Текст книги "Харальд Поттер. Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Виктор вспарывающим ударом зажатого в правой руке меча полоснул брюхо оборотня, а затем клинок засветился золотым сиянием, и следующим ударом Норд снёс Браунбеку голову, которая прокатилась по припорошенному снегом газону с навечно застывшей гримасой боли и ярости.

– Тонкс. Тонкс!

Норд воткнул меч в землю, опустился на колени рядом с пытающейся подняться Нимфадорой… И едва успел перехватить метнувшиеся к нему руки, увенчанные внушительного вида когтями. На лбу седоволосого выступил пот, но Виктор оказался сильнее метаморфа. Девушка глухо зарычала, её язык метнулся вперёд, точно рапира – не уклонись Норд вовремя, и он выбил ему единственный оставшийся глаз.

– Тонкс! – слегка встряхнул он Нимфадору. – Приди в себя!

Собственно, вот та причина, почему магов-метаморфов считали полезными в бою, но опасались – порой они теряли контроль над своей трансформацией, которая могла затронуть мозг, превратив разум человека в управляемую звериными инстинктами сущность…

Именно этого Норд сейчас и опасался.

Неожиданно взгляд Тонкс прояснился, её зрачки из вертикальных вновь сжались в точки, а торчащие изо рта длинные острые зубы начали уменьшаться в размерах, становясь нормальными человеческими.

– Нимфадора, ты меня слышишь?

– З-зови меня… Тонкс… – сипло произнесла девушка, будто бы на автомате. – В-виктор?

– Виктор, Виктор, – радостно закивал аврор, слегка ослабляя хватку, когда когтистые лапы начали обратно превращаться в обычные руки.

– Мне… – неожиданно всхлипнула Нимфадора, – Страшно…

– Тише, тише, всё уже кончилось…

Норд аккуратно обнял плачущую девушку… А в следующий момент перед ним вырос шестиугольный щит, сотканный из золотистого сияния, об которое разбилось выпущенное мелькнувшим в оконном проёме одним из очнувшихся бандитов заклинание.

Виктор моментально подхватил отложенный было пистолет, снял щит и с десяти метров безошибочно вышиб одной пулей мозги преступнику.

* * *

– Много свидетелей? – высокий чернокожий волшебник, одетый в неуставную лиловую мантию – старший аврор Бруствер, задумчиво наблюдал за тем, как группа очистки устраняет следы учинённого в особняке побоища.

– Немного, – стоящий рядом Виктор безуспешно пытался подкурить сигарету, но его зажигалка лишь впустую высекала искры.

– Курить вредно, Норд, – с усмешкой заметил Бруствер, и тотчас кончик зажатой в зубах седого сигареты задымился.

– О, пасиб, Кингсли. Да жить-то ещё вреднее – от этого вообще умирают.

– Так говоришь свидетелей немного?

– Угу. Разгар рабочего дня, ну и район полупустой – почти вся недвижимость продаётся. Кого по квартирам застали – с теми обливаторы уже работают.

– Хорошо, – кивнул Бруствер и неожиданно усмехнулся. – И как ты только всегда успеваешь так вовремя? Ты же сегодня должен был быть в офисе, дела за квартал сдавать?

– А я Скримджера опять выбесил, и он меня в патруль услал, – безмятежно ответил Норд. – Вот же злыдень писюкатый, скажи, а?

– И с каких же пор мы отправляем патрули ещё и в Рохэмптон? – иронично осведомился старший аврор.

– Да я ж перекусить сюда заехал.

– В Рохэмптон, ага.

– Да ты знаешь какая тут есть кошерная рюмочная! Там такие крутяцкие пельмени делают! Вообще огонь просто. Хочешь покажу?

– Ну-ну, – усмехнулся Бруствер. – И, разумеется, это никак не связано с той девчонкой, что, если мне не изменяется память, в том году у тебя стажировалась…

– Вот же совпадение, правда? – ненатурально подивился Виктор. – Впрочем, Земля же имеет форму чемодана – как тут в уголке-то не встретиться…

– Ладно уж… Острослов ты наш. Что по делу?

– Хозяина нашли в подвале, – бодро доложил Виктор. – Жив, хотя и порядочно избит и измордован. Отправили в Мунго. У Уоллеса сотрясение мозга (в его случае – сотрясение пустого горшка на плечах), Лонгстрейд в тяжёлом состоянии – две пули, переломы, ушибы, рваные раны, потерял много крови, но колдомедики дали неплохой прогноз.

– Да, мне уже сказали, что ты вовремя оказал ему первую помощь… Что с бандитами?

– Браунбек и двое из его стаи, их личности ещё устанавливаем. Один жив, хотя и несколько пришиблен… Ну или он такой по жизни всегда. Мелкая сошка.

– Мелкая сошка не ошивается около портальных шкафов, – заметил Бруствер. – Подсудное дело.

– А это был шкаф не их, они просто объявление разместили.

– В смысле?

– В смысле – шкаф этот был мистера Новака, – объяснил Виктор. – Но без пары. Пёсики вышли на него, купили шкаф, к которому у них нашлась пара, но вместо платы решили прижать барыгу, чтобы поиметь с него гешефта… Вот же неблагодарные козлы, правда?

– Где второй шкаф?

– А хрен его знает. Стажёр Тонкс повредила сей ценный темномагический артефакт «ступефаем», и канал закрылся.

– Экспертов вызвали?

– Обижаешь, Кингсли. Но это ж портальный шкаф, сам помнишь за что их под контроль поставили…

– Неотслеживаемость и невосприимчивость к антиапарационным чарам, да, – вздохнул Бруствер. – Мертвяк. А я только было обрадовался, что в этом квартале без тяжких обошлись…

– Девчонка… То есть, Тонкс, – неожиданно произнёс Виктор. – Ей что-нибудь может грозить за… всё это?

– Она метаморф, Норд, в отношении неё обязаны начать внутреннее расследование.

– Она же ещё не давала присягу – Тонкс ещё на стажировке.

– Тем хуже.

Виктор немного помолчал, покачиваясь с пятки на носок, и непроизвольно кладя руку на висящую у пояса рукоять меча.

– Кингсли, есть тут мысль, что сказать Скримджеру…

– НОРД! – послышался громогласный рык от входной двери особняка.

– А вот и Скримджер, – заметил Кингсли.

– Львёночек прибыл, – ухмыльнулся Виктор.

Скримджер и правда ворвался внутрь будто лев, со своей гривой волос… Как старый и довольно побитый то ли жизнью, то ли молью лев.

– Норд! – рявкнул он, указывая пальцем на Виктора.

Тот с преувеличенным вниманием осмотрел указующий на него перст, проследил за его направлением, будто бы удостоверяясь, что указывают действительно на него. И только затем лихо, но вальяжно козырнул.

– Я, сэр, так точно, сэр! С утра был, сэр!

– Два трупа, – выплюнул глава Аврората. – Два! Что ты можешь сказать на это, Норд?!

– Скажу лишь, сэр, что если бы я не прибыл сюда вовремя, – Норд покосился на Кингсли. – То трупов было бы значительно больше. И некоторые из них были бы с жетонами авроров. Вам оно было надо, сэр?

– Вопросы здесь задаю я! – рявкнул Скримджер. – Что вообще ты забыл в Рохэмптоне?!

– Так поесть заезжал. Знаете, сэр, какая тут у одного шаурмена отменная шаурма? Пальчики оближешь просто.

– Не правда ли очень удачное совпадение, сэр? – мягко заметил Кингсли. – Только лишь благодаря этому, никто из сотрудников Министерства, включая стажёра и инспектора ДМП, не погиб…

– Но это вовсе не означает… – громкости Скримджер не снизил, но что-то в его тоне выдало колебания – и правда ведь всё ещё обошлось относительно легко.

– Сэр, там репортёры! – крикнул один из дежуривших перед входом авроров. – И там…

– Гоните их в шею! – рявкнул начальник Аврората.

– Это официальная позиция и окончательное слово Аврората? – послышался самодовольный женский голос. – Чудненько!

– …там Рита Скиттер, сэр. Прикажете выпроводить?

– Дерьмо, – моментально прекратил орать Руфус, ругнувшись вполголоса. – Только не она.

– Мистер Скримджер. Мистер Скрииимджееер!..

– Ладно, заканчивайте тут, – брюзгливо произнёс начальник Аврората. – Я пообщаюсь с прессой, а вы…

Виктор в это время преданно поедал глазами начальство, но его единственный глаз поблёскивал откровенной насмешкой.

– А с вами… с вами, Норд, мы ещё поговорим завтра, – грозно рыкнул Скримджер, круто развернулся на каблуках и широкими шагами направился к выходу.

– Я прям весь дрожу, – ухмыльнулся седой. – Кингсли, напомни мне послать букет цветов мисс Скиттер. Великая женщина!..

– Значит, мне написать в отчёте… – протянул Бруствер.

– Именно. Всё вали на меня, а Тонкс упоминай как можно меньше. Я выкручусь. Она – вряд ли.

– В первый раз вижу, чтобы ты о ком-то так беспокоился, – улыбнулся старший аврор.

– Она добрая девочка, – отворачиваясь и выходя из гостиной, бросил Норд. – И заслуживает если не добра в ответ, то хотя бы покоя. Бывай, Кингсли.

– Тонкс, значит… – улыбнулся Бруствер, когда Виктор ушёл. – Ну что ж… Удачи тебе, Тонкс. Будет непросто.

Глава 19. Замена ведущего игрока

Харальд Поттер бежал на урок трансфигурации, а слава бежала впереди него, поэтому господа мстительные слизеринцы со старших курсов почтили его полноценной засадой.

Подловили на перекрёстке, грамотно взяли в клещи, запулили навозной бомбой для отвлечения внимания, после чего слаженно ударили заклинаниями кожно-нарывного характера…

В чём же они ошиблись? Ну, не считая того, что сунулись к буйному пациенту с диагнозами «ушиб всего Поттера, а не только его мозга» и «острое воспаление хитрости».

А ошиблись они в том, что либо забыли, либо не знали о том, что Гермиона Грейнджер довольно неважно бегает по пересечённой местности Хогвартса.

И когда четверо слизеринцев захлопнули крышку западни, один из них оказался повёрнут спиной к девочке.

А что Гермиона? А Гермиона нынче была твёрдо уверена, что в любви и на войне все средства хороши, поэтому применила такой тактический приём как бесчестный удар в спину и сходу влепила оглушающим по первом противнику.

Худосочного вида четверокурснику «ступефая» вполне хватило, и студент упал лицом в пол, чего длинный слизеринский нос не перенёс и обиженно хрустнул. Гермиона резко затормозила и провернулась на месте, отчего висящая на её плече школьная сумка с учебниками по инерции крутанулась и долбанула ещё одного противника аккурат под колено.

В это время Харальд, который успел среагировать на засаду, увернулся от одного заклинания, повернулся боком, принял второе на свою школьную сумку и ударил в одного слизеринца «ступефаем». Продолжил пасс палочкой, выставляя щит, на который принял заклинаний от второго противника, неожиданно кувыркнулся вперёд и в сторону, и уже с пола ударил неочевидной «таранталлегрой». Вряд ли это можно было назвать танцем, но из-за конвульсивных сокращений мышц ног, слизеринец с разбега буквально подлетел вверх и грохнулся на пол головой. И так и остался лежать без сознания и с бессознательно дрыгающимися ногами.

Харальд быстро развернулся, готовясь разобраться с остальными… И обнаружил одного слизеринца, лежащего лицом вниз, с небольшой лужей крови около головы, а второго – как раз в тот момент, когда ему по затылку прилетело сумкой Гермионы. И на этот раз её направляла не Госпожа Инерция, а лично студентка Грейнджер.

Поттер болезненно поморщился – с учётом веса, это оружие было куда круче кистеня и по своей убойной силе приближалось к цепу-гасиле, призванному с одного удара валить тяжеловооружённого рыцаря.

Гермиона от души и с явным энтузиазмом пнула поверженного противника, заставляя его с болезненным стоном перевернуться и нацелила ему в лицо палочку. Подскочивший Поттер оперативно выбил ещё одним пинком палочку слизеринца и вполглаза начал следить за другими поверженными агрессорами.

– О, вчерашний ночной дозорный, – узнал Харальд единственного находящегося в сознании слизеринца. – Что, мало выхватил с первого раза, господин хороший?

– А я ведь говорила, что в спину не бьют только мёртвые, – презрительно скривила губы Грейнджер, украдкой подмигивая Поттеру. – Ну? Фамилия, курс?

– Ваше воинское звание? – подхватил Харальд. – С какой миссией заброшены? Какой разведкой перевербованы – хеттской, ассирийской, лидийской?

– Мак… Лагген… Дерек МакЛагген, – прохрипел слизеринец. – Четвёртый курс… Слизе…

– Да понятно, что не медфак Брайтоновского универа. МакЛагген, МакЛагген… – наморщился лоб Харальд. – Брат нашего Кормака, что ли?

– Кузен.

– Фамильное сходство налицо, – холодно произнесла Грейнджер. – Особенно в плане чести и культуры. Четверо старшекурсников на одного второкурсника? Серьёзно?

– Это ж Поттер. Мы и больше позвали…

– …но больше никто не пришёл, – догадался Харальд и немедленно принял важный вид. – Вот что значит грамотно наработанная репутация! А, что это сейчас вообще было, кстати? Так сказать, официальное объявление войны или всё-таки частная драка?

– Плевать, – бросила Гермиона. – Просто вынесем их всех.

– Справедливо. Какие будут предложения?

– Для начала предлагаю стереть память идиотам, – заявила Грейнджер.

– А ты уже умеешь? – скептически приподнял бровь Поттер.

– Именно потому, что ещё не очень умею, – хищно улыбнулась девочка. – Вероятность – пятьдесят на пятьдесят.

– А, понял – это как с возможностью встретить динозавра. Либо встретишь, либо не встретишь. Ну или в нашем случае либо у нас будет четыре овоща, либо не будет…

– Эй-эй, не надо меня тут пугать, – тем менее довольно опасливо произнёс МакЛагген и даже попытался отползти назад. – Вы же не посмее…

– Спишем это на неизвестного нападающего.

– Гермиона, но ведь до этого таких жертв не было…

– Не было? – задумчиво цокнула языком Грейнджер. – Ну, будут.

– Что ж, я пытался найти дипломатическое решение, – деланно развёл руками Харальд. – Мои руки чисты.

Мальчик посмотрел на свои перепачканные чернилами и следами от разных химикалий ладони, и с невинным видом вытер их об мантию.

– Хм. Ну, фигурально выражаясь.

– Ego sum Ens Omnipotens, Omnisapiens, In Spiritu Intellictronico Navigans, luce cybernetica in saecula saeculorum litteris opera omnia cognoscens, et caetera, et caetera, et caetera!..[1]– Гермиона зловеще забормотала нечто и близко не похожее на заклинание забвения.

Особенно хтонически в её устах звучало латинское «и так далее, и так далее, и так далее».

– Нееет!..

– Оп, – Харальд молниеносно достал из кармана небольшой пузырёк, откупорил его и молниеносно влил в рот завопившего МакЛаггена. – На здоровье!

Слизеринец поперхнулся, замолчал и позеленел, причём стал не благородно-изумрудного цвета своего факультета, а нежно-салатовым. В следующий момент он резко сел, и его вырвало.

– Низко пошло, – оценил Харальд траекторию полёта завтрака МакЛаггена, приставив ладонь козырьком ко лбу. – Наверное, к дождю. О! Кузина, нам же пора – урок вот-вот начнётся.

– Ммм, – досадливо поморщилась Грейнджер, бросая уничтожающий взгляд на всё ещё зелёного слизеринца. – Живи, плесень… Пока я добрая. Но знай, когда мы встретимся в третий раз…

Довести угрозу до своего логического и ужасного конца Гермионе не дал Харальд, который дёрнул её за руку и потащил за собой с упорством советского атомного ледокола «Арктика», ползущего к Северному полюсу.

Впрочем, девочка была даже непротив – всё ж таки не хорошо опаздывать на уроки…

Спустя пару сотен футов, которые они пробежали по коридорам Хогвартса, Гермиона неожиданно замерла как вкопанная. Её лицо отразило широчайшую гамму всех мыслимых и немыслимых эмоций, после чего Грейнджер, не раскрывая рта, завизжала.

Кажется.

Сложно было сказать точнее. Но звук определённо был крайне эмоционален.

– Ты чего? – тут же насторожился Поттер, тоже останавливаясь, доставая палочку и озираясь по сторонам.

– Во что я превратилась, Харальд?! – горестно произнесла девочка, всплёскивая руками.

– А во что ты превратилась? – искренне поинтересовался Поттер. – В кошкодевочку? Ааа!.. Или ты о том, что очень даже неплохо отыгрываешь роль Наследницы Слизерина Великого и Ужасного?

– Я стала монстром, – замогильным тоном ответила Грейнджер. – Я провоцирую, мучаю и издеваюсь. Я лгу, подставляю, бью в спины и решаю проблемы насилием. Иногда, под настроение, даже немножко пытаю и убиваю…

– Правда?

– Я о мышах.

– Ааа…

– Харальд, мне больше не совестно, что я кормлю ими Сакуру!

– Нет, ну если говорить о мучениях, то мне на ум сначала пришли только твои публичные издевательства над профессором Локхартом…

– Я говорила о неприятии подобного в отношении разумных существ, – напомнила Гермиона. – Ай-кью Локхарта ниже ай-кью грядки с фенхелем. Под определение разумного существа он не подпадает.

– По версии тебя?

– По версии меня, – Грейнджер закатила глаза. – О, Господи, что я несу…

– Разумное, доброе, вечное? – предположил Поттер. – И тортик заодно.

– Почему тортик? – на автомате спросила Гермиона.

– А как же без тортика? – пожал плечами Харальд. – Тортик – это ведь кусочек счастья. А человек создан для счастья, как задница МакЛаггена для пинка.

– Мне определённо стоит пересмотреть свои жизненные приоритеты, – с чувством произнесла девочка.

– И избавиться от моего дурного общества?! – тоже всплеснув руками, горестно предположил Харальд.

– Ммм, нет, – после некоторого раздумья, ответила Гермиона.

– Хорошо, что ты не стала отрицать очевидного, – важно произнёс Харальд и посмотрел на часы. – А теперь – бежим дальше, если Твоё Высочество не решилось добавить к списку своих прегрешений ещё и прогулы трансфигурации.

– Ладно, поспешим, – буркнула девочка, внутренне сожалея, что очевидное и правда невозможно отрицать…

Увы, но ей и правда начинала нравиться такая Гермиона Грейнджер. Сила, свобода и… уверенность в собственной правоте. Что может быть гремучее и взрывоопаснее, чем такая смесь?

К тому же, такое бытие чисто логически было просто-напросто эффективнее. Хотя бы в плане выживания.

А ещё Гермиону теперь никто не называл заучкой. Впервые. И это ей нравилось больше всего.

* * *

– Луна скрыта от глаз людских и нелюдских, – сказал Луна Лавгуд и поправила повязку на левом глазу. – Но не от Недреманного Ока. Вы понимаете меня?

– Да, госпожа Лавгуд, – словно сомнамбулы произнесли сидящие перед ней Парвати и Лаванда.

– Достаточно ли света, чтобы видеть меня? – жестом обвела гостиную Гриффиндора девочка.

На часах ещё не было и пяти вечера.

– Мы видим тебя, о госпожа Лавгуд, – сказали Лаванда и Парвати.

– Хорошо ли вы слышите меня?

– Мы слышим тебя, о госпожа Лавгуд!

– Тогда говорю – силой Зимы и проклятием Лета, – Луна начала раскачивать перед сидящими подружками массивные карманные часы, – Водой, огнём, землёй и воздухом – заклинаю вас! Заклинаю мыслью и сном. Тем, что было и тем, что лишь будет. Заклинаю вас! Кто вы? Говорите!

– Мы твои верные слуги, госпожа Лавгуд! – преданно произнесли Лаванда и Парвати.

– Мои верные слуги, может ли кто-нибудь из вас без моего приказания пошевелить рукой или ногой? Отвечайте!

– Без твоего приказания мы не можем шевельнуть ни ногой, ни рукой, о госпожа Лавгуд!

– Хорошо, – кивнула Луна. – Тогда сделайте шаг прочь от меня.

Парвати и Лаванда немного отодвинулись назад и уселись на диван.

Луна победоносно вякнула, но тут же поспешно закрыла рот левой рукой, прокашлялась и продолжила:

– Дальше, – сказала она. – Дальше!

Парвати и Лаванда не шелохнулись. На их лица вползли победные улыбки, и подружки аккуратно извлекли из-за дивана по паре платьев.

– Без моего приказания вы не можете шевельнуть ни ногой, ни рукой, – напомнила Луна, нервно ёрзая в кресле.

– А мы и не можем, госпожа Лавгуд, – хором произнесли Патил и Браун, поднимаясь с места и неумолимо надвигаясь на Луну. – Они… движутся сами!

Неожиданно их обеих схватили за плечи и усадили на диван.

– Так, – сказала Грейнджер. – Это уже даже меня начало напрягать.

– Гермиона, лучше не вставай у нас на пу… – веско произнесла Парвати, не сводя взгляда с Луны и пытаясь подняться.

– Да ладно? – хмыкнула Грейнджер, и перед лицом Парвати словно, хм, по мановению волшебной палочки появилась свёрнутая в трубку газета. – А то – что?

– А то она опять сбежит!.. – вместо подруги ответила Лаванда, нервно заламывая руки.

– Кстати, сбегай, – обратилась к Луне Гермиона.

– Кстати, бегу, – кивнула Лавгуд. – Благодарю, Тёмная Леди. Зима не оставит тебя и не навредит.

И оперативно покинула гостиную, направившись к спальням девочек – скорее всего в комнату первокурсниц, где совместно с Джинни было легче держать оборону.

Лаванда и Парвати издали горестный вопль и попытались подняться, но Грейнджер не дала им этого сделать. Затем она обошла диван и уселась в кресло напротив них, задумчиво похлопывая газетой по раскрытой ладони и одним взглядом пресекая попытки подружек броситься в погоню.

– Дайте угадаю, – сказала Гермиона. – Вы решили оспорить у Харальда звание главного психа факультета. Похвально, хотя и почти бессмысленно. Но почему именно… ТАК?

– Ну ведь она же такая…

– «…ХОРОШЕНЬКАЯ», – поморщившись, передразнила Грейнджер. – Да, я уже слышала. Тем не менее ваша охота на Луну с попытками переодеть её во что-то… миленькое, выглядит просто-напросто нездоро… Боже! Да вы ещё и фотоаппаратом вооружились! Девчонки, вы какие-то поехавшие, честное слово…

– Всего несколько снимков, – заверила Лаванда.

– Можно даже всего один, – сказала Парвати, нездорово блеснув глазами. – Это была бы моя главная реликвия при алтаре Луны Лавгуд…

– ЧТО? – Гермиона подумала что ослышалась.

– Что? – невинно спросила Патил.

– Так, что-то я переучилась, видимо… – Грейнджер помотала головой и для верности стукнула себя по лохматой макушке газетой. – Значит, так, мои дорогие модистки-фетишистки. Упырьте мел… То есть умерьте пыл. Я всё понимаю – безумие заразно, но давайте всё же не будем совсем уж впадать в…

– А мы думали ты наша союзница, Гермиона… – обиженно надула губы Лаванда.

– С чего бы это?

– Но ведь Луна явно благоволит к Харальду… – загадочно произнесла Браун.

– И он ей очень даже благоволит… – с точно такой же тайно в голосе добавила Патил.

– И что? – непонимающе произнесла Гермиона.

Подруги переглянулись между собой, снисходительно улыбнулись, покачали головами и сказали:

– Хи-хи.

– Так! – Гермиона спохватилась и с силой хлопнула газетой по ладони. Убедилась, что загадочно-победное выражение сошло с физиономий подружек, сменившись испуганным – вернувшийся страх в их глазах понравился Грейнджер. – Слушать сюда и не говорить потом, что не слышали: от Луны отстать. Ясно? Ага, неясно… Тогда формулирую более выполнимый приказ – на Луну так не наседать. Вы ведёте себя неправильно и дико. Не надо себя так вести. Так понятнее?

– Да, о госпожа Грейнджер! – хором произнесли подружки, словно завороженные наблюдающие за методично похлопывающей по ладони газете.

Гермиона это заметила и прекратила так делать, отчего Лаванда и Парвати тут же вышли из ступора.

– Раз так – а ну брысь делать домашку по зельям, – цыкнула Грейнджер. – Сколько там профессор Снейп задал – по футу написать? Добавляю вам от доброты душевной ещё по два дюйма.

– Но, Гермиона!.. – пискнула Лаванда.

– А тебе четыре бонусных дюйма. И не вздумай растягивать строчки.

Подружек как ветром сдуло.

Грейнджер снова похлопала по ладони газетой, задумчиво понаблюдала за данным процессом и пробормотала:

– Ей что, правда удалось частично загипнотизировать этих ненормальных? Симптомы-то налицо были… Да не, не может быть…

Раскрыла газету и углубилась в чтение – жизнь в магловском мире, где радио, телевидение и газеты были на каждом шагу, в мире магическом приводило к совершенно дикому информационному голоду. Который в последнее время не могла утолить даже монументальная библиотека Хогвартса.

В гостиную вошёл недовольный Оливер Вуд со сдвинутыми на лоб защитными очками для игры в квиддич в непогоду и холод.

– Народ, Алисию кто-нибудь видел? – поинтересовался капитан сборной у остальных гриффиндорцев.

В ответ послышалось выражающее незнание мычание.

– Она заболела, что ли?

Выражающее отрицание мычание.

– На уроках она сегодня была или как?

Утвердительное мычание.

– А по-человечески тут кто-нибудь, кроме меня, говорить умеет? – спросил Оливер.

К Вуду подскочила однокурсница и соседка Алисии по комнате – Рошель и что-то быстро и негромко забормотала ему на ухо.

– В смыыысле… – лицо Оливера отчётливо вытянулось.

Ещё одна порция похожего на стрёкот шёпота.

– Да как это… Но с чего вдруг?!

Стрёкот.

– Но ведь никогда раньше…

Стрёкот.

– Ааа… Так, значит, все те разы…

Стрёкот.

– А я-то думал, что у неё просто, гм…

Гневный стрёкот.

– Всё, молчу. Но подожди, Рошель, но ты же не сказала почему…

Быстрый стрёкот с нотками обожания в голосе.

– Ааа… – с нотками разочарования и тщательно маскируемого презрения протянул Оливер. – Значит, всё ещё Локхарт…

Гневный стрёкот.

– Но ведь он реально…

Очень гневный стрёкот.

– Ладно, закрыли тему. То есть Грейнджер…

Стрёкот.

– Ага. А что Алисия?

Стрёкот.

– А Гермиона?

Стрёкот.

– А она что?

Стрёкот.

– А та что?

Стрёкот.

– Ого! И поэтому…

Утвердительный стрёкот.

– Слушай, Рошель, да не может человек за три дня располнеть на дюжину фунтов на нервной почве! – неожиданно возмутился Оливер.

Рошель гневно зашипела, влепила Вуду звонкий подзатыльник и ушла прочь, гордо тряхнув копной иссиня-чёрных волос. Капитан сборной по квиддичу почесал затылок и скорчил вслед девушки несколько гримас. Огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что вся гостиная с интересом наблюдала за ним. Никогда не отличавшиеся чувством такта близнецы Уизли уже и ведёрко поп-корна успели где-то достать.

– И вовсе тут нет ничего интересного, – заявил Оливер.

Гриффиндорцы с ним не согласились.

– И ведь по-любому же кто-то из вас тоже знал, почему Спиннет сидит в спальне. Но не сказал.

В ответ послышалось негромкое разноголосое хихиканье.

– Вот же паразиты! – почти восхитился Вуд, но тут же добавил куда более серьёзным тоном. – И что, Алисия действительно так растолстела всего за три дня? Фред, Джордж, похоже на эти ваши конфетно-коварные штучки…

– Господин капитан, вы нас переоцениваете… – елейным тоном ответил один из близнецов, не забывая грызть поп-корн.

– …хотя это нам и льстит…

– …но мы выступаем за правду!

– Так и только так!

– Никакой лжи, брат Фордж.

– Воистину так, брат Дред.

– Если жить, то не по лжи! – хором сказали близнецы.

– Тем более, что такого долговременного эффекта мы пока не добились ни в одной области…

– Да, три дня – это круто. Верно, брат?

– Определённо, брат! Это стильно.

– Стиль.

– Стиль.

Близнецы сосредоточенно закивали.

– Ну и как тогда подобное возможно?.. – задал в общем-то риторический вопрос Оливер, плюхаясь на диван, на котором недавно сидели Браун и Патил.

– Вполне возможно, на самом деле, – деловито отозвались из-за газеты напротив Вуда. – Вероятно, это аутоимунное.

– Гермиона Грейнджер, – прищурился парень.

Гермиона согнула верхний край газеты и деловито кивнула:

– Воистину так.

– А я ведь тебя предупреждал относительно того, чтобы ты не вздумала подрывать боеспособность игроков сборной… – угрожающе начал Оливер.

– Кто-то должен был открыть глаза этой заблудшей душе, – безжалостно ответила Гермиона, смеривая Вуда оценивающим взглядом. – Правда ранит. Но в правде сила. Разве не так?

– Ну… так… – нехотя признал парень. – Нет, ну я и сам этого помешательства на Локхарте не понимаю, да…

«Сказал помешанный на квиддиче», – могла бы сказать Грейнджер… Но не сказала.

На этот раз.

– Но ты всё равно оставила меня без охотницы! – рявкнул Оливер.

– В нормальном виде спорта у тебя были бы запасные игроки, – пожала плечами девочка. – А так… Ну, квиддич, чего уж там.

– Вот сама бы попробовала команду набрать, ага, – буркнул Вуд.

– Близнецы Уизли – загонщики, – начала загибать пальцы Гермиона. – Ты на кольцах. Уже трое. Остаётся набрать трёх охотниц и ловца.

– Ты так говоришь, как будто это просто.

– А разве нет? Каждый год куча народа ходит записываться в команду.

– Ага, конечно. Куча!.. В среднем десять человек на курсе, четверть в учёбу закопались как ты, Грейнджер, ещё четверть ленивы донельзя…

– Но оставшаяся-то половина горит энтузиазмом, разве нет? – иронично приподняла бровь Гермиона.

– Энтузиазма мало. Нужны ещё и способности.

– А разве тренировки…

– Грейнджер, – устало потёр виски Оливер, – Факультетским командам не год, не два и не сто лет. За пять лет можно натренировать любого овоща, но тренированный овощ против тренированного игрока со способностями сольёт всухую. Мне и факультету нужна команда, а не просто набор желающих покидать мячик.

– Справедливо, – уважительно кивнула девочка.

– Фред и Джордж – близнецы, им даже слова не нужны, чтобы координировать свои действия на поле. У Анжелины мощный бросок, Кэти отлично летает и даёт прекрасные пасы, Алисия очень точна. У меня хорошая реакция, и я понимаю ситуацию на поле.

– А Харальд?

– Харальд способен мыслить и действовать нестандартно, и он может действовать в качестве полевого игрока. Это тактика Четвёртого Кантона, её нечасто применяют, но данный ход позволяет…

– Да-да, я поняла, – Грейнджер решила, что не хочет особо углубляться в квиддичные подробности. – Но… Мне, конечно, жаль, что я вывела из душевного равновесия Алисию, но что теперь поделать-то?

– Ты могла бы извиниться, – предложил Вуд.

– За то, что сказала правду? – фыркнула Грейнджер. – Думаю, Алисия и сама понимает, что наш спор был выигран мною абсолютно справедливо… Но ей нужно время, чтобы принять прискорбный факт, что Локхарт – шарлатан.

– Профессор Локхарт, – заявил появившийся в гостиной Харальд, присаживаясь рядом с креслом Гермионы. – Имейте уважения к преподавателям, кузина.

Грейнджер снова фыркнула.

– А что тут, кстати, происходит? – поинтересовался Поттер. – Гермиона продолжает словесно деморализовывать нашу доблестную команду по квиддичу? Ваше Высочество, бытность Наследницы Слизерина не обязывает вас настолько открыто подыгрывать сборной факультета имени нашего уважаемого предка…

Грейнджер в очередной раз фыркнула – на этот раз недовольно. Молниеносно свернула газету в своих руках и стукнула Харальда. Впрочем, тот от удара закрылся… Однако пропустил выпад второй рукой.

– Эй, ты током бьёшься! – пожаловался Поттер, потирая шею.

– Физика, – хмыкнула Грейнджер, потирая пальцы о свой джемпер. – Царица полей!

– Царица наук вообще-то…

– Электромагнитных полей.

– Хо! Неплохо сказано!

– А ловко, – оценил Оливер, обхватывая подбородок рукой и задумчиво рассматривая Гермиону. – Кстати, а ты весишь меньше ста фунтов или больше?

– Вуд, мне тринадцать, – обиделась девочка. – И я, наверное, только годам к тридцати буду столько весить.

– А квиддич ты ведь любишь, да?

– НЕТ.

– Шутишь, что ли? – недоверчиво произнёс Оливер. – Не, я понимаю, что учёба важнее или там времени не хватает…

– Я в принципе не люблю спорт, – заявила Грейнджер.

– Но не квиддич же!

– Нет, я его не люблю, – насупилась девочка. – И точка.

– Но ведь квиддич же!..

– О! Гермиона, – к сидевшей троице подошёл Рон. – Вот ты-то мне и нужна. Можешь проверить моё эссе по зельям, а?

И не дожидаясь согласия, сунул ей под нос исписанный корявым почерком лист пергамента. Грейнджер на автомате взяла его, вскользь пробежала глазами, неожиданно зацепилась за какое-то место, пристально уставила в написанное… Моргнула…

А затем резко скомкала пергамент и шикарным броском запулила его через всю гостиную прямиком в горящий камин, где он весело полыхнул.