355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Калашников » Якут » Текст книги (страница 6)
Якут
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:57

Текст книги "Якут"


Автор книги: Сергей Калашников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

   ***

   Только через полторы недели пути мы заметили дымки костров, отгоняющих комаров и мух от стада оленей. Вездесущие тунгусы сделали остановку на своём вечном пути в поисках пастбищ и охотничьих угодий. Айтал прекрасно с ними объяснилась, а я развернул походную кузницу и отковал несколько мелких предметов, о которых они меня попросили. Просто так, не за плату. Из одной вежливости. А радости моей женщины подарили чудесной работы парку. Тоже просто так. Без всякой задней мысли.

   Наши арбалеты я охотникам даже не показывал, а то они бы их у нас выцыганили, и пришлось бы нам вместо приятной речной прогулки гнать оленье стадо, сам не знаю куда. Нет уж, увольте!

   Вслед за эвенками мы посетили два действительно богатых якутских стойбища, но тканей на продажу у них не оказалось, да и особой нужды в стальных изделиях они не испытывали – отсюда сухим путём не так далеко до перевала через Верхоянский Хребет, откуда недалеко до Алдана. И кузнецы тут свои имеются. Не много мы выручили за свой товар. Зато у нас почти разобрали соль – она тут в цене. За неё я взял соду. На Бытантае она дорога, а я ещё не забыл про свою мечту о стеарине.

   В голове моей постепенно вызревало желание заниматься летом разъездной торговлей, а зиму проводить в тёплом доме. Быстрая лодка даёт мне немалые преимущества, как ни крути.

   ***

   Очередную остановку мы сделали, поднявшись довольно высоко по одному из левых притоков. Основное русло уже повернуло с запада на восток, а это вело нас на юг. Айтал на месте последней остановки, как всегда расспрашивала об окрестных стойбищах и их жителях – в этих краях раньше жили родители её матери. Скорее всего, живут и сейчас. Они якуты и не захудалого рода, поэтому соседи должны знать дорогу к их юртам.

   Разумеется, то что было нам рассказано не в точности совпало с местными приметами. Поскольку людей, у которых можно было бы уточнить маршрут в этих краях встретишь не каждый день, то поплутали мы изрядно, пока нашли – оба здесь впервые. Должен признаться, тут и с ориентирами дела обстоят не слишком хорошо – вокруг куполовидные горушки, на склонах которых хвойный стланник, а выше и вовсе лысо – голые камни. Может и растут там лишайники, но нам отсюда не видать. Тем более, что к реке теснится тальник да осинник, а чуть дальше – сплошные лиственницы. Немного тут корма для скота, а потому и якуты здесь селятся не слишком густо. Я даже озадачился, вспомнив как год назад кто-то поминал зажиточные роды из этих мест.

   Однако, разыскали мы родню. Дедушка и бабушка Айтал оказались живы и вполне в добром здравии, хотя род возглавлял их младший сын – дядя моей супруги, брат её матери. Как я понял, владели они полусотней лошадей и для здешних мест это действительно считалось хорошим достатком. Приняли нас по-родственному с обильным угощением и долгими разговорами о родне. Что же касается реки, которая течёт не в Яну, а в другую реку, то да, есть такая. И добраться до неё не так уж трудно. А вот как казаки разыщут эту семью, чтобы её обьясачить – ума не приложу. В этой путанице похожих одна на другую горок, разделенных неотличимыми друг от друга логами, без проводника, точно знающего дорогу, можно плутать годами.

   Хорошо погостили. Хотя по части торговли никаких особых успехов нас не ожидало. Поменяли сколько-то железных изделий на зимние шкурки куньих, но без особого расчёта. Выглядело это скорее как дары. Еще съездили верхом к той самой другой реке. Можно тут нашу лодку перетащить на нартах за лошадьми, но не в этот раз. Кстати, тканей тут тоже нет на обмен, так что кроме того, что привезёт с Алдана младшая сестра моей маленькой, рассчитывать нам не на что.

   Засобирались мы в обратную дорогу. Итак затратили уйму времени на петляние по рекам, а в том, что показанная нам водная артерия выведет нас именно к Индигирке, а не вернётся в Адычу никакой уверенности нет. Из тех, кто здесь живёт никто вниз по ней не спускался, от тунгусов знают. Так самих этих тунгусов нынче тут нет – откочевали. Одним словом, летняя поездка как-то не особенно успешно закончилась. Заскучали мы по дому. А путь-то неблизкий, хоть и вниз по течению. Мы уже, считай, полтора месяца в дороге. Этак и лето скоро закончится.

   Собственно, обратную дорогу мы проделали в режиме непрерывного движения, приставая к берегу только чтобы собрать дров. Светло круглые сутки, так что спали по очереди и неслись вниз по течению под мотором. А всё равно больше трёх суток добирались. Да ещё остановились медной рудой запастись.

   Пару дней провели в родительской юрте. Средняя дочь из поездки к Алдану ещё не вернулась и родители тревожились за неё. Мы тоже особыми успехами их не порадовали, кроме вестей о находке выхода тощего пласта медистых сланцев. Около половины того, что мы загрузили в лодку по дороге, я оставил и примерно объяснил, как из этого выплавить металл. Почему примерно? Так я геолог, а не металлург. В общих чертах знаю, а сам никогда не пробовал.

   А потом мы заторопились домой. Надо запасы на зиму делать и продолжать устраиваться. Лучшее-то время ушло, так что некуда мешкать. Тем более, Айтал сказала, что скоро нас станет больше. Ну не совсем скоро, зимой. Тем более следует поспешить – баню сделать, холодный погреб-ледник, сени приладить просторные – работы невпроворот.

Глава 9 Вот и снова зима

   До устья Бытантая мы долетели стрелой, да и до самого дома поднялись по нему бодренько. Эта река нынче достаточно тихая и, как я уже отмечал, менее извилистая, чем Адыча. Просто огибая бесчисленные острова надо выбирать самую широкую протоку, чтобы не отклониться от верного курса. А мотор несёт нас, считай, с ветерком.

   Дома всё на своих местах. Дверь всё также подпёрта снаружи палочкой, как мы её и оставили. Печка не растрескалась, заготовленные зимой брёвна никто не укатил, и столбы приготовленных угловых опор скучают по рукам плотника, который обязательно венчает их хозяйственными постройками.

   Остатки дня приезда мы уделили планированию грядущих свершений и обсуждению вопроса о том, сколько работников звать на помощь. Вот тут-то и ожидала нас неожиданность. Утром мы проснулись от шума на дворе.

   Представляете себе?! Выхожу – а тут Ким с незнакомым парнем борется. Кружок зрителей вокруг... и всё по правилам. У нас, у якутов, если какой спор – побороться – обычное дело. Выяснилось, что вчера нашу лодку увидели соседи аж из трёх стойбищ. А про то, что у меня запланировано строительство знают все. Так вот и примчались в расчёте, что расплатимся мы не хуже, чем в прошлом году. Больше десятка крепких мужчин – это не шуточная сила.

   А поскольку так и не проданные чуть ли не с весны железные изделия у нас так и остались (так родители решили), то нет и ограничения по количеству работников. Ким и его братья вполне прилично плотничают, да и остальные, наверное, не без рук. Одним словом, гнать никого не пришлось. Дружно навалились и построили всё, что нужно. Даже в кузнице насыпали земляной пол и вымостили его камнями, перестроили горн и материала наготовили для печей.

   Один из парней привел свою девушку, помогать Айтал стряпать на такую ораву едоков. Они как-то сдружились, а потом...

   – Миха! Сата мне рассказала, что Тускул не может заплатить за неё калым и она согласилась, что он её украдёт, – во как! До меня дошло, что речь идёт как раз о той самой девушке, что помогает моей солнечной.

   – Хм, а нам-то что делать?

   – Понимаешь, Тускул – сирота. Его принял род Саты и он вырос с детьми хозяина, но он им не родной.

   Картинка походила на нашу с Айтал историю, только с другим финалом. Припомнил, что за работник этот избранник помощницы – да ничего особенного. Мастеровит и не ленив.

   – Айтал, радость моя! Ты полагаешь, что нам следует дать им средства, для того, чтобы они смогли воссоединиться с родительского благословения?

   – Да. А потом Тускул отработает у нас три года.

   Я присел и призадумался. Супруга оставила меня в покое, чтобы я мог спокойно пораскинуть мыслишками. С одной стороны пара крепких рук – большое подспорье, с другой – есть на кого положиться, когда задумаем опять попутешествовать – всяко не замрут домашние дела. Тесноты избежать проще простого – второй домик мы этой командой в два счёта скатаем. Ну а на счёт тайны серебряной копи – об этом стоит поразмыслить. Собственно, серебра мне не жалко, тут иного рода опаска.

   ***

   Поговорил я с парнем. На счёт того, что секрет имеется, который ему предстоит свято хранить. Он подумал и согласился, только выторговал под это дело сокращение срока отработки долга до двух с половиной лет. А хоть бы и так. Тут у меня уже выстраивается очередь желающих на арбалеты, так что без дела нам сидеть будет некогда. Лишь бы женщины между собою не поцапались.

   К слову сказать, Тускул оказался неважным охотником и средней руки рыбаком. То есть помощник толковый и товарищ надёжный, но не добытчик. Его ни в лес, ни на речку из приютившего стойбища с собой никогда не брали. А хоть за скотиной ходить, хоть по хозяйству управляться – вот тут он мастер. А мне больше и не надо. Мы с ним построили сразу две печки и вскоре получили медь для арбалетных тетив. Потом был длительный период заготовки мяса и рыбы. Мы с Айтал били гусей, Вожак собирал их, а трудяга-работник отвозил на подворье. А рыбу мы сетями не ловили – она и на крючки шла хорошо, поэтому хватило пары перемётов. Ячменя и ржи привезли соседи в уплату за починку утвари и всякий новодел.

   Одним словом, к зиме мы подготовились вполне добротно. А потом началась работа над арбалетами. Естественно, сей кропотливый труд вершился в домашнем тепле и только за период полярной ночи мы наладили целых четыре штуки – с помощником дело шло вдвое скорее, чем у меня одного. Ну а дальше, когда приловчились, да наделали и шаблончиков и приспособлений – думал чердак лопнет от количества ценных мехов, что навезли тунгусы. И лошадок у нас теперь стало несколько, и коров. Одним словом, опять дом начал лопаться от богатства, прямо скажу, избыточного.

   Так что цену на арбалеты скидывать мне никакого резону не было. Просто сидеть и мастерить всё время одно и то же – скучно. Словом, самый платёжеспособный спрос мы удовлетворили, и ладно. Меня волновала лодка, потому что Айтал всерьёз собиралась летом проехаться на этот раз по Бытантаю и его притокам, и, как вы понимаете, с маленьким ребёнком. То есть на сей раз нам требовалась не утлая долблёнка, пусть и с парой балансиров, а нечто с будочкой, где в любой момент можно укрыться от назойливого комарья. Естественно, для рек нужно что-то плоскодонное из досок.

   Поскольку большой продольной пилы у меня не было, как не хватало и стали, чтобы сделать валки для прокатки полотна, да и материалу было не в избытке – только то, что привёз из юрты на Адыче, то досок я просто натесал. Две, для боковых стенок сразу делал кривые навстречу друг другу так, чтобы заострить нос. Ну нашлись подходящие брёвна достаточной толщины. Из них и сколотил лодку, похожую на ящик, только суженную к носу, зато прямую в корме. Но впереди днище у неё приподнималось, то есть воду она не только раздвигала, а ещё и подминала под себя. Ну раз не знаю я, каким образом гнут деревянные детали, так хоть так выкручусь. "Машину" для нового корабля тоже сделал новую, побольше. Одним словом, может и не так быстро побежит это корыто, но зато в нём есть место для моего драгоценного груза – семьи.

   Сынишку мне Айтал родила уже когда солнце начало показываться над горизонтом. Тогда и настало время. Тускул съездил в соседнее стойбище за опытными женщинами, а мы с Сатой приготовили всё необходимое и для родов, и для ритуалов, которыми они должны сопровождаться. Потом нас, мужчин, выдворили и пока всё не завершилось, словно забыли о нашем существовании.

   Я, конечно, не доктор, чтобы уверенно утверждать, но вроде как всё у них получилось правильно. Во всяком случае, результат мне понравился, да и Айтал выглядела довольной. А тканых тряпичек для завёртывания крохи, как оказалось, она прихватила из родительского дома. Можно сказать – пелёнок.

   Что ещё рассказать про зиму? Казаки нас отыскали и обьясачили. Обидно, но терпимо. Выложили мы положенных соболей, да они и ушли своей дорогой. А потом у нас с Тускулом был непростой разговор. Никак парень не привыкнет быть богатым. Вот обязательно ему надо выпендриться перед соседями, а особенно перед родственниками жены. Аж распирает прямо от желания показать, что и одет он теперь как уважаемый человек. И в средствах не стеснён. Напрасно Айтал так добра с нашими работниками. Балует она их.

   ***

   Вожак залаял уже под утро. Хотя в это время утренняя заря вместе с вечерней, разделённые коротким проблеском солнца, бывают только около полудня, но чувство времени меня никогда не подводило. Точно знаю, сейчас между четырьмя и пятью пополуночи. И вот наш молчун заливается, чего за ним обычно не водится.

   Оделся и вышел на двор. Собака всматривается, и уши вострит, хотя уже и мне слышен гул копыт нескольких лошадей. Три? Четыре?

   Четыре. Женщины из соседнего стойбища и детишки с ними. По трое на каждом коне – бедные коняшки после десятка километров выглядят заморёнными, словно сутки скакали.

   – Миха! Беда! Чагыл-тойон пришел. Наших лошадей угоняет. Мужчины нас послали помощи просить, а сами отправились в погоню.

   Я представил себе эту "погоню". Во всём стойбище крепких мужчин восемь человек. Могу по именам назвать. А у этого "князьца", как называют его русские, десятка три всадников. Причем не меньше троих в куйахах – это пластинчатый доспех, весьма эффективный против холодного оружия. А уж для стрелы, считай, неуязвимый. По-существу – профессиональные военные. Надо большой толпой собираться, чтобы отбить у таких налётчиков табун. Как минимум, ещё с двух посёлков народ собирать нужно.

   Тускул побежал за нашими лошадьми, а женщины принялись готовить припасы в дорогу. Выглядели они встревоженными, но удержать не пытались. Беженки же, оставив в тепле детвору, уехали в соседние стойбища просить помощи.

   ***

   Якутская лошадка мохната, коротконога и хорошо упитана. Я, долговязый, чувствую себя на ней, как Дон Кихот на перекормленном ослике Санчо Пансы. Тем не менее, трусят они бодро – даже рысью этот аллюр назвать язык не поворачивается. Заводные кони у нас тоже есть. Или вьючные. На них палатка, спальники и припасы.

   След, проложенный преследователями похитителей, не даёт нам сбиться с пути, однако свежее он не становится. По-видимому, мы не приближаемся к погоне, и идёт она не по следу тех, кого собирается настигнуть, а срезает дорогу. Места эти мне незнакомы, да и спутник мой здесь впервые. Но Киму, за которым мы сейчас едем, я доверяю. Он тут с детства живёт и всё исходил вдоль и поперёк.

   Поворот в распадок, подъём наискосок, и долгий ровный участок. Затем свежая тропа вдоль склона и в ельнике мы присоединяемся к пятерым знакомцам. Ким, два его брата и работники. У всех наскоро связанные из дощечек доспехи на груди, щиты и пальмы на длинных древках. Луки тоже с собой.

   – Где остальные? – я подозреваю, что вторая часть отряда пересекла виднеющуюся перед нами тропу и затаилась по другую её сторону. Но хочу услышать подтверждение.

   – Отец ранен, младший брат с ним остался. Молот убит, а что с Айалом мы не знаем. Нюргун видел, как он дрался, но помочь не мог.

   Да-а! Дела.

   Мы находимся на склоне и неподалеку видим противоположный склон. На дне ложбины, видимо по руслу замёрзшего ручья, проходит след. Скорее всего, им прошли нападающие и, Ким ждёт, что обратно они проследуют этим же путём. Видимо, рассчитывает на то, что сумеет встретить их стрелами. Здесь нас, конечно, могут и обойти, ну так мы выставим дозорного, чтобы поглядывал назад. Склон неплохо просматривается.

   Ждём. И сами мы, и наш след на нетронутом снегу скрыт ельником. Молодчина Ким. Отличное место выбрал и правильно к нему вышел. Снизу наших следов на снегу не должно быть видно. Кроме того, судя по высоте кромок тропы внизу, там в низине, снег лежит толсто, не менее полуметра, но наст лошадь не держит. Значит, пойдут цепочкой и табунщики и кони.

   Наших лошадок отвели назад, чтобы они нас случайно не выдали. А ведь уже давно стемнело и кроме света звёзд ничто не рассеивает тьму. Целиться будет трудно, поэтому я постоянно перевожу взгляд с удалённых объектов на близкие, чтобы глаза привыкли. Соседи тоже рассчитывают на хорошие стрелковые качества арбалета и радуются тому, что к одному, имевшемуся у них, прибавилась ещё пара. Тускул всё ещё неважный охотник, но стреляет он прекрасно. Почему так, спросите Вы. А кто, скажите, пристреливает наши изделия? Вот.

   Ждали мы долго. Видимо похитители делали остановку или по другой причине задержались. Появились они уже когда небо на востоке посветлело. Первую группу из трёх человек мы пропустили, не выдав своего присутствия. Потом потянулся табун, и ещё двое проехали мимо нас. Явно присматривают за животными. Зато потом в видимости появился отряд из одиннадцати человек. Цели мы распределили заранее и головного Ким снял, когда с нами поравнялась середина колонны. Отличный дальний выстрел.

   Я застрелил замыкающего – до него тоже было далековато, а Тускул попал в самого нарядного всадника, следовавшего в середине колонны. Завязка боя прошла удачно, зато потом всё скомкалось. Часть противников бросилась поднимать поверженного командира, часть помчалась на нас, а кто-то пустился наутёк не вдоль тропы, а карабкаясь на противоположный склон. Никакой организованности!

   Я, как и договаривались, свалил левого из нападающих, Ким – правого, а Тускул промахнулся и схватился за пальму, но наши лучники успели подстрелить этих троих – мы ведь в укрытии, как-никак. Потом оказалось, что стрелять не по кому. Кто остался жив – упали, прося пощады, а беглецов достал Ким – шибко он за батюшку серчал и за Молота с Айалом.

   Наших лошадей мы осторожно свели в ложбину. Пленным велели позаботиться об убитых, а сами пустились догонять табун. Ким снова застрелил двоих, а трое передовых удрали. Потом соседи собирали оружие и пересчитывали лошадей, а мы с одним из работников заторопились искать Айала. К счастью, он не погиб – лошадь принесла его, израненного, к стойбищу. Но мы, перед тем как это узнали, осмотрели и место, где он дрался, и по следам прошли, наблюдая кровавые пятнышки на снегу. Зато успокоили мужчин, приехавших с соседних стойбищ на выручку. А уж потом и домой поехали.

   Понимаете, я действительно не очень люблю многолюдья. Соседи уже привыкли к тому, что ни на праздники звать меня не надо, ни на торжества, ни на другие события. Вот и предстоящие похороны пройдут без нас. Мне бы компьютер с выходом в сеть и форум, где бывают те, с кем интересно поговорить! Ну вот такие привычки двадцать первый век воспитывает в людях.

   ***

   Разгадал я секрет своего двигателя. Это же у меня получился эжекторный насос с паровым приводом. Такие используются в шахтах и карьерах в случаях, когда электричество к месту употребления опасно подавать. Ну, там, сырость, или гремучий газ. Тогда тянут шланг со сжатым воздухом и откачивают воду. Я ведь даже видел их изнутри в ремонтных мастерских. Сопло, диффузор – всего-то и деталей в них. Вот и сейчас, припомнив немудрёную начинку этих неприхотливых устройств, я просто повторил то, что придумали люди, изучившие всякие законы Бернулли и другие мудрёные науки.

   Так что на новой лодке сразу установил водомётный движитель. Не в том смысле, что он раньше был другим – он и был водомётным. Просто на этот раз я его упрятал в корпус прямо на корме у самого днища. И тянул он не в пример лучше, чем старый. Кстати, для внешней теплоизоляции котла и топки использовал на этот раз не песок, а керамзит. Намешал я глины с рубленой хвоей, налепил колобков помельче, и, когда они просохли, обжёг. А то через песок много тепла уходит – к обшивке вообще не прикоснёшься.

   Словом, мы с моей маленькой снова собирались в дорогу, и на сей раз намеревались путешествовать с удобствами и не торопиться обратно – есть, кого на хозяйстве оставить. А ещё мы договорились не выходить из Бытантая – у него много притоков, вот и будем заходить во все по очереди.

   В передней части у нас будочка, в которой мы запросто умещаемся на ночлег. Позади – тоже будочка для истопника-рулевого. А посерёдке... хочу взять с собой корову, чтобы со свежим молоком путешествовать. Вот и судим нынче, как грузить, чем кормить... ну и на счёт удаления продуктов жизнедеятельности надо заранее похлопотать. А вот ворот на носу я пристрою обязательно. И пару-тройку блёсен сделаю для рыбалки на ходу.

   ***

   Посыльный мальчишка на лошади примчался за мной. Я, как увидел, насколько он торопится, думал опять беда приключилась, а Тускул, ни о чём не спрашивая, побежал за лошадьми. Оказалось, ничего страшного не произошло. Улахан кинээс – это вождь нашего наслега – приехал. Так что батюшка Кима – глава здешнего рода – передал приглашение пожаловать в его юрту для встречи с дорогим гостем.

   Поэтому мы отправились с Айтал и сынишкой. Жена, ясное дело, со мной. К женщинам едет. По своим делам. Она, оказывается, давно собиралась, а тут, если вместе со мной... любопытная.

   Собственно, тут и из соседних родов главы приехали, что-то вроде слёта получилось. Или съезда – это как кому нравится, тот пусть так и называет. Кима определили тойоном – военным вождём. Очень возрос его авторитет после победы над участниками недавнего набега. А еще выяснилось, что меня тоже считают главой рода, входящего в их круг. Ну да, и материально помогал и, хм, военной силой. Получается, что и вправду свой. Собственно, ничего более существенного не прозвучало.

   Завели, правда, разговор о том, платить ли ясак казакам. Мнения разделились, и когда меня спросили, ответил, что плачу и платить буду, потому что против казачьих ружей ничего поделать не могу. Не так крепко бьют мои арбалеты. И вообще, незачем казакам про них знать, а то как бы не поотбирали. Другие мнения тоже высказывались и вопрос остался открытым. То есть на усмотрение каждого. Новоиспеченный тойон тоже против русских ополчаться не спешил – он ведь, как и я, участвовал в строительстве Верхоянского острога и посмотрел на этих людей.

   А потом выяснилось, что всё это не просто так, а с меня причитается ясак в пользу Кима. Опаньки! Нет, понятно, что любая власть должна чем то питаться, пока не возжелала сама взять то, что ей нужно.

   Деваться некуда. Отдам я эти несколько несчастных шкурок. Ну достаточно у нас пушнины.

Глава 10 Отпуск

   Длина нашей плоскодонки около десяти метров, а в ширину она примерно метр. По сравнению с предыдущим образцом скорость этого сооружения кажется мне несколько меньшей. А может быть дело в том, что теперь моя торчащая сквозь люк в крыше кормовой будки голова расположена дальше от воды? От мысли взять с собой корову мы отказались. Так или иначе, спокойно плывём по достаточно широкой, метров полтораста-двести реке, с любопытством заглядываем в многочисленные протоки. Тут невеликие глубины и множество островов. Встречаем в основном тунгусов – их оленям раздолье в тундре, а ветерок на открытых местах отгоняет гнус. Из деревьев – в основном лиственницы, как вокруг нашего дома.

   Естественно, прежде всего, мы стали подниматься вверх по течению Бытантая, в места, где ещё не бывали. Этот край также редко заселён, как и в двадцать первом веке, и гостям тут всегда рады. На обмен у нас всякая металлическая мелочь: иголки, шила, крючки для рыбной ловли. Ким ещё просил нас продать лесок, плетёных из конского волоса. Айтал уверенно объясняется по-тунгусски и языковых проблем мы не испытываем. Никуда не торопимся и много рыбачим. Тут основная рыба – хариус. Его много, и он весьма капризен. Берёт только на свежепойманных насекомых. Мух в основном. Что любопытно – его часто отлично видно в прозрачной воде. В общем, моя любовь к рыбалке находит плодотворный выход.

   Наша поездка напоминает мне отпуск моей мечты. Даже от комарья легко избавиться, если встать на якорь посередине реки. Ветер всю эту гнусь сдувает. Дела же коммерческие нас не волнуют. Соли мы везём с собой, только для себя. Металлических изделий тоже немного. А расплачиваются с нами животным жиром. Дело в том, что расщепить жир на стеарин и глицерин мне удалось. Свечи всем пришлись по душе, особенно женщинам. Они не коптят, и тяжелого духу от них нет. Вот мы и решили запастись сырьем, а то пушнину уже просто девать некуда.

   Ещё здесь много дичи и мы не отказываем себе ни в зайчатине, ни в мясе горного барана – а в этих местах и они водятся. Диких же оленей не трогаем по очень простой причине – нам столько не съесть.

   Встречали мы и якутов. Где есть трава для лошадей, там они и живут. Но, повторюсь, их тут мало. И многие держат оленей, переняв приёмы соседей.

   Соболей, которых много рядом с нашим домом, мы не примечали, зато лисы и волки встречаются частенько.

   ***

   Недели через три наша страсть к путешествиям естественным образом была полностью удовлетворена, и мы отправились на Адычу. Надо же бабушке с дедушкой внука показать. Дорога знакомая, за две недели прошли её энергично, сменяя друг друга для отдыха. Почему целых две недели? Так в полном грузе, считай, шли. Я ведь с лопатой и молотком в руках много гулял по берегу, и некоторые камушки собирал мешками и в лодку грузил.

   Больше всего хотел отыскать уголь, но удача мне не улыбнулась, зато кое-какие руды встретились. Какие? Довольно сложные, их ещё называют полиметаллическими. Технологии извлечения из них никеля, марганца, кобальта, ванадия, хрома и ещё целого ряда компонентов я совершенно не помню, как и методов оценки их концентрации и качества. Но, по большому счёту, решающего значения это не имеет. Их просто-напросто нужно добавлять в железную руду перед плавкой в известных количествах и потом сравнивать результаты. Это я не вообще утверждаю, а только в отношении доступных сейчас технологий.

   Правда, насколько я помню, прибавка кобальта считается неправильной – вроде как от неё свойства стали только ухудшается. Ну да, деваться некуда, не смогу я его отделить от полезных никеля и марганца.

   Ничего, ассоциировавшегося у меня с молибденом, я так и не отыскал, ну да и ладно. В следующем году проведём "отпуск" на правом притоке Бытантая – там другая геологическая зона и, может быть, удача мне улыбнётся.

   В прошлом году на Адыче из-за того, что мы ужасно торопились разыскать родственников Айтал, я не слишком внимательно осматривал разные интересные места, а жаль.

   ***

   Хорошо там, где тебе рады. Дом тестя и тёщи – как раз такое место. А особенно тут были рады маленькому Тургуну. Он у нас крепенький и хорошо кушает. А уж как заголосит... нет, плачет он редко, но и не молчун: кряхтит, гулит, а то и просто чего-то требует. То есть, если не спит, это слышно. Бабке, прабабке и двум тёткам теперь не скучно. Ну а у мужчин свои разговоры.

   Прежде всего, мы дружно пожаловались друг другу на жизнь. И у нас, и здесь скопились огромные запасы отличной пушнины, которую просто некуда девать. Да ещё и серебра я снова привёз изрядно. И всё это нужно прятать от чужого глаза. И конца-краю не видно процессу накопления. Ладно, у меня только арбалеты в товаре и еще не сложившаяся клиентура. Но тут ещё и продажа соли, и заказчики на самострелы постоянно прибывают. В общем – трудная жизнь. Эх-х-х!

   Зато хозяева сделали валки и прокатали полос на нормальные пилы. Зубрят потихоньку. Тут у них уже оформился некоторый спрос на ножовки большого размера, и на совсем маленькие пилки с мелким зубом. И встала проблема изготовления напильников для их заточки – недолговечные они получаются, сколько ни закаливай – срабатываются после нескольких использований.

   Собственно, на этом разговоры дня прибытия закончились, и какое-то время я остался предоставлен самому себе. Вид довольного сынишки и вопрос о том, как добиться высокой твёрдости инструментальной стали сплелись в моём воображении в забавный клубок. То ли на философию потянуло, то ли сытая дремота навеяла.

   По всему выходило, что судьба обошлась со мной милостиво – прислала Айтал к моему костру, на котором жарился поросёнок. И знакомство с ней открыло прекрасную возможность действовать осмысленно – никому не мешая, я прижился здесь.

   Уже потом знания, полученные в далёком будущем, позволили не наделать глупых ошибок и стать, в мыслимых пределах, неограниченно богатым человеком, к тому же не обременённым слишком большими хлопотами о собственной безопасности или сохранности нажитого. Но это состояние не может сохраняться бесконечно. Слишком много арбалетов уже ходит по рукам, слишком много людей видели мою паровую лодку. Это значит, что тойоны – местные военные вожди и, несомненно, пришедшие сюда русские – обязательно проявят ко всему этому самый пристальный интерес. И надо мне хорошенько пораскинуть умишком, как с этим быть.

   Спрятаться в глуши? Возможный вариант. Но он означает, что придётся отказаться от комфорта, ради создания которого я приложил столько трудов. От эксплуатации чужого труда, этот комфорт обеспечивающего. Поминая эксплуатацию, я не только наших работников имею ввиду, но и соседей и покупателей наших изделий. Ведь обмен товарами или услугами – это тоже форма использования плодов усилий других людей. То есть, разорвав связи со сложившимся здесь не слишком многолюдным обществом, я буду вынужден пользоваться только самодельными вещами, ухаживать за скотиной, рыбачить и охотиться. И всё это для того, чтобы растить сына отшельником, лишив жену общения с подругами или соседями.

   Неважный вариант. А переделать складывающееся общество я не смогу. Казаки из жажды ли наживы или из чувства верности государю, обязательно попытаются выпытать у меня... именно буквально выпытать. Кнутом ли, калёным ли железом. В эти времена такое в обычае. Надо бы как-то иначе дело повернуть.

   Плана у меня не возникло, но насторожённость и встревоженность первых дней пребывания в этом мире снова поселилась в душе.

   ***

   Несколько дней мы возили на подворье медную руду. Вместительная лодка – великое дело, если доставить нужно много груза на большое расстояние. Так что обеспечивали плавильные печи сырьём на год вперёд. Железную руду сюда привозят по снегу на нартах – она, считай, под рукой. Ну да не о ней речь. А о том, что в один прекрасный летний день (длящийся несколько месяцев, хи-хи) со стороны низовьев пришел знакомый коч.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю