355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Калашников » Якут » Текст книги (страница 14)
Якут
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:57

Текст книги "Якут"


Автор книги: Сергей Калашников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

   Про шаманов и шаманизм у меня никакого доброго мнения как не было, так и нет. Но именно этот человек понимает толк в том, чем занимается. То есть в духах, их повадках и манере поведения. Он вдарил в бубен и через час поголовная вакцинация всех, у кого ещё не проявились признаки болезни, была ударными темпами завершена. Думаю, этот колдун просто давно был готов к тому, что тут всё равно все помрут и, возможно, моя затея вызвала у него любопытство. Навредить кому бы то ни было столь ничтожная царапина всё равно не могла... по его мнению.

   ***

   Три недели мы ходили за больными. Не буду рассказывать всякие страсти-мордасти – горя и грязи было более, чем достаточно. Умерли почти все ранее заболевшие. Только двоих удалось выходить. Ту самую девочку и одного паренька. Остальных мы похоронили прямо в юрте. Натаскали туда дров и спалили. Оно хоть и не по обычаю, но шаман поддержал. Мы с ним сдружились за то время, пока вскрывали оспины у коров и "успокаивали духа". Часть гноя заморозили, а часть высушили, и только потом заморозили.

   Мы немало с ним порассуждали о том, как этим пользоваться, особенно, как подселять отогревшегося и напившегося "духа" в корову или лошадку, если сделанного запаса недостаточно для всех нуждающихся в нём людей.

   Нет, ничего наверняка я не помнил, это была чистая догадка. Но мы успели попробовать привить оспу и лошадке, и коровке. Дело в том, что после прививки по-настоящему никто из людей больше не заболел. Прихворнули многие, жар был, сыпь появлялась, но до серьёзной угрозы жизни дело не доходило. Примерно треть стойбища осталась в живых. Те, кого мы успели царапнуь.

   А потом шаман уехал, ведя за собой инфицированных животных. Сказал, что теперь станет повсюду камлать, подсаживая людям ослабленных духов черной оспы. Ну а мы с радостью моей тоже вернулись домой в сопровождении живых источников вакцины. Осень готовилась уступить свой черёд зиме, начались холода, задули веры и только короткий период зари в полдень радовал взор. Хорошо что у нас обоих хорошая память на места. Мы не заплутали.

   ***

   Обитателей "поместья" я вакцинировал безапелляционно – тут против моего слова и пикнуть никто не посмел. В стойбище у Кима и еще двух, тоже его рода, только треть людей согласились с моими доводами и позволили себя "царапнуть". Сюда, в Верхоянский улус эпидемия ещё не пришла, а моё сообщение почему-то доверия не вызвало.

   Уныло как-то сделалось. Заражённые оспой лошадки пошли на поправку и я уже не был уверен в том, что смогу добыть из них действенную вакцину, но вдруг всё чудесным образом переменилось. Я ведь поминал уже, что наш Бытанайский тойон – государственного ума человек. Вернулись из-за хребта посланные им разведчики, и сразу всё встало в нормальное положение.

   Сразу три шамана, до этого бубнившие что-то невразумительное и ужасно портившие мне всю эпидемиологическую пропаганду, явились для получения инструкций. Кинээсы со всей округи прислали лошадок и коровок для вселения в них духа чёрной оспы, а с юга до нас доползли вести о приходе мора. Но отношение моё к шаманизму быстро пошло на поправку – словно получив волшебного пенделя от носителей местной власти, эти обвешанные амулетами колдуны и закинатели, приняись за работу.

   Поймите меня правильно. Хоть и пользовались эти люди в основном сакральными знаниями – то есть чистым вымыслом – но других-то систем познания им никто не доложил. Зато примечать закономерности и мобилизовать внутренние силы организма они умели, что крайне важно в условиях отсутствия как медицины, так и медикаментов. Поэтому и знание повадок одного из важнейших духов – духа чёрной оспы – они восприняли правильно, как только на необходимость этого им указали обстоятельства. Или влиятельные люди – это не так уж важно.

   Атаману я отписал, понятное дело, не мешкая. Никодиму – тоже. А уж как между собой снеслись шаманы и тойоны с кинээсами – не ведаю. Однако, когда я доехал до Адычи, чтобы привить родителей и других жителей тамошнего стойбища, выяснилось, что только вчера шаман тут побывал, и что нужно сделал. Так что я заспешил на Берелех и дальше к угольному разрезу. Потом, раз уж тут недалеко, а лошадка моя заражённая ещё была вполне пригодна для добычи гноя из оспин, добрался и до Зашиверска.

   Шаман с бубном и православный священник с кадилом всяк на свой лад под строгими взглядами казаков благословляли и юкагиров, и якутов, и русских на святое дело вакцинации.

   Я не сторонник силовых методов и обычно не одобряю крутость здешнего воеводы, но тут был другой случай. Так что если кого держали сильные руки дюжих мужиков – не беда.

   Хм! Если этот будущий уездный центр избежит той страшной участи, о которой я вспоминал прошлым летом, не стану горевать о беспокойной зиме, которую, как Вы наверняка догадались, почти всю провёл в разъездах. Она, правда, нынче не слишком холодная выдалась, на моё впечатление, даже до пятидесяти градусов мороза температура ни разу не опускалась.

   ***

   В этот период как-то перепуталось всё в нашем краю. Казаки, шаманы, якутские воины, сопровождавшие заражённых оспой лошадок коровок и делавшие прививки всем, кого встречали направо и налево. Поиски стойбищ тунгусов и юкагиров и грамотки, поступавшие к нелюбезному со мной дьяку в Верхоянский острог от магазинских приказчиков Никодима. Я не был в центре событий и о многом судил уже задним числом, когда вернулся из озёрного края, что раскинулся к западу от Нижнеянского острога.

   А кто, скажите, способен разыскать тунгусские стойбища, разбросанные по бескрайним заснеженным равнинам? Это не лето, когда, ориентируясь на зеркала озёр и бесчисленные речушки можно как-то "вычислить", где искать кочующие поселения. А сейчас, среди монотонной белой равнины, где ветер быстро заметает любые следы, мы ехали и ехали, изредка улавливая запах отдалённого очага в той стороне, про которую вызнали на предыдущей остановке, что тут живут соседи. Соседи, до которых может быть и сотня километров.

   Я уже вполне освоил эвенкийский язык и даже научился более-менее убедительно рассуждать на нём о духах и том, что надо обязательно правильно с ними обращаться. Мы с провожавшим меня юношей куралесили и куралесили, пока на самом западе, за рекой Омолой, не набрели на селение мертвецов. Тут уже обитали в основном юкагиры и оспа сюда пришла раньше нас. Начиная от этого пункта, мы повернули на юг и начали путь в сторону дома. Запасы сушёного гноя были у нас ещё не исчерпаны и поиски местных жителей продолжались. Возможно, какие-то из стойбищ оказались нами пропущены, потому что никто уже не мог подсказать нам, где их искать. Попадались олени, бродящие без присмотра, однако признаков жилья мы так ни разу и не обнаружили.

   Всё явственнее чувствовалось приближение весны, мой спутник, оглядывая эти места задумчивым взглядом, думал о чём-то своём, собачки энергично тянули нарты – им давненько не перепадало корма. Свои запасы кончились, а взять было неоткуда. Вот животные и привели нарты к группе чумов, среди которых наблюдались признаки жизни. Тут и ждала нас встреча с одним из шаманов, путешествующим со сходной миссией. Он тоже "запутывал" духа оспы... ну, не буду пересказывать эту "легенду" – каждый колдун излагал её в своём ключе.

   Количество юколы, которая была припасена у хозяев, просто поражало. Особенно – мою рыбацкую душу. Оказывается, всё дело в работящих сыновьях и большом количестве шёлкового шнура, которое их мудрый отец купил в магазине, не пожалев роскошных песцов. Хе-хе. А рыбы в окрестных озёрах очень много, просто не надо лениться. Тогда зимой песцы охотно идут в ловушки, приманенные духовитой рыбой.

   Мы хорошо посидели большой компанией, допивая остатки чая, что я прихватил с собой в дорогу. А потом, уже когда тронулись в обратный путь, в голове моей зародились мысли о разведении песцов. Ведь рыбы в этих краях просто огромное количество. Причем основная её масса не считается очень уж ценной... для людей. А полярные лисы, особенно зимой, в пище не слишком разборчивы. Их и прикормить можно. То есть пускай плодятся на воле и обильных кормах. Не хватало только по клеткам животных рассаживать.

   ***

   Мы с Айтал легко и непринужденно достигли согласия о том, куда поедем отдыхать этим летом. От нашего Бытантайского имения почти точно на север как раз и расположена река Омолой. Тут мы никогда не рыбачили. И не охотились. Семья привычно заняла свои места в седлах и отправились в путь, когда повсюду ещё продолжал лежать снежный покров. Горы не слишком отклоняли маршрут от нужного направления, тем более что я тут недавно побывал с проводником, так что мы, не плутая, буквально за неделю выбрались на слегка всхолмлённую равнину, где и расположились лагерем. Как раз наступило тепло и река вскрылась.

   Да уж! После пары проходов сетью я эту снасть больше в дело не пускал, потому что у меня не хватало ни бечевы для развешивания улова на просушку, ни желания этим заниматься. С древесной растительностью по округе дела обстояли отвратительно и кроме нескольких кривых жердей, нам просто ничего не удалось разыскать поблизости. Тургун в поисках дров отправлялся в настоящие экспедиции, тем не менее мы нередко использовали в качестве топлива как раз ту же самую рыбу – хорошо просушенная она неплохо горела.

   А вскоре мой недавний попутчик по зимнему вояжу пожаловал в эти места с большим стадом оленей. Тех самых, которые во время эпидемии потеряли своих хозяев и сумели не попасть на зуб к полярным волкам. Энергичный молодой парень приехал с братьями, чтобы не дать пропасть оставшемуся бесхозным добру. Не знаю, чего ещё, кроме животных прихватили эти разумники, но вьюков они везли немало. Поскольку двигалась их кочевье на восток, то письмо в Нижнеянский магазин я им отдал – обещались доставить.

   Мы же продолжали, оставаясь на месте, объезжать окрестности, удаляясь обычно к западу, к северным отрогам Верхоянского хребта. Как назло, попадалось мне одно золото, до которого я, как Вы помните, не охотник. А потом на берегу самого Омолоя в открывающейся в сторону русла долине мы отыскали прекрасное место для того, чтобы тут поселиться. Уединённо и удалённо. А то, после событий этой зимы что-то боязно мне стало появляться в людных местах. Потянуло к тишине и покою.

   Тут в условленное время и отыскала нас войсковая разведка. Хе-хе. Якутская. Мы с Кимом спланировали учения по возведению жилья в удалённых районах, вот их как раз и проводили. Транспортировка разобранных на брёвна срубов через необжитые пространства и возведение из них комплекса построек комфортабельного стойбища. Разные отряды шли разными путями. Баню везли вниз по Яне, морю и вверх по Омолою на кочах. Эти управились раньше других, но за ними второй отряд пригнал дом, на это раз сплавили вниз по всё тому же Омолою. Третья группа прорывалась сушей от устья Яны по прибрежной равнине. Эти вели бесконечную вереницу оленей, запряжённых в нарты.

   Все подразделения сработали чётко и в течение трёх недель поставили отличное подворье со всеми необходимыми сооружениями, вплоть до просторного стационарного ледника. Подтянулся обоз с соляркой – её доставили в металлических ящиках из всё той же сивой меди. Я сказал, что, если приделать к этим ящикам ручки, то их можно буде называть канистрами.

   Колонна оленей с мешками продовольствия и... старый знакомый казак с сумкой писем. После завершения строительных работ провели маневры по десантированию пехоты с коча, и отработали эволюции оленницы на открытом пространстве.

   Страшная сила – стройбат! Говорят, что в Советские времена, солдатам, что в нём служили, даже оружия не давали. Настолько велика была мощь этих воинов. Ну да и мы помаленьку доведём выучку бойцов до нужных кондиций. Не всё сразу.

   ***

   Поселившись уединённо, мы оставили себе только собачью упряжку. На ней и возили рыбу, набивая и ледник, и завешивая сушильные вешала будущей юколой. Песцы частенько пытались спереть что-нибудь, а мы подкладывали ещё. Подростки пушистых полярных лисиц этого года рождения оказались сообразительными. Залезали в длинный решётчатый ящик, одна стенка которого оставлялась открытой, и беспрепятственно покидали его, пятясь, схватив оставленную в дальнем конце рыбку. Так и привыкали заходить в ловушку. Сколько их крутилось вокруг – этого я не скажу. Много. И не убывало – кто же уйдёт оттуда, где можно не особо напрягаясь слямзить еду.?

   Ближайшие соседи отыскались примерно в сотне километрах. Оленьи люди, хотя и якуты по языку. Они пришли из нижнего течения Лены на восток, пытались сбежать от начавшейся в тех краях оспы. Сбежать-то сбежали, но понесли большие потери в стаде. Перспективы на ближайшую зиму у них были неважные, и участие в нашей рыбалке они принимали охотно. Почему со мной, а не сами? Так у меня прекрасная шёлковая сеть и маленькая лодочка, на которой её удобно завозить.

   Опоясаешь приличный участок акватории – а потом вытягиваешь за два конца на манер невода. Работа тяжелая, требующая крепких мужских рук и слаженных действий нескольких человек. Всё это у нас совместными усилиями прекрасно получалось. Этот род вскоре вселился в "запасной" дом и зажил с нами общей жизнью. Небольшому стаду, что сумели сохранить эти люди, хватало пастбищ на ближних ягельниках, а огромные кладовые, набитые мороженой и сушёной рыбой... они здорово наголодались прошлой зимой, так что я их прекрасно понимаю.

   Простой труд, которым я занимался, оставлял голову свободной для размышлений. Но о них – в другой раз. А пока о песцах.

   Непросто было приучить наших собак к тому, чтобы они игнорировали этих наглых тварей. В общем, отдали мы упряжку юкагирам, что проходили кочевьем севернее. Себе оставили только Вожака – он, почти член семьи и умеет быть сдержанным. Сами же, при нужде, пользовались оленями.

   Окрестности нашего стойбища буквально кишели носителями ценного длинного и тёплого меха. Зимой мы отловили довольно много выросших почти за год самцов – это легко, когда те сами залезают в ящик-ловушку и почти не боятся человека. Немного мудрили с тем, чтобы не напугать при этом остальное поголовье. Ну да эта задачка не так уж сложна, если сделать правильный выход из ловушки – сразу в забойный цех.

   Одним словом, хватило средств и на ясак, и на покупку припасов. От нас до Нижнеянского магазина всего три дня на оленях ехать. По здешним местам это рядом.

   Ближе к весне Айтал явно заскучала. Сказала, что деток рожать больше не будет – надо вырастить да обучить тех, что мы уже наделали. И ещё она хочет к морю. Не на южный берег Моря Лаптевых, а к теплому и ласковому Охотскому, про которое я ей рассказывал. Как-то странно осознавать насколько совпадают желания мои и моей лапушки. А, главное, дочка уже сама держится в седле. Эх, годы!

   Я почесал в затылке. Вот не заметил, как пролетело время. Наверное, Семён-то Дежнев уже обогнул мыс своего имени и побродил по берегам Анадыри. Память подсказывала мне, что в её бассейне стоит поискать соединения молибдена. Уж очень хороша сталь с его добавкой. Это я ещё с инстиутского курса припоминаю.

Глава 21 Колечко

   Внятного писаного законодательства в наших краях нет. Отношения между людьми испокон веков регулируют обычаи и традиции. Где-то на Руси зачатки юриспруденции уже заложены: Русская Правда, Домострой – эти названия первыми всплывают в памяти. Я не помню их содержания, потому что никогда толком не знал. У нас, у якутов, сказители повествуют о поступках людей, живших раньше. Они и закладывают в головы людей схемы поведения, рассказывая об успехах, достигнутых достойными людьми, и неудачах, преследующих тех, кто поступает дурно. Наводят на мысли о том, что такое хорошо, и что такое плохо.

   Так или иначе, а сейчас я хозяин пяти усадеб, весьма доходных, кстати. Последняя – песцовая звероферма. А ещё – угольный разрез, обеспечивающий остальных топливом. Бытатнайская мастерская металлоизделий, оловянный заводик в Батагае, Берелехское опытное производство.

   Как я этим управляю? Да почти никак. Только в общих чертах. Люди, что там трудятся, слушают своих старших, а уж те сами со всем разбираются. Моя доля в прибыли для них почти незаметна, потому что я её из оборота не извлекаю. Так, возьму что для жизни нужно иной раз. Но это случается редко и помалу.

   Наверное, какие-то экономические рычаги действуют в этом хозяйстве, как-то ведутся расчёты и с купцами, и с казной. Заказы поступают, продажи идут. Но это скучно и совершенно мне не интересно. У меня и моей семьи есть всё, чего только можно пожелать в это время. И есть полная свобода перемещений.

   Загвоздка в том, что Никодим, раскинувший свою торговую паутину по всему Янскому бассейну, полагает необходимым предоставлять в моё распоряжение решительно всё, чего пожелаю. Ему это выгодно. Даже кажется, иной раз, что он волноваться начинает, когда я долго ничего не прошу. Манёвры-то стройбата он оплатил по просьбе Кима, когда тот попросил от моего имени. Ну, не деньгами, а товарами и услугами. Кочи подогнал, кирпич, поковки для устройства печей.

   Вот ведь никакого официального статуса у меня нет, а повсюду люди ко мне неплохо относятся. Даже шаманы. Хе-хе. И я этим беспардонно пользуюсь. Воспоьзовался и в этот раз, едва пришла весна и душа запросилась в дорогу.

   До Бытантая нас довёз на оленях "партнёр" по песцовому "бизнесу". Тут мы пересели на дождавшихся нас под присмотром Тускула лошадок и отправились на юг, юго-восток, предусмотрительно объехав стороной резиденцию воеводы.

   По дороге завернули поглядеть на сборы якутских драгун. Ким их тренирует на действия пятёрками, причём один из бойцов отводит лошадей, после прибытия подразделения к месту действия. Вот и выходит: распорядитель, да три действующих лица и одно обеспечивающее. Даже меньше стрелкового отделения. Немногочисленность здешнего населения заставляет искать эффективные "малые формы", способные быстро перемещаться среди огромных просторов. Интересно ребята действуют. Мне понравилось.

   Путь к ламутском стойбищу мы отыскали, спросив дорогу в магазине на Эльги. А оттуда взяли проводника через хребет к Охотскому морю. Повторять прошлогодние блуждания больше не хотелось.

   Не стану рассказывать о дороге через горы – тропа вполне проходима верхом и изумительно живописна. Мы ехали быстро и успели налюбоваться суровыми, неприветливыми пейзажами. Не сразу даже поняли, что миновали перевал.

   Леса по южным склонам хребта намного гуще, чем в наших краях, и в чащобах кое-где сохранился снег, которого тут выпадает заметно больше, чем у нас. Лошадкам здесь зимой не прокормиться без заранее заготовленных кормов – они просто не докопаются до травы. Однако, климат тут всё еще не курортный, хотя заметно мягче, чем в наших краях.

   В устье реки, долиной которой мы ехали, уже стояло несколько изб, окружённых частоколом. И Москвитин и Поярков тут уже "отметились", так что русское поселение основано. Встречаться с атаманом местного казачества я не собирался. Объяснил встречному бородачу в длиннополом кафтане, что якут Миха Васильев из землицы Верхоянской кочует с семьёй и, как определится с местом жительства, сразу заедет, чтобы встать на ясачный учёт. Дал, в общем, понять, что порядки знаю. Потом с прибрежного возвышения моё семейство долго заворожённо смотрело на морской простор. А волны, на кружащихся над ними чаек, на далёкое судёнышко, идущую на вёслах.

   Население окрестное кормилось морем. Сыновьям очень понравились лодки, обтянутые шкурами. А в каркасах этих сооружений встречались и деревянные элементы, и костяные. Кстати, немало костей крупного морского зверя использовано и в каркасах жилищ, оформленных в виде купола. Издали на кочку похоже. А крыты эти постройки моржовыми шкурами. Ну да мы сильно этнографией не занимались – продолжали движение на восток. То удалялись от берега, то снова приближались. Выбирали удобную дорогу, где есть корм для лошадей. Если по-правде, то никакие дела в этих краях нас не интересовали. В этот раз мы пытались вести себя, как заправские туристы. То есть – просто одолевали пространство и изрядно при этом поспешали. Я нынче спланировал поездку на большую дистанцию, для разнообразия.

   Гостеприимством встречных стойбищ не пренебрегали. Спросите, не обижали ли нас местные? Зря Вы это. То, что рассказывают казаки и действительность – разные вещи. Люди – они повсюду одинаковые и проезжающую мимо семью с детьми встречают не так, как толпу увешанных железом бородачей. А уж как Айтал с женщинами потолкует... иглы она им дарила. Обычные хорошие швейные иглы. А я мужчинам стальные полоски для ножей. Они сами сделают, как им нужно. Выточат ли, откуют? Чай не без рук народ.

   В этих местах я впервые повстречался с чукчами. Не оленеводами, а теми, что морского зверя промышляет. Возможно, вы будете смеяться, но меня всерьёз интересовали их лодки в плане перспективы морской прогулки в Китай. А местные жители наоборот с интересом поглядывали на русские кочи и струги. Кочи, с просторным подпалубным пространством для дальних семейных поездок куда как больше мне понравились. Наверное, закажу Пелыму для себя на следующее лето один попросторней, а у Никодима экипаж для него выпрошу. В хождении под парусом высокого мастерства постичь мне не довелось.

   Собственно только место нужно выбрать для порта приписки моей будущей океанской яхты. Вот и тороплю я коней. А местные жители дорогу подсказывают и проводников дают до соседнего стойбища. Передают нас, словно эстафетную палочку. Тюк с приготовленными в дорогу подарками постепенно худеет. Шила, напильники, точильные бруски и рыболовные крючки. Не стеклянными бусами и цветными лоскутками очаровываю я аборигенов, а вещами, полезными в хозяйстве. Что же касается бус и тряпиц, то их у меня просто нет. Мы, чай, не в Европах. Здесь и сейчас эти предметы – экзотика.

   Доехали мы до Тоуйского острога, что много восточней Охотского. Не стал я в него заезжать. Поглядел со стороны – избы, частокол, вид неопрятный, насупленный. Какой-то он нынче весь недоделанный, а оживления строительства не видать.

   Проехали мы и через места, где в моё время располагался Магадан. Я, хоть и бывал в нём в свое время, но нынче ничего не узнал. Догадался только по выступу берега, который мы целый день объезжали. Знаете, мыс, отсечённый двумя встречно направленными бухтами трудно не опознать.

   Наверное, будь я мореходом – непременно захотел бы тут обосноваться, но геологу нужно нечто иное. Поехали мы дальше. Дорогу нам постоянно пересекали ручьи и речки. Некоторые легко преодолевались вброд, а случалось и плыть приходилось – якутские лошадки вполне к этому приспособлены.

   Прибрежные селения встречались редко, порой несколько ночей подряд ночевали в палатке. Побережье, раньше тянувшееся на восток, стало заметно отклоняться к северу и я стал внимательнее. Как Вы наверное давно догадались, мы искали Омсукчан. Это место запомнилось мне со времён учёбы тем, что уголь тут был найден прямо на поверхности. Русские обычно прежде всего разевают варежку на драгоценные металлы и камни. Словно хотят урвать чего-то по быстрому и смыться в более тёплые и густонаселённые места, где по-быстренькому добытые богатства дадут им возможность обрести комфорт. Я их за это не осуждаю.

   Но сам-то я якут. Житель тутошний. Нафига мне, скажите, сдалось то же самое негорючее и несъедобное серебро? А вот уголь – это вещь нужная. Какой-никакой руды наколупать в этих краях можно во многих местах, но на дровах или древесном угле металл плавить получится недолго – дерево до толщины ствола в двадцать пять сантиметров растет в наших краях семьдесят лет.

   В общем, идеология у меня местническая, если хотите – региональная. Так что, как только берег снова повернул на восток, вот отсюда я и должен двинуься вглубь суши. Не помню я названий рек, да и не написаны они нигде, а жители нынешние способны их и вовсе по-своему звать. Вот стойбище корякское нам назвали "Таватум", и речку, что в море впадает – тоже Таваум. Главное, что я помню по картам – от поворота берега на северо-запад километров полтораста. Правда – через горы.

   Разумеется, без проводника мы туда не полезли. У нас и лошадка с собой запасная есть с седлом, и сыновья ставят себе отдельную палатку, в которой легко найдется место для попутчика. Не забывайте! Я состоятельный якут. И обстоятельный, потому что семейный.

   В общем, пришлось нам возвращаться от Таватума обратно примерно на день пути и углубляться в сушу долиной другой реки, которую мы пересекли позавчера. Пробираясь, нам то и дело приходилось прорубать себе дорогу – всё-таки растительность в этих краях богаче, чем в Верхоянье. Я бы сказал, с признаками буйности. В наших-то краях через лес идёшь спокойно обходя заросли и изредка кланяясь ветвям. Здесь же встречались непроходимые без доработки пальмой загущения. Собственно, из-за них мы и задержались на лишний день в дороге и потратили трое суток на то, чтобы перевалить водораздел по довольно удобной для движения долине.

   Речка Омсукчан течет в узкой ложбине с покатыми склонами. Тут мы простояли лагерем примерно неделю. Я с сыновьями занимался геологией, а Айтал работала по хариусу. Рыба эта не так проста... ну да я уже рассказывал. Должна же женщина получить удовольствие!

   Уголь здесь был. Много. В общем – отпуск прошёл удачно. Настроения не портило даже то обстоятельство, что нашли мы в этих краях исключительно антрацит, из которого пиролизом не так-то много выдавишь. В общем, придётся осваивать коксохимию и доменный процесс. Благо, об этом нам в институте рассказывали много. Так или иначе, первым в эту долину пожалует якутский стройбат. Надо с осени успеть поставить зимовье, чтобы в холода наготовить леса. А там и стройку начнём.

   ***

   Начиная от этого места мы проводников больше не приглашали. Спускались вниз по рекам, точнее, следовали их берегами. Прорывались к Верхнеколымскому острогу. В основном – прорубались сквозь заросли, если не могли их обойти. Но чем дальше, тем это случалось реже – растительность делалась всё сдержанней и сдержанней.

   Сам острог выглядел куда как убедительным посёлком, и подворье Никодима тут тоже отыскалось. Кстати, было оно не крупнее чем аналогичные комплексы других купцов, зато очень оживлённым. Здесь нас приняли как родных – нашелся среди челядинов человек, встречавший меня раньше, так что и баня, и чистое исподнее и стопа писчей бумаги – всё появилось своевременно. Мне надо было составить отчёт о поездке и поделиться мыслями и с купцом, и с Кимом.

   Почему с Кимом? Хе-хе! Политика. Он ведь нынче числится в Верхоянске строевым казаком и ему не зазорно будет поклониться государю землицей Омсукчанской, что родит клинки крепкие, да арбалеты пулестрельные. Отсюда недалеко до будущего Магадана, над которым Тоуйский атаман уже простёр рукав своего форменного кафтана. Да и Колымская землица платит ясак в казну. А вот скромный район между правым притоком и Гижигинской губой пока никем не застолблён – его мы и разовьём стремительно и неудержимо. Ким в качестве воеводы... это будет замечательно. Тут важен официальный статус, подтверждённый с самого верха. А уж размеры подношений на этот самый верх Никодим обеспечит с моей помощью.

   Скажете – сообразили на троих? Ага!

   ***

   Эту зиму моё семейство провело в низовьях Селенняха. Углехимия, о которой я слышал, считай, краем уха, вдруг показалась мне интересной. Однако, одной ей заниматься всё же не удалось. Сюда понаехало много мастеров из моих же учеников и выпускников Тускула. Сразу четверо. По нашим местам – это солидный коллектив. К этому добавились два гончара, решившие завести свои собственные мастерские.

   Как Вы думаете, почему они так дружно примчались сюда? Правильно. Из-за легкодоступного топлива. А поскольку подбил их на это Никодим, то въехали мастера в точно такие же дома, как и приготовленный для меня – учения стройбата в этом году также прошли успешно, хотя и на меньшем транспортном плече. Словом, вместо опытов по полимеризации каменноугольной смолы, я занимался всем. Керамикой, стёклами, сплавами на основе найденных не мной руд. Отлучался на Берелех, где велись серьёзные работы над паровой машиной – после поршневых насосов это логичный шаг.

   Чертик изобретательства, выпущенный в этом "заведении", вёл себя пристойно и за пределы того, о чём я рассказывал ученикам, не забирался. Без меня до ума довели косилку и конные грабли и даже продали три таких "комплекса" зажиточным родам с Дулгалаха.

   Зато по части пневматики начудили от души. Ким выдал техническое задание на десятимиллиметровое ружьё со сферической пулей. Хе-хе. Сделали. Носить его приходится вдвоём, как и заряжать. Бьёт на километр с чем-то, но не очень точно. По боевой эффективности арбалет оказался лучше. Потому, что прицельные дальности этих стрелковых систем совпали.

   Когда эту грустную историю мне поведали, я искренне посочувствовал, но разбора ошибок не устраивал. Не знаю я, в чём они. В моё время пневматику делали в калибр четыре с половиной миллиметра. Переходя на шесть миллиметров я руководствовался только технологическими соображениями – не получался у меня канал ствола тоньше, вот и всё. Так что – вот такие вот дела.

   Что ещё рассказать об этой зиме? Шебутная она задалась. Дважды ездил в Зашиверск. Воевода тамошний отписал, что печку для сжигания угля нужно не такую устроить, как для дров, и просил составить чертёжик для печников. С первого раза я не угадал, переделывали. Оба раза местный батюшка звал меня для умной беседы. Я всё в толк не мог взять, чего он добивается – уж больно мудрёно баял. Как я сказал, что с детства крещёный, так он тут же принялся на шамана обижаться, что людей с пути истинного сбивает. А сами они, между прочим, между собой не ссорятся и прилюдно учтивы друг с другом. Это со времени вакцинации между ними в обычай вошло.

   Мне приходилось несладко – я ведь, хоть и неверующий, но насчёт духов в неверии своём некрепок. В общем, мучил меня батюшка речами заумными. В третий раз я в Зашиверск не поехал – другого человека послал с вьюшкой разбираться. Чай насчет печного дела и без меня есть мастера. С самим Зашиверским воеводой мы не скандалили – уважительный он человек, нечванливый.

   Основное свершение этой зимы с точки зрения стороннего наблюдателя абсолютно непредставительно. Это комплекс оборудования для дворовой металлургии. Шахтная тигельная печь, работающая на солярке и отражательная обжиговая печь первичного обогащения-восстановления. Основные элементы из корундовой керамики. Они компактны и каждый элемент легко транспортируется на нартах. Самыми ответственными компонентами являлись тигли, горелки и оборудование для создания высокого давления на основе классической паровой машины, в быту рекомой локомобилем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю