Текст книги "Харальд Поттер. Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Интерлюдия 6

– Люмос, – произнесла Лили. – Люмос.

Палочка оставалась неизменной, не было даже намёка даже хотя бы на лёгкое свечение.

Женщина со вздохом отложила палочку в сторону – магия возвращалась слишком медленно. Простейшие заклинания выходили даже не через раз, а через дюжину раз.

Инкапсуляция. Замыкание магических потоков тела на себя. И ещё куча всяких умных терминов – Лили могла назвать их без особых проблем. Сама сталкивалась, в конце концов. После школы она окончила медицинское училище и некоторое время работала в Сент-Мунго.… А время было непростое – как раз случилось очередное обострение конфликта, и раненых было немало. Были среди пострадавших и те, кому не просто требовалось латать непредусмотренные природой дыры в организме, но частенько и вправлять мозги или заниматься реабилитацией временно потерявших магию волшебников… Не часто, но и такое случалось.

В четырёх случаях из пяти магия возвращалась, а вот в последнем случае.… Впрочем, Лили это сейчас не особо тревожило. Больше нет магии? Плохо, но терпимо – пережить можно. Всё-таки одиннадцать лет своей жизни она жила без всякой там магии и заклинаний, и ничего – не умерла.

Лили посмотрела на свои руки, когда откладывала палочку в сторону. Все в ссадинах и мелких ранках, даже несмотря на постоянное лечение. Но это было уже не последствия болезни, хотя это всё равно были не руки волшебницы.

– Нападай, – невозмутимо произнёс стоящий в центре открытой площадки Норд.

Люпин не слишком уверенно встал в стойку и на пробу ударил правой рукой, сжатой в кулак. Ему явно было не по нутру всё происходящее.

Виктор без особо труда поймал сжатый кулак раскрытой ладонью и заломил руку Ремуса.

– Я сказал – нападай, – бесстрастно повторил седоволосый, выпуская руку из захвата. – Здесь не театр кабуки – бей всерьёз.

Ещё пара ударов – на этот раз резче, быстрее и сильнее.

Норд отклонился от одного, поднырнул под размашистый удар левой, походя ткнул пальцами в печень Люпина, зашёл ему за спину и добавил локтём в спину, заставив оборотня упасть на одно колено.

– Магия, – ухмыльнулся Виктор. – Великая сила в руках ничтожеств. Способности к телепортации и маскировке в любых оптических диапазонах. Способность путём трансфигурации проникать куда угодно и крушить что угодно. Сочетание боевых возможностей, которые позволяют конкурировать по огневым возможностям с основным боевым танком. Встроенное оружие, которое невозможно отнять или сломать. Дайте мне десять таких бойцов, и я хоть не уничтожу, но полностью дезорганизую целую дивизию. Дайте мне полсотни таких бойцов, и я захвачу власть в средних размеров европейской стране. Дайте мне армию магов, и я поставлю на колени целый мир.

Норд резко обернулся и выставил блок, останавливая новый удар. Впечатал кулак правой в живот своего противника, заставив его согнуться пополам, а затем нанося хлёсткий удар в челюсть.

– Но нет этих бойцов, – у седоволосого даже дыхание не сбилось. – Нет их. А сила эта – в руках ничтожеств. Лавочники и торгаши – не солдаты, даже если дать им в руки мечи, винтовки или волшебные палочки. У вас есть всё, чтобы воевать, но вы не можете воевать, потому что у вас нет главного…

Виктор расслабленным шагом подошёл к поднимающемуся на ноги Ремусу и коротко, без замаха заехал ему ногой в бок, отбросив на несколько футов в сторону.

– Дух, – мраморная маска Норда на мгновение словно бы дала трещину. – В вас нет духа. Про таких говорят – тонка кишка. Вы боитесь. Вы не умеете терпеть боль. Вы не умеете и не хотите драться. Чёрт, да вы даже ненавидеть по-настоящему не умеете!..

Глухо зарычав, Люпин рванул вперёд, пытаясь ударить плечом в живот разглагольствующего аврора и повалить его на землю.

Не вышло – Норд с почти что скучающим выражением лица подставил подножку, вновь захватил руку оборотня и без особых сантиментов ткнул Ремуса лицом в покрытый старым ковром бетонный пол.

– Что за хрень, старик? – неожиданно рявкнул Виктор. – Что, твою мать, это за танцы? Хорош подавлять уже свои эмоции!

Норд выпустил руку Люпина и шагнул назад. Маг тут же вскочил на ноги и бросился на седоволосого. Виктор заблокировал один удар, другой, третий.… Пропустил выпад под совсем недавно восстановившееся колено. Удар в корпус, удар в лицо. Перехватил правую руку Люпина и с размаха впечатал локоть в лицо Ремуса, заставив его отшатнуться назад.

Шагнул вперёд, ударил под дых, заставив противника согнуться, а затем врезал коленом в лицо и швырнул на пол.

– Я сказал, что тебе не подавлять свои эмоции, но не говорил поддаваться им! – рявкнул Норд, сплёвывая кровь. – Оставь всю эту херь нашим врагам, ты должен быть бойцом. Бойцом, твою мать! Тебе должно быть насрать на эмоции. Ты не боишься. Ты не злишься. Тебе. На всё. Насрать. У тебя есть только поставленная задача. Сдохни, но выполни её! Вставай. Вставай, я сказал!

Ремус встал. Даже с учётом того, что Норд явно бил в полсилы у мага была разбита бровь и, кажется, сломан нос. Однако он утёр кровь с лица, сплюнул на пол и, тяжело дыша, пошёл вперёд. И на этот раз не тупо бросился вперёд.

После нового обмена ударами Ремус лежал на полу, а у Норда на скуле наливался свежий синяк и была рассечена губа. Однако седоволосый был на удивление довольным, как будто не схопотал только что по морде, а получил хорошее наследство.

– Ну, вооот… – криво ухмыльнулся Норд. – Ну, можешь ведь, когда хочешь.… Давай, помогу подняться…

Однако Люпин оттолкнул протянутую руку и кое-как поднялся сам.

– Приведу себя в порядок, – буркнул оборотень и пошёл прочь.

– Ага, – Норд подошёл к сидящей в сторонке Лили, плюхнулся рядом на скамью, беря полотенце и вытирая лицо. – Толковый мужик. Интересно будет сразиться с ним в звероформе. Оборотни – противники опасные, но чертовски крутые.

– Ну и зачем это всё? – усмехнулась женщина.

– Это всё? – не понял или сделал вид, что не понял, Норд.

– Все эти драки, тренировки… Мы же маги, Виктор. Мы колдуем, а не машем кулаками или стреляем из револьверов.

– Да я и не спорю, – ухмыльнулся седоволосый. – Вот только я-то как раз не маг. Ваше дело колдовать, моё – воевать. Или заставлять других воевать.… А как можно сколотить армию, где солдаты ни разу не получали по морде? Пока не подерёшься с кем-то, толком и не узнаешь этого человека…

– Вы прямо так упиваетесь этими драками… – поморщилась Лили. – Вы видите в них решение любой проблемы.

– Отнюдь. Драка не даёт ответов – она помогает забыть вопрос. Опять же, вы, например, сейчас колдовать не можете… – невозмутимо продолжал аврор. – А вдруг девчонки? А вдруг Волдеморт из камина лезет? «Хо-хо-хо! Авада Кедавра, мои дорогие грязнокровки!» Так что тут либо драться, либо стрелять, либо ложиться и вытягивать руки, чтобы похоронной команде труп было легче выносить.

Женщина невольно скрипнула зубами, слыша эти подчёркнуто-глумливые слова, но сдержалась.

– Вам это нравится? Не просто драться, а ломать других и лепить из них что-то нужное вам.

– Ммм.… Нет, не особо. Знаете, никогда не любил быть злым сержантом, вколачивающим знания в новобранцев… Однако сложившееся положение меня к этому просто-напросто обязывает. Если честно, то мне просто больно смотреть на вашу гражданскую войнушку. Вы так эпично продували Волдеморту не потому что он был силён – просто вы были слишком слабы.

– Меньше презрения в голосе, – всё-таки вспылила женщина. – На этой, как вы изволили ляпнуть, «войнушке», погибали мои друзья! Может, для вас это и всего лишь детские шалости, но для нас это была настоящая трагедия!

– Сожалею, – равнодушно бросил Виктор. – Однако.… Сколько всего магов в Великобритании? Тысяч двадцать пять, тридцать от силы. Сколько активно участвовали во всей этой заварухе? Несколько тысяч. Сколько вели активные боевые действия? Сотни, если не десятки. Можете обижаться, но это уровень криминальных разборок в каком-нибудь захолустном городишке. Так что не надо превозносить это до эпической борьбы Света и Тьмы.

– Да как вы… – задохнулась Лили.

– Впрочем, кто прошлое помянет – тому глаз вон, – улыбнулся Норд, поправив охватывающую волосы повязку на лбу. – История всегда повторяется, но не всегда в виде фарса. Так что лучше готовиться к тому, что вся эта местечковая возня будет в прошлом… Кстати, как самочувствие? Готовы к более активным тренировкам?

– А женщину вы тоже станете бить? – ядовито осведомилась Лили. – Ну, исключительно в виде боевой подготовки, разумеется…

– Хммм… – седоволосый картинно задумался. – Пожалуй, что… да! Лилиана, я не садист и не изверг – можете считать меня всего лишь оружейником. Ваш маленький мирок пасторален, но крайне хрупок. Стадо мигрирующих антилоп, так сказать, снесёт его в два счёта. Так что вам нужно оружие хотя бы для той же самой обороны. И если никто не может или не хочет этого сделать, я дам вам это оружие.

– А почему бы вам самому в таком случае не защитить всех и каждого? Ну, раз уж вы так печётесь о всеобщем благе…

Норд расхохотался.

– Смешно. Честно. Ну, во-первых, я всё-таки один и не могу в одиночку защитить всех…

– А во-вторых?

– А во-вторых, – Виктор перестал смеяться. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Вы ещё не поняли, Лили? Вы принесли обществу первую победу над Волдемортом, но эту победу никто не оценил. Почему? Потому что никогда не ценишь того, за что толком и не боролся, что досталось слишком легко. Ваша… Британия должна спастись сама. Я не должен её спасать. И я не хочу её спасать. Для начала вы должны захотеть этого сами. Сделать что-нибудь сами. Защитить свой дом сами. А я лишь дам для этого оружие.

Лили наградила отвернувшегося седоволосого напряжённым взглядом.

Злиться на Норда не получалось. Но и понять его до конца было невозможно из-за этой его извращённой философии оправданной жестокости и необходимого зла. Наверное, именно такие люди учат плавать, тупо выкидывая из лодки на середине озера. Выплыл – молодец, достоин жить. Не выплыл – значит, не судьба. Отбраковался.

Норд, похоже, считает себя именно таким выбраковщиком.

Как он там говорит?.. «Вы имеете право жить. Вы имеете право умереть. Выбор за вами».

Лили бросила последний вздох на сиротливо лежащую волшебную палочку и встала со скамьи.

Часть подземного помещения, освещённого забранными решётками фонарями занимала тренировочная площадка, а вот в оставшейся части был сооружен небольшой тир.

Женщина подошла и взяла очки, наушники и тяжёлый воронёный пистолет.

Оружие одновременно притягивало и отталкивало Лили.

Притягивало – законченностью линий и совершенством конструкции. Ничего лишнего – лишь то, что нужно для того, чтобы выпустить пулю в цель. В этом оно было похоже на Норда – законченная конструкция для разрушения.

А отталкивало оружие своей сущностью. Оружие всё-таки, как-никак. Только-только вышедшая из комы Поттер была полна злобы и желания поквитаться с теми, кто разрушил её жизнь. Потом эти желания поутихли и тень былой Лили попыталась было вернуться.… Однако рядом был Норд, который заботливо подавлял любые отклонения к прежнему миролюбию.

Он методично – слово за слово, фраза за фразой, разговор за разговором – вдалбливал, вколачивал свою систему взглядов и ценностей. Грядёт буря, кто не будет к ней готов – пострадает. Нужно уметь постоять за себя, всегда бить в ответ, не бояться отвечать адекватно и симметрично…

И так далее.

Лили в общих чертах знала основы психологии и психологической помощи, знал их похоже и Норд, однако у Виктора на все случаи был только один вариант – переплавить любую проблему в боевые навыки.

Обычно, когда ломается коса или плуг, их чинят или пытаются починить. А Норд сразу же отправлял их на переплавку в клинки мечей и наконечники стрел.

Паршивый выход из проблемной ситуации, но что же поделать, если никто не предлагает другого?

Женщина со вздохом взяла лежащий рядом снаряжённый магазин, в прорезях которого матово поблёскивали золотым короткие тупоносые патроны. Вогнала его в рукоять пистолета, с некоторой натугой отвела затвор. Вскинула оружие, прицелилась в центр ростовой мишени, совмещая мушку и целик…

Бах!

Выстрел продырявил мишень в добром десятке дюймов от головы силуэта. Ещё выстрел – пуля лишь слегка чиркает по плечу. Ещё выстрел – вообще куда-то в никуда.

– Меньше зацикливайтесь на самом процессе стрельбы, фройляйн, – хрипло произнёс подошедший к Лили Норд. – Для вас это должно быть совершенно естественным занятием, как чистка зубов или причёсывание.

– Я не хочу, чтобы это было моим естественным действием, – буркнула в ответ женщина.

– Корпус чуть вправо, – равнодушно бросил седоволосый, поворачивая женщину за плечо. – Ещё. Вот так. Ноги чуть шире. Левая – опорная. И не сжимайте так рукоять! Свободнее, легче…

Руки Лили коснулись серебристо поблёскивающие стальные пальцы механического протеза, двигающиеся ничуть не неуклюжее настоящих. Лили невольно вздрогнула, но на удивление они оказались не холодными, а вполне даже тёплыми.

В нос ударил запах пота. Чужого пота. Женщина с некоторым отстранением подумала, что в нём очень мало человеческого. Больше оттенков медицинского препарата или оружейной смазки.

Полноте, да и человек ли вообще этот псих?

С другой стороны…

Лили бросила косой взгляд на Виктора.

Высокий, худой, в этой странной майке в сине-белую полоску и камуфляжных штанах. Не гора мускулов, скорее просто жилистый. Седые волосы, бледное лицо. Странного цвета красновато-карий глаз, внимательно оглядывающий всё вокруг. Вторая глазница абсолютно пуста и укреплена каким-то тёмным металлом по периметру.

Просто робот какой-то, а не человек.

Но опять же, с другой стороны, он, похоже, искренне любит Гарри.

Почему-то пришло смутное ощущение, что Норда невозможно остановить. Он никогда не бросит Гарри, не обидит, не причинит боль и не скажет «Отвали, я слишком занят». Он всегда будет рядом, и он умрёт за мальчика, чтобы его защитить. Странно, но такой отец получился из человека, в котором человеческого-то было не так уж и много…

Интерлюдия 7

Одетое во всё чёрное фигура вынырнула из густых зарослей вереска и, преодолев бегом полсотни футов, оказалась подле высокой кованой изгороди, что окружала небольшой особняк на окраине Лондона.

Чтобы преодолеть десятифутовую преграду, ощетинившуюся по верху острыми копейными навершиями, неизвестному потребовался всего лишь один прыжок. Далее требовалось преодолеть небольшой сад, но человек почему-то помедлил.

Вместо того, чтобы рвануть к дому, он достал из одного из карманов разгрузочного жилета небольшую коробочку и поводил ею перед собой. В воздухе тотчас же замерцала едва заметная призрачная стена, ещё одной преградой вставшая вокруг особняка.

Неизвестный спрятался за толстым стволом одного из деревьев, убрал непонятную штуковину обратно в жилет и закатал на лоб маску с прорезями для глаз и рта.

– А вот это уже паршиво, хотя и ожидаемо… – пробормотал Норд, щёлкая кнопками на закреплённом на его левой руке непонятном пульте.

Спустя несколько секунд и так едва различимый в ночной темноте силуэт аврора начал превращаться и вовсе в полупрозрачную тень. Норд извлёк из-за спины два тонких металлических стержня, похожих на телескопические антенны… в принципе, они ими были. Когда-то. Но сейчас их венчали какие-то небольшие угловатые коробочки неясного назначения.

Норд достал с пояса небольшой ножик, оголил запястье правой руки и сделал небольшой надрез, кровью из которого смазал коробки на концах антенн. Тотчас же на них неярко замерцали странного вида то ли руны, то ли иероглифы, после чего аврор разложил антенны и воткнул их в землю напротив всё ещё виднеющегося в воздухе призрачного барьера.

Между антеннами проскочило несколько молний, и напротив них в магической защите образовался небольшой проход.

Аврор быстро огляделся – не заметили ли эти непонятные вспышки в доме, но особняк по-прежнему был неосвещён и безмолвен, как будто был нежилым. Однако это всё-таки было не так, и Норд это совершенно точно знал.

Короткая перебежка до дома, поворот, перебежка к заднему двору. Целью аврора, несомненно, являлась дверь в подвал, расположенная неподалёку от чёрного входа.

Виктор остановился около двери, достал из кармана небольшую штуковину, напоминающую пучок длинных тонких иголок, и вставил их в замочную скважину. Послышалось негромкое жужжанье, а затем прозвучавший чересчур громко щелчок. Норд недовольно поморщился, убрал диковинную отмычку обратно и повернул дверную ручку.

Дверь негромко скрипнула, отворяясь, и аврор начал осторожно спускаться в подвал.

Внизу оказалось старое захламлённое помещение, полное всякого садового инвентаря, инструментов и прочей ерунды. Больше никаких входов или выходов из него не было, однако Норд явно не торопился уходить.

Он подошёл к одной из стен, около которой находилась стойка с разными садовыми орудиями, но аврора интересовали явно не старые грабли с обломанными зубьями или тупой ржавый секатор.

Пальцы Норда методично обшарили всю стойку, пока что-то не привлекло его внимание. Быстрое нажатие, щелчок, и стеллаж слегка выдвинулся вперёд.

Виктор аккуратно отодвинул потайную дверь и, слегка склонившись, проскользнул в небольшой коридор.

За ближайшим поворотом обнаружилось небольшое расширение прохода, заканчивающееся массивной металлической дверью… Которая была под присмотром охраны.

Охрана – домовой эльф (точнее, эльфийка), была экипирована старым, но чистым полотенцем в качестве одежды и собственной магией в качестве оружия. В отличие от многих Норд считал, что волшебство эльфов-домовиков нельзя недооценивать, и в случае чего они могут стать достаточно серьёзным противником…

Однако данный эльф угрозы не представлял, потому как сладко посапывал, свернувшись калачиком в старом покосившемся кресле. Однако уши создания время от времени подрагивали, что показывало – эльф спит, но в любой момент может и проснуться. И тогда непрошенным гостям здесь будут совсем не рады.

Норд достал из-за спины пистолет и прицелился в спящего эльфа. Хлопок, волшебное создание резко проснулось, с писком молнией вылетело из кресла… И растянулось на каменном полу, вновь сладко посапывая.

Аврор перезарядил пневматический пистолет, стреляющий усыпляющими дротиками, подошёл к уснувшему эльфу, аккуратно взял его и переложил обратно на кресло, не забыв выдернуть из груди создания небольшой щприц-дротик.

Большего всего Норд опасался за передозировку препарата, не зная сколько именно нужно, чтобы усыпить эльфа, но при этом не усыпить его навсегда. Однако, вроде бы всё обошлось, потому как сердечко домовика выбивало ровную частую дробь, а сопение было естественным.

Отмычка была использована вторично, Норд с натугой толкнул внутрь тяжёлую дверь и оказался в просторной комнате, освещённой неярким светом нескольких ночников.

Несмотря на подземное расположение, комната была совершенно обычной – кровать, письменный стол, кресла…

На кровати с полуприкрытыми глазами лежал бледный светловолосый мужчина лет тридцати с небольшим.

Норд подошёл к нему, снял с себя дезиллюминационные чары и пару раз щёлкнул пальцами перед носом мужчины. Потряс его за плечо, похлопал по щекам. Удовлетворённо хмыкнул.

Откинул одеяло, сгрёб мужчину в охапку, перекинул его через плечо и зашагал прочь.

Глава 15. Наследники Слизерина

– Дорогу Наследнику Слизерина! – идущий справа Фред взмахнул правой рукой.

– Падите ниц! Идёт величайший тёмный маг от сотворения мира! – идущий слева Джордж взмахнул левой рукой.

– Мессир, желаете ли вы и сегодня учинить какое-нибудь неслыханное злодеяние? – нарочито-подобострастно спросил Фред.

– Желаю, чтобы Лок… профессора Локхарта продрал жёсткий дрищ, – невозмутимо произнёс шагающий следом за близнецами Харальд. – И пусть сгорят в объятьях тёмного пламени все наши домашние задания.… Ах, да! А рекомого Перси Уизли напоить допьяна огневиски, а на утро не давать похмеляться.

– Неслыханная жестокость, мессир! – в притворном ужасе округлил глаза Фред.

– Вы кровожадный, – подхватил Джордж.

– Вы беспощадный.

– Вы злейший тёмный маг.

– И это факт, мяу! – не стал спорить Поттер. – Оу… Мы пришли, мои верные миньоны. Более не задерживаю вас, слуги мои верные, слуги мои скверные.

– Желаем скорейшего выздоровления Её Высочеству, Наследнице Слизерина, – с ухмылкой произнёс Фред. – Олл хайль, Слизерин!

– Олл хайль, Британия! – поддакнул Джордж, после чего они с братом взялись за руки и вприпрыжку побежали по коридору.

– Далеко. Далекооо… – донеслись до Харальда удаляющиеся звуки инфернальных песнопений. – Ускакала в поле молодая лооошадь… Так легко. Так легкооо… Не догонишь, не поймаешь, не найдёшь…

Немногочисленные ученики, идущие по коридору, от такого зрелища только и могли, что ловить падающие челюсти, да испуганно вжиматься в стены.

Поттер вздохнул и зашагал в лазарет.

Честно говоря, подобное фиглярство ему уже порядком поднадоело за крайние дни, но ничего с этим поделать было нельзя.

После того урока ЗОТИ по школе моментально пошли зловещие слухи, что в Хогвартсе объявились змееусты. То есть в Хогвартсе, получается, объявились чёрные маги. Кто-то немедленно вспомнил, что и Тот-Чьё-Имя-Заставляет-Писаться-Даже-Суровых-Британских-Волшебников тоже когда-то учился в Хогвартсе. Быстро провели параллели между соратниками Неназываемого и текущей компанией, куда входили Грейнджер и Поттер.

Короче, слухи ширились и разрастались, что могло привести и к совсем невесёлым последствиям.

Как говорится – чем чудовищнее ложь, тем охотнее в неё верят.

Медлить было нельзя, поэтому Харальд моментально ухватился за идею, когда близнецы Уизли как-то в шутку обратились к нему как к Наследнику Слизерина.

Расчёт был прост, но гениален – затруднительно чего-то бояться, если смеёшься над этим. Поэтому спектакль «Наследник Слизерина и его верные миньоны» разыгрывался теперь постоянно и перед всеми.

И постепенно ситуация начала сглаживаться. Сложно было заподозрить хоть и взрывоопасного, но честного Харальда в чём-то злодейском. Все знали, что он может поджигать, взрывать, драться и причинять иной ущерб окружающему пространству, но ничего действительно злого от него никто так и не смог припомнить. Поэтому шуточный Наследник Слизерина не вызывал особого страха или ненависти. Да и в конце концов – как может Наследник Слизерина учиться на Гриффиндоре?!

Гермиона во всё происходящее, правда, была посвящена не слишком хорошо, потому как опять же после того урока, она загремела в лазарет. Недосып, усталость, общее переутомление организма.… Поэтому уже почти неделю Грейнджер сидела в заключении и едва не лезла на стены от скуки и от угрызений совести, что в данный момент пропускает занятия. Не спасали даже приносимые Харальдом домашние задания и лёгкое чтиво в промышленных масштабах.

– Главное – не дёргайся, если тебя назовут Наследницей Слизерина, а просто обрати это в шутку, – втолковывал Поттер подруге. – Можно даже в обидную шутку. Или задвинуть что-нибудь вроде «как ты разговариваешь с величайшей тёмной волшебницей!». Нападения сейчас прекратились, так что народ успокаивается и потихоньку посмеивается над этими страшилками.

– Я никакая не Наследница Слизерина! – Гермиона от возмущения аж подпрыгнула на кровати. – Я вообще гриффиндорка! Маглорождённая!

– Тор, между прочим, полукровкой был, что не мешало ему быть прямым потомком Салазара Змееязычного. Может, ты, это самое… Гомозиготная по рецессивному признаку…

– Не хочу я быть рецессивной! И уж тем более гомо!

– Так, а теперь серьёзно, – перестал дурачиться Харальд. – Давай поговорим с тобой на парселтанге.

– Это ещё зачем? – подозрительным тоном осведомилась Грейнджер.

– Так надо. Доверься мне.

– Ну, допустим. И о чём же нам говорить? – девочка перешла на змеиную речь.

– Да хотя бы о том же парселтанге, – ответил Поттер. – Ведь вообще-то большая часть рептилий – непроходимо тупы и не поддаются даже элементарной дрессировке. Так почему мы воспринимаем их при разговоре на парселтанге как хоть и не особо умных, но безусловно разумных созданий? И почему вообще существует только парселтанг, но нет языка, позволяющего говорить с птицами или, например, с медведями?

– Парселтанг – не слишком изученная штука, – задумчиво прошипела Гермиона. – Особенно в рамках современной науки – сказывается недостаток носителей змеиной речи.

– Я бы сказал, что сказывается недостаток носителей змеиной речи, готовых сотрудничать. В двадцатом веке кроме нас с тобой известным змееустом был лишь Тор, но у него с готовностью стать субъектом исследования было как-то тяжко, согласись.

– Да уж.… А предыдущий змееуст жил в начале девятнадцатого века и благополучно сгинул где-то в Испании во время войны с Наполеоном.… И вообще непонятно само происхождение змееязычности. Это ведь сугубо британская черта, нераспространённая нигде более.

– Узкораспространённый феномен? Типа тех же перуанских ягуаров-оборотней, которых больше нет нигде в мире?

– Фиг его знает, – шипение Грейнджер был скорее похоже на свист. «Фиг» – явно не слишком вписывался в картину змееязычности.

– У рептилий, как мы уже говорили, вообще неважно со слухом, – произнёс Харальд. – Так что вряд ли парселтанг заточен на перенос информации исключительно посредством звука. Возможно, шипение – это лишь сопутствующий момент ультра– или инфразвуку, который влияет напрямую на мозг рептилии?

– Интересная версия, – благожелательно кивнула Грейнджер. – Однако человек не умеет генерировать слишком высокие или слишком низкие частоты.

– Уверена? Не все люди могут извлекать в уме корни пятой степени, например.

– Уникальный феномен?

– А почему бы и нет?

– Звучит не слишком правдоподобно, но хотя бы логично, – вздохнула девочка. – Но вернёмся к тому, что посредством парселтанга мы на удивление хорошо воспринимаем рептилий. Ты говорил, что общался даже с драконом?

– Было дело, – уклончиво ответил Харальд, припомнив одного из питомцев Хагрида – детёныша норвежского горбатого. – Но тесты ведь определили, что драконы действительно умные создания. Ничуть не хуже тех же дельфинов, а иногда даже и умнее…

– Но вот гадюка примерно настолько же умна, насколько умён пудинг с мясом.

– Утрируешь.

– Ситуация позволяет, – рассмеялась Грейнджер. – Твоя версия?

– Воображение! – патетически взмахнул руками Поттер. – Ну, в смысле, всё это человекоподобное поведение змеек мы домысливаем уже сами.

– Довольно сложно. К чему бы это?

– Может, к тому, что мы вряд ли бы поняли настоящий ход мыслей рептилий?

– Тоже считаешь, что логика иных разумных видов может отличаться от нашей? – Гермиона оживилась.

– Логика? Вполне! Факты – нет, но вот логика.… Складывая два плюс два любое разумное создание должно получать в итоге четыре. Не пять, не двадцать восемь, не корень квадратный из двух и не овсяное печение.

– Мышление иных разумных видов действительно может отличаться от нашего, – продолжила свои рассуждения Гермиона. – Хотя бы в силу иной системы ценностей, допустим.… К примеру, они могут считать, что жизнь – это несвобода, а смерть – освобождение, но её ещё нужно заслужить… Или, например, что любая жизнь священная, или, например, что только они являются разумной расой… Или…

– Даже многие народы на нашей планете отличаются по своему мышлению от других ничуть не хуже воображаемых инопланетян, – подхватил Харальд.

– Значит, своего рода буфер? – произнесла Грейнджер.

– Хммм… – задумался Поттер. – Лучше сказать – интерфейс, наиболее приемлемый для взаимодействия с иной системой мышления. А вообще.… О! Вот оно!

Мальчик неожиданно достал из-за пазухи небольшое зеркальце и сунул его под нос несколько удивлённой девочке.

– Гляди!

– И чего я там должна уви… – Гермиона нехотя заглянула в зеркальце, а затем натурально открыла рот от удивления. – Мои глаза!

Привычный карий цвет сменился на ярко-зелёный, хотя и с тонкими коричневыми прожилками.

– Вот-вот! – возбуждённо воскликнул Харальд. – Твои глаза!

Он поднёс зеркальце к виску так, чтобы глаза Грейнджер отражались рядом с его глазами. Сейчас глаза Гермионы были даже более яркими, чем у Харальда, хотя и постепенно теряли свой цвет, возвращаясь к своему нормальному оттенку.

– А… э… – девочка была в полной растерянности. – А что.… А как… Это шутка?

– С глазами даже волшебники шутить не любят, – наставительно произнёс Поттер, убирая зеркальце. – Мне, правда, и раньше казалось, но мне казалось, что это мне лишь кажется.… Оказалось, что не казалось.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь!

– Когда ты используешь парселтанг, твои глаза начинают менять цвет, – объяснил Харальд.

– А почему? – несколько растерянно спросила девочка. – Я ни о чём подобном никогда не читала…

– Фиг его знает, если честно, – напрямик заявил Харальд. – Я о таком тоже ничего никогда не слышал. Максимум, что раньше считалось, что зелёные глаза означают высокую магическую силу…

– Ерунда, – не особо уверенно отмахнулась от подобного заявления Грейнджер. – Ещё говорят, что рыжие – это прирождённые колдуны, а ты на семью Уизли посмотри. Близнецы – да, хороши. Перси – просто старательный, как и Джинни, а вот Рон довольно слаб как волшебник.

– Рыжие волосы, между прочим, тоже – рецессивный ген. Интересно, а каким будет ген, отвечающий за наследование магических способностей?

– Да уж понятно, что доминантным, иначе рождение детей-магов у родителей-магов было бы исключением, а не правилом.

– А, может, там целый комплекс рецессивных генов? – возразил Поттер. – Но случается, что один или несколько выпадают, поэтому и рождаются сквибы…

– Вряд ли всё так просто, – поморщилась Гермиона. – Возьмём, к примеру, Крэбба и Гойла – они же почти натуральные сквибы! Хотя чистокровнее некуда.

– Может, они нормальные маги, но просто дебилы?

– Ммм… Ну, такой вариант тоже исключать не следует… Однако! Посмотри на старшие курсы. Если чистокровные аристократы на первых курсах в основной массе учатся лучше и их знания выше, то к старшим курсам они наоборот начинают проигрывать в сравнении с полукровками или маглорождёнными.

– Фора начальных курсов – это фора в том, что они знали до школы, – заметил Харальд. – Когда их фора исчезает, все загоны про чистую кровь оказываются пшиком.

– Загоны про кровь – изначально один большой пшик, – наставительно произнесла Грейнджер. – Теория генетического превосходства абсурдна и опасна.

– Йа, йа, натюрлих, майн фюрерин, – ухмыльнулся Поттер, уворачиваясь от подзатыльника. – Да и теория социального превосходства тоже как-то не особо радует. Глядя на сегодняшних аристократов не особо хочется, чтобы они управляли чем-то сложнее ёршика для унитаза.

– Ну, как-никак наследственное дворянство и всё такое… – слегка поморщилась Гермиона.