Текст книги "Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 27

Четыре дня пролетели – он и не заметил. Отлично покупался в теплом море, со вкусом побродил по тихим улочкам прибрежных посёлочков. Тут не встречалось привычной типовой застройки. Хутора, пастбища, рыбацкие деревушки по три домика с лодочными сараями и кольями для просушки сетей. И эти сети Гошке ужасно нравились.

Веселая и беспечная детвора, приветливые взрослые. Подростки практически не встречаются. Вообще – места выглядят так, как будто все здесь незыблемо испокон веку, благоустроено и отлажено. Умилили дорожные указатели у развилок троп, ковшики и скамейки рядом с заботливо расчищенными родниками, и обычай всех здороваться со всеми. Решил, что после посещения дня рождения супруги Го, обязательно вернется в эти места и будет каждые денек-другой переходить от деревни к деревне, удаляясь все дальше к востоку, пока не надоест.

* * *

До городка, где проживал Го, добрался ночным поездом. Тут, прямо на станции, вышла небольшая заминка. Пошел дождь, и пришлось укрыться в станционном буфете. Народу не было, завтрак уже закончился, а обеденное время еще не настало. Пил кофе с пирожками и болтал с официанткой. Она протирала и расставляла по полкам чашки и блюдечки, насыпала сахар в сахарницы и соль в солонки, раскладывала салфетки в держатели и поддерживала незатейливый треп о глобальных проблемах мироздания с точки зрения ее пятилетнего внука.

Нескучный мальчуган, предприимчивый такой. Когда настал час расплаты, из кошелька выкатилась монетка с Земли. Обычный рублик. Женщина попросила посмотреть. Поговорили о нумизматике. Потом о городке. Тут оказывается большой госпиталь, и живут здесь почти одни медики. Еще есть ювелирный заводик, и все. А та улица, куда Гошке надо попасть, далеко, и как идти туда, объяснить получается путано. Лучше на извозчике доехать.

Ну не так уж это оказалось далеко – невелик городок, но насчет запутанности маршрута – это да. Раньше на территории Империи изгороди Гошке не попадались. Огород тыном обнести – это понятно – от потравы. Или набережную огородить, чтобы народ в воду не сыпался. Собственно так и велось всюду, где он раньше бывал. А вот в районе, куда привезла его пролетка, каменные стены и узорчатые решетки, веселый штакетник и мрачная кирпичная кладка. И так вдоль всей улицы. Любые вариации на тему заборостроения – словно на выставке по теме «не пущать».

Возница объяснил, что дома здесь все старинные, стоят со времен, когда еще все было иначе, и живут в них люди солидные. Чем занимаются? Да служат, в основном. Есть и купеческого сословия, и заводчики. Прислугу держат, у многих свои коляски есть. Народ все степенный, уважаемый. Гошка вдруг про себя отметил, что о состоятельности владельцев этих городских усадеб, упомянуто не было. Это по контрасту с впечатлениями от недавнего «турне» по загранице. Там, если про кого-то уважаемого упоминают, так обязательно дают оценку его капиталу, или полученному наследству. Иной раз даже указывают источники дохода – заводы, прииски, плантации…. А тут и приехали.

Забор из гнутого искусным кузнецом катаного железа. Без особых кружев, но стиль чувствуется. И места сварки выглядят убедительно. Ворота о трех каменных столбах с калиткой, веревочка вглубь участка уходит, теряясь за деревьями. На конце – ручка, прямо рядом с ажурной дверцей. Подергал. Вышел слуга не в спецовке, а как-то так одет, что профессия его сразу видна. Нет, не в ливрею, но навеяло. Спросил имя, повел в дом по плотным дорожкам, вьющимся среди кустов и клумб. Хозяйка – красивая и очень даже еще нестарая – назвалась Варварой. Улыбнулась приветливо, сказала, что рада видеть. А в глубине глаз тревожный огонек. У Гошки сразу исчезло расслабленное благодушие последних дней. Виду, вроде не подал, но насторожился.

Одета эта женщина была, конечно, не в обычную невыразительную местную одежду, а в красивое летнее платье из светлого шелка с цветами, отделанное, он не понял чем. Просто ослепительно. Гошка так и заявил, и заслужил ласковый взгляд.

От предложения перекусить отказался, и был приглашен в сад. А вот тут у него в глазах стало двоиться. Нет, троиться. Пятериться! Пять девушек в одинаковых прелестных платьицах, похожие друг на друга, как две капли воды.

– Знакомьтесь, Игорь, мои дочери: Виола, Нина, Саида, Мириам, Евдокия.

– Вот, что означает таинственное «Ри», это Мириам, – понял Гошка, – пять близняшек, это очень редко. А вслух: – Привет, давно не виделись!

– Так вы знакомы? – Улыбается мама. – А эти проказницы попросили папеньку использовать служебное положение, чтобы познакомиться с человеком, о котором ползут невероятные слухи. В таком случае, надеюсь, на некоторое время они тебя займут.

Переход с «Вы» на «ты», Гошка уже расшифровывает мгновенно. Тут вообще в пределах одной фразы выражение отношения к собеседнику изменено. Знак?

Варвара вернулась в дом. Гошка обвел взглядом озорные лица.

Однояйцевые близнецы – так это по науке. Идеально похожие от рождения. Но сейчас он их уверенно различает. Разный характер загара не полностью замаскирован тональными… кремом? Пудрой? Откуда ему знать! И мышцы развиты у них с индивидуальными особенностями. Забавно, а ведь, несмотря на одинаковые платья, прически, макияж, он уверенно назовет каждую по имени.

– Ри, что на Посейдонии дарят женщинам?

– Везде по-разному. В этом доме – улыбки, комплименты и невероятные истории, рассказанные с юмором. Улыбки от тебя не дождешься, комплимент матушка уже получила, а невероятных историй о тебе я наслушалась от своих сестричек. Пошли с нами пельмешки лепить. Гости соберутся через два часа, как раз управимся.

Лепили девушки виртуозно. Гошка не разгибаясь, полтора часа, порция за порцией месил тесто, но оно не залеживалось. К ним присоединились еще Клара и Леночка, такие же нарядные, веселые и совершенно непохожие на сестер.

– Гости собираются, подумал про них Гошка, но угадал только наполовину. Леночка приехала с каким-то незнакомым Гошке господином Григорьевым, которого сейчас занимает мама, а Клара – дочка горничной из соседнего дома. Росла вместе с дочерьми хозяев и даже никогда их не путает. Приехала на недельку и зашла поболтать. Именно это получилось по полной программе.

Из ответов на ее вопросы выяснилось, что Саида закончила морской корпус и получила назначение в службу патрулирования территориальных вод. Георгиевский крест позволил ей избежать штабной работы, для которой обычно используют женщин военнослужащих, и она теперь – второй помощник командира сторожевого корабля. Это как раз систершип посудинок, что были на посылках в проливе Хель, когда шла разборка с джаппами. По боевому расписанию управляет артиллерийским огнем, но пока они стреляли только на учениях. Обычно фланируют вдоль гряды Сушеных Черепов. Бункеруются на Куксиной Мясорубке. Интересный раскладец.

Мясорубка оказалась Куксиной, и выяснилось, что у самого риканского побережья имеется местечко, где имперский корабль может разжиться угольком. Видимо, не убедил он тогда Го поселить в тех местах огродников и рыбаков, – рассудил Гошка.

И Виола окончила свое пехотное училище, прапорщик. Командует взводом. Тоже патрульная служба. Обходят малонаселенные острова архипелагов Косухи и Парижского. Это тропики. Чудесные атоллы, живописные гористые острова, хрустальные ручьи и тучи летучих тварей, от укусов которых, кажется, кожа слезает. А иной раз, словно удар кинжала. Если бы не награда (выразительный взгляд в сторону Гошки), сидела бы в канцелярии полка со стопками аттестатов.

Нина недавно защитила диплом факультета международного права в юридической академии. Где будет работать, еще не решила. Есть несколько очень интересных предложений. Жалко только, что далеко от дома. Не каждый год сможет приезжать. Про причастность к делам внешней разведки – ни гугу.

Дуняша отучилась уже два года назад, и после лицея администрирования работает ревизором, проверяя работу системы государственного управления. Эта обтекаемая формулировка явно направлена на сокрытие ее работы в службах безопасности. Из сестричек она раньше всех получила воинское звание, это Гошка помнит точно.

Мириам занимается социологией. Это такая наука о здоровье государства и общества. На всей планете её никто не изучает, а она решила попытаться создать. Разработать, так сказать, основы. Много ездит, перебивается случайными заработками.

– Забавно, – сообразил Гошка. – Если предыдущие два секрета были не от него, то здесь – полная неясность. Именно о Ри он совершенно ничего не знает.

Клара выучилась на врача, получила место в Синиченске. Это не близко, каждый год к родителям наведываться не сможет.

Леночка щебетала о женихах и перспективах замужества, оборках и шляпках, чем резко диссонировала с остальными. Но пельмешки лепила шустро. По улыбкам остальных выходило, что она в этом кругу баловня и любимица.

Кухарка, что оттаскивала дощечки с налепленным, похвалила Клару за старание в учебе, за то, что такую науку осилила в возрасте, когда другие только школу заканчивают. И вот тут Гошку очень заинтересовал ответ.

– Так, тетя Тася, если вместе с принцессами учишься, попробуй не осилить. Гувернеры если не розгами, так многократным повторением заставят захотеть понять.

– И кто же тут у нас принцессы? – Первая возникшая в голове мысль слетела с губ в момент образования. Хотя, если много соучениц одной ученицы, то вот их пять, смотрят испуганно. Делаем вид, что ничего не понял. Наверно сюрприз для него готовят, типа над ухом гавкнуть из-за спины. Но совсем не среагировать нельзя. Девчата непростые, сообразят, что притворяется тупым. – Впервые слышу, что в Рысской Империи применяются телесные наказания.

– Только к особам привилегированным, по высочайшему повелению, – не меняет веселого тона Клара. И спотыкается, наткнувшись на страшные взгляды принцесс. – Ой, я что-то не то сказала?

– Да сюрприз наш испортила, только и всего. – Саида делает кислую мину, которая тут же образуется еще в четырех исполнениях. Девушки совершенно неотличимы в выражении чувств, любого одурачат своим сходством, тем более, одеты одинаково до мельчайших деталей. Были бы в обычных спецовках, да при неярком освещении…. Но Гошка почему то уверен, что и тогда их не перепутает.

– Так вы хотели перед ним неожиданно расшифроваться и насладиться его удивлением? – Догадывается Леночка.

– Вообще-то это получилось. – Ри уже выглядит довольной. – Просто в незапланированный момент. Но работа мысли, озарение и оценка сделанного открытия, отразились на лице дорогого гостя, чем принесли нам пару веселых секунд. Кстати, Игорек, ты весь в муке вывалялся. Пойдем, провожу тебя переодеться.

Через сад прошли в одноэтажное, похожее на барак здание с несколькими крылечками. Им надо было на второе справа. В прихожей нашелся Гошкин рюкзачок, отобранный слугой еще при входе. Комната с широкой кроватью, при взгляде на которую в голове всплыло слово «сексодром». Пара шкафов для одежды, трельяж и письменный стол. Вода в туалетной комнате оказалась и холодная и горячая, Никакого дровяного титана, обычного повсюду, здесь не наблюдалось, зато ванна нестандартно просторная, практически на двоих. Без вопросов стало ясно, что эти апартаменты отведены для него. Гостевой домик со всеми удобствами.

Ри достала из шкафа мужской костюм. Ткань не спецовочная, добротный, с благородным отливом комплект из темных брюк и светлого пиджака. Кажется, это называется смокинг. Белая сорочка. Туфли. Все есть. Когда, устав ждать его на крылечке, Ри вернулась, он так и не справился с галстуком. Обычный-то завязывал с десятой попытки, а тут бабочка. Она помогла, и заторопила. Гости съехались, начинаются торжества.

Застолье – традиционный русский способ отметить любое событие – здесь тоже был в обычае. Около полусотни гостей ели, пили и говорили речи. Тостами эти выступления назвать не получалось, слово «выпьем» не произносилось. Комплименты хозяину, хозяйке, дочерям. Без славословий или пожеланий. Даже поздравлений не прозвучало. Добрые слова о добрых людях, коротенькие истории на любые темы, забавные философские рассуждения – напоминает треп старых друзей, случайно собравшихся в удачном месте, где можно расслабиться от повседневных забот. Вина, водки, наливки, коньяки и другие не менее серьезные напитки наблюдались в изобилии и употреблялись без понуканий. Закусок и сытных блюд подавалось много, и на любой вкус. Пельмешки тоже.

Работа прислуги была похожа на деятельность ресторанных официантов при обслуживании банкета. Опустошенные блюда и чаши заменялись полными, взамен иссякших бутылок выставлялись новые, также тарелки гостей время от времени подвергались ротации. Посуда и приборы были обычными, столовскими. Нержавейка и добротный фарфор. А вот рюмки, стопочки и фужеры – хороши. Не то, чтобы нечто особенное, но праздничного вида граненый хрусталь.

Гошка распробовал один коньячок с резковатым вкусом и изредка притрагивался к нему губами, хмельного он опасался. Зато поел от души. Ри, устроившаяся рядом с ним, этого коньяка выпила несколько рюмок. Было интересно смотреть, как она сначала набиралась духу, потом с заметным напряжением выцеживала крошечную посудинку, страдала лицом, безуспешно сдерживая гримасу отвращения, и поспешно заедала. После каждого сеанса этого мазохизма она выглядела все более и более решительной.

Маменька тоже наблюдала за дочкой, и тревожно поглядывала на Гошку. Но все это ничем не закончилось. Пересчитав выпитые рюмки и помножив полученное число на их объем, соотнеся результат с массой тела своей соседки и прикинув количество и качество съеденного, получил в результате совсем легкое опьянение. Ну, может с непривычки слегка голова покружится, с полчаса, не больше.

Танцевали обычные земные танцы в обнимочку. Дуняша попыталась притвориться Ри, когда та отошла глотнуть морса, но Гошка сразу назвал ее по имени. Кстати, двигалась она лучше своей сестры. Менее сковано.

Из всех гостей знакомым оказался только Колен. Поздоровались. И вообще представили Гошку немногим. В женских нарядах не было привычной уже его взгляду сдержанности, но блеск золота или сверкание бриллиантов не слепили взора. Все платья оказались воплощением безупречного вкуса, а о костюмах мужчин даже и сказать-то нечего. Хорошо одетые люди, и все тут.

К моменту, когда народ начал расходиться, на Ри было больно смотреть. На ее лице сквозь маску спокойствия проступал ужас. Проводила Гошку до двери его комнаты, и ушла в ночь, вся съежившись. Когда, приняв роскошную ванну, Гошка нырнул под одеяло, то понял, что не один.

– Наконец то ты наплескался, – надо же, даже по голосу он не путает близняшек. Мириам опять с ним.

– Понимаешь, Ри, после появления на Посейдонии у меня не все в организме работает. В общем, с девушками я очень даже могу поговорить, обнять, чмокнуть в щечку. А вот функция размножения не действует.

– Ну, хотя бы обними, – она прижалась к нему. И что-то в нем дрогнуло. Сработали рефлексы, задвигались руки, и все получилось быстро и безыскусно. Нет, некоторый опыт общения такого рода у Гошки имелся еще с Земли, так что он не оплошал. Во всяком случае, ногти девушки впились ему в спину именно тогда, когда…. И еще она назвала его совсем другим именем.

Ри не двигалась, ткнувшись носом ему в плечо. Гошка лежал на спине и размышлял.

– Ну вот, не прошло и трех лет, а я уже в одной постели с принцессой. И кажется, по моей руке стекают ее слезы.

Подсунул руку ей под шею, положил ее голову себе на плечо. Она прижалась, затихла. Теперь мокрой стала ключица.

– Я тебе очень больно сделал?

– Ну, так. Наверно не сильнее, чем необходимо. – Точно, плачет. По голосу слышно. – Ты спи, говорят, мужчины после этого всегда спят.

– Хорошо, сейчас усну. А ты не уйдешь, воспользовавшись моим беспомощным состоянием?

– Куда же я уйду из своей собственной комнаты? И вообще, всегда зови меня, когда тебе понадобится ну… это самое.

– Хорошо. А этот Рики, которого ты вспомнила, это, наверное, твоя первая любовь?

– Да. И еще это ты. Понимаешь, там, в столовой, на Ендрике, когда ты только что оказался на Посейдонии, у меня возникла в голове забавная аналогия. Как будто Рики-Тики-Тави только что выбрался на берег из бурного ручья. Все ждала от тебя вопроса о том, где тут дынные грядки.

– Я выглядел таким же наглым, как этот несносный мангуст?

– Скорее, боевитым. Кажется, никто из пришельцев не пытался убедить первого встреченного им в неведомом мире человека в том, что без электричества жить вообще невозможно.

Ри повернулась к нему спиной и уютно угнездилась в «корзинке» из его рук. Стало тепло и спокойно. Пришло ощущение, что он ее теперь никуда не отпустит.

Глава 28

Завтракали на веранде. Го, Варвара, их дочки и Гошка. Кофе, плюшки, никакой прислуги. Ри выглядела слегка подавленной по сравнению со своими бойкими сестричками, а во взгляде маменьки больше не было тревоги. Папенька сосредоточенно уписывал ватрушки с творогом и больше ни на что не реагировал. Потом девчата убежали к Кларе, маменька захлопотала с уборкой посуды а отец семейства отправился в сад с лопатой и граблями. Все дружно делали вид, что Гошка просто заехал в гости, и больше ничего. Пора прогуляться. Надо немножко собрать мысли в кучку.

Народ вел себя так, как будто о возможности отъезда «дорогого гостя» речи вообще не идет, что он тут свой, вроде как живет он здесь. Ни одного намека не то, что на вопрос, даже взглядов вопросительных не отмечалось. Ни малейшей напряженности. С виду.

Пока размышлял, ноги спокойно несли его одним им ведомым путем. А язык спрашивал у редких встречных дорогу как раз к тому месту, куда несли ноги. Ювелирную фабрику он нашел без труда. Клерк ужасно колоритный седой старикан, осмотрев Гошкины джинсы и флотские башмаки, с интересом уставился на него.

– Два колечка из самого износостойкого золотого сплава. – Ответил тот на невысказанный вопрос. – Одно на этот палец, и одно внутренним диаметром шестнадцать с половиной миллиметров. – Утром он тайком измерил перстенек, оставленный на тумбочке, пока Ри умывалась.

– Чистый светло желтый цвет, ширина четыре миллиметра, – продолжил клерк, доставая плоский ящичек, и не глядя на реакцию клиента – искомое нашлось мгновенно.

При виде денег ювелир покачал головой.

– Платы с Вас, я не возьму, и не спрашивайте почему. Не отвечу.

– Тогда ответьте мне на другой вопрос. Хорошо?

– Сначала спросите.

– Как у вас в городе заключаются браки?

– Как и во всей Империи, с обоюдного согласия сторон.

– Я имею в виду процедуру. – Не отстает Гошка.

– Она неизменна с незапамятных времен, но объяснять Вам ее содержание я не стану. Это, скорее, удел физиологов.

Вот уел, старый сморчок. И ведь смотрит такими ясными детскими глазами! Словами решил поиграть. А вот так?

– А документальное удостоверение образующегося союза? Где это происходит, и каким образом?

Старичок задумался.

– Понял. Ты нездешний. Так вот. Если двое хотят быть вместе, то они вместе. А если хотя бы один этого не хочет, то так и получается. Никакие документы не помогут.

Вот оно как. А ведь подумалось, сдуру, что клерк от скуки с ним развлекается.

– В других странах обычай иной, но там это связано с имущественными правами. Наследование, совместное владение, раздел, когда расстаются. Помню, в молодости я и у нас такое встречал, а потом как-то оно поотмирало. – Снова пауза. – Хотя, если ты по дипломатической части, то оно конечно. Но тогда бы и не спрашивал.

* * *

Возвращаясь, Гошка крутил в голове разговор. Ощущение, что его разыграли, было очень сильным. Обручальных колечек на пальцах правой руки он не помнит, ни у мужчин, ни у женщин. Так ведь внимания на это не обращал. Перстни носят. Женщины в основном. Мужики, похоже, этим не балуются, хотя у Кахи Дацимова, точно, было колечко. Знак, стало быть, что занят человек. А, вот что! Леночка вчера про женихов что-то щебетала. Где жених, там и невеста. И потом свадьба. Ритуал наверняка сохранился. Не все же так просто тут отменилось. И брачная ночь? Так ведь она уже была!

Безо всякого интереса проводил глазами двух девушек. Одна особенно хороша. И вдруг понял, что то, что было с ним этой ночью – просто случайность. Никуда его проблема со здоровьем не девалась. Так, эпизод. Флуктуация. Прошла мимо писаная красавица, посмотрел с удовольствием, но ни каких шаловливых мыслей.

Варвару он застал в саду. Она перебирала незнакомые ягоды. Отведал. Точно, незнакомые.

– Больше одной не ешь, их варить надо, а то они не полностью усваиваются. Это не с Земли, чисто местное растение. Варя вытряхивает из корзинки на стол горку неперебранных плодов. – Я тебя хочу насчет Мириам предупредить. Она очень умная и скрытная, порой понять не могу, есть в ней душа, или на ее месте конторские счеты. Даже, скорее, логарифмическая линейка. Ни разу не видела ее растроганной, а последний раз на моей памяти она плакала лет в восемь. Упала с вишни в шиповник.

Отец ей больше внимания уделяет, чем остальным. Думаю, она у него первый дублер, а вот трогательности в отношениях с ней не жди. Я вообще не ожидала, что она найдет себе мужа. Тем более, раньше сестер.

– Опаньки. Так он уже официальный зять. Заехал на день рождения! – И дальше вслух. – Помню, что в официальных источниках имя императрицы упоминалось другое.

– Имена дочерей там тоже указаны иные. И про то, что родились они в один день, знают во всей стране от силы тысячи полторы человек. Кроме как здесь, их вместе никто не видел. Даже прически разные носят. Это они специально вчера оделись, чтобы тебя заинтриговать. Ты ведь их по одной встречал, а про то, что они близнецы, даже мысли не было. Верно?

– Верно. А вообще, зачем эти тайны Мадридского двора. Нельзя разве открыто страной править?

– Это, Игорек, как говорит деда, вопрос качества информации. – Появившаяся из-за Гошкиной спины Ри протягивает правую руку ладонью вниз и слегка разводит пальцы. – Ты просто не представляешь себе, какие трансформации испытывает любая новость на пути от места возникновения до высочайших ушей. – Гошкина рука сама достала из кармана колечко и надела на безымянный пальчик девушки. – Покажу при случае, тебе понравится. – Второе кольцо уже перекочевало в руку «новобрачной» и ее трудами занимает место на его руке.

Пока он соображает, как это получилось, его чмокают в щечку.

– Побегу в госпиталь. Сменю Нинку. Буду поздно, ложись без меня. Варя фыркнула, наблюдая ошеломленный Гошкин вид.

– Ну, ты попал. – И тут же изменила тон. – Не огорчай ее, пожалуйста.

* * *

За обедом ни Нины, ни Ри не было. Остальные сестрички, одетые каждая в свою форму, весело щебетали, обсуждая общих знакомых, новости, расспрашивали отца и мать о вещах, Гошке неведомых. А он размышлял о Ри. Вот чертовка! Что знает обычаи Земли, которые здесь не у всех в ходу, это ладно. Но его просчитала как! Он и сам не знал еще, а она уже колечки заказала и предупредила ювелира, кто за ними придет.

Собирался за обедом испросить у родителей руки их дочери, и вечером при всех обручиться, а уже все. Окольцован. И покинут. Буднично и безэмоционально. Погулять, что ли еще по городку? А то мысли разбредаются. Возникает чувство предопределенности, обреченности даже. Надо как-то прийти в себя и что-то о себе понять.

Бродил по улицам. Все они выходили к госпиталю, огромную ухоженную территорию которого огибала дорога, ведущая к станции. Между деревьев виднелись невысокие лечебные корпуса, с другой стороны брусчатой мостовой – домики горожан. Тут и типовые, и уникальные постройки. Все стили и эпохи. На столичном острове вообще многое сохранилось в том разнообразии, к которому он больше привык. Унификация не слишком затронула эти места. Немноголюдно. Пару раз у него попросили помощи. Снять с дерева котенка и переставить в доме шкаф. Не сразу сообразил – он же надел дворницкую куртку, что у него еще с Хаммасу. Штатскую-то так и не собрался почистить. Ну да, дворника всегда первым вспоминают, если что-то нужно.

А голова не варила. Смотрел, любовался, подмечал любопытные детали или архитектурные удачи. Так, без единой идеи и направился назад. Очень уж все стремительно произошло. А для разработки какой либо версии данных катастрофически не хватало. Он не видел эту девушку три года, и, после нескольких часов общения женился. А тогда, в день его прибытия, вообще обменялись всего несколькими десятками фраз.

Когда вернулся в усадьбу, засек, что хозяин собственноручно завершает работы по продолжению одной из благоустроенных тропинок. Гравий и песок забрасывает в неглубокую траншею, огороженную бордюром из пиленого камня. На дне угадывается уже подготовленная подушка из крупной гальки, а сейчас идет укладка покрытия и его уплотнение. Включился в работу – дело знакомое. Показалось, что император его вмешательством недоволен. Даже пробурчал что-то насчет того, что некоторые дела стоит делать самому, без слуг и помощников.

Ну и пожалуйста. Сам, так сам.

Ри действительно вернулась поздно. Забралась под одеяло, ткнулась носом в плечо и молча лила слезы.

– Наверное, в детстве недоплакала. – Решил Гошка. И не стал домогаться. Он что-то, опять… не того.

Утром его молодая жена «все объяснила». Оказывается люди, принадлежащие высшему кругу, раз в год одну смену отрабатывают санитарами в этом самом госпитале. Там лежат те, кто уже никогда не выздоровеет. В основном инвалиды войн. Не все, конечно, а нуждающиеся в присмотре медиков. Она первый раз там побывала. Не то, чтобы судна и утки, для этого у нее квалификация недостаточна. Помочь больному пройти на процедуры, пыль протереть в палатах, цветы полить, письмо написать или прочитать. И так ей стало ужасно от вида человеческой немощи, что теперь она…. Ну, в общем, надо, чтобы пациентов там не прибывало.

Посмотрела на Гошку, словно впервые увидела.

– Они много говорят о сражениях, вспоминают командиров. Тебя ни один не вспомнил.

– Так знакомцы мои все служат, может, кто и в запас ушел, но, вроде, никто не калечился.

– Тупица! Ведь именно ты ими командовал! – Ри принялась расстегивать халатик, и стало ясно, что с рефлексами у него все в порядке, а завтрак они пропустят.

* * *

После обеда Ри секретничала с отцом, а Гошке принесли толстые альбомы с фотографиями и рисунками военных кораблей других стран. Тщательно иллюстрированный путеводитель по вооруженным силам государств возможного противника с описаниями, техническими характеристиками. Сведения о флотах, местах базирования, последних походах и боевых действиях. Планы, карты, схемы маневрирования. Тут он и свои художества обнаружил. Ужас, сколько всего. Ни в жизни не запомнить. И впечатление удручающее. А если это все на них попрет?

И намёк на то, что период, выделенный для отдыха и развлечений, закончился, воспринял со смирением. Уже стемнело, когда пришла жена. Вместо сна им выпадала дорога. Ри нужно было уезжать. Позвала с собой. Прекрасно. Его дело – переезжать с места на место, так что вдвоем и отправятся.

– Мы три раза в год все вместе собираемся на три дня. Потом в доме только прислуга, – объяснила Ри, пока они укладывали вещички. – Мама часто здесь бывает, остальные тоже наведываются, но случайно и непредсказуемо. Нинка теперь долго не появится. А остальные в начале зимы съедутся на мамин день рождения.

– А это чей был?

– Наш. Совершеннолетие.

Сели в коляску, прижались друг к другу и прикрылись полостью. Летом в этих широтах ночи прохладные. Перед тем, как заснуть Гошка очередной раз подумал, что после своего появления в этом мире он постоянно словно находится под властью рока, несущего его от одного события к другому. Рок не слишком злой, да и события, не сказать, чтобы трагические, но крепнет впечатление, что он действует по сценарию, написанному твердой рукой, руководимой буйной головушкой неисправимого фантазера.