Текст книги "Господа офицеры! Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Сергей Шемякин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Корабль как раз подходил к первому шлюзу. "Железные мулы" – так называли здесь небольшие локомотивы, втянули "Мичиган" в первую шлюзовую камеру с двенадцатиметровыми бетонными стенами. Огромные железные ворота, толщиной в сажени две, не меньше, медленно закрылись за кораблем, и в камеру стала поступать вода, на глазах скрывая шершавый бетон. И казалось, что исполинские стены медленно и печально тонут, беспомощные перед мутными всплесками наступающей воды.
– Как здорово! – сказала Маша, когда ворота перед кораблём открылись и паровозики потащили огромное судно в следующую камеру.
– Молодцы американцы! Действительно "Чудо света"! – отозвался Аженов.
– Еще третья камера будет, а когда её пройдём, поднимемся без малого на двадцать шесть метров, – ткнул пальцем Рыжов в купленную накануне брошюру.
– А за шлюзом что? – поинтересовался Нечаев.
– Озеро Гатун, затем знаменитая Кулебская выемка через горы, и ещё два шлюза: "Педро Мигель" и "Мирафлорес" и мы уже на уровне Тихого океана, – поспешил поделиться почерпнутыми сведениями Рыжов.
Озеро Гатун, которое предстояло пересечь судну, получило название от старинного поселения, ушедшего под воду, когда американцы построили огромную плотину, чтобы обуздать Крокодилью реку – Чагрес. Неистовая река в сезон дождей несла огромные массы воды, сметая всё на своём пути. Когда же возвели плотину, река разлилась, затопив всю долину между хребтами. Перестала угрожать строительству, образовав обширное озеро с бухточками, заливчиками и островами, весьма живописными, как утверждала брошюрка.
– Ну, а это врут, по-моему, – сказал Нечаев, оторвавшись от книжицы. – Пётр Николаевич, здесь вот написано, что последнюю перемычку на трассе канала взорвал из Вашингтона президент Вильсон находясь за четыре тысячи километров, нажав золочёную кнопку при стечении журналистов и дипломатов. Вы как считаете, это технически можно сделать?
Сделать-то, конечно, можно, но я сомневаюсь, что американцы стали бы на эту "показуху" тратить большие деньги. Кнопка-то конечно была и провод от неё куда-то шёл, скорей всего на телеграф. Но наверняка недалеко от динамита в это время сидел другой человек, который тоже нажимал кнопку.
– Я в общем-то тоже так подумал, – согласился Нечаев. Могли и просто в одно и тоже оговорённое время по хронометру взорвать, но кто их знает, этих американцев?
А вот это уже для нас интересно! – через минуту опять завладел он вниманием товарищей. – Американцам, оказывается по договору в Панамском заливе отошло четыре острова: Пенрико, Наос, Кулебра и Фламенко, – зачитал подпоручик названия. – И наверняка там такие же укрепления возвели, ка те, что мы видели со стороны Атлантики в Кристобале. И прилегающие воды, я думаю, тоже как-то патрулируются.
– М-да, – помолчав сказал Аженов. – Это было бы совсем нежелательно, наткнуться на сторожевик. Ну да поживём, увидим. ...
Его фразу оборвал пароходный гудок – "Мичиган", пройдя шлюз вышел на зеркало озера.
Г Л А В А 4
– Их четверо, Сезар! Я проследил их до самого трапа! – доложил уже ночью маленький метис с быстробегающими глазками.
– Не тяни, Серафино! Не испытывай моего терпения, – подстегнул наблюдателя мулат.
– Плывут на "Мичигане". Трое гринго и одна белая сеньорита. Молоденькая и красивая. "Масенька", – с трудом выговорил метис непривычное имя. – Но они не янки. Говорят на каком-то непонятном языке.
– Когда уходит пароход? – перебил его Сезар.
– Завтра утром!
Гаго открыл шкатулку, достал пачку панамских долларов и бросил её метису:
– Возьмёшь с собой Жоана и Бернабе. Отправитесь ночным поездом. Себе купишь билет, а те двое пусть на крыше едут, нечего зря деньги просаживать. Встретишь в Панаме пароход. Господи! – поднял Сезар глаза к потолку, – Сделай так, чтобы они сошли с корабля! Клянусь прахом, я поставлю самую большую свечку в соборе! – выкрикнул он свою горячую мольбу, преисполненный жаждой мщения.
Потом помолчал, принимая какое-то решение и добавил:
– Я приеду туда тоже. Встретимся у Паоло. И смотри, Серафино, ... не упустите! Головой ответишь!
К вечеру, сделав короткую остановку в Бальбоа, "Мичиган" прибыл в Панаму. Сойдя с парохода, Аженов с компаньонами нашли подходящую гостиницу недалеко от гавани, сняв два номера: один для Машеньки, второй для мужчин. Гостиница, предназначенная для европейцев, обладала тремя немаловажными преимуществами: была относительно чистой, не дорогой и располагалась в двух кварталах от моря. Впрочем, задерживаться здесь больше двух-трёх дней они не собирались, рассчитывая за это время прикупить кой-какое снаряжение и нанять лодку.
Памятуя о событиях в Колоне, Аженов попросил Нечаева на всякий случай остаться с Машей в гостинице, а себе в спутники взял Рыжова. Погода стояла мерзкая. С утра не переставая лил дождь, словно хотел отыграться за два предыдущих солнечных денька, и царящее вокруг пекло наполнялось влагой, заставляющей одежду прилипать к телу, даже если удавалось спрятаться от тёплых дождевых струй.
С молодым рыбаком, большая парусная лодка которого показалась им вполне надёжной, по сравнению с привязанными рядом утлыми судёнышками, чудом державшимися на воде они договорились быстро, за смехотворно маленькую плату в десять американских долларов. Не подозревая, что для рыбака эта сумма составляла недельный заработок, да и то при хорошем улове.
Всё необходимое по заранее составленному списку тоже удалось купить: две лопаты, кирку, подходящую одежду и обувь для Маши, продукты, почти новую палатку, винчестер, кое-что из медикаментов и три хороших охотничьих ножа. С посудой и прочими мелочами, багаж вышел совсем солидным.
Инструменты и ружьё, чтобы не привлекать внимание упрятали в большой брезентовый мешок с лямками. Ещё в один сложили шинели, обмундирование и купленное для девушки одеяло. Всё остальное разложили в свои старые армейские сидоры.
Полупустые чемоданы решили оставить на хранении в гостинице. Лишь Маша брала с собой маленький баул с нужными ей вещами.
Когда всё упаковали и сложили, Аженов развернул купленную карту Панамского залива и пригласил всех к столу.
– Ну что ж, друзья! – начал он. – Я искренне благодарен вам, что вы поддержали меня в таком необычном деле и сейчас мы почти у цели. С моей стороны было бы неуместным утаивать далее некоторые свои догадки, которыми все эти три месяца мне не терпелось с вами поделиться. ... Дело в том, что из поколения в поколение в нашей семье передаются два предмета, доставшиеся Аженам от нашего предка ещё в семнадцатом веке. Вот они! – выложил поручик на стол распятье и эфес шпаги. ...
– По поверью эти предметы помогают в бою. И совершенно случайно, обнаружив трещинку на оставленном пуле следе, мне пришла в голову мысль, что крест пустотелый и там, наверное, таятся, как водилось в старину, чьи-то святые мощи. Моя догадка оказалась не совсем правильной. Внутри распятья я нашёл карту и завёрнутый в неё алмаз.
Пётр нажал на гвоздики и вынул барельеф и рулончик карты.
– Так значит до вас, Пётр Николаевич, никто эту карту не видел? – сообразил Рыжов.
– Совершенно верно, Вениамин! Я тоже пришёл к такому выводу, иначе вряд ли бы алмаз уцелел в течении стольких лет.
– Так значит там спрятаны бриллианты?! – ахнула Машенька.
– Ну этого я и сам не знаю. Но вполне возможно. Видите ли, господа, этот моряк был во времена Моргана корсаром. А Морган, как вы знаете, побывал и в Панаме. ... Но позволю себе продолжить, – сказал Аженов, беря со стола эфес шпаги. – Второй предмет – вот эта шпага. Карта без этого предмета бесполезна. Можно перекопать весь остров, но ничего не найти. ... Вы много раз смотрели на кусок этой материи, но всё равно не поняли смысл таинственных линий, обозначенных на чертеже. И следя за вашими спорами мне было просто интересно, догадается кто-нибудь или нет. Человек, который их рисовал, был весьма неглуп. Он просто взял и обвёл часть эфеса своей шпаги, наложив её на карту. Вот смотрите! – приложил Аженов гарду плоской стороной к материалу. – Видите?!
– Вот это да! – восхищенно сказал Рыжов. – Действительно совпадает!
– Ну а где же этот большой белый камень?
– Я думаю, Виктор, – повернулся поручик к Нечаеву, что камень должен быть здесь! – показал он на кончик тупого острия, которым заканчивалась рукоять.
– А надпись, Пётр Николаевич? – тут же задала вопрос Машенька, заинтригованная, как и все.
– С надписью проще всего! У шпаги смерть на её клинке. Так что если отойти от этой точки примерно на двадцать шагов по направлению клинка, примерно вот в этом направлении, – показал Аженов на плане, – то будет искомое место.
– Это становится неинтересным, Пётр Николаевич, – разочарованно сказал Рыжов. – Где же романтика? Приехать, выкопать и уехать?
– А романтика, я думаю начнётся после того, как мы что-нибудь найдём, Вениамин. Запах золота всегда притягивает многочисленных негодяев, у них на этот металл особое чутьё. И дай Бог, чтобы этой романтики нам досталось поменьше!
После недолгого обсуждения, высаживаться решили в приметной маленькой бухточке, а уж оттуда двигаться к искомой точке, обходя стороной все жилые строения, если таковые окажутся на острове. Остров в длину занимал не более двух километров, так что даже с грузом его можно было пересечь за час.
Г Л А В А 5
Утром, наняв повозку, запряжённую мулом, подъехали к причалу, где стояли рыбачьи лодки. Фернандес их уже ждал. Он помог погрузить вещи и поднял парус. Лёгкий бриз понёс лодку в море.
– Ты знаешь этот островок, Фернандес? – подбирая испанские слова, спросил Аженов, развернув карту Панамского залива.
– Да, конечно, сеньор. Но там никто не живёт сейчас. Есть правда рыбацкая хижина на берегу, но в это время года ей никто не пользуется.
– Что он сказал, Маша? – вопросительно посмотрел Аженов на девушку, мало что поняв из речи рыбака, протарахтевшего как пулемёт.
Девушка перевела им смысл слов.
– Скажи ему, что это нас вполне устраивает, пусть правит на этот остров.
Фернандес переложил руль, и лодка накренилась, левым бортом почти касаясь воды.
– А зачем вам сеньоры понадобился этот остров? – полюбопытствовал рыбак.
– Это моя затея, – ответила Маша, сидящая ближе к корме. – Я ещё никогда в жизни не была ни на одном острове. Вот и уговорила сеньоров, чтобы меня свозили. Вы читали, Фернандес, про Робинзона Крузо?
– Нет сеньора, я читать не умею, – ответил метис. – А кто он такой, этот Робинзон Крузо?
– Был такой моряк. Корабль, на котором он плыл, потерпел кораблекрушение и волны выбросили его на необитаемый остров, где он прожил тридцать лет.
– Так вы, сеньорита, собираетесь тоже всю жизнь прожить на этом острове?! – нарочито ужаснулся рыбак.
– Ну нет же конечно, – засмеялась девушка его шутке. – Несколько дней вполне хватит, чтобы почувствовать себя оторванной от мира и полюбоваться природой. Маленький остров, а кругом океан. Это ведь здорово!
– Я тоже люблю одиночество, – сказал метис. – Выйдешь в море пораньше, солнце ещё только краешек свой из-за горизонта покажет, а уже всё по-другому. Море из серого и унылого становится зелёным, волны перестают сердиться и хлюпать в нос лодки, и даже ветер становится тёплым и ласковым.
– А вы оказывается поэт, Фернандес, – посмотрев на рулевого сказала девушка.
– У нас все рыбаки – поэты, сеньорита, – налегая на румпель ответил метис с такой грустной иронией, что Машенька сразу пожалела этого молодого парня, которому видно жилось нелегко.
– У вас, наверное, большая семья? – сочувственно спросила она.
– Да, хотя я не женат. Мать, сестра, жена брата с двумя детьми. Брат умер год назад от жёлтой лихорадки, а мне в наследство досталась эта лодка, которая нас кормит.
Через три с половиной часа подошли к острову.
– Я вас высажу в маленькой бухточке с той стороны, там как раз есть хижина и источник неподалёку, – предложил Фернандес.
– А что на острове нет пресной воды? – забеспокоилась Машенька.
– Что вы, сеньорита, вода есть. Прямо за хижиной, в ярдах пятидесяти, и в середине острова, в ложбине, но там попадаются змеи, особенно в это время. Мы с братом здесь раньше часто рыбу коптили, – пояснил он.
Выгрузились быстро и рыбак, получив десять долларов, твёрдо пообещал приехать за ними через семь дней, чтобы доставить назад.
Он помахал им рукой, и его лодка скрылась из виду, обогнув оконечность островка.
Г Л А В А 6
– Он ничего не заподозрил?
– Ты, кажется перестал мне доверять, Сезар? – обиделся Серафино.
– В этом деле не должно быть осечки.
– Когда гринго ушли, я подошёл к этому чоло и предложил нанять его лодку на три дня. Он мне и выложил, что на завтра у него уже есть уговор – повезёт белых сеньоров и, если дело потерпит, то через день он может плыть куда угодно. На этом и расстались.
– Значит они завтра поплывут куда-то и судя по тому, что лодку на один день – недалеко. Скорее всего на один из островов, – решил мулат.
– Давай наймём ещё одну лодку, да отправимся вслед за ними, – сказал Серафино, зевая. Он плохо выспался, сменив вместе с Жоаном перед рассветом Бернабе, проторчавшего всю ночь около гостиницы.
– Ты хочешь, чтобы они нас заметили и половину перестреляли? – злобно прошипел Сезар. – Нет уж, на этот раз всё должно пройти без осечки, – с силой ударил он по подлокотнику плетёного кресла. – Подождём Жоана, а там посмотрим.
Жоан вернулся к вечеру, прошатавшись полдня по магазинам вслед за Аженовым и Рыжовым. Он перечислил Сезару все лавки, куда те заходили и откуда выходили с покупками. Не рискуя попасться белым на глаза, он наблюдал издалека, но уверял, что ружьё какое-то у оружейника они купили, поскольку вышли оттуда с большим длинным свёртком.
"Хитрые бестии, – подумал мулат. – Хотят на островах отсидеться, пока пароход нужный не придёт".
– Боятся, значит! – удовлетворённо хмыкнул он, но тут же нахмурился, сообразив, что если боятся, то будут вдвое осторожней.
Родившийся в Колоне (в отличие от большинства обитателей трущоб, появившихся с началом строительства канала) Сезар Гаго, как и любой панамец, превыше всего ценил родственные отношения, и ни на секунду не забывал, что один из убитых был его племянником. Он даже в мыслях не допускал, что, совершив убийство, кто-то не будет бояться мести, ведь многочисленные родственники рано или поздно всегда найдут возможность свести счёты.
Он заглянул в соседнюю комнату, где остальные его подручные резались в кости:
– Отдыхайте, пока, я схожу переговорю с Паоло.
Главарь закрыл дверь, сожалея, что привёз с собой мало людей и вышел из хижины, расположенной на окраине Мараньона*.
*Мараньон – район панамских трущоб, примыкающий к центру города.
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —
Раньше эта хижина принадлежала самому Паоло Уркиди, но с тех пор, как удачливый креол пошёл в гору, он купил себе приличный дом, обзавёлся прислугой и стал жить богатым сеньором, вызывая зависть прежних дружков. Связи с ними он в общем-то не прерывал, но упрятал поглубже от посторонних глаз.
Сезар дважды коротко постучал в заднюю дверь и когда открылась маленькое окошечко, тихо сказал:
– Я к сеньору Паоло.
Дверь чуть приоткрылась и его впустили в дом.
– Скажи сеньору Паоло, что его хочет видеть Сезар, – сказал он молчаливо стоящему верзиле.
Тот кивнул и вышел, чтобы спустя минуту проводить позднего гостя к хозяину.
– Рад тебя видеть, Сезар, – похлопал тот по плечу мулата. – Проходи, присаживайся, – указал он на кресло, наполняя рюмку и протягивая гостю.
–Мне нужна твоя помощь, Паоло, – сказал мулат, пригубив немного мескаля. – Вчера я не стал тебя посвящать в подробности, чтобы не втягивать в это дело, но сегодня понял, что без твоей помощи не обойдусь. ... Хороший мескаль, – похвалил Сезар ядрёный напиток и не дожидаясь вопроса от хозяина перешёл к делу. ... – Я приехал сюда свести кое-какие счёты и мне нужно завтра к обеду шесть ружей.
– А с кем же ты решил поквитаться, Сезар, если не секрет?
– Это иностранцы, ты их не знаешь.
– Ты что, с ума сошёл? Если это белые, полиция потом всё верх дном перевернёт!
– Мы всё постараемся сделать чисто, чтобы не оставить никаких следов.
– Эта затея мне не по душе, Сезар! – резко отставил свою рюмку креол. – Чем они могли тебе так досадить, чтобы отправлять их на тот свет?!
– Чем?! – озлобился мулат, раздувая ноздри. – Двое из этих дьяволов всего за полчаса убили четверых моих ребят и троих ранили!
– Что, что? – переспросил, решив, что ослышался Паоло.
– В том числе и мне самому перепало, – еже спокойнее сказал Сезар. – До сих пор рёбра ноют, трещина, наверное!
– Ты это серьёзно?! – секунду помолчав, удивлённо протянул креол.
– А какого бы дьявола я в Панаму припёрся? Мне и у себя дел хватает! – отрезал мулат.
– Ну ладно, не горячись, – примирительно сказал хозяин. – Они кто, эти белые?
– Да кто их знает! Разговаривают на каком-то непонятном языке, поселились в гостинице для европейцев около гавани. Нам туда, сам понимаешь, хода нет. Моих чоло дальше дверей не пустят, а на скандал сейчас нарываться было бы глупостью.
– Хорошо, ружья ты завтра получишь! ... И об иностранцах этих я попытаюсь разузнать, ... у меня там есть свои люди. Но давай решим другой вопрос. ...Чем ты рассчитаешься за эту услугу? ...Ты пойми меня правильно, Сезар, – остановил он рукой обидчиво вскинувшегося мулата, если бы ты жил в Панаме, я бы не стал задавать такого невежливого вопроса, зная, что ты всегда найдёшь способ отблагодарить. Но ты живёшь на другом конце канала, бываешь здесь редко, а я у вас – тем более. Деньги, поскольку речь идёт о мести, я брать не могу. Боюсь, что тебе не представится случай ответить мне услугой.
... – Хорошо, – помолчав, сказал Сезар. – Тебя устроит молодая, красивая и к тому же белая сеньорита для твоего заведения?
– Несомненно, – тут же согласился хозяин.
– Считай, что договорились, – поднялся мулат с кресла.
– Погоди, – запоздало догадался Паоло. – Так среди них девушка?!
– Разве я тебе об этом не сказал? Трое гринго и одна сеньорита!
– С ней потом хлопот не оберёшься!
– Ничего, после того, как мы её объездим, тебе будет проще надевать узду. ... Да, – сказал Сезар уже в дверях, – нам ещё кроме ружей понадобится бинокль. ...
Г Л А В А 7
– Твои иностранцы – русские. Сеньорита Во-ло-ши-на, – с трудом прочитал креол непривычную фамилию по бумажке, – и сеньоры Аженов, Нечаев, Рыжов.
– Русские? Это откуда же они? Никогда не слышал про таких, – пожал плечами Сезар.
– Это потому, что ты газет не читаешь, приятель. У них там сейчас война идёт, какие-то "красные" и "белые" воюют.
– Красные, это индейцы, что ли?
– У них нет индейцев, все гринго. А страна огромная, больше Америки, -пояснил Паоло отдавая бумажку. – Ты взял людей, чтобы отнести винтовки? – перешёл он к делу, понимая, что гость торопится.
– Да, двое внизу стоят.
– Тогда забирай бинокль, оружие и с богом. Да поможет тебе Чёрный Христос*.
* Черный Христос – старинное изображение Христа в соборе города Портобелло, покровителя заблудших грешников и преступников.
... Гуго рассчитал правильно. Лодка вернулась в гавань уже после сиесты. Не успел Фернандес привязать её, как к нему подошёл Серафино:
–Ты освободился, приятель? Можешь неплохо заработать! Нам нужна хорошая лодка на три дня.
– Я не против, только предупрежу семью и возьму что-нибудь из еды. ... Это много времени не займёт, – заметив, как поморщился метис, сказал рыбак. – Но половину денег вперёд, – добавил он, называя цену, так и не сумев поймать ускользающего взгляда, не понравившегося ему нанимателю.
– Хорошо, – немного поторговавшись согласился Серафино и отсчитал деньги. – Через сколько тебя ждать?
– Самое большее полчаса! Можете пока грузиться.
Фернандес выпрыгнул на дощатый, прогнивший причал и быстро зашагал в сторону лепившихся неподалёку рыбачьих домишек.
Вернувшись минут через двадцать, он очень удивился, застав в лодке одного пассажира.
– Остальных заберём в другом месте, пояснил метис.
Выйдя из гавани, лодка с полмили прошла вдоль берега к востоку, чтобы забрать Сезара и остальных, а затем повернула в обратном направлении, взяв значительно мористее. Молчаливо разместившиеся в лодке бандиты, лишь изредка позволяли себе переговариваться, косясь на главаря, запретившего говорить что-нибудь вообще. Один Серафино, устроившись на корме рядом с Фернандесом, без остановки чесал языком.
– У тебя сегодня везучий день, парень! Тебе и белые сеньоры наверняка неплохо заплатили, да и мы тоже. А вернулся бы ты чуть позже, мы бы уже наверняка с кем-нибудь другим сторговались. Повезло, считай! Видно на остров какой-то плавали неподалёку?
– Да, на Табогу, – ответил ничего не подозревающий Фернандес. – Хорошие люди, особенно сеньорита!
– Как на Табогу! – воскликнул возмущённо Серафино. – Ведь и нам туда надо!
Он вскочил с банки и прошмыгнув под парусом, пошептался о чём-то с мулатом.
– Ты где их высадил? – вернувшись настороженно спросил он хозяина лодки.
– В бухточке, где хижина рыбацкая...
– Хвала всевышнему, – обрадовался метис. – Высадишь нас с противоположной стороны. ...Понимаешь, друг, – помялся немного он, – товар там у нас кое-какой спрятан. Нехорошо будет, если кто-то чужой наткнётся.
Фернандес кивнул, сообразив, что имеет дело с контрабандистами.
Темнело быстро. Когда лодка ткнулась в берег, стояла уже ночь. "Контрабандисты" быстро выгрузили поклажу и скрылись среди деревьев. Только двое о чём-то шептались в десяти шагах.
– Чертова луна! – донеслось до Фернандеса. – Если она будет висеть таким фонарём, то они могут не прийти сегодня – побоятся наткнуться на патрульное судно.
– Ничего, груз спрячем и подождем пару дней. ...
– Отправь, наверное, парня домой, – услышал он через несколько мгновений. – Он нам всё равно сейчас не нужен, у них на борту есть шлюпка. ... Пусть вернётся за нами в пятницу! И накажи держать язык за зубами!
Г Л А В А 8
Насквозь прогнившая хижина им не понравилась с первого взгляда. С тех пор, как её здесь поставили неискушённые в строительстве рыбаки, прошло никак не менее десятка лет. Через кровлю, вряд ли способную защитить от дождя, виднелось небо, а источённые гнилью стропила готовы были вот-вот рухнуть.
– Лучше палатку поставим где-нибудь в лесу, здесь слишком мрачно, – сказал Пётр, брезгливо вытирая о траву ладонь, которой неосторожно взялся за покрытый плесенью косяк дверного проема. – И с моря всё просматривается, – добавил он, окинув взглядом горизонт, где более темным пятнышком проступал из марева ещё какой-то островок.
Место для лагеря решили подыскать в той стороне, где предстояли поиски и не слишком далеко от воды.
– Прежде чем трогаться, предлагаю переодеться! Лес всё-таки. И нас предупреждали – могут быть змеи, – резонно заметил Нечаев.
Офицеры начали развязывать свои вещевые мешки, а Маша, взяв баул, скрылась за хижиной. Мужчины быстро одели привычную форму и поддавшись примеру подпоручика, прицепили к поясу чехлы с ножами и переложили свои наганы из сидоров в галифе.
Машенька переодевалась недолго.
– Прелесть просто латиноамериканочка получилась! – улыбнулся Аженов расцветшей сразу девушке, стоявшей перед ними в кокетливо сдвинутой панамской шляпе – монтуно, белой рубашке с подкатанными (очевидно длинными) рукавами, заправленной в тёмные широкие штаны из молескина, стянутые в талии ремешком.
Быстро разобрали поклажу и тронулись в путь. Лес, представлявшийся глазу сплошной зелёной стеной (внушавший серьёзные опасения, что придётся с трудом продираться через это скопление тропических деревьев, кустарников и лиан), оказался неожиданно не очень густым, сродни обычному русскому лесу где-нибудь в Подмосковье. Просто эти огромные, мясистые листья, диковинной формы не давали глазу возможность что-нибудь высмотреть дальше пяти шагов, но в общем-то абсолютно не мешали идти.
– Ой, попугай! – остановилась Маша, заметив над головой копошившуюся яркую птицу, норовившую обломить черешок какого-то плода. Попугай сердито с присвистом щёлкал, обижаясь на неудачу, но упорно, снова и снова, не обращая внимания на людей, пытался сломать крепкий черешок, смешно повернув набок украшенную султанчиком головку.
Метров двести поднимались по некрутому косогору, о затем местность резко пошла под уклон. В ложбине было влажно, пахло прелью и деревья росли реже. Зато трава поднималась выше колен.
– Фернандес сказал, что где-то здесь есть родник, – напомнила Маша, облизывая пересохшие губы.
На источник наткнулись через несколько минут, двигаясь вдоль впадины.
– Привал! – скомандовал Аженов, сбрасывая увесистый мешок с шинелями и продуктами. – Пора перекусить, да и местность разведать не мешает.
Когда все напились холодной родниковой воды, от которой ломило зубы и не мудрено было прихватить простуду, поручик, упрятав свою старую, слегка помятую жестяную кружку обратно в сидор, решил на время разделиться:
– Машенька! Вы с Виктором займитесь пока обедом на скорую руку, а мы с Веней минут двадцать побродим вокруг. Может место подходящее для лагеря найдём.
– Хорошо, Пётр Николаевич! Но я бы с бСльшим удовольствием пошла с вами! Мне здесь как-то не по себе. Я ужасно боюсь змей и лягушек.
Она точно накликала. Здоровенная змея стремительно зашуршала по примятой ими траве, резко выделяясь на фоне зелени своими черно-красно-жёлтыми узорами.
Вопль Маши заглушили два револьверных выстрела. Стреляли Аженов и Нечаев. Попали оба, заставив полутораметровую змею с перебитым хребтом, забиться в вызывающих мурашки молниеносных конвульсиях.
– На нашего ужа, однако, не похожа, – сказал Нечаев наступив на змею позади головы, не подозревая, что придавил сапогом к земле кораллового аспида, яд которого не менее смертелен, чем яд кобры.
Маша в ужасе прижалась к Аженову, уткнув лицо ему в грудь, не в силах смотреть на извивающееся в агонии пресмыкающееся, а Пётр, чувствуя, как она дрожит, прижал её покрепче к себе, неожиданно ощутив жар и волнующую податливость вздрагивающего тела. ...
– Ладно в таком случае переиграем. Ты Вениамин поможешь Виктору с обедом, а мы пойдём с Машей. Траву кругом вытопчите и рогульку длинную на всякий случай срежьте, чтобы было чем башку отшибить и к земле прижать, – сказал Пётр, когда девушка немного успокоилась, а убитая змея затихла.
Нечаев, покопавшись в мешке, заботливо протянул девушке револьвер:
– Это английский револьвер, в обиходе называется "Бульдог". Маленький и лёгкий, пять патронов. Вот сюда нажмёшь, он и выстрелит.
– Спасибо, Витя, – смущённо вытерла слёзы Машенька, – я умею. Меня папа учил, – сказала она, благодарно улыбнувшись, пряча в карман отнятый у бандитов револьвер.
Вдвоём с Машей Аженов прошёл метров сто вдоль ложбины до самого её конца и перевалив косогор, нашёл то что нужно. Расположенная на сухом месте поляна была почти круглой, шагов на двадцать.
– Пока здесь устроимся. Сухо и до воды не очень далеко. Если найдём что-то более подходящее – потом переберёмся, – сказал он согласно кивнувшей девушке, всю дорогу цепко державшейся за его локоть.
Через час на найденной поляне уже дружно ставили палатку, подшучивая над трусихой, затесавшейся в мужскую компанию.
Г Л А В А 9
До вечера оставалось ещё часа четыре.
– Ну что, может попробуем прямо сейчас отыскать этот камень? – предложил поручик, когда с обустройством было покончено: заготовлены дрова, поставлена палатка, припасена вода, разложены вещи. Его все поддержали, и он вытащил и разложил на траве заветный кусок шёлка.
– Право, я даже не представляю, как взяться за это дело, склонился Рыжов над картой. – Если этот камень в лесу, то можно бродить неделю и не найти. А если он не один, тогда тем более.
– Ну это в общем не так и сложно,– секунду подумав, высказался Нечаев. – Жалко современную карту острова не смогли достать, на этой, к сожалению, нет масштаба. Но район поиска небольшой, причём недалеко от побережья. Был бы компас, было бы проще.
– Компас есть, даже два, а к ним карандаш и линейка с транспортиром – ещё в Нью-Йорке купил, – не утерпел похвастаться предусмотрительностью Аженов, доставая из мешка завернутые в чистую портянку принадлежности.
– Положить бы на что-нибудь ровное, – поднял с травы карту Нечаев, осматриваясь по сторонам в поисках подходящего предмета.
– У меня книжка есть, – засуетилась Маша около своего баула. – Почитать взяла.
Виктор расстелил поверх книги план, а Пётр, вытащив из мешка, протянул ему эфес шпаги: – Обводи! Пора дорисовать то, что не дорисовал предок.
– Вы уж тогда сами, Пётр Николаевич, – отдал карандаш Нечаев, – все-таки двести с лишним лет ждала, чтобы руку наследников почувствовать.
Аженов спорить не стал и, приложив эфес, старательно его обвёл. Судя по прикидке, точка находилась метрах в двухстах от берега у восточной оконечности острова.
Через пять минут Пётр с Виктором высчитали три азимута, проведя от искомой точки на плане три линии: на маленький мыс, узкий заливчик и вдоль рукоятки к клинку.
Машенька и Вениамин напряжённо дышали им в затылок.
– Ну, если картограф не напутал "Север" с "Югом", – ткнул Нечаев в обозначенные румбы, – то должно получиться.
Он записал отсчёты на двух клочках бумажки и протянул один Аженову:
– Давайте, Пётр Николаевич, всё же хоть приблизительно сориентируемся по расстоянию, тогда будет легче отыскать.
Нечаев достал карту Панамского залива, замерил на ней их остров и взглянув на масштаб, сказал:
– Приблизительно в длину наш остров получается два километра.
Через минуту посчитал и расстояние на плане:
– От мыса триста двадцать шагов, а от бухточки – ровно четыреста. Из расчёта: пара шагов – полтора метра, – объявил он, дописав это на бумажках. – Ну что, делимся? – поднял он глаза на Аженова. – Я пойду с Веней от мыса, а вы с Машей от заливчика, он к нам поближе.
– Хорошо, согласился поручик, – но давайте сначала, чтобы не заплутать все вместе выйдем к бухточке, а потом вы двинетесь дальше к мысу.
На том и порешили.
Через двадцать минут возбуждённо переговариваясь, вышли к восточной оконечности острова. С этой стороны берег был не песчаный, как с противоположной оконечности, где высаживались с лодки, а каменистый. И сухие светлые камни можно было причислить (с большой натяжкой) к белым, пока до них не добиралась волна. Мокрые же они становились серыми или жёлто-коричневыми. Заливчик за двести лет стал значительно шире и уже не напоминал узкий клин, вбитый сердитым морем в берег.
– Не забудьте, Пётр Николаевич, у вас шаги больше обычных, напомнил, пожелав удачи Нечаев, направляясь с Рыжовым дальше.
– Ну -с, благословите, Марья Андреевна,– сказал Аженов, доставая компас.
– С Богом, поручик! – привстав на цыпочки, шутливо чмокнула она его в щёку. – Чур, я буду вслух считать шаги! – подхватила его Машенька под руку, и они под её задорный счёт двинулись на взятый ориентир.
