Текст книги "В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г."

Автор книги: Сергей Снегов

Соавторы: Ольга Ларионова,Вячеслав Рыбаков,Александр Шалимов,Лев Куклин,Виктор Жилин,Игорь Смирнов,Александр Хлебников,Феликс Дымов,Галина Усова,Наталия Никитайская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

– Не знаю, – ответил Сэнс. – Сели на лошадей и ускакали полчаса назад. Может, Улька им все рассказала и они встретились с Болом?

– Каким образом они могли попасть к нему? Дверь в коридор и подземелье заперта, а ключи у меня, – ответил процектор.

– Кузнец мог изготовить новые ключи, а может, у него были вторые, – заметил Сэнс.

– Нужно поговорить с Болом и все разузнать, предложил Сиус.

– Думаете, расскажет?

– Такой простак расскажет, обязательно расскажет, – заторопился Сиус. – Думаю, ему и невдомек, что в колодец он попал по нашему замыслу!

– А если он уже все знает?

– Это мы сразу обнаружим. Нужно быстрее выведать, куда и зачем поскакали его друзья.

– Ульку следует немедленно изолировать, – задумавшись, сказал процектор. – Неизвестно, как повернется дело. Пусть она будет у нас под рукой.

– Сиус, от моего имени распорядитесь об ее аресте.

XV

Энергии в аварийном источнике оставалось совсем немного, но блоки логики хотя и медленно, с перебоями, но еще работали. Бол ожидал своих друзей не раньше, чем к вечеру, поэтому удивился, когда услышал сверху из коридора крик:

– Бол, Бол, вы здесь? Отзовитесь!

Робот несколько раз ответил шепотом, но наверху, наверное, не слышали. Тогда он медленно постучал по стене колодца.

– Стучит, значит, живой, – прошептал Сэнс.

– Выходит, совсем потерял силу, раз ни кричать, ни говорить не может, – добавил Сиус.

– Сэнс, открой люк, – приказал процектор.

Опустив фонарь, они увидели голову робота.

– Как вы сюда попали? – громко произнес Касиус. – Мы ищем вас весь день.

Снизу чуть слышно донеслось:

– Я и сам не могу понять. Эта красивая девушка Уля заманила меня сюда. Мои блоки логики не могут найти объяснения ее поступку.

– Женщин понять непросто, – вставил Сиус.

– Бол, мы сделаем все, чтобы помочь вам выбраться отсюда! – воскликнул Касиус. – А Ульку я накажу.

– Нет, нет, наказывать не надо. Я сам поговорю с ней и узнаю, почему она это сделала. А помогать мне не нужно. Я уже послал своих друзей за источником энергии.

– Кто ваши друзья? – спросил Касиус.

– Разве вы не знаете? – простодушно ответил робот и рассказал о встрече с Сэмом и Эми.

– Бол, мы подумаем, как вас вызволить, – неожиданно заторопился процектор, – но некоторое время придется вам побыть одному.

С этими словами люк захлопнулся, а немного спустя послышался скрип запираемой двери.

– Сиус, возьмите людей и вместе с Сэнсом скачите к полю красных ромашек, – приказал процектор. Нужно захватить заговорщиков до возвращения Арчибала. В первую очередь отнимите у них источник, который ждет Бол.

XVI

Лодка стремительно возвращалась к полю красных ромашек. Сэм поминутно ощупывал драгоценный источник, завязанный в рубахе. Путешествие на плавающий в небе волшебный замок ребятам казалось сказочным сном. Однако после этого они стали смелее и наблюдательнее.

Еще раньше, когда лодка поднималась с холма, Сэм заметил около своего кресла удивительную палку с рукояткой на конце. Палка сама по себе поворачивалась из стороны в сторону. Когда она поднималась вверх, лодка тоже начинала двигаться вверх. Если она наклонялась влево или вправо, то и лодка двигалась туда же.

«Выходит, палка управляет лодкой», – решил Сэм.

Он осторожно взял палку и задержал в руках. Палка подчинилась его воле, и лодка поворачивалась в ту сторону, куда Сэм двигал палку.

Подлетая к холму, лодка на некоторое время зависла на месте. Сэм успел заметить: Буг исчез, а в зарослях появились другие лошади. Их было не меньше десяти. Рядом с ними четверо людей. Кузнеца и Пула среди них не было.

– Засада! – закричал Сэм.

Но лодка, вытянув лапы, уже садилась на холм, а из чащи бежали солдаты.

– Сдавайтесь, или мы разломаем вашу дьявольскую птицу! – закричал старший и ударил рукояткой меча о борт.

Лодка зазвенела и отошла в сторону. Солдаты засмеялись. Под градом обрушившихся на нее ударов лодка заметалась и зазвенела сильнее. Это лишь подзадорило солдат. Грохот и звон внутри стали невыносимыми.

– Я подниму лодку! – крикнул Сэм.

Эми успела только взглянуть на товарища, а Сэм уже сдвинул палку вверх. Лодка тут же поднялась и зависла над головами солдат. Нападающие загрохотали снизу. Сэм смелее потянул ручку вверх. Лодка подпрыгнула локтей на сто, отчего ребят с силой вдавило в кресло.

– Теперь к замку гемена Арчибала! – крикнул Сэм и немного подвинул рукоятку вперед.

Внизу мелькнули что-то кричавшие солдаты, и лодка бесшумно заскользила над дорогой под возгласы задиравших головы поселян. Эми сидела рядом, не спуская восхищенных глаз с мальчика. Сэм с независимым видом подвинул ручку вперед, отчего лодка засвистела, рассекая воздух, а Эми нахмурила брови и покачала головой.

Вместо двух часов утомительной скачки всего лишь несколько минут понадобилось ребятам, чтобы добраться до замка. Сэм под крики перепуганных слуг посадил лодку в центре крошечного дворика. Ребята выскочили из лодки и помчались к подземелью. Вскоре, вытянув руки, они уже шагали в темноте узкого хода. Сэм не мог пролезть между прутьями, и Эми одна пробралась на другую сторону решетки. Дрожа от страха, не выпуская руки Сэма, она стояла за перегородкой.

– Иди, не бойся, я буду громко петь, а ты думай, что я рядом.

– А что ты будешь петь? – неожиданно спросила Эми.

– Вот это. – Сэм с шумом потянул воздух, надул щеки и запел: – Трум-тум, тара-тум.

– Только пой все время, тогда я не буду бояться.

Эми сжала руку мальчика и с завязанным в косынку желтым патрончиком, ощупывая стены, под звуки песенки товарища пошла к колодцу.

– Дядя Бол, дядя Бол, я принесла источник, я принесла источник! – кричала Эми.

В ответ доносилось лишь «трум-тум» надрывающегося Сэма. Девочка добралась до ног робота и, продолжая кричать, начала стучать по ним. Бол не двигался.

Эми хотела было заплакать, но Сэм так громко пел, стараясь ее подбодрить, что она раздумала. В это время одна нога Бола медленно сдвинулась с места, показывая девочке, что робот еще жив и, наверное, понял ее.

Эми разыскала железную лестницу и по тонким, режущим босые ноги перекладинам поднялась наверх. Нащупав холодную, твердую кисть робота, она вложила в нее спасительный патрончик. Кисть оставалась неподвижной.

Эми ждала. Руки и ноги ее застыли и затекли от неудобного положения, а Бол не подавал признаков жизни. Если бы не песенка порядком охрипшего Сэма, теперь бы она обязательно заплакала. Девочка долго держала источник в руке робота, пока не почувствовала, что кисть его начинает медленно сжиматься.

«Только бы не потерял, только бы не потерял».

Мысль, что Бол потеряет источник и ей придется искать его на полу в темноте среди крыс, приводила ее в ужас.

Эми спустилась вниз и стала ждать. Через несколько минут наверху что-то щелкнуло, а вслед за этим могучий голос робота потряс подземелье:

– Милое молодое мыслящее существо! Ты спасла бедного Бола, и Бол никогда не забудет этого! А теперь уходи быстрее. Когда я буду выбираться, то могу обвалить не только колодец, но и весь подвал!

Голос Бола донесся не только до ушей Сэма, но и до опочивальни процектора. Опасаясь разоблачений, Касиус, сопровождаемый Сиусом и несколькими солдатами, спешно покинул замок.

Вскоре в основании замка послышался гул, похожий на землетрясение, а во внутреннем дворике крепости раздалось веселое «трум-тум, тара-тум». Вслед за этим появился, весь в паутине и извести, улыбающийся Бол.

XVII

Гемен Арчибал вернулся в замок лишь на следующий день к обеду. Узнав, что Бол нашелся, он несказанно обрадовался, а когда ему сообщили об отъезде Касиуса, обрадовался вдвойне. После обильного обеда, на котором присутствовал Бол со своими друзьями, гемен Арчибал прилег отдохнуть. Нетрудно догадаться, что самое неприятное для Арчибала время было, когда обед уже кончился, а ужин еще не начался. Арчибал не любил эти, по его мнению, пустые часы и, чтобы как-то скрасить их, неукоснительно посвящал сну. Даже во сне он что-либо жевал. И на этот раз едва он задремал, как тут же увидел сон, будто закусывает паштетом из обожаемой им гусиной печенки.

– Гемен Арчибал, гемен Арчибал, вставайте! К вам прискакал гонец от короля, – кричал слуга, тормоша круглое тело хозяина замка.

Однако доблестный гемен, решив, что у него отнимают любимое блюдо, схватил его двумя руками.

– Да отпустите же! – протестовал наклонившийся к гемену Арчибалу гонец. – Что вы вцепились в меня, как клещ!

Размахивая приказом, гонец нечаянно провел грамотой под носом Арчибала. Предводитель чихнул и проснулся. Посланник короля не мешкая развернул грамоту и прочитал:

«К нашим священным границам приблизилось войско ненавистного Балибала! Повелеваю всем вассалам со своими отрядами немедленно прибыть в мой лагерь!

Король Алибал».

XVIII

Две армии, готовые ринуться друг на друга, ждали приказов своих королей. Армия великого и непобедимого Алибала с сине-красно-зелеными знаменами стремилась к тому счастливому мгновению, когда ей разрешат броситься на этих отвратительных балибальцев, чтобы дружно умереть или, на худой конец, покалечиться во славу своего любимого правителя.

Армия тоже великого и тоже непобедимого Балибала под зелено-красно-синими знаменами с таким же нетерпением стремилась к той же счастливой минуте с не менее священной ненавистью к гнусным алибальцам.

Чуть в стороне, между враждующими лагерями, стоял небольшой холм, покрытый невысокой травой.

Бол создал над холмом силовое поле и поднялся по нему. Фигура расхаживающего по воздуху S-leoo/Kii-ie-iri стала видна обеим армиям.

Подняв могучие руки, робот закричал так, что зазвенело в ушах каждого солдата:

– Верите, что я Святой Оло?!

– Верим, верим! – пронесся сдержанный гул.

– Верите, что я желаю вам добра?

– Верим, Оло, верим!

– Так вот, – начал со своего излюбленного выражения Бол. – Я поразмыслил над причинами, которые побудили вас здесь собраться, и нашел их несостоятельными. Если вы затеете между собой драку, я не только не буду лечить вас, но тут же покину Эмину. С помощью телепатического общения я обнаружил, что подавляющее большинство яз вас воевать не хочет, а, чтобы избежать наказания, делает вид, будто рвется в бой. Однако у вас все же есть желающие помериться силами, среди них – короли и командующие. Отныне я, Небожитель Оло, повелеваю: все войны должны проводить лично между собой только великие и непобедимые короли или непобедимые командующие. Они самые храбрые, лучше всех знают военное искусство и, чтобы прославиться и получить больше наград, рвутся в бой. И королям, и командующим я запрещаю выставлять вместо себя кого-либо. Солдатам разрешаю лишь криками подбадривать своих повелителей. Поскольку оба короля немощны и обременены болезнями, первыми будут сражаться командующие армиями. Пусть покажут свою отвагу и ловкость. Дабы они себя не поранили, я приготовил гибкие мечи. Итак, от великого и непобедимого короля Алибала выступает непобедимый генерал Алиб, а от великого и непобедимого короля Балибала – такой же непобедимый генерал Балиб.

На холм, отдуваясь, забрались закованные в броню два толстяка; на их стальных шлемах красовались по три птичьих пера: у одного – сине-красно-зеленые, у второго – зелено-красно-синие. Бол подхватил обоих на руки и, подняв над холмом, поместил в силовую защиту. Пока командующие под смех и крики солдат неуклюже тыкали друг друга детскими мечами, показывая свою несостоятельность в ратных подвигах, Бол продолжал расхаживать. Робота неотступно преследовала главная для него сейчас мысль: чем заменить эликсир, чтобы поддержать репутацию Небожителя?

Бол начал процеживать блок памяти, проверяя запас знаний, связанных со словом «эликсир». «Состав эликсира. Приготовление эликсира» – не годится: чрезвычайно сложная технология. «История создания эликсира» – не нужно. Наконец, уже на задворках памяти, он наткнулся: «Физические упражнения – эликсир здоровья». Пожалуй, это идея! Не пожалуй, а точно! Но как это объяснить эминцам? Говорить: «О здоровье нужно заботиться самим, а не уповать на Святого Оло» – бессмысленно. Эминцы религиозны. Вот если физические упражнения будет проповедовать религия, да вдобавок не кто-нибудь, а сам Небожитель Оло, дело примет другой оборот. Выходит, больше ничего не остается, как для пользы эминцев продолжать их обманывать. К тому же церковникам легче будет смириться со столь необычным нововведением, поскольку это не будет прямо идти против их учения.

Бол снова поднял руки и прогремел:

– Хотите вы исцеления от болезней?

– Хотим, Небожитель, хотим!

– Так вот, каждому, кто перед утренней молитвой будет делать упражнения, я незаметно буду вливать по капельке божественного эликсира. Чудодейственная капелька будет поступать в кровь, постепенно делая его бодрым и здоровым. Капельки эликсира будут поддерживать здоровье и бодрость каждого и сделают его жизнь легкой и веселой. Упражнения, которые я вам сейчас покажу, повелеваю называть «зарядкой – эликсиром». После зарядки не забывайте окунуться в воду или обрызгать себя водой и обтереться. Помните: в грязном теле эликсир не действует, так же как не действует он на злых и несправедливых. Перед вечерней молитвой нужно повторить зарядку или поиграть в какие-либо игры – в соответствии со своим здоровьем и возрастом. Теперь смотрите. Начинаю открывать тайну божественной жидкости. Положите оружие, снимите доспехи. Всадники, слезьте с коней. В доспехах и с оружием эликсир в теле не вырабатывается. Готовы?! Начали!

– Вначале – пробежка! – загрохотал голос над полями.

Тысячи ног сотрясли округу, а с высоты неслось:

– Присели, встали – вдох, выдох!

XIX

Бол появился на корабле ровно за сутки до пробуждения людей и окончания самовосстановления подсистемы «Зета». Теперь перед ним встала еще одна проблема: как скрыть от командира корабля самовольное посещение Эмины. По своей сути робот, отвечая на вопрос человека, не мог говорить неправду. К тому же после каждой экспедиции земные аналитики проверяли память всех роботов, и скрыть происшедшее было невозможно. Однако Бол был суперробот шестого поколения и соответственно этому обладал достаточной свободой мышления. Он вытащил из тайника подготовленный для таких случаев самодельный электронный ключ, подключил к корабельному блоку коррекции памяти свой разум и стер все следы посещения Эмины.

Когда проснулся командир корабля, он между прочим спросил Бола, куда он дел свой шарф. Бол чистосердечно ответил: «Не знаю», ибо и в самом деле теперь не помнил, что был на Эмине.

– Может, ты в свое дежурство спускался на Эмину и оставил его там? – подозрительно посматривая на робота, спросил командир. – Если ты это сделал, нам несдобровать! Ты знаешь, что Галактический Комитет строго-настрого приказал не только не вмешиваться в дела Эмины, но и не появляться там. Эта планета объявлена заповедником.

Вся команда и сам Бол долго разыскивали пропавший шарф и решили: наверно. Бол потерял его, когда выходил в космос осматривать корпус корабля.

XX

– Покидаем Эмину. На третьем витке – старт, – объявил командир.

А Бол не может оставить трансзал. Скользящий по планете пронзительно-яркий лучик переносит его то в поднебесье покрытых вечным снегом гор, то в бушующие волны океанов Эмины. Но вот лицо робота вытягивается, а затем расплывается в странной улыбке.

Если бы это был человек, такую улыбку можно было бы назвать страдальческой.

Бол оказывается недалеко от ворот небольшого замка. Из замка выезжает отряд закованных в броню рыцарей. Впереди, на белом коне, полный, добродушный предводитель. Рядом, на гнедой лошади, могучий, с лицом, заросшим рыжими волосами, солдат. Бол уверен, что никогда не видел ни этого замка, ни рыцарей, но в глубине своих эвристических блоков чувствует непонятное волнение. Оно становится сильнее, когда он оказывается в поле недалеко от замка, где ватага ребят гоняет самодельный мяч. Робот не может оторвать взгляда от босоногого мальчишки. Он не знает мальчишку, а его губы непроизвольно шепчут: «Сэм, Сэм!»

– Дядя Бол объяснял не так! – говорит своим сверстникам мальчишка.

Бол чувствует навалившуюся лавиной перегрузку своих эмоциональных блоков. Он не выдерживает и, понимая, что это всего лишь транспередача, раскрыв объятия, мчится к ним. Все это видит стоящий у входа в трансзал командир корабля.

«Этот робот слишком похож на эмоциональных людей прошлого, – думает он. – Нужно поубавить ему число эвристических блоков».

С включением двигателей транскартина Эмины тускнеет и постепенно исчезает. Лишь за кормой корабля еще виден голубой шар, превращающийся в звездочку.

XXI

Через тысячу лет, когда связь с Эминой была разрешена, ученые Объединенной Галактики узнали: еще в далеком прошлом эминцы овладели секретом ректиса, о чем свидетельствовал хранящийся в Главном музее Эмины шарф из этого материала.

Существовала и другая версия, утверждавшая: шарф на Эмину завезли неизвестные инопланетяне.

Не один десяток кораблей отправил Галактический Комитет в район Эмины, прежде чем удалось найти неизвестную цивилизацию. Однако и там ничего не знали не только о шарфе, но и о самой Эмине.

С тех пор загадками появления шарфа из ректиса и футбола с общегалактическими правилами игры занимаются многие исследователи. По этому поводу написано немало выдающихся диссертаций и научных работ, удостоенных премий и дипломов не только отдельных цивилизаций, но и Объединенной Галактики. Поговаривают, в ближайшую тысячу лет эта проблема будет решена.

Появление Небожителя Оло совпало с возникновением на Эмине культа утренней и вечерней зарядки, которая обязательно предшествовала молитве. По вечерам, перед молитвой, все играли в спортивные игры – в соответствии со своим возрастом и здоровьем.

После примирения двух армий военные конфликты на Эмине как-то сами собой прекратились. То ли из-за нежелания самим вступать в потасовку, то ли по причине занятости, но войны короли и командующие не начинали. А какие же это войны без королей и командующих?!

С тех пор Эмина стала не только самой мирной и спортивной, но и самой здоровой планетой. На соревнованиях можно было встретить эминцев, которым по земным меркам было далеко за двести.

В конце концов ученые пришли к единодушному заключению: Эмина стала планетой благоденствия лишь потому, что ни одна чужая цивилизация не внесла в нее своих пороков.

«А что стало с Болом?» – спросите вы.

Комитет земных аналитиков посчитал нецелесообразным уменьшать число эвристических блоков у суперроботов шестого поколения, к которым относился Бол.

По мнению комитета, такие роботы компенсируют всевозрастающую рассудительность и прагматизм людей.

АЛЕКСАНДР ШАЛИМОВ
ВЕСТНИК
Рассказ

Интервью не шло… Бывает же так – не подбирается ключ к собеседнику. Правда, меня предупреждали: Ирина Викторовна – человек трудный, суха, лаконична, погружена в свою радиоастрономию, предпочитает говорить формулами… Что поделаешь, ученый с мировым именем, без пяти минут академик. Может, она такая и есть, а может, придумала себе «странности» и закрывается ими, как ширмой, чтобы ей не мешали работать…

Получалось, что такая и есть в действительности.

Все вопросы я обдумал заранее, провентилировал с ответственным секретарем, согласовал с Главным, а она – на каждый вопрос три слова. И вроде все исчерпано, все должно быть ясно и мне, и… читателям. Ну, была в Штатах, в Пуэрто-Рико, выступала на форуме радиоастрономов. Ах, меня интересует программа – вот у нее есть лишний экземпляр тезисов на русском языке, могу взять себе… Нет, особенно интересного ничего не было. Будни науки… А в самих Штатах?… Нет, тоже ничего нового по сравнению с прошлыми поездками. Отношение?… Со стороны коллег по профессии превосходное, а остальное ее не интересовало. Настроение рядовых американцев перед выборами? А какие выборы?…

Я даже вспотел. Просто непробиваема! Был у меня в запасе еще вопросик, но теперь я не решался его и задавать. Отошьет, как бобика. Получалось, что надо заканчивать разговор… Она уже дважды как бы невзначай на часы взглянула.

Да-а, не похвалят в редакции… В поисках спасительной нити, которая помогла бы хоть как-нибудь завершить неполучавшееся интервью, я уже в который раз оглядывал ее кабинет. Ничего особенно интересного там не было. Большой письменный стол, несколько потертых кресел, стеллаж во всю стену, набитый книгами, папками, пачками запыленных библиографических карточек. Окантованные фотографии радиотелескопов на противоположной стене. Журнальный столик в углу, но на нем не журналы, а какие-то бумаги, кофеварка и огрызок яблока на тарелке. Особенного беспорядка не было, но и порядка, который мог бы свидетельствовать о педантичности, тоже… В общем, кабинет как кабинет, каких множество в любом научно-исследовательском институте. Единственное, за что можно было бы хоть как-то зацепиться, но что определенно не имело отношения к радиоастрономии, это чучело большого головастого ворона под стеклянным колпаком. Оно стояло в обрамлении книг на верхней полке стеллажа. Ворон был весь черный с проседью. Его массивный темно-серый клюв был приоткрыт, а обращенный ко мне круглый янтарный глаз поблескивал иронически. Казалось, ворон собирается что-то сказать – что-то явно не в мою пользу…

Я вздохнул и перевел взгляд на хозяйку кабинета.

Она немного нахмурилась, очевидно ожидая вопросов о вороне. Поэтому я не стал ничего о нем спрашивать, вежливо поблагодарил за интересную беседу – тут по ее лицу впервые проскользнуло что-то похожее на улыбку – и стал прощаться.

– Значит, больше у вас нет вопросов, – резюмировала она с видимым облегчением.

Наверно, это было сказано просто из вежливости, но я решил немедленно воспользоваться ее ошибкой.

– Ну, если вы не возражаете, – выпалил я, снова опускаясь в кресло, – тогда еще один вопросик – последний. Можно?

Она посмотрела на меня так, что я сразу пожалел о своем шаге, но… и ей отступать было некуда. Поэтому она сухо сказала:

– Пожалуйста.

– Как вы сделались радиоастрономом?

Она даже рот приоткрыла:

– Простите, как я – что?…

– Ну… Почему вы пошли именно в радиоастрономию? Понимаете, проблема выбора профессии. Между прочим, она очень интересует молодежь – наших молодых читателей.

– Ах вот что… Выбор профессии».

Она сделала длинную паузу, и я уже приготовился; сейчас она выдаст мне, что заслужил, и мы распростимся. Я уже приготовился встать, но она вдруг сказала задумчиво:

– Знаете, это у меня забавно получилось… Очень забавно… Если вспомнить… – Она сняла очки и прикрыла глаза. – Давно не вспоминала об этом, – добавила она совсем тихо. – И наверно, не вспомнила бы еще бог знает сколько времени. Работа сушит… Думаешь все об одном и том же. Словно шоры на мозгах. А ведь шоры эти мы сами на себя надеваем…

Она опять замолчала, а я боялся сказать что-нибудь. Боялся разорвать ниточку, которая между нами вдруг возникла. Скажу не то, что ей сейчас надо, – она тряхнет головой, опомнится и объявит, что все это к делу не относится и вообще – время дорого, в году всего тридцать миллионов секунд, нельзя их тратить на пустяки.

Поэтому я сидел молча, вытаращив на нее глаза, и ждал… А она тоже молчала, глядя куда-то поверх моей головы, и глаза у нее словно бы оттаивали. Я даже удивился: какие у нее без очков красивые глаза – большие, зеленые, глубокие-глубокие, и где-то на самом дне словно огонек или искорка светится. Я, правда, потом сообразил, что никакой это не огонек, а просто в зрачках у нее стеклянный колпак с вороном отражался. Но все равно неплохие глаза.

– Так рассказать вам, как это получилось? – вдруг спросила она, взглянув на меня как-то странно – не то с сомнением, не то с тревогой.

– К-конечно. – Я опять извлек из кармана блокнот.

– Не пишите, – она махнула рукой, – вы и так не забудете… Это… Это довольно странная история.

Она достала из ящика стола пачку сигарет, раскрыла и протянула мне.

– Спасибо, я не… того…

– А я вот часто, особенно если немного волнуюсь…

Я всегда немного волнуюсь, когда вспоминаю об этом.

Она закурила, глубоко затянулась и снова устремила взгляд куда-то поверх моей головы.

– Ну так вот, – начала она, выпуская дым, – это все из-за него получилось… Я тогда девчонкой была. Только кончила школу, собиралась поступать в университет – на археологию. Я еще в седьмом классе решила, что буду археологом… Мы в то лето жили на даче за Гатчиной. Какие там леса!.. Я потом туда часто ездила… В молодости… – Она усмехнулась.

Я хотел сказать, что она и сейчас неплохо выглядит, но… как-то не решился. Не получаются у меня комплименты.

– Было это вечером, – продолжала она, снова затягиваясь, – солнце заходило. Мы сидели за ужином на веранде – мать, отец, Яков, мой старший брат, и тетя Юлия, сестра мамы. Смотрим, а он через двор шагает к веранде, к нам. Именно шагает, припадая на одну ногу и даже не пытаясь взлететь.

– Кто? – невольно вырвалось у меня.

– Боб… Я почему-то сразу так его окрестила. Мой Боб… Ох, извините, я ведь главного не сказала… Вон он там, наверху, под колпаком, – она вздохнула, – не он, конечно, то, что от него осталось.

– Ворон?

– Да… А пришел он к нам тогда пешком, потому что стар стал, так стар, что уже ни летать, ни корм добывать не мог.

– И выбрал именно вас, вашу семью?

– Да… А не нас всех – меня. Может быть, потому, что я тогда сразу принялась его кормить. А вот тете Юлии он не понравился, и она тоже никогда не пользовалась его расположением. Вообще он оказался удивительно умным, я даже сказала бы – интеллигентным, и очень смелым. У нас был пес на даче – молодая немецкая овчарка Том – любопытный до настырности и еще глуповатый, как все молодые собаки. Он очень заинтересовался Бобом и сразу попытался завести с ним знакомство. Том, конечно, знал, что птиц трогать нельзя, – тетя Юлия его в этом отношении уже воспитала.

Он даже отворачивался, когда мимо него проходили куры. Но, во-первых, Боб не был похож на курицу, во-вторых, кур обычно гоняли с веранды, а этот черный незнакомец сидел теперь у всех на виду и не торопясь ужинал кашей, размоченной в молоке. Том, который прибежал с вечерней прогулки, сразу навострил уши и направился было к Бобу. На Тома прикрикнули. Он обиженно ушел в угол, прилег там и начал наблюдать за вороном. Боб продолжал неторопливо глотать кашу, не обращая на собаку никакого внимания. Тогда Том, косясь на нас, начал подползать к миске с кашей. Мы в это время следили за Бобом и совсем забыли про Тома. А он вдруг оказался возле миски, привстал и зарычал тихонько, показывая Бобу зуб с одной стороны.

Мама ахнула, но, прежде чем кто-нибудь из нас успел отогнать собаку, Боб вопросительно глянул на нас, расправил крылья и предупреждающе каркнул. Негромко каркнул, но солидно. «Смелый, черт!» – с уважением заметил мой отец. Том немного отстранился, косясь на нас и не переставая рычать.

Все дело чуть не испортила тетя Юлия. «А ты не каркай, – сердито сказала она ворону, – еще накаркаешь чего-нибудь».

Том, наверно, расценил эту реплику как поддержку.

Он ринулся было в атаку на ворона, но успел только опрокинуть миску с кашей. Боб, не отступив ни на шаг, снова взмахнул крыльями, угрожающе разинул свой большой клюв и не каркнул, нет… он зашипел на Тома, зашипел, как большой рассерженный кот. Том сначала замер на месте, а потом стал отступать, пятясь и на всякий случай прикрывая нос лапой. Помню, я даже зааплодировала Бобу. А Боб поглядел недовольно на разбрызганную кашу и принялся осторожно собирать ее клювом с пола.

Вот так мы все и познакомились. Боб остался жить у нас. Я устроила его у себя в комнате. Брат притащил деревянный ящик. Мы поставили ящик на бок, постелили сена, а внутри ящика прибили планку наподобие куриного насеста. Я посадила в это жилье Боба, и, кажется, он в принципе его одобрил… Однако он предпочитал проводить время или на ящике, или у меня на столе, возле тетрадей и учебников, особенно когда я занималась. Чтобы попасть на стол, он сначала вскакивал на свой ящик. Именно вскакивал: расправив крылья, он медленно приседал, отталкивался ногами от пола и оказывался на ящике. А с ящика таким же способом перебирался ко мне на стол. Он мог часами сидеть возле меня, следя одним глазом, как я читаю, пишу или решаю задачи. В общем, мы с ним вместе готовились к приемным экзаменам. Вскоре я так привыкла к его постоянному присутствию, что, если его не было рядом, мне чего-то не хватало и повторять материал становилось труднее.

К Якову и маме Боб относился индифферентно – шагая из комнаты в комнату, он зачастую просто не обращал на них внимания, – а вот с теткой Юлией не ладил. Заметив ее, он выпрямлялся, взмахивал крыльями и каркал по-особенному – неодобрительно и даже вызывающе. Если она начинала сердиться и замахивалась на него тряпкой или полотенцем, он не торопился уйти, начинал топтаться на месте и, наклонив голову набок, глухо бормотал что-то, презрительно косясь на Юлию одним глазом.

Первой обычно отступала Юлия. Она обиженно удалялась на кухню, ворча: «Тоже мне, зоосад устроили… Накаркает он вам, дождетесь».

На кухню, в ее владения, Боб предпочитал не заглядывать, хотя там было множество заманчивых вещей и всегда вкусно пахло. В еде он был не очень разборчив, ел то же, что и мы, но больше всего любил котлеты, особенно куриные. Не брезговал он и рационом Тома. Я не раз наблюдала, как в отсутствие пса Боб обследовал его миску. Правда, в этих случаях Боб вел себя не очень солидно. Направляясь к миске Тома, он воровато оглядывался и, выбрав там кусочек по своему вкусу, торопливо уносил в более безопасное место.

Самого Тома Боб демонстративно презирал. При встречах он никогда не уступал ему дорогу – нахохлившись, начинал сердито бормотать что-то или шипел угрожающе. И Том обходил его сторонкой, смущенно отворачиваясь и прикрывая нос лапой.

Прошло около месяца. Я очень привязалась к Бобу, и, по-моему, он ко мне тоже. Но я ясно видела, что старый ворон слабеет. Он все реже прогуливался по комнатам, и ему становилось все труднее забираться на стол. Теперь, приковыляв ко мне в комнату, он чаще устраивался на полу возле моих ног и терпеливо ждал, пока я возьму его и посажу к себе. А однажды, когда я читала, облокотясь о стол, он подошел ко мне вплотную, заглянул в лицо, словно спрашивая разрешение, затем перешагнул со стола мне на плечо. Он сделал это очень осторожно, будто знал, что может поцарапать меня своими жесткими лапами. Он устроился на плече я долго сидел неподвижно, прислонившись крылом к волосам.

Тогда я сначала даже испугалась, сама не знаю почему… Может быть, смутно ощущала приближение чего-то неведомого, какой-то удивительной тайны… Мне вдруг показалось, что Боб хочет что-то сказать мне, поэтому и устроился возле самого уха. Но он ничего не говорил. Я попыталась читать дальше, но смысл прочитанного плохо доходил до меня. Мысли путались, даже закружилась голова. Я шевельнулась, и Боб очень осторожно шагнул с плеча на стол и перебрался на свое обычное место.