Текст книги "детский сад"

Автор книги: Сергей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Через некоторое время он смог, наконец, приостановиться и с приязнью оглядеться. Оказалось, хозяева тоже не теряли время даром, налегали по полной программе на редкое, видимо и для них самих, кушанье. Ну ладно, а то уже всерьез начал удивляться тому, зачем Стасу вообще куда-то ехать.

Случайно скосил вниз глаза и немного сконфузился, обнаружив новую красную майку свежезаляпанной. Лучше бы не смотрел. Купила мама Леше отличные галоши.

Постепенно все распрямились, благодушно посматривая друг на друга, последним, естественно, оказался Семенов.

Рыжий поднялся и налил еще водки. Девушка, старательно пряча глаза, забрала блюдо с оставшимися несколькими котлетами. У Егора мелькнуло подозрение, что эти остатки – все, что достанется остальным, но сейчас он был не в силах переживать на этот счет, да и не их это дело. Свои порядки.

– Если не секрет, – поинтересовался Максим. – Откуда мясо?

– Секрет. – спокойно ответил Стас. Все ждали продолжения, но он его уверенно промолчал. Надежда, по примеру Стаса не вставая, подняла рюмку.

– За здоровье вашей общины! Пусть все так едят, как мы сейчас!

По тому, как она не вызывающе, но явственно проакцентировала «все», Егор понял, что подумали об одном. Надька была убежденным борцом за справедливость и равноправие.

Стас усмехнулся и торжественно расчокался.

Перешли к делу.

Выехать решили следующей ночью, с таким расчетом, чтобы засветло добраться до трассы. Стас предложил выезжать по Р. шоссе, дальше по окружной – единственный, в принципе, вариант при котором не надо было пробиваться через заречных, удерживавших все три городских моста.

– Это дорога безопасна, я лично проверял. Что на трассе будет? – он откинулся на спинку стула и задрал бороду вверх. – Посмотрим. – мечтательно сказал в потолок и деланно зевнул.

Рыжий встал и через пару минут вернулся с двумя АКС-ами.

– Это вам.

Магазины были заботливо сдвоены стильной желтой изолентой. К одному был присобачен подствольный гранатомет, при взгляде на который у Егора моментально возник в голове хитрый план. Семен сразу сграбастал оба, ласково тиская.

Стас опять зевнул и сказал, что он еще оружия возьмет, и продуктов возьмет, так что ничего не берите, и солярки возьмет, и вообще такой уж он благодетель выходил, что чуть настроение не испортил. Плюс ко всему, заявил, что у них тут есть еще коекакие дела и, в общем-то, довольно невежливо выпроводил гостей.

По дороге домой Егор думал о нем и пришел к выводу, что Стас на самом деле не такой, каким хочет казаться. Родилось подозрение, что он принадлежит к редкой породе экспериментаторов, испытывающих и себя и людей. Или, что он слишком уж умничает на сытый желудок.

Дома Семенов накинулся на автоматы и Егор понял, что пришло время осуществить свой хитроумный замысел. Для начала он подошел к Максиму, копавшемуся в новом рюкзаке, и поинтересовался – не против ли тот, если автомат с гранатометом он возьмет себе. Макс, почесывая шею, объяснил Егору – где он видал все эти автоматы со всеми этими гранатометами.

Позже, когда сели играть в карты, в «дурака», двое на двое, по-мужски, Егор вытащил заныканную бутыль с оставшимся в ней пол-литром самогона, благородно-мутно-белого. Шляхтерман, из-за котлет ходивший мрачный, немедленно просиял и подобрел. И тут Егор вытащил из кармана свою новую собственность и принялся задумчиво ею поигрывать. У Шурика челюсть отвисла. Это была его давняя мечта – фонарик, принадлежавший Семенову, который тот ни на что не соглашался менять. Фонарик был дивный, навороченный, с кучей полезных приспособлений, а главное – работавший как от батареек, так и от рычага, причем рычагом можно было заранее накачать аккумулятор, которого хватало удивительно надолго. В общем, настоящая вещь, недетская. Шляхтерман перевел взгляд на Семенова, счастливо прижимавшего к груди отстегнутый гранатомет и губы его дрогнули.

– Всех развел, да? – чуть ли не со слезами в голосе произнес он непослушным ртом.

Это был момент истины. Ради него Егор достал сейчас фонарик и он очень надеялся, что Шурик произнесет именно эту фразу. Он подобрался внутренне. Положил фонарик на стол и с легкой иронией, легкой жалостью и легкой грустью в голосе ответил:

– Это ты, малыш, разводишь… А я разговоры разговариваю… И иногда базар держу. Максим захлопал в ладоши. Семенов налил самогона окаменевшему Шляхтерману и сунул стакан ему в руку. Егор встал и поклонился благодарным зрителям. Был еще вариант – «Не развел! Не развел! Прорубило меня.», но это все же для несколько другой ситуации.

На следующий день заняться было совершенно нечем.

Целый день прослонялись руки в карманы: в снежки с ребятней поиграли, построили огромного снеговика – над средней частью подзависли, как-то не подумали в начале, хорошо Макс допер, по доскам закатили.

Было волнительно и как будто уже не здесь.

Посматривали на Надеждины окна – ее сегодня что-то не видать, только за обедом посидела и быстро ушла.

Потом Макс куда-то делся, и Егор тоже решил обойти владения, надо было кое-кому объяснить, в какую опасную экспедицию он отправляется, тысяча чертей, и как нужно провожать героев, которые может быть… Быстренько прервал себя, чтоб не растратить вдохновение и отправился договаривать уже вслух.

На ужине Надька вообще не появилась, было грустно. Все уныло звенели посудой, поглядывая на путешественников.

Начали прощаться.

Народ подходил, обнимал, желал удачи, девчонки расчувствовались, всхлипывали, малышня, по примеру взрослых, плотно прижималась кто до чего доставал. Подошел очень бледный Паша с рукой на перевязи, пожелал удачи и пощекотал шею бородой. Совсем грустно стало, и Максим кусал губы.

Неожиданно Татьяна нарушила ход прощальной процедуры и предложила пойти кино посмотреть.

Малышня переключилась моментально и смотрела уже с надеждой.

Ну, им же вставать рано!…

– Пойдем! – решительно сказал Егор. Молодец Танюха. Все набились в их комнату, и он оказался уютностиснут постоянно шевелящимися и сопящими маленькими телами на своей скрипучей кровати. Долго выбирали фильм, девчонки спорили с отчаянно размахивающим руками Семеновым.

На чем– то там, наконец, остановились, маленький экран плеера, к которому Семен приспосабливал автомобильные аккумуляторы, загорелся, задернули шторы.

Егор блаженствовал. Фильм оказался так себе, из последних. Хрустящий поп-корн спецэффектов, нетерпеливо сменявших друг друга, был по-детски наивен и можно было бы сказать жалок, если бы не восторженно ухающая малышня. Судя по настырному взгляду героя – тот бы кое-что еще сделал, но автор сценария позаботился о том, чтобы ничего такого тот не сделал. Егор смотрел вполглаза и блаженствовал.

Вот теперь попрощались хорошо, без соплей.

А потом еще Шляхтерман посмешил, затеяв перед сном рассказывать страшные истории. Егор слушал ревниво, все-таки это его корова. Но как Шурик рассказывает – это надо слышать. Под родные с лагерного детства «Красные сапоги», «Черную руку», «Магрибский коврик» и «Синий ноготь» Егор спокойно нетревожно заснул.

                                                                             11.Валера.

И раздался глухой удар и еще.

И грохот.

И ругань человеческая.

И дверь в комнату распахнулась и в глаза ударил яркий свет.

Потом шаги и загорелась свеча. Открылось меланхоличное лицо Валеры. Валера меланхолично улыбнулся.

Тут еще кто-то кинулся. Иван! Ванька достал нож и, сопя, начал резать скотч. Егор поднялся на колени, встал.

– Давай их сюда. – обернулся к двери Валера. В комнату втащили связанных Стаса и Молчуна.

– Слово Андреева? – командующий сел рядом на койку. – Я его повадки знаю. Ждал. – презрительно посмотрел на связанных. – Максим у них? Егор кивнул и тоже сел.

– Если б ты знал, – сказал Валера негромко с неожиданной тоской, нагнувшись ближе. – Как я жалею, что не кончил его тогда. Я так хотел. Так хотел. Но ты понимаешь, она бы тогда узнала. – Егор вдруг похолодел, какой-то жутью веяло от этих негромких слов и глаза опять. – И не в этом дело, она и так все всегда знает, просто мне нельзя больше, понимаешь? Я знаю, что ты понимаешь, я почувствовал тогда. А теперь вон видишь как. – он качнулся вперед и ткнулся легко лбом в лоб Егора.

– Значит так. Смотри. План такой. – опять нормальный ленивый голос, меланхоличное лицо, короткие фразы, будто ленится говорить много.

– Пусть сидят. Ждут сигнала. Максим наверняка с ними. Сигнала они не дождутся. Подумают, что вы удрали и поедут к себе. Его он захочет дома убить, не спеша. Правильно? Сейчас они там сидят, машины попрятали. Если что – разбегутся. В дороге их брать опасно. Да и дорога не одна. А поедем мы сейчас прямо к ним в гости. Во сколько они?

– В четыре.

– Время есть. Дорогу помнишь? Егор заколебался.

– Ты пойми – только в этом случае есть шанс. Понимаешь?

– Да нет, я понял, я дорогу не помню. Он покажет.

– показал на Молчуна. Валера повернулся к нему.

– Покажешь?

Тот покосился на Стаса. Стас энергично кивал. Молчун тоже кивнул.

– Ну все тогда. Поехали.

Возле гостиницы стояли четыре БТРа. Егор заскочил в машину за своим автоматом и побежал к тому, в который запихивали связанных. Внутри тускло горел свет.

– У меня патронов нет.

Сидевший рядом Ванька полез в подсумок на груди.

– Точно? Ты проверял? – повернул голову Валера.

Егор вытащил рожок – полный. Сидевший напротив Стас грустно усмехнулся. Осторожный человек. Впрочем, спасибо – спас жизнь, которая сейчас нужна.

Молчун сидел впереди, показывал.

Ехали долго, было время подумать.

– А чего он будет возвращаться? Он же может такой вариант тоже учесть? – спросил Егор не дававшее покоя.

– Может. – вяло кивнул Валера. – Посмотрим. Вообще, он себя великим психологом считает. Любит поумничать. Может сам себя и перемудрит? Наглый, опять же. Место обжитое. Все подъезды видны. Так просто бросать, наверно, не захочет… Ну а… – оборвал себя. – Ладно. Сейчас уже нечего. Делаем, что решили.

После того как съехали с трассы, двигались по целине параллельно дороге, чтобы не следить.

В деревеньке было темно.

Не доезжая, спрыгнули и побежали к ней, а БТРы сразу отогнали к недалекому лесу, с которым они слились.

Быстро обыскали скученные дома – никого.

В доме, где допрашивали, опять пахло капустой.

Все набились в сарай, в котором держали пленников. На часах было полчетвертого. Валера вышел, походил, проверил, вернулся.

– Мог он человека в лесу оставить? Чтоб просигналил если что? Мог. Давайте-ка быстро по следам, что в лес идут. Далеко не заходите. Далеко он не будет. Несколько человек рванулись проверять.

– Так. – сказал Валера в ответ на взгляд Егора. – На всякий пожарный.

Судя по его виду, ничего особенного не происходило, никакого возбуждения, все такая же ленивая неторопливая речь, задумчивое лицо, будто он все время о чем-то своем размышляет, и даже не то чтобы размышляет, а просто где-то не здесь человек находится. И при этом скупые точные плавные движения. Егор подумал, что в ближнем бою он, наверно, страшен. Да, похоже, и не только в ближнем. В темноте шумно и возбужденно дышали. В раскрытую дверь сарая просачивался отраженный снегом слабый свет пробирающейся в облаках луны. Глаза постепенно привыкали. Подсвечивая себе фонариками, вернулись убежавшие в лес. Никого.

– Скоро появятся. – посмотрел на часы Валера.

С удивлением Егор обнаружил, что стали зябнуть руки, раньше было не до этого. Вспомнил, что есть перчатки, надел и, навалившись грудью на косяк, стал вглядываться в сторону дороги. Валера рядом все поглядывал на светящиеся стрелки часов. Покачал головой.

– Что-то долго. – наконец сказал он, но после его фразы звук не исчез, продолжился, постепенно превращаясь в пока еще далекий низкий гул. Едут.

– Так, все за мной. На крыши сараев, быстро. Так, вы сюда. Вы с пулеметом сюда. Вы туда давайте. Давайте, давайте. Туда.

Разместив бойцов на ближайших к окончанию дороги, упиравшейся в деревушку, плоских крышах сараев, Валера отошел к дороге, посмотрел.

– Угу. Так. Тихо лежите, черти, не высовывайтесь. Пусть один кто-то смотрит. По моему выстрелу открываем огонь и лупим сволочей. Повторяю. Первым стреляю я. Все.

Подцепив стоявшего рядом Егора, потащил к сараю-тюрьме. С его крыши свесились руки и их быстро втащили наверх.

Гул все нарастал, иногда стихая когда машины ныряли в ложбинку, и опять выныривал и делался все насыщеннее, гуще и истеричнее, напоминая атакующий рев неведомого чудовища.

Уже можно было разглядеть фары. Егор насчитал восемь. Через некоторое время стали различимы и силуэты. Один большой и три поменьше. Вдруг остановились, метров за двести. К деревне побежала тень с фонариком.

– Нормально. Это нормально. – прошептал Валера. Он и шептать умудрялся как-то лениво. Егор осторожно сдвинулся назад, опустив лицо в шершавый изгиб шифера. Что-то и сердце стучать перестало. В этой тишине он принялся считать, чтобы хоть как-то ее заполнить.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть – снег скрипел все ближе, скрипнула где-то дверь.

Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать – дверь захлопнулась, опять торопливые шаги, еще дверь, потом еще.

Сорок четыре, сорок пять – совсем близко, их дверь! Пятьдесят три, пятьдесят четыре.

На восьмидесяти шести заревели моторы и Егор подполз к краю. Парень с фонариком стоял недалеко. Луч поднялся и исчез. Зажегся огонек, превратившись в тлеющий кончик сигареты.

Стащил зубами перчатку, нащупал предохранитель и перевел на автомат. «Камаз» подъехал, стал боком, рядом приткнулись джипы, рев оборвался. Из кузова полезли, переругиваясь. Открылись двери джипов.

Краем глаза почувствовал Валерин взгляд. Он понимал его – сейчас самое время, пока не разбрелись, но где же Макс? Неужели?

Тут, будто отвечая, из кузова что-то выволокли и швырнули в снег. Егор судорожно попытался вдохнуть и не мог. Двое ухватили и потащили. Прямо к ним потащили, к сараю. Плеча что-то коснулось и грудь, наконец, смогла расшириться, приняла в себя воздух. Раз в сарай, значит живой!

Валера плавно приподнялся.

Трр, трр. Тащившие повалились.

И сразу началось! Пальба молотила по ушам, ктото рядом длинно поливал с колена, утробно рванула граната, еще.

Во внезапно обезумевшем, сошедшем с ума от звуков мире Егор сейчас видел только три фигуры лежащие рядом. Он рванулся вперед и полу-спрыгнул полуупал с крыши. Не успев как следует подняться, загребая рукой снег, добрался до Максима, упал на колени рядом, автомат за спину, схватил за связанные руки и, пятясь, поволок.

Куда? За сарай, за угол. В стену рядом дробно влупило. Сейчас, чуть еще. Все! Макс был как неживой. Подожди, сейчас. Выглянул.

Из– за машин стреляли. Много злых огоньков. А один из джипов с выключенными фарами уже ехал, уже удалялся.

Это он! Андреев! Уйдет!

Егор сорвал автомат, прицелился, прижав руку к углу, и, коротко нажимая на спуск, как это делал Валера, начал ловить черный мотающийся расплывающийся квадрат.

Уходит. Нельзя.

В это момент, проломив изгородь, рядом закачалась остромордая акулья туша БТРа. Заработал крупнокалиберный пулемет, по-хозяйски перекрыв автоматную пальбу, прошелся трассерами по темным неподвижным силуэтам, а затем стал нащупывать убегающих. Красные нити чиркали вокруг, но джип все удалялся, зловеще неизбежно.

И тут, притаившаяся до времени луна, решила помочь и тоже поучаствовать. Появились тени, все очертилось, картинка стала четкой. И уже далекая машина стала как на ладони.

И пулеметчик, наконец, нащупал ее – она ткнулась в обочину. А трассеры все исчезали в ней, черная коробочка их поглощала, поглощала, а потом, переполнившись, ярко вспыхнула.

Возле «Камаза» тоже все уже закончилось, там стояли БТРы. Егор, облизывая разбитую об угол отдачей руку, повернулся к Максиму.

Тот лежал такой бледный в этом призрачном свете, кротко запрокинув красивое точеное лицо с закрытыми глазами. Как мертвый принц. Отгоняя нехороший образ, Егор опустился рядом на колени и погладил ему лоб.

Будто ожидая этого прикосновения, принц закашлялся, вначале слабо, потом сильнее, перевернулся и, опершись руками, сел на колени.

– Третье сотрясение подряд. – сипло сказал. – Иду на перебор.

– Макс! – Егор подполз и обнял друга. – А я испугался. Так испугался. – бормотал он.

Ну как вы? – рядом стоял Валера.

Жить. Будем. – выдавил Максим. – А вы?

– Отлично. – меланхолично улыбнулся тот и исчез.

Вместо него возник Ванька и вопросительно посмотрел.

– Вань, дай ножик. – попросил Егор, показывая на Максовы руки. Иван присел, достал нож.

Ну как ты, Вань?

– Колю убило. В лоб попали. – глухо сказал он.

Потом было еще много всяких дел пока, наконец, не тронулись домой, прицепив к БТРу недееспособный «Камаз» с пленными бандитами. Осталось их немного, половина оставшихся ранены. Их убитых похоронили. Своих забрали. Своих погибло трое. Валера был молчалив и задумчив. Андреева опознать не удалось – в сгоревшем джипе два обугленных тела. Стас и Молчун так и протряслись внутри, связанные, сейчас сидели понурив головы, глядели искоса.

Макс в ответ на расспросы отмахивался. По башке ему по дороге назад дали – дошутился, по его словам.

В смотровой щели потихоньку начинало светать и было жалко сидевшего рядом, пригорюнившись, Ваньку.

                                                                            12. Стас.

– Отпустила. – меланхолично сказал Валера, сев на егорову постель, откинулся спиной к стене и вытянул длинные ноги. – Опять.

– Знаю. – Егор спрыгнул с подоконника и быстро заходил по комнате, только что сам об этом думал. – Представляешь, она меня спрашивала, что с ними делать?

– Представляю. Меня тоже.

– Ну а ты что? – остановился, всматриваясь.

– А что я? Как будто у меня есть выбор.

– Вот! – он подошел ближе, подняв палец. – Вот и я понял, что выбора у меня нет. Так здорово понял тогда! А сейчас не понимаю. – вздохнул огорченно. – А помню, что понимал! А ты? Ты понимал?

Валера опять где-то в другом измерении пребывал.

– Понимал. – неожиданно ответил он.

– Ну вот. Видишь, значит все правильно.

– Они предатели. Они будут предавать. Значит это ошибка. Но она не умеет ошибаться. Процессор клинит. – пожаловался лениво.

– Ну! – Егор закивал быстро и снова заходил по комнате. – Может оперативной памяти мало?

– Это вирус. Переустановить систему. А лучше поменять процессор и материнскую плату.

Испуганно обернулся, услышав странные звуки, с тревогой подошел ближе – оказалось, это Валера смеялся.

– Ну тебя на фиг. – облегченно тоже засмеялся Егор. – Терминатор дурацкий.

Дверь решительно распахнулась, на пороге стоял Максим.

– Пацаны. – торжественно объявил он. – Нашел горку – нереальную! Сейчас – или никогда!

Кататься закончили уже в темноте, когда Егор, наконец, умудрился въехать в речку, протекавшую под горой, прорвавшись через строй даже по зиме густых плакучих ив и его потащили в душ. Операция по его спасению затянулась допоздна и очень напоминала их предыдущую посиделку, только народу и бардака было гораздо больше. Сделали все, чтобы он не заболел, даже перестарались, и сейчас пьяный и счастливый Егор, поклевывая носом, из последних сил сидел и смотрел то на певшую Свету, вспоминая как катил с ней на санках, то на Ваньку, рассказывавшего ему чтото про рыбалку и совершавшего традиционные пассы руками.

Утром в дверь постучали. Макс все не желал вылезать из постели, а Егор ходил в трусах и искал второй носок. Искать было трудно – и физически и морально, и все время казалось, что ищет где-то не там.

– На люстре. – буркнул Максим и перевернулся на другой бок. – Нельзя, Наташ! – крикнул он стене. – Мы еще не одеты!

Наташей, как внезапно вспомнил Егор, звали круглую дежурную в очках. И он с ней танцевал вчера. А потом…

В дверь снова постучали. Егор задумчиво посмотрел в потолок.

– О. На люстре. – удивился. – Макс, у меня носок на люстре, оказывается… Сейчас! – слабо крикнул он двери. – Сейчас нельзя!

Тем не менее, дверь открылась, в комнату зашел Стас, следом Молчун. Стас хмуро посмотрел на висевший на люстре носок, прошел на середину, сел на егорову кровать, на которой еще сосем недавно его душили.

Максим приподнялся. Егор сел к нему, все еще держа в руках один носок. Молчун привалился к стене. Стас сидел, смотрел. Сейчас он был чужим, как никогда.

– Мы без вас никуда не поедем. – неожиданно сказал он своим низким голосом и опустил свои черные глаза к полу. Помолчал.

– Не буду оправдываться… Что сделано, то сделано… Я хотел сказать, что раскаиваюсь… Но это будет нечестно… – фразы он выдавливал из себя через силу и это были не заготовки. – Что-то случилось. – он протер рукой лицо, подергал за бороду. – Изменилось… Я не знаю что… Не хочу объяснять!… Не могу… Знаю… Что нам надо ехать. Вместе… Дальше…

Какая– то глыба внутри, обнаружившаяся там с приходом Стаса, начала потихоньку таять, принося своим таяньем облегчение. Может даже против воли. И в голове как-то стало проясняться. Стас из прошлого постепенно становился настоящим.

Егор покрутил носок в руках, намотал его на указательный палец, посмотрел с недоумением на носок, намотанный на палец и бросил его на пол.

– А ты что скажешь? – Молчуну.

– Поедем… Пожалуйста…

– А что с сестрой? – поморщился.

– Сестра у меня. – быстро сказал Стас. – Я ему… Ей грозил, в общем… Это было… Подло.

Егор почувствовал, что похмелье никуда оказывается не девалось, опять накатило капитально, аж Стас в глазах задвоился.

– Поедем. – мигая, сказал он обоим. – Поедем. И. – икнул нечаянно. – Конечно. Только я это… У меня тут носок где-то…

Машина теперь выглядела по-настоящему, по-боевому.

Помятые бока, зеркала обломаны, лобовое и заднее в трещинах, боковые стекла уцелели только сзади. Стас с Молчуном, а вернее, с Тезкой, заделали свои окна пленкой и сделали все двери открывающимися с помощью отвертки и кувалды. Егор, сидя на крыльце, вдумчиво и осторожно пил чай, чашку за чашкой, приносимые ему заботливо все время смущающейся отчего-то Наташей и смотрел, как они работают, чувствуя, что машина в этом виде начинает нравиться ему еще больше.

Вчерашняя санная компания постепенно собиралась провожать их. Невдалеке обнаружилась еще одна небольшая группа провожающих. Девчонки. Эти во все глаза следили за Стасом, что-то обсуждая. Стас на них не глядел, опускал глаза.

Никто не удивился, увидев, что они опять вместе едут.

Вот собрались. Пора. Егор обнялся со всеми, кроме Светы. Все-таки не решился. Но зато она решилась. Он позволил себе ткнуться носом в ее длинные светлые волосы. А еще она была немножко курносая.

– Мы вас всегда будем ждать. – сказала серьезно.

Егор – рот до ушей – пошел в машину. А одна из девчонок, маленькая, с нервным решительным лицом, все же подошла к Стасу – тот аж вжался в машину.

– Хоть ты гад последний! – гневно сказала. – Но если не приедешь!… Вообще гадом будешь! Стас смотрел на нее жалобно. Она привстала на цыпочки, решительно ухватила его за шею, поцеловала в губы, отвернулась и ушла назад. Ну и все. Тезка гуднул и все принялись махать руками. Шлагбаум им издалека открыли, узнают уже, тоже помахали.

– И за что тебя девушки любят? – поинтересовался Максим, глядя в окно на белые поля.

– Они чувствуют, что я их люблю. – подумав, грустно ответил Стас.

Проезжая место засады, Егор прижался к стеклу, разглядывая утоптанный снег и вспоминая. Рубеж преодолен. Вспоминать не хотелось. Закрыл глаза и откинулся на спинку. Вот так хорошо.