Текст книги "Освободите тело для спецназа (СИ)"

Автор книги: Сергей Шемякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Г л а в а 18

Утро выдалось хорошее. Не жарко, и дышалось легко. Глеб не спеша шествовал к гаражу Гаррисона, внимательно поглядывая по сторонам. На нем была футболка и лёгкая спортивная куртка, которую пришлось надеть, чтобы прикрыть засунутый за пояс пистолет. Да и карманов в ней имелось великое множество – есть куда рассовать документы, ключи и прочую мелочь.

В гараже его знали.

– Доброе утро, мистер Хадсон, – поприветствовал его улыбающийся толстяк в полинявшей, но идеально чистой спецовке, едва Глеб вошёл в гараж. – Ваша машина в полном порядке, – сказал он, когда Ткач в ответ тоже поздоровался и улыбнулся. – Заправлена и проверена. Полиция её тоже осматривала, – снизил он голос, доверительно приблизившись. – Так что не волнуйтесь, никто из посторонних к ней не подходил. Нас предупредили и мы смотрели в оба!

– Спасибо, мистер…

– Томпсон, – поспешил вывести из затруднения толстяк. – Я здешний механик.

– Спасибо, мистер Томпсон, – улыбнулся Глеб. – Понимаете, после ранения у меня стало плоховато с памятью.

– Не переживайте, мистер Хадсон. Я уверен, всё наладится. Пойдёмте, я вас провожу.

Томпсон повёл Глеба за конторку направо.

– Вот ваша машина! Мы её поставили поближе, чтобы удобней было присматривать. А так, обычное ваше место – «12 А» – по правой стороне! – ткнул механик в направлении линейки выстроенных «ёлочкой» машин.

Сержант, бросив взгляд на машину, вздрогнул. Машина была точно такой же, что он видел во сне. По крайней мере передок и приборная доска.

– Что-то не так?! – заметил его реакцию толстяк.

– Да нет, всё в порядке, спасибо вам! – поблагодарил Глеб, доставая ключи.

– Будете выезжать, посигнальте, я открою вам решётку, – сказал Томпсон и направился к эстакаде, где стоял на обслуживании чей-то автомобиль.

Глеб открыл дверцу и сел за руль. В салоне чуть припахивало бензином, и он, прежде чем включить зажигание, опустил стекло. Педалей было две, а рычаг переключения передач отсутствовал. Такую машину, с автоматической коробкой, ему доводилось водить всего дважды, ещё в учебке. Прогрев двигатель, сержант потихоньку тронулся. На его короткий сигнал, Томпсон нажал на кнопку дистанционного управления и решётка, перекрывавшая трёхметровый туннель, медленно спряталась в стену. Опробуя новое приобретение, он объехал по кругу несколько кварталов. Машина была что надо: легко слушалась руля, шла плавно, мгновенно набирала скорость. «Тачка для «чайников» – руль, газ и тормоз. Но удобно, нет лишних движений, меньше устанешь, если придётся долго ехать», – прикинул он, останавливаясь около своего дома.

Глеб вышел и, захлопнув дверку, поднялся по ступенькам. Беспокойство, снедавшее его, заставило обернуться: «Точь-в-точь такая же, зараза! Даже стекло опущено!» – выругался он глядя на машину, и только потом сообразил, что допустил оплошность. «Не хватало ещё, чтоб обчистили!» – повернул он назад, чтобы закрыть стекло. Хотя дел в доме у него всего на несколько минут – позвонить Митчеллу, да забрать чемодан, но бережёного и Бог бережёт. А то если сдуру ещё и угонят, то и до клиники не доберёшься, разве что на такси.

Заблудиться Глеб не боялся. Город то он в общем вполне представлял, не зря Козырев гонял по путеводителю. Да и у Хадсона в книгах он нашёл подробный план Дейтона и окрестностей, который тот видно купил по необходимости, когда года три назад приехал сюда работать. Клиника Эйремана значилась в двадцати милях северо-западнее города по 350-му шоссе. И было бы странно, если бы сержант её не нашёл. «Командир бы такого не простил», – с грустью подумал он, снимая трубку телефона и набирая номер лейтенанта.

– Лейтенант Митчелл, двенадцатый полицейский участок, почти сразу услышал Глеб, как будто его звонка ожидали.

– Привет, Дейв, это Ричард!… Знаешь, вчера ночью я кое-что вспомнил насчёт этого парня и могу…

– Не говори больше ничего, я сейчас подъеду.

– Да я на секундочку заскочил, за вещами!

– Ничего, пятнадцать минут подождёшь! – бросил трубку Митчелл и Глеб живо представил, как тот пулей вылетел из своего кабинета на втором этаже и, скатившись по лестнице, почти бегом понёсся к машине. «Ничего про сон рассказывать не буду, – решил сержант. – Скажу, что вспомнил, и всё!»

Он вырвал из блокнота листок с приметами убийцы и, спрятав блокнот в карман, уселся в кресло ждать лейтенанта. Тот приехал даже чуть раньше, чем обещал, и не один.

– Познакомься!… Это мой напарник – Рой Батлер! – представил Митчелл крепко сбитого молодого парня лет двадцати пяти.

– Ричард Хадсон! – протянул руку Глеб, ощутив дружеское рукопожатие. Они обменялись взглядами и почувствовали друг к другу расположение. Парень был добряком, это понял бы каждый, взглянув на его открытое лицо и щедрую улыбку.

– Подобрал его на всякий случай по пути, – кивнул лейтенант на Батлера. – Он хороший сыщик и стреляет отменно.

– Рад познакомиться, Рой, – улыбнулся новому знакомому Глеб и заметив, что тот засмущался, перевёл разговор на другую тему: – У тебя, Дейв, кабинет на каком этаже?

– На втором, а что?

– Да так… просто поинтересовался, может когда пригодится.

Митчелл окинул его чуть удивлённым взглядом и не дождавшись пояснения, сказал:

– Ладно, давай выкладывай свои новости, Рич, а потом и мы кое-что расскажем.

Глеб протянул ему листок из блокнота: – Вот то, что я вспомнил!

Лейтенант впился взглядом в написанный текст. Губы его слегка шевелились, словно он проговаривал про себя все указанные приметы, а на лице, по мере чтения, расплывалась довольная улыбка.

– Я же говорил, что ты всё вспомнишь, Рич! – хлопнул он радостно Глеба по плечу. – Нужно было только поднапрячься маленько!

– Да напрягался я, напрягался! Только вот про причину, по которой в меня стреляли, я ничего нового сказать не могу! Не знаю!

– Ничего, всё постепенно восстановится, Рич! Да и у Эйремана, я слышал, хорошая клиника, так что всё будет нормально…. Ознакомься! – отдал он листок Батлеру и опять повернулся к Глебу: – У нас, кстати, дела тоже немного сдвинулись. На тех нунчаках оказались прекрасные пальчики и мы их владельца вычислили: Вильям Торрес – восемнадцать лет, дважды задерживался по мелочёвке, – протянул он собеседнику фотографию. – Ребята его сегодня арестуют!

– Вроде похож…, – не совсем уверенно сказал сержант, поскольку на снимке у Торреса была шевелюра, как у девушки, до самых плеч. – Только сейчас он не такой патлатый! – рассмотрев на фото знакомую цыплячью шею, твёрдо сказал Глеб, возвращая снимок.

– Если не возражаешь, я заберу твой листок с собой и приобщу к делу в качестве показаний, – заметив, что Батлер всё прочитал, взял у напарника описание убийцы Митчелл.

– Я для этого и написал! Если надо, Дейв, то и официальную бумагу можно составить, – не рискнул Ткач применить слово «протокол», имея весьма смутные понятия об американской юриспруденции.

– Не надо, нас пока это вполне устроит. А вот художника в клинику я тебе пришлю! Он нарисует портрет, а ты посмотришь. Идёт?!

– О чём речь! Пусть приезжает в любое время.

– Ну, вот и договорились! И будь пожалуйста осторожнее, Ричард. Мало ли что. Если почувствуешь, что за тобой следят, сразу звони! Мы примем меры.

Полицейские распрощались и ушли. Глеб прошёлся по комнатам, проверив, не горит ли свет и забрав чемодан, спустился к машине.

Он тронулся по Олд Бридч и через два квартала свернул на мост, не заметив, как далеко сзади в хвост ему пристроился невзрачный «паккард».

Г л а в а 19

Выехав из Дейтона, Ткач погнал машину по триста пятидесятому шоссе в направлении Толидо. Искать ничего не пришлось. Через двадцать миль, заметив указатель, он повернул направо, на дорогу зажатую с одной стороны убранным кукурузным полем, а с другой – перелеском. Проехав ещё километр, он уткнулся в изящные ворота с ажурной решёткой, на левом столбе которых висела небольшая, отлитая из металла вывеска: «Клиника Эйремана». Ниже, более мелкими буквами значилось: «частное владение».

Из сторожевой будки у ворот, тут же вышел охранник:

– Чем могу быть полезен, сэр! – подошёл он к машине.

– Я – Ричард Хадсон. Меня направили сюда на лечение, – протянул Глеб охраннику визитную карточку, которую ему вручил Эберс.

– Минутку, сэр, – взяв у Глеба визитку, скрылся охранник в будке. Позвонив по телефону, он выскочил обратно: – Проезжайте, мистер Хадсон! Прямо, а перед цветником повернёте направо. Там стоянка и вас встретят. Всего доброго! – Он махнул рукой, и ворота поползли в сторону, скрываясь за бетонным забором, почти незаметным из-за густой зелени. «Видно вдвоём дежурят», – подумал сержант и поблагодарив, тронул машину вперёд.

Ткач доехал до цветника, который представлял из себя огромный прямоугольник, засаженный яркими цветами, и повернул на стоянку. Не успел он припарковаться, как к нему подошла миловидная девушка, лет двадцати пяти, в белом, несомненно идущем ей халате.

– Здравствуйте, мистер Хадсон. Я, Мэри Стоун – ваш ординатор.

– Рад познакомиться, доктор. Меня зовут Ричард, – улыбнулся её Глеб и вежливо поклонился, заметив, что молодая докторша, видно держа дистанцию, не собирается протягивать ему руку.

– Мы очень рады, что вы решили довериться нашим специалистам. У нас отличные врачи и современное оборудование. И мы искренне надеемся вам помочь!

– Спасибо, мисс Стоун, я тоже на это рассчитываю, – поддержал её Глеб, и тут же твердо добавил: – Но надеюсь, что курс лечения не будет слишком утомительным!

– Ну нет, что вы! – вскинула на него глаза врач. – Мы постараемся избавить вас от неприятных процедур.

– Тогда я весь в вашем распоряжении, мисс Стоун, – извинительно улыбнулся сержант, чувствуя, что своим тоном привел девушку в некоторое замешательство.

– В таком случае, прошу за мной, я отведу вас в комнату.

Глеб нырнул в машину и подхватил свой чемодан.

– Вещи можете оставить, их вам принесут…

– Ничего, он лёгкий, – тряхнув чемоданом, отказался сержант – Я вполне справлюсь сам.

Он захлопнул дверцу и последовал вслед за докторшей.

– Вы будете жить во втором корпусе, инструктировала она его на ходу. – Можете передвигаться беспрепятственно по всей территории клиники, за исключением корпуса номер один. Там у нас тяжело больные. Вплотную к ограждению территории желательно не подходить – сработает сигнализация. Если понадобится отлучиться, на этот случай, мистер Хадсон, у вас будет пропуск. Покажете охраннику – он вас выпустит. Но это – нежелательно, пока не пройдёте полный курс лечения…. Я всё понятно разъяснила? – посмотрела на него девушка.

– Не сомневайтесь, я всё усвоил, доктор: в корпус номер один не заходить, к забору не подходить, при необходимости охранник выпустит по пропуску.

– У вас, оказывается, совсем не так плохо с памятью, как предполагали.

– Ну, в таком очаровательном обществе, – пустил Глеб пробный шар, – я думаю, мои дела совсем пойдут на поправку.

– Вы ещё и комплименты оказывается неплохо делаете, – засмеялась она, засияв от удовольствия.

– Знаете, доктор, я всё время испытываю неудобство, называя вас «мисс Стоун». Это всё-таки как-то слишком официально и казённо. Вы не будете против, если мы будем обращаться друг к другу по имени?

– Это несколько не в наших правилах, мистер Хадсон, но предложение принимается… Ричард, с запинкой сказала она, чуть покраснев.

Сержант тут же пошёл испытанным путём, снискавшим ему популярность среди персонала больницы Святой Терезы:

– Вы знаете, Мэри, я всю жизнь боялся медиков, как чёрт ладана. И знаете почему?!

Девушка заинтересованно подняла глаза, ожидая пояснения.

– Собрался как-то консилиум врачей у постели больного. Долго они совещались, спорили, аж до хрипоты, а потом старый врач, которому все эти крики порядком надоели, сказал: «Кончайте обсуждать эти мелочи! Нужно решить главный вопрос: БУДЕМ МЫ ЕГО ЛЕЧИТЬ?… ИЛИ ПУСКАЙ ЖИВЁТ?!»

Мэри хохотала до слёз. Видно она была смешливой по натуре и смех был у неё настолько заразительным, что Глеб тоже засмеялся.

– Ой! – прикрыла она ладошкой рот, сообразив, что они подошли к зданию.

– Не волнуйтесь, смех полезен всем, а больным тем более, – почувствовав о чём она подумала, сказал сержант.

– Всё, Ричард, анекдотов больше не рассказывать, а то мы переполошим весь корпус.

Она нажала кнопку и толкнула дверь. Глеб сообразил, что замки электронные и, очевидно, при необходимости блокируются. Да и само здание, хоть и выглядело красиво с ажурными решетками на окнах, но по сути дела было тюрьмой. Крепкие стены, металлическая дверь (стыдливо прикрытая полировкой), хорошо замаскированная видеокамера, ощупывающая вход – всё говорило о том, что сбежать отсюда, без ведома администрации, не так то просто.

– Вас где больше устроит, на первом этаже, или на втором? – остановились в вестибюле Мэри.

– Лучше на втором, я к нему привык, у меня квартира тоже на втором, – откликнулся Глеб, кивнув привставшему за стеклом охраннику. «И обзор сверху лучше», – подумал он.

Хотя в трех метрах левее Глеб усмотрел лестницу, они поднялись на лифте. Мэри, проведя по короткому коридору, открыла ключом дверь:

– Вот ваша комната, Ричард. Заходите и располагайтесь, – пропустила она его вперёд. – Если что-то понадобится, нажмите кнопку вызова, подойдёт медсестра. А через час я сама вам всё покажу и познакомлю с соседями.

Она мило улыбнулась и прикрыв дверь, ушла.

Глеб осмотрелся. Комната была большой, в два окна и выглядела уютной. Телевизор, видеомагнитофон, телефон, два мягких кресла, секретер, кровать, ковёр на полу – обставлено со вкусом.

Пока Глеб осматривал комнату и развешивал во встроенном шкафу вещи, Мэри Стоун поспешила к шефу. Кабинет Эйремана находился здесь же, во втором корпусе, на первом этаже.

– Ну и как первое впечатление о больном, доктор Стоун? – кивнул он на кресло, предлагая сесть.

– Положительное. Сангвиник, сильный волевой характер, общителен, память функциональна – помнит анекдоты и пословицы. Наблюдателен и понятлив. Первое впечатление – вполне здоровый молодой человек.

– Никак, коллега, он вам приглянулся?

– Да, – чуть порозовела Мэри и твёрдо посмотрела на расплывшуюся физиономию шефа. – Он вызывает чувство расположения. Симпатичен и воспитан. Однако с намеченными процедурами наверняка возникнут трудности. Он не склонен проходить весь курс лечения.

– Он вам это сам сказал? Встрепенулся Эйреман.

– Достаточно ясно дал понять!

– Хорошо, снимем энцефалограмму, а там посмотрим, что назначить!

Эйреман нажал кнопку, отключая магнитофон, фиксирующий разговор и, достав из ящика стола пластиковую карточку, протянул её Мэри:

– Вот его пропуск, я думаю трудностей у нас с ним не будет.

– Без сомнения, – взяла девушка пропуск и встала, понимая, что разговор закончен. – Я пойду, введу его в курс дела.

– Смотрите, не влюбитесь, коллега! – игриво погрозил её пальцем Эйреман, потянувшись к ящику с сигарами.

«Жирный боров!» – обругала про себя Мэри шефа и вышла….

Г л а в а 20

В первый же день Глеб обошёл всю территорию клиники. Площадь она занимала значительную. Замечателен был парк, напоминавший кусочек девственного леса, не смотря на тропинки, выложенные крупной галькой и изредка встречавшиеся беседки для отдыха. По краю парка протекал ручей, унося свои прозрачные струи через толстую решетку у забора. Там стояло небольшое озерцо. Видно сток чуть забился и ручей растёкся, ища щели под железобетонными плитами ограды.

Бассейнов в клинике имелось целых два – открытый (около корпуса), где можно было позагорать и закрытый. Спортзал – Глеб таких залов и не видел! Тренажёров всяких – не счесть, половина из которых напичкана всяческой электроникой. Не очень то они ему подходили, но мускулатуру подкачать было можно. Мускулатура у Хадсона, по мнению Глеба, выглядела несколько слабовато. Да и мышечные рефлексы недостаточно развиты. Предстоящие две недели сержант решил потратить на то, чтобы в какой-то мере привести себя в надлежащую форму. Он конечно понимал, что за такой короткий срок довести физические параметры Хадсона до старых, Глебовых, не удастся, на это потребуются месяцы, если не годы, но начинать нужно сразу, сейчас.

Ткач и начал сразу, с первого дня. Как только с него сняли энцефалограмму мозга и до обеда время оказалось в его распоряжении, он переоделся в спортивную форму и размявшись, решил пробежать пяток километров. Тело легко неслось по парковым дорожкам, а ноги, поджарые ноги Ричарда Хадсона, не чувствовали усталости. Да и грудь вздымалась медленно и ритмично, а не захлёбывалась в судорожных вздохах уже через километр. Расстояние Глеб, естественно, не мерил, исходя из простого расчёта: тридцать минут бега – пять километров, час – десять. Он набегал час двадцать, прежде чем почувствовал усталость. На такой результат, он, по правде говоря, не рассчитывал. Видно Хадсон вплотную занимался бегом, и его сухие, крепкие мышцы выдерживали значительную нагрузку. Это радовало.

С этого дня сержант составил себе график тренировок, согласовав его с Мэри Стоун: два часа – кросс, два часа – карате, час – плавание, час – спортзал. Девушка поохала, но согласилась. С лечением они тоже договорились – принимать какие-нибудь химические препараты Глеб категорически отказался, как отказался и от гипноза. С ним провели несколько психологических тестов, и окончательно выяснив, что особых нарушений в психике нет, оставили в покое, ограничившись занятиями по развитию памяти.

Для первого урока Глеба пригласили в кабинет доктора Стоун. Мэри выглядела очаровательно: свежеё, бодрой, с задорным блеском в глазах. Белый халат и кокетливая шапочка делали её ещё привлекательней. Она усадила его на вращающийся стул перед своим столом и чуть засмущавшись под его оценивающим взглядом, начала:

– Задание, Ричард, очень простое. Я положу на стол несколько предметов, вы их будите видеть ровно пять секунд, после этого называете их в любом порядке, как запомнили. Хорошо?

– Хорошо! – кивнул Глеб.

Мэри нажала на кнопку и между ней и пациентом поднялась плотная матерчатая шторка зелёного цвета, спрятав от взгляда стол. Секунд двадцать девушка что-то раскладывала на столешнице, затем сказала: – Внимание!

Шторка, благозвучно пискнув, упала вниз и через пять секунд, пискнув чуть другим тоном, вернулась а прежнее положение. Предметов на столе оказалось пять, и Глеб не задумываясь их назвал:

– Зажигалка, сигареты, ножницы, нитки, карандаш.

На маленьком табло засветились две цифры: 0,5 сек. и 4,0 сек. – время начала и конца ответа. Она занесла их в карточку в графу под номером один, где значились те пять предметов, которые назвал Глеб и разложила следующие. Их тоже было пять, но других.

– Внимание! – услышал сержант. Шторка опять скользнула вниз-вверх и он быстро сказал: – Ключ, часы, расчёска, пуговица, очки!

Электроника, реагирующая на голос и регистрирующая правильность ответов высветила цифры: 0.2 сек. – 3.2 сек. Мэри заполнила вторую графу и перешла к следующей. Предметов на этот раз было шесть, затем семь, восемь…. Но ни разу начало ответов не перевалило за пол секунды. Мэри начала волноваться:

– Вы наверное подсматриваете, Ричард?!

– Каким образом, мисс?! – чуть привстал и вытянул шею поверх шторки Глеб. – Тут надо быть жирафом, чтоб заглянуть, – засмеялся он.

Мэри тоже улыбнулась и расслабилась.

– Хорошо, продолжим….

Когда дошли до двадцати предметов, она выключила аппаратуру.

– Всё, на первый раз хватит. Я не знаю, что выдаст компьютер после анализа данных, но могу сказать сразу: зрительная память у вас феноменальная, Ричард! Вы ни разу не ошиблись! Как вы это делаете, поделитесь секретом?!

– Да, наверное, как и все! Просто закрываю глаза и передо мной картинка стоит. Я и перечисляю все предметы, что видел, подряд слева направо.

– Картинка яркая?

– Да, яркая и объёмная, как хорошее цветное фото.

«Память эйдетическая, с яркими образами», – сделала она пометку в своём блокноте.

– Знаете, Ричард, образная память судя даже по первому опыту, у вас в норме. Мы, конечно, еще проверим и слуховую, и осязательную, и даже вкусовую, но вряд ли обнаружим отклонения. Двигательная память и словесно-логическая у вас, скорее всего тоже в порядке. Понимаете, Ричард, в зависимости от времени хранения информации, у человека различают память кратковременную и долгосрочную. С кратковременной, воспринимающей раздражители от органов чувств, у вас, по моему мнению, всё обстоит благополучно. А вот с долгосрочной, хранящей наиболее важную информацию в течение всей жизни, у вас, к сожалению, неполадки. Точнее не с самой памятью, поскольку долгосрочная память очень устойчива и её очень трудно разрушить, а с механизмом извлечения из неё необходимой информации. Механизм этот, – пояснила она, по каким-то причинам не может вытащить информацию о некоторых событиях вашей жизни. Обычно мы применяем психостимуляторы, но они тоже дают эффект только в двадцати – тридцати процентах случаев. У многих пациентов память полностью возвращается только со временем. Но расстраиваться не стоит! В любом случае наши занятия окажут на вашу память положительное воздействие. И вы должны твердо усвоить, Ричард: ваша память всегда находится при вас! Нужно только научиться вспоминать то, что вы хотите! – закончила девушка разговор.

«Моя то память при мне, а вот где память Хадсона – это вопрос?!» – подумал сержант. Он поднялся и от души поблагодарив Мэри, вышел из кабинета.