Текст книги "В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г."

Автор книги: Сергей Снегов

Соавторы: Ольга Ларионова,Вячеслав Рыбаков,Александр Шалимов,Лев Куклин,Виктор Жилин,Игорь Смирнов,Александр Хлебников,Феликс Дымов,Галина Усова,Наталия Никитайская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

ВИКТОР ЖИЛИН
ПРОБЛЕМА СОКОЛОВСКОГО
Рассказ

Шевцов посадил флаер на стоянке – круглой, веселой поляне среди могучих сосен. Остро пахло хвоей. Высоко в золотисто-зеленых кронах шелестел ветер. Голубело небо – теплое, летнее. Тихо, как в лесу.

Вместо ограды – низкорослый кустарник. Мальчишка перепрыгнет. У входа надпись: «Санаторий "Сосновая роща". Посетителей просят извещать о визите заранее».

Шевцов пожал плечами, толкнул низкую символическую калитку – о нем известили!

Песчаная дорожка, рябая от солнечных лучей, вела в глубь бора. Из-за деревьев выскочил загорелый блондин в белом халате.

– Шевцов? Анатолий Борисович? – Он с ходу протянул руку. – Калинкин! Ждем!..

Зашагали рядом.

– Богатая у вас территория. – Шевцов махнул рукой.

– Да, да… – поспешно согласился Калинкин. – Простор. Озеро, лес… Вам у нас понравится.

Шевцов скосил глаза: шутка?… Калинкин смотрел под ноги. Лицо озабоченное.

– Не собираюсь у вас задерживаться, – усмехнулся Шевцов.

Калинкин поднял голову, сообразил:

– Ах да, конечно! – Рассеянно пригладил волосы. Понимаете, я – лечащий врач Соколовского!..

– Ясно! – сказал Шевцов.

Им в отдел сообщили фамилию пропавшего и что он «не совсем здоров». Просили срочно прибыть. И всё!

За толстыми шелушащимися стволами открылось белое здание с широкими террасами. Зеркально горели стекла в поднятых рамах. Под ними буйно цвела сирень.

В глубине угадывались другие дома – поменьше.

Калинкин круто свернул к входу.

– Давайте сразу к главному! Он сам хочет…

Небольшой кабинет с матово-белыми стенами был залит солнцем. Ряд мягких вращающихся кресел полукольцом; стол с видеофоном и экранчиком дисплея. Другой экран – большой, просмотровый – в стене.

От распахнутого окна отделилась высокая прямая фигура. Тоже в белом халате.

– Лукьянов, Герман Александрович! – прошептал Калинкин на ухо. – Светило!

Сели в кресла. Холодно блеснули глаза под большим выпуклым лбом. На висках – седина. С минуту светило помалкивал: изучал!

– Скверное дело, Анатолий Борисович! – произнес наконец. – Мы сбились с ног. У себя на территории прочесали каждый куст. Связались с ближайшими поселками, домами отдыха… На всякий случай вызвали представителей организаций, поставляющих нам технику…

– Минуточку, – вставил Шевцов. – Нельзя ли подробнее? У меня почти нет информации…

Лукьянов прикрыл веки, помолчал. Спросил ровно:

– Вы хотя бы представляете, где находитесь?

Шевцов замялся:

– Ну, видимо, в психиатрической лечебнице…

Сзади фыркнул Калинкин. На бледном холеном лице главврача мелькнула улыбка.

– Это архаика, Анатолий Борисович. – Он покачал головой. – Мы уж и забыли, что это такое… Вообще, при нашем образе жизни психические э… сдвиги – редкость… Другое дело – наследственные болезни.

Лукьянов нахмурил лоб, задумался.

– Не секрет, от прошлого нам достался неважный материал. Генофонд изрядно подпорчен. Правда, положение выправляется. Но о полной победе говорить рано: прошло слишком мало времени…

Главврач наклонился, ткнул клавишу на пульте стола. На стенном экране – стереоскопическая схема лесного поселка, окруженного тремя разноцветными концентрическими кругами.

– Наш стационар принадлежит Институту нейропсихиатрии, – продолжал Лукьянов. – Пациенты приезжают сюда на две-три недели. Как правило, хватает.

Разумеется, полная свобода. Единственное ограничение – посетители…

– Простите, – вмешался Шевцов. – Я слышал – это закрытый санаторий!..

– Только для отдельных больных, – уточнил Лукьянов. – К сожалению, в практике встречаются тяжелые хромосомные аномалии, требующие длительного лечения. На этот период мы вынуждены в чем-то ограничивать таких больных. Их немного… – Он переключил что-то на пульте. – Корпус номер шесть…

На экране – одноэтажный коттедж в пышном кольце белой сирени. На плоской крыше – казалось, прямо в воздухе – дремали двое пожилых мужчин в пижамах. Смутно угадывались прозрачные «кресла-поля» под ними.

– Эти люди пока на особом положении, – негромко прокомментировал главврач. – С территории им не уйти. Разумеется, они ни о чем не догадываются. Под благовидным предлогом их всегда останавливают Да они и не рвутся. Со дня открытия было всего два-три случая…

Опять тронул пульт. Возникла сложная электронная блок – схема с центральной ЭВМ.

– У нас автоматическая охрана. Взгляните: три пояса сигнализации. Принцип – селекция сигналов с личных радиобраслетов. Управление – с универсального компьютера. Индивидуальные коды пациентов шестого Корпуса – под запретом. Есть резервные пояса датчиков. Короче, покинуть территорию без нашего ведома – невозможно! – Лукьянов выключил экран, сцепил руки на столе. – А Соколовский это сделал!

– Когда? – деловито спросил Шевцов.

– Сегодня под утро. Около шести с ЭВМ поступил сигнал о неисправности сигнализации в его палате.

Дверь оказалась запертой, видеофон испорчен. Видимо, он воспользовался окном, каким-то непостижимым образом проскочил все три пояса. Многое неясно… Например, почему такая задержка сигнала, – он явно ушел раньше. Там сейчас работают специалисты. Утверждают, что датчики в порядке… – Лукьянов с сомнением покачал головой.

– Воздушный транспорт? – предположил Шевцов.

– Исключено! Полеты над территорией запрещены. Диспетчеры нам бы сообщили… – Одним словом, – Лукьянов выпрямился, – мы абсолютно не представляем, как он это сделал. В санатории его нет. Где искать – не знаем… Теперь вы понимаете, почему мы обратились к вам, в Службу координации?

Шевцов кивнул: а дело-то, кажется, любопытное.

Спросил:

– Что он за человек, этот Соколовский?

Главврач покосился на Калинкина. Тот сидел хмуро, с преувеличенным вниманием разглядывая свои ногти.

– Видите ли, – осторожно начал Лукьянов, – Петр Петрович Соколовский – особый случай! У нас – около двух лет. Надо сознаться: прогресс незначительный.

Подробнее с историей болезни вас познакомит Геннадий Константинович. – Он кивнул на Калинкина. – Откровенно говоря, нам далеко не все понятно…

Главврач потянулся к пульту. На экрана – объемное изображение пожилого человека с тяжелым взглядом.

Сократовский лоб, большие залысины. Лицо бледное, рыхлое, нездоровое.

– Диагноз неоднозначный, – продолжал Лукьянов. – По внешним признакам – тяжелейшее умственное истощение с частичным распадом сознания. Резкое чередование гиперактивности с апато-абулическим синдромом. И полная амнезия – больной никого не узнает.

Лукьянов замолчал, побарабанил пальцами по столу. Вздохнул:

– Самое неприятное – пациент абсолютно непредсказуем!

Шевцов подался вперед:

– Вы хотите сказать – опасен?

Сзади что-то протестующе воскликнул Калинкин.

Главврач решительно встал:

– Повторяю: Петр Петрович Соколовский в нынешнем состоянии – непредсказуем! – Взял со стола пакет, протянул: – Здесь все, что вам может понадобиться. Снимки, биография, история болезни… Коллега, – он повернулся к Калинкину, – помогите товарищу, Я сам займусь вашими больными.

Калинкин молча шагнул к двери. Шевцов с пакетом – следом.

– Вот еще что… – Лукьянов стоял заложив руки за спину. Взгляд жесткий, хмурый. – Мой совет: не тяните с этим делом… Я хочу, чтобы меня поняли правильно. Человек, который смог уйти отсюда, способен на многое!

– С чего начнем? – деловито спросил Калинкин, как только они очутились в коридоре.

– С охраны, Геннадий! – сразу сказал Шевцов.

– Тогда пойдемте в центр, Анатолий. – Калинкин мотнул головой, поправляя прическу. – Но предупреждаю: я в этих делах профан. Вы уж сами…

В операторской – стандартном зале с управляющей ЭВМ – ничего не прояснилось.

Разработчики охранной сигнализации, спешно вызванные главврачом, дружно били себя в грудь, божились, что у них «как часы». Представитель завода компьютерной техники вообще не понимал, что от него хотят. Действительно, в зале стоял «Меркурий», девятнадцатая модель – серийная машина, надежна, как трактор!

Тем не менее какой-то сбой в аппаратуре был. Иначе как объяснить странную задержку сигнала из палаты Соколовского? И почему компьютер не поднял тревоги, когда он проходил охранные пояса? Если, конечно, он вообще их проходил…

Сигнализация отключалась только с главного пульта. Доступ больным туда исключался. Дверь операторской имела блокировку. Открывалась только тем сотрудникам, личные коды которых были заложены в памяти машины. Как выяснилось – практически всему персоналу. Каждый из них в принципе мог нейтрализовать сигнализацию. Другой вопрос – зачем?…

Ближе к обеду Калинкин предложил сходить в «шестой»: – пока больные в столовой.

В уютной одноместной палате Соколовского царил беспорядок. Кровать растерзана. Простыни на полу. Повсюду бумага – на столе, диване, кресле. Смятая, разорванная в клочки. Реже целая.

– Так каждый день! – вздохнул Калинкин. – Мы тут ничего не трогали…

– Это хорошо, – рассеянно произнес Шевцов, оглядываясь.

Подобрал смятый невесомый листок скнтобумаги.

Обе стороны густо исчерканы какими-то дикими значками, загогулинами, кривыми линиями. Полнейший хаос – ничего разобрать нельзя.

– Его основная продукция, – вздохнул Калинкин. Только этим и занимается. Черкает, рвет, снова что-то пишет… У нас в архиве целое собрание сочинений. Все в том же духе: бессмыслица. А выбрасывать – рука не поднимается.

– Расскажите о нем, пожалуйста, Геннадий. – Шевцов прислонился к столу. – Самое важное! С анкетой я ознакомлюсь позже…

Калинкин смахнул бумажки с кресла, сел.

– Понимаете, Соколовский в прошлом – гений-универсал! Он и физик-теоретик, и крупный математик, и астроном, и кибернетик, и бог знает кто еще! Таких поискать… Я ни черта в этом не смыслю, но говорят, за ним крупные открытия. Причем в разных областях.

Последние годы трудился на износ: бодрамины, препарат «антисон» – в общем, по двадцать четыре часа в сутки! В довершение всего стал экспериментировать на собственном мозге. Собрал довольно хитроумный аппарат для биостимуляции. Я видел – чудовищная мощность! Таким пытать разве что… В результате – попал к нам. И остановить-то было некому: он одинок, работал дома…

– Его кто-нибудь навещает? – поинтересовался Шевцов.

Калинкин потряс головой:

– Сейчас – нет! Вы б его видели!.. Зрелище не для слабонервных. Часами сидит столбом: глухой, слепой, немой. Вдруг – взрыв! Бросается к бумаге, исписывает горы, черкает, рвет, рычит… Клочья летят! Темп – бешеный. Тут ему лучше под руку не попадаться…

– Скажите, Геннадий, – Шевцов подался вперед, – он действительно сумасшедший?

Калинкин растерялся, покраснел.

– Но послушайте… Если б иначе – кто бы стал его здесь держать! У Соколовского помутнено сознание, и вообще…

– Да, да, понимаю… – Шевцов присел на диван, достал из пакета анкетную карточку Соколовского. Возраст – пятьдесят восемь лет. Образование – математическое. Работа в Пулковской обсерватории. Затем в Дубне, Амстердаме, Кибернетическом центре Академии наук, Атомном центре в Тулузе, Подольске, Дели… Всего – восемнадцать мест. Последние годы – математик-надомник в Зеленограде.

Шевцов задумался. В первую очередь надо запросить Зеленоград. Это если он действительно удрал!..

Тогда дело паршивое. Как ни крути, получается сговор!

Звучит дико, но без посторонней помощи отсюда не уйти. Кто-то должен был отключить сигнализацию. Из тех, кто имеет доступ к пульту. Но кто?… Калинкин?

Главврач?… Смешно!

– Вот что, Геннадий! – Шевцов хлопнул себя по коленям, встал. – Вы лучше всех его знали. Прежде всего я должен понять, на что он способен… Я имею в виду крайние случаи. Понимаете? От этого многое зависит.

Калинкин пожал плечами, вздохнул:

– Я бы тоже хотел это знать!.. – Он помолчал, усмехнулся: – Не бойтесь, во всяком случае кровавых эксцессов не будет! – Калинкин вскинул голову. – Если честно, я вообще не понимаю, к чему такая паника!..

Отыщется он где-нибудь, вот увидите. Если бы не главный… – Калинкин безнадежно махнул рукой, замолчал.

– Но сигнализация, Геннадий?… – У Шевцова сузились глаза. – Я немного соображаю в таких вещах: человек во плоти и крови не может ее проскочить. Физически! Даже супергений!

Калинкин внимательно посмотрел ему в лицо, улыбнулся криво:

– Не знаю!.. Разбирайтесь! В конце концов, я врач, лечу людей. Призраки – извините! – не моя область… Он встал. – Я вам еще нужен?

Шевцов достал визитку:

– Вот мой личный код. Если что-то выяснится, немедленно сообщите! Договорились?

Калинкин кивнул, вышел из палаты.

«Обиделся, – понял Шевцов. – Неужели он решил, что его подозревают?… Какая чепуха! Чтобы пойти на такое, надо иметь серьезные основания. А зачем это Калинкину?… Доказать, что его пациент не так уж и болен?… Слабовато. Тем более Калинкин отнюдь не считает его здоровым».

Рассуждая, Шевцов быстро собирал бумаги – все, до последнего клочка. Потом подержал над стопкой плоскую коробочку анализатора, перенес к постели, прошелся над простынями. Приборчик тихо жужжал, всасывая воздух. Следовало убедиться, нет ли Соколовского где-нибудь поблизости. Всякое бывает…

От окна палаты до земли было метра два. Шевцов оглянулся – никого! – спрыгнул. Под кустами – вдавленные в газон листы бумаги, следы каблуков. Переключив анализатор на режим поиска, Шевцов поднес его к отпечаткам ног. Запульсировал глазок индикатора: есть след! Давность – около десяти часов. Значит, он ушел примерно в четыре. Тревогу подняли в шесть. Два часа в его распоряжении. Есть надежда…

Шевцов нырнул в рощу – индикатор указывал куда-то на север. Там поблескивало озеро. След был ровный, устойчивый – с утра стояла сухая жаркая погода. Шевцов побежал, лавируя между шершавыми стволами. Под ногами пружинил игольчатый ковер. Пахло смолой, сухим мхом. След круто свернул, огибая заросший камышом берег, – у Шевцова отлегло от сердца. А через несколько минут он выскочил на знакомую песчаную дорожку. Вот так штука! Беглец сделал небольшой крюк лесом и преспокойно зашагал по дороге к выходу. Совершенно открыто! Хотя здесь датчиков – на каждом шагу! Так может поступать или действительно сумасшедший, или очень уверенный в себе человек.

Шевцов припустил по дорожке. Вот и калитка, светлый круг стоянки в хороводе сосен. Следы пересекали ее, выходили на, магистраль. На что же он рассчитывал?

Попутный транспорт?… Здесь, ночью – маловероятно!

Может, его кто-нибудь ждал?

Шевцов вернулся, прыгнул в свой «гепард», укрепил анализатор на стойке. Повел машину в метре над поверхностью – дело пошло веселее. Дорогой, видимо, пользовались редко – верхний, самовосстанавливающийся слой девственно блестел.

Через три километра – развилка с указателем: «Турбаза «Ромашка», 2 км». Беглец направился именно туда…

В лагере туристов все выяснилось в одну минуту.

Ночью кто-то угнал единственный лагерный аэрокар.

Тревоги, конечно, не подняли: раз кто-то взял, значит, ему надо! Такие вещи случались. Запросили новый – и все дела… След Соколовского терялся точно у стоянки.

Через диспетчерскую Трансцентра Шевцов быстро узнал, что аэрокар класса «жук», бортовой номер такой-то, с неизвестным пассажиром на борту, сегодня утром совершил беспосадочный перелет по маршруту турбаза «Ромашка» – Столица и в 9.01 благополучно приземлился на одной из центральных стоянок.

Итак, сомнений больше не было: Соколовский в Столице! Дело осложнялось – как его там искать?… Причем медлить нельзя, надо лететь! А не мешало бы, еще покопать в санатории, разобраться с сигнализацией и прочим…

Шевцов связался с отделом, коротко обрисовал обстановку и с тяжелым сердцем взял курс на Столицу.

Дежурным по группе оперативной информации был Шамиль.

– Привет. Нашел своего беглеца?

Шевцов коротко потряс головой, сел рядом – разговаривать не хотелось. По дороге в отдел он заскочил в кримлабораторию, отдал на анализ бумаги Соколовского – все, что подобрал в палате и под окном. Надо же с чего-то начинать!.. Попросил:

– Дай, пожалуйста, сегодняшнюю сводку!

Шамиль молча щелкнул клавишей, отвернулся. На дисплее поплыл текст оперативной сводки. Часть ленты Шевцов сразу прокрутил, начал с девяти утра – времени прибытия в город Соколовского.

«9.41. Транспортное происшествие на линии снабжения «Кольцевая – хладокомбинат "Снежинка"». Сошел с трассы автомат-рефрижератор…

10.34. Округ 12, Сектор А-40. Обрыв силового кабеля в системе энергоснабжения жилищного массива…

11.20. Сообщение из школы-интерната № 1675бнс. На занятия не явились трое учеников четвертого класса второй ступени… Предполагается побег. Оповещены службы контроля движения близлежащих портов…»

Шевцов покачал головой. Беда с этими юными космопроходцами!

Остальные сообщения – в том же духе. Незначительные транспортные аварии, поломки каких-то систем, утери, пропажи – чаще мнимые – и тому подобное.

Прогнав ленту до конца, Шевцов секунду-другую смотрел в пустой экран. Здесь зацепиться не за что.

Остается медицинская сводка.

Центральная служба скорой помощи быстро выдала перечень дневных вызовов. Два десятка на весь город.

В основном к пожилым людям. Обычные болезни стариков. Реже встречались травмы: ушибы, вывихи, переломы. Это, как правило, мальчишки. И ничего похожего на случай Соколовского.

Отключив видеоэкран, Шевцов мрачно уставился в окно. Отсюда, с пятьдесят первого этажа Службы координации, город был как на ладони. Громады застроенных массивов – каждый своего цвета – четкими концентрическими кругами расходились к горизонту, постепенно растворяясь в зеленовато-голубой зыбкой дымке.

Неужели среди всего населения столичного города не нашлось двух-трех человек, которые его видели? Не может быть! Но они молчат, хотя вид Соколовского необычен – достаточно взглянуть на фото! Значит, одно из двух: или он ведет себя более-менее стандартно, или где-то затаился. Если второе-то глухо! Надо поднимать связи, опрашивать родственников, знакомых, сослуживцев, короче – «копать» биографию. Верный, но слишком долгий путь…

Шевцов вздохнул, подсел ближе к пульту, соединился с зеленоградской Службой координации – может, он подался в родные места?

Зеленоград – небольшой город. Установить, кто прибыл из Столицы начиная с одиннадцати часов, – а раньше не успеть! – совсем нетрудно. Помогли местные диспетчеры Трансцентра: среди пассажиров Соколовского не оказалось… Следы беглеца надо было искать здесь, в Столице.

Последующие несколько часов Шевцов провел за экраном видеофона. Он обзвонил десятки самых разных мест: службы контроля движением, вокзалы, порты, стоянки, кафе, всевозможные салоны отдыха и увеселений…

Отыскал людей, которые прибыли в город примерно в одно время с Соколовским и на ту же самую аэростоянку. Нашелся человек, который вроде бы видел, как похожим на него мужчина вылез из туристского флаера и тут же подозвал такси-автомат. Машину удалось найти – они управлялись из единого центра, – проследить маршрут. В 9.20 пассажир вышел на площади Свободы – самом оживленном транспортном узле Столицы.

Далее следы его терялись…

Шевцов выключил фон, зажмурился – голова гудела. Ну что, идти сдаваться к шефу?… Нет, только не это. Конечно, проще всего выждать – где-нибудь он себя обнаружит. Но ведь нельзя, не тот случай! «Абсолютно непредсказуем!» Случись что – не простят! В общем, дело пахнет чрезвычайным поиском…

Вздохнув, Шевцов набрал кабинет шефа.

«На совещании руководителей групп в кабинете Главного координатора», – возвестил робот-секретарь.

Шевцов откинулся в кресло – эта надолго! Санаторий молчит, значит, там тоже глухо.

На всякий случай он послал вызов Калинкину, дождался ответа.

– Геннадий Константинович, Шевцов!.. Как там у вас, прояснилось что-нибудь?

Долгая пауза.

– Я бы не сказал… – Голос задумчивый, неуверенный. – Компьютерщики всё валят на сигнализацию. Те их посылают – не поймешь!.. Но все-таки раскопали: пришли команды на блокировку сигнализации… Неясно откуда – полный мрак! Какие-то необычные сбои… Черт их разберет, я не специалист.

– Та-ак! – Шевцов взъерошил волосы, наклонился к микрофону. – Но ведь команды кто-то должен был дать, верно?… Не сама же машина их родила?

– Бросьте, Анатолий Борисович! – В голосе усмешка. – Я понимаю, о чем вы… Все это чепуха, бред собачий! Шерлокхолмсщина! Не там ищете. Скорей всего, дело в технике… Кстати, а как ваши успехи?

– Ищем! – коротко бросил Шевцов. – Похоже, он здесь, в Столице. Во всяком случае, был утром… Я вам сразу сообщу…

Отключив фон, Шевцов поднялся. Забрезжила идейка, правда хиленькая, на голой интуиции… Все-таки странно: все эти сбои, блокировки происходят именно тогда, когда нужно Соколовскому. Совпадение?… Возможно, но проверить стоит. В городе полно всякой сигнализации…

По дороге к лифту запищал радиобраслет – Шевцова приглашали к экспертам…

Из кримлаборатории он возвращался, сжимая в ладони плоскую кассету с результатами экспресс-анализа «безумных письмен Соколовского» – так их окрестили эксперты…

У себя Шевцов торопливо просмотрел заключение:

«Представленный для исследования материал в виде 33 листов стандартной синтетической бумаги разной степени деформации содержит хаотические «письмена», выполненные универсальной квазижидкостью «Школьник» ручным способом.

На каждом листе с обеих сторон имеется несколько «записей», последовательно наслаивающихся друг на друга.

Текст переснят с расслоением «письмен» в порядке их нанесения. Отдельные слои (см. приложение) предположительно могут быть хаотическими фрагментами математических (?) вычислений.

Расшифровке не поддаются.

Примечание. По мнению экспертов, материал представляет определенный интерес для психиатров…»

Далее шли снимки «безумных письмен» по слоям.

Те же бредовые каракули, нанесенные в чудовищной спешке. Правда, на листках, подобранных под окном палаты Соколовского, при известной фантазии можно было усмотреть подобие каких-то формул – жалкие отголоски прежней специальности больного. Лезть с этим к специалистам – наивно…

Сунув кассету в карман, Шевцов заглянул к шефу – тишина! – спустился на первый этаж.

В Отделе автоматической охраны городских объектов его встретила приветливая рослая брюнетка в обтягивающем комбинезоне.

– Чем обязаны? – улыбнулась, откидывая прямые блестящие волосы.

Они встречались несколько раз в кафе, Шевцов запомнил – красивая девушка. Ее звали Ева.

– Нужна срочная консультация! – выпалил деловито. Не сдержал улыбки. – Буквально несколько минут…

Прошли в аппаратную. Стойки, пульты, мощный компьютер на квазиорганике, терминалы… Людей не видно.

– Присаживайтесь! – Девушка смотрела спокойно, чуть-чуть недоверчиво: многие тут бегали – «консультироваться»…

– Мне бы хотелось знать, – осторожно начал Шевцов, – какие объекты города находятся под вашей опекой.

У девушки приподнялись брови.

– В общих чертах! – добавил он.

– Пожалуйста… – качнула головой. Голос низкий, грудной – умопомрачительный голос.

– Охраняются, то есть подключены к обшей городской сигнализации, прежде всего, опасные для человека предприятия. – Ева чуть растягивала слова. Получалось «под лектора». Консультировала! – Кроме того, сигнализацию имеют больницы, музеи, архивы, информатории и тому подобное. Наконец, по специальному постановлению Совета охраняются все вычислительные центры с компьютерами суперклассов…

– А это для чего? – поинтересовался Шевцов.

– Чтобы избежать праздных вопросов, – улыбнулась девушка. – Машинное время дорого!

– Вот как!.. – Шевцов удивился. – Не представляю, что это за вопросы!.. Хоть убейте!

– О-о! – В глазах Евы вспыхнули искорки. – Самые распространенные – о смысле жизни!.. Бывают и поконкретнее, например: «любит-не любит»…

Шевцов рассмеялся.

– В этом что-то есть, а?… – Посерьезнел, вздохнул. – Последний вопрос, Ева… У вас случаются неисправности сигнализации?

– Смотря какие. – Ева перестала улыбаться. – Выход из строя практически исключен.

– А сбои, временные отключения, запаздывания и прочее?

Девушка пожала прямыми плечами:

– Бывают, конечно… Как правило, ничего серьезного.

– А сегодня было?

– Д-да… Кажется…

Шевцов умоляюще сложил руки:

– Ева, давайте посмотрим, а?

– Да ради бога!.. – Девушка развернула кресло, набрала на пульте программу. Вспыхнул экранчик дисплея. – Вот, например, Двенадцатая энергоцентраль, турбозал. Плохой контакт одного из датчиков в системе входной блокировки. Пустяк – там есть резервные… Далее, Информаторий Физического института. Кратковременное отключение сигнализации… На пять сотых секунды… Входная сигнализация Кибернетического центра Академии наук – временный сбой… И так далее… – Ева вопросительно обернулась: – Так что вас все-таки интересует?

– Если бы я знал!.. – Шевцов почесал в затылке, виновато вздохнул. – Давайте дальше…

Добросовестно просмотрели ленту до конца – ничего серьезного! Пустячные неисправности, видимо неизбежные в огромном Евином хозяйстве.

Все же Шевцов попросил копию ленты, поблагодарил девушку, вернулся к себе. Придется запрашивать все объекты – каторжный труд!

– Анатоль!.. – встретил его Шамиль. – Ты интересовался сводкой!.. Свеженькое сообщение из Академгородка: остановился ГАМ – главный академический мозг!

Конец света, ученые в панике. Подойдет тебе?

Шевцов насторожился: это же в Кибернетическом центре! Там у них что-то с сигнализацией. Да и Соколовский там раньше работал! Кивнул: «Спасибо!», быстро набрал номер.

На экране – подтянутая строгая женщина с короткой прической.

– Дежурная центра Белицкая! Слушаю вас!..

– Здравствуйте! Шевцов из Службы координации… Что у вас там случилось?

Дежурная нервно дернулась.

– Товарищ, еще ничего неизвестно! Разбираемся! Извините…

Экран погас.

– Ого! – удивился Шамиль. – Психуют академики…

Шевцов вскочил:

– Вот что… Я, пожалуй, слетаю. Сообщи шефу!

Кибернетический центр Академии наук лихорадило.

Гудели скоростные лифты, хлопали двери, по коридорам взад-вперед сновали сотрудники. Лица у всех озадаченные, даже испуганные. Такого центр не знал со дня пуска ГАМа – очередного чуда света.

К директору было не пробиться, – заперся в кабинете с Ученым советом, отключив все каналы связи. Первое время Шевцов попусту бродил по этажам – всем было не до него. Никто ничего толком не знал.

С трудом прорвался в главный зал. Там кипела работа. У развороченных биомодулей копошились техники; тесно обступив экраны дисплеев, бурно совещались разработчики; потерянно тыкались туда-сюда оказавшиеся не у дел математики. От Шевцова отмахивались…

Кто-то кивнул на дверь с табличкой: «Главный специалист Маркарян Аристарх Владимирович». Шевцов заглянул.

Кабинет напоминал диспетчерскую. Перед голограммным экраном застыл тощий субъект с лошадиным лицом. Седые волосы всклокочены. Широко раскинутые руки упирались в стол. В позе что-то от подраненной птицы.

Шевцов торопливо представился, помахал удостоверением – для скорости.

– Срочное дело, Аристарх Владимирович! – отчаянно выпалил он. – Скажите, причины остановки «мозга» уже известны?

Несколько секунд главный специалист смотрел сквозь него, словно не видел. Громко втянул воздух – раздулись крылья породистого носа. Выдал громогласно:

– Причины?… А черт их знает! Сам остановился…

– Аристарх Владимирович, – это крайне важно! Шевцов решил идти до конца. – Пожалуйста, конкретнее…

– Конкретнее… – Маркарян прищурил один глаз, задумался. – Вот этого никто и не знает, молодой человек. Машина прекрасно работала, вдруг – чудовищный пик мощности! Предохранители – к чертям! Настройка – вдребезги!.. Блокировка – все семь ступеней! – не сработала. – Он развел руками: – Вот такие пироги!..

Главный специалист опять с шумом втянул воздух, хлопнул по столу широкой ладонью:

– Вы удовлетворены, товарищ?

Шевцов упрямо потряс головой:

– Я понимаю, вам всем сейчас не до меня. Но случай исключительный! Возможно, имеет отношение к аварии…

Маркарян недоверчиво покосился, сказал, сдерживаясь:

– Так что вы хотите от меня?

– Аристарх Владимирович, скажите, как специалист, можно ли вызвать подобную аварию намеренно?… Хотя бы теоретически?

– Ну, знаете… – Главный специалист опешил. – Это черт знает что!..

– И все же! В порядке бреда. Представьте, это нужно вам!

– Гм! – Маркарян нахмурился. – Теоретически это возможно в одном случае, молодой человек, – если подсунуть «мозгу» заведомо неразрешимую задачу. При этом надо отключить блокировку. Как это сделать – ума не приложу! Компьютер просто не примет некорректную программу… Вот так… – Он усмехнулся: – Уж лучше подбросить мину! Проще и надежнее. Правда, попасть к нам не просто: электронная охрана!.. Так что, инспектор, диверсантам здесь делать нечего…

Шевцов вздохнул, вытащил фото Соколовского – просто так, на всякий случай.

– Последнее… У вас сегодня не появлялся этот человек?

Маркарян глянул мельком, вдруг вытянул шею.

– Позвольте, позвольте… Это же… Соколовский?

– Вы знаете его? – У Шевцова дрогнул голос.

– Конечно! – Маркарян взял фото, поднес к глазам. – Работали вместе не один год. Но он же в этом, э… санатории! Болен!..

– Он сбежал, Аристарх Владимирович! Сегодня ночью.

– Невероятно! – У Маркаряна взлетели брови. – Но… почему вы решили, что он здесь, у нас?

– Понимаете… – волнуясь, начал Шевцов, – там, в спецсанатории, почему-то отключилась вся охранная техника. Как раз в момент побега… И у вас два часа назад был зафиксирован сбой входной сигнализации. Потом – самовыключение «мозга». Ведь он здесь раньше работал?

– М-да, но… – Главный специалист покачал головой: – Неубедительно как-то… Как он мог повлиять на сигнализацию? И при чем здесь остановка ГАМа?

– Аристарх Владимирович, – Шевцов говорил проникновенно, – если все-таки он был здесь… То где? Куда он мог пойти?

Маркарян взъерошил волосы, неуклюже выбрался из-за стола – длинный, нескладный, – буркнул:

– Пойдемте!

В глубине зала ряд нумерованных дверей – помещения для работ по индивидуальным программам. Все пустые. На полу кабины № 14 – разбросанные листы бумаги. Шевцов торопливо присел: «безумные письмена»!

Сказал глухо:

– Товарищ Маркарян, это он! Боюсь, авария – его рук дело!

Главный специалист недоверчиво улыбнулся, подошел к терминалу.

– Все рабочие программы записываются, молодой человек. Сейчас мы узнаем, чем тут занимался ваш диверсант…

Он пощелкал клавишами – из печатающего аппарата выпала полупрозрачная карточка. Близко поднес к лицу, прищурился. С минуту изучал. Вдруг глаза его полезли на лоб.

– Какого дьявола… Ничего не понимаю! Это же ахинея! Чушь! – Маркарян побагровел, лицо еще больше вытянулось. – Это же невозможно в принципе! Машина не могла такое принять!.. – Он уставился на Шевцова белыми, расширенными глазами. Потряс карточкой: – Что это такое?

Шевцов судорожно вздохнул:

– Пока не знаю, Аристарх Владимирович… Давайте разбираться!

В следующие полчаса главный специалист центра развил бешеную деятельность. Из затворничества был извлечен директор с Ученым советом. Шевцова заставили изложить всю историю с самого начала. Соколовского тут помнили: «Талантливейший был ученый!..»