Текст книги "Апокалипсис "Фунги" (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Мы с Маратом побежали наверх, а Андрей остался ждать у двери. Толпы зараженных хаотично метались по территории 'Элеватора'. Возле семейного общежития их было достаточно много. Они, одним махом, спокойно перепрыгивали через БМП.

– Эээээй! Мы здесь! – Крикнул Марат.

Толпа замерла и устремила холодный взгляд на нас. Зомби были свежими. Одежда была на всех. 'Армии Возрождения' аукнется эта жестокость. Десятикратно.

Мы шумели, стучали, обзывали зомби непотребными словами. Вместо того, чтобы собраться в одну кучу и протягивать в нашу сторону руки, в беспомощном желании насытиться свежей органикой, зомби замерли и смотрели на нас.

– Чего-то они какие-то вялые сегодня. – Сожалел Марат.

– Не вялые, у них грибной процессор подвис. Непосильная задача для их ума. Стоят наверно, просчитывают варианты.

– Так они, глядишь, откажутся от нас.

– Надо им облегчить задачу.

– Как? – Спросил Марат.

– Я сейчас по пожарной лестнице спущусь. – Я показал на железную лестницу, которая шла по внешней стороне стены. Она немного не доходила до земли.

– Серега, это опасно. Если зомби поймут, что по ней можно залезть, они тебя догонят в полпрыжка. А ты с такой раной больно не поскачешь.

– Есть другие варианты?

– Есть. Я сам полезу.

Я уступил. Марат оставил автомат на крыше и взял с собой только меч. Он спустился до третьего этажа и подразнил зомби. Никакой реакции. Они стояли, как завороженные, и ждали. Марат опустился еще на этаж. Постучал мечом по ступенькам, покричал разные обидные обзывательства типа: 'Я твой мицелий труба шатал', 'Я знал твою маму, той еще поганкой была', 'Жарил я вас всех, жарю, и жарить буду'. Зомби стоически терпели оскорбления и не двигались, пока Марат не свесил ногу с лестницы. Толпа зомби словно ждала этого сигнала. В одно и то же мгновение они кинулись к лестнице.

– Бегиииии! – Закричал я, имея ввиду вверх по лестнице.

Хорошо, что лестница имела полукруглый каркас из арматуры. Он был хоть и слабой, но защитой и не позволял находиться на лестнице плечом к плечу больше, чем двоим. Как обезьяны по веткам, зомби кинулись вдогонку за Маратом.

– Андрюха, давай! – Кричал Марат быстро перебирая руками и ногами.

Я взял автомат и принялся отстреливать зомби пытающихся ползти поверх каркаса. Лестница ходила ходуном, грозя выдернуть крепление из стены. Марат смотрел не вверх, а себе под ноги. Он остановился и принялся махать мечом, громко ругаясь. Я отбежал в сторону, чтобы подстрелить его преследователей. Мне это удалось.

Замолотила пушка БМП. Снаряды рвались в гуще толпы. Я скрылся за стеной, чтобы не попасть под осколки. Вскоре забрался и Марат. Он тяжело дышал.

– Ты как? Не ранен? – Спросил я.

Марат поднял штанину и показал на кровавый укус в области лодыжки. У меня невольно вырвался горький всхлип. Я не готов был потерять еще одного товарища, с которым мы прошли огонь и воду. Меня осенила невероятная идея, шансов у которой было мало, но это был шанс

– Задирай штанину! – Приказал я ему бескомпромиссным голосом.

Марат задрал. Я вынул из магазина патрон и вынул пулю. Обтер рану штаниной и посыпал на нее порох. Кровь успела смочить его. Я чертыхнулся и достал второй.

– Держи зажигалку наготове. Как только я высыпаю, сразу поджигай.

Марат обреченно махнул головой. Я насыпал дорожку, Марат поднес зажигалку. Я прижал его ногу к земле. Пламя вспыхнуло и побежало. Марат закричал и попытался выдернуть ногу. Мне стоило больших усилий дождаться когда пламя потухнет.

Как только я отпустил, он принялся хватать себя за лодыжку, дуть на нее и громко ругаться. Я оставил его наедине с мучениями и выглянул из-за края крыши. На земле лежало не меньше двадцати растерзанных выстрелами тел. Андрей уже высунулся из люка.

– Куда спрятались? – Крикнул он.

– Марата цапнули. – Крикнул я. – Лечили.

–Глянь сверху, нету зомби поблизости? – Попросил Андрей. Я прошелся вдоль стены заглянул за угол. Никого не было видно. Где-то слышалась стрельба, но поблизости никого не было.

– Нету!

– Иду к вам. – Крикнул Андрей.

– Давай.

Я развернулся к Марату. У того на лице выступил пот. Он побледнел и раскачивался держась за ногу.

– Больно? – Спросил я.

– Не больно, страшно.

Я помимо своей воли посмотрел Марату в глаза, боясь увидеть в них первые признаки холодного блеска, хотя понимал, что еще рано. Он почувствовал мой взгляд и отвел свой в сторону.

– Рано еще. – Сказал он.

– Марат! – Я вскочил на ноги. – У меня еще одна идея. Ты про химиотерапию слышал?

– Так, поверхностно.

– Это когда человека травят, чтобы вытравить болезнь в первую очередь. Обычно применяется в онкологии.

– И что ты предлагаешь?

– Тебе надо выпить фунгицид. Пока гриб не развился, у тебя есть шанс. – Я говорил уверенно, хотя на самом деле не был уверен. – Сиди здесь, я принесу тебе яда.

– Звучит успокаивающе.

На лестнице мне встретился Андрей.

– Как он?

– Рану прижгли сразу. Теперь хочу одну догадку проверить.

– Давай, если получится, на месяц в увольнение отправлю.

Я забежал в комнату, бывшую медицинским кабинетом. Там стояли канистры с препаратом, использовавшимся в сельском хозяйстве для протравливания зерна. Препарат был сильно концентрированным и разводился из расчета пять миллилитров на литр воды. Я хватил стакан, плеснул в него воду и на донышке пробки налил препарата. Вода сразу замутнела. Я брал на себя ответственность за жизнь товарища. Он мог и умереть если я неправильно рассчитал. Ну ладно, Марат парень крепкий, выкарабкается.

Марат с сомнением понюхал жидкость. Пахла она неважно. По своей воле такое в рот залить не просто.

– Давай, Маратка, за маму, за папу. – Подбодрил его Андрей. – Ты не поверишь, но без тебя нам с Серегой будет совсем не весело, пей, не расстраивай друзей.

– А помнишь ту девушку из деревни. Она поди уже все глаза проглядела, ожидая гостя дорогого. – Припомнил я новые обстоятельства.

– Ух, была не была. Прощайте если что. – Марат открыл рот и залил в него все содержимое стакана. Его лицо скривилось в брезгливой гримасе.

– Извини, но закусить нечем.

– Не, я думал будет противнее, терпимо.

– Что теперь? – Спросил я.

– Марата надо изолировать, и снова в бой. – Предложил Андрей.

– Закройте меня в туалете, чтобы по нужде не бегать.

– Марат, ты это... – Андрей замялся. – Если вдруг почувствуешь, что... того, меняешься, ты....

– Застрелиться. – Опередил его Марат.

– Ну типа того.

– Я понял, пошли.

Марата подперли столом под ручку двери. Я написал на столе фразу, что внутри может быть зомби. Пожелали Марату удачи и вышли на улице, держа мечи наготове.

Вход в тоннели начинался у следующего здания. Мне больше всего хотелось удостовериться что с Камилой все хорошо. Мы подошли к дверям. Они были закрыты изнутри. Я постучал. Дверь немного приоткрылась и оттуда выглянула знакомая физиономия Роди.

– Серега, здорова. Где зомби? – Спросил он шепотом.

– Все еще бегают, сидите пока. Я жену свою ищу, Камилу, она здесь?

– Не знаю. Здесь народу полно, как в автобусе в час пик, плотно очень. Заходи если хочешь.

– Конечно, хочу.

Мы зашли с Андреем в темное помещение, слегка подсвечиваемое тусклыми лампочками. Запах стоял здесь ужасный.

– Покричи, может отзовется.

– Камила! Камила! – голос утонул в переполненном помещении.

Я двинулся дальше, периодически выкрикивая имя жены.

– Она здесь! – Крикнули мне в ответ. – Она тебя не слышит.

Я двинулся на голос как ледокол сквозь арктические льды. Народ расступился и я увидел свою жену. Она отстраненно смотрела в сторону, так было, когда она не одевала слуховой аппарат. Я подошел и взял ее за руку. Камила от неожиданности вздрогнула, на мгновение глядела на меня немигающим взглядом, а потом вскрикнула и бросилась на шею. Подросший живот не давал ей прижаться ко мне как следует. Она плакала и смеялась, а я думал, что романтичнее места для встречи и не придумать.

– Я аппарат второпях, дома забыла. Чувствую себя без него, как неполноценная. Как ты? – Она округлила глаза, когда разглядела на моей груди повязку из грязных бинтов. – Ты ранен?

Я махнул рукой, показывая ей, что пустяк.

– Царапина. До родов заживет.

Она смотрела на мои губы, как раньше, когда мы только познакомились.

– Ты вернулся? – Спросила она с надеждой в голосе.

– Не совсем. Надо всех зомби пострелять. – Я четко проговаривал слова. – Мне надо идти. До вечера.

Я поцеловал ее в губы, пощупал за попу, и пошел на выход, время от времени оборачиваясь, чтобы помахать. Камила махала одной рукой в ответ, а второй вытирала слезы. Внукам рассказывать буду где мы с их бабкой встречались.

Первые отряды втянулись на 'Элеватор' когда мы с Андреем вышли наружу из душного помещения. Работа пошла скорее. Вояки разбили территорию на сектора и принялись ее методично зачищать.

На душе у меня стало легко, оттого, что с Камилой все в порядке. Я словно отдохнул душой и телом. Мозг работал как часы, а в руках было столько силы, что я разрубал зомби пополам. К сумеркам, по сто раз проверив все закоулки, коих на 'Элеваторе' было не меряно, работа была закончена.

Старостин построил всех, и через дезинфектор распустил по домам, до утра. Это было что-то вроде увольнения.

Мы с Андреем дошли до нашей общаги. Вначале мы проверили Марата. Он сидел , прислонившись к стене. Завидев нас он открыл глаза. Свет блеснул в его глазах, и на мгновение мне показалось, что он холодный.

– Хреново мне мужики, тошнит. Помогите до туалета добраться.

Мы схватили товарища и подтянули его к унитазу. По телу Марата прокатилась волна и его вырвало. Его рвало еще несколько раз, затем были одни холостые сокращения.

– Несите назад.

– Ты как? – Спросил я.

– Я пока еще Марат, которому херово с твоего яда.

– Покажи глаза. – Попросил я его.

Марат нарочно растопырил веки. Внешне, никаких изменений не произошло. Хотелось верить, что химиотерапия не только отсрочила, но и ликвидировала заражение.

– Давай, Марат, мы тебя отведем в БМП и закроем в ней до утра. Людям писать тоже надо. Мы пока командованию ничего не говорили, вдруг они не станут ждать. Утром придем и проверим твое состояние.

– Ведите, сам я не дойду.

Камила ждала меня. Я попросил ее помочь мне в душе, потому что не хотел мочить рану. А после душа, мы долго не могли разжать свои объятья. Я терпел, когда получалось задеть рану, потому что держать Камилу в руках было намного приятнее и ценнее.

В один прекрасный момент, я заметил как живот у Камилы встопорщился, словно кто-то изнутри ткнул в него пальцем. Камила заметила мой удивленный взгляд.

– Толкается, уже давно.

– Офигеть! – Я приложил ладонь к животу и тут же получил удар. – Дерется. Пацан, наверно. Егорка.

– Ни за что.

– Хорошее имя.

– Нет.

– А тебе какое нравится?

– Петр.

– В честь деда?

– Да, он мне очень помогал, и я решила, что обязательно назову сына его именем.

– Ну и ладно, пусть будет Петр. А когда будет хулиганить, я буду звать его Егоркой.

– Идет.

Я поцеловал Камилу и ей на руку с моей груди упал полумесяц. Осколок ранивший меня повредил талисман, срубив нижнюю часть полумесяца. Камила взяла его в руку.

– Это от него? – Она показала на рану.

– Да, осколком срезало.

– Помог все-таки.

– Еще как помог. Егорка вырастет, ему передам.

– Петя.

– Точно. Петя. А может еще и Егорка будет.

Камила ткнула меня в бок, а я чмокнул ее в лоб.

Эпилог.

Теплый и влажный ветер, предвестник скорой весны раздул полы куртки. Напарник приложил электрод к железной заплатке, закрывающей дыру от прямого попадания бронебойного снаряда. Засверкала фиолетовая дуга. Я отвернулся в сторону и увидел, как Камила катит коляску с Сашенькой. Да, несмотря на ожидание того, что у нас непременно родится мальчик, у нас родилась девочка. Чтобы хоть как-то компенсировать надежды, мы назвали ее таким универсальным именем.

Но девочкой она была на сто процентов, с тонкими чертами лица и карими глазами, унаследованными от матери, но моим разрезом глаз. Она так мило распахивала свои большие глазищи, что ни у кого сомнения не вызывало ее девичье происхождение. Камила, начитавшись книг по воспитанию детей, выработала свою программу. В ней было несколько обязательных, и несколько не обязательных пунктов. Прогулка на свежем воздухе с посещением отца относилась к обязательным.

После разгрома 'Армии возрождения' прошло полгода. Бронепоезд удалось отбить на границе Панюшкиных территорий. Руководство армии бежало, а мы получили в качестве трофея сильно потрепанный бронепоезд. Его отбуксировали домой и занялись восстановлением и усовершенствованием. Идея мобильной крепости пришлась Терентию по душе. Он решил использовать бронепоезд в качестве Ковчега: нести в мир модель 'Элеватора'. По его словам, дальше на 'Элеваторе' ему находиться не имело смысла. Работа налажена до автоматизма, угроз, в ближайшем будущем, не просматривается. Построить где-то второй 'Элеватор' было идеей правильной и необходимой. Мир катился в первобытную дикость семимильными шагами, и только наш 'Элеватор' выглядел на этом фоне островком цивилизованности и благополучия.

По представлениям Терентия, которые впитали уже все жители нашего анклава, нам необходимо было не потерять уровень технического прогресса, имевшийся до катастрофы. Хотя бы на уровне начала и середины двадцатого века. Согласно нашим представлениям, человечество должно иметь некую критическую массу, при которой не происходит инволюции и деградации. Такой массы для сохранения микроэлектроники уже не существовало, однако добычу металла и металлообработку еще можно было сохранить, а также добычу нефти и производство топлива из него и прочих технологий имевшихся лет сто назад.

Видение Терентием того, чем должен был стать бронепоезд приводило к тому, что приходилось вносить множество новшеств и передовых идей. По сути, так же, как и 'Элеватор' бронепоезд должен был стать полностью автономным. Он должен был уметь долгое время обходиться без пищи из вне, уметь постоять за себя, уметь восстанавливать разрушенные пути, и быть мобильным, то есть иметь транспорт.

В начале зимы был проведен отбор тех, кто поедет осваивать дальние дали на этом бронепоезде. За боевые заслуги, за специальность автомеханика, и за то, что у меня была семья, которая должна стать базисом для построения нового общества выбор пал на меня. Я бросил гонять разрозненные банды остатков 'Армии Возрождения' и перешел на подготовку бронепоезда к дальнему путешествию. Андрей тоже участвовал в отборе, но не прошел его. Зато Марат, 'воскрешенный' благодаря моей смекалке, прошел отбор. Теперь каждый житель анклава имел на поясе обязательный пузырек с фунгицидом, именовавшийся в мою честь 'Тарасовские сто грамм'. Марат вернулся в Семиполье, и женился на Оксане. Брак ценился руководством, как наивысшая добродетель. Все заслуги на фронте и работе не шли в сравнение с браком.

Одно время Терентий, засучив рукава, сам участвовал в модернизации бронепоезда. За его плечами было несколько лет работы железнодорожником и он имел некоторое представление о предмете. Судьба свела нас вместе на подготовке шасси утяжеленного бронеплитами тепловоза. Там мне удалось немного развести его на разговор.

'А кем я был до катастрофы? Никем. Сорок лет уже было, а так и не разобрался в жизни чего хочу и к чему стремлюсь. Жене надоели мои метания, и не задолго до катастрофы она бросила меня. Я остался один и чуть не запил. Вовремя остановился. Увидел по новостям, что появилась какая-то зараза, от которой никак не могут вылечиться, и в голове что-то щелкнуло. И все сразу стало на свои места. Я вдруг почувствовал, что нашел свою роль в жизни. Пока зараза бушевала в Европе, я составил план, что делать если эпидемия придет в наш городок. Причем, я сразу понял, что никакая существующая модель власти нам не подойдет, и придумал вот такую, почти коммунистическую модель, где на первом месте стоял профессионализм и социальное равенство. Никаких товарно-денежных отношений, никаких личных привилегий, никакой статусности. Статус вообще один – житель 'Элеватора'. Вот твой отец, он сразу принял нашу модель.

Затем, я поименно занес в список всех жителей, которые могли пригодиться. Я понимал, что после эпидемии, которая и не собиралась останавливаться, человечество отбросит на много веков назад. Мне пришлось собирать специалистов по цепочке, от тех кто занимается сырьем, до тех кто производит из него конечный продукт. Пришлось порыться в интернете, разместить тысячи объявлений. Не скрою, что меня часто принимали за сумасшедшего. При том, что масштаб эпидемии рос, никто в нашей стране особо не верил в нее.

Я объездил всю область в поиске удобного места для создания автономной общины, но лучше этого элеватора не нашел. На отшибе, на возвышенности, железнодорожные пути, зерна под крышу. Для первого времени лучше и не пожелать. А потом стал ждать и надеяться, что некоторая часть из получивших мое приглашение прибудет в указанное место.

Такие нашлись, что и позволило нам в первые дни наладить обустройство нашего нового общества, которое и стало именоваться от места которое нас приютило. Сейчас, я вижу, что все мои усилия были ниспосланы сверху. Действовал я как по указке, чувствуя новые идеи, как озарения. Думаю, что и Моисей, если он не был выдуман, действовал по тому же побуждению. С того момента, когда у меня щелкнуло в сознании, каждая мысль казалась мне такой кристально чистой и правильной, что я не мог сопротивляться ей. Так что Сергей, когда почувствуешь в голове такие же мысли, не сопротивляйся им, а претворяй в жизнь, даже если они какое-то время будут казаться тебе непонятными и ненужными в текущем моменте. Время покажет, что это не зря'.

– Перерыв – пять минут. – Попросил я напарника. – Семья пришла, по папке соскучилась.

Я слез с 'лесов' и подошел к Камиле, рефлекторно катающей коляску взад и вперед. Поцеловал ее в щечку и аккуратно отодвинул край белоснежного одеяльца, в которое была завернута маленькая Сашенька. Малышка спала крепким сном. Она, словно почуяв мои мысли, растянула беззубый ротик в улыбке, не просыпаясь. Отеческое сердце восприняло это, как комплимент в свою сторону и наполнилось теплотой. Такого сокровища у меня еще никогда не было, если не считать ее мать.

Бронепоезд получился длинным. В концепцию города на колесах пришлось втиснуть большое количество модулей без которых нельзя было обойтись. Вагоны путеукладчики, цистерна с горючим, боевые вагоны с орудиями по крыше, рефрижератор со скоропортящимися продуктами, платформа с техникой, жилые вагоны. Из экзотики, имелся даже воздушный шар, которому надлежало вести разведку во время стоянок, с большой высоты.

Я завел Камилу, с кульком на руках, в вагон, идя следом с двумя тяжелыми сумками нашего барахла. Сашулька, повела носом, учуяв непривычный запах железнодорожного вагона, и проснулась. Её глаза забегали по сторонам, не увидели привычной обстановки и мордаха стала сквашиваться в желании разреветься. Я показал Камиле наше купе, она присела на краешек дивана и дала грудь дочке. Малышка присосалась к ней и успокоилась.

На импровизированном перроне стояли провожающие, играл духовой оркестр. Для 'Элеватора' этот день должен был стать таким же важным, как и отправка Колумба в поисках короткого пути в Индию, для Испании. Народ был на подъеме. Я нашел среди толпы отца со Светланой. В домашней обстановке мы уже попрощались, но они все равно пришли посмотреть на отправку поезда.

– Будьте осторожнее. – В который раз сказал отец банальную фразу.

– Обещаю, пап. Но вы не волнуйтесь. Мы же не в какую-то Тмутаракань едем. Кое-какая разведка была. Все будет хорошо.

– Меня и пугает, что кое-какая.

Терентий не любил пафоса, поэтому выступающих с речами не было. Все было оговорено ранее и много раз. Тепловоз завелся, выпустив клуб черного дыма, и заглушив музыку оркестра. По вагону прошлись вибрации. Мы с Камилой смотрели в окно, как в давние времена отъезжающие смотрели на перрон с провожающими. Светлана махала нам, отец просто смотрел. Я был рад, что у него появилась эта женщина. Будь он сейчас одинок, ему было бы намного тяжелее перенести расставание.

Перрон дернулся и поехал назад. Камила смахнула слезу со щеки. Колеса прокатились по первому стыку, словно дали отмашку нашему путешествию. Я взял ладонь жены в свою руку, и посмотрел ей в глаза. Мне хотелось, чтобы она увидела в моем взгляде уверенность в том, что впереди нас ждет только счастливое будущее. Она увидела это и улыбнулась.