Текст книги "Сокровища рода де Карсо (СИ)"
Автор книги: Сергей Шемякин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Большого мужества был человек! – сказал он уцелевшим морякам и перекрестился: – Мир его праху!
Встретили выживших на борту приветливо. Накормили копчёным мясом, дали по кружке рома из запасов капитана. Хопкинс, как и Девис во время рейдов пить не позволял. Ром на судне предназначался для промывки ран. Выход был относительно удачным. Взяли на абордаж английский бриг на шестнадцать пушек. Десяток орудий успели перегрузить на палубу, прежде чем англичанин пошел на дно. Досталась и корабельная казна. Четверо убитых и пятеро ранены – вот что было плохо. Капитан предложил всем четверым корсарам пойти к нему в команду. Все они видно славные рубаки и счастливчики, если смогли уцелеть после взрыва крюйт-камеры. Должностей никаких не предлагал, оно и понятно, на каждого надо посмотреть в деле. Командного состава на пиратских кораблях катастрофически не хватало, особенно обученного кораблевождению. Вот и Хопкинс обходился без помощника, что ложилось дополнительной нагрузкой на его плечи при несении вахт. В опасных узостях берегов ему приходилось непрерывно находиться на мостике, лишая себя отдыха. Да и на призовое судно посадить некого.
"Розалинда" собиралась стоять в Бакстере дней десять, пока капитан не пополнит экипаж. Хопкинс попросил корсаров подумать над его предложением о вступлении в команду и дать знать, если согласны. Высадили их на собственной шлюпке в двух кабельтовых от берега. Через несколько минут они уже подгребали к причалу.
В их домишке ничего не пропало, хотя Малыш с Жаком не были дома полтора месяца. Соседи за ним присматривали. За спрятанные деньги они не переживали. Деньги были закопаны глубоко, ни кинжалом, ни шпагой их прощупать было нельзя. Свои монеты Ажен завернул в шёлковую буканьерскую рубаху и упрятал в кожаный мешок, обёрнутый несколько раз вокруг свертка.
Шлюпку через два дня продали, деньги поделили. Бенуа заказал себе ещё два ножа, оставленных в последней схватке на "Стреле" в телах испанцев. Оружие выбирали долго. Обошли все лавки, пока не подобрали себе хорошие мушкеты, пистолеты и сабли. Захваченное оружие у работорговцев продали. Денег осталось не так и много, пора было определяться с судном.
Собрались вчетвером в таверне и за обедом переговорили о дальнейшей судьбе. Решили предложение Хопкинса принять. Порядок на судне англичанина они видели, с корсарами переговорили, пока плыли. О капитане отзывались хорошо: дело знает, удачлив, в расчётах честен.
А дальше всё пошло как обычно. Команда организовала пьянку по поводу принятия новых членов. Новички были людьми на Тортуге известными, числились опытными моряками. Так что команда и капитан были рады, что их ряды пополнились опытными бойцами.
Через полгода, приняв участие в шести схватках и прижившись в команде, корсары полностью влились в экипаж. Хопкинс, по достоинству оценив корсаров Девиса, предложил Малышу занять место своего помощника, убедившись в дельности его советов и умении командовать людьми.
Англичанин вынашивал планы проникнуть в воды Панамского залива и взять хорошую добычу у острова Рей, где испанцы наладили промысел жемчуга, круто поднявшегося в цене у модниц Старого света.
Планы капитана вполне совпадали с желанием Ажена вновь побывать у панамских берегов. Он надеялся, что провидение всё же пошлёт ему удачу.
Прихватив испанского торговца, Хопкинс получил значительные деньги за груз и корабль. Он подремонтировал свою "Розалинду" в Сент-Деменге, почистил днище и сменил часть такелажа. Набив корабль под завязку припасами и дождавшись благоприятного времени, когда прошёл сезон штормов, двинулся в обход Южной Америки к берегам Панамы. Погода благоприятствовала и даже мыс Горн корабль обогнул спокойно, не нарвавшись на шторм.
Г Л А В А 27
Города на старом месте не было. То, что уцелело после налёта Моргана губернатор Панамы приказал сровнять с землёй, а новый город заложить рядом, в трёх милях, у высокого холма.
Ажен проник в Новую Панаму совершенно свободно, высадившись перед рассветом прямо в гавани. Шлюпка тут же вернулась к дрейфовавшему в двух милях от берега кораблю, чтобы спустя два дня забрать Малыша в этом же месте. Крепостные бастионы со стороны моря начинали только возводиться и появившись утром со стороны порта буканьер не вызывал никаких подозрений. Одевшись на испанский манер, он вполне мог сойти за негоцианта, прибывшего по торговым делам. И даже его карибский жаргон здесь вряд ли бы кого удивил, поскольку город продолжал оставаться сосредоточием торговых путей, где можно было услышать разговор на любом диалекте. Да, собственно говоря, никому не было дела до шедшего ранним утром человека.
Уверенно вышагивая по улице, корсар направлялся на постоялый двор, отметив про себя, что Панама довольно быстро опять встала на ноги. Порт, склады, загоны для мулов, дома (никак не менее четырёх сотен), образовавшие сеть узких, местами уже вымощенных улиц, всё это, созданное за каких-нибудь полтора года, внушало безусловное уважение к человеческому трудолюбию.
Малыш рассчитывал пробыть в городе два дня, выдавая себя за торговца с Ямайки, собиравшегося закупить крупную партию жемчуга. Хопкинсу нужны были сведения, когда драгоценный товар, выловленный на отмелях Жемчужных островов, повезут в Панаму. Он рассчитывал перехватить это судно и взять весь груз. А пока корабль англичанина скрывался в водах Панамского залива, среди опоясанных рифами многочисленных островков, ожидая известий от взявшегося за опасную миссию Ажена.
Всё, что нужно было капитану, буканьер, обойдя несколько трактиров и не жалея серебра, узнал до полудня. Судно пойдёт через неделю в среду. Двенадцати пушечный флейт "Санта Мария". Экипаж в шестьдесят человек вместе с солдатами. Попутно буканьер выведал и о де Карсо. Тот построил себе новый дом на одной из улиц почти возле самого холма, где находился дворец губернатора.
После сиесты Поль направился по этой улочке, высматривая дом, который, как пояснили ему, не представляет труда отыскать по угловому балкону с ажурной кованной балюстрадой, окрашенной кармином.
Увидев этот, действительно приметный балкон, он перешёл на другую сторону улицы, чтобы получше рассмотреть жилище де Карсо, куда, возможно, придётся проникать под покровом ночи. Забранные решётками окна первого этажа никак не могли способствовать его плану, а вот окна второго этажа, выходившие на балкон, вполне годились.
"Если удастся взобраться на него, то наверняка в такую жару какое-то окно окажется открытым", – подумал Малыш, непроизвольно замедляя шаг проходя мимо дома.
Устремив всё внимание на верхний этаж, он пропустил момент, когда дверь дома бесшумно распахнулась, и на улицу выпорхнула молодая женщина в тонкой полупрозрачной вуали, предохраняющей от солнца нежное лицо.
Она внезапно остановилась, как будто наткнулась на какое-то препятствие и из груди у неё вырвался тихий стон.
– Что с вами, сеньора? – спросила служанка, протискиваясь через дверь с двумя большими корзинками.
Поль бросил беглый взгляд на появившихся из дома женщин, собравшихся скорее всего за покупками.
– Ничего страшного Марго, просто что-то в боку кольнуло, – ответила хозяйка, не оборачиваясь и не сводя взгляда с медленно шествовавшего мимо них Ажена.
Тот отвесил учтивый поклон, стараясь скрыть вдруг охватившее его волнение, вызванное звуками её голоса и неприкрытым интересом, проявленным к его персоне.
Женщина, явно давая ему знак, приложила палец к губам и слегка приподняла вуаль, показав лицо.
"Лаура!" – чуть не вырвалось у Малыша, остолбеневшего от неожиданности. С трудом пересилив безумное желание рвануться на встречу, он, секундой спустя, не торопясь двинулся дальше, усмиряя бешенное биение сердца и лихорадочно соображая, что же предпринять. Внимательно прислушиваясь к доносившимся до него голосам, Ажен старался держаться в нескольких шагах впереди женщин, не удаляясь и не приближаясь к ним.
Лаура говорила достаточно громко, не сомневаясь, что буканьер её услышит.
– Марго, я передумала! Проводишь меня до церкви, а покупки сделаешь сама. Хочу помолиться Пресвятой деве и исповедоваться. Как всё закончишь, подождёшь меня у входа!
– Хорошо, сеньора, – ответила служанка и они принялись обсуждать, что надо взять на рынке и в лавке у бакалейщика.
Ажен свернул в ближайшую улочку и не спеша, обогнув два лишних квартала, направился в сторону церкви, рассчитывая, что женщины доберутся туда раньше. Он не подозревал, что хитрая служанка без труда сообразила, что от неё хотят отделаться. Как только Лаура скрылась в дверях церкви, рассчитывая на щедрость де Карсо, Марго тут же отправила за ней мальчишку, посулив ему серебряное песо.
– К этой сеньоре под белой вуалью сейчас подойдёт рослый мужчина. Послушаешь о чём они будут говорить и мне потом расскажешь!
– А если к ней никто не подойдёт? – задал единственный вопрос малолетний шпион.
– Своё песо ты всё равно получишь, – твёрдо ответила Марго, так же твёрдо решив в этом случае не давать больше нескольких сентаво.
Когда служанка вернулась обратно, мальчишка уже околачивался у дверей церкви, поджидая её.
– Узнал что-нибудь? – поставив корзины на землю и смахнув лёгкие бисеринки пота на лбу, спросила она.
– Да, дуэнья! Но сначала песо!
Та неохотно полезла в кошелёк и вложила в его измазанную ладошку монету, которая была тут же попробована на зуб и в мгновенье ока спрятана.
– Говорили они потихоньку, там было слишком много людей. Сеньора называла его "Поль", а он её "Лаурой". Сегодня после полуночи она будет его ждать. Остальное я не понял, они говорили на неправильном испанском, – шмыгнул носом маленький соглядатай.
– Хорошо, ступай! – отпустила Марго мальчишку и только успела переставить свои корзинки в тень, как из церкви показалась Лаура.
– Давно меня поджидаешь? – спросила она, с тревогой вглядываясь в невозмутимое лицо служанки.
– Только что подошла, – ответила та, наклоняясь над корзинами.
– Всё купила?
– Да сеньора, как вы велели. Только рыбу не стала брать. Лавочник сказал, что завтра доставят свежий улов.
"Может быть и не врёт!" – чуть успокоилась Лаура, и они отправились обратно.
Г Л А В А 28
С третьего раза небольшая стальная кошка, обмотанная тряпками, наконец-то зацепилась за перила балкона. Ажен осторожничал, опасаясь наделать шума, поэтому бросал не сильно. Он крепко потянул за верёвку, проверяя надежность, но железные зубья держали намертво. Без особого труда он вскарабкался наверх по завязанными через каждый фут узлам и втянул верёвку наверх.
Прислушавшись, и не обнаружив ничего подозрительного ни на улице, ни в доме, буканьер проскользнул к третьему от угла окну. Он легонько стукнул два раза и окно тотчас приоткрылось.
Женская рука отвела в сторону портьеру и поманила его в комнату. Придерживая шпагу и стараясь не шуметь, Малыш осторожно перебрался через подоконник. Не успел он протиснуться, отодвинув штору в комнату, как в грудь ему и с обоих боков уперлись пистолетные дула.
– Не дёргайся, а то получишь пулю! – раздался голос стоящего перед ним человека. – Принесите свет! – распорядился он. – Посмотрим, что за птица забралась в чужое гнездо!
Когда внесли свечи, Ажен увидел четверых мужчин. Трое стояли вокруг него с пистолетами, четвёртый, держа подсвечник на три свечи, сжимал в руке шпагу. Лауры в комнате не было.
Закрой окно, Гаспар, – распорядился де Карсо, – и сними с него всё оружие.
Гаспар, поставив подсвечник на стол, захлопнул окно, и, зайдя сзади, довольно ловко извлёк у Малыша спрятанный под камзолом пистолет, отстегнул шпагу и вытащил из-за голенища нож.
– Присаживайтесь, сеньор, – отойдя в сторону, указал пистолетом на стул дон Антонио. Прилично одетый человек с хорошим вооружением всяко не мог быть случайным грабителем.
Когда Ажен опустился на резной, жалобно скрипнувший под его весом стул, хозяин расположился по другую сторону стола, пододвинув поближе свечи, чтобы лучше рассмотреть лицо незваного гостя. Внезапно побледнев, де Карсо резко отстранился:
– Свяжите ему руки! – приказал он, наведя пистолет в грудь буканьера.
– Это ещё зачем! -возмутился Ажен, привставая со стула.
– Сидеть! – злобно выдохнул де Карсо, придавливая пальцем спуск.
Малыш, почувствовав, как в бока ему опять вдавили твёрдое железо, плюхнулся обратно на скрипучий стул, недоумевая, почему хозяин так резко на него окрысился. Этого человека он видел в первый раз.
Гаспар позвонил в колокольчик и появившийся слуга тут же принёс верёвку, которой Полю стянули руки.
– Я никогда не думал, что мне, хвала всевышнему, так повезёт! – яростно стукнул кулаком по столу дон Антонио. ... – Несказанно повезёт! – откинулся он на спинку стула и довольно расхохотался, встретившись взглядом с удивлённо-непонимающими глазами Малыша.
– Я узнал тебя, буканьер! Ты их отряда Хитрого Пьера! – ткнул пальцем в сторону вздрогнувшего Ажена испанец. ... – И не пытайся, всё равно нее вспомнишь! – со злобной усмешкой сказал он. – Четыре года назад ты ранил меня в плечо, чудом прорвавшись через засаду в роще. Но не это запомнилось мне на всю жизнь. За мной с тех пор остался должок, который я с удовольствием верну!
Дон Антонио быстро перегнулся через стол и что было силы двинул Малыша в скулу, сбив его вместе со стулом на пол.
– Теперь мы в расчёте сеньор буканьер! – потряс он ушибленными пальцами.
– Заприте его в чулан и свяжите как следует, чтобы не сбежал! С утра передадим губернатору. Наверняка он здесь не один крутится! – распорядился де Карсо.
Малыша подняли и потащили вниз. Хозяйский приказ слуги выполнили с исключительным старанием. Через несколько минут опутанный верёвками Поль лежал лицом вниз не в силах пошевелиться. А боль в суставах стянутых за спиной руках была такой, что хотелось выть и грызть зубами неструганный пол, отдававший запахом плесени.
Когда захлопнулась тяжёлая дверь и лязгнул засов, он позволил себе тихонько застонать, проклиная свою невезучесть. Лауру он не винил. У девушки не было причин его выдавать. Но вот женскую руку, поманившую его в комнату он помнил отчётливо.
Выгнув шею и с трудом приподняв голову, он осмотрелся. Чернильная темнота окружала со всех сторон. Окон в маленькой каморке, куда его затащили, очевидно не было. Напрягшись изо всех сил, так что на висках вздулись вены, Поль попробовал разорвать верёвку, или хотя бы ослабить её. Он повторял свои попытки бессчётное число раз, но путы только сильнее врезались в желваки вздувшихся мышц. Окончательно обессилев, корсар уронил голову на шершавые доски, чувствуя, как бешено колотится сердце и едкий пот безжалостно щиплет глаза.
"Ну держись, гачупины! Дорого вам обойдётся эта ночка!" – мстительно думал он, подтянув колени и перегрызая нитку за ниткой крепкой пеньковой верёвки, которой ему связали ноги. Но и здесь его ждала неудача. Малыш только расскровил о крепкие волокна дёсны и язык, пока перегрыз её, но верёвка, наплевав на его расчёты, не ослабла. Слишком много узлов навязал Гаспар. И как Поль не тянулся, до следующего витка зубами достать не удавалось.
С трудом вытолкнув распухшим языком прилипшие к нёбу ворсины пеньки и вытянув ноги, он почувствовал маленькое облегчение.
"Чёрт с ним, – расслабленно подумал он, пошевелив немеющими пальцами, – подождём до утра. Там видно будет".
Г Л А В А 29
Проснулся буканьер от лёгкого прикосновения. Было по-прежнему темно как в преисподней.
– Поль, это я! – услышал он шепот Лауры. Её руки заскользили по телу, нащупывая путы. Через минуту, разрезав их острым как бритва маленьким кинжалом, она освободила охотника.
– Я уж засомневался и подумал, что ты специально заманила меня в ловушку, да простит меня господи за мои сомненья, – тихо сказал он, разминая горевшие огнем от тысячи впившихся иголок руки.
– Кто-то подслушал наш разговор, – шепнула она. – Меня с вечера заперли в дальней комнате и выпустили только глубокой ночью. Наверняка, не обошлось без моей служанки.
"Вполне может быть", – подумал Ажен, вспоминая женскую руку, отодвинувшую портьеру.
– Пойдём скорее, Поль! Не ровен час, кто-то ещё проснётся! – потянула она его из чулана.
Ажен ощупью подобрал кучу срезанных верёвок и поднялся. Когда они вышли он тихо прикрыл дверь и задвинул засов, рассчитывая, что его исчезновение обнаружат не сразу.
Лаура повела его наверх.
– Ключ от входной двери у Гаспара. Тебе придётся выбираться через балкон, – шепнула она, открывая дверь в свою комнату.
– Мы так и не поговорили, нежно провёл он по её щеке рукой, застыв у распахнутого окна. – Я вернусь сюда завтра, после полуночи и, если пожелаешь... заберу тебя с собой.
Он легонько прикрыл пальцами губы, пытавшейся что-то сказать Лауре:
– Не торопись! У тебя будет целый день, чтобы обдумать ответ.
Поцеловав её, Малыш выскользнул в окно.
Его верёвка с кошкой так и осталась в углу балкона. Он спрятал её под камзол, вместе с обрывками пут, перелез через перила и, повиснув на руках, спрыгнул вниз. Хотя до земли оставалось не менее трёх ярдов, прыжок получился удачным.
На другую сторону улочки, ярко освещённую луной, Поль переходить не стал. Внимательно прислушиваясь и стараясь не разбудить спящие улочки звуками шагов, он двинулся прочь.
Г Л А В А 30
– Дон Антонио! Дон Антонио! – легонько потрогал за плечо хозяина Гаспар.
Тот открыл глаза и уставился на своего мажордома.
– Буканьер пропал!
– Как это пропал? – не понимая спросонья о чём идёт речь, переспросил де Карсо. – Что?! – тут же угрожающе выдохнул он, уставившись на суетящегося около постели слугу.
– Его нет в чулане, хотя дверь по-прежнему заперта. Богом клянусь, ни одному человеку не удалось бы выбраться оттуда на волю! Это рука дьявола, дон Антонио! – перекрестился Гаспар.
– Не дьявола, а дьяволицы, ротозей! – глухо выругался де Карсо, чувствуя, что и сам виноват, не позаботившись выставить охрану. – Вели, пусть принесут одежду и накрывают завтрак, – решительно отбросил он покрывало, поднимаясь с постели.
Позавтракав, хозяин дома снял салфетку и поднялся из-за стола:
–Гаспар, – обратился он к слуге, – передай сеньоре Лауре, что я её жду в своём кабинете для важного разговора.
Гаспар молча кивнул и вышел.
Кабинет де Карсо располагался в угловой комнате на втором этаже. Обставлен был весьма изящно, но даже при беглом взгляде чувствовалась принадлежность хозяина к военному сословию. На одной стене висело тщательно ухоженное европейское оружие, на другой оружие индейцев: палицы с искусно вставленными кусками обсидиана, копья, дротики и даже боевой топор из ярко-зелёного нефрита. Топор, наверняка, раньше принадлежал какому-нибудь касику, ибо нефрит у коренных обитателей Центральной Америки почитался самой большой драгоценностью, и за сей топор можно было выменять увесистый мешок золотых самородков.
На видном месте, против окна висел чудом сохранившийся после пожара портрет дяди, писанный лет двадцать назад и заботливо хранимый доном Антонио после смерти старика.
Остановившись у окна, поджидая Лауру, де Карсо молча наблюдал за прохожими на улице. Когда он услышал звук отворившейся двери и шорох платья, то повернувшись и поприветствовав как обычно, указал на стул:
– Присаживайтесь, сеньора... – сделал паузу де Карсо, ревниво наблюдая, как подобрав складки пышного платья, Лаура, с грацией придворной красавицы, устраивалась на краешке стула.
– Гаспар, очевидно, передал вам, что я имею намерение побеседовать с вами по весьма важному, можно сказать неприятному делу? – обратился он к напряжённо застывшей женщине.
– Я слушаю вас, дон Антонио, – подняла та глаза на испытующе уставившегося испанца.
– Откуда, сеньора, вы знаете этого буканьера, который сегодня ночью попытался проникнуть к вам в комнату? – задал прямой вопрос де Карсо не пытаясь его завуалировать.
Лаура на секунду замялась, решая сказать правду или солгать.
– Этот человек четыре года назад, когда убили моего мужа, оказал мне почти такую же услугу, как и вы, дон Антонио. Он спас мою честь, вырвав меня из лап озверевших солдат, собиравшихся надругаться над беззащитной женщиной. Только если вам, офицеру Его Католического Величества, достаточно было всего лишь отдать приказ, когда ваши люди захватили слуг и рабов Перрюшона, то ему пришлось воспользоваться своим мушкетом и шпагой. И я искреннее уважаю этого человека.
– В таком случае, сеньора, почему вы не предложили ему нанести официальный визит?
– Вы смеётесь дон Антонио? Кто я такая в вашем доме, чтобы открыто приглашать посторонних Мужчин?! ... Год я была вашей наложницей и даже родила от вас сына. Затем, после ухода пиратов, вы, чтобы поправить дела, женились на племяннице губернатора, а меня с ребёнком, во избежание пересудов отправили с глаз подальше в глухое селение. Когда Бог призвал бедняжку сеньору де Эстер, измученную жёлтой лихорадкой, к себе, вы снова привезли меня в Панаму, отдав моего мальчика на воспитание иезуитам, не взирая на все мои слёзы и мольбы. А когда я отказалась снова лечь с вами в постель, в надежде, что вы отправите меня обратно, вы сделали из меня экономку, заправляющую кухней и хозяйством. Так может ли прислуга приглашать в дом своего господина постороннего мужчину?! – явно стараясь задеть де Карсо с вызовом закончила Лаура.
Испанец покраснел от гнева и недовольства собой. Лаура не только припомнила все обиды, но и выставила его идиотом, поиздевавшись над необдуманно произнесённой фразой.
– Предупреждаю вас, сеньора! Этот человек не только заклятый враг короны, но и мой, с тех самых времён. И я сделаю всё возможное, если он ещё раз появится в городе, чтобы живым он отсюда не ушёл!
Откланявшись де Карсо вышел, велев Гаспару подать его шпагу. Через час городская стража была удвоена.
Г Л А В А 31
Сердце Лауры сжималось от страха за Поля. Полночь давно миновала и у неё с каждой минутой крепла уверенность, что его схватили.
– Спаси и сохрани его, Боже! Помоги ему Пречистая Дева! – шептали её губы в горячей неистовой молитве.
Кроткий двойной стук раздался совсем неожиданно. Лаура вздрогнув быстро поднялась с колен и метнулась к окну. Отдёрнув портьеру, она увидела настороженное лицо буканьера, прилипшего носом к стеклу. Его плотно сжатые губы, делавшие лицо суровым и мрачным, вдруг растянулись доброй широкой улыбкой. В сумраке комнаты, освещённой только свечой у распятья он, без сомнения, разглядел хозяйку.
– Спасибо тебе, Господи! – поблагодарила она Бога, потянув бронзовую задвижку и открывая решётчатые створки.
– Я так волновалась, что тебя поймают, – шепнула она Ажену, втягивая его в окно.
– Стражу везде удвоили, поэтому и задержался, – обнял он прижавшуюся Лауру.
Они несколько секунд постояли молча, прижавшись друг к другу, чувствуя, как без следа исчезает навеянное четырёхлетней разлукой лёгкое отчуждение.
– Я пришёл за тобой, Лаура! – чуть отстранившись сказал охотник.
Девушка вздрогнула и спрятала лицо у него на груди. Затем медленно подняла глаза, влажно блеснувшие в темноте:
– Моё сердце разрывается, Поль! Я не могу уйти с тобой, – ласково коснулась ладонью его щеки испанка, – хотя очень этого хочу!
Но почему! – вырвалось неожиданно громко у Малыша.
Лаура прикрыла ему губы кончиками пальцев:
Пойдём, – потянула она его в глубь комнаты, – это долгая история, чтобы слушать её стоя.
Она усадила его на предательски взвизгнувший стул, скрип которого в густой ночной тишине им показался особенно громким.
– Учти, у меня даже шпаги нет, чтоб обороняться, – шепнул Ажен, боясь пошевелиться, чтобы не переполошить весь дом. – В прошлую ночь всё отобрали.
– А как же ты будешь выбираться из города, вдруг на солдат наткнёшься?!
– У меня нож есть. Даст Бог, как-нибудь выкручусь, – тихо сказал он.
– Подожди минутку, – тронула она его рукой за плечо и не успел он ничего произнести, как испанка выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Малыш насторожился. Такого поворота событий он никак не ожидал.
"Странно всё это, – подумал корсар, – очень странно!".
Отказ девушки, в согласии которой он был почти уверен, настолько огорошил его, что он стал туго соображать. "Первому, кто ворвётся, расшибу башку этим скрипучим стулом!" – мрачно решил он, злясь на себя, что никак не может отогнать мысль о возможном предательстве.
Дверь потихоньку отворилась и в комнату прошмыгнула Лаура, тут же заперев засов. Она замерла у порога и Поль обрадованно прислушивался к её частому взволнованному дыханию. Девушка его не сдала.
– Чуть не умерла со страху, – шепнула она, – но раздобыла тебе шпагу из кабинета де Карсо.
– Т-с-с! – приложила испанка палец к губам, на неосторожное движение потянувшегося за оружием Ажена. – Сиди уж теперь смирно, а то весь дом этим скрипом растревожишь.
Она устроилась возле Малыша и, отдав ему шпагу, тихонько начала свой рассказ. Её рука, лежащая поверх руки Ажена, временами с силой стискивала его пальцы, а взволнованный шепот прерывался на полуслове, когда растревожившие душу воспоминания перехватывали ей дыхание. Слишком много печального выпало ей за эти четыре года и буканьер был единственным человеком, с которым она могла поделиться своей потаённой болью.
– Я... не могу бросить моего малыша, Поль! Прости меня, ... прости, – тихонько заплакала она под конец, оросив слезами его, сжатую в кулак руку.
Г Л А В А 32
– Дон Антонио! Дон Антонио! – прервал сон хозяина Гаспар, безжалостно тормоша его за плечо. – Буканьер опять побывал в доме!
– Я же приказал выставить на ночь охрану! – вскочил с постели взбешённый де Карсо.
– Заснули, негодяи! Я пообещал всем троим отрезать уши, если не принесут голову этого француза, – подал хозяину камзол Гаспар. – Они его наверняка схватят, или убьют.
– Пусть седлают коней! – распорядился де Карсо.
– Две лошади уже под седлом, – ответил мажордом из бывших солдат, помогая хозяину опоясаться и подавая оружие. – Конюх должен был вывести их на улицу.
Проверив пистолет, де Карсо поспешил вниз.
– Меня потревожил какой-то скрип, – еле поспевая за хозяином пояснил Гаспар. – Я заметил этого дьявола, когда он спрыгнул с балкона, прямо напротив моего окна. Хорошо хоть луна выглянула, а то бы тоже прозевал, уж больно быстро он исчез.
Выйдя из дома, они вскочили в сёдла. Доехав до угла, де Карсо придержал коня и осмотрелся. На узенькой улочке, уходившей вправо, луна высвечивала два безжизненных тела, распластавшихся на мостовой в каких-то тридцати ярдах. И только острый глаз мог рассмотреть третьего, привалившегося к шершавой стене и скрытого густой чернотой тени. Этот был ещё жив.
Всадники осторожно подъехали ближе. Гаспар соскочил с коня, осмотрел убитых, лежащих посередине мостовой, а потом подошёл к третьему, споткнувшись в темноте о его вытянутые ноги. Наклонившись он приподнял опущенную на грудь голову и заглянул в лицо.
Раненый с трудом приоткрыл глаза, узнал Гаспара и еле слышно выдохнул:
– Не смогли... Он опять... ушёл...
Попытался сказать ещё что-то, но чёрная струйка крови выкатилась из уголка губ, в горле захрипело, рука, зажимавшая рану на груди, безвольно откинулась, и он, чуть вздрогнув, затих.
– Проклятый француз! Мы с тебя живого шкуру сдерём, как только поймаем! – пробормотал угрозу старый солдат, закрывая умершему глаза.
Его короткую молитву прервал нетерпеливый голос дона Антонио:
– Что там, Гаспар? – осведомился он, удерживая возбуждённых запахом крови лошадей, готовых пуститься вскачь подальше от страшного места.
– Все трое убиты, сеньор де Карсо, ответил слуга, поспешив забрать у хозяина повод.
– Да провалиться ему в преисподнюю! Дьявол его забери! – выругался испанец. – Он наверняка направился к порту!
Едва дождавшись, пока Гаспар залезет в седло, де Карсо злобно хлестнул коня и стремительно понёсся вниз по улочке в сторону гавани. Кони шли галопом, высекая подковами искры из крепкого камня мостовой и будя чутко спавших обитателей улицы.
Пристань встретила их звуками мушкетных выстрелов. С десяток испанских солдат палило по чуть заметной в ночи лодке, быстро уходившей под двумя парами вёсел. Ветер, порывами налетавший с моря, донёс до слуха де Карсо лёгкий вскрик и ругань – очевидно чей-то выстрел оказался удачным. Глаза через минуту перестали различать всплески вёсел, серебрившихся под луной, и пальба прекратилась.
– Крепись, Поль! ...Крепись! Вот уже и судно! – прохрипел Бенуа, пытаясь хоть голосом подбодрить друга, лежащего на дне лодки. Ажен, с пулей в груди, еле слышно стонал. И эти стоны, давая тонкий лучик надежды, что не всё ещё потеряно, заставляли Бенуа остервенело растрачивать последние силы. Уключины вёсел визжали, а на висках верёвками вздувались вены.
Эй! На борту! – заорал Жак, когда лодка с размаху стукнула в борт корабля. – Малыша ранило! Поднимайте скорее!
Ему бросили конец, он обвязал Ажена под мышками, и дюжие корсары в мгновенье ока втащили раненого на палубу. Бенуа тяжело вскарабкался следом.
– Ставить паруса! – приказал Хопкинс. – Малыша снесите в мою каюту! Это единственное приличное место на корабле!
Через несколько минут, набрав ход и следуя командам капитана, судно взяло курс к Жемчужным островам. ...
... Поль очнулся через несколько часов. Видно Бог дал ему несколько мигнут просветленья. Рану к тому времени почистили, пулю выковыряли и залив ромом забинтовали материей. Всё это время верный Бенуа нее отходил от друга ни на шаг.
–Ты дай ему вот этого бальзама с ромом! – достал Хопкинс заветный флакон из своего сундучка, после того как Малыш, еле шевеля губами с трудом выдавил из себя интересующие капитана сведения. – Это хорошее средство. Для себя берёг! Но он – заслужил! – сунул Хопкинс флакон в руки Бенуа и вышел.
Жак налил тёмно-бурую жидкость в чашу, щедро разбавил ромом и напоил Ажена. Спустя несколько минут Поль заснул. Бледное лицо его порозовело и прерывающее дыхание стало более ровным.
"Помогает, кажется! – с надеждой подумал Бенуа. – Дай господь ему силы!"
Он плеснул себе немножко рома, уселся на рундук и, прислонившись к переборке, незаметно задремал.
Впрочем, спал он недолго. Его разбудил громкий стон очнувшегося Поля.
– Подойди ко мне... Жак! – тихо прохрипел Малыш, попытавшись поднять отяжелевшую руку. Но рука безвольно опустилась назад, а на лбу выступили бисеринки пота.
Подскочивший Бенуа склонился над раненым, которому явно стало хуже: глаза горячечно блестели, щёки ввалились, лицо осунулось. Губы обметало белым налётом. Жак дал Малышу выпить воды. Сделав несколько глотков, буканьер вполне внятно сказал:
– Всё, друг. ...Не выкарабкаться мне! Печёт всё в груди... – сморщился от боли Малыш.
– Да что ты, Поль! Капитан дал свой бальзам, его Эксвемелин делал. Вот увидишь, тебе станет лучше, гораздо лучше!
