино, ровно в одиннадцать я допиваю последний бокал и ложусь спать.

– И так каждый день?

– Да.

– А жена, дети?

– Да, жена знала об этом, я всегда предлагал ей тоже стаканчик, но она не любила вино.

– Ее уже нет?

– Да, 17 лет как я один, дети – в Европе.

– Так, а что продавцы?

– Они быстро поняли, что это вино для меня много значит.

– Да, тут не трудно догадаться.

– Да, ведь вино оберегает Валтасар.

– Так, ничего не понимаю, вы сами себя оберегаете?

– В некотором роде, но ведь вы знаете, что такое Валтасар?

– Нет.

– Валтасар с ассирийского значит – тот, которого оберегает Бог.

– Бог?

– Да, тот, кого оберегает бог, живет долго – вот и вся разгадка.

– Ничего не понимаю.

– А нечего тут понимать, поэтому и бутылку назвали валтасар.

– Какую еще бутылку?

– Молодой человек, ведь вы, полагаю, где-нибудь учились виноделию?

– Да, в Университете Бордо.

– Ну и вы не знаете, что такое валтасар?

– О боже, это же бутылка емкостью 12 литров!

– Конечно, именно в этой бутылке я и привез «Лакрима Кристи» 1896 года сюда, в Чили, и эта бутылка до сих пор хранится в моем погребе.

– Значит, Балтазар – это человек, оберегаемый Богом?

– Да, причем это единственное имя из древнего мира, попавшее в европейские языки.

– Разве?

– Ну вы встречали где-нибудь в Европе человека, которого бы звали Навуходоноср или, скажем, Мафусаил?

– Нет.

– Конечно, нет, а вот Балтазар прижилось.

– Хорошо, а тогда при чем здесь «Подвалы Дьявола»? Может, в них попал пьяница Валтасар после смерти?

– Молодой человек, у вас очень живое воображение, вам надо романы писать.

– Спасибо.

– Да, люди и не такое придумают, насочиняли, что я храню какое-то странное вино в подвалах, чтобы на него никто не покушался.

– А откуда они узнали?

– Деточка, жизнь большая, меня постоянно донимали расспросами о долголетии, и я придумал это красивое объяснение. Я думал, что на этом все успокоятся, но после того как мне перевалило за сто, люди просто обезумели.

– Какие люди?

– Вам это так интересно?

– Да.

– Приходили очень серьезные люди, которые ищут рецепт долголетия, очень долго расспрашивали меня, что за вино я пью, сколько лет я его пью, каждый ли день, или нет.

– И вы им рассказали?

– Нет, конечно: тайны надо беречь, а не рассказывать, иначе они перестают быть тайнами, а люди без них долго жить не смогут. Да, теперь я вспомнил, ваш отец был среди этих людей.

– Мой отец?

– Но ведь вы сказали, что ваша фамилия Шанталье?

– Да.

– Значит, это был он. Тайна должна быть запутанной, иначе она не тайна. Видите ли, ваш отец тоже на это купился и примчался сюда, в Чили.

– Значит, вы считаете, что «Лакрима Кристи» именно того года дало какое-то особенное вино.

– Видимо, да. Возможно, почва получила повышенную концентрацию полезных веществ из Земли, а лоза впитала их.

– А мой отец и эти другие, чего хотят от вас?

– Они думают, что я знаю, какие урожаи были лучшими за эти сто лет.

– Зачем?

– Я не знаю, но это ведь ваш отец, вот и спросите у него, зачем ему это.

– Да, обязательно спрошу, если еще увижу живым.

После этих слов старик замолчал и погрузился в дремоту. Ласаль и Макс поняли, что им пора уходить, они сели в машину и по пыльному шоссе поехали в Сантьяго.

– Итак, мы выяснили, что вся эта загадка от начала до конца – небольшой розыгрыш. Отец наверняка знает ответ, но зачем он мне подсунул эту записку?

– Позвони Робберу.

– Но он ведь и Робберу ничего не сказал.

– Да, выглядит все очень странно.

– Я думаю, нам нужно выяснить, что это за люди, которые хотят создать супервино, и зачем им понадобился французский винодел.

Роббера в Сантьяго не оказалось, он был на винодельне, пришлось еще два часа провести в дороге.

– Здравствуй, Роббер, – приветствовал его Макс.

– Привет, Максимилиан, а кто это удивительное существо?

Макс смутился.

– Вы не поверите, но это существо – тоже винодел, – ответила Ласаль очень спокойно.

– Макс, она шутит, надеюсь?

– Нет, она проходит практику у «Конча и Торо».

– Ладно, я поверил.

– Ты что-нибудь узнал об отце?

– Нет.

– И что дальше?

– А вы что накопали по записке?

– Да, накопали, но результат пока что, как бы тебе сказать, бесполезный: мы узнали часть какой-то мозаики, но вот какой, пока неясно.

– Я думаю, Грегуар знает.

– Ну и что мы будем делать?

– Ничего.

– Как ничего?

– Он сам найдет тебя.

– Ясно, значит он не один.

– Да.

– Ты что-то знаешь?

– Зная твоего отца, я думаю, он сюда приехал не только ради вина.

– Давай выкладывай.

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Да.

– Они познакомились на выставке вина в Калифорнии два года назад.

– Она американка?

– Нет, испанка, но живет здесь, была замужем, но неудачно.

– Так, значит, он из-за нее уехал.

– Нет, Макс, скорее всего, она его подтолкнула. Твой отец сумасшедший, он всегда хотел того, чего не существует в реальной жизни.

– И чего же?

– Совершенства. Он хотел неземной любви, необычной страны и вина, которого не с чем сравнить. Он влюбился в Чили, ты понимаешь, о чем я говорю.

– Не очень.

– Это как с женщиной, ты влюбляешься – и все, тебе все равно, кто ее родители, богата она или нет, что будет дальше, ты ничего не чувствуешь, кроме своей любви, остальные чувства вымирают, их просто нет.

– И что с отцом было так?

– Да, он сразу понял, что здесь его судьба.

– Хорошо, как ее зовут?

– Кого?

– Судьбу.

– Изабель.

– Да, я совсем не знаю своего отца.

– Макс, тебе нельзя его осуждать.

– Да я и не собирался.

– Ты знаешь, я ведь ему завидую, я так свою женщину и не встретил.

– Кстати, о вине, – перевел разговор Макс, – ты сумел сделать супервино?

– Не знаю, пока, наверное, нет.

– А ты пытался то же самое сделать дома, во Франции?

– Во Франции это уже сделали до нас.

– Это как?

– Ну ты же знаешь про гаражистов.

– Да.

– Ну вот тебе и ответ.

– Ты пробовал что-то?

– Макси, ты что! Это все столько стоит, что попробовать это могут немногие, у них же урожаи всего по несколько тысяч бутылок. И потом их страшно не любят во Франции, а тут нас все любят, – и Роббер рассмеялся от удовольствия.

– Прямо рай у вас.

– Не рай, а Эльдорадо.

– Это лучше?

– Конечно, лучше, в раю скучно, а здесь весело.

– Конечно, поэтому ты отца сюда и сманил.

– Как бы не так!

– Что это значит?

– Твой отец имел семью и не мог ее бросить, а я был свободен. Это он заразил меня этой страной, вот я и уехал.

– Как-то очень грустно.

– Еще бы, женщину я так и не встретил, вино мое мало кто знает.

– Значит, надо было творить дома.

– Нет, Макси, все великие вина Франции давно сделаны, а человек не может стоять на месте, он должен идти вперед. К тому же твой отец, я и сотни виноделов считают, что вино должно быть доступным, его надо пить, а не забивать им погреба на десятилетия вперед и потом долго обсуждать его на редких дегустациях. Оставим Европе ее игры.

– Какие игры?

– Игры в рейтинги, здесь это просто не нужно. Чили приняла почти все благородные европейские лозы, все они начали давать превосходные результаты. Вот что всех напугало. Карменер, забытый у нас, потом каберне совиньон, мерло, мальбек, американский зинфандель, бургундское капризное пино нуар, южноронская сира, испанский темпранильо, итальянский санджовезе, шардоне, совиньон, гевюрцтраминер.

– Это все растет в Чили?

– Понимаешь, это Европа в концентрате, без филлоксеры и с идеальным климатом для каждого сорта винограда внутри одной страны.

– Так не бывает!

– Бывает, это и есть страна Эльдорадо, европейцы искали здесь золото, но как всегда, не увидели, что золото растет буквально под ногами.

– Что это значит?

– Здесь можно собрать все лучшее, что дала Европа, и вырастить на одной земле. Ты задумывался, какое будущее у вина?

– Не знаю.

– Не знаю – это простой ответ, просто не задумывался. Твой отец – идеалист: он хочет создать доступное вино высочайшего качества – и сделать это можно только здесь. Но есть и другие, которые хотят оставить вино привилегией избранных. Но тут еще и третья сила появилась. Они хотят не вино, а этакую бомбу здоровья, накачанную ресвератролом.

Часть третья

1

– Я не для того бросил Францию и твою мать, чтобы тут просто зарабатывать деньги, я хотел создать супервино.

Макс смотрел на живого отца и не верил самому себе.

– Папа, мы тебя искали, что ты делал все это время?

– Искал.

– Что искал?

– Наш виноградник.

– А для чего ты придумал эту записку?

– Чтобы ты прошел испытания.

– Какие?

– Я хотел, чтобы ты понял главную вещь в своей жизни – хочешь ли ты быть виноделом.

– И только для этого ты гонял меня по всему свету?

– Макс, если бы тебе это было неинтересно, ты бы не искал меня.

– Жаль, конечно, я нашел столько интересного…

– И оно обязательно нам пригодится.

– Пригодится?

– Да.

– Для чего?

– Видишь ли, Макс, в мире есть очень богатые люди, которые хотят прожить больше, чем им отведено судьбой, и они ищут рецепты долголетия. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, человек всегда мечтал о том, чтобы жить если не вечно, то очень долго.

– А при чем здесь вино?

– Вино рассматривается этими людьми как один из элементов долголетия.

– Да, я уже кое-что знаю об этом, Роббер мне рассказал.

– Хорошо. Так вот, старение человека – это химический процесс, основой этого процесса является окисление, которое вызывают свободные радикалы. Когда их в организме больше чем нужно, они начинают разрушать клетки и приводят к мутациям в ДНК.

– Ну а вино здесь при чем?

– В вине есть мощный антиоксидант, то есть борец с окислением, ресвератрол.

– И что ты об этом думаешь?

– Мы пока не все знаем, а вот на человеческую глупость я насмотрелся с избытком. Представляешь, один энолог из Франции сформулировал идею, что человек должен выпивать в год вина столько, сколько он весит. Он начертил массу графиков и диаграмм, доказывающих свою теорию. Потом один местный винодел настаивал на противоположной теории: раз в год нужно чистить кровь, для этого в течение календарных суток нужно выпить пять с половиной литров вина, это объем крови в нашем организме. Потом еще веселее: нужно проводить раз в месяц ночь в ванне с красным вином.

– Тебя пригласили работать вместе с ними?

– Да, Макс. Но знаешь, что больше всего меня поражает? Люди, владеющие огромными состояниями, как дети, верят этим сказкам.

– А что ты им предложил?

– Делать хорошее вино.

– И все?

– Но это все, что я умею делать в жизни, обманывать людей – не моя профессия.

Грегуар хитро улыбнулся себе в усы с видом человека, который знает все.

– Вино не один из элементов, оно главный элемент.

– Ты хочешь создать панацею.

– Может быть.

– Вас много?

– Кого?

– Ну, тех, что верят в твои идеи.

– Я, твой дядя и пара чилийцев.

– Ну и с чего вы начали?

– Со спутника.

– Со спутника?

– Мы подключили спутниковое сканирование всех виноградников Чили.

– И что ты хочешь узнать?

– Все, сынок. Спутник отслеживает все то, чего мы с тобой не можем увидеть на Земле – то, на что у нас уйдут годы наблюдений.

– Рассказывай!

– В программу входит, например, определение степени вызревания винограда: спутник отслеживает уровень содержания воды в ягоде, набор массы ягоды, для большей точности используются фотографии в инфракрасном диапазоне.

– Ты меня удивляешь!

– Да, Макси, я думаю, старый Арсен не узнал бы своего сына. Ну, слушай дальше. Инфракрасный след позволяет определять густоту листвы, а также изменение цвета при вызревании гроздей, но самое главное – это данные о поливе винограда: вода – это главная проблема для чилийских виноградников. Но самое-самое главное даже не это.

– А что?

– При помощи спутника мы получаем данные обо всех виноградниках, и я смогу определить, где лучше вызревает виноград. Если бы я это делал вручную, у меня ушли бы годы, а так уже по урожаю 2009 года я сделал несколько потрясающих выводов.

– Но это же стоит денег!

– В пересчете на бутылку будущего вина меньше полудоллара.

– Не может быть.

– Сначала мы тоже так думали, но инфракрасный объектив приносит только прибыль.

– Роббер с тобой?

– Да, он согласился мне помогать. А ты, что ты обнаружил?

– То, чего ты не ожидал, папа.

– И что же это?

– Наш мир больше и удивительнее, чем мы думали.

– Тебе это подсказал Жюно.

– Да Жюно лишь рассказал нам об этом, но то, что я увидел, сильнее его рассказов.

– Ладно, поговорим завтра, мы все чертовски устали.

– Может, вина на сон грядущий?

– Я думаю, можно.

– А что с ресвератролом, ты так и не договорил?

– Это главный элемент, который обнаружили биохимики в красном вине, он оказывает наибольшее воздействие на организм человека.

– Ты в это веришь?

– Ну почему нет, у вина много полезных веществ, и, возможно, одно из них обладает большим действием, чем все остальные.

– Но ведь ты не веришь, что только ради этого стоит пить вино.

– Конечно, вино обладает комплексным действием, но люди всегда хотят найти что-нибудь очевидное.

– А наши вина?

– Они бедны этим элементом.

– Почему?

– Это неизвестно, но больше всего ресвератрола в испанских и чилийских винах.

– А как увеличивать его содержание в вине?

– Это не главное, Макси. Вино содержит такие вещества, как полифенолы, один из них ресвератрол. Да, он мощный антиоксидант. Они – эти искатели долголетия – уверены, что необходимо увеличивать количество ресвератрола в вине по максимуму. Сегодня есть технологии, способные накачивать вино этим антиоксидантом. Ни на что другое они не смотрят. Ресвератрол – это то, с чем сегодня все носятся. Они одержимы идеей создания ресвератроловых бомб.

– Ну, может, это не так плохо?

– Макс, в погоне за химерой можно потерять сам смысл вина. Ресвератрол, конечно, важен, но это не все, что может дать вино. Хотя я не удивлюсь, если скоро на бутылках будут указывать количество ресвератрола, и это будет лучшим показателем для покупателя. Увеличение ресвератрола может привести к неконтролируемому воздействию на организм человека. Это уже искусственная накачка мускулов у вина, а мы хотим лишь выделить максимально полезные свойства каждого сорта винограда и соединить их вместе в одном вине.

– И что мы должны делать?

– Искать.

2

– Ну и что ты нашел, Макс?

– Алеатико.

– Алеатико?

– Да, папа.

– Это что-то новое.

– Да, именно это я и выяснил, когда искал твои «Слезы Христа».

– А именно?

– В 1830 году был основан исследовательский центр – Квинта Нормаль. В Чили ввезли лозы французского и итальянского происхождения: каберне совиньон, карменер, мальбек, мерло, шардоне, из «итальянцев» санджовезе и алеатико.

– А дата точная, именно 1830 год.

– Да, на это есть исторические документы.

– Только два итальянских сорта?

– Да.

– Ты знаешь, сынок, некоторые сумасшедшие пытаются теперь выращивать и неббиоло.

– Почему сумасшедшие?

– Но ведь ты наполовину итальянец.

– Да.

– Ну, значит, ты должен знать, что такое неббиоло.

– Да, капризный сорт.

– И тем не менее, его здесь возделывают.

– Хорошо, но меня удивляет одна дата – это 1830 год.

– Что тут удивительного?

– Я уже встречал эту цифру, и она имеет отношение к алеатико.

– Давай рассказывай.

– На Украине, в бывшей Российской Империи, алеатико появился именно в 1830 году.

– Ну и что тут интересного?

– Ты знаешь, папа, я по твоему необычному заданию обнаружил очень много интересного, так вот в Россию алеатико завезли в 1830 году.

– Это я уже понял, а что тут необычного?

– Необычного? Папа, а разве это обычно – везти итальянскую лозу древнего происхождения в Россию?

– Ну, в мире много где выращивают итальянский виноград.

– Папа, во всей России известен только алеатико, причем он распространился даже в азиатскую часть бывшей России.

– Боже, и что там из него делают?

– Десертное вино.

– Не может быть!

– Может, и насколько я могу судить, очень неплохое.

– Очень интересно.

– Да, но еще более интересно то, что в этом же году алеатико попал в Чили.

– Так, ты видишь какую-то взаимосвязь?

– Возможно, но пока не знаю, какую.

– Когда узнаешь, посвяти меня в это.

– Хорошо.

Макс вспомнил ту версию, которая его так взволновала там, на Украине. Макс залез в Интернет и проверил историю Италии за десять лет с 1825 по 1835 год. Узнал он много интересного, и главное, то, что подтверждало его версию. После Июльской Революции 1830 года во Франции по всей Европе прокатилась волна революций. В Италии поднялось революционное движение под девизом «Италия освободит себя сама». Предводителем движения стал Джузеппе Мадзини. Революционеры ставили перед собой задачу объединения всей Италии в единое демократическое государство.

– Папа, я нашел.

– Что ты нашел?

– В 1830 году в Италии началось революционное движение под предводительством Мадзини.

– Так, это очень интересно.

– Так вот, я уверен, что кто-то, ожидая то ли репрессий, то ли военных действий, решил вывести лозу алеатико, потому что считал это важным.

– Пока не очень понятно.

– Ладно, зайду с другой стороны: я нашел информацию времен Австрийской Империи.

– Давай выкладывай.

– Австрийцы презрительно относились к итальянскому виноделию, считая его примитивным, и хотели засадить всю страну своими лозами.

– Но ведь ты говоришь, что итальянцы подняли восстание, зачем им тогда вывозить лозы?

– Да, но Мадзини действовал из эмиграции, он жил в Марселе, так что, возможно, кто-то, зная, что Италия начнет воевать, решил спасти лозу, развеяв ее по миру.

– Да это абсурд, и почему именно алеатико?

– Нет, папа, не абсурд, то же самое было и в Чили.

– И что же здесь было?

– Испания запрещала производство чилийского вина на протяжении 300 лет, потому что боялось конкуренции. Каждый дворянин из Испании был обязан брать с собой в путешествие по Чили количество вина, необходимое для удовлетворения собственных потребностей.

– А если им не хватало на удовлетворение этих потребностей?

– Не знаю, пап, но есть еще более интересный факт.

– Ну что там?

– Ты же знаешь, что о брожении в XIX веке знали очень мало.

– Да.

– Так вот, еще в 1818 году в Праге вышла работа, которая называлась «О качестве и крепости пива».

– И что, при чем здесь Чили?

– Там высказывалась революционная мысль, что дрожжи – это живой организм, который и приводит к брожению.

– Допустим?

– Так как работа была опубликована в Праге, а не в Вене, к ней специально не проявили никакого интереса, хотя это была очень важная работа.

– Почему важная?

– Пиво часто скисало, и никто не знал, как контролировать этот процесс.

– Да, те же проблемы что и с вином.

– Ну вот, видишь.

– Макси, насколько я знаю, все значимые винодельни в Чили появились во второй половине девятнадцатого века.

– Да, папа, я ждал от тебя этого вопроса.

Грегуар был сильно удивлен.

– Ну и что ты еще накопал?

– Не поверишь, но в 1830 году открылась винодельня «Сан Педро».

– Да, их теперь консультирует Жак Люртон.

– Опять 1830 год, тебе не кажется, что слишком много совпадений?

– Да, сынок, я смотрю, ты много чего накопал.

– Но я хотел бы узнать еще одну вещь.

– Какую?

– Что случилось с дедом? – Макс неожиданно изменил тему разговора.

– Он умер, так же как и его отец.

– Папа.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Правду.

– Это тайна нашей семьи.

– Вот я и хочу узнать эту тайну нашей семьи.

– Еще рано.

– Папа, я не буду с тобой разговаривать, пока ты мне не скажешь, как умер дед.

– Мужчина принимает решение, что он достаточно прожил и ему пора покинуть этот мир…

– Самоубийство?!

– Нет, так называть это нельзя.

– Дед умер в подвале. Что он там делал?

– Пил вино.

– Вино?

– Да, он пил вино до тех пор, пока сердце не выдержало.

– Ничего не понимаю.

– Любое вещество, даже полезное, превращается в яд в больших количествах.

– И сколько он выпил?

– Семь бутылок.

– Нашего?

– Конечно.

– И ты знал об этом?

– Да.

– И ничего не сделал?

– Это его решение, его отец, мой дед, сделал то же самое.

– Это что, такая традиция?

– Что-то вроде.

– А ты что об этом думаешь?

– Пока ничего, но Арсен всегда говорил: «Я родился в вине и в нем умру».

– Почему он с нами не попрощался?

– Шанталье не прощаются.

– Поэтому и ты уехал, не попрощавшись?

– Может быть. Но я уехал ради тебя: я хотел, чтобы ты сам решил, кем ты хочешь быть. Мой отец все решал за меня. Я стал виноделом, как и он, я люблю свою профессию, но я хотел делать свое вино, а он мне не давал, я хотел пробовать другие вина, он мне запрещал. Он женил меня на женщине, которая нравилась ему.

– Ты маму никогда не любил?

– Это сложный вопрос, сынок, очень сложный, и сейчас я не готов это обсуждать.

– Просто скажи, любил или нет, больше ничего не надо.

– Я не могу тебе врать.

– Значит, не любил.

– Когда я сделал первый урожай, Арсен его забраковал. Он открыл три бутылки, попробовал из каждой и разбил их о стену замка.

– Почему?

– Он сказал, что это плохое вино: «Кислота должна быть частью вина, а здесь она выпирает, она солирует в этом вине, я ничего не слышу после нее».

Отец замолчал и долго ходил по комнате, явно подбирая нужные слова, чтобы не обидеть сына.

– Поэтому когда его не стало, я решил, что имею право провести вторую половину своей жизни так, как я хочу. С матерью мы уже давно чужие люди, отца не стало, ты вырос и стал мужчиной.

Я дал тебе право выбора. Я все это сделал, чтобы ты увидел, как огромен мир, сколько людей делают вино, и это вино разное, и каждое имеет право быть достойным. Я хотел, чтобы ты сам решил, хочешь ли ты быть Виноделом.

– И все только ради этого?

– Твое восхищение Жюно меня не удивило, я ведь тоже был… – отец осекся.

– Папа?

– Да, сынок, я был его лучшим учеником.

– Ты, ты учился?

– Я проучился год, и Жюно хотел отправить меня на практику. Арсен, когда узнал, что я не буду помогать ему с урожаем да еще и уеду, взбесился страшно.

– Вот это да.

– Он пошел в университет и наговорил Жюно неизвестно что, так что я больше туда не вернулся.

– Не может быть, чтобы дед так с тобой поступил.

– Да, сынок, но его нельзя осуждать, времена были тяжелые, я был нужен ему, и потом он считал, что я всему научусь у него.

– Он ревновал тебя.

– Да, я был лучшим учеником у Жюно.

– Теперь все понятно.

– Что понятно?

– Он назвал меня по фамилии на первой же лекции.

– Значит, он узнал тебя.

– Да, папа.

– Да, сынок, профессор в тебе не ошибся.

– О чем ты говоришь?

– Ты ведь так и не делаешь записи?

– Нет, я все держу в голове.

– А я везде вожу за собой мои и трясусь над ними, как над сокровищем, у меня уйдут годы на то, что ты сможешь сделать за месяцы.

– Ты так веришь в меня, отец?

– Да, сынок, теперь я знаю что ты – Винодел.