Текст книги "Мистификация (сборник)"
Автор книги: Сергей Снегов
Соавторы: Ольга Ларионова,Вячеслав Рыбаков,Александр Шалимов,Аскольд Шейкин,Лев Куклин,Андрей Измайлов,Александр Щербаков,Артем Гай,Дмитрий Каралис,Андрей Бельтюков
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
– Напрасно, – заметил Кроу, сделав глоток из хрустального бокала, – божественная штука. Особенно в такую жару.
Он снял свой белый пробковый шлем, принялся вытирать платком лоб и шею.
– Джин с тоником, два к одному, Лопес, – объявил Одноглазый и, скрестив на груди мощные руки, откинулся в кресле.
– И это напрасно, – процедил Кроу, потягивая из своего бокала, – не понимаю, неужели вам не жарко, Хьюго?
– Жарко, – последовал ответ, – что из того?
– По обыкновению, выпендриваетесь, хотя тут ни к чему.
Хьюго презрительно усмехнулся и пробормотал что-то неразборчивое.
– Не понимаю по-немецки, уже не раз говорил вам, – наставительно заметил Кроу.
– Это не немецкий… У вас нет никаких способностей к языкам, – проворчал Хьюго в промежутке между большими глотками джина. – Вы и по-португальски едва говорите, – продолжал он после краткого молчания, – а, между прочим, ваш фатер превосходно объяснялся на десятке… нет, на двенадцати языках, не считая вашего родного американского.
– Английский, Хьюго.
– Черта с два! Какой там английский. Вы изобрели свой американский язык, вернее, полублатной жаргон… Образованные англичане вас давно перестали понимать…
– Ладно. Потрепались, и хватит. – Голос Кроу стал отрывистым и резким. – И кончайте пить, Хьюго. К делу. Докладывайте, Лопес.
– О чем?
– Все о том же… Вы полагаете, мы приехали полюбоваться вами?
– Сегодня вышли на работу…
– Я это уже заметил. Где валят?
– Сегодня у самой реки.
– А на севере?
– Людей не хватает, босс.
– Крутишь, Лопес. Тут на площадке вижу только фернамбуковую[2]2
Фернамбуковое (или пернамбуковое) дерево – бразильское красное дерево (Caesalpinia echinata) с очень твердой и тяжелой желто-красной древесиной, которая со временем становится темно-красной. Издавна вывозилась в Европу и Северную Америку через бразильский порт Пернамбуку (Ресифи) – откуда и название.
[Закрыть] древесину. Где махагониевые стволы? Фабрикам сейчас нужно махагониевое дерево. Тебе говорили…
– Махагони[3]3
Махагони, махагониевое дерево – собирательное название древесины тропических деревьев красного и красно-коричневого цветов, идущей на изготовление мебели, отделку комфортабельных кают и вагонов, отделку интерьеров в дорогих отелях. Одним из представителей «махагониевого дерева» является Swietenia mahagoni – вечнозеленое дерево, достигающее высоты пятнадцати и более метров. Его родина – Гаити, Куба, Южная Америка.
[Закрыть] тут мало, босс, – Лопес тяжело вздохнул, – совсем мало…
– Мало внизу, у реки, где рубишь. Махагони – на севере, ближе к водоразделу.
– Нет, босс, махагони по Риу-Негру везде мало.
– Вот так это выглядит, Хьюго, – сказал Кроу, разглядывая носки своих изящных белых туфель.
– Откуда они приходили? – поинтересовался Одноглазый, протягивая руку к бутылке с джином.
– Не надо, Хьюго, – попросил Кроу и тоже потянулся к бутылке.
– Успокойтесь, Арчи. – Хьюго завладел бутылкой и плеснул в свой стакан немного джина.
– Я повторяю: откуда они приходили, Лопес?
– Кто, сеньор?
– Твои партизаны.
– Не было партизан. – Лопес испуганно замотал головой.
– Ну, тогда индейцы?
– Нет-нет, не они…
– Кто же тогда побил твоих людей? Или они сбежали, а ты просто наврал боссу, чтобы не работать на этом берегу. Ну-ка давай как на исповеди, Лопес.
– Клянусь, сеньор. Все правда… Они убили троих… Мои люди видели… Они спрятались, потому и остались живы. Потом рассказали мне…
– Где те, кто видел? Зови их сюда.
– Не могу, сеньор. Они… очень испугались тогда… Ночью убежали… Теперь не знаю где.
– Вот так это выглядит, Хьюго, – повторил Кроу. – Уж как-нибудь постарайся разгадать ребус… Что касается меня, то я…
– Подожди, – прервал Одноглазый. – Что говорили те, кто потом сбежал?
– Они очень испугались, сеньор. Сначала не хотели ничего говорить. Только кричали: «Зеленые дьяволы, тут есть зеленые дьяволы… Мы их сейчас видели…»
– Ты когда-нибудь слышал о таких? – поинтересовался Кроу.
– Ну и что дальше? – спросил Хьюго, игнорируя вопрос шефа.
– Потом они сказали, как было на северной делянке… Солнце заходило, они возвращались в лагерь; те трое еще обрубали ветви у последней фернамбуки. Вдруг они услышали крики и шум и увидали… дьяволов… Они падали с неба, а может, с верхушек деревьев, я не знаю… Те трое – у фернамбуки – кричали громко… Наверно, хотели убежать и вдруг упали.
– Так все сразу и упали, – брезгливо сморщился Кроу. – Ты действительно очень плохо придумал, Лопес.
– Подожди, Арчи, – повысил голос Хьюго. – Это совсем не так просто, как ты воображаешь. Ну, дальше, Лопес.
– У них, наверно, не было никакого оружия, и вроде они ничего не сделали тем у фернамбуки. Может, они убивают глазами? Те, кто видел, так говорили… Потом они схватили тела и исчезли…
– Как исчезли? Куда? – снова вмешался Кроу. – Бред какой-то!..
Хьюго глянул на него, шевельнул бровью, но ничего не сказал и снова отвернулся к Лопесу.
– Улетели, наверно, или ушли по верхушкам деревьев, – не очень уверенно продолжал Лопес. – Люди так говорили… Они не хотели смотреть… Побежали скорее в лагерь.
– Бред сплошной, – повторил Кроу. – А по-твоему, Хьюго?
– Какие они, на что похожи и сколько их было? – спросил Хьюго, словно не слыша вопроса Кроу.
Лопес почесал голову.
– Зеленые дьяволы сельвы, сеньор, – он щелкнул языком, прищурился, – люди о них разное болтают… Сеньор, может, слышал?.. Я сам их никогда не видал. Те парни, которые убежали, много смотреть боялись. Солнце зашло, сразу потемнело… Говорили – большие, побольше человека, с крыльями, зеленые, как листья. Прыгают высоко и летают… Еще говорили – было пять или шесть…
– Похоже на каких-то обезьян? – Кроу с трудом сдерживал негодование: поведение Хьюго начинало бесить его. – Неизвестные науке крупные обезьяны – такое ведь возможно, не правда ли? А зеленый цвет – приспособляемость к природной среде. Есть же зеленые гамадрилы… Ну а добрая половина рассказанного – выдумка и бред… А по-твоему? Впрочем, я не убежден, что все это не выдумки, – заключил Кроу, переходя на французский.
На этот раз Хьюго счел нужным ответить:
– Это мы без особого труда выясним. Если выдумка – зачем? С какой целью? Одна линия поведения. Если не все выдумка – другая линия. Если что-то действительно было, остается узнать, кто эти «шутники». Отвлекаясь от возможной чертовщины, я бы скорее предположил проделки не обезьян, неизвестных науке, а известных науке здешних индейцев. Мы их считаем дикарями, но они далеко не во всем дикари. В здешней сельве сохранились кое-где их стойбища, от которых давно пора избавиться.
– Об этом мы поговорим позже, – кивнул Кроу. – Но что ты имел в виду, упомянув «возможную чертовщину»?
– Да так, ничего особенного… Я слышал о дьяволах сельвы – зеленых или каких-то других. В этой легенде меня заставляет задуматься лишь одно обстоятельство: почему она появилась совсем недавно?
– Как недавно?
– Лет пять-семь, не больше.
Лопес, внимательно слушавший разговор, закивал головой:
– Так-так, сеньоры. Люди заговорили о них на верхней Амазонке, Журуа, Мадейре, Жапуре[4]4
Правые притоки Амазонки.
[Закрыть] лет семь-восемь назад. Говорят, что зеленые дьяволы не трогают рыбаков и охотников, нападают только на тех, кто вырубает сельву. Не на отдельных лесорубов, а там, где много людей, – большие вырубы. По Мадейре их прозвали защитниками сельвы, сеньоры. Ну а тут, по Риу-Негру, они, наверное, появились впервые. Мне тут раньше не доводилось слышать о них.
– Чушь какая-то, – вспылил Кроу, – «защитники сельвы»! От чего защитники? От прогресса, цивилизации? Придумают же… Идиоты!
– Ну, от чего защитники – понятно, – заметил Хьюго. – Непонятно, кто ими командует… Вот это выяснить заманчиво. Твои люди осматривали место, где видели «дьяволов»? – обратился он к Лопесу.
– Нет. – Лопес испуганно замотал головой.
– А ты сам?
– Н-нет…
– Там, может, валяются трупы твоих рабочих?
– Нет… Они утащили их… Я говорил.
– Я ему еще вчера сказал, что он трус, – вставил Кроу.
– Понятно, – сказал Хьюго, поднимаясь. – Придется прежде всего посмотреть на то место. Ты пойдешь с нами, Арчи?
– Нет, пожалуй, – Кроу показал на свой костюм, – не хочу переодеваться. Подожду вас тут. Посмотрю пока, что они заготовили для отправки.
– Понятно, – повторил Хьюго, и его тонкие губы под большими темными очками сложились в подобие усмешки. – Ну а ты поведешь нас, – обратился он к Лопесу.
– Да, сеньор, – упавшим голосом пробормотал Лопес. – Возьмем еще рабочих?
– Не надо. Пойдут мои парни.
– Можно подъехать часть пути на тракторном прицепе, сеньор.
– Дело. Подгони сюда… И не трясись ты, как скунс, Лопес. С моими парнями никто тебя не съест, кроме них самих, конечно, если проголодаются…
* * *
Хьюго, его парни и Лопес возвратились перед заходом солнца. К удивлению Кроу, с ними был еще кто-то. Пока они слезали с тракторного прицепа, Кроу внимательно разглядывал незнакомца. Это был высокий худощавый человек лет пятидесяти, загорелый, бородатый, в белом полотняном костюме, длинных, до колен, коричневых сапогах и широкополой соломенной шляпе, украшенной голубой лентой. Он опирался на тонкую трость с массивной металлической рукояткой.
– Бьерн Карлсон, – представился он, подходя к Кроу и снимая шляпу, – доктор экологии, комиссар ЮНЕСКО при Амазонской миссии в Манаусе. Рад с вами познакомиться, мистер Кроу. Много наслышан о вас и вашей фирме…
– Не могу сказать того же о вашей миссии, мистер Карлсон, – усмехнулся Кроу. – Впервые о ней слышу.
– Мы здесь только начинаем, – скромно пояснил Карлсон, – у нас еще все впереди, как и в экологической науке… Но, – он тоже усмехнулся, – надеюсь, еще услышите о нас.
– Как вы очутились тут? – Кроу хотел добавить: «на арендованных мною землях», но почему-то остерегся.
– Видите ли… Мне пришлось принять участие в небольшой экспедиции, организованной моими друзьями… бразильскими ботаниками. Мы разбили наш лагерь невдалеке отсюда. Мои друзья задержались в маршруте, а я воспользовался любезным приглашением господина Биттнера и позволил себе удовольствие навестить вас.
– Они разбили лагерь в том самом месте, куда мы направлялись, – хмуро пояснил Хьюго, – именно там, а не где-нибудь еще… Забавно, Арчи, не так ли?
– Мы прилетели сегодня в полдень, – кивнул Карлсон. – Тот ваш выруб показался нам удобной площадкой для посадки вертолета. Мы не предполагали, что работы еще продолжаются, тем более что… – он прервал и развел руками, – не знаю, как точнее выразиться…
– Профессор удивлен, что мы тут рубим сельву. – Тонкие губы Хьюго сложились в язвительную усмешку. – Там и здесь, у реки, в общем, на этом берегу Рио-Негру. Он утверждает – здесь какие-то резервации…
– По-видимому, произошла ошибка, – поспешно сказал Кроу. – Все эти земли на длительный срок арендованы у федерального правительства еще моим отцом. Мы потом всё легко уточним, а пока предлагаю поужинать. Ужин уже сервирован в салоне катера. Прошу вас, профессор. Пошли, Хьюго, а твои ребята пусть ужинают на берегу.
– Я, пожалуй, тоже останусь тут, – проворчал Одноглазый. – У Лопеса наверняка найдется местная водка…
Лопес закивал поспешно.
– Ну вот, значит, порядок. Мы с профессором уже успели поднадоесть друг другу. А ты, Арчи, побеседуй с ним. Профессор – занятный человек: он датчанин, недавно был в Париже – наверняка расскажет тебе массу интересного.
Карлсон испытующе взглянул на Хьюго, но промолчал. Хьюго усмехнулся, кивнул Карлсону и, сопровождаемый Лопесом, направился к столу под тентом, возле которого уже собрались его парни.
Кроу провел Карлсона в салон, извинился, что исчезнет на минуту, а сам снова сошел на берег и разыскал Хьюго.
– Нашли вы там что-нибудь? – тихо спросил он у своего помощника.
– Того, что искали, не нашли, – ухмыльнулся Хьюго, наливая себе в стакан зеленоватую местную водку, – абсолютно ничего, кроме этой странной экспедиции. Поговори, поговори с ним, Арчи. Только не очень… приоткрывайся. Он, конечно, приятный человек, культурный человек, умный человек, может, даже… чересчур умный, но мне он не нравится. С детства не терплю слишком умных, приятных и культурных, – он залпом проглотил водку, – датчан… Твое здоровье, Арчи!
* * *
Ужин прошел натянуто. Снаружи доносились возбужденные голоса, взрывы хохота, а за столом в салоне собеседники перебрасывались лаконичными, ничего не значащими фразами. Не помогло и шампанское… Кроу так и не удалось разговорить датчанина. Лишь после кофе, когда они поднялись с сигарами на мостик катера, Карлсон сказал:
– Изумительная ночь. Люблю ночи на экваторе. Особенно в сельве. Этот ее шорох, таинственный, зовущий… Слышите? И аромат… Какая симфония запахов… И звезды над самыми кронами деревьев…
Кроу глянул вверх, хотел сказать, что звезд сегодня почти не видно, но вместо этого поинтересовался:
– А вам уже приходилось бывать в этих краях?
– Да… – Карлсон скрестил руки на груди и о чем-то задумался.
– Именно тут, на Риу-Негру? – попробовал уточнить Кроу.
– Да… В других местах тоже… И ужасно жаль, – он испытующе взглянул на Кроу, – жаль, что эта девственная сказочность стремительно исчезает под напором нынешней предприимчивости. Нет, жаль – не то слово… Уничтожение тропических лесов – преступление, мистер Кроу, преступление перед человечеством. Особенно тут, в Амазонии. Эти леса – легкие Земли.
– Людям надо место, где жить, – заметил с улыбкой Кроу, – нужны пахотные земли, чтобы выращивать хлеб, а всему человечеству нужна древесина, целлюлоза… Людей на Земле, если не ошибаюсь, уже более пяти миллиардов.
– Да-да, конечно… Но, во-первых, не следует рубить сук, на котором сидишь, а во-вторых, выруб амазонской сельвы не приносит ожидаемых благ. Почвы на месте вырубленной и выжженной сельвы очень быстро теряют плодородие и не дают ожидаемых урожаев. Фермеры, осевшие на таких землях, быстро разоряются и бегут отсюда. В близкой перспективе, после того как будут вырублены здешние леса, сюда придет пустыня.
– Ну, не думаю, что дело обстоит столь трагично, – попробовал возразить Кроу. – Люди же и позаботятся, чтобы эти земли не скудели.
– А люди ничего не смогут сделать. Это не в их силах… На опустыненной территории сельву не возродить. Тут сейчас совершается трагическая ошибка. Одна из многих сделанных в двадцатом веке. Не исключено даже – самая трагическая…
– Не понимаю, – нахмурился Кроу.
– Ну почему же? Это так просто. Амазонская сельва – самая грандиозная на континентах фабрика кислорода. Таких лесов больше нет нигде. Не забывайте, мистер Кроу, от пояса тропических лесов ныне на Земле едва ли сохранилась одна треть… Две трети уже уничтожены безвозвратно, главным образом за минувшие сто – сто пятьдесят лет. В последние десятилетия темпы сведения лесов угрожающе растут. Если так будет продолжаться дальше, уже в начале следующего века лесов на Земле не останется. Поступление кислорода в атмосферу резко сократится, а наша промышленность и особенно транспорт потребляют его все больше и больше. В крупных городах кислорода уже не хватает для дыхания людей. Впрочем, недостаток кислорода еще не самое страшное. Прежде чем люди и животные начнут задыхаться от недостатка кислорода, в атмосфере резко возрастет количество углекислого газа. Когда вы выжигаете сельву, углерод, содержащийся в растительных тканях, превращается в углекислый газ, а он главным образом поступает в атмосферу. Когда же на место уничтоженных лесов придет пустыня, в углекислый газ превратятся и органические вещества почв, ибо при опустынивании почвы разрушаются. Так вот, углекислоты, которая перейдет в атмосферу за счет сведения тропических лесов и разрушения тропических почв, будет вполне достаточно, чтобы средняя температура на Земле поднялась на три – три с половиной градуса из-за парникового эффекта. Слыхали о таком?
– Слышал что-то… – Кроу пожал плечами.
– Углекислота в атмосфере играет роль стекла или полиэтиленовой пленки в парниках: пропускает извне солнечное тепло, а обратно от земли тепла не пропускает. Чем больше в воздухе углекислоты, тем сильнее парниковый эффект, то есть тем выше среднегодовая температура, тем теплее климат. Повышение температуры, о котором я говорю, неминуемо приведет к таянию полярных льдов. За последнее десятилетие оно уже усилилось. Все более крупные айсберги отделяются от льдов Антарктиды и уплывают в океаны, где постепенно тают. Сокращение полярных льдов даже на одну треть повысит уровень Мирового океана на десять – двенадцать метров. Представляете? Это будет означать еще один потоп – второй после библейского и не менее серьезный по последствиям, – ведь в зоне затопления окажутся большинство крупнейших городов и даже целые страны. Придется переселять миллиарды людей – цивилизации в целом будет причинен урон трудно поправимый…
– Хотите сказать, что я могу оказаться в числе виновников такого потопа? – засмеялся Кроу.
– А вы уже в их числе, – без улыбки ответил Карлсон. – Мы сегодня пролетали над вашей концессией на том берегу. Вы оголили огромную территорию. Сверху страшно смотреть. И на юго-востоке уже началось разрушение почв.
– Там начинал еще мой отец. – Кроу небрежно махнул рукой. – Я слышал – там плохие почвы.
– Почвы тут везде плохие, – Карлсон сделал ударение на последнем слове, – плохие, если уничтожить сельву.
– Я не совсем понимаю, господин Карлсон. – Кроу нахмурился. – Зачем вам понадобилось читать мне эту… лекцию?
– Я это делаю всюду, где встречаю людей, от которых зависят судьбы здешних лесов, – спокойно сказал Карлсон. – Такова моя обязанность, как эколога и представителя ЮНЕСКО.
– Извините, но тут вы находитесь на моей земле. – Кроу с трудом сдерживал нарастающее возмущение.
– Ну, не совсем, – Карлсон миролюбиво усмехнулся, – однако я думаю, нам не стоит дальше продолжать этот разговор. Уже поздно, и к тому же я ваш гость…
– Хорошо… Мы можем продолжить его завтра. – Кроу закусил губы. – А сейчас объясните все-таки, что значит «не совсем»? Как это понимать? Не совсем моя земля?
Карлсон с любопытством взглянул на своего собеседника. Прежде чем отвечать, он вынул изо рта сигару и приготовился стряхнуть пепел в воду, но в этот момент совсем близко за бортом катера раздался громкий смех и в темноте послышался хриплый голос Хьюго:
– Эй, Арчи, не заводись, я же предупреждал тебя… Доктор Карлсон, вы не обращайте внимания. У Арчи больные нервы… От здешней духоты… Я надеюсь, доктор Карлсон, вы не сказали Арчи про журналиста?
– Нет, – покачал головой Карлсон.
– Ну вот и прекрасно, а то бы он совсем расстроился…
– Что еще за журналист? – Кроу бросил подозрительный взгляд на Карлсона, но, прежде чем тот успел ответить, снова отвернулся в темноту. – Эй, Хьюго, где ты там? Какой журналист?
– Завтра, завтра, – донеслось издали, – спокойной ночи, Арчи.
– Нет, я хочу знать сегодня. Вернись, Хьюго!
Послышался смех, треск веток под тяжелыми шагами, потом голос Хьюго откуда-то из чащи прибрежных кустарников:
– Арчи, я пьян… Боюсь свалиться в воду… Ты ведь не хочешь, чтобы я утонул. Доктор Карлсон все знает про этого паршивого журналиста… А если коротко – он тоже ищет зеленых дьяволов и тебя… И всем, кого встречает, рассказывает, что ты дерьмо и хочешь присвоить чужую землю… Но ведь это совсем не так, Арчи… Всем известно, кто ты есть… И доктору Карлсону тоже… Спокойной ночи, джентльмены…
– Пьяный скот! – крикнул в темноту Кроу. – Не вздумай возвращаться на катер, пока не проспишься… Сколько раз я просил тебя… Извините его, доктор Карлсон, и меня извините… Здешняя духота действительно действует на нервы… Кстати, там, где сельва вырублена, воздух становится суше… Там легче дышать… – Он тяжело перевел дыхание. – Ночлег для вас приготовлен в каюте за салоном. Первая налево… Желаю спокойной ночи. А мне придется все-таки выйти на берег. Боюсь, как бы эти пьяницы не натворили чего-нибудь…
* * *
На следующее утро Карлсон распрощался тотчас после завтрака. Он мягко отклонил предложение Кроу посетить его фазенду[5]5
Фазенда – поместье (португ.).
[Закрыть] и не возвращался больше в их беседе ни к экологии сельвы, ни к вырубам на левобережье Риу-Негру… Кроу, которому не терпелось продолжить вчерашний разговор и уточнить кое-что, тем не менее не рискнул это сделать. Он испытывал какую-то необъяснимую робость перед Карлсоном, хотя и не хотел в том себе признаться. Карлсон его и раздражал, и одновременно чем-то привлекал и настораживал…
«Странный человек, – подумал Кроу, глядя вслед уходящему датчанину, – что ему тут понадобилось? Дело, конечно, не в приглашении Хьюго. И без него появился бы здесь или на фазенде… В свое время отец совершил трагическую ошибку. Надо было арендовать земли выше по Риу-Негру. Отсюда слишком близко до столицы штата… Вот и появляются всякие Карлсоны, ботанические экспедиции, журналисты. Где-то в верховьях Риу-Негру были земли Фигуранкайнов – видимо, тоже большое поместье… К ним туда так просто не доберешься… Впрочем, о Фигуранкайнах – после краха их нью-йоркской фирмы – ничего не слышно. Может, и здесь их не осталось… Надо бы разузнать… На этом берегу, видимо, все-таки придется свернуть работы. Не сразу, конечно, но придется… Дело не в „зеленых дьяволах“, о которых без конца твердит этот дурень Лопес, и даже не в журналистах и не в Карлсоне, но так будет вернее… Потом можно и возвратиться, если ситуация изменится. А пока…»
Приглядевшись, Кроу обнаружил, что Карлсон уже исчез из виду. «Странно, даже не захотел, чтобы его подвезли. До их лагеря не меньше двенадцати километров. Идти три часа. Смелый он человек… Три часа одному в сельве. – Несмотря на влажную жару, Кроу почувствовал холодок за плечами. – В сельве всякое может случиться…»
Он вдруг вспомнил о Хьюго: «Интересно, куда они все подевались? Никого не видно. Дрыхнут, наверное, после вчерашнего?.. Подонки! Хьюго последнее время совсем обнаглел. Давно пора от него избавиться… Если бы не прошлое… – Кроу тяжело вздохнул. – Слишком многое ему известно. Даже отец побаивался этого типа. Конечно, фирма обязана ему многим… И все же. Об этом придется подумать… Рано или поздно их пути разойдутся. Лучше пусть раньше… Надо только найти ему замену».
Кроу вернулся в салон, взял сигару, раскурил, продолжая размышлять: «Таких людей, как Хьюго, в моем окружении, по-видимому, больше нет. Значит, придется искать. У Фигуранкайнов, помнится, был управляющий. Звали его Цвикк. Вот этот подошел бы. В Манаусе о нем можно узнать… – Он бросил взгляд на часы: – Уже десять… Куда, однако, все подевались?» На берегу возле штабелей фернамбуки, палаток, деревообрабатывающей техники и подъемного крана никого не было видно. Кроу подошел к двери салона, прислушался. Не слышно ни голосов, ни шума трактора.
Он уже собрался сойти на берег и заглянуть в лагерь, но в это время на дальнем конце поляны, там, где начиналась дорога, ведущая на северный выруб, появились три фигуры. Кроу пригляделся – узнал Хьюго и двух его парней. Они шли не торопясь: Хьюго впереди, парни следом; последний заметно прихрамывал.
Возле палаток они задержались – стали о чем-то совещаться. Потом Хьюго махнул рукой и направился к причалу, а парни один за другим скрылись в палатке.
Уже ступив на причал, Хьюго разглядел Кроу, стоящего в дверях салона; он остановился, вскинул правую руку:
– Хайль, шеф!
– Зайди-ка. – Кроу не счел нужным отвечать на идиотское приветствие. – Надо поговорить.
По тонким губам Хьюго промелькнула усмешка. Кроу успел заметить ее и нахмурился:
– Заходи, заходи… Времени мало. Скоро отплываем.
– Так я пойду предупрежу ребят.
– Успеешь.
Дождавшись, когда Хьюго подойдет к борту катера, Кроу спустился в салон. За спиной слышал потрескивание деревянных ступеней под тяжелыми шагами своего помощника.
В салоне Кроу присел у стола, указал Хьюго место напротив. Хьюго опустился в кресло и хлопнул в ладоши. Из буфетной выглянула курчавая голова боя.
– Пива!
– Может быть, ты все-таки сначала выслушаешь меня! – возмутился Кроу.
– Я могу это делать одновременно, – спокойно сказал Хьюго, – пить пиво и слушать тебя. Я ничего не пил с утра и, между прочим, уже прошагал два десятка километров. Я хочу пить…
Появился курчавый черный бой с подносом в руках. На подносе стояли бутылка пива и хрустальный бокал с кусочками льда. Хьюго взял бутылку с подноса, поднес к губам и, запрокинув голову, принялся пить прямо из горлышка. Бой замер на месте, не отрывая взгляда от ритмично двигающегося вверх и вниз кадыка Хьюго. Покончив с пивом, Одноглазый облегченно вздохнул, вытер губы тыльной стороной левой руки и, положив пустую бутылку на поднос, который продолжал держать бой, коротко приказал:
– Еще…
Кроу ждал, подперев подбородок ладонью и постукивая пальцами по крышке стола.
Бой принес еще несколько бутылок пива, поставил на стол и принялся осторожно наливать пиво в бокал со льдом. Затем он пододвинул бокал Хьюго и вопросительно взглянул на Кроу. Тот отрицательно покачал головой.
– Проваливай, – сказал Хьюго, отхлебывая из бокала.
Когда бой исчез, он повернулся к Кроу:
– Ну?
– Послушай, Хьюго, – начал Кроу возможно спокойнее, – тебе не кажется, что ты ведешь себя вызывающе?
– Нет.
– Я имел в виду – по отношению ко мне… Ты забываешься. То, что ты позволил себе вчера, да и сегодня тоже…
– Ты позвал меня, чтобы сказать это?
– Нет, – крикнул Кроу, – я вообще не собирался говорить на эту тему, если бы ты… Но теперь говорю: ты играешь с огнем. И это может кончиться плохо. Я уже предупреждал…
– У тебя совсем разболтались нервы, Арчи, – голос Хьюго стал мягким, почти бархатным, – наверное, и сегодня опять не спал?.. Тебе решительно надо отдохнуть… Поезжай в Манаус или в Ресифе, даже в Рио… И не беспокойся ни о чем. Здесь все будет в порядке, как при тебе, или даже лучше…
– Прекрати свое шутовство. – Голос Кроу опять сорвался на крик. – Давай говорить серьезно.
Лицо Хьюго словно окаменело. Он отодвинул недопитый бокал с пивом, пригладил волосы и молча скрестил руки на груди.
Кроу вдруг сразу остыл. Не то чтобы его испугала реакция Хьюго… Просто он подумал, что, в сущности, ничего серьезного не произошло. Вчера Хьюго напился «до скотства», такое с ним бывало и раньше… Сегодня? В общем, тоже ничего особенного не случилось. Хьюго хам по натуре и не скрывает этого и никогда не скрывал. Отец в таких случаях говорил: «Надо принимать его таким, какой он есть…» А то, что связывает Хьюго с семьей Кроу, гораздо важнее…
– Знаешь, не обижайся, старина, – сказал Кроу, опустив голову. – В чем-то мы оба не правы. Не в этом главное. Главное – дело… К нему и вернемся… Как ты оцениваешь здешнюю ситуацию?
– Конечно, авантюра, но ее следует довести до конца.
– То есть?
– Вырубить тут все, что можно, до самого водораздела. Там выше хорошая древесина. Лучше этой. – Хьюго указал пальцем в окно. – Вырубить, остальное выжечь, как обычно, а потом… потом смотри…
Хьюго достал из кармана скомканный носовой платок, развернул. На белой ткани матово поблескивали округлые желтоватые чешуйки и зерна размером с чечевицу и помельче.
– Что это? – не понял Кроу.
– Посмотри получше.
– Золото?
– Оно самое. И кажется, его тут немало.
– Как ты ухитрился? Где?
– Тс!.. Не надо громко, Арчи. Это Карлсон… Никакие они не ботаники… Геологи. Я это понял еще вчера – у них в лагере. Там лежали образцы золотосодержащих руд. Они ищут золото, это ясно. А Лопеса одурачили. Я теперь убежден, его рабочие сами нашли здесь золото, распустили слух о дьяволах сельвы и сбежали, чтобы потом вернуться, когда тут никого не будет.
– Невероятно! – Кроу покачал головой. – Наши люди всюду искали золото на том берегу. У отца одно время работала целая группа геологов.
– Знаю… Там не было… А на этой стороне есть. Понимаешь теперь, как важно закрепиться тут?
– Да, но граница концессии действительно проходит…
– Проходит там, где мы с тобой ее проведем, Арчи. Ha том берегу тоже не все было точно. Теперь там плантации. Пойди докажи, откуда там твой фатер начал вырубать сельву.
– Так что будем делать?
– Порядок! Я уже начал… Геологи-ботаники сейчас сматывают удочки. Если, конечно, успеют… Там у них возле самого лагеря неприятность. Сельва загорелась… Дождя давно не было, так что сам понимаешь… Конечно, пропадет часть хорошей древесины. Но, думаю, не очень много. Барометр падает. К ночи соберется гроза. Ночью все погаснет. Пожары в этих местах дело обычное…
– Но как же ты… – ошеломленно пробормотал Кроу. – Даже не посоветовался…
– Зачем? Железо надо ковать, пока горячо. Утром я проверил место, откуда исчезли твои рабочие. Там вблизи протекает ручей. Вот это оттуда, из того ручья. – Хьюго указал на золотые крупинки. – Ботаники там еще не успели побывать. Значит… Значит, надо было ускорить их отлет. Пожар ко времени.
– Но они, вероятно, знают про здешнее золото?
– Про это едва ли… Это россыпное золото из ручья. А у них в лагере образцы руд из золотоносных жил. Где-то они наткнулись на жильное месторождение. Где – мы пока не знаем… Но я надеюсь, удирая сейчас от пожара, они растеряют взятые образцы и позабудут, откуда взяли. А мы потом постараемся все выяснить… О нашем золоте из ручья наверняка знают сбежавшие рабочие. С ними не будет проблемы. Они обязательно вернутся, и тогда, – Хьюго выразительно прихлопнул ладони, растер в них воображаемого комара, – наше от нас не уйдет, Арчи.
Кроу слушал внимательно, не отрывая взгляда от черных очков Хьюго. Кажется, Хьюго снова все решил сам, и ему, Кроу, остается лишь припечатать новую инициативу Одноглазого своим согласием? Ситуация, правда, прояснилась: тут его заслуга бесспорна. Перспективы обнадеживающие… Кроу бросил беглый взгляд на золотые крупинки, поблескивающие на столе. Найти золото было мечтой отца, но на том берегу Риу-Негру золота не оказалось… И вот теперь эта мечта – мечта их семьи, – может быть, близка к осуществлению… И снова благодаря Хьюго. Что за ирония судьбы!
– Ты все это ловко устроил, – сказал Кроу, когда Хьюго замолчал и принялся за пиво. – Я, правда, опасаюсь за приятелей Карлсона… Кстати, его самого ты, очевидно, встретил, когда возвращался сюда?
Не отрывая от губ бокала с пивом, Хьюго отрицательно качнул головой.
– Как же так? Он ушел за час до вашего появления.
– Мы никого не встретили, – заверил Хьюго, отставляя пустой бокал и протягивая руку к следующей бутылке.
– Нет, невозможно, – Кроу нахмурился. – Ему некуда было деться. Там прорублена одна дорога.
– Повторяю – мы никого не встретили. – В голосе Хьюго послышалось раздражение. Он помолчал немного, отхлебнул пива и добавил уже совершенно иным тоном: – А в сущности, какое нам дело до этого датчанина? Мало ли что с ним могло приключиться. Сельва есть сельва…
– Так что теперь следует делать? – спросил Кроу.
Хьюго уловил в вопросе шефа неуверенность и усмехнулся:
– А ничего особенного. Ты собирался возвращаться в фазенду. Поехали… Я тут оставлю пару своих парней. Они присмотрят за Лопесом… и за порядком. Если хочешь, могут даже заняться поисками Карлсона…
– А ты?
– Я же сказал – поеду с тобой. Я ведь отвечаю за твою безопасность. Ну а потом мне тоже придется заняться поисками… журналиста, который нам с тобой тут совершенно ни к чему… Не так ли, Арчи?
* * *
К вечеру поднялся ветер и запах дыма усилился. В хижину, отведенную Туну Читапактлю, заглянул встревоженный отец Антонио:
– Это пожар, Тун. Сельва горит. И где-то не очень далеко… В поселке одни женщины и дети. Мужчины еще не вернулись…
Тун отложил бумаги. Встал из-за стола. Вышел наружу. Глянул вверх. В темнеющем небе, высоко над кронами деревьев, ветер гнал к северу серовато-белые рваные облака. Раскидистые кроны раскачивались на ветру и глухо шумели.
